Слово белорусского миротворца о Любви

АЛЕКСАНДР МАЙОР

Слово белорусского миротворца о Любви

(ОТРЫВОК)

Минск © 2016

ОГЛАВЛЕНИЕ:

1. Письмо к другу………………………………………………….5
2. Явление: Больничная палата…………………………………..12
3. Часть 1. Явление 1. Афганистан. Кандагар. .………………...15
4. Явление 2..…………………………………………...................23
5. Явление 3………………………………………………………..26
6. Явление 4………………………………………………………..31
7. Явление 5………………………………………………………..34
8. Явление 6………………………………………………………..37
9. Явление 7………………………………………………………..42
10. Явление 8……………………………………………………….46
11. Явление 9……………………………………………………….51
12. Явление 10……………………………………………………...57
13. Явление 11……………………………………………………...58
14. Явление 12……………………………………………………...72
15. Явление 13……………………………………………………...77
16. Явление 14……………………………………………………...83
17. Явление 15……………………………………………………...85
18. Явление 16……………………………………………………...88
19. Явление 17……………………………………………………...92
20. Явление 18……………………………………………………...102
21. Явление 19……………………………………………………...105
22. Явление 20……………………………………………………...115
23. Явление 21……………………………………………………...131
24. Явление 22……………………………………………………...138
25. Часть 2. Явление 23.Возвращение……………………………152
26. Явление 24……………………………………………………...155
27. Явление 25……………………………………………………...160
28. Явление 26……………………………………………………...165
29. Явление 27……………………………………………………...172
30. Явление 28……………………………………………………...177
31. Явление 29……………………………………………………...186
32. Явление 30……………………………………………………...190
33. Явление 31……………………………………………………...198
34. Явление-эпилог………………………………………………...205
35. Послесловие…………………………………………………….209
36. Неотправленное письмо из Баку……………………………...210
37. Вместо послесловия к роману…………………………………243
38. Автобиография автора…………………………………………244
39. Примечание……………………………………………………..246



Родина моя!
Дай мне силы верить
В свет, не в злобу дня,   
Чтоб тобой измерить

И Тобой понять,
И Тобой влюбиться,
Вновь Тебя принять,
Чтоб в Тебе родиться.

Где мне взять понять          
А поняв, увидеть,               
Как не потерять,               
Не возненавидеть               

Где  той мере быть
Чтобы скорбь измерить,
Чтоб не изменить,
Чтобы вновь поверить.
   
Где мне взять любить……….
   
Андрей Анкудинов
   



РЕЦЕНЗИЯ

       События в романе выстроены в ретроспективе. Молодой, жизнерадостный офицер, капитан Катин попадает на лечение в онкологию с жутким диагнозом. Самочуствие Катина не лучшее и ему видится близким и нерадостным финал жизни: бывший спортсмен с раковым заболеванием, брошенный женой  и сослуживцами пытается понять произошедшее с ним.
     Ему кажется, что больной старик, лежащий рядом – это отец его жены, фронтовой разведчик, известный артист. Он раскрывает ему, как близкому человеку свою историю.
     События происходят в Афганистане. Друзья Катина – боевые офицеры Кандагарской бригады, пытаются осмыслить войну. Погибают друзья, подчинённые, прибывают новички и с ними происходит то же действо. Бесконечные бои, ранения и болезни сопровождают этих людей. Катин случайно оказывается в отпуске.
     Ему поручают сопровождать гроб с погибшим солдатом, как всем отпускникам. После похорон, Катин попадает домой, где его никто не понимает и он перед отъездом обратно решает взглянуть на город, в котором всегда мечтал жить.
     В гостях у своего товарища, в Ленинграде, проходит три дня.                Он влюбляется в его бывшую невесту Тамару, дочь известного артиста.                Они прощаются, Катин оказывается на войне. Так начинается их роман              в письмах. В Кандагаре его встречают друзья и удивляются множеству писем, опередивших приезд Катина. Происходит выяснение отношений по фактам событий личной жизни офицеров, дуэль.
     После Афганистана, Катин попадает служить на прежнее место                и пытается перевестись в Ленинград, где его ждёт жена Тамара с больным отцом. Командование всячески препятствует этому и Катин, не выдержав насмешек и издевательств, тяжело заболевает и попадает в онкологическую клинику, в отделение безнадёжно больных.
     В перерыве между лечениями, он летит в Ленинград и просит объяснения от Тамары. Получив отказ на продолжение отношений, Катин решает, во что бы это не стало, выжить.
     Это получается, и он попадает снова на войну. Начинается развал Советского Союза и в воздухе пахнет порохом. Афганистан и его любовь                к Тамаре идут по пятам вслед за Катиным. Сбываются пророческие разговоры  в Кандагаре.
     Проходит один год и Катин снова участвует в боях на  улицах города Баку. После возвращения, он описал увиденные события, положив на это свои ощущения.
     Роман заканчивается сценой объяснения Катина с отцом Тамары на его могиле. Внутренний диалог привязывает Катина к осмыслению своего места                в жизни, увольнению из армии и покаянию пред Господом.

                Актриса Людмила Мацкевич.

К ЧИТАТЕЛЮ

      Я находился на излечении в онкологическом центре, в компании бывалых, пожилых людей. Их лечили, и всё же, они умирали. Я пребывал                в неизвестности. Утром, иногда, соседей по палате «выносили». Мне было одиноко. Любимый человек и друзья-приятели забыли, что мир  стоит на трёх столпах: Вера, Надежда, Любовь. 
    Меня лечили, облучали. Забытый, на время сослуживцами, я вечерами начал обдумывать и записывать впечатления от пережитого. Мой рассказ изложен в известной каждому манере общения: она ему говорит, а он ей отвечает…
    Я служил в Афганистане в провинции Кандагар, в 70-й Гвардейской Отдельной дважды Краснознамённой, орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого мотострелковой бригаде. На войне, как на войне, было всё: дружба, любовь, ранения и болезни, предательство, подлость и подвиги. Кто-то думал о долге, о семье, о близких и друзьях, о солдатах, а кто-то о карьере, о деньгах и прочем. Никто не думал о смерти, вроде бы её и в помине нет, а есть какие-то «небесные» командировки... Наши страхи были другого рода: боялись не вернуться, очень хотелось взглянуть хотя бы «разик» на родной Союз.                Это чувство превращалось в неприязнь ко всем, вновь прибывшим.                Они казались нам «заторможенными», в чём то, максималистами, мелочными             и не очень совестливыми людьми. Мы забывали, что каждый из нас был таковым в первые дни. Поэтому тех, кто уже служил по срокам ближе к замене, обзывали «ненормальными», безразличными к судьбе и смерти.   Обыкновенные люди, в большинстве, не желают знать, как хрупка человеческая жизнь, и как легко можно с ней расстаться, или искалечить неосторожным словом или поступком.
    Мне думалось: жизнь человека – это цепь случайностей, оказалось, жизнь каждого – непознанная закономерность. Я не исключение. Жизнь, заново подаренная судьбой в Афганистане, после возвращения в Союз, не сложилась. Постоянные претензии по службе, необоснованные взыскания, чинимые                чьей-то «невидимой рукой», препятствия в совместном проживании семьи,                с любимым человеком вместе, «довели» меня до онкологии, «укатали Сивку крутые горки».
    Я остался не в обиде на своих бывших начальников и сослуживцев.              Мне думалось: Господь им судья. Я иду по военному городку и приветливо улыбаюсь: для многих гвардейских офицеров и членов их семей здесь прошла целая жизнь в «тревогах», учениях, командировках и прощаниях…
    Судьба свела меня с известной артистической семьёй. Благодорен                за любовь и заботу. Афганистан, онкология, события на Кавказе, предательство близких людей настолько потрясли меня, что я должен был этим поделиться. События войны и фамилии, имена в романе изменены и, возможно, случайно совпадают. Любой наш ровесник, по воле рока войны, мог быть кем-то из нас, участником тех событий…
    Да поможет Вам Бог отыскать Истину…
   
    Памяти Николая Александровича Боярского,
    родного человека, солдата,
    защитника Ленинграда, любимого актёра.   
 
ПИСЬМО К ДРУГУ
1988 год. Январь.


Здравствуй, Миша!!!
С азербайджанистанским приветом к тебе Шура из Особого района города Баку!
Несмотря на ненастное настроение и теплую каспийскую погоду, будучи временно назначенным комендантом особого района в прибрежной части города, имею ясность мысли пуританина в этом мусульманском краю.
Смена ассоциаций необыкновеннейшая: 3-4 дня назад был у тебя                в Ленинграде в гостях, помнишь: мы в вагоне «электрички», тебе –                в Зеленогорск,  мне – чуть ближе, - и вокруг нас воскресные лица горожан                с лыжами и сумками. И вот, уже я сижу в райкоме коммунистической партии одного из районов города, в кабинете первого секретаря, и выслушиваю рассказы об истории города и его красоте во все времена года. 
А у меня перед глазами раскрытая пасть кавказской овчарки по кличке Чарли и пустое Комаровское кладбище.
         Секретаря зовут Наджаф. Он смотрит на мою прокушенную руку                со следами клыков и цокает языком, мотая головой: «Чё, дрался, Шура?                Не похоже, вроде майор, солидное звание, но лицо молодое, наверное, удача                по службе или по жизни?»
         Я смотрю в его красивые глаза и серьезно говорю:
-   Схватка с барсом! Лермонтова «Мцыри» читал?
-  Он не внимает, улыбается: конечно, ему в таком костюме, с галстуком европейской модели последнего крика моды, хорошо. Где ему понять возможные повороты судьбы офицера пехоты? В мягком кожаном кресле,                в просторном кабинете второго этажа, отделанном мрамором, здания, всё кажется незыблемым, даже после событий, происшедших осенью 1988 года.
 А я продолжаю:   
-   Мцыри – это я, а вместо барса – кавказская овчарка по кличке Чарли.     Наджаф улыбается, а я рассказываю.
           -  Был на кладбище у своего тестя в Комарово, это под Ленинградом,   возле Зеленогорска. Ну, что делают люди на кладбище? 
     Наджаф:
     -    Убирают могилы, возлагают цветы.
     -    Ну и…
Наджаф смеётся от моей вольности изложения событий, и, будучи выдержан в рамках служебной конъюнктуры общения, показывает мне пальцем в свое горло.
         

         Я киваю:   
- Да, и ещё на могилах «поддают» за помин души ушедших от нас дорогих людей…
- А Барс?
- Барс потом. Вначале я пришел на кладбище и увидел могилы отца                и матери своей жены, покрытые метровым слоем снега. Мать я никогда                не видел – мы поженились после её смерти. А вот к отцу я имею  сыновьи чувства. Лопату я нашел возле дома, где живет одинокая сторожиха лет сорока. Через час я убрал снег и положил цветы. Водка обожгла горло, но закусывать не хотелось, и я закурил. Взболтнув бутылку, отпил ещё немного, оставив одну треть в уголке изгороди вместе с пачкой сигарет «Родопи», которые любил покойный. На душе стало легко и просто. Собрал остатки провизии, уложил                в пакет и вышел на дорожку, но вспомнил про лопаты. Я понёс их к дому сторожихи. А мне опять «накатили» былые счастливые дни. На открытую калитку не обратил внимания, продолжая мысленно разговаривать с тестем.
Наджаф незаметно принял официальное выражение лица. Я ответил                на это открытой улыбкой, как боксер пробивает прямой, и он непроизвольно открыл рот, видимо, пытаясь сгладить предыдущую неловкость какой-то дежурной фразой. Но я  неумолимо рассказываю дальше:
- «Втыкнув» лопаты у калитки возле дома, я стряхнул снег с парадной шинели и сделал несколько шагов прочь. Вдруг слышу крик женщины сзади:
- «Парень! Поберегись! Беги! Быстрее! Парень!» Я удивленно остановился и повернулся: что бы это значило, здесь-то посреди леса? И увидел раскрытаю пасть кавказской овчарки, молча летящей на меня. В левой руке пакет с провизией… бью в пасть правой… боль. Собака падает и бросается                в ноги… что-то потекло по ноге… снова прыжок… опять правой, теперь                в нос… отскочила, заскулив, изогнувшись для прыжка, стоит. Хозяйка от испуга села в снег и кричит ей: «Чарли, Чарли, что ты делаешь, Господи, Боже мой. Ко мне, Чарли, ко мне».
Я вдруг вспомнил: « В пакете котлеты». Вытаскиваю их и спокойно рычу на собаку: «Мы с тобой одной крови, ты и я. Давай, жри!» Чарли, проглатывает их на лету. Я ему ласково: «Ах, твою мать, госпожа собака, а теперь иди сюда, зализывай!» Присаживаюсь на корточки и подаю руку. Чарли облизывает стекающую кровь. Хозяйка кричит на меня: «Он же тебя съест. Уйдите быстрее от него». Я ей: «Бинт дома есть?» Она: «Да, найдется». Тогда беру Чарли за шею, и мы втроем идем в дом. В доме убегающие на второй этаж в ужасе                от происшедшего гости хозяйки, в комнате брошенный стол с водкой                и угощениями. Сторожиха и я познакомились перед входом. Теперь я – Шура, она – тетя Тоня.
Собака не уходит, лижет мою руку и большое бурое пятно на штанах. Наконец, надет ошейник, и гости спускаются. Я смотрю на раны: на голени левой ноги, сантиметров в десять длиной и около сантиметра глубиной, прокушена ладонь руки. Все загалдели. Перевязали. Перекурили. И вспомнили о водке. Поехали. Чувствую, у меня «крыша потекла», опять на душе стало легко и просто. Позвонили в «скорую».
Через полчаса -  в Зеленогорске. Операционный стол. Ворчащий седой хирург трещит веревками, накладывая швы. Мне иногда больно, матерюсь про себя. Услышали, медсестра покраснела, а седой хирург принялся меня стыдить. Ну, я ему про маму Афгана пару слов:  что с пьяного возьмешь? Смеемся оба. Медсестра, между прочим, говорит: «Интеллигентный человек имеет пять степеней опьянения: веселый, очень веселый, уставший, очень уставший                и предельно уставший, а у вас?»  Я ей:
-   А у меня «драборез», а перед этим я был в «драбодан»… - смеемся вместе.
Закончили сшивать. Хирург предложил по «чуть-чуть» за знакомство. Великолепно. Опять на душе стало легко и просто. Теперь на «электричку»                и к тетке домой.
Наджаф:
-     А жена?
-     Была и сплыла.
Наджаф, за время разговора пару раз хихикнув, громко засмеялся                и теперь как-то хорошо улыбается. Секретарша – персиянка открыла дверь                и скрылась, улыбнувшись. Сейчас его никто бы здесь не узнал. Сама госпожа благодать в лице. Ласково говорит:
- Баку – город красивых женщин и деловых мужчин. А как у вас                в Минске?
      Я молчу, а он мне:
- У нас говорят: «Красивые женщины любят красивые подарки, дорогие женщины – дорогие». Только так можно решить эту проблему. После этих слов мне почему-то стало грустно, и я, попрощавшись, быстро ушел, оставив его, наверное, в недоумении по поводу нерешенных вопросов                о служебных мероприятиях в районе. Потом уже, по дороге обратно,                в расположение батальона, закипело что-то в груди: знал бы ты, красавец!..
 Как ему объяснить? Баку я видел ночным. Через каждый квартал патрули в касках и бронежилетах с резиновыми дубинками и АКС-ами                на плечах. На красивых проспектах кое-где ещё стоят боевые машины десанта и пехоты, и полосатые шлагбаумы. Всё это уже ищет в памяти сравнение                с ночным Кабулом, тревожно тихим и зловеще таинственным для глаз впервые увидевшего человека стволы пулеметов на фоне бурлящих вокруг обыкновенных и вечных житейских проблем.
Комендантский час в городе Баку начинается с 23.00.
Уже в десять вечера машины и люди с бешеной скоростью        разбегаются по домам. Опять проверяю посты, объезжаю их на дежурной «маршрутке» - «Рафике». Рядом лежит на коленях родной АКС, радист шумит сзади, запрашивая поминутно: « Амулет», я  - «Десант», доложите, кто с вами работал, прием». Отвечают. Опять: «АТС», я «Десант», откуда шла машина? Прием». Отвечают. Опять: «АТС», я «Десант», машину не отпускать, ждать нашего прибытия».  Поворачиваем, мчимся к АТС, легко шуршат шины по мостовой, затем по узким кривым улочкам, у меня звякает о железо ствол АКСа между ног.
Навстречу несутся нефтяные вышки, работавшие по тьме насосы, спящие дома, ныряем вниз, вверх и вот - АТС. Солдат показывает  остановиться. Выхожу к машине. Возле дувала стоит «Москвич», рядом с ним двое. Оправдываются на плохом русском: почему опоздали, между собой бормочут на своем, пьяные. Бак с вином тут же, в багажнике. Подъезжает милиция                в касках. Им объяснять ничего не надо, деньгами от них уже не откупятся. Доклад о машине прошел по связи во всех точках района  и занесен в журналы боевых донесений. Одиноко белой лебедью проносится «скорая» с моргающим синим глазом. Ещё и ещё задержанные.
Среди ночи случайно попадается в проулке автомобиль, черная «Волга»      с номером 69-96 АГА. Солдат проверяет, докладывает: у водителя все                в порядке, а другой - без документов. Я подхожу, требую выйти обоим                из машины. Пассажир охотно выполняет команду, а водитель нагло улыбается, мол, машина из министерства, не имеете права задерживать и, тем более, ещё что-то приказывать, уступи дорогу, на всякий случай от греха подальше.                Я прошу еще раз. Он мне в ответ открытым текстом:
- Вы что, не понимаете, что машина министерская?
Я клацаю затворной рамой АКСа и спокойно говорю:
- Понимаю, поэтому и выходи, поговорим за жизнь…
          Он продолжает нагло смотреть на меня: «шеф» вступится при случае.            Но всё же выходит, улыбаясь, и опять нагло смотрит на меня и АКС:                он привык, чтобы люди с автоматами ему служили и повиновались, а здесь какой-то майор, да ещё ночью прицепился.
-     Мы едем из Армении. Он беженец без документов.
- Почему вы везёте человека из Армении, без каких либо документов, удостоверяющих личность по территории особого района?
         Я был информирован: вывоз пассажира на легковой машине из Армении           в Баку стоил сотни рублей.   
Вызываю по радио дежурного по комендатуре особого района. Приехал армейский «грузовик» ГАЗ-66 с патрульным нарядом и забрал обоих вместе          с «Волгой» из бакинского «министерства».
Ну, вот и утро, пора отдыхать.
А как все объяснить?
Может это объяснимо событиями осени 1988 года? Тысячи бакинцев собрались на площади Ленина вокруг здания Советского правительства                в Азербайджане. Дни и ночи горели костры на асфальте самой большой площади страны. Какие-то люди уговаривали и раздавали деньги для того, чтобы народ не расходился. А 4 декабря случилось нечто страшное.                В одночасье толпа, взбудораженная лозунгами и выкриками этих же людей, двинулась на дом правительства, как будто он был бакинской Бастилией. Раздались выстрелы, люди отпрянули, кто-то остался лежать.
 На следующий день слухи разнесли сведения о сотнях раненых                и десятках погибших. Нет, это было не так, к счастью, но кто-то пострадал из-за собственной глупости, поддавшись призывам.
Потом были ещё демонстрации десятков тысяч бакинцев. На улицах искали армян и избивали, срывали надписи на армянском языке, а после землятрясения в Армении радости толпы не было предела.
Простой рабочий город-труженик Баку смотрел на происходящее                с осуждением. Отцы и деды этих людей давным-давно уже работали бок о бок, и многие имели общие армянско-азербайджанские семьи. Сердце истинного бакинского интеллигента негодует от происшедшего. Газеты отважно пишут     об этом, но в воздухе чувствуется гроза.
Начался массовый отъезд армянской людской части Баку. Но многие не теряют надежду и говорят себе: так уже было, все пройдет, все уладится…
Кто в этом виноват?
Кому это выгодно?
Как всё это могло случиться? Сейчас эти вопросы у всех на устах.
Почему я вижу Баку иным?
Месяцы лечения в онкологии приучили меня к тому, что человек должен всегда иметь надежду на выздоровление. Там, в самой страшной в мире больнице, вокруг меня жили и умирали люди. Врачи им говорили: « Хорошо, скоро будет улучшение». Но раковые болезни пока ещё часто оказываются сильнее человеческого разума. На меня смотрели с жалостью, а узнав, что я попал туда спустя два года Афгана, матерились вслух, невзирая на лица.
Мой оптимизм был им малопонятен, но я не терял надежду                на выздоровление, заражая их презрением к смерти. Теперь я здесь, в Баку, иногда, тоже различаю среди людей тех, кто болен страшной болезнью,                имя ей – фашизм, и для меня это – раковое заболевание человеческих умов.
         Но главное, люди всегда должны иметь надежду, и тогда            общественный организм победит. Меня радует, что людей, верящих в это, в Баку становилось больше и больше.
Почему я вижу Баку иным?
Вдруг, через пять дней, я еду днем в центр города встречать своих командированных офицеров, ещё не приехали, поезд из Минска будет через час. Иду по улице «29 апреля». Навстречу лица, лица – Баку спешит жить, все бегут, бегут, машины сплошным потоком медленно текут навстречу                к перекрестку.
Иду бесцельно, но никто не толкает меня, удивительно: я никому не мешаю, медленно читаю все вокруг. Кругом зевают и хлопают двери кафе                и магазинов, маленьких и больших, в подвалах и над ступеньками, деревянные и стеклянные, всякие другие. Сверху свешиваются балконы старинных зданий, где есть место постиранному белью среди разноцветных надписей на афишах                и вывесках.
Что-то заставляет сдерживать взгляд на лицах женщин. Вдруг вздрагиваю от наваждения: навстречу мне идет моя жена Катька. Я посмотрел на другую женщину и тоже рассмотрел в ней жену. Озираясь, я обнаружил, что все женщины похожи на неё. Вокруг меня шли, обнимаясь, целовались, спешили и ковыляли бакинские Катьки.

Господь со мной! Может я в другой мир попал? Вот идет Катька молоденькая, потом Катька – старенькая бабушка, потом встречаю «толстух»              с жирным подбородком, затем худую, высокую, одетую шикарно                и неприлично, опрятно и непонятно, с умным выражением лица и после двух стаканов вина, улыбающуюся добрую фею и злую местную худую ведьму.
Столпотворение: толстая Катька с умным выражением лица, Катька                без всякого выражения, на площади юная Катька-невеста, и в машине                за рулем… за прилавком с морковкой-редиской, и с ребенком в коляске,                и, наконец, в витрине Катька-манекен в кресле-качалке, в красных трусиках                и  ночной рубашке.
А вот и очень похожая на себя Катька в окне что-то пишет, счастливо улыбаясь, наверное, мне письма в Афган…
Я вначале решил найти возможность отделить их лица от тел.
Но как только я поднимал глаза,  так какая-нибудь очередная бабка Катька уже шарила по мне взглядом, рассматривая мои пыльные ботинки                и новую, пошитую в ателье, фуражку, презрительно и с безразличием отмечая что-то про себя.
Наконец, я ругнулся страшно, шёпотом, и все кончилось, исчезло.                Все бакинские Катьки, от меня отвернулись и я, никем не замеченный, вернулся на вокзал. Мне стало страшно: я вдруг понял, что эти образы независимо от меня живут в моей памяти.
Ну как ему объяснить, каким я увидел его родной Баку?
Ночное небо городских огней плохо отличимо вдалеке от звездного неба.
Всё это я уже видел, видел…
Всё это уже было, было…
Но я ещё не видел Каспийского моря. Может, оно мне объяснит, как это произошло? Почему в таком древнем красавце-городе, где живут такие симпатичные, славные люди оказалось так, что нужда бросила их на разные чаши весов?
А пока я пробую из эмалированной кружки заваренный горячий чай                и покуриваю местные сигареты: их подсунул мне перед сном, под моё настроение, радист Васька - «шалопай». Пока мы опрашивали нарушителей комендантского часа, он «под шумок» стрельнул закурить у милиционеров                и, решив сделать мне приятно, поделился со мной.
Сигареты называются «Карабах» и выпускаются в пачках жёлтого цвета. Жёлтый цвет – цвет измены, а может перемены в данном случае? Тогда какой? Но пусть бакинские Катьки, спят спокойно с любимыми, положив на них согнутые в коленях хорошенькие ножки. Мы защищаем ваши сны. Однако,                и я засыпаю, имея ясность мысли пуританина в этом мусульманском краю                и для меня, сегодняшний Баку, нечто среднее между Кабулом и Ленинградом.
С приветом и наилучшими пожеланиями к вам и всем нам и всем мусульманам!
 
                Твой Шура.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

     СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ КАТИН
     СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ КОВАЛЁВ
     СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ДЕВЯТЕРИКОВ
     КАПИТАН ПОЗДНЯКОВ
     КАПИТАН ЖИВАНОВ
     СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ БОДРОВ
     ЛЕЙТЕНАНТ ПОПОВ
     КОМБАТ
     ЗАМПОЛИТ (1-ый капитан)
     ГЕНЕРАЛ
     СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ
     1-ый СОЛДАТ
     2-ой СОЛДАТ
     3-ий СОЛДАТ
     СОЛДАТ АЛЕКСЕЙ
     ПОЛКОВНИК
     1-ый ПОЛКОВНИК
     2-ой ПОЛКОВНИК
     1-ый ВРАЧ
     2-ой ВРАЧ
     ТАМАРА
     МАНЯ
     МАМА
     КОЛЯ
     ПОЖИЛОЙ (голос) – ОТЕЦ ТАМАРЫ
     ДЖАБАР
     АФГАНЦЫ – двое
     СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ФИЛИППОВ
     ПОДПОЛКОВНИК, НачПО В СОЮЗЕ
     1-ый ЛЕЙТЕНАНТ
     2-ой ЛЕЙТЕНАНТ
     КОМБАТ, В СОЮЗЕ
     ЛЕЙТЕНАНТ, В СОЮЗЕ
     СОЛДАТ, В СОЮЗЕ
     ДУШМАН
     СЕМЁНОВ
     МЕДСЕСТРА
     1-ый ОФИЦЕР
     2-ой ОФИЦЕР
     ДНЕВАЛЬНЫЙ
     МАЙОР
     ДРУГИЕ ОФИЦЕРЫ и СОЛДАТЫ в эпизодах.




ЯВЛЕНИЕ: БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА
1987 год

Две кровати, возле них стоят стойки с капельницами.
На одной лежит Катин, на другой пожилой человек.
Оба в больничной одежде. Медсестра в халате стоит
спиной и со звоном бросает и перекладывает щипцами
инструменты в ванночках на столе.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС:     Больной Катин пришёл?

КАТИН:                Прилетел… Готов…

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС:     Опять будешь дрожать перед уколом?

КАТИН:                Дыркой больше, дыркой меньше…

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС:     Группа крови? Резус?  Какие, у вас?

КАТИН:                Третья отрицательная, за ночь не успел поменять.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Я спрашиваю по инструкции.  Редкая  группа,
нестандартный вы какой-то, Катин. А если несовместимость? Тогда мне
в тюрьму, а вам в  другую сторону…

КАТИН:                Я  своё прожил. Всё у меня в жизни было.

ПОЖИЛОЙ (хрипло):   Какие твои годы? Молодой человек? Жить ещё да жить. Вот подлечимся, и всё будет нормально. Удивляюсь, как такие молодые в больницу попадают.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС:      Не разговаривать. Вы мне мешаете. Катин? Желтухой
болели и ещё чем? Так, иголку вам одноразовую…

КАТИН:                Болел…

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС:     В истории написано: тиф, желтуха, и малярия.
Значит, так…

ПОЖИЛОЙ:                Ого! Это где так дают?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС:       Всё, хватит, я сказала уже. Катин, потерпите немного, Минут через двадцать начнём переливание. Прошу  не разговаривать, мне ещё нужно кое-что спросить.

КАТИН:                Можно, я включу радио?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС:     Включи…

Катин поднимается.

КАТИН:                В Афганистане, Батя…  есть такой город Кандагар…

ПОЖИЛОЙ:                Чем же вы там занимались в этом Кандагаре,
что имеешь такие болезни при такой спортивной фигуре? Ты же по виду неплохой спортсмен?

КАТИН:                Выполнял интернациональный долг.

ПОЖИЛОЙ:                Там же война, а сейчас онкология, перебор, явный перебор для одного.

КАТИН (нехотя):           Так вышло…

ПОЖИЛОЙ:                Ну, как вы там служили? Расскажешь? Время есть,
всё равно лежим.

КАТИН:                А почему бы нет? Расскажу, может, посоветуете,
как жить дальше.

(Слышна песня).

Часто снится мне мой дом родной.
Где о чём-то, о своём мечтая,
Серая кукушка за рекой
Сколько жить осталось мне, гадает.

Я прижался ласково к цветку,
Стебелёк багульника  примятый.
И звучит ленивое ку-ку-у-у,
Отмеряя  жизнь моей даты.

Снится мне опушка и цветок,
Вся в рябинах тихая опушка
Восемьдесят, девяносто, сто-о.
Что-то  ты расщедрилась, кукушка.

Я тоскую по родной стране,
По её рассветам и закатам.
На Афганской выжженной   земле
Спят тревожно русские солдаты.
Они тратят силы, не скупясь;
Им знаком и холод и усталость.
Дни свои не копят про запас,
Кто же знает, сколько их осталось.

Так что ты, кукушка, погоди
Мне дарить чужую долю чью-то.
У солдата вечность впереди…
Ты её со старостью не путай…



 

       Кандагар. Древняя столица страны. Возраст более 10000 лет.
Страна тысячи городов – так называлась в разных древних письменных источниках территория Афганистана. Родина зороастризма, учения Авесты
о добрых и злых духах, мыслях человека, древней религии последователей Великой Атлантиды.
      Современная историческая наука не имеет сведений о реальных причинах упадка древнего высокоразвитого культурного образования, бывшего ранее 3000-2300 лет нашего времени на этой территории.
      Древнее название страны «Афган», в переводе с арамейско-персидского диалекта, «безмолвие» - после какого вселенского события?
      Мы воевали на территории другой цивилизации.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. АФГАНИСТАН. КАНДАГАР.

ЯВЛЕНИЕ 1

Хриплый голос из большой брезентовой палатки разносит вокруг слова песни:

Мы выходим на рассвете,
С Пакистана дует ветер,         
Поднимая нашу песню до небес.
Вьётся пыль под сапогами,             
С нами Родина и Знамя,
И тяжёлый АКС наперевес.
            
Командир у нас хреновый,
Несмотря на то, что новый.
Но а нам на это дело наплевать.
Нам бы что-нибудь покрепче
И не больше и не меньше -
Всё равно с какой холерой воевать.

Я всегда был славный малый,
Хрен я буду генералом.
Ну, а если я не выйду из огня,
От несчастия такого
Ты найдёшь себе другого,
И навеки позабудешь про меня.

Наш дружок сегодня помер,
Без него играем в покер,
И при этом не жалея ни о чём.
Есть у нас ещё в резерве
Водка, слава и консервы,
И могила, занесённая песком…

За палаткой  видны пески, какие-то столбы и далёкие острые вершины гор. Палатка с поднятым пологом, заброшенным наверх.
В палатке стоит стол, кровати, табуретки.
За столом сидят пять человек в разных формах военной одежды,
без головных уборов в портупеях и без верхних курток,
пьют чай и слушают песню под гитару.
Поёт один из них.
Из-за «грибка» с рядом стоящим в каске, бронежилете с фляжкой на ремне                и автоматом дневальным солдатом появляется человек с чемоданом в военном повседневном кителе,  в звании ст. лейтенанта, подходит к солдату.

ДНЕВАЛЬНЫЙ:           Дежурный по роте, на линию!

ХРИПЛЫЙ ГОЛОС
ИЗ ПАЛАТКИ:              Кого ещё к нам принесло?

ОФИЦЕР с чемоданом в руке, КОВАЛЁВ: Товарищ солдат, это «Расположение» какой роты?

ДНЕВАЛЬНЫЙ:            Дневальный 7-ой мотострелковой роты гвардии рядовой Петров. Это 7-ая рота, а рядом палатки 6-ой и отряда сопровождения.

ОФИЦЕР с чемоданом в руке, КОВАЛЁВ: А где 8-ая?

ДНЕВАЛЬНЫЙ:            Спросите у офицеров, они в палатке.

Офицер подходит к палатке с чемоданом.
Слышит разговор после песни,  не решается войти.

КТО-то запальчиво рассказывает:

«Вчера комбат приказал мины поставить на съездах с «бетонки» возле перевала за кишлаком Абдельхоруна, «духи» обнаглели, под носом ночью
дорогу пересекают.
Ну, мы с ротным собрались: поехали на двух БТРах.
Подъезжаем, обстреливаем перевал, вроде бы тихо.
А духи на нас мины, оказывается, уже поставили.
Ротный подрывается на мине, не доезжая до места.
Справа, 200 метров из развалин, бьют в нас из гранатомётов и «стрелкового»…
Мы к нему, давай стрелять во все стороны.
Хорошо, был АГС.
Всё обошлось, только вот наводчика ранило и оба раза в ж…!
Теперь бойцы называют расчёт АГСа «Прощай Родина!».
Первая очередь, пламя с метр длинной и клуб пыли размером с танк!
И всё что вражеское «шевелится», стреляет по тебе, а ты «сваливай»,
пока пыль стоит…
Наводчик спрятался за камень, а свой «зад» оставил торчать…
А «духи» решили, что он им выражает презренье!
Представляете?

Все смеются и замечают офицера с чемоданом, мгновенно умолкают. 

КТО-ТО кричит: «За-ме-на!», «Кому?»

Пауза, молчание в ожидании: Чей?

ОФИЦЕР с чемоданом в руке, КОВАЛЁВ:  Старший лейтенант Ковалёв,
из Союза, прибыл  для замены  капитана Живанова.

ГОЛОС (весело):            Живанову повезло…

Офицер уверенно входит в палатку, никого не приветствуя, садится на кровать, курит. Не замечая этого, все весело посматривают на чемодан заменщика,
в нём, наверняка, водка и колбаса, и прочее. У каждого на лице ожидание трапезы, потирают руки, кивая на чемодан.

ВОШЕДШИЙ ОФИЦЕР (мрачно, не дожидаясь вопросов):

Сегодня чуть было не погиб Шура Муранов…
На выходе из города он ехал последним, и ему  п…ли  из гранатомёта
В открытый верхний люк, водителя Тимоху посекло…

ГОЛОС:                Так ведь Шура позавчера прилетел  из Союза, после желтухи. Рассказывал: купил машину, женился, жена беременна…

ГОЛОС:                Но Шура, кажется, испугался больше, чем  контузило. Так что вот так… получилось…
А сейчас уже в госпитале оба…

(офицеру):                Садись, чего стоишь? Дежурный по роте уже доложил, что прибыл мой заменщик.

Подходит, обнимает его, целует три раза и уже потом.

                Коля!

КОВАЛЁВ:                Володя!

ЖИВАНОВ:                Как я тебя, «родной», ждал.  Водка есть?

КОВАЛЁВ:                Конечно.

Все зашумели, достают посуду, устраиваются на табуретках  поудобнее, Ковалёв  открывает чеомодан, достаёт колбасу, две бутылки водки, четыре бутылки пива.

ВОСКЛИЦАНИЕ:         Му-жи-ки! Пиво! По глоточку!

Рассаживаются.

ЖИВАНОВ:                Ну, как там, в Союзе? Сейчас май, всё цветёт, девочки
в платьицах. Эх! Скорее к жене, в Смоленск. Боже мой, как я хочу домой! Сегодня я здесь 2 года и четыре месяца.

КОВАЛЁВ (разливает пиво): Меня зовут Володя. Учился в Ленинградском высшем общевойсковом командном училище, там же, в Суворовском. А сейчас из Казахстана. Сюда поехал по собственному желанию. Четыре с половиной года был отличным взводным пехоты, без всякого просвета… хотел просто, перевестись, куда-нибудь… и перевели…

ЖИВАНОВ (негромко прерывает): Выпьем за ребят…
Много их тут при мне… Им тоже вот-вот надо было домой….

Офицер, который сидит дальше всех, берёт гитару и тихо напевает:

На краю Афганистана
Ветры дуют постоянно,
И песок бросают нам в глаза.
Служим здесь мы очень рьяно,
По ночам нам снится ванна
И твои любимые уста.

Кандагар – он город хмурый,
День и ночь грохочут «буры»,
Гранатомёт палит из-за угла,
Если есть дыра в машине,
И горит броня в бензине,
Значит всё, п…. ц, пришла тебе труба.

А ты не жди меня,
Не жди меня домой.
Я завтра уходу в последний бой
Я завтра ухожу в последний бой
И, может быть, он будет роковой.

А ты всё жди меня,
Всё  жди меня домой.
Я завтра ухожу в последний бой,
Я завтра ухожу в последний бой,
Лишь для того, чтоб встретиться с тобой.

В бой уводят батальоны,
Наши славные комбаты,
За наградами не гоняться они…

1-ый ОФИЦЕР (Ковалёву): Раздевайся. Снимай китель. Тебе его уже
не увидеть, только перед Союзом.
               
КОВАЛЁВ:                Да, да, снимаю. Весь взмок…
2-ой ОФИЦЕР:              И рубашку тоже расстегни, сними этот дурацкий галстук. Он не к лицу. Ты же офицер, а не чиновник.

КОВАЛЁВ:                Обижаете, ребята, новичка.

1-ый ОФИЦЕР:             Ты не новичок. Четыре года пехотным взводным,
это нормально. Да, Каравдин?

2-ой ОФИЦЕР:              Так-то оно так, но жара может любого сделать идиотом. Как тебе, ничего?

КОВАЛЁВ:                Вышел из самолёта в 12 часов и не могу понять: горячо, а пота нет,    как будто вошёл в финскую парную. То, что сильная жара,
понял, когда полез за документами, расстёгиваю пуговицы на кителе, а они слегка обжигают пальцы.

2-ой ОФИЦЕР:               И вот так почти всё время. Ничего, скоро пойдём обедать в столовую.  Ты, случайно, не брезгливый?

КОВАЛЁВ:                А что?

1-ый ОФИЦЕР:              Серёга, не трынди.

КОВАЛЁВ:                Что, плохо кормят?

2-ой ОФИЦЕР:              Вначале щи с мясом. Но вместо мяса – 10 – 20 мух, которые, не спрашивая разрешения на посадку, десантируются группами                на водную гладь, слегка погасив скорость полёта о выступающую кусками капусту в тарелке.

КОВАЛЁВ:                Ну, это знакомо. Задача разрешается с помощью ложки.

2-ой ОФИЦЕР:               Ошибаетесь. А кисель или компот? А второе блюдо? Миллионы мух атакуют повсюду, где бы ты ни был, в туалете или в постели,
в БТРе. Но это ещё не всё. К сожалению, здесь ничего само по себе не остывает ниже температуры воздуха. Так что каждый приём пищи – это литр пота, стекающего ручьями по хэбэ во время обеда.

КОВАЛЁВ:                Что же всё время, быть мокрым от пота?

2-ой ОФИЦЕР (весело, с хохотом): В тени мокнем от пота, а на ветру, наоборот, мгновенно высыхаешь от жаркого воздуха. Так что снимай ботинки, они тебе парят ноги, привыкай к сандалиям или кроссовкам, суши носки, паря! Ха-ха-ха! Ты в Кандагаре! Ха-ха-ха!

КОВАЛЁВ:                А что за жилет такой? 
Показывает.

                Кривые карманы, а это для чего?

ЖИВАНОВ (вмешиваясь): Это для автоматных магазинов на груди для защиты от попаданий осколков, для ракетниц, дымов, для гранат,  нашитые карманы
на рукавах для бинтов, спичек, сигарет. Я тебе отдам всё своё.

КОВАЛЁВ:                А зачем так много?

ЖИВАНОВ:                Удобно. Набросил такую одежду, и ты  готов идти
или ехать куда угодно, всё с тобой, можно и сухари заранее положить в карман,
пожевать, отвлечься от сна в дороге, на броне укачивает быстро.

КОВАЛЁВ:                Ладно. Это понятно. Где-то была расчёска, на голове
от ветра чёрт знает что.

Ищет руками по своим карманам.

2-ой ОФИЦЕР:              Здесь у всех одна причёска: волосы назад.
Называется: я у мамы дурачок.    Шутка! Ха-ха-ха!

КОВАЛЁВ:                Как понять?

ЖИВАНОВ:                У тех, кто  находится на броне, при движении горячий воздух волосы зачёсывает назад, так, что никакой шампунь их уже вперёд
не может выправить, пока не отрастут новые.

КОВАЛЁВ:                Это быстро?

1-ый ОФИЦЕР:              Скоро тебя  и причешут, и покрасят в белый цвет, человеком станешь. Это быстро, в первое сопровождение. Ну, давай теперь
за замену!

Ковалёв разливает водку из бутылки по кружкам чуть выше дна. Входит ещё один офицер.

ЖИВАНОВ:                Шура! Привет. Как вы проехалили? Нормально?
(Представляет)               Это мой заменщик Володя Ковалёв.

(Ковалёву).
                Это Шура Катин, мой приятель. Служит в ремроте, ходит с разными колоннами. Сегодня мы его сопровождали.

КАТИН:                Поздравляю, наконец-то и тебе повезло, замена!  (Обнимаются, троекратно целуются).
ГОЛОС:                Шура, ты был в штабе. Новости есть?

КАТИН:                Через десять дней бригада уходит на операцию
в  «зелёнку» направо от Синджерая, похоже, это укрепрайон Джилавур.
Там, по сведениям от наших советников тысячи три духов обосновалось.

1-ый ЛЕЙТЕНАНТ:      Опять строевые смотры…

2-ой ЛЕЙТЕНАНТ:       Я тоже слышал, завтра смотр, будут шарить
по палаткам, заглядывать в глаза и мило улыбаться, а ты стой и молчи                на этой жаре, часа 3-4…

3-ий ОФИЦЕР:               Ну что, ещё по «кам-кам»?

КОВАЛЁВ (Живанову): Что значит по «кам-кам»?
               
ЖИВАНОВ:                Это по Афгански – немножко.

Разливают остаток водки.

КТО-ТО:                За замену!

КОВАЛЁВ (Живанову): Дружно вы живёте. Здесь все из разных рот?
               
ЖИВАНОВ:                Это мои товарищи. Здесь мы делимся пережитым. Сообща обсуждаем свои  действия, каждый говорит, что думает. Это многим спасло жизнь…

2-ой ЛЕЙТЕНАНТ:       Приятно взглянуть на свежего, нормального человека.

ЖИВАНОВ:                Можно подумать, что ты после двух подрывов умом тронулся.

1-ый ОФИЦЕР:              Оставим, ребята. Давай лучше «нашу» потихоньку споём.
Поёт, и все хором подтягивают.
И зелёнка за рекой
Возникала, как преграда,
До свиданья и прощай,
Кандагарская бригада.

ЖИВАНОВ:                Володя, давай сходим ко мне в роту.
КОВАЛЁВ:                А представиться командиру бригады?

ЖИВАНОВ:                Всё завтра. Успеешь.

Офицеры обмениваются шутками, Ковалёв и Живанов с чемоданом, расстаются.

ЖИВАНОВ (на ходу):   Сюда попасть легко. Дальше в Афганистане уже
некуда. К начальству не спеши, осмотрись немного. Завтра всех прибвших соберут, и за 5 дней расскажут байки, что надо и не надо. Но ты слушай и мотай на ус. Здесь важно всё. Про службу и жизнь в Союзе забудь и выбрось из головы, так легче. А впрочем, иногда мы говорим между собой обо всём: отсюда с войны высвечивается, как на рентгене, всё, что двигало нами в той жизни. Какой-то писатель назвал всё это Афганским университетом,
тогда мы – это Кандагарский факультет… и будем считать тебя студентом.
Одним словом «Зелёнка!!!» Ха-ха-ха, не обижайся… Володя, шу-чу…


 

ЯВЛЕНИЕ 2

Небольшое помещение. Столы. За ними сидят офицеры в повседневной форме одежды. Входит подполковник.

ОФИЦЕР, сидящий первым: Товарищи офицеры!

Все встают.

КОМБРИГ:                Товарищи офицеры!

Все садятся.

                Командир бригады гвардии подполковник Логов.
Вы прибыли в прославленную воинскую часть. Это  70-я Отдельная Гвардейская Краснознамённая, орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого мотострелковая бригада.
                Боевые традиции наши офицеры и солдаты держат
на высоте. Вы читали книги о войне. Наверное, нет тех, у кого кто-нибудь
из родных не воевал. Так вот, здесь война. Самая настоящая, беспощадная,
со смертями и ранениями, болезнями, в то время, когда в Союзе идёт мирная жизнь. Если кто сомневается, могу сказать, убито и ранено офицеров
и прапорщиков 47, солдат и сержантов 189 в этом году. Заболело и отправлено в Союз с тяжёлыми заболеваниями: тифом, желтухой, малярией более 150.
                С вами, в течение трёх дней, будут проведены занятия. Прошу внимательно выслушать всё, что вам расскажут.
                Сейчас вы броситесь писать домой. Советую писать только хорошее, что попали в экзотическое место, служба полна романтики,
всё у вас хорошо. Если в доме получают плохое письмо, то многие жёны теряют веру  в то, что вы вернётесь, грубо говоря, ударяются в «блуд».
Ну, а родителей сам Бог велел не волновать.

Входит офицер, докладывает.

ОФИЦЕР, вошедший:  Товарищ гвардии подполковник! Вас срочно вызывают в Центр боевого управления. На связи – командующий 40-й армией генерал...

Подполковник уходит, одновременно входит другой

2-ой ПОДПОЛКОВНИК: Гвардии подполковник Соколов, Начальник Политического отдела бригады
                Об Афганистане  вы все читали и вам рассказывали
в Союзе. Мы с Вами 70-я Отдельная Гвардейская Краснознамённая, орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого мотострелковая бригада. 
               
                Здесь, у нас обстановка тяжёлая. Каждый день кто-то  где-то вынужден вести боевые действия и их исход бывает разный. Наша часть живёт в палатках. В июне будет температура 60 градусов в тени. Сильный ветер
с пылью из пустыни ежедневно. Недалеко расположен аэродром
и квартируются афганские части. 
                Вокруг всего городка – позиции батальона охраны                и минные поля с ограждениями. Выезд за пределы позиций батальона охраны без сопровождения категорически запрещён. Все дороги вокруг заминированы душманами.
Многие местные жители настроены враждебно и помогают вооружённым формированиям за денежное вознаграждение минировать дороги.
                Вам придётся выполнять разные задачи, всегда помните об этом. Личный состав части изнурён непрерывными боями. Прошу отнестись с пониманием к солдатам и сержантам, особенно к старослужащим.
Принцип один: заботиться о солдате так, как о себе.

                У кого есть вопросы?

Молчание, выражения лиц разные: один в тоске, сосед весел, Ковалёв сосредоточен.

ОФИЦЕР ШТАБА:        Гвардии подполконик Серов, начальник штаба бригады. Сегодня 3-й день занятий.  Тема: Оперативно-тактическая обстановка
в Афганистане, в зоне ответственности 70-й Гвардейской Отдельной мотострелковой  бригады. Боевой опыт управления подразделениями
в условиях горно-пустынной местности в подразделениях 70-й Гв.Омсбр.   

Читает текст и показывает объекты на большой карте.
               
                Воинские части и подразделения Ограниченного контингента Советских войск в Афганистане (ОКСВ) в ходе миротворческой миссии  с 1979 года на этот час выполняют масштабные задачи по защите  населения  от угроз непрерывных вторжений отрядов вооружённой оппозиции, группировок моджахедов с целью разрушения государственного устройства, уничтожения административных органов власти, насильственного насаждения межэтнических конфликтов. 
                Мятежники, используя минно-взрывные способы
в засадных действиях, осуществляют акции устрашения и диверсии
по уничтожению населения  и селений, личного состава и техники Советских частей и подразделений на дорогах и путях перемещения войск ОКСВ
в ущельяхи, в городе Кандагар, на участках дорог в пустыне, рядом с зелёной зоной.
                Как правило, нападения и обстрелы совершаются
в моменты возвращения  подразделений из мест боевых действий, когда  сказывается усталость личного состава,  притуплена бдительность.
                Причины невысоких результатов боевых действий частей и подразделений заключаются в недостаточной командирской подготовке офицеров, в отсутствии реального опыта общевойсковых командиров по управлению приданными и поддерживающими силами                и средствами, постановке задач приданной авиации и артиллерии по нанесению ударов и огневому поражению.
                Многие командиры и офицеры, прибывшие по замене
из Союза, из частей сокращенного и кадрированного состава, ранее, не знали
и не представляли приёмы и способы действий мятежных вооружённых формирований, не следили за их развитием, быстрой сменой обстановки.
В нашей 40-й армии не хватает профессионализма в военном деле. 
                Мятежники применяют следующие методы террора: убийства и захват должностных лиц, поджоги и грабежи, минирование автобусов магнитными минами; использование автомобилей, начинённых взрывчаткой; использование детей и подростков для установки мин на автомобили; использование домашних животных для доставки  и подрыва фугасов.
                На вооружении мятежников имеются различные типы мин, в том числе противотанковые и противопехотные, а так же фугасы. Больше всего мин имеется в отрядах, действующих вблизи дорог, по которым ходят наши колонны. Это мины итальянские: ТS-1; ТS-2,5; ТS-1,6;
ТS-50; SH-55; американские: M-19, M 18A-1, DCME-C «Клеймор»; шведские M-102 и английские МК-7; в небольших количествах чехословацкие
и советского происхождения.
                Советские и афганские самолёты и вертолёты постоянно обстреливаются из ДШК и ПЗРК на маршрутах их полётов, ими сбито более
80 вертолётов и 30 самолётов. В 1981 – 1983 годов на территории Афганистана численность активных формирований моджахедов составляла около 45 000 человек. В 1983 году численность моджахедов составляла 130 000 человек. Объединённая афгано-советская группировка войск в Афганистане, достигла численности, приблизительно 400 000 военнослужащих, из них Советские войска составляют около 100 000 солдат  и офицеров.
Они контролируют не более двадцати процентов территории страны.

В помещение осторожно входит Живанов, не обращая на себя внимания,
зовёт Ковалёва пальцем. Вместе с Ковалёвым выходят из помещения.

ЖИВАНОВ (Ковалёву): Тебя назначили в отряд сопровождения командиром. Почему?  Не знаю. Завтра едем вместе. Мне поручили провести, показать. Форму наденешь мою. Оружие возьмёшь моё.





ЯВЛЕНИЕ 3

Солдаты стоят в две шеренги, одеты в хэбэ обмундирование, обуты в ботинки,  в боевом снаряжении: автоматы, каски, сумки для магазинов, гранаты, бронежилеты, медпакеты приколоты булавками на рукавах. Перед ними выходит человек, одетый в новенькое экспериментальное хэбэ обмундирование
с накладными карманами, без знаков различия, его сопровождает комбриг
и ещё два офицера с автоматами. Командир выходит докладывать. Это один
из офицеров, сидевших в палатке.

КОМАНДИР РОТЫ:     Смирно! Товарищ генерал! Представляю 6 -ю мотострелковую роту для строевого смотра. Командир роты  гвардии капитан Поздняков.

ГЕНЕРАЛ (важно):       Здравствуйте, товарищи!

РОТА:                Здравия желаем, товарищ генерал!

Генерал медленно проходит, внимательно всматриваясь в лица солдат.

ГЕНЕРАЛ (тихо):          Вольно!
               
ПОЗНЯКОВ (громко):  Вольно!
       
ГЕНЕРАЛ:                И это вся рота? Где остальные? Ваша строевая записка?  Доложите.

ПОЗНЯКОВ:                По штату – 76, по списку – 74, госпиталь – 21,
отпуск – 2, командировка – 4, наряд – 4, налицо – 43.

ГЕНЕРАЛ:                Это у вас столько болеет? Где забота о людях?

ПОЗНЯКОВ:                У меня убитых – 14, раненых – 16, болеют желтухой
и тифом –5.

ГЕНЕРАЛ:                Вас пора снимать за потери. Вы сами-то целы?!
И за какой срок, всё это?

КОМБРИГ:                Опытный офицер, товарищ генерал. Он выпоняет каждые три дня сопровождение.  Его рота блокирует «Чёрную площадь»
в городе, где без боя не бывает…
За три месяца это немного. Это тот самый, с позывным «Робот»



ГЕНЕРАЛ:                Опытный! Представьте его к Государственной награде. Каждый должен знать, кого слушать в первую очередь.
А теперь о потерях в личном составе и в технике.
Позвольте, у вас же танки, артиллерия, авиация. Неужели ничего нельзя придумать? А как с техникой, с оружием?

КОМБРИГ:                В боевых донесениях 1983 года командиры подразделений 70-й Гв. Омбр указывают: «…вооружение, экипировка,
носимый боезапас в отрядах моджахедов не уступают штатному советских подразделениях, позволяют им участвовать в боях с длительными интенсивными огневыми контактами, применять современную боевую тактику, противостоять, путём маневра, с использованием рельефа местности, огню приданной  артиллерии  и  поддерживающей авиации…».

ГЕНЕРАЛ:                Об этом напомни, в ходе постановки задач
командирам подразделений. Написано кровью наших солдат и офицеров.
Это забывать нельзя, противник не прощает ошибок.

Повернувшись к роте.

                Так, что у Вас?

ПОЗНЯКОВ:                Налицо имею шесть БТРов. Ещё два – в ремонте
и четыре восстановлению не подлежат после попадания гранатомётов
и подрывов.

ГЕНЕРАЛ:                Я же говорил: пора снимать. А что с ремонтом вооружения?

ПОЗДНЯКОВ:               Ремонтируются в ремзоне парка боевых машин бригады.

КОМБРИГ (крайнему солдату): Командира ремроты ко мне.


ГЕНЕРАЛ:                Ну, как настроение, ребята, в бой готовы?

Солдаты, предчувствуя конец смотра, повеселели.

СОЛДАТ:                Мы-то готовы, хоть сейчас. На жаре стоять надоело.

Стоящий солдат напротив, весело.

ГЕНЕРАЛ:                Как с питанием? Жалобы есть?

СОЛДАТЫ (хором):     Никак нет!

Командование армии «не забывало» бригалу. Кое - что менялось, появлялись: новое вооружение, овощи и фрукты на столах, но ненадолго. Все знали,
что обычно, в столовой их ждёт каша или картошка с салом,  кисель с мухами
и горячий суп в самую жару.

ГЕНЕРАЛ (удовлетворённо): Хорошая рота. Спасибо за службу!
               
                Родина вас не забудет. О вас помнят.
Советское Правительство утвердило льготы для воинов-интернационалистов.
В мирные дни нашей страны вы показываете чудеса героизма, теряете своих товарищей. После боевой операции командование по заслугам оценит вас.
Вы будете представлены к правительственным наградам.

(К командиру).               Сколько в вашей роте награждено в этом году?

ПОЗНЯКОВ:                Кто посмертно – те все.
Кто с тяжёлыми ранениями – к ордену.
Всего в этом году: орденами – 18, медалями – 19.

ГЕНЕРАЛ:                Ну, а вы, ваш замполит роты? Где остальные офицеры?

ПОЗНЯКОВ:                Мне с замполитом ещё рано иметь награды, офицеров больше налицо нет. Лейтенант Иванов тяжело ранен, представлен к ордену, потерял глаз, в Союзе. Старший лейтенант Гвоздёв легко ранен, болеет желтухой, сейчас в Союзе, представлен к медали «За боевые заслуги». Лейтенант Беспалов контужен, в госпитале после подрыва на мине, достоин представления к награде. Прапорщик Семёнов в госпитале, тиф, достоин поощрения.

ГЕНЕРАЛ:                Да-а, не смешно, Логов! А как в остальных ротах бригады?

Отходят от солдат в сторону.

КОМБРИГ:                Где хуже, есть  лучше. По 3-4 офицера, прапорщика.

ГЕНЕРАЛ:                Буду докладывать. Необходимо доукомплектование подразделений.





КОМБРИГ:                Прошлое пополнение в мае мы учили 2,5 месяца.
К операции не успеем. Они приходят к нам, выстрелив по 2-3 раза из автомата, это пушечное мясо, неизбежные потери. Их готовят 3 месяца. Чему только
их там учат? Этих учителей бы сюда, к нам на денёк, хотя бы на одно сопровождение колонны.

ГЕНЕРАЛ:                Ну, а кто это сделает, кроме вас, кто знает, чему надо учить? Я об этом уже докладывал. Меры принимаются.

Подходит  Позняков, на ходу поправляет портупею, ставшую непривычной.

ПОЗНЯКОВ:                Товарищ генерал, одна просьба. Замените нам автоматы. Стволы износились: в среднем солдаты выстреливают за один день сопровождения по половине цинка, около 500 патронов, на сегодня технический износ состовляет по 10000 патронов в среднем на каждый автомат. Также обстоит и с пулемётами на БТР. На складе вооружения стволов
на замену нет.

Логов хмурится в ожидании реакции генерала.

ГЕНЕРАЛ:                Хорошо. Об этом я позабочусь. Ну, а вам с офицерами  надо подумать о потерях. Главнее  жизни и смерти ничего нет. Иначе и людей положишь, и задачу не выполнишь. Иди, командир, людей не забудь переодеть во всё лучшее. Нечего жалеть обмундирование. Знаю вас: на смотр в новом,               а на операцию идёте, в чём мать родила, в кедах и тапочках.

На плацу, со стороны подразделений,  слышны произносимые офицерами строевые команды. Солдаты уходят. К комбригу строевым шагом подходит Катин и докладывает.

КАТИН:                Товарищ гвардии подполковник! Исполняющий обянности командира ремроты старший лейтенант Катин по вашему приказанию прибыл.

ГЕНЕРАЛ (стоявший поодаль): Ремонтник? Ну, вы что, не можете организовать восстановление боевой техники? Запчасти есть? У вас же других задач нет, крути гайки и крути.

КАТИН:                Товарищ генерал! Рота специалистами обеспечена на одну треть.  Ремонтируют технику и вооружение  по 10 - 14 часов в сутки,
от жары на ладонях ремонтников волдыри. Электрооборудование в ремонтных  машинах большей частью изношено и перебито пулями, к нему запчастей нет.

ГЕНЕРАЛ:                Что за офицер?

КОМБРИГ:                В настоящий момент он исполняет обязанности командира ремроты. Скоро прибудут два офицера для доукомплектования штатного расписания. Ходит с колоннами. Вчера участвовал в проведении второй дополнительной автомобильной колонны бригады с боеприпасами, продовольствием и ГСМ.

ГЕНЕРАЛ:                Да, верно, вчера в автобатальоне из Шинданта душманы сожгли четыре «КАМАЗа» на Кокаране, возле мечети. А у вас сгорел БТР. Люди целы?

КОМБРИГ:                Мы потеряли ранеными солдата и прапорщика.
В автобате убитых – 2 и ранено – 3.

ГЕНЕРАЛ (Катину):     Ну, а Вы?

КАТИН:                Мы успели проехать до обстрела колонны душманами.

ГЕНЕРАЛ:                Там сумел, а здесь не сумел? Два бэтээра этой роты должны быть готовы к утру.

КАТИН:                Есть. Но они, не очищены от крови…

КОМБРИГ:                Катин! Передать майору Володину: это приказ ему
от меня, а тебе завтра быть в колонне. Сегодня Вам лично поставит задачу мой Заместитель по  вооружению.

 
Город Кандагар. За «Черной площадью», в сопровождении колонны, БТР-60 ПБ  был подбит из РПГ и сгорел. 1984 год.

... ... ... ... ...
... ... ... ... ...
... ... ... ... ...

              Мне казалось…
              Когда я в вспомиаю обо всем,  в меня вселяется
              Гийом Аполлинер, поэт-воин, защитник Парижа,
              А моею рукой по бумаге водит его друг-художник Пабло Пикассо…

      Наша любовь взорвалась как Чернобыль, не выдержав перегрузок…
      Остались лишь рассеяные осколки памяти…
      Я собрал и спрятал их внутри себя в надежде на покой и мир…
      В лихолетье войн меня вскружило…
              Шторм видений любимых ликов потряс воображенье.
      Тогда я заключил их в саркофаг, и  о, ужас …
              Я вспомнил всё…
              Черная твердь проснулась и плеснула белым жаром,
              Смертоносное мощное сияние  озарило
              Прочные стены Бытия.
              Подобно взрыву Вселенной,
              Пространство и моё земное время
              Помчались прочь, не жалея близких мне людей…
              Моя душа была распята на лучах былого счастья.
              Атомное пламя любви клокотало в груди,
      Словно в дюзах космического корабля,
      Уносящего в вечность тоску по любимой…



ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ К РОМАНУ:

«Ты, который позднее здесь явишь своё лицо!
Если твой ум разумеет, ты спросишь: «Кто мы»
Кто мы? Спроси зарю, спроси волну,
Спроси бурю, спроси любовь.
Спроси землю, землю страдания и землю любимую.
Кто мы? Мы – земля!

Настенная надпись в пирамиде на территории племени Майя
 до ВЕЛИКОГО ПОТОПА
 14000 лет назад


АВТОБИОГРАФИЯ

  Я родился 15 августа 1956 года в военном госпитале в селе Сергеевка Пограничного района Приморского края. Меня крестили в Храме Святого Сергея Радонежского, в честь которого носит имя село.
  Мой покойный отец, Осипов Андрей Алексеевич, гвардии полковник                в отставке, инвалид войны. На войну попал рядовым в июне 1941 года, в 1945 году стал капитаном. Окружение под Киевом, Харьковом, Сталинград, Мурманск, Белоруссия. Два лёгких, два тяжёлых ранения, должность Командира артиллеристской батареи истребителей танков 38-й Десантной дивизии, переименованной за бои на Донбассе в 1-ю Гвардейскую Лозовскую стрелковую дивизию,  наложили отпечаток на его характер и определили духовные ценности. С детства он учил меня жить честно.
  Мать, Осипова Мария Ивановна 1925 года рождения, учитель географии, преподавала в моей школе и никогда не ставила мне пятёрок, всё детство прошло в сплошных претензиях по случаю и без случая. Всего она проработала учителем 42 года.
  Наш дед служил в Варшавском Лейб-гвардии Казачьем Его Величества полку, при Ставке войск под личным началом Его Величества Николая Второго, был участник трёх войн, имел многочисленные ранения.
  Наш отец служил в послевоенной Германии, в разных деревнях и городах Дальнего востока и мы вместе с ним. Всего он отслужил и отвоевал в Советской армии 32 года. Звание гвардии полковника получил молодым и называл солдат                не иначе как «Воин», в качестве неудовлетворения действиями на стрельбах, «Братец». Начальство моего отца большой дружбой не жаловало,  но ценило за особые ратные заслуги в войнах и военных конфликтах за пределами нашей необъятной Родины - СССР. Я очень часто «имел честь» вместе с отцом  мотаться в его «ГАЗике» по китайской границе и полигонам. Для мальчишки ничего не было интересней, чем осмотреть, как устроен секретный замаскированный дот на государственной границе. В 12 лет первый раз самостоятельно стрельнул из пушки и пулемёта «Максим».
  Отец мне внушал: воевать всё равно в жизни придётся, не с врагом,                так с подлостью. Войну во все времена начинают нечестные люди,                а «расхлёбывают» все остальные. Россия никогда и никого не завоёвывала,                а только освобождала…
  Жили мы в Благовещенске на Амуре. Там я окончил школу и поступил                в Дальневосточное высшее общевойсковое командое училище имени Маршала Советского Союза дважды Героя Советского Союза Рокоссовского Константина Константиновича. После окончания ДВОКУ в 1977 году, был направлен служить                в Белоруссию, возле города Минска, в военный городок Уручье. Радовался                как ребёнок, проезжая по городу: никогда не видел столько улиц из красивых высоких домов. Служил в пехоте, в разведывательном батальоне, потом опять                в пехоте.


  В Афганистане был с февраля 1983 по январь 1985 года, ходил в колоннах, выполнял отдельные поручения командования, дважды участвовал в событиях на Кавказе 1988-1990 годах, закончил службу Заместителем командира Отдельного механизированного батальона по политчасти. Звание – гвардии майор в отставке.
  После увольнения из ВС СССР в августе 1991 года был признан медицинской комиссией по совокупности повреждений организма инвалидом войны  I-ой группы.
  Учился в Белорусском государственном университете по специальности «История». Закончил почти 4 курса. К сожалению, после контузий, по причине последствий, окончить учёбу не пришлось. Работал на «Беларусьфильме», затем       в коммерческих, общественных и в других «странных» организациях. Проживаю в городе Минске.
  Мыслю словами нашей тётушки Героя Советского Союза Осиповой Марии Борисовны: «Слава героям Советской Родины!»
  Вечная память героям нашего Отечества!


 

  Мой отец.  Артиллерия – Бог войны!  Где то на Дальнем Востоке.
  Советско-китайская граница.1969 год.



ПРИМЕЧАНИЕ:

АКС – 45 – автомат Калашникова, калибр 5,45 мм с складывающимся прикладом.
АК – 45 – автомат Калашникова, калибр 5,45 мм с деревянным прикладом.
АКС – 47 – автомат Калашникова, калибр 7,62 мм с складывающимся прикладом.
АК – 47 - автомат Калашникова, калибр 7,62 мм с деревянным прикладом.
АТС – автоматическая телефонная станция.
БТР – бронетранспортёр, на то время модели: БТР – 60 ПБ, БТР – 70.
БМП – боевая машина пехоты.
БРДМ – боевая разведывательная дозорная машина, как правило модель БРДМ – 2.
ДШК – крупнокалиберный пулемёт конструкции Дегтярёва-Шпагина, калибр 12,7 мм с ленточной подачей патронов.
Ремонтная «Летучка» - автомобиль ЗИЛ-131 с установленной сзади кабины водителя кунгом с ремонтным оборудованием.
ПЗРК – переносной зенитно-ракетный комплекс.
ПК – пулемёт Калашникова, калибр 7,62 мм с ленточной подачей патронов.
РСЗО «Град» - реактивная система залпового огня, пакет снарядов
на 40 штук, может стрелять очередями.
КПВТ – крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый,
калибр 14,5 мм, с ленточной подачей патронов.
КАМАЗ – грузовой автомобиль трёхосный, грузоподъёмностью в 8 тонн.
УРАЛ – грузовой автомобиль трёхосный, грузоподъёмностью в 5 тонн.
ГАЗ-66 - грузовой автомобиль двухосный, грузоподъёмностью в 2 тонны.
«Снайперка» - снайперская винтовка конструкции Драгунова с калибром ствола 7,62 мм, прицельная дальность стрельбы до 1300 метров.
ЦБУ – центр боевого управления, оборудованный средствами связи
и местами для работы офицеров штаба, командный пункт.
ПТО – Пункт технического обслуживания.
 

Человек может быть талантливым художником,
врачом, инженером, юристом, агрономом,  архитектором,   полководцем.
Но есть талант, который как бы освещает любую   способность   человеческого   ума и  души. 
Этот талант – быть человеком.
На любом посту,  в любой  жизненной cитуации
оставаться  человеком.

           Маршал Победы, Дважды Герой Советского Союза
           К.К. Рокоссовский




           Минск © 2016


ВНИМАНИЕ ЧИТАТЕЛЮ! НА ДАННЫЙ МОМЕНТ СОЗДАЕТСЯ ПЕРСОНАЛЬНЫЙ АВТОРСКИЙ САЙТ АЛЕКСАНДРА АНДРЕЕВИЧА ОСИПОВА. ОТРЫВКИ ИЗ РОМАНА, А ТАК ЖЕ ДРУГИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ АВТОРА МОЖНО БУДЕТ ПРОЧЕСТЬ НА УКАЗАННОМ РЕСУРСЕ. ПОЛНЫЙ ТЕКСТ ПРОИЗВЕДЕНИЙ БУДЕТ ПЕЧАТАТЬСЯ И ВЫСЫЛАТЬСЯ КНИГОЙ (БУМАГА), С АВТОГРАФОМ. ЗАКАЗЫ НА ПОЛУЧЕНИЕ КНИГИ ПРИНИМАЮТСЯ ПО ПОЧТЕ osipov_1956@mail.ru. СЛЕДИТЕ ЗА НОВОСТЯМИ АВТОРА.