Чих...

Рассказ основан на реальных событиях...


      Так звали бездомную собаку. Она жила под железнодорожной платформой вместе с новым хозяином. Конопатый  мальчик Даниил четвертый год делил с Чихом земную твердь вместо постели. Чих согревал его. Даниил берег пса и кормил за это. Хозяин зарабатывал  как мог: мыл машины, попрошайничал, воровал. Жить-то всем хочется...Вместе с Чихом и ходили на промысел. После небольшого ужина, если заработали, вместе ложились спать и поочередно дышали друг другу в затылок. Было теплее и спокойнее. Совсем как дома, который каждую ночь снился двум одиноким путникам...
                Чихом собаку прозвал Даниил. За то, что тот часто и безобразно чихал. Мальчик брал своего друга за унылую, но добрую морду и долго смотрел в его жалобные и умные глаза.
-  Ну, что ты снова расчихался? Просто Чих какой-то... Пес радостно чихнул и завилял хвостом.
Так и повелось...
       Чих был безумно рад такой перемене в его жизни. Новый и приятный звук появился в собачьей судьбе. Он означал что-то таинственное и великое. Звал его в путь, наполненный приключений и надежд, давал ему пищу и тепло хозяйской ласки, пробуждал Чиха к жизни, вселял надежду на будущее. Так они и жили вместе. Ночью засыпали под грохот поездов и электричек. Дело привычное. А утром шли на работу.
       Даниил был главным среди пацанов, которые разделяли место под платформой. Это была их ночлежка. И только на зиму маленькая община заметно редела. Не все могли бороться с холодом, поэтому на ночь устраивались кто где мог, - в поездах, на вокзалах, на чердаках. Днем держались стаи. Таков закон. Надо было жить, а на это имел право только тот, кто работал и не хомячил...
      Все добытое делили поровну. За этим Даниил следил строго. Были здесь и маленькие, восьми лет от роду. Даниил - самый старший. Ему этим летом исполнилось, кажется, двенадцать. Он точно не знал. Писать не умел. Но читать немного учился: «Вино. Водка. Табак. Обмен валют». Вот и вся его школа. Учила улица…
      Иногда в общине были и праздники. Засмотрится бабка на соседку или напьется торговец - и есть к столу. Тут главное - не зевать. Если насчет водки - это нет. С этим строго. Покурить можно, а чтобы пить - вылетишь из общины враз. Даниил этого не любил. Поэтому добывали только пищу и деньги.
      Во время праздников или стола от фортуны, своя доля доставалась и Чиху. Столько, - сколько и всем. Он был не только членом общины, но другом самого главного пацана. Чиха уважали за это. Особенно хозяин.
      Нередко Чиху доверяли одну из самых важных воровских работ, - стоять на шухере. Удивительный он пес. Лучше его никто с этим не справлялся. За милю учует чужого — держи ноги. Не прогадаешь. С ним никогда еще не попадались. Без него — случалось. Опыта маловато. А Чих свое дело знал, потому пацаны его уважали.Берегли, как самого младшего. Как самого слабого и беззащитного…
      Но однажды случилась беда. Работали на овощном рынке и на какое-то время оставили Чиха без присмотра. Чего ему станется? Пусть покуражиться перед подольскими суками. Дело-то житейское...Он имел тут подружек, иногда хаживал к ним. Вон,  у белобрысой, с Андреевского спуска, в прошлом году даже малые чиховичи были. Теперь на отца похожи.  На  Чиха значит. Правда, тупомордые какие-то получились и с поздним зажиганием. Но это от матери. А Чих здесь ни при чем... Он  старался… Конечно, нервничал тогда. На дело шли, а белобрысая ломаться начала. Пришлось на скорую лапу…
      В этот день на овощном рынке улов был богатый. Собрались у Фроловского монастыря на разбор полетов и только тогда обнаружили: нету Чиха. На дело он не ходил. Работали без него. Подружек Чиха тоже нигде не было. Звали. Бесполезно. Стали искать. Никаких признаков. Как в воду канул...За несколько часов обшарили всю округу. Ничего… И вскоре выяснилось: здесь сегодня были «будочники». Они отловили бродячих собак и уехали на живодерню. Так вот...
      Даниил весь обомлел. Пацаны повесили головы и притихли. А что говорить? Дело ясное: Чиха в любую минуту могли лишить жизни. Пусть и собачья, но это же жизнь...И постановили: искать…Немедленно.
      Разбились по группам из двух человек, собрали деньги...Даниил таял на глазах, но вида не подавал. Ему нельзя. Шли дни и гордость мальчика таяла вместе с его силами, как сосулька весной. Пацаны тщательно обыскали все питомники города. Дети платили взрослым дядям с будуна, чтобы просто увидеть братьев наших меньших, обреченных на смерть только за то, что у них не было дома. Не было хозяина. Они были обречены на смерть только за то, что жили по божественным законам природы, — свободными и неучтенными человеком. На них не было паспорта с их порядковым номером и витиеватой кличкой, с отметкой о породе и прививках, и самое их большое несчастье - не было записи о собачьих родителях. Кто из них и с кем гулял, когда, и что из этого получилось…Сколько медалей и в норме ли когти, стул, шерсть...Эти животные не вписывались в представления цивилизованного человека. Они мешали  ему, портили вид, разносили грязь и заразу, угрожали жизни и безопасности города. Их просто уничтожали за это. Планомерно и безжалостно. Заповедь «не убей» здесь на человека не распространялась. И не пахло. Они были из другого мира. Одних любили - других убивали. Такая вот странная человеческая любовь…
       Шел шестой день поисков... И вдруг Даниил горько заплакал, -  в судьбе бездомных собак и Чиха он ясно увидел себя.. Он словно прозрел и ему стало страшно. За себя... За свое будущее...  За тех обреченных бездомных людей, у кого нет паспорта и родословной, у кого нет имени и удачи, - у таких осталась только клички, такие никогда и нигде не учтены. Никем…
      Даниил плакал…Он сердцем слышал, как где-то очень далеко скулит Чих... Скулит по нем…Скулит по жизни... Точно так же... Одиноко и безнадежно. Скулит в последний свой раз. В последний свой час. Как печально и горько он скулил… Помочь ему уже было нечем...
     Даниил допил водку и закурил. До этого он никогда не пил. Ни разу в жизни. Сегодня попробовал. Впервые. Как тепло и горько! И как противно. Словно с тебя шкуру на живодерне содрали. А-таки содрали. Да чего уж теперь? Жизнь бывает всякая. Даже сволочная.
     Даниил затянулся сигаретой и брезгливо посмотрел на прохожих...
     Шел  ему  четырнадцатый  год…

                16.11.2000.