Рсэн-1. симбионтика. ключевое положение

Ремарка:
Полное название этого произведения: "Разговор с эльфийским Наставником, часть 1: Симбионтика. Ключевое Положение."
Этим произведением начинается цикл "Разговоров", предположительно, из четырех таких частей:
 
РСЭН-1; Симбионтика. Ключевое Положение.
РСЭН-2: Симбионтика. Песнь симбионта.
РСЭН-3: Мироустройство. Гностическая Азбука.
РСЭН-4: Цивилизация. Кастовый Кодекс.

РСЭН во всех случаях сокращение от фразы Разговор с эльфийским Наставником, цифрами будет обозначаться номер части. Все части будут представлять собой диалог мальчика - принца и его наставника.

Также есть еще одно важное уточнение.
В этом тексте вы, очевидно, найдете много знакомых вам слов на различные буквы алфавита, в том числе на букву х (например, хищник), на буквы п и т (например, паразит и травоядный), однако, обратите внимание, что данный текст является трудом по философии и знакомые слова могут (и будут) использоваться в других и даже, может быть, в абсолютно новых (авторских) значениях. Будьте готовы к этому при приключении под названием "прочтение данной книги".


Конец ремарки.





Их было двое. Первый был старик. Его величественная прекрасная голова с утонченными чертами лица была украшена (подобно тому, как покровы серебрящихся снегов украшают вершины высокогорья), серебристыми от седины, красивыми длинными прямыми волосами. Изящность осанки и изысканность движений говорили о самом высоком его происхождении, а слегка заостренные уши давали догадаться о том, что происходил он от эльфов северных народов. Второй был мальчишка, из рода людей, а может и из тех, которые полуэльфы - во времена этого периода слишком многие люди объединяли свои Дома с Домами знатных эльфов, мечтая передать своим потомкам ум, и красоту, и прирожденное благородство таким слиянием. На вид парнишке было лет 14, если принять его за человека, потому что эльфы в эти годы выглядят моложе людей и возраст их вообще очень сложно понять. Мальчик был одет просто, но со вкусом. На нем была белоснежная рубашка с красивым воротником и с длинными рукавами, заканчивающимися кружевными манжетами, поверх рубашки накинут был расстегнутый сюртук шампаневого цвета, на ногах были бледно-зеленые штаны и коричневые башмаки с серебряной пряжкой.
На шампаневом сюртуке мальчика была вышита золотая корона и Белое Древо - под ней. На голове его была коричневая широкополая шляпа, украшенная огромным страусиным пером, крашеным в сиреневый цвет, из-под которой выбивались мягкие блондинистые, слегка вьющиеся, волосы мальчика, достающие мальчику до плеч.

Мальчик был тих и печален, словно что-то тревожило его душу. Старик выглядел внимательным, но как-то по-хладнокровному умиротворенным, и, в целом, производил впечатление учтивого и понимающего, но слегка вялого собеседника. Они сидели в смотровой беседке на вершине горы, с которой открывался вид на прекрасные снежные вершины высоких гор, стоящих в округе, и на склоняющееся к закату Солнце, и негромко говорили друг с другом.

 - Эй, и где же тот веселый бойкий мальчишка, звонкий смех которого так часто разносился по округе? - Шутливо спросил старик.
 - Какой еще бойкий мальчишка? Здесь кроме нас вообще никто не ходит - всем лень подниматься так высоко. - Насупившись, отвечал мальчишка.
Старик чуть откинулся назад, чтобы опереться на спинку скамьи.
 - Да нет, это ты тот мальчишка! - Пояснил он: - Я имел ввиду, что обычно ты бодр и весел, и даже если не находишься при мне, то шумишь где-то в Предместье вместе со своей ватагой приятелей - такой задорный у тебя нрав. А сегодня ты словно сам не свой. Вот я тебя и захотел подразнить, добрая душа.
 - А я может вообще никогда больше не буду смеяться. И, вообще, возможно ты последний, кто еще считает меня доброй душой. И мой цыпленок еще.
 - А как же твои приятели?
 - Мы уже не приятели. Один из них хотел пнуть цыпленка, а я хотел его за это отлупить, как надо. Понятно?
 - И только из-за этого вы поссорились?
Немного помолчав, мальчик ответил:
 - Только. И этого хватит.
Они помолчали немного. Потом мальчик, словно решившись на что-то в своем сердце, продолжил:
 - Для меня и того хватило бы. А, кроме того, это еще и не все. Он сказал, что не знал, что цыпленок мой, думал, что ничейный. Он сказал, если я скажу цыпленка не пинать - он не пнет. Я сказал не трогать цыпленка, а он все-равно его пнул! Потому я с ним и подрался. Не хотел говорить, потому что сами твердите мне про какой-то авторитет и про конфиденциальность. А знаешь, почему сказал все-таки тебе? Просто жалко тебя стало, что ты так доверчиво на меня смотришь. Как будто только родился!

Мальчишка говорил это будто бы немного с апломбом, но легкий румянец на его щеках и грусть во взгляде выдавали его смущение.

 - Ты не должен меня обманывать, - мягко попрекнул старик.
 - Почему это? - спросил паренек; съежившийся от такой речи, он походил на взъерошенного птенца пересмешника.
 - Потому что союзники помогают друг другу когда могут, а когда не могут - честно признаются в этом. И чтобы отличать это, они должны должны знать Правду от своих союзников.
 - Значит, мы с тобой - союзники. - Сказал паренек; и огонек радости заиграл в его глазах при этих словах.
 - Конечно, ты ведь помогаешь мне.
 - Ну вот и отлично, и надеюсь, - сказал паренек, пряча руки в карманы своего шампаневого сюртука: - Что ты ценишь вот это наше союзничество.
 - Конечно, ценю и люблю его всем моим сердцем, и постараюсь быть хорошим союзником тебе.
 - Любишь? И что, ты и меня любишь?
 - Конечно, люблю.
 - И моего цыпленка ты любишь? - Прищурившись, спросил мальчик.
 - И цыпленка, - охотно согласился старик.
 - И того, кто его пнул? - С подозрением спросил мальчишка, напряженно хмурясь.
 - И того, хоть он и не прав, но без его ошибки я и его люблю.
 - Так ты что, всех любишь, что ли? - Разочарованно протянул парнишка.
 - Конечно. - Убежденно сказал старик.
 - Всех любить - бессмысленно! - Категорично сказал паренек.
 - Слепо любить - бессмысленно, - покачивая серебряной головой, сказал старик: - Потому, что это - от незнания. А я - знаю и люблю.
 - И меня знаешь? - Недоверчиво наклонив голову, спросил парнишка; сиреневое перо его широкополой шляпы игриво коснулось его лица при этом.
 - И тебя знаю.
 - А что ты про меня знаешь? - Настороженно произнес парнишка.
 - То что ты лучше, чем ты думаешь, и даже лучше, чем я могу о тебе подумать, потому что все наши мысли ограничены пределами нашего разума, и только одна Истина знает все, как оно есть, без искажения и без изъянов, и знает и начало, и смысл всего, по-отдельности и вместе.
 - А говорят - нет никакой Истины, - опустив голову, сказал парнишка.
 - Враги наши говорят такое, - щурясь от солнца, сказал старик.

Собеседники помолчали какое-то время, наблюдая за отсветами, заходящего за снежные вершины, Солнца.

 - Значит, ты меня любишь потому, что ты меня знаешь, - прервал воцарившееся молчание парнишка: - Так?
 - Так, - подтвердил старик; его серебристая голова казалась и розовато-оранжевой, и сиренево-лиловатой под косыми лучами, прячущегося за снежные вершины, Солнца.
 - Но ты не знаешь всех, значит ты не можешь любить всех, - заключил паренек, с любопытством глядя на старика своими большими голубо-зелеными глазами.
 - Я не знаю их лично, - кивнул старик: - Но я знаю их через то, что мое сердце открыто миру, и мир открыл мне Категории, через которые я сам вижу сердца других.
 - Как это? И сердца цыплят? Даже я не знаю сердце моего цыпленка: их много и все любят галдеть почем зря!
 - Ничего не бывает почем зря! - Рассмеялся старик.
 - Почему же они тогда галдят, если у них есть еда, им тепло и никто не бьет их?
 - По своим делам, - ответил уклончиво старик.
 - И что же, это все, что говорят тебе твои Категории? - Язвительно усмехнулся паренек.
 - Они - свои собственные, а не мои. Хотя все понимают их по-разному, так что я не буду спорить: это мое понимание Категорий, так пусть они будут мои, мне это только в радость.
 - И все-таки, что в них говорится? - Упрямо повторил свой вопрос мальчик.
 - А все говорят по-разному.
 - Но я же тебя спрашиваю, ты как говоришь?
 - Я - по-своему.
 - И что, ты мне не скажешь? - Сердито сказал мальчик, запыхаясь от нетерпения.
 - Я могу тебе сказать, - доставая из кармана эльфийскую трубку, сказал эльф: - Да сумеешь ли ты понять?
 - Говори! - Распорядился мальчик.

 - Все подобно чему-то и уникально в чем-то, - начал свой рассказ эльфийский Наставник: - И живое, и неживое, и все остальное - тоже. Потому, что все происходит от энергий, и материя - от энергий, и коды, по которым все развивается, тоже зависят от энергий и во-многом подчинены им. Глядя на все разнообразие мира, можно сортировать все живое по разнообразнейшим категориям. Я же, пытаясь объединить все или почти все живое по своим целям, скажу так:

Есть три типа тех, кого, по высшему из них типу, называют Травоядными: это паразиты, собиратели и, наконец, травоядные. А кроме них, существуют еще двое, и по низшему типу среди них, они называются - Хищники. Хищники есть сами хищники и симбионты. Эту сортировку можно сколько угодно расширять, но мы с тобой поступим иначе: мы объединим эти три и два типа в два и два типа. Так мы получим среди Травоядных такие типы: паразиты отдельно, и собиратели и травоядные вместе. А Хищников оставим как есть - как хищники и как симбионты.

 - Как же у тебя паразиты получаются за Травоядных? - Удивленно воскликнул паренек, дождавшись, когда Наставник сделал паузу в своей речи: - Если бы они ели, избирая только траву, зачем было бы называть их так! Ты лучше объедини их с хищниками, а тех, кто только траву ест - с другими! Ясно мне: ты все перепутал, старик.
 - Стар я уже, даже по эльфийским меркам; я один из тех Древних Стражей, что охраняли Покой Мироздания еще тогда, когда и здешних миров не было в воплощенном виде, а только - в планах. Но ты не спеши с выводами.

Если мы вычеркнем с тобой из Травоядных всех, кроме тех, кто ест избирательно только траву - так ведь там не останется и травоядных. Потому что и травоядные не против отведать и мяска, если только оно к ним попадется. А что, мне скажи, ты прикажешь делать мне дальше? Вычеркнув всех Травоядных, они не только траву едят, дальше нам придется вычеркивать из Хищников тех, кто питается не только мясом? Как же ты велишь мне запретить Хищникам есть траву, когда так многие из Хищников едят ее с такой охотой?

 - Тогда твои категории не имеют никакого смысла! - Сказал неуверенно парнишка, поправляя коричневую шляпу на своей голове; и большое перо на шляпе качнулось при этом.
 - Не спеши с выводами, - снова сказал старик: - Все имеет схожести и различия, и пересекается и отделяется в чем-то. А я говорил тебе про энергии.
 - Говорил что-то, - согласился парнишка: - Но теперь объясни мне уже, чем твои типы отличаются друг от друга!
 - Многим, потому я и выделил их, - сказал старик: - А начну я с их устройства. Упоминали мы про любовь - так скажу я и об этом.
 - И про еду, - напомнил мальчик.
 - И про еду, - согласился старик.
 - И про все, раз ты так это любишь, - миролюбиво сказал мальчик.
 - И про все и про отношения ко всему, - согласился старик: - Так - ты слушай. Вот как устроены эти два и два типа, которые я выделил (а кто-то поделит и по-другому):

Паразиты - те, кто имеют органы чувств и неразвитую гормональную систему, потому паразиты ничего не знают, думают что знают себя и что они - единственное, о ком стоит знать. Это единичная, низшая система мировосприятия. Паразит лучше всех пресмыкается, потому что не имеет чести, но любит только себя, а других презирает и ненавидит, считая своею едой.

 - Ненавидит собственную еду? Это странно. - Сказал парнишка.
 - У них - так, - развел руками старик и продолжил свою речь: -  Собирателей и травоядных мы объединили вместе, они имеют слаборазвитую гормональную систему под доминированием органов чувств, это промежуточная между единичной и двоичной системой, это, по-сути, усовершенствованная низшая или недосовершенствованная вторая система. Такой, как они, любит себя и еду - как еду. Остальное они, в целом, презирают. Нельзя сказать, что ненавидят, как паразиты, но брезгуют.
 - Эти, хотя бы по первому впечатлению, приятнее. А хищников я не очень люблю. Но говори и про них и про последних - как ты звал их? - про симбионтов.

 - Хищники имеют неплохо развитую гормональную систему, сравнимую по развитости с органами чувств, а иногда и способную подчинять себе органы чувств этого хищника, что поднимает их намного выше предыдущих. Хищник дисциплинирован, сдержан сам в себе, потому как уравновешен внешне и гармоничен внутри себя и, в итоге, стремится к балансу. Хищник любит точность и умеет быть экономным, и даже быть бесстрашно - азартным. Он немного знает себя и других, думает при этом, что знает многое. это новый уровень - это двоичная система. Хищник любит себя и еду - как приносящий пользу элемент.

 - Ну ладно, если так, - сказал парнишка: - Я уж боялся, ты одобришь то, что они едят разных мелких животных. А ты просто жалеешь цыпленка настолько же, насколько и траву, которую он жует, любитель цыплят. - С насмешкой закончил он.
 - Не совсем так, - уточнил Наставник: - Но только я вижу не только то, что видно, но и стремления внутри сердец.
 - Мне не нравятся все варианты про которые ты рассказывал, попробуй еще раз: кто твои симбионты? - Требовательно сказал парнишка.
 - Симбионты имеют сильнейше развитую гормональную систему, постоянно держащую органы чувств на подчиненном себе положении, сама же гормональная система подчиняется Разуму и, в первую очередь, централизованному (нумеровочному) мозгу, который развит также сильно (иногда сильнее), как и гормональная система. Централизованный (нумеровочный) мозг - это орган или система органов, со способностью оценивать, сравнивать, сопоставлять, предугадывать, разбирать целое на части и складывать части в целое, комбинировать и подбирать нужное; со многими другими возможностями тоже. Это не всегда головной мозг, но, в целом, это то же самое, что головной мозг, да только не обязательно находиться ему именно в голове, потому и не хочу я называть его так: в нашем случае именно привычное-то название и неграмотно. Пояснил, как мог, теперь продолжу. Симбионт хорошо знает себя, других, Систему (компромисс) и, в-четвертых, Принципы Созидания и Самосовершенствования - это четверичная система. Потому что тот, кто знает трех (себя, других и систему), тот узнает и четвертых (Принципы). Симбионт любит каждого и думает, что все относительно. А ведь так и есть. Не согласен?
 - Может и согласен, но не про моего цыпленка. Он мой друг. А причем тут энергии?
 - При том, что именно энергии определяют отношение ко всему, и сами являются результатом такого отношения.
Паразиты относятся ко всему, как к еде и используют всех для своей наживы. Собиратели и травоядные могут еще и никак не относиться, или относиться как к конкурентам, они реагируют на других, кроме того, и избеганием кого-то или манипулированием кем-то. Охотники относятся к другим, как к символу успеха и используют других для получения совместной наживы, могут делиться с другими, но любят быть тиранами, потому ни попадаться им в качестве еды, ни попадать в их команды в качестве свояка не стоит - при первом же поражении они начнут искать неловкого, из-за которого, как им покажется, они проиграли, и тогда они могут растерзать и свояка. Только симбионты относятся к окружающим, как к самоценным личностям и сообщаются с ними для того, чтобы являть свое совершенство.
 - Значит, если я не совершенен, то они меня не возьмут в свой круг, - огорчился мальчик.
 - Все относительно, - сказал на это Наставник.
 - Как же узнать, кто есть кто и найти того, кто ко мне - как к "дичности"? - Передразнивая слово, спросил мальчик: - Давай-ка мне и эту информацию, Наставник.
 - Во-первых, стоит запомнить, как относятся к информации эти мои категории, - немного обиженно сказал старый эльфийский Наставник: - Симбионты принимают информацию как проявление разнообразия Истины - относятся к ней бережно и со всем почтением, - говоря это, Наставник с легкой насмешкой посмотрел на своего ученика и продолжил свою речь: - Охотники относятся к информации как к наводке, на вроде того, как охотничий пес относится к жестам охотника, указывающего на птицу, и желают иметь с нее выгоду. Собиратели и травоядные обычно игнорируют информацию и бывает, что делают и хуже - используют информацию для манипулирования другими или делают назло, что бывает очень обидно и вредно для говорящего с ними. Паразиты же искажают информацию сильнее всех, клеветать и передергивать - их любимые занятия; уж с ними точно не стоит никому в своем уме делиться секретами - все переврут и обпачкают.
 - Тогда ты точно в своем уме, раз делишься именно со мной, - обрадовался мальчик: - Я принимаю то, что ты говоришь искренне, а если мне не понравится что-то, то я переспрошу у тебя и, если что-то мне не подойдет, то честно откажусь поверить...
Старик довольно кивнул.
 - А про "дичность" - я не хотел передергивать, я только удивился, что ко мне кто-то может так относиться. - Деловито добавил к своим словам пояснение мальчик.
 - Это хорошо, - рассмеялся старик: - И мне нравится, как ты печешься о своем цыпленке.
 - И кто же относится к симбионтам? - Спросил мальчик.
 - Эльфы, - ответил старик: - А, может, и некоторые из людей. Есть еще кошки, львы - прекраснейшие из них, те если и не симбионты, то уж высшие из Хищников-хищников.
 - А волки тогда вторые, - сказал мальчик: - И еще собаки, раз кошек ты назвал, вот кто знает про дружбу.
 - Все относительно, - сказал старик: - И есть еще и медузы.
 - Кто - кто? - Цинично рассмеялся мальчик: - Они даже звучат смешно. Наверное, первые среди травоядных?
 - Нет. Они хищники морей и океанов, и может - по-местные симбионты, а после них - акулы.
 - Про море мне не интересно, лучше - про Небеса. - Подняв глаза кверху, сказал мальчик.
 - Симбионты любят Небеса, а еще то место, к которому прикреплены, и дно, на которое опираются, и вообще все, и середину. И себя, что бы там не клеветали про них паразиты.
 - И где они живут? - Спросил паренек.
 - Эльфы - в своих Цивилизациях, где люди - то тебе самому виднее, львы живут прайдами, а медузы - полями; как видишь, все они живут командами, и домашние кошки - самые независимые из тех, кто, как мне известно, может считаться симбионтом или симбионтообразным, то есть схожим с симбионтом, и домашние кошки иногда объединяются в свои семейства.
 - Тогда они все разные. И живут по-разному.
 - По-разному. А в чем-то - одинаковые.
 - Чем они отличаются от других?
 - Они любят свободу и свою команду при этом...
 - Если они любят свободу, то зачем им команда? - Задал вопрос мальчик.
 - Их команда и есть их свобода, они могут там проявлять себя и самовыражаться.
 - Самовыражающаяся медуза, - сказал мальчик, фыркая.
 - Да. - Сказал старик: - Симбионты по своему устройству очень компанейские создания, они не видят свой успех отдельно от успеха своей команды, это доказывает, что в них преобладает стремление к общности.
 - Что за стремление к общности? Ты же говорил что-то про подчиненность нумеровочному мозгу?
 - Стремление к общности и связано с доминированием нумеровочного мозга и разумности.
 - То есть, они просто пытаются быть общностью с другими и при этом они, хищники, этих других съедают? - Возмущенно воскликнул мальчик, почти плача: - А ты говорил, что они - отдельно от паразитов!
 - Отдельно, - повторил свою позицию старый эльф: - Все потому, что паразиты тоже кое к чему стремятся, но к противоположному. Как симбионт не видит своего успеха отдельно от успеха своей команды (а, в конечном счете, и от успеха самой жизнедающей Системы), так паразит не видит своего успеха отдельно от поражения своей команды: паразиты привыкли получать выгоду на разрушенности и падении других и не брезгуют этим.
 - Ну, а хищники? - Запутавшись в мудреных речах своего Наставника, спросил мальчик.
 - Хищники - другое... Ну, да как я говорил уже тебе: это мое видение Категорий. И все-таки, и мой взгляд на этот вопрос тебе, возможно, полезно будет знать. Все измеряется практикой, и теории измеряются практикой тоже. Хищники являются естественным элементом и, в итоге, они служат Законам Мироздания...
 - И Принципам Самосовершенствования, - с сарказмом в голосе произнес парнишка.
 - Верно, - с демонстративным простодушием сказал старик, как будто не замечая тона мальчика, и продолжил свою речь: - Все дело в Ключевом Устремлении. И, на самом деле, есть Четыре Уровня таких устремлений. Каждый уровень вносит один новый Элемент, оставляя предыдущие, если они есть, конечно. И часто именно новый Элемент становится лидирующим в такой коалиции. У паразитов - самый низший Уровень. На их Уровне есть единственный и самый чудовищно-шаткий Элемент. Он называется Комфорт, и паразиты поклоняются комфорту. Незавидная их Судьба! Кроме комфорта и дискомфорта они ничего не различают, а комфорт порою рушится от малейшего изменения или неизменения температуры, от отсутствия пищи и, бывает, и от ее присутствия, от нагрузки или отсутствия ее, от света или темноты. Малейшее изменение или не изменение может убить единственное, чем утешается паразит. Поэтому паразитов часто пренебрежительно называют неутешаемыми. Они всех ненавидят, не способны жалеть даже себя, в итоге, и себя временами считают источниками боли. И даже самих себя любят не полностью, не самодостаточной, не полной любовью и любят только в момент успеха. Недолгий момент!
 - И поэтому они всегда злые, - философски заключил мальчик.
 - И поэтому, и - в итоге. Потому, что и их зло, и их несчастье являются одновременно и причиной, и следствием их злого несчастья, - сказал эльф - Наставник: - Собирателям и травоядным доступно немногим больше. Их Уровень - всего лишь второй. Элементов на нем два: наш прежний, Комфорт, и еще один - Эффективность. Собиратели с травоядными уже частично знают причину своих бед. Они знают, что их комфорт с чем-то связан и от чего-то зависит. И они пытаются вести наблюдения и делать выводы, что им обычно очень слабо удается проворачивать. Но какие-то успехи у них все же есть в этой их жизненной задаче. Так, они обычно способны выделить таких "убийц" комфорта, как голод, холод, боль, жара, чрезмерный шум. Иногда и некоторых еще. Травоядные и собиратели часто едят и по-многу, и ели бы еще больше, если бы не замечали, что их устройство страдает и от переедания тоже. Так нежизнеспособное по сути и легко мрущее понятие комфорта получает небольшое развитие, и это развитие позволяет стать ему, Комфорту, слегка более жизнестойким. А уж травоядные и собиратели много стараются, чтобы (иногда и - любыми путями) сохранить его присутствие. 
 - А у хищников есть и еще один Элемент, - задумчиво сказал мальчик.
 - На уровне хищников есть и следующий Элемент, - кивая своей сребрящейся головою, поддержал мальчика Наставник: - Так. У хищников есть все Элементы третьего Уровня. Это Комфорт, Эффективность и Справедливость.
 - Ну ладно, раз медузы справедливы, то зря я над ними смеялся, - озадаченно сказал мальчик: - Только вот звучит удивительно. Зачем тогда хищники съедают цыплят, которые им ничего не сделали? Значит, комфорт для хищников все-таки важнее. А где тогда место для справедливости?
 - Справедливость и потакательство разные вещи. Каждая из моих Категорий ведет свою Игру в этом мире. В чем-то Правила этих Игр схожи, а в чем-то отличаются. Но что касается собирателей, травоядных, хищников и симбионтов, так их главное общее - это то, что все они сражаются против паразитов. И против таких состояний, положений и позиций, которые ведут к появлению и доминированию паразитов.
 - А цыпленок не сражается? Сейчас еще ты скажешь мне, что хищники едят только тех из цыплят, которые не хотят сражаться! - Сказал мальчик с напором, скрещивая руки на своей груди: - И когда, между прочим, появится такой Элемент, как Безопасность? Если и у симбионтов его нет, то я, кажется, знаю причину всех их несчастий! Все беды от того, что они едят друг друга и от того умирают! Им нужно начать решать этот вопрос и, может, тогда все Элементы станут еще лучше!
 - Ты говоришь как симбионт, - с улыбкой сказал сребровласый старец Наставник: - Только умирают они не от этого. Они - смертны по своей сути. И важнее то, отчего же они все-таки живут.
 - А симбионты бессмертны? - Спросил мальчик с прищуром.
 - Некоторые, - осторожно ответил эльфийский старец: - Но дело не в этом. Все состоят из энергий, а энергии склонны к угасанию.
 - И что, весь мир рухнет? И весь космос?
 - Иссякнет - так говорить более правильно. И только симбионты могут спасти мир от этого, подпитывая Галактики своей собственной энергией, которая может быть неисчерпаемой. При условиях.
 - Ты сказал, что я говорю как симбионт. Я могу им быть?
 - А что, ты хочешь подпитывать целые Галактики своей собственной энергией, которую ты скорее всего никогда не получишь назад? И многие поедатели даже никогда не узнают твоего имени! - Сказал Наставник и взял кончик трубки, которую до этого держал в своих руках, в угол своего рта.
 - Да, если эти Галактики будут гармоничны, - категорично сказал мальчик, глядя на Наставника.
 - Не боишься потерять часть себя, отдавая свою энергию? Или ты думаешь, что это гарантирует тебе бессмертие?
 - Дело не в бессмертии! Я хочу, - с пылкостью заговорил мальчик, сбиваясь от разыгравшихся в его душе эмоций: - Хочу быть... Приобщенным! Хочу, чтобы, в общем, живое, если оно нормальное... И вообще... В общем, чтобы... Я бы хотел, чтобы Прекрасные Миры существовали, и Справедливость, и гармонию... А энергия пусть получит Свободу, она все равно останется родственной мне. Я ее буду любить! В общем... Я хочу пока просто узнать это: я могу или нет им быть?
 - Тогда можешь быть и им, - моргая, сказал старец - эльф: - Если правда веришь в то, что говоришь мне.
 - Я верю! - С энтузиазмом сказал мальчик.
 - Да, и последнее, что я скажу тебе сегодня (а это не последний наш разговор и мне много чего еще найдется обговорить с тобой)! Последний Уровень. И он Высший из известных мне, а я многое знаю. Это уровень симбионта. Его Элементы: Комфорт, Эффективность, Справедливость и еще Энергетическая Грамотность. Теперь пойдем отдыхать во Дворец, уже сумерки сгущаются. Остальное обсудим потом.

И мальчик вместе с Наставником пошел домой, во Дворец.