Необыкновенный кросс

Тамара Николаевна,  физруля, объявила, чтобы в субботу в половине десятого все бегуны из нашего класса собрались у школы.  – Пойдем на районные соревнования на новом стадионе. Все бегуны – это Чикин, Дмитрюк, Саксонов, я и Ромашина. А новый стадион – это реально круто: огромное футбольное поле, газон, зрительские трибуны, беговые дорожки - всё как положено. Я туда захаживаю вечерами комментировать футбол.  Играют «Лоси» с «Кабанами», - взрослые парни, кавказцы в основном или таджики. Кто-то из них однажды услышал меня, но я правда неплохо бегаю.

Суббота. Утро. Не так-то легко собраться. Для Тамары Николаевны самое важное, чтоб футболка сияла белизной и была отглажена, иначе такое сравнение подберет –  вообще хоть сквозь землю провались. Пока всех дождались, потом заблудились в своем же районе и на стадион пришли, когда соревнования уже шли полным ходом.

Моя дистанция 400 метров. Только моя. Она очень специфичная – спринтерский марафон. Мне нравится такое сочетание несочетаемых качеств  в одном человеке, интересно.  Я понял: бежать на этом стадионе только по своей дорожке. Но стартовые колодки я, извините, впервые вижу не по телевизору.  К тому же, как в песне Высоцкого,  моя толчковая правая. Я судье говорю: - Не то, поменяйте колодки. А ему некогда. Побежишь, говорит, в следующем забеге. А в следующем забеге я один оказываюсь. Ничего себе  – сам с собой соревнуйся. Это конечно самая суть, но не зрелищно. Смотрю, выводят мне на соседнюю дорожку… девицу. Но сквозь землю не провалишься, деваться некуда. На низком старте я повернул к ней голову посмотреть в глаза, но они были закрыты волосами. Посмотрел на пальцы. На ноготке котик нарисован. Забавный.

– Обгонишь – прибью,  -  угрожающе заявил я. Надо было сказать «убью», подумал. И вспомнил Оскара Писториуса. Кумир, но нельзя же человека убить.
На первой стометровке я был готов это сделать.  Она неслась как лосиха, рассекая воздух ладонями. Мы бежали вровень, но я думал о финише.  Сдохни! Ужасно вспомнить, что я так яростно желал ей вторые сто метров. Известно, что решающей на этой дистанции становится третья стометровка. И она отстала. Но на последних метрах я бы и сам сдох. Поэтому я тормознул у финишной линии и махнул ей рукой, мол, пропускаю, я джентльмен. И надо же было такому случиться, что моя рука ее зацепила. Ну как бы шлепнула по выпуклой части.  Стадион ревел и визжал. Ей бы остановиться, мы бы поговорили и все выяснили. Но эта кабаниха погналась за мной, чтобы дать пинка. Я подбежал к своим, и те ее успокоили. А с трибун все ей кричали: «Что ж ты его не догнала?» «Больно надо», - отвечала она, и было видно, что она тоже любит славу.