Воины Света

Введение

Сотни веков назад, задолго до появления человечества, в межгалактическом пространстве жили представители инопланетных организмов, высокоразвитые неизвестные нам расы, обладающие сверхъестественными способностями, сродни богам. Со скоростью света перемещались они по различным звёздам в поисках мест с иными формами живых обитателей, из которых получали необходимый заряд энергий для поддержания жизненных сил и продолжения своего рода, продлевая бесконечное существование в необъятных и неизведанных галактиках. Одни из представителей данного вида были Воинами Света, вторые же, напротив, Воинами Тьмы.
Представители Силы Света были в человеческих обличьях, с ангельскими крыльями, в белоснежных одеяниях, с миловидными лицами, с виду не старше тридцати лет возраста землян. Русые и блондинистого оттенка, приближённого к золотистому, волосы покрывали их головы. Сияющими глазами, цветов изумруда и сапфира, они одаривали встречных солнечным теплом и внутренним спокойствием, блаженством, умиротворением.
Ангелы излучали яркий, проницающий свет, облагораживая всё на своём пути. И куда бы ни ступила их нога, тут же всё вокруг моментально принималось сиять и расцветало: убогое становилось прекрасным, покалеченное — целым, больное — здоровым, а грустное — радостным и счастливым.
Тёмные, в свою очередь, были также с человеческими телами, однако более крупных размеров и с головами напоминающих диких, хищных животных и рептилий.
Между данными видами регулярно происходили столкновения интересов и конфликты на почве выживания, сражения за жизни и энергии других с самого начала сотворения всего во вселенной.
Различие же, которое было между ними, заключалось в том, что Светлые Воины получали силы от проявления любви, добра, стремления к благоденствию, миру, а также от сострадания, взаимопомощи и даже самопожертвования. И сами всевозможными способами пытались поддерживать мир где бы то ни было.
А Воины Тьмы, диаметрально противоположно Светлым Силам, свои энергии получали от негативных эгрегоров, действий, чувств, эмоций, разрушений и страданий. И на какие бы планеты, где были живые организмы, они ни прилетали, с их небольшой инопланетной помощью у обитателей моментально увеличивались скверные, убогие качества: проявлялись слабости, фобии, обиды, зависть, алчность, предательство, измены.
После чего эти существа ослабевали настолько, что лишь погибель от различных болезней становилась для них расплатой за все прегрешения, а впоследствии и смерть планеты с полным погружением во мрак.
Светлые Силы не имели права вмешиваться физически и вступать в бой, прибегать к насилию. Находясь рядом, в статусе «смотрителей», посылали им подсказки, подавали знаки, как бы настойчиво говорящие: что бы ни случилось, нужно всегда стремиться к добру, к свету, к поиску положительного в отрицательном, наслаждаться тем, что имеешь, что есть здесь и сейчас: радоваться окружающей среде, оберегать ее и достойно распоряжаться ресурсами, стремиться к любви как к ближнему своему, так и ко всем остальным людям, что все свободны и что выбор всегда остаётся за ними и каждый сам решает, делает и получает от вселенной и мира ровным счётом то, что желает, заслуживает, в зависимости от уровня своего духовного развития и от тех дел, которым посвятил свою жизнь.
Они только лишь направляли, но всегда оставляли индивидуумам свободу действий и выбор. Ведь любое решение за другого или навязывание своего мнения уже является насилием, что само по себе противоречило уставу и сущности Светлых Сил.
Однако, к трагическому сожалению, в большинстве случаев Тёмные Воины оказывались на шаг впереди своих оппонентов и начиняли вселенную всевозможными негативными красками. У множества обитателей планет с лихвой имелось в арсенале дурных, деструктивных мыслей, губительных привычек, которые делали их рабами искушений. Этим они, словно магнит, притягивали Воинов Тьмы, отправляя сигнал в космос, приглашая их к себе на огонёк. А по прибытии тех к ним на планету приумножались отрицательные эмоции, что впоследствии порождало ещё более чёрные мысли, переходящие в действия, даже желание навлечь на кого-либо болезнь или смерть, и тем самым они взращивали, совершенно ни о чём не подозревая, злые силы внутри себя, оставляя в наследство своим чадам лишь деградацию и страдания. И с каждым следующим поколением зло возрастало многократно, ведь незнание не освобождало их от ответственности. А чем больше отрицательного отправлялось во вселенную, тем сильнее становились Тёмные Воины, забирая полностью энергию жителей и планеты в целом, отчего уже и погибла не одна цивилизация.
И такое поглощение Тьмой и уничтожение живых планет происходило на протяжении тысячелетий, потому как все обитатели оказывались в конечном итоге слугами негатива и не могли противостоять «благам» и искушениям, которые разрушали их души, со временем совершенно переставали заниматься добрыми делами, даже элементарно благодарить друг друга, теряли способность любить себя и своих ближних, заботиться об окружающей среде, радоваться жизни.

ЗЕМЛЯ

По истечении множества столетий очередным объектом для испытаний стала весьма молодая планета Земля с обитающими на её поверхности людьми.
События развернулись в средневековые времена, в эпоху крестовых походов и во время возникновения рыцарства, примерно в начале XI века нашей эры.
По прибытии на Землю Тёмные Воины приняли человеческий облик, что сотворить им не составляло особого труда.
Люди были достаточно развитыми представителями живых организмов, это подтверждали внушительных размеров строения, королевские замки и хижины сельчан, находящиеся по периметру крупных владений, люди вели хозяйственную деятельность, в порту стояли торговые суда, у короля проходили собрания и торжественные приёмы, балы, при дворе регулярно проводились всевозможные развлечения, игры и, разумеется, рыцарские турниры.
Невзирая на масштабность и разносторонность направлений в видах деятельности населения, пришельцам удалось внедриться во все сферы людей, дабы узнать их сильные и слабые стороны, что они больше всего любят и к чему привязаны, чтобы понять, откуда будет проще заполучить необходимые энергии, как и у прочих подопытных с других планет.
По прошествии декады дней пребывания Тёмных Воинов в окружении людей, им удалось подвести некий итог: это была явно самая лакомая планета. Столько грехов, разврата, слабостей они нигде не встречали ранее, тем паче всё это они имели честь лицезреть уже в первый день после внедрения, — соответственно, весь хаос начался и разрастался ещё до их вторжения.
Несмотря на наличие шикарных храмов и церквей, на развитие познаний и плотное распространение религии, всё это, как оказалось, действовало прямо наоборот и давало мощный толчок негативным энергиям от грязных деяний, ибо священники, монархи, короли и правители постоянно нагло врали и использовали свою власть над людьми из низших сословий в своих корыстных целях, отбирая у них всё, что вздумается. Управляя их сознанием с помощью запугивания яростью, карой Божьей, наказывали, казнили, насиловали и вершили судьбы, как им было угодно.
В связи с данными обстоятельствами, которые не могли не радовать и даже приводили в восторг Тёмных Воинов, они пришли к выводу, что им будет в высшей мере легко уничтожить Землю, что это можно сделать практически беспрепятственно, в кратчайшие сроки и с минимальным вмешательством.
Они моментально могли бы заполучить все накопленные отрицательные энергии вместе с их чёрными душами, что, собственно, и намеревались сотворить. Чистой, сладострастной ночью все самые сильные Воины Тьмы собрались в одном месте, далеко расположенном от жилых строений и людей, на горе, одной из самых высоких точек планеты.
Выстроившись в круг из пятидесяти воинов, объединив свои силы, соединив всю свою мощь для создания энергетического луча, чтобы пробить им насквозь планету, лишить её жизни, и вытащить из живых оболочек людей их грешные души, оставив физические тела умирать в диких страданиях, чтобы те видели перед смертью, как вокруг гибнет всё самое дорогое.
Над их животными головами начала концентрироваться энергия зла. Небеса словно раскололись, вода в водоёмах забурлила, начали сгущаться тучи в грубую массу, и поднялся сильный ветер, сметая всё на своём пути, даже горы стали осыпаться от сильного давления. А из чёрных туч на землю спускался сгусток тьмы, отдалённо напоминающий копьё и смерч в одном явлении, который с каждой секундой становился ещё более громоздким и пугающим.
Набрав внушительную форму и силу, это копьё, внезапно для Воинов Тьмы, было остановлено энергией Светлых Сил. Ими был накинут некий яркий, но в то же время прозрачный купол, похожий на стеклянный сосуд, который начал поглощать тьму. Белоснежная взрывная вспышка, словно мощная молния, ослепила всех присутствующих, и тогда Тёмные приостановили своё деяние, а небо вновь сделалось чистым, безоблачным, усыпанным дивными звёздами.
Двенадцать ангелов-миротворцев спустились на землю. Одеты они были в белоснежные яркие тоги, а от тел их исходили, словно живые нити, светлые лучи, напоминающие огонь своими плавными передвижениями по телам их носителей. Пять девушек и семь молодых людей имели очень привлекательную наружность и атлетические фигуры, их красивые лица сияли добродушием.
— Как смеете вы так нагло мешать нам?! — грозно зарычал один из Тёмных с головой рептилии тёмно-зелёного цвета, ещё слегка щурясь и прикрывая глаза рукой, приходя в себя после внезапного ослепления.
— Мы знаем, что у жителей этой планеты, у людей, ещё есть частичка доброго, светлого в душах. Мы чувствуем что, возможно, в скором времени она проснётся и перейдёт на новый, высший уровень, как когда-то это произошло на нашей планете, потому никто из нас не должен лезть в их судьбы, и мы все обязаны дать им возможность раскрыть и развить в себе этот свет. — ответил один из ангелов, по всей видимости, главный из них.
— Какой свет?! — ухмыльнулся рептилоид с явной иронией в голосе, которая могла лишь свидетельствовать об одном, что ничто уже не исправит положения и не спасёт людей. — От потухших углей и то больше света, чем от дел или помышлений человечишек! Вы слишком наивны! Они погубят себя и эту планету. Не пройдёт и десяти лет, как здесь не останется ничего святого и никого живого! — заключил он, рассмеявшись, чему последовали остальные Тёмные Воины, не скупясь на презрительные гримасы.
— Раз, по-твоему, их ничего не спасёт и ты так уверен в этом, тогда давай оставим их одних на одиннадцать земных лет и не будем мешать, либо помогать им, пусть сами определят своё предназначение. — спокойно предложил ангел.
— Но какой нам от этого смысл и интерес?
— А интерес ваш будет таков, что вместе с энергией планеты вы получите и все наши силы. Даём вам слово! — предложил, поклявшись, ангел.
— Хорошо, мой Светлый крылатый брат! Мы согласны на это! Мы можем подождать, чтобы посмотреть на то, как погибает эта слабая раса, как и погибли цивилизации титанов, атлантов и гиперборейцев, а с ней и ваша последняя надежда на перерождение рациональных на вид, но таких падших и голодных на искушения, разврат и братоубийство людишек! — злорадствуя, подтвердил пари оппонент, вновь не сдерживая смеха.
И, таким образом, между ними был заключён договор о том, чтобы дать обитателям этой планеты некоторое время, а точнее, одиннадцать земных лет, для их проверки и мнимого, по мнению Тёмных, исцеления.
Лишь только потому они и согласились, что были абсолютно и безусловно уверены: и века людям не хватит для исправления и изменения в лучшую сторону. Даже наоборот, за этот отведённый им срок они лишь ещё больше загрязнят свои мысли, жизни, вследствие чего и свои души, либо, того хуже, ликвидируют себя и истребят вообще всё вокруг, тем самым сделают за Тёмных всю грязную работу, а может даже, и превзойдут их по результату.

* * *
Время шло, и год за годом уменьшался отмеренный людям срок. В городищах жизнь угасала и никакого просвета ни в сердцах, ни в деяниях человеческих совершенно не было видно, лишь в единицах взрослых ещё оставался какой-то проблеск и они жили добрыми делами, а также у новорождённых, не успевших ещё хлебнуть дьявольской ложки дёгтя. Но в остальных случаях прогрессировала Тьма: пьянство, разврат, блуд, убийства, уныние, ложь, насилие.
Пространства и условий для создания, развития и расширения Света и любви было ничтожно мало, потому всё постепенно погружалось во мрак и болезни, что в дальнейшем лишь усугубляло проблему.
Королевства и их правители не думали ни о чём, кроме как о своей выгоде, о преумножении богатств, о власти и тех наслаждениях, которые они могли обрести с их помощью. Люди сторонились друг друга, стали более замкнутыми, жадными и завистливыми по отношению к тем, кто мог позволить себе чуть-чуть больше. Даже те миловидные, с чистыми душами дети, которые едва научились разговаривать, на таком фоне становились озлобленными, капризными и просто невыносимыми.
Конец человечества уже был близок и, скорее всего, неизбежен. Разрушения происходили в очень скором темпе, и ничего уже, казалось, не могло спасти этот мир. Вдобавок к нестабильному положению вещей на планете, погружённой в бездну, понизилась солнечная активность, и обычные болезни, к примеру туберкулёз, мутировали, стали быстро распространяться и не поддавались лечению, а в большей части приводили к летальному исходу. Из-за недоедания и несоблюдения минимальных правил гигиены иммунные системы были слишком ослаблены. «Чёрная смерть», или чума, перед которой все были беспомощны, покрыла преимущественную часть материков. Она поглощала людей и всё живое с непомерной скоростью и стёрла с лица земли за несколько лет больше людей, чем за все войны, вместе взятые. Те же, кто выжил, бежали из своих краёв, приходили в другие городища, захватывали их, убивали мужчин, насиловали женщин, а затем казнили их и их отпрысков. Оставались в захваченных поселениях, на сколько там хватало запасов продовольствия, а после продвигались дальше в поисках новых, чистых, нетронутых чумой земель, устремляясь прочь от поражённых болезнями участков.
Со слезами на глазах наблюдали Воины Света за происходящим, как люди деградируют и гибнет их мир, но исправить, увы, ничего не могли, ибо дали обет нейтралитета. Всё было в руках людей, которые сами творили свои судьбы и распоряжались своими душами.
Ведь то, что снаружи, отражение того, что внутри. Надежды лопались, как мыльные пузыри, и шансов на восстановление Света в умах и сердцах человеческих оставалось ничтожно мало. В связи с этим сомнения ангелов в том, что людям удастся спастись, лишь увеличивались. С каждым днём таяла вера в возможность победить в борьбе за спасение очередной планеты и спасти свой род.

Одиннадцать лет спустя
По осеннему лесу, переодетому в рыжие и красные тона с едва заметными остатками зелёного цвета, верхом неспешно продвигались два всадника, чёрные кони которых ступали по опавшим листьям, подкидывая их за собой кверху подкованными копытами.
Это были смелые, отважные военачальники, вполне состоявшиеся рыцари. К тому же они были братьями, о чём с первого взгляда и не скажешь. Оба красивой наружности, но сильно отличающиеся друг от друга как внутренними качествами, так и внешними характеристиками.
Ричард, старший брат, в возрасте тридцати двух лет, был высок и мощного телосложения, с очень привлекательной и добродушной наружностью: карие глаза, излучающие уверенность, блеск и тепло, располагающая улыбка, а волосы чёрные, длинные, свободно падающие на плечи. В общении он был очень лёгок, открыт, заботлив к окружающим и душевен. Зато в бою слыл решительным, бесстрашным воином, всегда первым рвавшимся в атаку. Но сам никогда не развязывал вой ну, а лишь противостоял захватчикам, так как ратовал всем сердцем за мир на земле. Одет он был в прогулочный наряд: плотная рубаха, камзол, длинные штаны, чёрные сапоги, чёрный плащ, к поясу привязан меч, а за спиной охотничий лук.
Джеффри едва исполнилось двадцать четыре года, он был среднего роста, но также крепкого атлетического телосложения. Лицо его, жёсткое и сильное, и достаточно холодный взгляд серо-зелёных глаз производили скорее отпугивающее впечатление. Но, несмотря на это, лицо всё же было с очень красивыми, мужественными чертами. Длинные каштановые волосы опускались слегка ниже плеч, и часть их закрывала правую щёку, повреждённую в его первом большом бою около семи лет назад. Имея аналитический склад ума, он был недоверчив и часто ворчлив, иногда даже грубоват и резок в высказываниях, скрытен, умел держать свои истинные чувства в себе, молчалив, больше слушал и старался говорить в основном по делу. Он был очень ловок и, легко уходил от нападений атакующих, редко испытывал на прочность доспехи, в том числе и за счёт своего уже на то время огромного опыта, потому считался одним из самых лучших воинов королевства. Также он являлся превосходным стрелком из арбалета, с которым расставался разве что во время сна. Одет рыцарь был практически так же, как и его старший брат, отличием являлся лишь плащ тёмно-коричневого цвета с капюшоном, надетый на голову и чуть прикрывавший глаза.
— Люблю этот запах свежеопавших листьев, безмолвное пение ветра и лёгкую, бодрящую прохладу! — произнёс старший из рыцарей, набрав полную грудь воздуха с явным наслаждением.
— Мне тоже это вполне по душе, а также эти дивные краски листьев, которые ещё не начали разлагаться, — ответил Джеффри, едва улыбаясь. — Только будет тебе, Ричард! О прекрасном надо беседовать с леди из королевства! Мы, вообще-то, на охоте, и цели у нас иные. И так уже третий час бродим, но ничего толком не повстречали, кроме пары белок, — слегка раздосадованно проговорил он последнее предложение.
— Вот именно, дорогой брат, чтобы три часа не прошли впустую, научись ценить каждый миг и наслаждаться тем, что даёт нам Матушка-Природа, — ответил первый, сорвав с дерева кленовый лист, и расплылся в улыбке, вдыхая его аромат.
— Позавчерашнее сражение всё-таки не прошло незаметно, увы, мой друг, но ты тронулся умом! — серьёзно заявил второй, в конце всё же усмехнувшись.
— Благодарю тебя! Возможно, ты и прав! — не сдерживая смеха, ответил Ричард, чем заразил и шутника, после чего их хохот слился в единый ор в глухом лесу. Вдруг смех перебил хруст ветки.
— Тише! Ты слышал?! — резко, но почти шёпотом спросил Джеффри, снимая капюшон, на что Ричард ответил утвердительно, кивнув. — По звуку можно определить, что зверь не меньше ста фунтов, возможно, это лось, крупный кабан или даже небольшой медведь, — продолжал Джеффри, приготовив свой арбалет. — Шум донёсся с востока, давай разъединимся и попробуем загнать добычу в ловушку.
Ричард снова ничего не сказал, только покачал головой, и они поскакали в разных направлениях. По правой стороне, в которую двинулся Ричард, не было видно ровным счётом ничего. Он спрыгнул с коня, достал меч и пошёл дальше неспешно, прислушиваясь к каждой мелочи.
Джеффри же, в противоположной части леса, оставался верхом, но также держал ухо востро. Он остановил коня и в этот момент услышал очередной хруст ветки, раздавшийся из густой части леса, рыцарь тут же направился в ту сторону. Подъехав несколько ближе, он увидел за кустами чей-то быстро пронёсшийся силуэт, едва лишь уловив коричневатый цвет объекта, но всё же не смог до конца разглядеть его.
Тогда он остановился и прицелился к концу кустарника в ожидании, что добыча выбежит из зарослей прямо на него с минуты на минуту. Его ожидание было не напрасным, так как уже через несколько секунд ветки с листьями затряслись, и он был готов подстрелить в первое, что оттуда выскочит, но вдруг увидел немного правее от этого места брата, подающего ему знак рукой, чтобы Джеффри не стрелял. Он не совсем понял, почему Ричард просит это, однако всё же убрал арбалет и бесшумно спустился с коня.
Ричард убрал меч и начал тихонько подкрадываться сзади к неизвестному.
— Милая леди, вы не заблуд... — не успел он закончить свой вопрос, как этот «зверь», оказавшийся прекрасной девушкой, набросился на него с кинжалом в руке с диким криком загнанного, отчаявшегося животного, которое из последних сил борется за свою жизнь. Ричард даже растерялся от такого неожиданного поворота событий, сделал неаккуратный шаг назад, зацепился ногой о могучий корень дерева и упал. Она же прыгнула на него следом и хотела проткнуть его грудь в области сердца, однако Ричард свободно, даже в таком положении, выбил из её рук колющее орудие. Девушка с такой же лёгкостью и быстротой вскочила с рыцаря, как и уселась на него, после чего рванула прочь с нечеловеческой скоростью.
Но побег её продолжался недолго. Ибо, когда она начала нарочно петлять между деревьями, теряясь за ними, это же обстоятельство сыграло против неё. Протискиваясь между двумя стволами, она наткнулась на препятствие: ей резко преградила путь выпущенная и пролетевшая буквально в нескольких сантиметрах от неё стрела из арбалета Джеффри, очень сочно и прочно воткнувшаяся в одно из деревьев. Стрела перегородила её путь на уровне живота, чем она в неё и врезалась, а затем рухнула на землю, скрючившись от невыносимой боли и сбитого дыхания, обняв себя своими тоненькими ручками, но даже не вскрикнув, а только издав тихий стон.
— Ты что, подстрелил её? — послышался взволнованный голос Ричарда, поднявшегося на ноги и направляющегося быстрым темпом в сторону лежащей девушки.
— Спокойствие, Ричи! Всего лишь немножечко припугнул, — иронично произнёс тот, также спеша к сбитой добыче.
— Вот и поохотились, — продолжал Ричард, — ты мог бы быть более деликатным и уважительно попросить девушку задержаться. Первобытные у тебя методы!
— Да, но главное — эффективные! Сработали же! — ответил Джеффри, доставая меч для предосторожности, так как был уже почти у места назначения, и к тому же неизвестно, что ещё может выкинуть внезапная незнакомка. — Ты жива? — поинтересовался он с безразличием в голосе, остановившись в двух метрах от неё.
— Прелестная леди, всё ли с вами в порядке? — спросил уже подоспевший к ней Ричард, как истинный ценитель женщин. Девушка резко вскочила на ноги, по-прежнему держась за живот, и прислонилась спиной к дереву.
Она была такой необыкновенной красоты, что при виде её у обоих братьев на несколько мгновений пропал дар речи. Черноволосая красавица была молода, около двадцати лет от роду, с очень женственными, тонкими чертами лица, с прекрасными таинственными зелёными глазами, от которых невозможно было оторвать взор, они излучали волшебную энергию, что сильно влекло и обезоруживало... Однако сейчас глаза хранили в себе ещё и тревогу, видно было, что девушка сильно напугана и в данный момент находится в замешательстве из-за неизвестных людей, стоявших напротив. Одета она была в бордовое платье в пол с длинными рукавами, из дорогого материала, что уже говорило, что она не из простолюдинов, а также плащ с капюшоном цвета, приближённого к коричневому, и на тон светлее сапоги.
— Извините нас, пожалуйста, юная леди, мы не хотели причинить вам вреда, покалечить или напугать вас, просто всё так внезапно произошло, — начал беседу Ричард. — Прошу, не бойтесь нас.
— Кто ты, откуда и почему напала на него? — не став церемониться, холодно допросил Джеффри незнакомку, указывая рукой на брата.
— Меня зовут Аделаида. Я дочь князя Никлота, владыки Мекленбурга — Передней Померании, это регион на севере Германии. Мы с моими людьми направлялись к своим соратникам во Францию, дабы обсудить тревожащие нас вопросы о вспыхнувшей эпидемии и исцелении от чумы, об обеспечении безопасности в наших регионах, а также просить помощи на взаимовыгодных условиях, — ещё более взволнованно, но уже с меньшей опаской в голосе отвечала она, поняв, что раз с ней завели беседу и задают вопросы, то убивать пока не собираются. — Но по пути на нас напали около полусотни воинов и уничтожили, по всей видимости, всех, кто был со мной. Мне удалось скрыться в лесах. А напала на вас я от страха, защищаясь, потому как подумала, что вы один из них.
— Самооборона — это хорошо! — заговорил снова Ричард мягко и добродушно. — Я Ричард, а это мой младший брат Джеффри. Мы приехали с визитом к королю Франции Филиппу Второму Августу, он добрый друг и союзник нашего отца Генриха Второго — короля Англии. Мы тоже прибыли сюда для улаживания некоторых вопросов из этой же области, в связи с увеличением опасности от иммигрантов, викингов-захватчиков и стремительного распространения болезней. И вот несколько дней назад мы вместе с французскими войсками вступили в сражение с иноземцами, изгнав их из восточных владений короля. Не исключено, что это как раз таки были те же самые захватчики, кто напал на вас, милая леди, — уже нежно, даже флиртуя, добавил он с блеском в глазах и улыбнувшись, но только правой стороной рта.
— Значит, я направлялась куда и вы, — тихо сообщила она.
— Видимо, да. Тебе повезло, что у нас сегодня отгул, поэтому мы так далеко забрели от замка, решив выйти на охоту, — снова с присущим ему безэмоциональным видом произнёс Джеффри.
— Да, большое спасибо! Но ты мог меня убить! — ответила она, немного повысив голос.
— Мог... но я целился в дерево, — тем же тоном сказал тот, на что она лишь напряжённо взглянула ему в глаза, стараясь показать всеми силами свою большую неприязнь.
— Ладно, будет вам, успокойтесь, — заговорил Ричард во время накаляющейся паузы. — Давай руку и залезай на коня, проедемся до места, где на вас напали, и посмотрим, остался ли кто-то в живых из твоих попутчиков.
— Хорошо, но нападавших было, как я уже сказала, около пятидесяти человек, — настороженно произнесла Аделаида.
— Спасибо за беспокойство, но мы сначала поглядим со стороны! — ответил он. — Мы не самоубийцы! — усмехнувшись, добавил он, и они отправились в путь верхом. Джеффри ехал позади, а Аделаида — с Ричардом, обняв его сзади.
— Показывай дорогу, в какую сторону нам ехать! — раздался через несколько секунд голос Джеффри.
— Вперёд! — ответила Аделаида. — Следуй за нами, в минутах десяти отсюда будет большой сгоревший дуб, возле него всё и произошло, — договорила она, после чего обратилась к Ричарду: — Твой брат всегда такой резкий и грубый?
— Насколько я помню, да! — отвечал тот улыбаясь. — Но ты не переживай, вообще, он очень добрый в душе, а также справедливый и честный человек, просто снаружи сухой и злой, да и время такое, что ему пока не до веселья.
— Да, понимаю. Времена сейчас действительно суровые, — заговорила Аделаида с сочувствием и сожалением в голосе. — Мы ведь ехали сюда за помощью, так как совсем недавно на наше королевство напали злобные воины, замок был осаждён на протяжении трёх суток. К счастью, наши вой ска смогли дать отпор, но, к сожалению, теперь многие из защитников стали кормом для червей, такая же участь досталась и тем, кто был со мной сегодня.
Нас предупреждали, об опасности приближающихся с северных стран и о том, что война, тьма и чума уже поглотили Скандинавские страны, Пиренейские государства. Держатся лишь небольшая часть центральных земель, — продолжала она рассказ. — Там практически не осталось средств для выживания, потому и начались такого рода игры — переселения в поиске лёгкой наживы в других государствах, каждый стал сам по себе и за себя, а животные инстинкты преобладают над любыми законами морали и нравственности.
Вся наша армия была на религиозном празднике, на церковной службе, когда был совершён набег, потому нас застали врасплох и мы понесли большое количество потерь — солдат и невинных жертв из числа мирных жителей. Хочется верить, что скоро всё наладится, что викинги больше не вернутся, мы объединимся с дружелюбными соседями и будем мирно сосуществовать, как раньше... Хотя кто знает, что сейчас происходит у нас дома, может, как раз именно в данный момент следуют новые атаки на замок отца и всё ещё гораздо трагичнее... — концовку она произнесла с покатившимися из глаз слезами, а в дрожащем голосе были слышны тревога и искренние переживания.
— Уверен, что всё наладится и будет хорошо, так же как прежде, в мирное время, а возможно, и лучше! Главное — верить и стремиться к этому! — ободряюще произнёс Ричард, как вдруг послышался свист Джеффри.
Они обернулись, Джеффри показал, чтобы они остановились и подождали его, пока он поднимется на невысокую гору рядом с чахлым старинным дубом, которую также обозначил безмолвным жестом, и обследует нынешнюю обстановку. На что они синхронно кивнули и беспрекословно выполнили указания.
Джеффри привязал поводья к дереву и направился пешком в гору. Медленно выверяя шаги, взяв в руки арбалет и держа палец на спусковом крючке, он приготовился к выстрелу и к всевозможным неблагоприятным вариантам развития событий при встрече с противниками.
Добравшись до самой вершины, он нашёл безопасное место за массивным камнем, откуда был свободный обзор на поле минувшей битвы, там он и устроился поудобнее. Но немного погодя убрал арбалет, убедившись, что в нём нет нужды, так как живых внизу не было, а мёртвые ему уже ничего сделать не могли.
Перед его взором открылась ужасная картина: кареты и убитые кони, проколотые зажжёнными стрелами, полыхали огнём, германские солдаты и женщины, следовавшие к Филиппу Второму, были обезглавлены и висели привязанными к ветвям за одну ногу, а все их верхние части тела, то есть головы с открытыми ртами и глазами, в которых ещё отражался страх, насажены на воткнутые в землю копья.
Одна из голов, которую увидел Джефф, принадлежала молоденькой девушке. Видимо, служанке, и в этот самый момент ее глаз выклёвывал ворон, сидя у неё на макушке. От этого зрелища рыцарю сделалось безумно дурно, потому он поспешил обратно, ибо не мог больше лицезреть сие разлагающееся произведение. Спустившиеся с коня Ричард и Аделаида ушли в укромное место, чтобы не бросаться в глаза посторонним лицам.
— Слишком уж тихо в этом лесу, — оглядываясь по сторонам, сказал Ричард, — не нравится мне это...
— И правильно, что не нравится, — послышался голос Джеффри. — Столько жестокости и бесчеловечности мне давно не приходилось видеть, хотя, если сказать точнее, месиво такого уровня вижу впервые... — покривившись лицом, продолжил он. — Нам там делать нечего. Надо уезжать отсюда, и как можно скорее.
— Что там? Кто-нибудь остался в живых? — с надеждой всматриваясь в глаза Джеффри, умоляюще спросила Аделаида.
— Прости, но живых нет, а то, что там осталось, тебе лучше не видеть... — ответил он, забираясь на коня, стараясь не встретиться с ней взглядом. — И думаю, что нам самим необходимо поскорей отсюда выбираться, потому как, боюсь, с такими зверями нам вдвоем не справиться.
— Прими мои самые искренние соболезнования, Аделаида... — сопереживая, произнес Ричард. — Но нам действительно лучше выдвигаться к замку. Раз он говорит, что дела плохи, то у меня не остаётся и капли сомнений, что нам действительно стоит поспешить, так как повидали мы разное... — продолжал он, положив руку ей на плечо, она же крепко обняла его, и слёзы покатились ручьем по ее щекам.
— Забирайтесь на коня — и поскакали! — немного раздраженно и в приказном тоне сказал Джеффри. — У нас нет сейчас на это времени, они где-то рядом!
— Минутку подожди! — ответил Ричард. — Скоро поедем! — дополнил он, и в этот же момент, каркая и хлопая крыльями, взлетел ворон, а вслед за ним послышался топот более сотни копыт.
— Теперь уже нет и минутки... — слишком спокойно проговорил Джеффри. — Живо взбирайтесь — и помчали отсюда, если ещё хотите жить! — теперь уже крикнул он, и только после этого Ричард выпустил из объятий Аделаиду, сел верхом, взял её крепко за руку и помог вскарабкаться. Они поспешили прочь вглубь леса, дабы поскорее убраться с этого места и затеряться между творениями природы.

Погоня
В воздухе веяло напряженностью. Присутствие противников становилось всё ощутимей. Братья подгоняли своих коней до предела, мчась через самые заросшие места, стараясь наверняка уйти от незваных гостей, прорываясь сквозь густые заросли, царапая ноги коней, отчего они дико визжали, подобно свиньям, но продолжали путь. Однако всё же, несмотря на все усилия, им не удалось оторваться и скрыться из поля зрения неизвестных — их заметил худощавый неопрятный человек, с грубыми чертами физиономии, скачущий поодаль от других. Умелый следопыт с лицом, награжденным десятками шрамов от разных боев, из отряда викингов. Громким, оглушающим свистом, пробирающим до мурашек и внушающим ужас, он сообщил соратникам, что они здесь не одни. Лица братьев напряглись и они начали ещё упорней подгонять коней.

Часть преследователей, состоявшая приблизительно из двадцати душ, направилась вслед за ними, издавая голосами страшные крики и размахивая холодными и метательными оружием, по приказу их предводителя, громадного, крепкого викинга лет сорока пяти с длинной рыжей бородой, закрывающей всю переднюю часть тела. Одет он был в латы, поверх них шкура, скорее всего медведя, и на голове шлем, защищающий и закрывающий наполовину лицо, с двумя рогами, как у массивного, взрослого быка.

— Догнать и убить! — отдал он приказ грубым, холодным и бессердечным голосом. В глазах его не отражалось ничего, кроме могущественной пустоты, поглощающей абсолютно всё.

Соратники же его с превеликим удовольствием принялись выполнять приказ и, безумно счастливые, двинулись в погоню. Несомненно, убийства доставляли им самые яркие, головокружительные впечатления.

— Разъезжаемся! Я вас позже найду! — крикнул Джеффри вслед Ричарду и Аделаиде, которые скакали впереди, и дернул поводья коня в правую сторону. Их примеру последовали викинги и также поехали в разные стороны, приближаясь не упуская из виду свои цели и приближаясь к ним все скорее.

— Куда он? Он что, бросил нас?! — озираясь по сторонам и от волнения всё крепче сжимая Ричарда, почти крича, допрашивала Аделаида. На что Ричард ничего не отвечал, только лишь иногда сам посматривал на преследователей, продумывая план дальнейших действий. Он знал, что конь его уже слишком устал и вдвоём верхом уйти от преследователей будет невыполнимо.

— Ты сумеешь управлять конём?! — спросил он.

— Что? Я?! Да, думаю, да, а что? Зачем? — в замешательстве заваливала она его вопросами, тем временем они подскакали к небольшому холму и скрылись за ним.

Буквально через пару мгновений к тому же самому холму приблизились и викинги. Как только первый из них скрылся за возвышенностью, раздался его резкий, пронзительный, наполненный невыносимой болью крик. Ричард, спустившийся с коня, отправив Аделаиду дальше, сам спрятался в засаде. Мощным, хлёстким махом он полоснул мечом по открытой от защиты части ноги противника в районе колена и отрубил её, прорезав и брюхо коня, который сразу же рухнул на землю. Викинг корчился в диких мучениях и в кровавом месиве.

Следующий всадник, увидев эту картину, бросился прямо на Ричарда, держа в руке огромный топор и намереваясь продемонстрировать его в действии, на что Рич схватил с земли копьё, принадлежащее «одноногому», и с разворота швырнул его в грудную клетку «дровосека» с такой силой, что выбил его из седла и повалил на лопатки. Поверженный лежал на спине, держась руками за копьё и извиваясь от мучительной боли, а его конь помчался вглубь леса.

К месту битвы съезжались и другие воины, определённо очень агрессивно настроенные по отношению к Ричарду. Двое без промедления кинулись на него со звериными криками, до предела раскрыв рты, хотя, судя по их наружности, правильнее было бы сказать — пасти, и скорчив ужасающие гримасы. В руках каждый из них держали громоздкие мечи с зазубринами внизу лезвия, на рукоятках шипы, для того чтобы как можно сильнее изуродовать своих противников в схватках, а также по маленькому топору, измазанному кровью, видимо, предыдущих жертв.

Выпад первого бойца, наносившего против Ричарда вертикальный удар сверху вниз, был с лёгкостью обойдён уклоном вбок с линии атаки, и Рич ловко проскользнул мечом в область живота противника. Кровь брызнула во все стороны, и содержимое вывалилось разом наружу, при этом его хозяин был ещё жив и попытался запихать внутренности обратно.

Второй лишь успел крикнуть «убью» и накинулся на Ричарда, как вдруг ему в шею сочно впилась стрела из арбалета Джеффа, наконечник которой прошёл насквозь. Подоспев к брату на подмогу на место бойни, Джефф сразу же направился прямиком к противникам, находясь ещё верхом и несмотря на их численное превосходство.

Первому из них он отрубил голову точным ударом по шее прекрасно наточенного поутру клинка. Голова его слетела с плеч, однако тело продолжало бежать ещё несколько метров в противоположную сторону, пока не врезалось в дерево, и после рухнуло на землю. После чего Джефф спрыгнул с коня и вступил в поединок с другими воинами, вооружёнными мощными топорами. Сам же он достал из ножен второй меч, но поменьше, и умело прокрутил его левой рукой, после чего воткнул прямо в сердце одному бойцу, отразив удар другим мечом, и быстро переключился на следующего, которому нанёс два сильнейших удара, выбил оружие из его рук и сверху от плеча до живота глубоко прорезал и изуродовал его тело.

Ричард приблизился к брату, и теперь уже вдвоём они продолжили разбираться с оставшимися противниками. Каждый удар братьев был настолько точен и слаженно произведён, что никто не мог противостоять им, некоторые не успевали сделать и одного выпада. Рыцари с лёгкостью расправились с противниками, но не стали задерживаться на поле боя. Джефф, схватив поводья своего коня, ударил клинком о клинок Рича в знак признательности за красивый бой и успешную победу, так они делали всегда, дабы отблагодарить друг друга.

— Где девушка? — спросил Джефф, забравшись на своего коня.

— Была неподалёку. Мы расстались за скалой, и она поехала дальше, но преследователей я остановил, так что, надеюсь, она в порядке, — ответил Ричард. — Необходимо скорее найти нашу прекрасную попутчицу и так же быстро скрыться отсюда, пока здесь не оказались другие, — добавил Рич.

— Ты совершенно и бесспорно прав, мой дорогой брат! — поторопился согласиться Джефф. — Лишь одному Господу Богу известно, сколько их осталось. И знать, честно признаться, я этого не желаю, ибо беседовать о погоде они не намерены. — произнёс он последнюю фразу изменившись в лице, видимо, вспомнив в тот момент картину безжалостных убийств.

Ричард ничего не успел сказать по этому поводу, как в то же мгновение из-за горы вышла Аделаида, держа коня за поводья. Сильно напуганная девушка держалась достойно и была очень впечатлена мастерством ведения боя обоих братьев.

— Ты в порядке? — заговорил Рич и протянул ей руку. Она поступила аналогично, он помог ей взобраться на коня, после чего она произнесла лишь тихое «да».

На некоторое время все просто замолчали и двинулись в путь домой. Приблизительно через полчаса тишину прервал голос Джеффа:

— Уже темнеет, и мы вряд ли успеем вернуться сегодня в замок, да и кони уже совсем обессиленные, что едва могут передвигаться. Нам следует искать ночлег, дабы восстановиться после трудного дня.

— Да, ты прав, — подтвердил Рич. — В такую тёмную ночь и в таком состоянии, в каком мы сейчас находимся, это чистой воды самоубийство.

— Давай взберёмся для начала на эту возвышенность, — указал Джефф брату на небольшую горку, в которой была маленькая пещера, а над ней стоял камень, он мог быть использован как козырёк для укрытия от дождя. — Там приличный обзор и есть ход для отступления, — добавил он, на что брат молча согласился.