Босой обутому не товарищ

     За окном основательно смеркается. Большая часть семейства мирно дремлет у мигающего в темноте телевизионного экрана.
     - Пойдём, погуляем вокруг дома, - шепчет мама, облачаясь, как всегда, в  неизменный прогулочный наряд: розовый махровый халат с большим капюшоном и тёплый шарф  , обёрнутый вокруг тела так, что глядя на это, в голову приходит только одна мысль: «Немцы под Москвою…»
     В полной темноте мы наугад всовываем ноги в первые, попавшиеся, башмаки и, громко шлёпая ими, совершаем вечерний променад по гладко вымощенным дворовым дорожкам. Мама широко шагает впереди, я, из вежливости, плетусь сзади, не имея ни малейшего желания обозревать в очередной раз картофельные просторы.
     Яркая Луна, подобно космическому кораблю, гладит затихшую Землю прозрачным лучом. Прямо над головою, крепко уцепившись за небо, привычно висит Большая медведица, опустив ручку ковша на самую крышу дома.
     - Хорошо… - глубоко вдыхаю я резкий ночной воздух, пропуская мимо ушей материнскую речь о помидорах, огурцах, клубнике и другой,  надоедливой, растительной живности.
     В поздней тишине, колокольным набатом, звучит пьяное нестройное пение, и, из-за покосившихся соседских сараев, выплывают две чёрные фигуры, при этом, одна несёт на себе другую. «Господи! До чего ж глубока мудрость народная… Битый не битого везёт», - думаю я, а мама сосредоточена на криво всходящей из земли картошке, поэтому ничего не замечает вокруг.
     Минуту спустя, раздаётся громогласный стук входной двери и папино сварливое ворчание у нас под боком. Он что-то хочет от нас, но что – мы понять не можем, в силу своей увлечённости овощными культурами и летним расположением звёзд на небе.
     - Совсем сдурел старый пень! В одних носках по улице ходит, - наконец, восклицает мама, а папа гневно машет руками и стремительно несётся в обратном направлении.
     - Да, - поддакиваю я и задумчиво продолжаю, - чудит папа…
     Вновь раздаётся оглушительный стук входной двери. Мы, словно проснувшись, начинаем энергичное движение к теплу. Друг за другом входим в маленькое пространство освещённой веранды и только теперь обнаруживаем на своих ногах: мама – папины начищенные туфли, а я – папины истоптанные тапки.
     - Чего кричит… - давясь от смеха, пожимает плечами мама. – Босой обутому не товарищ!
     Я же прячу от папы улыбку в ворот рубахи, а про себя смекаю: «Это точно…»