Ялтинские антоновки. Фанни Татаринова

               

     Чеховский пейзаж не будет полон, если не упомянуть об «антоновках». Преклонение перед кумирами всегда было и будет, но иногда – как в случае с Чеховым или Собиновым - оно обрело отчасти форму психологического помешательства. Впрочем, для этого были основания. После смерти  его друг Иван Щеглов-Леонтьев провел среди его поклонниц опрос: «Был ли Чехов красив?»  Подавляющий ответ гласил: «Был прекрасен…».
Писатель В.Ладыженский припоминал такой эпизод: "Стояла хорошая, жаркая и сухая погода. Чехов чувствовал себя очень хорошо и вечером предложил мне войти погулять с тем, чтобы поужинать в городском саду... Прогулка шла очень недурно, но только до набережной. На набережной Чехов привлек к себе внимание публики. На него оглядывались, а следом за ним, как дельфины за пароходом, показались «антоновки» … Мы ускорили шаги, добрались до городского сада и заняли столик. Но недолго пришлось нам на этот раз благодушествовать. Толпа росла кругом столика, а аллеи сада напол¬нялись мужественными и неотвратимыми "антоновками".
 Среди известных «антоновок» называли имена Лидии Мизиновой, Татьяны Щепкиной-Куперник,  Лидии Яворской, Елены Шавровой, Ольги Кундасовой, Марии Дроздовой… Это были писательницы, художницы, актрисы, даже «астрономки»… В Ялте  собралась целая когорта «антоновок»: Софья Бонье,  Фанни Татаринова, Ольга Подгородникова…      
  Они преданно служили  больному писателю, оказывали услуги, делали подарки. До сих пор в мемориальном доме Чехова стоит  гипсовая фигурка собаки, поднесенная поклонницами.  Чехов направлял их энергию в нужное русло. Софья Павловна Бонье помогала в благотворительных делах,  навещала  неимущих туберкулезных больных. Фанни Карловна  Татаринова  была организатором культурной жизни Ялты.  Чехов над ними частенько подтрунивал. Софью Павловну за пристрастие к  ярким нарядам величал «петухом». Иронизировал над актерскими «талантами»  Фанни Карловны. Но все недостатки «антоновок» искупались величайшей преданностью  искусству в лице обожаемого Антона Павловича.
Трогательная  картина  нарисована в  воспоминаниях   бывшей  служанки в  доме  Чеховых  Л.Гриб-Федоровой. В день известия   о кончине Антона Павловича  «в  два часа приехал  экипаж, в котором сидели  Софья Павловна  Бонье и  Фанни Карловна Татаринова. Они вошли со мной  в спальню А.П., встали на колени перед его кроватью  и заплакали.  Я  их попросила, чтобы они говорили тихо,  так как Евгения  Яковлевна еще ничего не знает». Дамы обещали сами рассказать  ей о  кончине сына.  Когда Люба вошла в комнату   матери писателя, они  уже сидели  вместе. Фанни Карловна «обняла ее, а  Софья Павловна, стоя на коленях, целовала ей руки. У  Евгении Яковлевны  из глаз катились  слезы…»
Биографии  «антоновок» иногда  поражают своим драматизмом  и неожиданными, неординарными поворотами судьбы.
 Так, к примеру,  было с Фанни Карловной Татариновой. Ее деятельность на ниве  благотворения и организации культурной жизни Ялты  оставила глубокий след. По содержанию  ее альбома, ныне хранящегося в фондах Дома-музея А.П.Чехова, можно  представить необыкновенно деятельную натуру, которая смогла поставить силами любителей почти весь классический русский оперный репертуар. Она выходила на сцену  с таким партнером, как К.Станиславский, в спектакле по пьесе П.Гнедича «Горящие письма»… Именно в этом спектакле Станиславский отрабатывал такой новаторский сценический прием, как  игра спиной к зрителю. По театральной традиции, сцена  являлась как бы продолжением зала, актер был обязан говорить  непременно в сторону зала. Станиславский, реализуя идеи художественного реализма, представлял сцену как пространство с четырьмя стенами. Играл так, словно зрителей и не существовало… В Художественном театре  зрителям   было даже запрещено хлопать во время  спектакля…
Ф.Татаринова  горячо приветствовала    рождение  Художественного   театра. 15   октября  1898 года  она  телеграфировала К.С.Станиславскому: «К открытию  созданного  Вами Художественно-общедоступного  театра  с далекого юга  шлем  Вам  свое  благословение и свои  пожелания  успеха дулу а  Вам   сил, здоровья  и  неослабевающей энергии  неизменно  любящий  друг Ваш  и  Вашего детища = Фанни Татаринова» (Музей  МХАТ, № 10814). Сохранился  ряд писем Ф.Татариновой  к   К.С.Стани-славскому,  в которых   она высказывала   впечатления от  его игры на сцене. В  письме от  16  марта  1901 года   сообщает, что  видела   спектакль  «Доктор Штокман»,  хвалит К.С. в заглавной роли.  «В  Штокмане Вы  велики потому, что  по духу вы равны  ему». «Вам  тоже пришлось сказать: «Я  чувствую в  себе несокрушимую  волю   и  бодрость духа  порвать с ложными  взглядами на искусство» (Музей  МХАТ, № 10850).
 Местные поэты писали ей стихи.  Она издавала газету «Ялтинский листок», в котором печатался Владимир Шуф. Этой незаурядной женщине посвящен его сонет  «Джалита»: так в древности именовалась Ялта, так назывался  и пансионат, которым владела Татаринова, и книжное издательство, ею основанное. Здание  «Джалиты» находилось  на берегу моря  -  через речку от   гостиницы «Ореанда».

               ДЖАЛИТА
Взошла луна… Горит венец богини.
Ее мечты причудливый каприз, -
Вершины гор, теряя очерк линий,
Уходят вдаль. Чуть веет легкий бриз.

Морской простор весь в блестках, темно синий.
На берегу дорожка вьется вниз.
Джалиты тень скользит в цветах глициний.
«Люблю, приди!» - вздыхает кипарис.

Беседку там закрыли сетью лозы.
И шепот в ней, и тихо шепчет сад…
- Ну, поцелуй! .. Джалита, где твой взгляд?
Ужели ты стыдливее мимозы?

Как ночь темна, как сладко пахнут розы,
И как звенит веселый хор цикад!

В РГАЛИ (Москва) хранится ряд документов, раскрывающих общирные  личные связи Ф.Татариновой с деятелями русской культуры. От С.Я.Надсона, который  последние дни жизни провел в Ялте, сохранилась визитная карточка, посланная, очевидно, в дни недомогания самой Фанни Карловны: «Хворать нехорошо: я это знаю по опыту, Надеюсь, сегодня Вы уже поправились, иначе я  перестану быть умником  и полезу на стену. Семен Яковлевич Надсон». (РГАЛИ, ф.384, оп.1, ед.хр.17. Без ук.даты).
В архиве имеется также  благодарственная записка актрисы Малого театра М.Н.Ермоловой, относящаяся к 90-м годам: «Позвольте от всей души
поблагодарить Вас,  Фанни Карловна, за Вашу милую любезность. Жалею, что уехала и не могу  лично Вас поцеловать. Мария Николаевна Ермолова» (РГАЛИ, ф.75, оп.2, ед.хр.22).
     В переписке  с  Ф.К.Татариновой состоял поэт Константин Бальмонт, которому она помогала в организации поэтических вечером на Южном берегу  Крыма. Один из таких вечеров состоялся 28 сентября 1895 года в зале Общественного собрания Ялты. Константин Дмитриевич выступал вторым номером после знаменитого виолончелиста Портена из Парижа, читал, как было напечатано в программе, произведение «Эльза. Поэзия в прозе». Ф.Татаринова также выступала с чтением стихов Бальмонта (ДМЧ. Мемориальный фонд А.П.Чехова. КП-4589/50). Как и автографы Надсона и Ермоловой,  письма поэта не публиковались, хотя имеют несомненную ценность для   истории русской культуры. Первое письмо  относится, очевидно, к  1893 году.
      «Дер. Мармидовка, Полтавской губ. 12 сент.
Дорогая Фанни Карловна, как близко я от Вас, и как хотелось бы снова  в Крым, на  берег моря, на склоны гор!  Я безнадежно влюблен в Крым. Малороссийские степи  с их бесконечными горизонтами  очень хороши,  но что значит луна при свете солнца. Между тем обстоятельства моей жизни  складываются так, что  вряд ли в 1894 году  мне придется беседовать с Вами (если только Вы не приедете в Москву). То дело, о котором я с Вами говорил,  требует от меня новых хлопот, сегодня я уезжаю отсюда (я гостил у Стороженки) в Москву,  затем, вероятно, придется  недели на полторы ехать в Петербург.  Не можете ли Вы сообщить,  до каких пор обыкновенно бывает в Крыму  хорошая погода.  Как теперь, я думаю, у вас хорошо! Что Вы поделываете? Что Вы читаете?  Я написал много новых стихотворений, одно из них посылаю Вам, ибо оно навеяно Крымом.
   Не собираетесь ли Вы устроить какой-нибудь вечер  или поставить новую оперу?  Пишите мне, пожалуйста, по следующему адресу: Москва, Плющиха,  Ружейный пер. д. Кондакова, кв. Стороженки. К.Д.Б.
    Жму Вашу руку и желаю Вам всего лучшего. Поклонитесь, пожалуйста, тем,  кто помнит меня.  Не нужно ли Вам исполнить  какое-нибудь поручение в Москве?
Преданный Вам  К.Бальмонт». (РГАЛИ. Ф.57, оп.2. ед.хр. 9. лл. 1,2,2об.3).
                * * *
(В адресной книжке А.П.Чехова имеется адрес Н.И.Стороженко,   в квартире которого останавливался в Москве Бальмонт, однако Ружейный переулок указан  не на Плющихе, а на Смоленском бульваре, и домовладельцем указан не Кондаков, а Байдаков. Высказывались предположения, что именно  через  сотрудника «Русских ведомостей  проф. Н.И.Стороженко Бальмонт познакомился с Чеховым в 1891 году – Г.Ш.). 

                * * *    
К письму был приложен текст стихотворения, написанное  в сентябре 1894 года.
 
                « Бесприютность.
                Сонет.
Меня не манит  тихая отрада,
Покой, тепло родного очага;
Не снятся  мне цветы родного сада,
Родимы безмолвные луга.

Краса иная сердцу дорога:
Я слышу  рев и рокот водопада,
Мне грезятся морские берега
И гор неумолимая громада.
 
Среди других обманчивых утех
Есть у меня заветная утеха:
Забыть, что значит плачь, что значит смех.

Будить в горах  грохочущее эхо,
И в бурю созерцать, под гром и вой,
Величие пустыни мировой.

 Стихотворение было опубликовано  в сборнике  1895 года «В  безбрежности». Это второй поэтический сборник К.Бальмонта, он проникнут мотивами импрессионизма.  Тематически многие стихотворения сборника навеяны крымскими впечатлениями.
    Второе письмо относится к  началу нового двадцатого века и свидетельствует, что  отношения  Т.Бальмонта с Ф.Татариновой  сохранили дружеский характер.

      «10 марта 1902. Сабынино.
Дорогая Фанни Карловна, посылаю Вам драмы Зудермана. На днях вы получите том  драм Кальдерона. Через четыре дня я уезжаю в Париж надолго. Очень жалею, что нельзя побывать, до отъезда,  в Ялте, и еще раз, и еще  несколько раз  навестить милую Фанни Карловну, к которой я бываю несправедлив, но которую всегда люблю  и очень ценю. Напишите мне в Париже:
      «Constantin Balmont, poste restante.
Буду из-за границы писать Вам. Что делается  у Вас в Ялте? Весна, солнце, цветы, голубое море? Хорошо бы перенестись туда  хоть на мгновенье, но Судьба зовет.
    Целую Ваши руки. Будьте счастливы.  Всем вашим поклон.
    Искренне преданный Вам  К.Бальмонт». (РГАЛИ. Ф.57, оп.2, ед.хр. 9).
                *  *  *
(Сабынино – имение родственника жены поэта кн. Д.А.Волконского под Белгородом, Курской губернии. Отсюда Бальмонт писал в Ялту и А.П.Чехову. Адрес отмечен в записной книжке А.П.Чехова – Г.Ш.).
         
                * * *
В Музее МХАТ (Москва)  под  индексом ВЖ-21 № 1977  хранится  черновой вариант «Биографии Фанни Карловны Татариновой», написанной  мужем после ее смерти .  Почему именно  МХТ?  Потому, что Татаринова благодаря своей любви к искусству была приглашена  в Школу-студию в качестве преподавателя музыки. О  своей преданности   Художественному   театру   Ф.Татаринова   писала 18 июня  1923 года   В.И.Немировичу-Данченко: «Я  все так живо  переживала   вместе с вашим  театром,  словно я  сама одна из действующих лиц, и такая  я буду до самой   моей смерти, так как выше   нашего  театра  у  меня нет ничего».
      Среди  ее учеников были замечательные артисты. В воспоминаниях Алисы Коонен  есть  несколько строк об уроках Татариновой,  которая предлагала ученикам оригинальную методу  развития голоса. Все гаммы она предлагали  петь таким образом: «Ду-ру-му-фу…». Это вызывало, естественно,  ироническое оживление студийцев. Стали пропускать занятия… Станиславский велел  мальчикам  являться  на занятия  во фраках и петь так,  как будто поют  любовные арии в великосветских салонах…
Некоторые факты из документа были использованы при публикации  краткого биографического очерка о Ф.Татариновой в двухтомной истории МХАТа,  увидевшей свет к 100-летию театра.  Полный  текст  публикуется  впервые.

                * * *
       «Биография Фанни Карловны Татариновой,
                изложенная ее мужем.      
Фанни Карловна Татаринова, урожденная Бергман, родилась в 1864 году  28 мая  в Петербурге в семье  Бергман, имевшей какое-то отношение ко двору Вел. Кн. Елене Павловне, под непосредственным руководством которой, как известно, возникли русские музыкальные общества, а затем и первые классы  консерватории, во главе которых был поставлен А.Г.Рубинштейн. Эта близость семьи Бергман к лицам, стоявшим в непосредственной связи с  просвещенной и высоко одаренной  тонким  чутьем  музыки Великой Княгиней, создавала  благоприятную атмосферу для  развития рано обнаружившегося у  Ф.К.Бергман  стремления к музыке и сцене.  Старшая сестра ее,  Эмилия Карловна, в замужестве Павловская, обладавшая  большими сценическими и голосовыми  данными,  рано выдвинулась как артистическая индивидуальность и быстро сделала блестящую карьеру как оперная певица.  Это обстоятельство в свою очередь определило и воспитание  Ф.К. в направлении развития ее  музыкальных способностей. Уже 15 лет она была  принята в Консерваторию  в Москве по классу  пения пр. Милорадович, у которой и закончила свое образование  как певица, будучи переведена через класс  благодаря успешности в занятиях  по всем предметам.  В Консерватории Ф.К.занималась  по классу теории  у пр. Кашкина,  по гармонии у  П.И.Чайковского,  у пр. Губерт и др.
Рано выйдя замуж за  инженера-технолога Татаринова, Ф.К. вскоре выехала за границу, где должна была совершенствоваться в пении  у Виардо Гарсиа, предсказывавшей ей прекрасную будущность как певице с необыкновенным  красивым голосом  - меццо-сопрано.  Однако болезнь мужа,  а затем и детей,  приковала Ф.К. к Крыму  настолько, что  от сценической карьеры ей  пришлось  отказаться, ограничиться выступлениями в так  называемых благотворительных концертах в г. Ялте, где Ф.К.Татаринова прожила с 1884 по 1907 год.
Обладая, кроме голоса,  еще и драматическими способностями и не имея возможности  отдаться профессиональной работе  артистки,  Ф.К., будучи  благодаря замужеству человеком обеспеченным,  а после смерти мужа обладательницей  солидных средств,  посвятила себя деятельности по  оказанию поддержки  главным образом  больным туберкулезом артистам, направленным  и приезжавшим для исцеления своего недуга на  Южный берег Крыма.  При непосредственном участии Ф.К.  в Ялте, Севастополе и окрестных курортных местностях  было устроено свыше 150 концертов и спектаклей,  сборы  с которых дали возможность заложить  первые камни фундаментов  таких учреждений и организаций, как  «Община Красного Креста», содержавшей больницу для туберкулезных,  санаторий «Яузлар», родильный приют,  Народный дом, Ялтинское благотворительное общество,  мужская и женская гимназии, добровольная пожарная дружина и т.п. и т.д.   
 Можно сказать, что не было в Ялте  ни одного благотворительного  или просветительного начинания,  к которому не были бы приложены руки  Ф.К.Татариновой  путем устроительства концертов или драм(атических) спектаклей, к которых на принимала участие  или как певица, или как др(аматическая) актриса, а также е ученики по пению  и приглашенные  ею артисты из столиц и др. значительных провинциальных городов.
Рано лишившись родителей и испытав в детстве большую нужду, познав с юных лет ее тяжесть, Ф.К.Татаринова умела  горячо отзываться на человеческое горе и никогда не жалела ни своих средств,  ни сил,  отдаваясь всецело работе  по  облегчению положения всех  обращавшихся к ней за помощью.  Устремленная всем существом  своим к артистической деятельности, она больше всего оказывала содействие  артистической братии, всячески помогая в  устройстве судьбы  заброшенным благодаря недугу на Южный берег Крыма  артисту или атристке.
 Русское Императорское  Общество  сделало ее  своим почетным  членом,  а Общество  драм(атических) писателей  своим агентом. Представители всех театров, как столичных, так и провинциальных,  имели с ней соприкосновения  или  деловые, или дружеские.  Кончив по классу драмы  у Самарина  Московскую Консерваторию и обладая хорошим артистическим темпераментом, Ф.К Т-ва переиграла массу пьес с  участием видных артистов драмы. Как, например,   с Давыдовым, с Горевым, с Далматовым,  с Станиславским, с М.Петипа,  с бр. Адельгейм и др.  Вероятно, не откажутся помянуть добрым словом  Ф.К.Т-ву   и те видные артисты  оперы и драмы, которым  она оказывала содействие  и способствовала успеху, знакомя одновременно  Южный берег Крыма  с крупными музыкальными и драматическими силами, как, например, Ауэр, знаменитый виолончелист Портен, покойная  Федотова,  певец Фигнер,  в то время начинающий Ф.И.Шаляпин, Рахманинов, < …> пианисты Д.С.Шор, Самуэльсон,  бр. Адельгейм, Орленев, Яворская и мн. другие.
 Организовав из любителей  хор певцов и певиц, а из учеников своих по классу пения коллектив артистический, Ф.К.Т.  поставила под своим дирижерством  9 опер: «Фауст», «Евгений Онегин», «Алеко», «Кавказский Пленник», «Дубровский», «Русалка», «Сын Мандарина», <…> «Демон» и много отрывков из разных опер.  Независимо от их постановок, Ф.КТ-ва  пробовала свои силы  и как дирижер, успешно выступив  публично в Ялте же с симфоническим оркестром в увертюре к «Орлеанской Деве» в качестве дирижера. В 1900 году Ф.К.Т.  принимает у себя на вилле  весь коллектив Моск. Худ. Т-ра, приезжавшего в Ялту  для показа  своих постановок А.П.Чехову, главным образом, его  пьес. Связь ее с МХТ, возникшая значительно раньше  приезда театра в Крым, еще в период  организации Москов. Общедост. Худож. Театра, определила впоследствии   дальнейшую деятельность  и жизненный путь Ф.К.Т.
Лишившись, в силу рокового стечения обстоятельств в связи с  Японской войной и  революцией 1905 года  своего состояния, что помешало Ф.К., между прочим,  развивать удачно начатое  дело книжного издательства «Джалита» и расширить программу разрешенной ей, под  ее редакторством  газеты «Ялтинский листок», Ф.К. вынуждена была   оставить Крым и переехать в Москву, где ей было предложено  дружески к ней относившимися  и ценившими ее дарование и артистический темперамент К.С.Станиславским и В.И.Немировичем-Данченко  занять место директрисы  только что  намеченных к организации  драматических курсов Художественного театра.  Этот пост Ф.К. занимала  с 1907 года по  день расформирования курсов – или, впоследствии, школы театра  и образования Студии театра, названной впоследствии 1-й, т.к. вслед за ней стали образовываться 2-я, а затем и 3-я,  ныне Театр им. Вахтангова. Однако и по расформировании школы  Ф.К. продолжала  в Х.Т. специально  порученную ей работу по сохраненному классу пения  и постановки дыхания у драматических артистов по тому методу и  системе,  которые были впервые применены  ею в работе с  драматическими актерами.  Здесь под руководством Ф.К.  работали как молодежь,  из среды которой вышли  ставшие впоследствии известными  артисты и артистки, как Бакланова, Коонен, Барановская,  Горев,  Вахтангов, Мих. Чехов, Хмара, Болеславский, и мн.  другие, так и «старики», т.е. уже  признанные и известные   артисты, как  Германова, Коренева, Лилина и даже сам К.С.Станиславский, бравший уроки отчасти для  себя,  а больше в целях  поощрения молодежи  к новому необычному в  деятельности  т.н. «Драматической школы»  методу постановки и  консервирования  звука  у драматических артистов.
В Художественном театре Ф.К.Татаринова  работала до конца своей жизни, в общей сложности 16 лет.  Всего же ее преподавательская и  артистическая деятельность  составляет свыше 35 лет. Независимо от этой работы  Ф.К. в период  революции и гражданской войны  сорганизовала професс. Союз музыкантов – педагогов, объединив в нем свыше  800 членов и при ем учредила  художественный отдел для детей, успев поставить силами  своих студийцев несколько спектаклей (…). Приглашенная  Муз. Отд.Наркомпроса  для работы в Пролеткульте, Ф.К. организовала курсы  для подготовки преподавателей  пения в рабочих клубах. Кроме того, у нее была своя  Студия художественного пения.
 В период империалистической войны, будучи одной из учредительниц  и тов. председателя  Общества Искуств,  Ф.К. устроила свыше 100  концертов со своими  учениками и ученицами в пользу раненых воинов.
Скончалась Ф.К.Татаринова  от истощения,  заразившись туберкулезом  при ухаживании за своей дочерью  в 1923 году, на 60-м  году жизни. Похоронена, по личному желанию,  не в Девичьем монастыре, где захоронены члены  Худ. Театра,  а на Введенском иноверческом  кладбище  недалеко от могилы дочери».

                * * *