Поезд

Стук колёс заставлял Ольгу вздрагивать во сне. Она не помнила, что именно так пугало её в этом звуке, но его монотонность в ночной тишине плацкартного вагона придавала ему потусторонний оттенок. Она встала и решила пройтись по коридору до проводницы, которая так приветливо посадила её на поезд. Ольга не помнила, как выходили пассажиры, что плацкарт вдруг опустел, но даже если бы кто и был в вагоне - вряд ли бы она заметила их присутствие. Все окна были открыты , и с правой стороны вовнутрь струился призрачно-голубоватый свет луны, изредка перемежаясь серыми тенями находящих на неё облаков. Легкий ветер играл тканью шторок, заботливо развешанных на окнах, из - за чего они были похожи на складки платья невесты, которая вдруг оказалась за большим вентилятором. Перекатываясь между полками, ветер насвистывал какую-то забытую мелодию, которая, как показалось девушке, играла по радио, когда та была маленькой. Она шла вперёд, тихо переступая маленькими босыми ножками, приближаясь к купе проводников. В нём горел свет и шёл разговор. Было трудно разобрать речь людей, они говорили шёпотом. Ольга несмело постучалась, но разговор прекратился за секунду до того, как она поднесла свой кулачок к двери.
Смутившись, Ольга решила открыть дверь. Одновременно с этим в купе выключился свет.

Она не успела разглядеть ничего до наступления темноты. Думая, что её хотят зло разыграть, она отошла назад, чтобы не позволить обойти её сзади. Но потом шторка окна очередным порывом ветра сдвинулась с места и позволила свету проникнуть внутрь. Ольга закричала.
Внутри никого не было. Её сознание отказывалось это воспринимать. Вдруг в другом конце поезда послышался металлический лязг. Поняв, что он доносится снаружи, девушка поспешила внутрь купе, от которого минуту назад уже была готова бежать что есть сил, и выглянула в окно.
Поезд сбил покосившийся семафор, покрытый паутиной и приближался к не менее выглядевшему заброшенным тоннелю. Туннель проглатывал вагоны окно за окном, словно змея, которая, растягивая свои челюсти, пытается съесть крупную добычу. Вагон погружался в кромешную тьму. Где-то далеко заиграл орган, зловеще и утробно.

Откуда музыка в тоннеле ? - Этот вопрос вогнал девушку в ступор. Она сидела в открытом купе, не пытаясь ничего разглядеть, отрешенно и с тихим ужасом готовясь выехать куда-угодно. Но тут поезд резко остановился. Она упала с нижней полки и ударилась головой об дверной косяк. Зажав рукой рассеченный висок, Ольга медленно поднялась и пошла к выходу из вагона - дверь была заперта. Откуда-то доносились звуки капающей на камень жидкости, затихал орган, ветер тоже умолк.
Она попыталась открыть двери - но тщетно, скользкие от крови руки не позволяли удержать в руках гладко отполированный металл дверей. Бросив эту затею, она направилась обратно в вагон. Света в вагоне поубавилось, и когда она миновала купе проводников, она поняла почему.

Все окна в вагонах были закрыты. Все. Ей понадобился час, может два, чтобы перепробовать все замки, но все окна заклинило. Тянущая боль в виске не утихала, как и вялое, но настойчивое кровотечение. Внезапно в вагоне заморгали лампочки, доселе молчавшие и ждавшие своего часа, как суфлеры ждут часа подачи реплики. А вот те, кому реплику передали лампы, заставили Ольгу упасть на пол и кричать. Кричать. До хрипоты, до леденящего душу ужаса, до мурашек, сдирающих с вас кожу одним своим появлением. Стены вагона были покрыты человеческими лицами. Они появлялись прямо в металле, который покрывался ржавчиной и слизью, пытались вырваться из него, издавая жуткие стоны. Кто-то молчал, но стоило задержать на них взгляд, как с их глаз, полных ужаса и агонии начинал течь гной, а они начинали всхлипывать. Поезд снялся с тормоза и начал движение, вяло разгоняясь. Стук колёс барабанил в адском оркестре с ужасным вагоном, из которого не было выхода. Ольга начала пятиться назад, но споткнулась об железку, так предательски лязгнувшую тогда,когда она только вышла из купе проводников. Она сильно ударилась
затылком, поэтому потеряла контроль над своими движениями, лишь слёзы выражали её ужас и беспомощность. Внезапно, она поняла, что не ощущает своего тела. И её взгляд вдруг постепенно стал фиксированным, не позволяя даже шевельнуть головой. Слёзы вдруг стали поразительно жечь глаза, и Ольга начала всхлипывать. Всхлипывать, понимая, что её слёзы гноем капают на пол, когда в другом вагоне кто-то пытается открыть двери...

Внезапно всё затихло. Поезд вышел из тоннеля и подъехал к станции. В нём никого не было, ведь тоннель вёл в депо. В поезд садились люди, рассветало солнце. Только старый семафор в глубине депо то и дело моргал, словно только проснувшийся от сна человек. Вагоны везли людей, к вечеру они пустели, но всегда находился человек, который засыпал до того, как проводники быстро покидали поезд, и не успевший выйти за те гладкие металлические двери, у которых он впоследствии будет умолять о том, чтобы его рассудок не перегорел, как лампочка в купе проводников.