Научила ли история русского мужика?

История ничему не научила русского мужика. Всю свою многовековую историю добрый русский мужик пахал землю, корчевал леса, отбивался от набегов грабителей. Только-только начнёт разгибать спину, получит кое-какую передышку, так ведь не дают. Заявится к русскому царю делегация из какой-нибудь Малороссии с челобитной. Спаси, надёжа-царь от проклятых католиков да бусурман. Погибаем, совсем житья нет. Скоро всех перебьют. Добрый русский царь-лопух собирает войско, ставит мужика под ружьё, защищает челобитчиков от врагов, после чего добрый русский мужик-лопух напрягает спину вдвое больше прежнего, кормит-поит челобитчиков.

Только спину начнёт распрямлять, заявляются с челобитной лифляндские курощипы. Спаси, надёжа-царь от германских баронов, совсем со свету сжили. Погибаем.
Русский царь-лопух собирает войско, прётся спасать лифляндцев. Спасает. И что дальше? Правильно, русский мужик опять напрягает спину.

Едва спас, являются с челобитной гордые грузинские князья, потомки самого царя Давида. Спаси, дескать, нас, надёжа-царь, совсем у нас осталось народа три калеки, всех турки да персы поубивали. Погибаем. Царь-лопух опять собирает войско, спешит спасать несчастных потомков Давыдовых.

Только русский мужик дух перевёл, как заявляются бессарабские князьки. Спаси, надёжа-царь, совсем нет житья от бусурман, погибаем. Опять царь-лопух направляет войско за тысячи вёрст, валахов да бессарабов спасать. Опять непомерная  нагрузка на мужицкий горб.

А уже тут как тут гонцы от хивинского хана. Спасай, надёжа-царь, погибаем. Справа персы, слева китайцы, а вдалеке, за горами, англичане. Совсем житья нет. Посылает добрый царь русского мужика спасать хивинских челобитчиков от смерти, голода и болезней.

Так и кормил веками русский мужик окрестные народы, не распрямляя спины.

А тем, со временем, корыто стало мало. Не хотим, кричат, быть царицей, хотим быть владычицей морскою. Независимость давай! Оккупанты, дескать, житья от вас нет.

А царь и отвечает. Да и хрен с вами, берите. Те и взяли. Русских, понастроивших угнетённым своим собратьям дома, фабрики и заводы, научивших читать, писать, спать в постели, выгнали из своих независимых ханств и княжеств. Это наше, говорят.

Да возьмите, отвечает русский мужик, русскому мужику не привыкать с нуля начинать. Пусть с нуля, да без нахлебников. Мы себе новое корыто состряпаем. Не впервой.

И вот русский мужик впервые за две тысячи лет спину разогнул. Эх, как полегчало-то, без угнетённых-то на горбу, как задышалось легко! Теперь, думает, заживу.

Не тут-то было. Все независимые, как один, нагрянули в русские земли. И украинцы, и молдаване, и узбеки, и таджики, и даже киргизы – все, как один понаехали прямо в пасть угнетателю. Приезжает русский мужик в любой стольный город, хоть в Москву, хоть в Питер, хоть в Новосибирск. Куда ни глянь, куда ни ступи, кругом одни независимые да незалежные. Вопреки всему не хотят в своих свободных ханствах в счастье и свободе жить, а хотят быть угнетёнными, хоть ты тресни!

А русский мужик-лопух, думал, что теперь-то он, наконец, впервые в истории, никого не угнетает. Что теперь-то он, наконец, горб распрямит. А угнетённые – тут как тут, примчались следом за уехавшим от них угнетателем.
Нет, ничему история русского мужика не научила.