Одиссея Фёдора Ухваткина. Происшествие 11-е

Легко писать начало пьесы,
Конец же – боже, сохрани!
И я, как истинный повеса,
Уже с трудом считаю дни,
Когда, забрав носки и брюки
И промолчав, как джентельмен,
Уйду туда, где жаждут руки
Сюжета нового взамен.
Легко писать начало пьесы,
Как деве юной – кудрей шёлк
Ласкать… и волосы и плечи…
Но рыщет уж, как старый волк;
Смеётся, бродит и ликует
Несносный, непокорный зуд…
И жаждет дева поцелуя,
Идёт ко мне, любовь даруя…
Но пьеса старая, ревнуя,
Ложится, как тяжёлый пуд!

Новые действующие лица отсутствуют

В квартире Прокуриных свирепствует наводнение. Могучие волны, отпущенные на свободу злостью Доротеи, с силой бьются о добротную хозяйскую мебель, в дорогих хрустальных люстрах завывает ветер. Сквозь них иногда прорывается стенания хозяина дома, тщетно пытающегося ухватиться за ручку двери своими коченеющими пальцами.

Фёдор (отплёвываясь от летящей в рот воды)
Хорош, довольно, Доротея!
Затопишь дом, совсем, - как есть!
Жильцов с соседями жалея,
Прошу тебя отсрочить месть!
А уж потом, в горячей ванной,
Прижмёшь его рукой сильней,
Да так, что после, в позе странной
Найдёт конец своих он дней!

Замолкает, накрытый волной. Погружается до пола, и, оттолкнувшись от него, вновь поднимается на поверхность, видя, как мимо него проносятся остроносые хозяйские туфли.

Доротея
Пускай бушующая ярость
Потопит всё, накроет всех!
Отдайте женщине вы – малость…
А коли нет – топить не грех!
И мне сказать такую гадость!
Да я его вскормлю китам…

Фёдор
Китов в квартирах не осталось…

Доротея
А я достану, - не беда!

Тем временем Прокурину удалось-таки зацепиться за дверь. Понимая, что он, по крайней мере, жив, Прокурин орёт, невесть откуда взявшимся голосом небывалой силы.

Прости, прости меня, русалка,
Что не признал тебя сперва!
Меня б не щёткою, а скалкой
Огреть, что б рожа расцвела!
Что б вспомнил я былые сказки:
«Иван Царевич», «Мойдодыр»…
Что б привезли меня салазки
Обратно, в тот далёкий мир!
А я ведь был таким смышлёным…
Читал и плавал лучше всех!
А уж потом, в успех влюблённый,
Пошёл в карьеру, как на грех…
Прости меня, сказаний дива!

Доротея
Простить ли, Феденька?

Фёдор (стуча зубами от холода)
Прости…

Доротея
Но это будет справедливо,
Коль сменит жизни он пути…

Прокурин
Сменю тотчас! Имею тягу…

Доротея
Поверить, что ли? Ну, смотри,
Тогда пиши теперь бумагу!

Прокурин
Какую, - господи, прости!

Доротея выволакивает его на стол и даёт лист бумаги и ручку. Фёдор подплывает поближе, думая о том, как ему холодно, и с сожалением понимая, что он не годится на роль героя.

Доротея диктует

Я, такой-то и такой-то…
В этот год, сего числа, -
Не под тёмным дулом кольта
Вам мараю гладь листа;
Не по злобному навету,
Не от лени, не в злобе, -
А по доброму совету
Признаюсь в одной беде!
Ну, и дальше… как ты беды
Дому нашему нажил;
Как слетелись оглоеды,
Как Семёныч затужил…
Как над нашим дружным домом
Ты поставил дурака,
Как связал тяжёлым комом
То, чем лёгкая рука
Лихо правила и быстро…

Прокурин
А кому писать?

Доротея
Министру!
Эка важность велика!
Да, министру «жэкэха»!
Написал? Приляпай подпись…

Обращаясь к Фёдору

Может, кровью?

Фёдор (отрицательно качает головой)
Трусоват…

Доротея
И смотри, - придурка помесь,
Вякнешь – смерти будешь рад!

Фёдор (дрожа от холода на подоконнике)
Всё, готово, - делай землю!
Пол хочу, земную твердь…

Доротея
Хлипких, Федя, не приемлю…
Стыдно даже и смотреть!