14. Забытое дитя

Вечерние сумерки мягко окутывали  тихие и уютные улочки Вильно. В домах города один за другим зажигались огни.  Но особенно ярко в этот летний вечер светились  окна богатого деревянного дворца, расположенного почти в самом центе города и принадлежащего знатному и  именитому роду Великого Княжества Литовского - князьям Радзивиллам. И тому была своя причина.

В этот вечер обитель Радзивиллов посетил король Польши Сигизмунд II Август, одновременно являвшийся правителем Литовского княжества. Поэтому во дворце полным ходом шли торжества по случаю визита монарха. В просторных залах собралась вся местная знать, которая веселилась и танцевала под задорную музыку краковяка.

Но  сам виновник торжества довольно быстро покинул бальную залу, так как  безудержное веселье было ему чуждо. Он уже получил необходимые ему сведенья и считал цель своего визита выполненной. И сейчас, находясь  вдали от праздничной суеты, Август неспешно шагал по тихим и  прохладным коридорам, обдумывая свои дальнейшие планы.

Ведь помимо государственных дел в уютный дворец Радзивиллов  привёл его и сугубо личный интерес. Сигизмунд был женат на сестре хозяина замка, Барбаре Радзивилл. Этот брак влюблённые хранили в тайне,  во избежание проблем  королевой Боной Сфорца, которая являлась соправительницей и матерью Сигизмунда. Из-за этого молодая супруга жила не с мужем, а в замке, принадлежавшем её братьям: Николаю  Радзивиллу Рыжему  и Николаю  Радзивиллу  Чёрному.  Поэтому всякий раз, когда правитель Польши посещал Радзивиллов, он с надеждой ожидал встречи с любимой женой. Вот и сейчас, находясь вдали от шума и веселья, Сигизмунд искал свою дорогую Барбару.

Как вдруг громкий плач  привлёк внимание короля. Сигизмунд остановился. Он несколько минут постоял, прислушиваясь, а затем направился к комнате, из которой, по его мнению, доносились звуки. Правителя Польши и Литвы терзало любопытство: кто же там так кричит?

Заглянув в комнату, Сигизмунд  сразу никого не увидел. Однако крик стал громче. Внимательно осмотрев покои, король заметил подвешенную в углу люльку. Он сразу же понял в чем дело, и тихонько, на цыпочках, направился туда. В люльке лежал маленький мальчик. Он жалобно плакал, протягивая к королю свои маленькие ручонки.
Сигизмунд ещё раз оглянулся. Никого из взрослых рядом не было. Очевидно, няня малыша, увидев, что ребёнок спит, решила отлучиться по своим делам. А за время её отсутствия мальчик успел проснуться.

Между тем, малыш продолжал плакать. Король почувствовал, как его сердце переполняет жалость к маленькому мальчику, оставленному всеми, тем более что своих детей у Сигизмунда не было. Поэтому король бережно взял ребёнка на руки и прижал к себе.

Тем временем отсутствие правителя заметила его свита. Сопровождающие  монарха были крайне недовольны. Ведь большинство из них являлись поляками, и их не устраивало то, что король преспокойно разгуливает по дворцу литовского магната, за сестрой которого, по слухам, он ухаживал. Придворные тут же отправились на его поиски, к ним присоединился и сам Николай Радзивилл Чёрный с женой, не желавший возникновения каких-либо проблем, связанных с визитом к нему польского и литовского правителя. 

Когда же взволнованные гости и хозяева дворца обнаружили, наконец,  пропавшего короля , то их взору предстала удивительная картина. Сигизмунд сидел, держа на руках малыша, и, тихо укачивая его, приговаривал:

-Ах ты, мой бедный, забытый всеми сиротка!

Среди знати воцарилось неловкое молчание, которое было прервано Радзивиллом. Он подошёл к королю и начал что-то тому  объяснять. В это самое время его супруга, отчаянно краснея, взяла малыша на руки. Её мучил стыд, что, занявшись высокопоставленным гостем, они вместе с мужем упустили из внимания собственного сына. Особенно  неловко было из-за того, что король это увидел. Теперь он мог подумать, что Радзивиллы – плохие родители.

Сигизмунд вскоре забыл об этой забавной ситуации. Польскому королю и великому князю литовскому было не до того. А вот маленький сын Николая Радзивилла Чёрного, названный также Николаем, получил после того случая прозвище «Сиротка», оставшееся с ним до последнего дня его жизни.