Глава 18. Часть 2-ая Шаги по земле. Старинное танг

                Глава 18. Старинное танго и Вера из Речицы.


   На нашей планете немало красивых мест, где живут добрые и трудолюбивые люди.  Одним из таких мест, по моему глубокому убеждению, является Белоруссия. Шагая по земле с запада на восток, и с севера на юг, я ни раз убеждался в этом, а потому и невесту искал там, а найдя, взял её в жены и привёз из Гродненской области республики Белорусь к себе на родину, где мы отмечаем в текущем году шестидесятилетний Юбилей нашей совместной супружеской жизни.
     В этой благодатной стране Белоруссии столько красивых, нежных и достойных девушек, что сразу теряешься в выборе, влюбившись чуть ли не в каждую из них.  Однако, время и настоящие чувства корректируют любовь к той единственной, которая становится твоей супругой. 
       В этой главе будет рассказано о девушке, которая могла быть моей женой, но не стала – так распорядилась судьба, предсказанная мне цыганкой Азой.  (см. Главу 13).
    В Речице, куда я прибыл для дальнейшего прохождения службы, воинская часть ВВС оказалась складом для хранения списанных парашютов, которые отделяли от строп и передавали гражданским мастерским, изготавливающим из полученного материала красивые абажуры.
   Нам, авиомеханикам, получившим широкие знания в авиашколе по эксплуатации новейших реактивных самолётов, было непонятно назначение нас на склад списанных парашютов для их разделки. Но обсуждение распоряжений вышестоящего военного начальства в Советской армии, согласно устава, было запрещено: от нас требовалось беспрекословное их выполнение, что мы и делали, служа верой и правдой своей Отчизне.
   Здесь на складе я и познакомился с приёмщицей тканей от парашютов после их разделки.
   Однажды, отрезая острым ножом стропу от парашюта, я порезал палец левой руки, причём довольно глубоко: пошла кровь.
   Ко мне подбежала девушка:
– Что ж вы так не аккуратно работаете? – спросила она и пригласила пройти в её комнату, – у меня в шкафу есть аптечка, а в ней бинт и йод.
   Мы прошли в её рабочую комнату и пока она перевязывала мне порезанный палец познакомились поближе:
– Марат Иванович Носов, – назвал я себя, – благодарю за скорую медицинскую помощь и благородный поступок.
– Вера Николаевна Живолович, – ответила мне, девушка и, пригрозив пальчиком, добавила, – не развязывайте бинт и не мочите водой, а завтра жду вас на перевязку.
  Пока заживал палец мы с Верой, которая делала мне перевязки, подружились и перешли на «Ты».
Вера Живолович жила на Трудовой улице города с матерью и старшим братом, взявшим на себя все мужские семейные обязанности, потому что их отец, Николай Живолович, был репрессирован в 1938 году и погиб где-то в сибирских лагерях бесследно. 
   Эти трагические обстоятельства её семьи отражали, как в зеркале, и мою судьбу, сближая наши отношения почти до родственных.
   Сегодня я спрашиваю себя: «Любил ли я Веру?» и не могу до сих пор уверенно ответить на этот вопрос. Скорей всего любил, но эта любовь была особенной, скорей всего платонической. Но и как к женщине не могу сказать, что был к ней равнодушен.
   Любила ли она меня? На этот вопрос могу ответить только утвердительно – да!
– Марат, завтра воскресенье, в «клетке» будут танцы, – так в те времена молодёжь Речицы называла танцплощадку в городском парке, – ты сможешь прийти в парк? – подойдя ко мне на работе, спросила Вера.
– Обязательно приду, если дадут увольнительную, – пообещал я.
   Но увольнительную мне не дали и, кроме того, назначили в наряд на охрану знамени в/части, откуда нельзя было отлучиться ни на минуту, не говоря уже о самоволке, в которую приходилось иногда бегать при особо неотложных обстоятельствах.
   Вера Николаевна ждала меня в городском парке и не дождалась.
– Я уже собиралась уйти домой, – рассказывала она мне потом, – как ко мне подошёл твой товарищ сержант из вашей в/части Толя Солдатов и пригласил на танец.  В это время оркестр заиграл твоё любимое танго, и я пошла с ним танцевать, потому, что помнила твой рассказ об этом танго, старинное его название «Целуй меня жарко», и
слова:
                «Я прошу, целуй меня жарко,
                Так жарко, если бы ночь нам осталась одна.
                Я прошу, целуй меня сладко,
                Тебя отыскав, вновь боюсь потерять навсегда.»
                И т.д.
 Вера продолжила рассказывать, как закончив танец, попросила Анатолия проводить её до воинской части и вызвать меня.
  Сержант Солдатов проводил девушку и сказал мне, что она ждёт меня у проходной. Однако, встретиться нам снова сразу не удалось: только что я заступил на вахту охраны знамени, которая длится два часа без движений и разговоров.
     Анатолий вернулся к Вере и сообщил об этом, на что Живолович заявила: «Спасибо за информацию, и порадуйте Марата, что я готова ждать его не только до утра, но и до следующего мирового потопа», о чём Толя тут же поставил меня в известность.
    Минуты вахты у знамени стали казаться мне часами, а на душе скребли кошки, но воинская служба и присяга сдерживали нетерпение.
   Клянусь, что в моё время службы, в ВВС служили только добрые люди, потому что минут через десять к посту знамени подошёл старший лейтенант, дежурный по части с солдатом и скомандовал сменить меня на посту: «Сержант Носов, вас ждёт девушка на проходной, можете её встретить, побеседовать и проводить домой: время позднее ей одной будет страшно идти ночью. В ноль часов приказываю быть на месте в части, – объявил он своё решение.
 – Слушаюсь, товарищ старший лейтенант, – обрадовался я и побежал ставить автомат в пирамиду и встречаться с Верой.
   Она, увидев меня, тоже оказалась на «седьмом небе» от радости и удивления.  Я решил, что сразу пойду её провожать, так как дорога, от улицы Советская, где была наша воинская часть, до её дома на улице Трудовой, не была короткой.
    Город Речица встретил нас ночной тишиной и Вера, обладавшая хорошим голосом и слухом, негромко спела мне все куплеты из танго «Целуй меня жарко», слова которого выучила наизусть.
     Мы были молоды и обоим жизнь приносила радость, а между тем судьба уже готовила нам разлуку.
   Через несколько дней пришла директива в нашу войсковую часть – откомандировать несколько авиамехаников на аэродром в город Пярну, Эстонию, которая в то время была советской республикой. В список отправляемых включили меня.
    Полтора года наша дружба поддерживалась слабой перепиской друг с другом.  Внезапно я переведён служить в столицу Белоруссии Минск, где снова встречаюсь с Верой Николаевной Живолович.  Что следует дальше? Об этом потом в следующих рассказах.


   
 



               
               
               
 
 


   







v