Без названия

I.

- Лучше что-то делать и ошибаться, чем ничего не делать и потом всю жизнь жалеть об этом! – вслух произнесла Инга, решительно взяла в руки ножницы и тяжелая рыжая коса жалкой змеиной кожицей скрутилась возле ее ног.
Вчера Инга окончательно порвала со своим прошлым и решила, что больше ничто не будет ей о нем напоминать. Даже коса. Она отрежет прошлое, отскребет его от кожи. Пусть оно стечет через дырочку в ванной, в которую Инга поставила утомленные за день ноги.
- Это самое мудрое решение, которое я когда-либо принимала в своей жизни! – опять вслух сказала Инга и включила душ.
   Она чувствовала, как вода смывает с ее тела все то, что так мучило в последние годы. Все! Больше не нужно взвешивать слова и контролировать эмоции! Все!
   Такой жирной точки на отношениях с людьми ей, Инге, еще никогда не приходилось ставить. Инга считалась деликатной и интеллигентной, не способной намеренно причинить боль другому человеку. Но именно потому, что она такой считалась, ее вчерашнее показательное выступление имело эффект шоковой терапии для всех, кто явился его невольными зрителями. Ну и пусть!
   Да, она разрушила стереотипы и нарушила правила игры. Но, черт подери, не она эти правила устанавливала и не она написала сценарий этой бездарной и скучной пьесы! А вот вчерашнее шоу – это ее заслуга! Ее правила, тексты. Нет, Инга ни о чем не жалеет. Просто иногда человеческое терпение имеет пределы, и пользоваться советами Карнеги не всегда правильное решение. Инга ненавидела Карнеги. Если следовать его инструкциям, то нужно только и делать, что впитывать в себя чужие проблемы, жить чужими интересами и подстраиваться под чужие вкусы. В этом случае мы обязательно получаем симпатии окружающих.
    Но Инге надоело сидеть с открытым ртом и делать вид, что ей безумно интересно слушать других людей. Ее собственная жизнь отодвинулась куда-то на задний план, подчиняясь желанию быть приятной для окружающих. Надоело!
   Инга замотала себя в мягкое махровое полотенце и прошлепала мокрыми пятками на кухню. Включила электрический чайник, увеличила громкость магнитофона. Когда же она присела на диванчик возле окна, внезапный ужас охватил ее, руки мелко задрожали, лоб покрылся испариной.
- Что я наделала!!! – в отчаянье вскрикнула Инга.

II.
   Она познакомилась с Лосевыми, когда целых полтора часа тщетно пыталась голосовать на дороге. Все машины проезжали мимо не тормозя. До города было еще слишком далеко, а до ночи уже слишком близко. Блестящая перспектива переночевать на обочине явно засветилась впереди. Инга готова была расплакаться. Но тут появились они… Они сразу остановились, усадили ее поудобнее, вручили бутерброд и бутылку пива. Инга была благодарна и счастлива.
   Они оказались супружеской парой с одиннадцатилетним стажем. У них был один ребенок, который, по их словам, отдыхал в деревне у бабушки. Откуда, собственно, они и возвращались. Слушая их бодрую болтовню, Инга полу дремала, полу мечтала. До нее с трудом доходил смысл разговора.
- Галка! Не грузи ее! Она же совсем вымотана! – вдруг со смехом перебил жену Лосев.
Инга благодарно улыбнулась и почти сразу же уснула.

- Завтра у меня День рождения. Приходи. Будет забавно. Вот адрес. – Лосев протянул Инге блестящую визитку и помахал из машины рукой.
   Она долго смотрела им вслед, и чувство непонятной тревоги вдруг наполнило ее до краев. Берегись! Это плохая идея.
   Но на следующий день, заплетая косу возле большого зеркала, Инга вдруг упрямо мотнула головой, и подумала, что новое знакомство разнообразит ее жизнь, добавит остроту ощущений. Она пошла на день рождения. Зачем?

III.
   Они производили впечатление благополучной семьи. В их доме все звенело от идей и энергии. Инга слегка ошалела от этого звона, но он не напугал ее, скорее наоборот. Она решила, что здесь будет просто и легко. Что, пожалуй, она какое-то время останется в их жизни или они в ее. Тогда она еще в этом не разобралась. Все стало яснее потом, но было уже слишком поздно…

   Лосевы не были счастливой парой. Они хотели производить впечатление счастливой пары.
- Мне так повезло с мужем! – артистично сверкая ровными зубками, восхищалась Галя.
- Моя жена – замечательная женщина! – заглядывая ей в глаза, вторил Лосев.
Иногда Инге казалось, что это своеобразный аутотренинг.
   Лосевы картинно восхищались друг другом, стараясь скрыть правду не столько от других, сколько от самих себя. Они настолько привыкли друг к другу, так не хотели ничего менять в своей налаженной жизни, что старались заглушить смертельную скуку громкой музыкой, активным отдыхом, бурной деятельностью в быту и работе. Они загружали себя чем угодно, только бы поменьше оставаться наедине. Инга часто думала о том, что же на самом деле убило их любовь? Но, возможно, они вообще никогда и не любили друг друга? Кто знает…
   Инга стала часто бывать в их доме. Она не совсем понимала, что так привлекает ее. Ведь она поняла, что здесь уже давно не живут ни нежность, ни забота друг о друге, ни желание согреть друзей у своего очага. Ведь никакого очага просто не было, и греть было нечем.
   Инга наблюдала за жизнью, в общем-то, чужих ей людей. Она не чувствовала себя частью того, что видела. Странное ощущение, словно она сидит в зрительном зале. Инге казалось, что Лосевы где-то там, по ту сторону экрана, и что они просто не могут видеть ее.
   Но они ее видели. Они зачем-то всегда зазывали ее к себе, делились планами, вдарялись в воспоминания. Зачем-то это они делали именно при ней, при Инге.
   Однажды Инга поняла, что встречи с Лосевыми стали для нее чем-то вроде наркотической зависимости. Она не хотела, но почему-то все равно шла к ним и часами сидела на их большой неуютной кухне, слушала что-то, что-то отвечала, но больше молчала. Не потому, что ей нечего было сказать, а потому, что в этом доме никогда никого не слушали. Здесь говорили только хозяева. И их мнение считалось единственно правильным.
   Постепенно единое целое – Лосевы - для Инги медленно рассыпалось. Остались отдельные – Галя и Лосев. Инга сама не заметила, как произошло это раздвоение в ее мозгу. Увы, сразу это не насторожило. Она все поняла, когда было уже поздно. Инга полюбила Лосева. Она полюбила запутавшегося в собственной жизни, нервного, усталого и трусливого человека. Это была катастрофа.

IV.
   Жалость – мстительное чувство. Нам всегда мстят за нашу жалость. И чем сильнее твоя жалость, тем больнее расплата за нее. Инга жалела Лосева. Она жалела его за старые джинсы за то, как он ставит на газ чайник и сам наливает чай. Она жалела его за его вечное желание выглядеть удачливым, сильным и состоявшимся. Мужчине важно быть таким в глазах женщины. Но Инге это было все равно. Ей не было дела ни до его бизнеса, ни до его самоутверждения. Она видела лишь измотанного и абсолютно одинокого мужчину, который всегда окружен людьми, остроумен, легок на подъем. Это был нонсенс. Но это было так. Одиночество скулило в его слишком уверенной походке, оно сквозило в его слишком веселом смехе, оно холодным камушком лежало на дне его глаз, вокруг которых разбегались лучики морщинок. Инга любила Лосева. И поэтому жалела. Или наоборот?

V.
   Они называли ее «наша Инга», и от этого ей становилось неловко и даже противно. Где-то очень глубоко скребся крохотный крабик стыда. Инга чувствовала себя резидентом в чужой стране. Любовь к Лосеву сделала визиты в его дом каким-то мазохистским удовольствием. Инга ненавидела себя. Говорила себе самой, что больше никогда к ним не пойдет, но они звонили, и она опять неслась туда. Опять слушала длинные Галины монологи. Опять смеялась над остротами Лосева и следила глазами за его неторопливым передвижением по кухне. Лосев почему-то не выдерживал взгляд Инги. Он отводил глаза или начинал что-то делать: резать сыр, мыть чашку или еще что-то в этом роде. Инга стала замечать, что Гале все это становится в тягость, но она продолжает мило улыбаться и поддерживать бессмысленные разговоры. Они были знакомы уже больше года. Инга поняла, что наступает кризис. Теперь в гости ее звал только Лосев. Инга приходила и понимала, что раздражает его. Он постоянно цеплялся к каждому ее слову, говорил нестерпимо обидные вещи. Но Инга терпела. Зачем? Она не понимала. Но ее внешнее спокойствие и сдержанность выводили Лосева из себя.
- У тебя здоровая нервная система, - злорадно утверждал он.
- Дурная наследственность, - улыбалась Инга.
Она стремилась сократить свои визиты до минимума, ссылаясь на дела. Тогда Лосев начинал возмущаться и угрожать, что больше ее не позовет. Инга кивала головой:
- Договорились. Больше не приду. 
Лосев сразу же менял интонацию, и все сводил к шутке. Галя молчала.

VI.
   Прошло уже два года. Инга чувствовала себя запутавшейся в паутине мухой. Она металась, рвалась, но этим лишь приближала собственный крах. Она поняла, что нужно ставить точку, иначе просто сойдет с ума.
   Завтра у Лосевых очередная «гулянка». Обещали много интересных людей. Отлично! Тем лучше!
   Когда Инга пришла, у Лосевых уже была масса народа. По-обыкновению было шумно как в заводской столовой. Она протиснулась между двумя молодящимися тетками, загородившими дверной проём и активно обсуждающими роман  Пугачевой с Галкиным. Инга продефилировала мимо стола, накрытого в модном стиле с массой сложных, но совершенно несъедобных закусок и присела на пуфик возле журнального столика.
   Лосев курил на балконе. Инга не стала подходить к нему. Та пора, когда ей хватало звука его голоса, взгляда и воздуха, которым он дышал, для Инги уже миновала. Ей было уже мало этого. Однако, странное дело, но она почему-то никогда не рассматривала Лосева как сексуальный объект. Никогда, даже в самых смелых своих фантазиях, Инга не представляла себя в его объятиях. Она могла вообразить себя с велосипедистом из соседнего подъезда, с грузчиком из овощного магазина, с кем угодно, но только не с Лосевым. Нет, он был очень привлекательным и интересным мужчиной! Но в голове Инги глупыми марионетками дёргались мысли о том, что её тяга к Лосеву объясняется чем-то особенным, на уровне подсознания! Она не идеализировала его, прекрасно видя все его недостатки. Но все равно он казался ей недосягаемым, галактически далеким. Увидев его, Инге хотелось петь, рисовать, писать стихи! Но в постель к Лосеву она не хотела… Или боялась думать об этом?
   Инга увидела,  как он  бросил окурок, развернулся, встретился с ней взглядом и тут же отвернулся. Противный холодок пробежал по её напряженному  позвоночнику. На мгновение Инге показалось, что если она и сейчас ничего не сделает, то не сделает уже никогда! «Сейчас досчитаю до трёх…» - подумала она, досчитала, а потом решила досчитать до десяти…
   Когда число десять подбросило её на ноги, Инга громко и бодро крикнула:
- Внимание! Предлагаю весьма любопытную игру!
Гости резко замолчали и заинтригованно посмотрели на неё. Инга набрала в легкие воздуха.
- У меня открылись необыкновенные способности! Я могу читать чужие мысли! Предлагаю желающим подойти ко мне поближе. Кто смелый?
- Давай попробуем, - кокетливо улыбнулась крашеная блондинка.
- Сядь, Марина, закрой глаза, – таинственно зашептала Инга -  Слушай! Основное твое желание заключается в том, чтобы поскорее убраться отсюда вместе с ключом в левом кармане брючек (Марина инстинктивно схватила себя за карман), который передал тебе муж вон той плоскогрудой дамы с маленькими очками на длинном носу.
- Ты рехнулась! – возмущенно крикнула Марина и отошла в сторону, руки у неё мелко задрожали.
- Есть ещё желающие? – звонко спросила Инга и улыбнулась почти голливудской улыбкой.
- Это какое-то хамство, девушка! – изрёк завсегдатай Лосевых вечеринок Сергей Павлович.
- Ну что вы, Сергей Павлович! Хотите, прочту ваши мысли? Вы мечтаете пару часов «полизать» Лосеву задницу, дабы выбить у него некую сумму на погашение ваших бесчисленных долгов! Вы ненавидите Лосева за то, что он вам помогает, и все же ползете сюда со своими лицемерными любезностями!
В комнате воцарилось напряженная тишина. Все испуганно смотрели на Ингу.
- Инга! – нарушила молчание Галя. – Я всегда подозревала, что ты – недобрый человек!… Прошу извинить меня за то, что я  впустила её в свой дом, - Галя картинно прижала руки к груди и со страдальческой миной обернулась к гостям.
- Успокойся, Галя! – насмешливо перебила её Инга. – Я больше не появлюсь в этом доме, хотя домом назвать это место весьма проблематично! Какой дом?! Проснись! Это же караван-сарай, а не дом! Фальшивое сюсюканье, наигранное веселье и невкусная еда! Кстати, а где твой ребенок, Галя?! За два года я видела его в вашем доме всего три раза. Конечно, проще «сбагрить» его дедушке с бабушкой и целыми днями валяться на диване!
- Пошла вон! Это не твое дело! – неожиданно завизжала Галя и все ошарашено переглянулись.
- Ошибаешься,  -  устало сказала Инга, это как раз моё дело. Я люблю человека, жизнь которого ты превратила в бессмысленный фарс…
Инга     почувствовала,   что   сейчас      заплачет.   Она    беспомощно
огляделась по сторонам, ища Лосева. Он так и стоял возле балкона. Его глаза были совершенно пустыми.
- Лосев! – позвала Инга, и он вздрогнул. – Ты – дурак,  Лосев!
Инга бросилась к дверям. Она не заметила, как выбежала на улицу, как села на автобус, как вышла на пригородной остановке, а потом долго возвращалась в город под проливным дождем. В голове не было ничего, кроме монотонного, изматывающего гула…
YII.
   Звонок показался ей слишком громким. Инга с усилием поднялась на непослушные, словно ватные ноги и с трудом открыла дверь. По лицу Лосева стекали капли. Дождь ещё не прошёл.
- Ты забыла куртку, - сказал Лосев.
- Спасибо, что принес, – кивнула головой Инга…