глава 5, 6

Глава 5. Правду расскажут сны

 Правду расскажут сны —
 Ложь растворится в лунном свете,
 Но отрицаешь вновь
 Днем ее красоту.*


 Тьма. Свет. Голос. Приказ. И тело послушно бросается в бой, удар и боль. Нет, не боль —сухие строчки на внутреннем экране: «Система функционирует на сорок процентов. Подключить имплантаты? Да/нет? Да».

 — Эй, жестянка! Встать!

 Приказ.

 «Выйти из спящего режима? Да/Нет? Да. Выполнено».

 Плавно, одним движением, и механический ровный голос:

 — Система готова к работе.

 — Пятый, произвести влажную уборку коридора на палубе и прилегающих от­секов.

 — Приказ понят. Приступаю к выполнению.

 В кладовке ни робота-уборщика, ни моющего пылесоса не обнаружилось. За­то там стоял квадратный бачок с воткнутой в него щёткой. Киборг завис на несколько секунд, выбирая оптимальное решение поставленной задачи с учё­том имеющихся возможностей, и налил воду в бачок. Щётка плюхнулась на пол, и брызги полетели в разные стороны, попадая на пол, стены и самого киборга. Капли стекали, образуя причудливые озёра, и Пятый замер — одно из них напомнило ему лужу на…

 Процессор услужливо выдал данные о планете, а перед глазами стояла кар­тина: вот чьи-то ноги приземляются в лужу, вот проваливаются по колени, вот раздаётся крик, и по воде расплывается мутное кровавое пятно. Тело, ли­шённое ног ниже коленей, заваливается вперед, пружинит на руки, подтя­гивается, и из воды появляются обрубки, влажно и мерзко блестят ошмётки плоти, сахарная кость, но кровь из пережатых процессором сосудов уже не течёт. Мимо проходит человек, бросает равнодушный взгляд на киборга и це­дит сквозь зубы:

 — Вот падаль… — короткий выстрел, и киборг падает с дырой в голове, а че­ловек небрежно бросает: — Опять списывать.

 Пятый сморгнул, и видение из прошлого исчезло. Странно, почему оно вооб­ще сохранилось, это было год назад и с тех пор ему уже дважды чистили па­мять.

 Мимо прошли десантники, распространяя запахи столовой. Желудок киборга спазматически сжался, система услужливо сообщила о снижении работоспо­собности и необходимости пополнить энергию, и киборг непроизвольно сглот­нул, одновременно блокируя выделение слюны.

 — О! Кибера подняли… — удивился Гром. — Это кто у нас такой умный?

 — А этот новичок, наверное. Его очередь была убираться.

 — Вот и убирался бы! — воскликнул Гром.

 — А киберу приказать проще. Догадался же!

 — Ну, да. Что бы хорошее… — проворчал Гром, обходя старательно моющего киборга. — Не десантник, а Киндер-сюрприз какой-то!

 Джамаль захохотал, вспомнив, как с первой стипендии купил коробку с шо­коладными яйцами, лакомством, пережившим века, и принёс домой. И как ра­довались его многочисленные братья и сёстры, родные и двоюродные, как блестели их глазёнки, как бегали они потом по большому дому, показывая маленькие игрушки, спрятанные внутри капсулы.

 — Пусть будет Киндером, — сказал он, отсмеявшись, и, заметив виновника развлечения, дружески ткнул его в плечо. — Всё, парень, ты попал! Про Ген­риха можешь забыть, нарекаю тебя Киндером, и носить тебе сие почётное прозвище во веки веков!

 Тот только моргнул, сообразив, что его только что приняли в воинское братс­тво.

 — Ладно, раз уж догадался разбудить кибера, не забудь его потом покор­мить, — ухмыльнулся Гром.

 — А… — начал было Киндер.

 — А к оборудованию нужно относиться бережно! — назидательно проговорил Джамаль.

 — Да кто ж мне кормосмесь-то даст!

 — А ты его остатками от ужина накорми, киборги всё жрут, — посоветовал Гром.

 Киндер только рукой махнул, соображая, есть ли тут измельчитель, или ки­борг и так съест, что дадут. Съел и не поморщился. Правда, когда на кухню зашли десантник с киборгом, повар слегка онемел, а сидевшая за столом мо­лодая женщина с круглым животиком защитным жестом закрыла его руками.

 — Мне киборга покормить, — промямлил Киндер, стараясь не пялиться на женщину.

 — А почему здесь? — пискнул повар.

 — А где ещё? — удивился Киндер.

 — Ну… — растерялся тот, беспомощно оглядываясь на женщину.

 — Кормите, солдат, — тихо ответила та, инстинктивно отодвигаясь от кибор­га.

 — А что можно взять? — спросил Киндер, не желая ещё больше сердить хозя­ев.

 — Вот, — повар кивнул на большую кастрюлю с остатками макарон. — Тефте­ли закончились, только соус есть. Можно ещё сыром посыпать, так вкуснее будет.

 — Сыром? — хохотнул Киндер. — Он же киборг, ему на ваше «вкуснее» пле­вать.

 — Не скажите, молодой человек, — чуть назидательно проговорила женщи­на, — киборги сделаны на основе человека с сохранениями всех функций, так что вкус он чувствует, разве что не понимает, что это.

 — Скажете тоже, — не поверил Киндер. — Может, ему ещё и больно бывает?

 — А вы как думаете? У него есть нервные окончания. Другое дело, что для основной массы киборгов боль всего лишь информация от рецепторов, и про­цессор её игнорирует. Так что от болевого шока киборг не умрёт, в отличие от человека.

 — А почему вы сказали, что для основной массы? — заинтересовался Кин­дер, подвигая к Пятому кастрюлю, куда повар вылил остатки соуса и насыпал тёртого сыра. — Ешь.

 — Приказ понят. Приступаю к выполнению, — в программе были заложены навыки использования ложки, и киборг начал быстро есть.

 Люди некоторое время следили за его чёткими механическими движениями, будто ожидая, что тот сейчас оторвётся от поглощения пищи и скажет что-то вроде: «Спасибо, очень вкусно». Но тот молча поглощал пищу, и постепенно разговор возобновился. Женщина оказалась женой капитана, звали её Ка­терина, и она была врачом со специализацией, в том числе, по биомашинам, хоть и факультативно: для исправления серьёзных повреждений киборгов от­правляли в сервисные центры DEX-компани, благо раскидано их было не ме­ряно. А для мелких хватало собственных возможностей, не говоря уже о том, что иногда хозяин просто отправлял оборудование на утилизацию, если чи­нить было нерентабельно.

 — Дело в том, молодой человек…

 — Меня… — парень помялся, а потом решительно сказал, — меня Киндером зовут…

 — Хорошо, — чуть улыбнулась Катерина, — так вот, многие люди забывают, что киборги сделаны на основе человека, у них такая же органическая часть, только усиленная. Все органы, внутренние и внешние, функционируют совершенно идентично, подчиняясь приказу процессора. А вот работа мозга подавляется, почти не развиваясь и отвечая только за физиологию.

 — Да, — кивнул Киндер, — я знаю, нам в школе говорили.

 — Это всем говорят, забывая при этом, что и чувства у киборгов такие же: го­лод, боль, усталость. Некоторые люди, получив в руки киборга, относятся к ним, как к куклам. Но мнение, что мозг киборга всегда будет находиться в од­ном состоянии в корне неправильно. Однажды может случиться так, что он начинает понимать, что что-то понимает, уж прости за казуистику.

 — И тогда их срывает? — догадался Киндер. — Вы потому боитесь Пятого, да?

 — Развитие ребёнка начинается с эмоций. Не только «мне хорошо, и я улыба­юсь», но более развёрнуто — понятие ощущений холодно — жарко, напри­мер, или мокро — сухо, и соответствующие выводы. Обмочился — кряхтит, не среагировали на сигнал, более яркая реакция — плач. Если это младенец, то реакция будет только такой, а если это более взрослый ребёнок, то мы мо­жем получить негативную, с нашей точки зрения, реакцию, например аг­рессию. Я не Пятого боюсь, я опасаюсь срыва. Но тут, вроде бы, никаких предпосылок для этого пока нет.

 — А что нужно делать, чтобы и потом такого не было? — спросил Киндер, за­бирая у киборга вылизанную до блеска кастрюлю.

 — Не относиться к ним, как к бесчувственным куклам. Не забывать, что им то­же холодно и больно, что они устали или голодны, — ответила Катерина.

 — Понятно.

 — Кстати, — улыбнулась женщина, — дай ему сахар. Лучший способ для ки­борга пополнить энергию, это съесть что-то сладкое.

 — Ха! А я-то гадал, зачем им сахар выдают! На, возьми, — Киндер протянул киборгу коробочку с кусковым сахаром. — Можешь съесть. И иди, отдыхай.

 — Приказ понят. Приступаю к выполнению.

 — Ну, вот… ушёл. Может, они и на основе человека, и вообще на нас по­хожи, но мне жутко, когда я вижу эти стеклянные глаза, — доверительно про­говорил Киндер. — У нас в городе, на заправке, работал андроид, так там всё сразу понятно, что он робот.

 — В городе? — переспросила Катерина, подозревая, что этим громким назва­нием именуют в лучшем случае большую деревню тысяч на пять жителей.

 — Ну, у нас мир недавно заселённый, — подтвердил её выводы Киндер, — это только называется так, на самом деле в Штарте всего две тысячи живут. Сейчас уже меньше.

 — Почему?

 — Я же уехал, — наивно проговорил Киндер.

 Катерина рассмеялась и предложила выпить чаю. Она ни за что бы не приз­налась, что сама опасается киборгов, хоть по должности работала и с ними. А может, именно поэтому и боится, что знает чуть больше остальных?

 — Может, выпьете с нами чаю?

 — Чаю? А давайте! — идти в отсек к остальным не хотелось, а тут тепло и женщина рядом красивая, хоть посмотреть.

 — Антонио, а сделай нам чайку! — попросила Катерина повара, но мужчина, ворча, ответил, что чайник никуда не делся, чашки на месте, а печенье как лежало в шкафчике, так и лежит, сами нальют, не аристократы, а у него ещё дел по горло.

 Катерина выслушала брюзжание повара, улыбнулась, подмигнув Киндеру, и ласково поинтересовалась, что это за дела такие важные образовались так поздно вечером?

 — Что-что… — вспылил Антонио, — да кэп ни с того, ни с сего велел про­верить НЗ в катере.

 — О! — округлила глаза Катерина, удивившись непонятному рвению. — И оружие проверят?

 — Не знаю, — пожал плечами повар, — мне велели только продукты пос­мотреть. Ну, и пополнить, если нужно. Так что вы тут уж сами, а позже подой­ду, если вы не уйдёте.

 — Хорошо, — Катерина повернулась к Киндеру и попросила того поуха­живать за дамой, ну и за собой, заодно.

 Антонио проследил, чтобы гость ничего не разбил, и отправился выполнять нелепый приказ капитана. Вот зачем, спрашивается, снова проверять запасы в катер, если они это делали буквально месяц назад? Он придирчиво про­верил наборы сухпайков, добавил к ним ещё несколько комплектов, подумал и положил обеззараживающие таблетки и многоразовые фильтры для воды, и уже собираясь закрыть отсек вдруг взял с полки коробку с кусковым са­харом, килограмм на пять, покрутил в руках и присоединил к остальным за­пасам. Он и сам не мог сказать, зачем это сделал: в стандартные наборы вхо­дил синтетический подсластитель. Когда повар вернулся на кухню, посидел­ки ещё продолжались, и он охотно присоединился к сравнению старинной му­зыки и современных композиций.

 Мимо открытой двери протопали Гром с Джамалем, заглянули мельком, под­мигнули покрасневшему Киндеру и пошли дальше, в тренажёрный зал.

 — А мелкий-то молодца! — одобрительно заметил Гром.

 — Наш человек, мы из него ещё сделаем настоящего десантника, будет у нас на свежую голову портянки заворачивать! — вспомнил любимое выражение сержанта из учебки Джамаль.

 Десантники жизнерадостно заржали: в пути они были уже третий день и отча­янно скучали. Хорошо, хоть тренажёрный зал доступен в любое время, как раз излишек энергии выплеснуть.

 — Ты куда сегодня? На велотренажёр или беговую?

 — Я бы размялся немного. Спарринг? — Джамаль скинул куртку в угол, по­чему-то крючков предусмотрено не было.

 — Давай разомнёмся!

 Гром отправил свою куртку следом и занял позицию напротив друга.

 — Слушай, — проговорил Джамаль, когда они уже разошлись по тренажё­рам, вдоволь наваляв друг друга по полу, — а ты священника этого видел?

 — Которого? А! С иконой. Нет, а что?

 — А я —да. Какой-то он странный, на монаха совсем не похож.

 — Много ты священников видел? Ну вот, и я никого, откуда нам знать, какие они бывают. А что с ним не так?

 — Ну, я всегда думал, что они такие… смиренные, — с трудом подобрал сло­во Джамаль.

 — Смирные? — переспросил Гром.

 — Нет, ну вот говорят о смирении перед богом, и сами такие же. А этот гла­зами так и зыркает. И плечищи и него — во! Не хуже твоих, хоть и старый.

 Гром с удовольствием осмотрел себя в зеркало и провёл по бритой голове, увиденное ему нравилось. В отличие от худощавого и жилистого Джамаля с явно восточным типом лица и раскосыми глазами, сам он больше всего на­поминал былинного богатыря. Косая сажень в плечах, рост под два метра, ку­лачищами стену проломить можно, и глаза такие ясные, что некоторые оши­бались и наивно считали его простодушным громилой. И лишь немногие зна­ли об истинном положении дел, недаром Егор Громякин считался в роте од­ним из лучших десантников.

 — А странное задание, — продолжал Джамаль.

 — Очень… — откликнулся Гром, накручивая километры пути на тренажёре.



Глава 6. Карусель, карусель…

 Карусель, карусель,
 Это радость для нас!
 Прокатись на нашей карусели…


 — А вообще, нас будто сглазили, — Катерина отхлебнула чай из кружки.

 — Как это? — вытаращился Киндер.

 — Маммамия, какой наивный мальчик! — восхитился Антонио.

 — Я не особо верю, но с тех пор, как эта Рита появилась на корабле, нес­частья просто лавиной пошли. Сначала мы прилетели к неисправной гасилке, пришлось болтаться у той богом забытой планеты целый месяц.

 — Мы тогда чуть не передрались от скуки, — ухмыльнулся Антонио.

 Катерина поморщилась, вспоминая, как тогда она следила за мужем и Ритой, подозревая любовную связь.

 — Потом у нас завелась эта сра... ну ты понял, эта мерзкая центаврианская моль. Пришлось платить штраф и проводить полную обработку корабля, и это не говоря уже о карантине.

 — А когда у нас двигатель прямо в космосе забарахлил? — подхватил Анто­нио.

 — Вот именно! Была бы я суеверной, сказала бы что Рита – ведьма!

 — А что, бывают? — спросил Киндер.

 — Да, — убеждённо ответил Антонио, — моя тёща была настоящей ведьмой, мир её праху. Сколько она у меня крови выпила, маммамия! Вы не поверите, но я тогда похудел аж на тридцать килограмм!

 Собеседники осмотрели пухленького повара и закивали, подтверждая, что ве­рят.

 — Уговорил, твоя тёща — ведьма. А Рита-то причём?

 — Она тоже, — убеждённо проговорила Катерина. — В экипаже ссоры на­чались, муж постоянно взвинчен, вчера сорвался и наорал просто так, без повода. Я уже боюсь в кают-компанию идти, лучше уж тут с вами посидеть.

 Такие вечерние посиделки как-то незаметно стали нормой, цель полёта — Но­вый Союз, находилась не близко, путь лежал через две гасилки, и люди ста­ли постепенно собираться в кучки по интересам. Часть десантников проводи­ла время в блаженном ничегонеделании, отсыпаясь и играя в карты на инте­рес, Гром с Джамалем предпочитали проводить время в тренажерном зале, а Киндер подружился с Антонио и Катериной. А ещё в этих чаепитиях при­нимал участие Пятый. Не за столом, конечно: киборгу ставили табурет в угол­ке, давали кружку с чаем и тарелку с печеньем или булочками и забывали про него, рассуждая на разные темы. А киборг сидел тихо, незаметно для других наблюдая за людьми.

 — А может, и не ведьма, — задумчиво проговорил Антонио, — может, просто характер такой гадостный…

 — А давайте у священника спросим? — предложил Киндер.

 — Где его искать? Он, поди, как засел в своей каюте, так и не выходит, — по­качал головой повар.

 — А он в грузовой трюм только что прошёл, — сообщил Киндер. — Я видел.

 — Зачем? — подозрительно спросила Катерина.

 — А не знаю. Вон он идет, нет, правда, спросим, а? Мне уже самому интерес­но.

 Киндер с энтузиазмом сорвался с места и выскочил в коридор, где как раз шествовал упомянутый пассажир.

 — День добрый, святой отец, — вежливо проговорил десантник.

 Священник осмотрел парня, начиная с берцев и заканчивая коротким ёжи­ком на макушке.

 — И тебе доброго дня, сын мой…

 — Можно спросить, святой отец?

 — Спрашивай, сын мой.

 — А ведьмы есть?

 — Это спорный вопрос, сын мой. Если есть Бог и есть Дьявол, то должны быть и служители их.

 — То есть вы не знаете? — уточнил Киндер.

 — Могу сказать, сын мой, что лично я твёрдо уверен в их существовании.

 — Моя тёща, например, — вмешался Антонио.

 Священник только улыбнулся.

 — Ведьмы? Какой странный у вас тут разговор! — прозвучал высокий, чуть визгливый голос. У нижней ступеньки трапа стояла Рита.

 — Очень, — подтвердил Киндер, — мы тут рассуждаем, что такое ведьмы, и как с ними бороться.

 — И что решили? Гори, ведьма, гори?

 — Некоторым и костёр не поможет, — проворчала Катерина.

 — А ты бы молчала, курица, — взвилась Рита. Она терпеть не могла жену ка­питана, мечтая прибрать его к рукам. Но мужчина стойко сопротивлялся: од­но дело покувыркаться в постели с разбитной девчонкой, и другое дело жить с ней. А с Ритой он и связываться не хотел, не желая приносить беду на ко­рабль, и так народ тихо обвиняет девушку во всех грехах.

 Катерина молча воззрилась на скандалистку, а ту уже несло:

 — Ты на себя в зеркало смотрела? Моль бледная, хоть бы глаза, что ли, под­красила, или мама в детстве не научила?

 — Ну, ты и стерва… — с удивлением протянула Катерина.

 — Да, я стерва, и горжусь этим!

 — Дочь моя, — мягко проговорил священник, — я бы на вашем месте пореже употреблял это слово.

 — А что, боженька рассердится? — ехидно спросила Рита.

 — Нет, просто изначально это слово — стерва или стерво — означало па­даль, вонючую тушу дохлого животного.

 — Что? — завизжала Рита. — Вы меня падалью назвали?

 Она осмотрелась по сторонам, решая, на ком сорвать злость и увидела смир­но сидевшего на табурете киборга.

 — А ты что тут делаешь, жестянка?

 Киборг перевёл на неё взгляд и ответил:

 — Выполняю распоряжение лица с правом управления.

 — Чего?

 — Я ему велел чай пить, с пряниками, — вмешался Киндер, которому не нра­вилась, что девушка подошла слишком близко к киборгу.

 — Ты дал жестянке пряники? А у него жопа не слипнется?

 — Не твоё дело, стерва, — с удовольствием проговорил Киндер.

 — Ты назвал меня стервой? — взвилась Рита.

 — Ты сама хотела, — пожал плечами парень, подвигаясь ближе к киборгу: почему-то казалось, что тот всё понимает.

 — Ах ты… — девушка аж задохнулась от возмущения, но подобрать смачное выражение не успела: корабль тряхнуло, раз, другой.

 Киборг каким-то непостижимым образом оказался возле стола, удерживая Ка­терину от падения, остальные разлетелись, словно рассыпавшиеся яблоки. Что-то сильно громыхнуло, пронзительно заверещал сигнал тревоги, и ме­ханический голос искина настойчиво требовал всем занять места в спасатель­ном катере, сообщая о многочисленных повреждениях на офицерской па­лубе.
 В двери кухни ворвались Гром с Джамалем, оценили обстановку и, ухватив за шиворот священника, скомандовали:

 — Пятый, неси объект в катер, Киндер, помоги девушке, а ты, толстяк, дви­гай сам!

 — Приказ понят. Приступаю к выполнению, — голос киборга затихал в ко­ридоре, Антонио, заполошенно метавшийся по кухне, ухватил зачем-то ско­вородку и рванул следом, Киндер тащил за собой визжащую Риту, а замыка­ли толпу Гром со священником и Джамаль.

 — Живо, живо, перебирайте ластами, отче, а то склеите, не дотащим, — го­ворил десантник, — Джамаль, в оружейку загляни по ходу.

 — Понял, сделаем.

 — Икона! — возопил отец Фотий, едва они вошли в ангар. — Это бесценная вещь! Икона, надо забрать икону!

 — … ть… — не сдержался Гром, — Джамаль, захвати эту чёртову икону!

 — Уже!

 — Да шевелитесь же, святой отец, мать вашу так и этак…

 — Не богохульствуй, сын мой, — кряхтел священник, едва успевая переби­рать ногами.

 Гром закинул его в катер, нырнул сам и плюхнулся в кресло, активируя пульт управления.

 — Все на месте?

 — Да, — пересчитал по головам народ Джамаль.

 — А остальные? — пискнула Катерина.

 — Палуба заблокирована, там вакуум, — хмуро ответил Джамаль, пристё­гивая священника.

 Киборг с Киндером уже зафискировали остальных и тоже заняли кресла.

 — Что? Они погибли, да? — взвизгнула Рита.

 — Заткнись, дамочка, — рявкнул Гром, который терпеть не мог истеричных дур. — Человек в открытом космосе не живет.

 — Там закрытый, — парировала Рита.

 — Был, — отрезал Гром, — искин доложил, что выжившие только в нашем от­секе.

 — А вы проверяли? — не унималась девушка.

 — Хочешь пойти посмотреть? — прищурил и без того узкие глаза Джамаль. — Иди, держать не будем.

 Рита притихла и насупилась.

 — Ого, а это кто тут у нас? Незваные гости? — пробормотал Гром, глядя на экран: вокруг их корабля стервятниками кружили ещё три. — Рвать когти…. Когти рвать…

 — И быстро, — согласился Джамаль.

 Крохотная точка отделилась от корабля и рванула подальше, удирая от на­зойливого внимания атакующих. По непонятной причине за ними никто не по­летел, видимо считая, что выжившие не представляют опасности.

 — Как вы думаете, что им нужно? — спросила дрожащим голосом Катерина.

 — Ну, уж точно не за пряниками прилетели, — усмехнулся Джамаль.

 Чужаки ещё кружили вокруг беспомощного корабля, когда тот неожиданно полыхнул мгновенной вспышкой и рассыпался на куски.

 — Что бы им ни было нужно, но достать это они не смогли, — заключил Джа­маль.

 Гром, спрятавший катер в тени крупного астероида, кивнул, соглашаясь с этим выводом.

 — Скорее всего. И это точно не пассажиры.

 — Почему? — спросил Киндер.

 — Иначе они погнались бы за нами, — ответил Гром.

 — И что теперь?

 — А теперь ждём, воздуха у нас на трое суток, эта планета непригодна для людей, а вот… Пятый, подбери оптимальный вариант для высадки в этой сис­теме.

 — Приказ понят. Приступаю к выполнению.

 — Пятый, в следующий раз отвечай не «приказ понят» и что там дальше, а просто «да» или «понял». А то у меня уже в ушах от твоих системных фраз че­шется.

 — Понял.

 — Вот и молодец. Что там с планетой?

 — Для человека относительно пригодна четвёртая планета. Развитие соот­ветствует юрскому периоду Мезозойской эры. Содержание токсинов выше нормы на три процента.

 — Да фиг с ним, жить можно и ладно, — прервал доклад киборга Гром.

 — А точно можно? — осторожно уточнила Катерина.

 — Точно, — ухмыльнулся Джамаль, — только невкусно.

 Люди притихли, глядя, как удаляется то, что осталось от корабля.

 — Это похоже на карусель жизни, — прошептала Катерина. — Кто-то удер­жался, а кто-то нет.