Переход. Глава 1. Последняя электричка

ПЕРЕХОД.   16.03.16.г.

Все упомянутые и действующие лица повести вымышлены, любое сходство их с реально-существующими людьми - не более чем, случайное совпадение.


Ч А С Т Ь   П Е Р В А Я.
Засланный казачок.

Опять от меня сбежала.
Последняя электричка.
И я по шпалам, опять по шпалам,
Иду домой по привычке.

Последняя электричка.  М. Ножкин



Г Л А В А    1.

Последняя электричка.


- Уууууу, - «чугунная» голова трещала так, что казалось, закипающий мозг буквально плющили механическим прессом. – Сейчас помру! – Обречённо подумал Бурхат. В следующую секунду, совсем поплохело. Ощутив мятежные позывы, Вован Бурхатов импульсивно согнулся дугой, приготовившись к резкому снижению массы тела, посредством непроизвольного выброса избытков трапезы. Но тревожные симптомы, по теме извержения оприходованных салатов, оказались напрасны. Однако Вовка, по характеру, являлся упёртым малым, и так просто, сдаваться не торопился. Даже головой потряс, выражая явное несогласие забуксовавшему в горле продукту. Но винегрет мыслил иначе, дерзко манкируя мнением хозяина. Двумя минутами позже, убедившись в бесплодности своих потуг, Бурхат издав жалобный стон, нехотя сменил позицию, уподобившись позе рассеянного мыслителя.

- И какого лешего я так набрался? – Тоскливо размышлял он, - ведь не планировал же. Если чуть-чуть, только. Ну, пригласила меня Дашка  на собственный  день рождения, хорошо. Ну, чмокнула в щёку, ещё лучше! Ну, облапила в танце Андрюху, пишем минус. Ну, уединилась в уборной с Серым, а вот это уже крайность!  - Бурхатов натужно потряс головой, пытаясь изгнать неприятные мысли. – Нет, ну, в самом деле, свет на одной имениннице не сошёлся. Там вон ещё девчонки были,- Катька, Маринка. Да хоть, Ленка та же!.....

-  Ооооооо! Ну как всё же трещит «чердак», батюшки святы. – Вынужденно сменив ракурс, Вовка несильно двинул воспалённым лбом в замызганное окошко. Не помогло. Оставалось одна надежда, - прижаться пульсирующим виском к прохладному стеклу. – Во-о-о-от! - Наступило некоторое облегчение. И тогда слившись с окном воедино, он стал от нечего делать разглядывать проплывавший мимо ночной пейзаж……………


«Аменины»

Шестью часами ранее, Владимир был приглашён  на день рождение, к бывшей сокурснице Дашке. Своё тридцатилетие, она решилась отметить в компании бывших сокурсников, с которыми пятью годами раньше грызла гранит науки в институте Городского Хозяйства. Приглашённый люд пёр бойко, и судя по наплыву страждущих, складывалась надежда, что на цифре десять он не иссякнет. И верно, к шести часам вечера, счёт гостей перевалил за дюжину. Чёртову, если быть точнее.

 Гулеванили шумно, с размахом. Шампанское, коньяк и батареи не слишком дешёвой водки лились рекой, успешно заполняя бездонные глотки приглашённых. Бесконечное множество разнообразных салатов в купе с горячими блюдами, острыми приправами и вином, шло бесплатным приложением. Танцы, громогласный вой под гитару, включая, отчаянный треск соседей в стену, также не обошли этот удавшийся во всех отношениях вечер стороной. Иногда, в нашей поганой жизни наступает момент, когда всё получается. И вот, кажется, этот миг настал……….

Но, как известно, всему хорошему, как и плохому, когда-то приходит конец. Не исключением являлся и прошедший день. Это неприглядное обстоятельство случилось ровно в тот миг, когда некто Бурхатов, в состоянии «клинической смерти», собрав в кучу остатки сил, забурился-таки в пригородную электричку. Оченно домой хотелось, потому и справился. Хотя сперва, как человек глубоко законопослушный в железнодорожную кассу полез, за билетиком. Билетёрша вот только против была, потому как почти спала уже. А тут хрен какой-то, с проблемами….

- Ближайшая «електричка» прибудеть, э-э-э-э-э, через четыре с половиной часа! – И моментально обнаружив лёгкое смятение, мелькнувшее в глазах посетителя,  с чувством затаённого торжества, важно пояснила, - ровно в пять часов, восемь минут, по Московскому времени.  Приятного путешествия! - Мутное окошко с треском затворилось, и тут же послышалось мерное сопение, временами переходящее в назойливый храп.

- Вот те раз! – Почесал в смятенье небритый подбородок Бурхат, - чё же мне теперь тут, всю ночь чалиться? – Расплывшись по деревянной скамье, он с бесконечной надеждой обозрел видимое пространство. Ни-че-го! А что? В первом часу ночи так бывает. Вокруг только лужи, грязь и мусор, извечный спутник всех Российских городов и весей. Прикрыв усталые глаза, Вован незаметно погрузился в дрёму, навеваемую шумевшей листвой, благостное умиротворение и покой.

Но уснуть не случилось. Не прошло, кажется, и пяти минут, как волшебную тишину ночи разорвал протяжный гудок долгожданной электрички, отчаянно спешащей на помощь припозднившимся путникам. Миг и вот уже шумный электровоз, натужно громыхнув вереницей пустых вагонов, величественно распахнул двери, приглашая войти первого за этот час пассажира.

- Четыре с половиной часа! – Фыркнул на билетёршу Вовка. – Сволочь! - Поднатужившись, он таки заполз в тамбур.  А чуть позже собрав силы и его одолел.  А там уж и до личного кресла недалеко. Где он и развалился в полной тоске и одиночестве.

Как выяснилось позже, состав был левый. И остановка произошла по вине путевого проходчика. Чего там на самом деле произошло, было неясно, но забираясь внутрь, Владимир обратил внимание на машиниста электропоезда, который выбравшись из рубки, долго колотил молотком железнодорожную рельсу, прежде чем, отважиться продолжить движение.

- Пускай себе. – Решил Бурхат, бросив уставшие ноги на соседнюю лавку. – Мне спешить некуда, пусть упражняется, коль приспичило.


**********

 Предки Владимира были родом с далёкого уральского захолустья. Так бы наверное там и жили, если бы не случилось в середине сороковых наново отстраивать разрушенный немцами город. Что, в низинах Волги прятался. Вовкин прадед по образованию числился строителем и легко влился в восстановительный процесс городских развалин. Потом и вовсе в прорабы выбился, фрицами пленными командовал. Вон, даже городской планетарий выстроили, под его началом. А как со всеми делами управился, так и остались тут всей семьёй проживать навечно. Благо, что и дом от государства получили. Потом правда, в «изоляцию» перебрались.

Родился Вовка уже по второй половине восьмидесятых. Аккурат в то благодатное время, когда на высокий престол, корча безумные рожи, вползала незабвенная истеричка Рая. Хотя не о ней речь и уж, тем более, не об её благоверном, ответственно слившим Великую державу в общественный отстойник. Непосредственно, под  траурные  накидки, кучки Сионских мудрецов, с печально известной Уолл-Стрит. Не позабыв, ту же шутку  провернуть и с собственным народом.

 Речь, здесь, о Воване пойдёт. Вовке Бурхатове, потомке геройского прадеда, ударным трудом и похвальным рвением, успешно ликвидировавшим послевоенную разруху своей малой Родины.
 Вовка же, с раннего детства был мальчишкой, стремящимся и любознательным, и по настоятельному совету папани, с младых лет посещал аж  две спортивные секции. Первая, - это конечно же, восточные единоборства, где юное дарование, не щадя живота и носа, закаляло неокрепшее тело, а заодно, оттачивало навыки древне – китайской  борьбы. И вторая, - естественно футбол, именно на него и возлагал будущие надежды Бурхатов младший.

 Пройдёт время, и Вовка поймёт, как не ошибся в своих предположениях мудрый отец, настоятельно советуя совмещать секции двух этих, без преувеличения великих видов спорта. Впоследствии, выступая за юношескую, а затем и за взрослую команды уровня города, Вовец не в пример многим игрокам, мог отменно лупить по мячу с обеих ног. Легко попадая в створ ворот даже в «тёмную». Этому достижению в большей степени способствовала, конечно же, многолетняя практика занятиями кун-фу. Где въедливый сенсей поучал нерадивых учеников питаться рисовой лапшой, подхваченной большим и средним пальцами нижних конечностей. А затем, что прилипло конечно, благополучно транспортировать в собственный рот. И так полную миску! После таких научных экспериментов битьё по десятиметровым воротам казалось Бурхату детской шалостью. И предприимчивые футбольные агенты, с настойчивостью локомотива потянули, упёршегося было Вовку, в ведущий клуб столицы, открывая перед восходящей звездой радужные перспективы. Правда, пока что, довелось нырнуть лишь в дублирующий состав, не основной. Но это, как известно, дело времени.

Вовану бесспорно фартило, чуть позже, он не только вырвался из «дубля», так ещё умудрился надёжно застолбить основное место центрального полузащитника клуба. Дальше, - больше. Мало того что, заслуженно отхватил звание Мастера Спорта, так ещё вместе с родным клубом дважды, умудрился занять второе место в командном чемпионате страны.  А так же приобрёл некоторый опыт, в играх международного уровня.

 На этом, к великой печали, его грандиозные успехи, закономерно перетекли в свою завершающую стадию. Три с половиной года стремительно набирающей темп карьеры перечеркнула страшная авария, унёсшая жизни двух человек и основательно покалечившая судьбу самого Владимира. Но что самое ужасное, вместе с водителем погибла супруга восходящей звезды. А это для любящего мужа уже потеря! Невосполнимая.

 Правую ногу, в течение долгих семи месяцев, заморские эскулапы собирали практически по крупицам, скрупулёзно скрепляя кости и наращивая новые клетки. В конечном итоге победила молодость в купе с мировыми светилами от медицины, и Вова твёрдо встал на ноги. Но именно, что встал, гонять в футбол он теперь мог исключительно на уровне подвыпившего любителя. Не более. И Владимир, толком не оправившись от потери любимой супруги, что называется, загрустил по «чёрному», вливая в растерзанную душу мегалитры горячительных напитков.

 А что? Человека, понять можно. Толпы образовавшихся поклонников, а главное поклонниц, скопившихся за последние годы списывать со счетов, ох как сложно! Тем более, когда легкомысленные фанаты списывают уже непосредственно тебя. Но в дело опять вмешался многомудрый родитель, и мало того, что помог завязать с хмелем, так ещё посоветовал перевестись из института Физкультуры и Спорта в институт Городского Хозяйства. В общем, на какое-то время Вовец успокоился, крепко увлёкшись однокурсницами, но спустя энное время, а именно, сразу по окончанию ВУЗа, всё вернулось обратно. Только в более грандиозных масштабах.

 К тому времени, родители благополучно перебрались в мир иной, и беднягу Бурхата, просто некому было поучить уму-разуму. За четыре последующих года, он посредством новоявленных собутыльников растранжирил все накопленные с таким трудом сбережения. Продал родительскую квартиру и наконец, обрёл достойное пристанище в северной оконечности города. В убогом, всеми забытом подселении. Что примечательно, аж на трёх хозяев, исключительное большинство из которых представляло беспробудных забулдыг. Это почётное звание, в полной мере подходило как к немногочисленным родственникам, прописанным там же, так и многим проходимцам, частенько навещавшим  злополучные «нумера».

 Что до Вована, так в его введении находилась отдельная комната, в целую дюжину квадратных метров. Впрочем, отдельным, помещение можно было назвать весьма условно. Так как господин Бурхатов, обычно возвращаясь из очередного «заплыва», частенько натыкался там, на пару-тройку сомнительных организмов, невзирая на пол и возраст, самозабвенно постигавших узы чистой любви. Ну, или на крайний случай, обильно удобрявших облезлые полы и стены собственным незатейливым завтраком. Впрочем, ужином тоже бывало.

Так что, Вовке в какой-то мере несказанно повезло, получив приглашение на «аменины» к бывшей однокурснице Дашке Коломейцевой. Дарья была человеком простым и отзывчивым, и просто не могла не позвать на своё тридцатилетие, пусть опустившегося, но такого романтичного в прошлом приятеля. Да и накопившееся за пять прошедших лет девичье любопытство, сыграло немаловажную роль в их последней, такой радостной, такой печальной встрече.

- Такой печальной встрече! – Отрешённо повторил бывший футболист, пришедшие на ум мысли, рассеяно скользя по бетонным ступенькам вниз.

**************

 Вынырнув уже глубоко за полночь из Дашкиного подъезда, он направил свою шаткую тушку в направлении станции пригородной электрички. Большинство бывших сокурсников и сокурсниц, принявших горячее участие в юбилее, к глубокому сожалению, проживали в непосредственной близости от Дашкиной обители и расползались по домам своим ходом. А вот Вовке, пропившему три года назад собственную квартиру в центре города, в полном одиночестве приходилось добираться до нового места жительства, железнодорожным путём.

- И всё-таки я зря пил с Андрюхой эту гадость! – Размышлял Бурхат, с трудом отвоёвывая  пройденные метры. – И где он её выкопал? Божественный эликсир! Какой на хрен эликсир, отвратительное пойло, заправленное для поддержки вкуса ослиной мочой! Это у меня с него тыква болит, точно. – В подтверждении своих слов Вовка схватился за голову, и наконец, разглядел в трёх десятках шагов от себя, такую нужную остановку. – Фууууух, приплыли стало быть...........

**********

Едем, значится. Дышим.

И всё-таки, прохладное стекло, мало чем помогало «трещащему по швам» лбу. Тихонько поскуливая, Вовка бездумно продолжал ещё считать проплывавшие мимо столбы, когда его окликнул негромкий, но настойчивый голос:
- Ваш билет молодой человек.

Нервно обернувшись, Бурхат мутным взором всё же умудрился рассмотреть перед собственным носом статного мужчину, довольно преклонных лет. Но в разгорячённое алкоголем лицо, прежде всего, бросилась бронзовая бляха, на овальном основании которой, читалась лаконичная надпись «КОНТРОЛЁР»

- Ого! – Только и подумал Вовка, старательно собирая разбежавшиеся по углам мысли. – Даже по ночам шастают. Сервис однако….

 Бездумно шаря в кармане ветровки, он с некоторым любопытством разглядывал представителя транспортного контроля. Это был высокий старик, лет семидесяти с гаком, облачённый в тёмно синий мундир послевоенного кроя. На нём, двумя рядами, от стоячего воротничка и до самого пояса отливая золотом, тянулись массивные пуговицы с выбитыми крест-накрест молоточками. Через правое плечо болталась потёртая кожаная сумка, несколько напомнившая собой военный планшет. Живописный портрет дополняли антикварное серебряное пенсне на хрящеватой переносице и пышные вислые усы.

- Ну, так что, гражданин хороший, билет имеем? – Повторил свой вопрос старик.
- Был где-то, - проворчал Вован, судорожно шаря по карманам брюк, - если не пропил!
Наконец, мятая бумажка вперемежку с семечной  шелухой, была благополучно извлечена из заднего кармана джинсов, и торжественно предъявлена под грозные очи строгого дедушки.
- Что это? – Напрягая зрение, пробормотал контролёр, сунув нос в протянутую бумагу, - берёшь килограмм гороху, сыпешь в прокисшее варенье, добавляешь полпачки дрожжей………
- Погодь мужик, - резко прервал Вован бормотание служащего, ловко выхватив у него бумажку, - это не то, под ней смотри. Там всё прописано.

- Вот это совсем другое дело! – Несколько помягчел ликом старик, делая просечку на проездном удостоверении. – Только билеты в последнее время, какие-то хлипкие попадаться стали, на манер школьных промокашек.
- А какие надо-то? – Удивился Вовка.
- Из картонки должны быть по правилам. Плотного! Вот посмотри лучше, - и контролёр живо выудил из чрева сумки прямоугольный кусочек твёрдого картона, серовато-коричневого оттенка, где виделись тиснутые циферки-буковки. – Видал?
- Видал. – Эхом отозвался Бурхат, усиленно вспоминая, где и когда он мог видеть такой билет. – Ну, точно! В старой книжке закладкой лежал, мать потом говорила, что в Советское время такими пользовались….
- Молодой человек, - вдруг озаботился старичок, - а что это вы всё время виски трёте, никак голова болит?
- Есть такое дело. – Буркнул Вовец
- Понятно. Вот вам порошок затейный, -  проговорил дедушка, - под язык положите, подержите малость, а потом глотайте смело. Всё как рукой снимет, обещаю.
- Спасибо. – Поблагодарил Бурхатов, принимая подарок.

А странный дед, тем временем, вежливо махнув напоследок головой, величаво двинулся в направлении  тамбура. Вовка, непроизвольно вытянув шею в проход, с некоторым любопытством взирал в спину пожилого контролёра. Старик же сдвинув громоздкую панель в сторону, скользнул внутрь, затем тщательно прикрыв её за собой, сунулся дальше, к следующей панели, перекрывшей проход  в соседний вагон.  Верхнюю половину деревянной двери украшало стекло, и  Вовка без труда мог наблюдать за манипуляциями загадочного кондуктора.

А после случилось неожиданное. Таинственный дедушка, не догадываясь, о слежке, просто просочился дальше, не забивая мозги такими пустяками, как открытие дверей.

- Ничего себе! – Ахнул невольный наблюдатель, - даже Сим-Сим откройся, не сказал!

 Снявшись с насиженного места, Вован осторожно прокрался следом. Нырнув в тамбур, он приник  носом к дверному стеклу, на удивление оказавшемуся неприлично чистым. То, что  довелось разглядеть, повергло сыщика в лёгкий ступор. Соседнее помещение, не пустовало. Скажем больше, под завязку набито.  И ладно бы людьми, так нет, имбецилами. В полном смысле этого слова. Психами конченными. По-другому и не сказать. Хотя попадались представители и иной формации, казалось, поднятые по тревоге «в ружьё» с ближайшего погоста. Гоблины тоже имелись. Один во всяком случае.

- Приплыли! –  Вован судорожно сморгнул, и, сморщившись словно печёная репа, и башкой о стекло для надёжности. Раз, да другой. Чтоб в мозгах прояснилось. Однако, напрасно всё. Ничего, в сущности, не менялось, лишь тролль (или гоблин, кто его разберёт?) сидевший поблизости, корчил Бурхату мерзкие рожи, и вдобавок метко швырялся соплями собственного производства. Отчего толстое на вид стекло, глухо вибрировало в унисон очередному приземлившемуся снаряду.

Как Володя выбрался из тамбура, и как вернулся назад, осталось за пределами его воспалённого сознания. Поглощая в огромном количестве декалитры кислорода, сейчас он мог лишь судорожно разевать рот, впитывая полученную информацию. И вот, в который уже раз за эту ночь, Бурхатов крепко сдавив виски ладонями, давал себе нерушимую клятву, - раз и навсегда, покончить с хмельным. Раскачиваясь, подобно часовому маятнику, Вован одного боялся, как бы эти хари, сюда не просочились. А то будет веселье, впору в ЛТП бежать! Господь внял его отчаянной просьбе, и не дозволил Скандинавскому эпосу влиться в Христианский мир. Но всё же послал иное испытание, желая проверить на прочность Православную душу………


**********

Прошло некоторое время, прежде чем, непонятная электричка, плавно сбросив ход, медленно встала, готовая принять свежую партию припозднившегося элемента. Что ж, Вовка даже с лавочки сполз, с суеверным ужасом ожидая появление новых, будоражащих душу персоналий. Но повезло однако, соседний вагон почти всех на себя выбрал. И злых и не очень. За исключением странной парочки, волочащей неподъёмную кладь.

Внешне оба индивида напоминали сказочных лепреконов, нежели обычных людей. Грубые, можно сказать, карикатурные черты лиц в купе с ярко зелёным нарядом, в жёлтых разводах, составляли общий портрет вновь прибывших героев. Ещё, что их роднило с персонажами Скандинавских новел, были лохматые бороды, торчавшие параллельно пола, да остроконечные колпаки, напяленные на заросшие рыжими космами головы. Да полутораметровый рост. Хотя кто знает этих гоблинов, до каких размеров они могут вымахать? Акселерация, вашу Машу.

Рассеяно зыркнув злыми блуждающими глазками по чреву вагона, сказочные особи, не тратили времени зря. Яростно плюясь и чертыхаясь, они двигали каждый свою версию честного раздела уворованного ими имущества. Для пущей ясности собственных доводов, в ход временами шли массивные кулаки и колотушки спорщиков. Бились долго, хотя и без видимых успехов. В итоге, пришлось приостановить затянувшиеся прения. В виду полного истощения сил и соплей, с избытком заготовленных для соперника. И как бы не хотелось спорильщикам продолжить кулачно-словесные баталии, абсолютное большинство присутствующих провозгласило-таки хрупкое перемирие, оставив сладкую делёжку до лучших времён.

- Когда там выходить-то? – Наконец поинтересовалась писклявым голоском одна из противоборствующих сторон, прикладывая к распухшему глазу медный пятак.
- На следующей, кажись, - проскрипела вторая сторона, выуживая из разверзнутой пасти с корнем выбитый клык.

И действительно, выбрав ближайшую остановку, местом  дальнейшей дислокации, парочка до крайности странных личностей, кряхтя и перхая, потянули неподъёмный сундук к выходу. Там бережно спустив ношу по крутым ступеням, они, спотыкаясь на каждом шагу, поволокли её вдоль железного полотна. Вован, решивший явить гоблинам услуги грузчика, в обмен на стакан «снотворного» деловито устремился следом.

Проявив должное благоразумие, он выскочил чуть позже, столкнувшись нос к носу с живым лепреконом, шустро удиравшим от разъяренного контролёра.

 Спрыгнув вниз, ушлый безбилетник, проскочил парочку вагонов, умудрившись-таки вскочить в набиравший движение поезд. Господин Бурхатов  тоже не дремал, припустив в погоню за успевшими удалиться на приличное расстояние бородачами. Впрочем, погоней это можно было назвать с натягом, злоумышленники пёрли злополучный сундук, выбиваясь из последних сил. Даже пару раз остановку делали, вытирая трудовой пот клочковатыми бородами. И пока один закуривал длинную, старомодную трубку, второй зорко обозревал окрестности, на предмет выявления нежелательных элементов.

 Вован же вовремя смекнув, что стакана «росы» будет, пожалуй, недостаточно за такой адский труд, своевременно уклонился от надзирающего ока, скрывшись в кустах. К этому времени, на улице, уже заметно просветлело, что тоже вносило свои коррективы в ранее созданный план. Парочка «гоблинов» это прекрасно понимала и в очередной раз, подхватив драгоценную ношу, с кряхтеньем снялась с места. Вскоре они выбрались на едва заметную тропку, убегавшую вглубь леса. Что ж, это только добавило прыти. Утробно хрюкнув, приятели, собрав оставшиеся силы, натужно сопя, тронулись дальше. Шли с полчаса, не больше, а если учитывать тяжесть поклажи, то вся дорога, по прикидкам Вована, заняла никак не более километра. Ну, может, с четвертью. Зато забурились треклятые гоблины в самую чащу, Вовка даже немного разволновался, - найдёт ли дорогу обратно?

- Ничего! – Утешал он себя, - по тропке как-нибудь выберусь. – Правда, этой тропки и след простыл, минут восемь назад.

Наконец, выбравшись на некое подобие поляны, странные личности, бросив поклажу на землю, тяжело отдуваясь, прислонились к громадному вертикальному валуну, явно природного происхождения. Высота каменюки составляла рост среднего человека, да и диаметр приличный, никак не меньше метра.

Отдышавшись, один из персонажей сняв островерхую шляпу, грязным платком вытер крупные капли пота, градом катившие по лицу.
- Давай решать Курсель, частями добро вниз сносить либо ящиком сразу?
- Хммм. Опасно тут оставлять! – Подозрительно заворчал оппонент, - жулья  больно много, того и гляди утянут. Слышишь? Чего только вокруг не шуршит. Звуки, шорохи…..

 Выдвинув такой убойный аргумент, он зорко обозрел окрестности, на предмет нахождения нежелательных элементов, жадных до чужого добра и возможно, притаившихся где-нибудь  рядом. Пришлось Вовану за дубом прятаться, благо лицом в грязь не пасть. Лишь бы не засекли только. А то знаем мы таких Курселей. Ишь как зенками водит! Иной хорёк обзавидуется. Мало того, носом вертит, на манер заправского хомяка. Видать, воздух нюхает.

Жук-вонючка, пробиравшийся в траве по своим, ведомым только ему делам, был мгновенно опознан как «аглицкий шпиён» и безапелляционно приговорён к смерти безжалостным башмаком Курселя. Птурсель, троюродный братец Курселя, по коварству и подозрительности не уступал кузену и, не тратя времени на политесы, яростно топтал вереницу рыжих муравьёв, спешащих в собственный муравейник.

- Ну, чё, всех извёл? – Беспокоился Курсель, не отрывая пристального взора от густых зарослей, в которых изволил притаиться господин Бурхатов.
-Погодь, сейчас! – Хищно отозвался Птурсель, принимая в запале кучу подсохшего помёта за древесную лягушку. Хрясь! И клочья лепёшки залепили обонятельный аппарат Курселя, моментально сбив последнего, с охотничьего следа.
- Ты чё, придурок творишь!? – Взвыл гоблин, яростно выбивая из ноздрей волчье гуано. – Теперь точно полдня с нюхом проблемы будут.
- Так это ж просто лягушка. – Оправдывался Птурсель, нехотя стряхивая с ботинка налипший компост.
- Лягушка?! Может, опробуешь тогда братец, коль я и взаправду ошибся?- Едва ни взвизгнул Курсель, но заметив в бегающих глазках родственничка явную нерешительность, сменил гнев на милость и предложил заняться насущными делами. – Ладно, давай двигай этот булыжник, уходить пора. Засиделись мы тут что-то, не к добру это.

Уяснив, что угроза миновала, младший братец, несколько оживившись, приблизился к странной глыбе и что-то негромко шепнув, стукнул по ней четыре раза, костяшками загрубевших пальцев. Каменная громадина, натужно вздрогнув, нехотя полезла в сторону, открывая внушительную дыру в земле. Не медля ни секунды, Курсель  предварительно, сунув свой длинный нос в образовавшийся проход, негромко скомандовал:

- Берёмся! – Хотя тут же передумал, встав столбом.
- Ты чего?
 - Подожди-ка. – И временно оставив громоздкую ношу, он, измазал волчьим помётом узорную крышку сундука.
- Ты чё, делаешь?! – Возмутился Птурсель, - совсем сдурел?
- Это для стражников, ну или патруля какого. Пусть думают, мы в этом ящике компост для огорода тащим.
- И то верно! – Поразился прозорливости брата Птурсель. – Только кто ж, в сундуках удобрение переносит?
- Тебе виднее, братец. Ты же у нас «вумный» страшно! – Усмехнулся кузен, - бери, давай, время пошло!

Когда воришки пыхтя и сквернословя, наконец, скрылись в «кроличьей норе» Вовка шибко призадумался, пытаясь осмыслить увиденное. Даже следом подался, мечтая заглянуть внутрь. Но не срослось, пришлось обратно прятаться, потому, как оттуда пыхтенье послышалось. Видать, забылось чего-то всуе.

Так и есть, спустя миг наружу высунулась мерзкая харя Курселя. Потом и сам вылез. Веток нарвал, сложил в пучок  и старательно вымел следы своего недавнего пребывания. Потом в ладоши хлопнул. Громко. Натужно вздохнув камень сдвинувшись, начал медленно скользить на место. Не медля  более ни секунды, гоблин резво метнулся внутрь.