Приличная на первый взгляд семья

   Ему, моему единственному племяннику, на фото-год и два месяца. Белые завитки волосиков на воротничке вязаного костюмчика, любопытный взгляд в сторону фотографа. И эта поза с приподнятым левым плечом. Она бросается в глаза  сразу. Сначала с нами жила эта фотография.
Потом привезли его, под опеку деда с бабкой. – Чем им особо заниматься - пусть внука  нянчат.
 - Он крученый у нас. Не уследишь, вечно весь в синяках, - приговаривали родители-медики, сдавая с рук на руки сына.
   То, что синяки у ребёнка были не из рядовых, стало ясно с первых же дней – они появлялись от незначительных не ударов-соприкосновений с игрушками, самой любимой из которых был деревянный «Белаз»:
 - Татася, ты меня катай, - просил племяшка, забираясь в кузов с ногами.
    А когда он его покидал, невольно соприкасаясь с деревянными гранями, на ножках пухло поднимались гематомы. И, вскоре, без присмотра, зацепившись за борт и разбив нос, обнаружил причину их появления – кровь не могли остановить четверть часа… Созвонились с родителями. Приехала мать. Опыт медика: в первую очередь была пальпирована селезёнка. И она, нащупав её, висящую из-под нижнего ребра малыша на два пальца, упала в обморок. А, когда пришла в себя, вымолвила:
 - Какая-то сволочь в роду наградила моего ребёнка болезнью Верльгофа…
Оттого-то на фотографии приподнято левое плечико. Увеличенная селезёнка создавала дискомфорт и заставляла наклоняться вправо.
 И жизнь нашей семьи пошла с учётом присутствия в ней непоправимой беды.
 Я работала посменно. Когда возвращалась из ночной, бежала, спотыкаясь, через железно-дорожные рельсы, чтобы успеть до поворота дороги, встретится с отцом, идущим по ней на работу…
 Как, когда появилось это выражение на его лице? Взгляд, прощающийся с клоком белого облака, с сорокой, прянувшей из кустов в метре от его ног? А, главное, эта осанка, с приподнятым левым плечом. Ладно, просмотрели её у ребёнка. А у отца-то - уже второй эпизод… Созвонилась с сестрой. Она как-то, присев с краю, дотронулась до левого бока отца:
 - Его величество Мендель… - Констатировала она закон, по которому её сын унаследовал заболевание от деда.
  Отца положил на обследование в свою клинику зять. Нескорое это дело. И, описывая крюк с полгорода, после работы домой, а потом в больницу к отцу, я в мыле выскакивала из-за угла последнего квартала. Он ждал,  выйдя за больничную ограду. Но не меня – жену, мою мать. Это было видно по тому, как тускнело его лицо, опускались плечи.
 - Мам, сходи к нему, он ждёт тебя.
 - Я что, здоровее его? По жаре через полгорода! – Повторялись одинаково наши диалоги. А зять, с убито остановившимся взглядом, дрожащим подбородком через неделю доложил:
 - В крови найдены раковые тельца. Я по своим каналам пробил направление в Москву. Но его положат минимум через полгода.
   И наша семья стала жить с учетом присутствия второй непоправимой беды.
   Семья сестры успела перебраться в Москву, где  зять аспирант, занялся наукой очно. Отец получил вызов на диспансеризацию. Его рабочий коллектив собрал значительную материальную помощь и отправил с богом в Москву. И он посетил старшую дочь в её первом московском жилье.
   Чем отличается клиника от института?  В клинике нарабатывается практический опыт лечения заболевания. Институт отрабатывает методики для клиницистов.
 - Существует несколько методик лечения больных с вашим диагнозом. Определившись в палату, вы убедитесь, что ваш этап болезни и ваше состояние не самое худшее, а, следовательно, лечиться вы будете с оптимистическим настроем, что немаловажно.- Рассказывал мне потом отец о лечащем враче.
  Только прежде рассказал, как в день приезда, вешая его пиджак на стул, дочь побывала во всех карманах его и пересчитала деньги, добравшись до внутреннего.
 - Приходила ко мне часто, но приносила, в основном, залежавшуюся сдобу, которую приходилось размачивать в чае.
 - Выкинь ты это, будешь чаи гонять со мной. Хватит нам кондитерского на двоих. -  Настоял на своём сосед по палате.
Человек в тяжелейшем состоянии. Когда избыток лимфы распирает лимфоузлы, руки  приходится держать за головой.
 -  Если умру, будет тебе на память обо мне эта чайная ложечка. Если успею тебя проводить до порога – всё равно возьми её с собой.
   Эта ложечка теперь на память о них, двоих, у меня. Ею скребла свои первые зубки, носила в рот кашу моя дочка. Два с половиной  года нянчил её дед до того момента, пока…
Он воротился из Москвы в начале января. Я денег скопила ему на новое пальто. Мы долго примеряли, а он противился покупке:
 - Давай костюм лучше новый купим мне в гроб.- Чувствовал, нет ли?
  Через две недели пальто стало застёгиваться впритык.
 - Ну, слава богу, подкормился, на поправку пошёл.
 А ещё через две недели:
 - Наташ, подойди ко мне, - позвал он меня с дивана, - слышишь, я поворачиваюсь, а внутри что-то булькает…
   Это был крах. Начала распадаться селезёнка. Его из института отправляли экстренно. Лейкоциты сбивали облучением. Они упорно держались и, вдруг резко упали  до предельного минимума.
   Стали к беззащитному организму цепляться вирусные инфекции. И, справившись с ними кое-как, отца препроводили.
 Ещё при первом обследовании с ним в палате лежал больной с асцитом – скоплением жидкости в брюшной полости. Отцу последствия были известны.
 - Ты позвони в Москву, пусть Инна приедет… Может поддержит чем, хоть витамины поколет...
   Она приехала, села опять, как в первый раз, с краю:
 - А чего ты хотел? – Это –цирроз…
 Его положили на первый прокол после 16-ти часов. В коридоре. – В палатах места не нашлось. Когда я утром по дороге на работу забежала к нему, на табурете рядом с его раскладушкой стояла тарелка с засохшей ячневой кашей. Пакет с едой из холодильника ему не принесли – забыли, видимо, о его просьбе.
 Он ел торопливо принесённый мною завтрак:
 - Ты опоздаешь из-за меня на работу.
 - Ешь, папка, не спеши. Там знают, где и почему я задерживаюсь, - несла ему  в рот очередные кусочки курицы и думала, что, как только откачают жидкость, надо брать отпуск. Не справится мать с тяжелым больным и маленькой моей дочкой.
 - Ты попроси Инну, пусть пришлёт апельсинов. Так хочется. Хоть с килограмм.
 Освободившаяся от жидкости полость вновь заполнялась. И вкусные блюда, что готовила я в отпуске, отец ел небольшими порциями – желудок подпирал асцит. После второго прокола его оставили в больнице и попросили лечь с ним жену. Готовились вводить плазму. Но к утру, когда была назначена процедура, он стал ПУТАТЬ СЛОВА. – Метастазы поразили мозг.
  Я пришла навестить его с дочкой. В палату нас не пустили. Мама сказала отцу про внучку, и он встал с кровати, подошёл к окну, чтобы увидеть её в последний раз…
  К 16-ти часам отца выписали. К 20-ти началась агония. Дочка бегала вокруг дивана, пробиралась к изголовью, чтобы поцеловать деду лоб. Он чувствовал её, на лице страдание сменялось  смирением и счастьем…
  Рядом с диваном стоял торшер, но свет его раздражал умирающего, и мы с мамой включили ночник в соседней комнате и легли там вдвоём.
  В начале третьего ночи вдруг шнур от торшера трижды стукнул об пол.
 - Ты слышала, мама?
 - Слышала, но шнур от пола сантиметрах в двадцати – я  отставила торшер, чтобы отец не зацепил его  в бреду.
 Стук повторился вновь. - Мы включили торшер, отец был мёртв.
Утром, когда потянулись к нам первые люди, проститься с упокоившимся, в окно постучал почтальон:
 - Вам  из Москвы фруктовая посылка – торопитесь, содержимое может испортиться. Жарко...