Неизвестные истории. Больше чем человек

Тридцатилетний период между окончанием Франко-индейской войны (1763 г.) и битвой американских колонистов при Фаллен-Таймберс (1794 г.), ознаменовавшей окончание Северо-западной войны индейцев против США является тем историческим периодом в истории колониальной Америки, в который был сформирован необычный тип колониста-переселенца на фронтире. Это агрессивный, неукротимый, алчущий земли человек, презрительно относящийся к любой форме власти и испытывающий непримиримую ненависть к коренным американцам, которые стояли на пути его экспансии.
К указанному типу колониста относились все те герои и антигерои фронтира на Среднем Западе, о которых было рассказано в предыдущих разделах.
Еще одним героем  пограничья, о приключениях и подвигах которого  современники сочиняли разные истории, и которого с полной ответственностью можно называть авантюристом фронтира, был Дэниэл Салливан. На юго-западе штата Индиана в его честь названо графство, но  о самом фронтирсмене американцам сегодня мало что известно.
Дэниэл Салливан родился в Вирджинии в 1754 или 1755 году. Его  предки как утверждала молва, происходили из Ольстера (Северная Ирландия) и прибыли в Америку в числе огромного потока эмигрантов (четверть миллиона человек) из Европы в 1717 году.
В то время земля в Америке была довольно-таки дешевой, поэтому уже к 1740 году практически вся территория современного штата Вирджиния была заселена  пресвитерианами из Шотландии и Ирландии, лютеранами из Германии и гугенотами из Уэльса.
Большинство эмигрантов из указанных европейских регионов  поселились в Пенсильвании, но потом часть из них форсировав реку Потомак, основали колонии вдоль реки Саскуэханн, в южной ветви Потомака. Это была линия пограничных поселений протяженностью 200 миль с севера на юг между гор Аппалачей на западе и Голубым Хребтом на востоке. Голубой Хребет отделял эти поселения от всего цивилизованного мира, и поэтому  именно здесь  начал формироваться тот тип фронтирсмена, о котором говорилось выше.
Эти поселения были уязвимы и подвергались частым нападениям со стороны различных индейских племен. Во времена Франко-индейской войны колонисты междугорья воевали против шауни и делавэров, которые приходили с севера-востока.
Частые столкновения с индейцами требовали от колонистов адекватной реакции и способствовали мобилизации всех их ресурсов. Поселенцы научились объединять усилия  для противодействия индейцам. Для защиты они создавали местные отряды милиции и по меткому выражению историка Дэйла Вэна «являли собой идеальную школу по подготовке бойцов особого типа». В такой вот школе и воспитывался Дэниэл Салливан, его старший брат Джеймс и их сестра Сэра. 
Шел 1763 год.  На старом Северо-западе разгорелась войны, вошедшая в историю под названием Восстание Понтиака, в котором принимали участие индейские племена населявшие районы Великих озер, Огайо и Иллинойса.
Рейдовые отряды восставших племен пробирались далеко на запад в том числе и междугорье Аппалачей  с целью уничтожения поселений колонистов и захвата пленников из их числа.
В ходе одной из таких вылазок отряда делавэров в плен к индейцам попали девятилетний Дэниэл Салливан и его друг по имени Каннингем.
Делавэры, преодолев расстояние в 140 километров, увели мальчиков в свою страну, доставив их в одно из селений, располагавшихся у реки Маскингум на юго-востоке современного штата Огайо.
После однодневного отдыха, пленников, как и полагалось по традиции, пропустили сквозь строй. Поскольку Дэниэл и Каннингем были детьми, то индейцы заставили их бежать сквозь строй своих сверстников, вооруженных палками из гикори.
Первым бежал Каннингем. Индейские мальчишки и девчонки, выстроившись в два ряда друг напротив друга, издавая оглушительные  крики, лупили Каннингема, что есть мочи, пока он не достиг конца строя.
Когда бежал Салливан, то один из индейских мальчишек ударил его так, что сбил с ног. Дэниэл весьма разозлился, и быстро поднявшись с  места вне всяких правил сего действа, бросился на своего обидчика и ударом кулака в лицо опрокинул того на землю. Потом он прыгнул на поверженного индейского мальчугана сверху, и в неистовстве стал избивать своего визави. Индейцы замерли, и с восхищением наблюдали за разъяренным пленником, поистине, оценив в нем великий воинский дух.
Салливана и Каннингема приняли в племя. Индейцы остригли им волосы на голове, оставив как и полагается у племен Вудлэнда на макушке длинную прядь, прокололи нос и уши, для того чтобы вставить серьги, одели в замшу, и, таким образом, «смыли с них всю кровь белого человека, превратив в типичных дикарей».
В индейском образе жизни, вновь испеченные члены племени делавэров  видели свои прелести. Например, им как мужчинам и будущим воинам не было необходимости заниматься работой в огороде, поскольку этой работой у делавэров занимались исключительно женщины. Хотя в обществе белого человека, откуда мальчики невольно были взяты, они наряду с матерями пололи и окучивали огороды. У делавэров, детям пока они не достигали того возраста, когда могли самостоятельно охотиться или ловить рыбу запрещалось ходить на охоту и рыбалку. Они могли днями ничего не делать и просто слоняться по селению, и никто из взрослых не упрекал их в этом, и более того, не имел права заставить заниматься тем, чем им было не положено заниматься по возрасту. Так Дэниэл Салливан рос и укреплялся в образе индейца, изучая язык, нравы и обычаи своего племени.
Тем временем за пределами варварской цивилизации происходили неизменные процессы, о которых тогда юный делавэр Салливан не знал.
В 1768 году по договору, подписанному в форту Стэнвикс между   британскими колониальными властями и ирокезами, последние уступали свои земли к югу от Огайо, и, таким образом, высвобождали пространство для их заселения колонистам, хотя королевский дистрикт 1763 года  и ограничивал продвижение колонистов на запад от Аппалачей. Не смотря на эти ограничение, наложенные метрополией на население своих колоний, огромная масса переселенцев все же пересекала Голубой Хребет и через горы двигалась туда, что теперь называют Западной Вирджинией.
В 1769 году на западном берегу реки Мононгахелы поселился старший брат Дэниэла, Джеймс. Немного позднее, почти там же, но чуть ниже по течению реки в десяти милях от форта Питт (Питтсбург – И.К.) обосновались сестра Салливана, Сэра и ее муж Зэдок Райт.
Однажды в 1772 году в форт Питт  прибыла торговая экспедиция делавэров, в составе которой находились двое юношей Дэниэл Салливан и Каннингем. Несмотря на то, что они были в индейском облачении, и прошло уже достаточно времени со дня их похищения индейцами, Зэдок Райт, также находившийся в форту Питт, узнал их, и сразу же принял все меры, чтобы договориться с индейцами об освобождение парней.
За Каннингема делавэры почти не торговались и быстро уступили его Райту в цене. Дэниэла же индейцы продавать напрочь отказывались, но потом, согласившись, запросили за него высокую цену –  коня, вьючное седло,  полдюжины топоров, три красных одеяла и один галлон виски (1 английский галлон равен 4, 546 литрам – И.К.). Райт согласился. Но Дэниэл не  захотел возвращаться в родную семью, даже после того, когда сделка с его индейскими хозяевами была заключена. Он потребовал, чтобы Райт, в довесок ко всему, приобрел для него бобровую шапку, какие носили белые мужчины на фронтире. Райт выполнил и это условие. Тогда Дэниэл, глядя на шапку, презрительно сказал Райту: «Отвратительный мех, из жопы бобра»,  – после чего Райт купил для Дэниэла бобровую шапку подороже, и из более качественного меха, и лишь только тогда Дэниэл смирился и уступил.
После освобождения из индейского плена Дэниэла отправили жить на восток, в отчий дом. Но жизнь в семье у него не заладилась, и он начал скучать по индейцам, ибо память о том безмятежном времени теплилась в его сердце. Он с презрением относился к фермерскому труду и называл тех мужчин, которые им занимаются коротким словом «скво». Из всех занятий он предпочитал охоту и рыбалку, и в этих видах промысла был лучшим в своей округе. На богослужения, проводимые по воскресеньям в поселковой церквушке, он принципиально ходил  в индейском облачении, с перьями на макушке и во всеоружии – ножом, томагавком, колчаном со стрелами и луком за спиной. Когда богослужение заканчивалось каноническим «Аминь», он вскакивал, издавал воинственный клич, и, потрясая оружием, убегал надолго в лес.
Вскоре Дэниэл вообще убежал из дома, и вернулся в форт Питт, где его наняли на работу в качестве охотника и следопыта.
Поток переселенцев постоянно пребывал в этот район, из-за чего  участились столкновения колонистов с индейцами, следствием которых стала Война Данмора 1774 года.
Салливан был зачислен разведчиком в полк вирджинского ополчения, которым командовал Джон Коннолли. Непосредственным начальником Салливана стал его шурин лейтенант Зэдок Райт.  В этом же подразделении  бок о бок с Салливаном, также в качестве разведчиков проходили службу Саймон Гирти – «Великий ренегат» и Саймон Кентон, скрывавшийся под псевдонимом Батлер.
Победа вирджинцев в 1774 году при Пойнт-Плезант, разгромивших союзные индейские  силы, на два года дала некоторую передышку в затянувшемся конфликте с индейцами, но с началом Американской революции военные действия возобновились.
Дэниэл Салливан вновь стал служить разведчиком в полку  Вирджинского ополчения.
В ноябре 1776 года, Салливан и еще один из таких же скаутов, как и он, патрулировали  в районе реки Канова и случайно напоролись на группу враждебных делавэров. В восьми метрах от Дэниэла возник индеец, который так быстро выстрелил в него, даже не дав ему возможности вскинуть ружье.  Пуля попала в пистолет на поясе Салливана, раздробив рукоятку, осколки который пронзили руку Дэниэла в трех местах. Удерживая свой карабин в одной руке, раненый Дэниэл мгновенно, с бедра, выстрелил в этого индейца в ответ. Товарищ Салливана выстрелил тоже.
 В итоге, когда перестрелка закончилась, и индейцы отступили, Салливан и его товарищ подошли к убитому индейцу, в котором Дэниэл узнал своего индейского брата, того, кого, будучи еще ребенком, отлупил много лет назад, когда бежал сквозь строй.
Этот инцидент весьма опечалил Дэниэла, и он решил доставить тело убиенного индейского брата в селение делавэров и принести индейцам покаяние за его смерть. Он понимал, что весьма рискует, и наверняка семья погибшего будет требовать от Совета вождей расправы над убийцей.
Когда он прибыл к делавэрам с печальным известием, индейцы заковали Дэниэла в «перчатку», продержав его в этих оковах ровно сутки. Потом делавэры привели его на Совет вождей, который выслушал рассказ Дэниэла о случившемся. Все как один вожди, вынесли вердикт – сохранить Дэниэлу жизнь и отпустить его с миром.
«Решение вождей объяснялось весьма просто, – писал историк Александр Скотт в работе «Летописи пограничных войн». – Салливан  схлестнулся с их соплеменником в бою, а не предательски убил его, посему  по меркам индейцев достоин уважения».
Несколько месяцев спустя, командование решило направить Салливана со шпионским заданием в тыл противника.
 Так, в апреле 1777 года Дэниэл Салливан в облачении воина делавэров отправился из форта Питт через враждебные индейские земли и прибыл в одно из селений делавэров, недалеко от современного Кливленда (штат Огайо). Местные вожди в большей степени придерживались нейтралитета в войне американцев с англичанами, поэтому Салливану не доставила особого труда расположить их к себе. Когда в селение делавэров прибыли торговцы, то Салливан нанялся к ним в качестве лодочника и с ними же отправился в Детройт, где располагалась штаб-квартира британской армии на Западе.
В Детройте Салливан познакомился с миссис Такер, муж которой Уильям Такер был вхож в окружение губернатора генерал-лейтенанта Генри Гамильтона. Миссис Такер была родом из Вирджинии и, как, оказалось, была хорошо знакома с сестрой Дэниэла Сэрой.
Вскоре Дэниэл Салливан был лично представлен генерал-губернатору, который и предложил американскому шпиону должность своего личного индейского переводчика. Так делавэр Салливан внедрился в окружение Гамильтона, добывая для американского командования ценнейшие сведения военного значения.
Однако на поприще шпионажа Салливан продержался  всего несколько месяцев, после чего был изобличен. В один из дней он просто прогуливался по Детройту и не подозревал, что за ним следит сын того убитого Салливном полгода назад индейского воина.
 Зная, что Салливан состоит в рядах врагов делавэров, этот индеец сообщил все, что знал о Салливане губернатору Гамильтону, и как доказательство указал на осколочное ранение на левой руке Дэниэла, полученного от разрыва пистолетной рукояти.
По приказу Гамильтона Салливана арестовали, заковали в кандалы и отправили в Квебек (Канада), где Дэниэл провел несколько месяцев в тюрьме. Из Квебека в октябре 1777 года англичане переправили Салливана в Нью-Йорк, где в декабре он был условно-досрочно освобожден и уже в марте 1778 года вновь прибыл в форт Питт, представив командованию подробный отчет о результатах своей шпионской деятельности за минувший год.
В форту Питт царил невообразимый хаос. Индейских агент  Джордж Морган полностью провалил работу по сдерживанию нейтралитета некоторых групп делавэров и шауни, которые полностью переметнулись на сторону англичан. Индейцы не были довольны политикой американского командования в форту Питт, которое так и не смогло удовлетворить требования этих индейских групп – запретить колонистам заселять индейские земли. Боле 200 индейцев проживавших в окружении форта Питт по мановению ока стали угрозой для его обитателей. Более того ситуацию усугубило измена некоторых фронтирсменов, которые присоединились к индейцам и повернули свое оружие против американцев. В Детройт к англичанам сбежали Александр Макки, Мэтью Эллиот и Саймон Гирти.
Морган находился вне себя от постигших его неудач в работе с индейцами. Он все еще надеялся склонить делавэр на сторону американцев и с этой миссией направил к ним Дэниэла Салливана, репутация которого среди этих индейцев была безупречной. Делавэры верили Салливану и считали его человеком чести и слова.
19 сентября 1778 года при посредничестве Дэниэла Салливана  три  группы делавэров вновь заключил союзнический договор  с американцами, но на условиях индейцев. Делавэры по наущению Салливана не позволили американцам построить еще один форт на своей земле и пройти маршем через их территорию, как того хотели Морган и, стоявшее за ним командование. Салливан объяснял Моргну: «Если мы хотим сохранить союз с ленапе (самоназвание племени делавэров – И.К.), то должны отказаться от своих амбиций свободно распоряжаться их землей и, стиснув зубы приять их условия соглашения».
Согласно договору, делавэры обязывались воевать на стороне американцев не только против англичан, но и против союзных с ними индейских племен.
Но и этот договор с делавэрами  просуществовал всего несколько месяцев. Как-то раз отряд пограничной милиции атаковал селение  союзных американцам делавэров, приняв их за враждебную группу. Был убит вождь этого селения. Для того чтобы предотвратить развитие нежелательных событий, в столицу делавэров  город Кошоктон Морган направил Салливана.
  Прибыв к делавэрам, Салливан как мог, утешал вождей, назвав инцидент с гибелью их соплеменников от рук американцев вопиющей халатностью. Он предложил вождям выразить по этому поводу протест американцам, и отправиться в Филадельфию  для того чтобы выступить там на заседании Конгресса. Если американские власти после этого откажутся удовлетворить требования вождей, Салливан призвал последних разорвать союзные отношения с американцами.
Индейцы были впечатлены позицией Салливана и нарекли его именем Попемайтухан, что означает «трезвомыслящий человек».
Если такая позиция эмиссара американцев пришлась по душе индейцам, то это отнюдь не означало, что от нее будет в восторге командование форта Питт. 7 апреля 1779 года Салливана арестовали и заключили в тюрьме форта Питт. Ему вменили «срыв переговоров с делавэрами».
Однако вскоре из-под стражи его освободили и включили в состав делегации вождей делавэров в качестве переводчика, которая направлялась на выездное заседание Конгресса в Принстоне (штат Нью-Джерси в 70 км. от Филадельфии – И.К.).
Согласно Принстонскому договору, заключенному между делавэрами и США 10 мая 1779 года индейцы обязались всего лишь сохранять нейтралитет  и не выступать в отношения ни с одной из воюющих сторон.   В Принстоне при встрече с самим Джорджем Вашингтоном Салливан, выступая защитником делавэров,  изложил причины, по которым делавэры вынуждены были «развернуться по отношению к американцам на сто восемьдесят градусов». По его словам, всему виной двуличная политика агента Моргана, который занимался спекуляцией индейской землей с одной стороны, а с другой, изображал дружбу с делавэрами. «Уверяю вас, господин  главнокомандующий (Д.Вашингтон тогда был главнокомандующим Континентальной армией – И.К.), – говорил Салливан, – ленапе  до конца бы придерживались заключенных с ними договоренностей, если бы эти договоренности не попирались бы нашей стороной. Они дружественный народ. Их вожди всегда держат слово».
В 1780 году Дэниэл Салливан, оставив службу переводчика в форту Питт, вместе с братом Джеймсом отправился на запад к водопадам на реке Огайо, где  в районе Луисвилля, на границе современных штатов Кентукки и Индиана они основали поселение «Станция Салливана». Здесь братья приобрели в пользование 11 тыс. акров земли и занялись спекулятивными сделками.
В 1782 году во время драки за землю с неким Джоном Карром, Дэниэл Салливан пострадал. Противник откусил ему нижнюю часть правого уха, в связи, с чем Салливан подал на Карра иск в суд графства Джефферсон, который в итоге удовлетворил его.
Примерно в этот же период Дэниэл Салливан женился на Сюзан Фер, от брака с которой у них родился сын Дэниэл.
В этом же году братья Салливан приняли участие в проекте генерала Джорджа Роджерса Кларка по созданию на реке Огайо лодочного флота для патрулирования водной границы с индейским землями.
Вскоре первая канонерская лодка «Майами» была спущена на воду. Она имела высокие борта, была оснащена тремя пушками и на борту вмещала до 110 пехотинцев. Патрулирование территории началось в июле 1782 года. Но как оказалось, на деле проект патрулирования границы по воде был неэффективным, и не мог предотвратить ни одного проникновения индейцев в тыл американцев. Однако создание канонерского флота вызвало некоторую панику у индейцев, которые расценили намерения Кларка как подготовку к вторжению в страну индейцев. Поэтому индейцы, вместо того чтобы осуществлять активные вылазки в тыл противника, вынуждены были заняться подготовкой обороны своих городов, что в итоге на некоторое время сковало их силы.
К осени 1782 года фронтирменские навыки Дэниэла Салливана вновь были востребованы командованием Континентальной армии. Его наняли  выполнять довольно-таки опасные задания по доставке различных грузов от одного форпоста к другому.
9 сентября Салливан прибыл в форт Питт, чтобы оттуда на каноэ вместе с полковником Джоном Флойдом переправить в Луисвилль генералу Кларку 50 ядер для пушек. Двигаясь11 сентября вниз по течению реки Огайо мимо Уиллинга, они напоролись на отряд британских рейнджеров численность 40 человек и 250 индейцев, которые переправлялись через реку, для того, чтобы осадить располагавшийся в этом месте американский форт Генри.
Быстро причалив к берегу, недалеко от которого располагался форт, Салливан и Флойд, бросив каноэ с грузом, под градом ружейных пуль неприятеля, стали взбираться по крутому откусу, чтобы укрыться в форту. Шальная пуля попала в пятку Салливана, и Флойду пришлось его тащить на себе до форта целых двести ярдов.
В это время индейцы, завладев грузом Салливана, решили использовать его, как говориться, «по назначению». Они отыскали полое бревно, скрутили его цепями и попытались из этой импровизированной пушки пальнуть по стенам форта Генри. Одна пионерская история повествовала об этом так: «… они зарядили бревно ядром, засыпали туда пороха, поднесли фитиль, и, о Господи! Бревно разорвалось с оглушительным взрывом, покалечив с десяток дикарей, находившихся возле этой горе-пушки».
Здесь же в форту Генри, раненый Салливан был окружен вниманием миссис Зейн, дочь которой Элизабет Зейн отличилась храбростью во время осады форта и вошла в анналы истории, стяжав право называть героям Американской революции.
Когда у защитников форта порох оказался на исходе, юная Элизабет, не спрашивая ни у кого разрешения, вышла за пределы осажденного офорта и метнулась к  дому своего брата, где пороха было в достаточном количестве. Она сняла с себя фартук, и, насыпав  в него порох, побежала обратно от дома брата в форт. Индейцы, пораженные ее отвагой, поначалу остолбенели, но потом стали кричать: «Скво! Скво!». Таким вот образом, под свистящими  пулями над головой Элизабет сделала нескольку ходок, снабдив защитников форта необходимыми боеприпасами.
После трехдневной осады и нескольких безуспешных атак, англичане и индейцы отступили.
Через два месяца, оправившись после ранения, Дэниэл Салливан снова преступил к исполнению своих функций – курьера по доставке грузов и сообщений. Он работал на этом поприще в одиночку вплоть до окончания  войны с англичанами.
В 1785 году, Дэниэл Салливан забрал свою семью из Кентукки и двинулся на запад от Аппалачей  в составе группой переселенцев направлявшихся в Индиану. Они обосновались в нижнем течении реки Уобаш в юго-западной части штата, где теперь располагается город Винсенн – бывшая франко-канадская колония.
 Торговый пост, на месте которого позже в 1732 году образовалось город, был основан на реке Уобаш в 1702 году франко-канадскими охотниками на бизонов. Винсенн до окончания франко-индейской войны принадлежал французам и лишь после того как Франция потерпела поражение в этой войне от Англии был включен в состав ее колониальных поселений расположенных к востоку от Миссисипи. С окончанием американской революции это поселение стало собственностью США и  вошло в состав территории Провинция Вирджиния. Здесь на юго-западе Индианы власти США предлагали переселенцам по 400 акров земли по весьма низкой цене, что в сою очередь стимулировало людей оставлять насиженные, но разоренные войной свои дома, и отправляться на Запад.
 Семейство Салливана бросило якорь у небольшой речушки в месте, называемом Ля Сипайль, где Дэниэл построил лесопилку и зажил бы, счастливо, если бы не конфликт с враждебными индейцами племени пинкасо (пинкашо).
Пинкасо, ранее проживали на территории современных штатов Индиана и Огайо и входили в состав индейского народа майами, впоследствии отделились от него, став самостоятельным племенем. Майами называли их «те, кто отделился».
До Войны за независимость колоний (Американская революция) это племя сохраняло в основном мирные отношения с белыми людьми. В ходе войны пинкасо выступили на стороне американцев и после ее окончания не поддержали союз племен объединившихся против США во время Северо-западной войны.
Однако к концу последних десятилетий ХVIII века отношения пинкасо с белыми переселенцами добрососедскими назвать было нельзя, по известной причине – захват земель племени колонистами.
В 1775 году племя уступило свои земли американскому правительству по обеим сторонам реки Уобаш, получив в замен большое количество товаров: пять шиллингов деньгами, 400 одеял, 22 сюртука, 250 рубашек европейского покроя, 120 метров различных ленточек, 24 фунта киновари, 18 рулонов бархата и кружев, 52 фузеи, 420 рукоятей для ножей, 560 ножей, 500 латунных чайников, 10 000 пистолетов с кремневым замком, 600 фунтов пороха, 2000 фунтов свинца, 400 фунтов табаку, 40 бушелей соли, 3000 фунтов муки, 3 лошади и кучу серебряных изделий (нарукавные браслеты, бусы, медальоны кресты, броши и т. п.).
Спустя некоторое время, когда сей нехитрый скарб индейцев, за который они продали свои угодья американцам,  незаметно был «съеден» их бытом, они вдруг почувствовали, что обмануты, и приступили к отвоеванию утраченного пространства.
Пинкасо устраивали засады на реке Уобаш, по которой на лодках сплавлялись поселенцы и их грузы. Однажды после одной такой пиратской выходки,  американские поселенцы Винсенна и его окрестностей под руководством полковников Джона Смолла, Моисея Генри и Дэниэла Салливана создали отряд ополчение и решили дать отпор индейцам. Итогом мести поселенцев стала битва на реке Эмбаррас – одном из притоков реки Уобаш в трех милях к востоку от Винсенна состоявшаяся 15 апреля 1786 года. Обе стороны понесли незначительные потери. Как результат сражения – пинкасо покинули свои поселения в окрестностях Винсенна и ушли в деревни расположенные в устье реки Вермильон. Оправившись после сражения, пинкасо собрали отряда численностью 400-450 воинов, многие из которых принадлежали к племени заа (также принадлежит к народу майами – И.К.), и на 47 каноэ вновь подошли к Винсенну с целью «истребить всех американцев на этой земле».
Индейцы уничтожили несколько ферм принадлежавших американским поселенцам и лишь благодаря вмешательству французского населения – фермеров и жителей Винсенна, индейцев удалось уговорить и они ушли.  Власти Винсенна в лице франкоканадского судьи и его помощников, приступили к расследованию дела, устанавливая конкретных лиц из числа американцев, которые создали жителям города проблемы с местными индейцами.
Салливан, Генри и Смолл, расценили действия властей не в свою пользу. Они понимали, если не принять адекватных мер, то французы просто расправятся с ними. Встревоженные, они отправили письмо, в Кентукки,  обратившись за помощью к давнему другу Салливана генералу Джорджу Кларку.
Для защиты американских поселений в Винсенн 9 сентября прибыл тысячный отряд кентуккийских стрелков под командованием Кларка, которые всей своей видимостью продемонстрировали французскому населению этого района «кто в этом доме будет хозяин».
 Охладив пыл поборников мести американцам в Винсенне, Кларк решил вести свою армию на север, в верховья реки Уобаш, для того чтобы «преподать урок вежливости» индейцам пинкасо и заа. Однако по пути, многие из стрелков Кларка взбунтовались, поскольку не разделяли намерений своего командира относительно зачистки индейских селений.
В итоге силы кентуккийцев раскололись, бунтовщики ушли обратно в Кентукки, а Кларк с остатками армии вернулся в Винсенн, где был встречен воинственно настроенными французскими поселенцами. Назревал гражданский конфликт…
 Кларк, сохраняя самообладания, принял силовой вариант наведения порядка, что в итоге сказалось на его репутации. Конгресс США расценил действия Каларка в Винсенне как насильственный захват власти и попрание норм Конституции,  приказав кентуккийцам немедленно покинуть Винсенн.
Лишь только через год в Винсенне американским властям удалось урегулировать гражданский конфликт между франкоговорящим и американским населением. Недалеко от города был возведен форт Нокс, в котором власти расквартировали гарнизон солдат, призванный стабилизировать ситуацию в этом районе.
Что же касается Дэниэла Салливана, то он, как и всякий авантюрист по духу, имеющий звериное чутье, не стал мараться в скандале с персоной Кларка, и тихо отошел от него, наблюдая со стороны, чем все это закончиться.
Когда конфликт исчерпал себя, и жизнь потекла в привычном, размеренном ключе, Дэниэл Салливан наряду с заготовкой лесоматериалов, стал снова заниматься курьерской работой – перевозить грузы из Винсенна в Луисвилль, подписав в 1789 году контракт с одной из торговых компаний по перевозке грузов. Маршрут перевозок пролегал через кишащие враждебными индейцами земли, поэтому предприятие считалось весьма опасным, дорогостоящим, но хорошо оплачиваемым, и не каждому из фронтирсменов компания могла доверить исполнение этого контракта. Одной из особенностей этого контракта была настораживающая формулировка: «Если перевозчик в ходе выполнения своих функций будет убит индейцами или погибнет в результате иного несчастного случая, и не доставит товар к месту назначения, то его наследники или душеприказчики будут обязаны возвратить компании половину суммы от общей стоимости всего товара».
Подобные оговорки в контрактах перевозчиков курсировавших через границу то туда, то обратно были неслучайными, поскольку поселения колонистов  располагавшихся вдоль реки Огайо на всей ее протяженности с севера на юг, в то время стали объектами постоянных нападений индейцев. Поэтому трейдеры, нанимая перевозчика, требовали от него гарантий сохранности груза и стремились всячески нивелировать свои риски.
Салливан понимал, что берется за рисковое предприятие и отдавал себе отчет в том, какое ярмо, случись с ним несчастье, он вешает на свою семью. Но он был авантюристом до мозга костей, и к тому же куш, который он срубал каждый раз при благополучном исходе предприятия, окрылял его, и все больше распылял в нем страсть сребролюбия.
В 1790 году Дэниэл Салливан и его напарник юный Джейкоб Тивебаух перевозили груз из Луисвилля в Винсенн. Преимущественно это были табак, мука и свинина. Стоимость груза составляла 1 100 долларов США – огромная по тем временам сумма. Маршрут, по которому они постоянно двигались, вошел в историю под названием «Бизоньей тропы» – дорога, которую протоптали стада мигрирующих бизонов. Эта тропа проходила через территории современных штатов Кентукки, Индиана и Иллинойс. Особенностью маршрута было то, что в районе водопадов на реке Огайо приходилось пересекать эту реку и двигаться на северо-запад к реке Уобаш, где и располагался Винсенн.
В апреле этого года, благополучно преодолев практически весь маршрут, Салливан и Тивебаух, в 67 километрах от Винсенна подверглись нападению индейцев пинкасо. Место, где произошло столкновение с индейцами, позже назвали Салливан-Спринг. Все свидетельства, дошедшие да наших дней,  сходятся в одном – Дэниэл Саливанн сражался с отчаянием обреченного, и пал в бою с индейцами смертью храбрых.
Один из старожилов Винсенна утверждал, что, когда на месте боя обнаружили тело Салливана, то оно было «разорвано в клочья».
Другой очевидец рассказывал: «По всей вероятности Дэнни дрался весьма отчаянно, даже после того как ему вспороли живот и его внутренности вываливались наружу. Там есть место (Салливан-Спринг – И.К.) куда он заполз, удерживая в руках свои кишки. Там он видимо обрезал часть утробы, истек кровью и умер».
Третий из поселенцев, кто побывал на месте происшествия, говорил, что тело юного Тивебауха нашли в ста ярдах от тела Салливана: «Дэнни вероятно  приказал пареньку бежать, а сам принял весь удар на себя. Все на месте говорило о том, что индейцы хотели захватить Салливана живым. Он как мог, не подпускал их к себе. Его ружье было сломано напополам. Видимо он размахивал им словно дубиной, отбиваясь от нападавших индейцев, пока они его не пристрелили».
Согласно одной истории передаваемой из уст в уста в семье потомков Саливанна, индейцы, когда убили Дэниэла, вспороли ему грудь, достали сердце и ритуально съели.  Дэниэл считался у пинкасо врагом номер один, и они давно охотились за ним. Пинкасо называли его «Больше чем человек», поскольку считали, что он обладает некими нечеловеческим способностями.
Во вспоротую грудь тела Салливана пинкасо вставили деревянное сердце, которое вырезали из куска дерева. На протяжении долгого времени это деревянное сердце хранилось в семье потомков Салливана в качестве реликвии. Последний владелец этой реликвии проживал во Флориссенте (штат Миссури) и скончался в 1920 году. Что стало с артефактом, который был единственным материальным свидетельством безудержной смелости легендарного фронтирсмена, где, и у кого он храниться сегодня, неизвестно.

Литература

Day, Richard. Daniel Sulivan – frontiersman and adventurer. – Old French House, Vincennes – [Electronic resource]. URL: Horsman, Reginald, Elliott, Matthew. British Indian Agent. – Detroit: Wayne State University Press, 1964. – pp. 18-20.
Helderman, Leonard . The Northwest Expedition of George Rogers Clark, 1786. – Mississippi Valley Historical Review, XXV, 1938 – 1939. – 324-327.
James, Alton James. George Rogers Clark Papers, 1771-1781, Collections VIII, Virginia Series, Vol. III, Springfield: Illinois State Historical Library, 1912. – pp. 555-556.
Kellogg, Louise Phelps. Frontier advance on the upper Ohio, 1778-1779. – Madison: The Society University of California Libraries, – 1942. –  534 р.
Thwaites, Reuben Gold, Kellogg, Louise Phelps. The Revolution on the Upper Ohio, 1775 –1777, – Draper Series II, Madison: Wisconsin Historical Society, 1908 – p. 211.
Wheeler-Voegelin, Erminie. Indians of Ohio and Indiana Prior to 1795, 2 vols. – New York: Garland, 1974. – pp. 216-217.
Withers, Alexander Scott. Chronicles of Border Warfare. – New York: Arno Press, 1971. – pp. 357-358.