Оказывается

Оказывается, касатка – кит-убийца, гроза тюленей и дельфинов, напала на человека лишь однажды. Нечаянно услышал это в передаче по телевизору, и сразу подумалось, а что ей за такая надобность на него нападать-то, что такое должно было произойти, чтобы этот грозный, но всё же почти, а может и не почти, разумный зверь решился на чреватую опасными последствиями затею? Ведь другие до того не разу не решались. Либо зверь молодой, либо умом по какой-то своей китовой причине повредился, ведь бывает же, здоровые и совсем ещё непожившие киты сами выбрасываются на мелководье и там обсыхают до того, что и спасти не удаётся, либо…
И вот это последнее «либо» повело вдаль, завыплывали картинки нашего человечьего бытия, одна другой интереснее.
Вспомнился огромного роста сосед, флегматичный, рассудительный и с виду, пожалуй, даже добрый. И его вздорная бабёнка часто пилившая его, даже и не упомнить за что. Бегала вокруг, как мелкая и оттого непременно нервно-злобная дворняжка и взлаивала точно так же. А он смотрел куда-то в пустоту выше её головы тусклыми печальными глазами и ничего на бабий брех не отвечал. Её это злило и раздражало ещё больше, и она заливалась с всё более страшной силой.
Знаю, пилят жёны почти всех, такая уж их бабья порода. И вот, что интересно, глядя на какую-нибудь чудную девушку, отбрасывая непременное молодецкое восхищение формами, улыбкой, остроумием…, думается, что вот и она будет кому-то женой и что она тоже нет-нет, да и научится пилить того счастливца, которого сама же и избрала, и так потихоньку войдёт это в обычай. И так, незаметно самая необыкновенно-прекрасная девушка превратится в обыкновенную сварливую бабу. Грустно оказывается… Ну, что тут поделаешь, такая она жизня-а-а-а…
А про тех соседей… Видать всё же доставала она его, а как же. И видно это было на другое же утро. Выбиралась она в коридор светя свежим лиловым синячиной. Соседки в такие моменты её жалели, а мужики посмеивались: «опять наскребла!..»
А она демонстративно готовила на двоих, себе и дочери. Но, толи сама быстро отмякала, толи он за долгую совместную жизнь узнал какое-то секретное средство, а вскоре появлялись они под руку. Он делал шаг, она четыре, но не отставала. Он шёл, всё также глядя вдаль, своими печальными глазами и опять молчал, она безумолку говорила чего-то…
Или… Шли мы, ещё дети, из школы, ещё в деревне. Весна. Хорошо. Каникулы уже скоро. Идём, млеем от живого травяного духа, пряного и тягучего как ликёр. И кажется, это он жарким потоком обтекает лицо. И не верится, что воздух – это смесь газов без цвета и запаха. Вспоминается сущий везде, отменённый учёными мужами эфир… Это я сейчас могу многое сравнивать и обзывать при этом как-то, а тогда, конечно, не мог. Тогда было просто хорошо…
И вдруг, бывает же, оказывается. Дрянной одноклассник со своим коллективом подельников, ни с того ни с сего, налетел с неумеренными подростковыми матюками, и когда понял, что его поганый клёкот как раз попал куда бы не надо, разошёлся ещё больше. Завываливал всё дерьмо, что накопил за недолгую, но богатую гадостями жизнь. И уже ватага притихла ошеломлённая превышением дозы мерзости, а он и остановиться-то никак не может… И, вот ведь тоже закон жизни, нашёлся народный герой. Вломил ему, как и положено, один раз. Покатился, сам напуганный своими речами начинающий матерщинник, подминая неокрепший конотоп. А рассудительный и вовсе не буйный герой пошёл дальше, забыв о поверженном бесёнке.
Вот так, оказывается, и самый терпеливый может стать страшным. Не то ли и с китом-касаткой, с тем, что на человека напал? Хотя, зачем на кита, да и на человека пострадавшего напраслину возводить. Сам-то я не видел, и по телевизору только как интересный факт упомянули. Да, по нему, по телевизору-то столько уже всего наговорили… Всему верить, что ли?..