Хитрющая Светка!

Она старше меня на три с половиной года. Она вся в нашего папу, гораздо крупнее меня и даже носит прозвище «Тумба Юхансен». Кто это, я не знаю, но так её называет тётя Галя, мамина старшая сестра. Когда я однажды спросил у папы про эту Тумбу, он сказал, что так зовут крупного по габаритам вратаря шведской сборной по хоккею с шайбой. Ничего себе, сравненьице! Хотя, она толстенькая и сильная, метелит меня всегда, почём зря, когда я пристаю к ней и обзываюсь этим самым Тумбой. А метелить она умеет, будь здоров! Повалит меня на диван и давай, как колбаску катать с боку на бок и громко приговаривать:
- Худой, мелкий, сейчас вообще убью! Знаешь же, что получишь, чего лезешь?
Мне и больно одновременно и смешно, я дальше её обзываю, а потом потираю больные рёбра. Тощий же…

А ещё нас со Светкой любит дедушка Коля, мамин папа, и всегда приносит подарки с конфетами. Так она, зараза, любит у меня из подарков шоколадные конфеты «Белочка» или «Трюфели» выуживать, приговаривая:
- А… эти не вкусные, ты их есть не будешь. Давай, лучше я съем, мне похудеть надо. Тебе такие вредно есть, у тебя зубы молочные, повыпадают от шоколада и новые не вырастут, - не моргнув глазом, врёт она.
А мне что, мне всего-то лет пять, я и отдаю ей самое «вредное для меня», верю её словам. Сестра же, хоть, и бьёт иногда. Ей-то уже восемь с половиной, в третий класс пошла, умная…

- Стас, а что у тебя в подарке ни одной шоколадной конфетки нет? – интересуется мама, выглядывая сквозь целлофан цветные обёртки.
- Мам, дед ему такой подарок дал, - опять, «палец в рот не клади», отвечает сестрёнка, опережая меня, пока я вместе с мамой смотрю в пакет.
Мне остаётся пожать плечами и губу нижнюю выпятить в одобрение Светиных слов и с обидой на деда. У сестры в это время из пакета как раз одни фантики цветные и выглядывают. Махом всё лопает и зубы же не болят и не вываливаются!
- Эх ты, - только и сетует мама, гладя меня по голове, - распозёна, - любимое её выражение ко мне…

Я всё равно Светку свою люблю и хожу за ней «хвостиком», везде и повсюду. Где-то носильщиком авоськи с хлебом или бидончика с молоком, где-то тряпку выжать, ведро вылить и новой воды налить. Я всегда рядом и что она скажет, то я и делаю…

- Света, сходи за молоком и батоном, - мама даёт сестре бидончик под молоко и сетчатую сумку для батона, - только молоко не разлей.
- Хорошо мам, - отвечает ответственно сестра маме, и уже повернувшись ко мне, стоящему за её спиной, - Стасик, пошли со мной, батон понесёшь.
Она кладёт бидончик в сетку, берёт у мамы из рук желтоватый бумажный рубль.
- Света, как раз молоко три литра по двадцать восемь копеек и шестнадцать остаётся на батон. Сдачи не будет. Только никуда не заходите, быстро домой, молоко прокиснет, - уже вдогонку нам почти кричит мама, а мы быстро спускаемся со второго этажа подъезда, прикрыв за собой входную дверь в квартиру.
И чего эта Светка так лихо побежала?! В магазин что ли охота?

На улице яркое солнышко светит на серый асфальт, тёпленький ветерок еле колыхает зелёные листочки берёзонек и тополей, растущих во дворе нашей многоэтажки. Светкины подружки скачут в «классики», старшие мальчишки гоняют в теннис вокруг стола, а мы за ручку идём в магазин. Сначала в продуктовый за молоком, а потом в «Колобок» за батоном…

Простояв длинную очередь в кассу, куда сестра передаёт тот самый рубль, мы стоим за молоком, который продавщица большим ковшом наливает нам в бидон. Моего роста хватает только над прилавком носом поводить, какой он высокий. Через дорогу хлебный магазин и Света кладёт в авоську нарезной батон, мягкий и тёплый.
- Только машина приезжала. Свежий хлеб привезли, - довольная, она берёт меня за руку и тянет снова через дорогу в продуктовый магазин.
- Ты куда? – возмущаюсь и слегка упираюсь.
- Мороженое хочешь?
- Конечно! – почти кричу я, а кто же не хочет…

Не каждый день родители покупают нам такое лакомство, приговаривая:
- Мороженое стоит десять копеек, как полбуханки хлеба или пять дней работать на заводе. Мы не можем себе этого позволить.
Мы живём очень скромно, подарки чаще дарит дедушка Коля, который искренне любит детей своей любимой дочки Надюхи, нашей мамы. Он и балует с пенсией, а она у него, паровозника с большим стажем, хорошая, как говорит мама. А так дома конфеты всё больше «Машка на пляже» да дешёвые «Ириски», «вырви пломбу»...

Я, конечно, не задумываюсь, на что сестра покупает мороженое. Просто иду рядом и чередую с ней облизывание белой вкуснятины, а она ещё и вафельный стаканчик откусывает. Идём очень медленно, что бы успеть до дома его съесть:
- Ты только маме ничего не говори, мороженое, это наш с тобой секрет, - сестра заговорщицки прикладывает ладонь ко рту и поворачивается ко мне, когда мы доели вкусное мороженое. Я молчу, как партизан, покачав одобрительно головой. В кои веки она поделилась со мной самым вкусным, надо молчать! Она вытерла свои губы рукавом кофты, а я и не мазался, чистый!..

- По чём молоко, Света? – мама смотрит на меня и спрашивает сестру.
- Двадцать восемь, - не моргнув глазом, выпалила она.
Мама открывает крышку бидончика и прямо из горлышка пробует молоко, оставляя бледные, еле заметные, усы на лице.
- Двадцать восемь, говоришь, а на что мороженое покупали? – продолжает допрос мама.
Мы молчим, как партизаны и только тут я понял, в чём дело. Считать я уже умею и молоко, скорее всего она купила по двадцать четыре копейки, а на сдачу мороженое. Только как мама узнала, мы же не признались? Я повернулся лицом к шифоньеру, что стоит в коридоре и всё понял, увидев себя в зеркале. На моих щеках остались белые пятна от мороженого, засохли и сильно видны. Вот, сеструха, не подсказала вытереть. Специально, что ли?! А она уже:
- Мам, это Стасик захотел мороженое и попросил купить молоко по двадцать четыре копейки, что бы на мороженое осталось.
Вот врёт! Вот же заливает! А я стою, весь в мороженом, дурачок маленький! Вот так вывернулась, вот так подставила, Тумба Юхансен! Ух, и хитрющая же у меня сеструха!

Мама, конечно же, ей не поверила, зная, какая она врунья и любит на меня, маленького, сваливать свою вину. Да и по вкусу «голубую воду» быстро отличила от жирного дорогого молока. Сестре за враньё попало здорово. Так ей и надо! Да пороть отличницу мама никогда не решается, просто пожурила и наказала сидением в комнате за книжками. А она там куклам своим и пупсикам платья шьёт, швея! Вроде, как наказание, а, вроде и нет. Опять вывернулась и не пострадала, не то, что я иногда…

Но, об этом в следующий раз…

А с сестрой мы по-прежнему за ручку ходим в магазин, да только мама на мороженое отдельно десять копеек иногда даёт, что бы «голубую воду» больше не покупали. Она очень не любит вранья и нас учит не врать…

10 мая 2016 года