Старые сказки

На другом берегу шелковА трава, Ветер песни заветной несёт слова, и сегодня с зарёю, в рассветный час нашептали мне травы такой рассказ:

Светлый терем стоял в тишине лесов, а на тереме крепкий лежал засов. Неприметная тропка к нему вела, в нём царевна печальная век жила.
Ночь как ночь пролетала, и день как день. На щеках от ресниц чуть дрожала тень, и от грусти в глазах было так темно… И царевна смотрела в своё окно, выплетала из слов зоревую вязь… Но однажды к ней с неба спустился Князь, и средь стужи вдруг стало теплым тепло, и средь ночи до времени рассвело.
Вынул гусли Князь Солнце, да начал петь. Не хотела царевна в глаза глядеть, да заслушалась песен, беды не зря, запылала огнём, как сама Заря. А у светлого Князя глаза нежны, в них счастливая ярь молодой весны, а слова на устах – самый сладкий мёд. В сердце тает от них вековечный лёд. И лишь кажется, в песне просты слова, а послушаешь – крУжится голова, наполняется счастьем, поёт душа.
И царевна промолвила, чуть дыша: «Пир – не пир мне отныне, и бой – не бой, полонил ты меня, забери с собой, иль со мной оставайся навек, молю! Больше жизни тебя я, мой Свет, люблю! Сердце – птицей летит по твоим следам, я за песню тебе всю себя отдам».
Обернул к ней Князь Солнце свой ясный взгляд: «Не могу я остаться, хоть был бы рад, и с собой не беру я царевен в плен».
А за песню лишь сердце и взял взамен.
Как без сердца царевне на свете жить? От печали дожди над лугами лить, вспоминать по ночам его светлый взор, вышивать по полям из цветов узор. Убегать на луга, где пушится сныть, жарким летом от стужи разлучной стыть, а зимой превращать все сугробы в пар, оттого что в душе – от любви пожар.
Улыбается Князь – не достать рукой, вместе с сердцем навек он забрал покой, и царевне теперь – на ветрах гадать, Солнцем грезить ночами, да верно ждать.

На другом берегу шелковА трава, Ветер песни заветной несёт слова, шепчет тихие сказки речной прибой – о былых временах да о нас с тобой.



***

Бусинка катилась, ровно, как слеза. Девица влюбилась в ясные глаза. Бусинка обычна – бросовый янтарь, а у груди девичьей - солнечная ярь.

Ласковое Солнце в очи мне глядит, Макошь у оконца в тереме сидит. Выпрядает долю вьюн-веретено. Ни в одной неволе жить мне не дано! Даже если душу сладкий манит плен, всё сама разрушу, волю взяв взамен.
Расплету я косы заполночь тайком, в голубые росы выйду босиком. Отворится дверца прямо в небеса. У меня на сердце – чистая роса. Даже если слёзы сыплют, будто град, надо мной берёзы белые шумят.
Надо мной берёзы, подо мной Земля. Орошают грозы вешние поля. А взойдёт Ярила – бросит светлый взгляд.
Что кому дарила, не беру назад. Все слова и взоры, жарки и чисты, радужным узором лягут на холсты. А худое было - пусть сгорит дотла! Много говорила – мало берегла.
Как настанет лето, мне уже не спать - ночи до рассвета песней коротать. Выбегать на зорьке в сонные луга, от полыни горькой прятаться в стога.
Вот ещё немного – кончится кудель, заметёт дорогу белая метель. И попросят в баню да за дедов стол.
Ну, а мне бы – сани да в дремучий дол.
Не бегу от рока, не боюсь невзгод и лечу далёко к Солнцу на восход. Искрой ускользаю в раннюю зарю, летом замерзаю, а зимой горю!

Бусинка катилась к полю по двору. Я тебе приснилась нынче поутру. Не объятий кольца, а обычный сон, в нём лишь колокольцев слышен перезвон.


***

В далёкой земле, в глуши, дышали весной леса,
И слышались мне в тиши знакомые голоса;
То звали меня сестрой, то ратились в вышине.
Ветров семикрылых рой в небесном парил огне:

-  Гляди-ка, который век встречает она восход,
У русла молочных рек любимого верно ждёт
И не отрывает глаз от полных огня морей.
Я в утренний нежный час люблю наблюдать за ней.

- Но кто от рассветных чар её оторвать бы мог?
Отважный лихой корсар иль светлый забытый Бог?

- О, кем бы он здесь не стал, он наших с тобой кровей,
Он наших с тобой начал, с ним рядом – всегда светлей.
И в самый тревожный год, и в самый тяжёлый миг
Она вслед за ним пойдёт – по строчкам любимых книг,
Сквозь бури и сквозь года по самым глухим лесам,
Отыщет его всегда по звёздам и голосам.

- Румянится неба край. Я песню для них спою,
Да слышишь, брат, не зевай – к нам волны несут ладью!
Рассвет в парусах горит, на стяге – Светила лик.
Кто небом бесстрашно мчит, чей образ в заре возник?

- О, это сама Заря простёрла над ним крыла,
И шепчет: она не зря так долго его ждала,
Теперь уплывут вдвоём на солнечном корабле.

- Мы песнь для двоих поём, а радостно – всей Земле,

И слышится мне сквозь смех ветров на вершинах скал:
«Любовь награждает тех, кто верил, любил и ждал».



***

Лёд сковал вольность вод, и реке не пробить этот щит.Так и мечется в латах, стремясь разломать их на части. А во тереме светлом царевна почти не грустит, ведь не ведает сердце её ни печали, ни страсти.
Только Солнце однажды в ночи запалило зарю, во всё небо расправив рдяное рассветное пламя.

Я смотрю на тебя… С бесконечной любовью смотрю, а в груди всё сильней разгорается жаркое пламя. И оков мне жаль! И покоя не жаль своего - всю себя отдаю, и любого тебя принимаю. Ты мне мир подарил, да не хочет душа ничего, кроме ласки твоей. Но зато я доподлинно знаю, как ликует река, выходя из своих берегов, как тоскует царевна, томясь в опостылевших стенах.
Я люблю тебя так, что давно не находится слов.
До потери дыханья. До крови, вскипающей в венах.



 апрель 2014 - июль 2015