Джакаранда

Старый клен, стоящий на углу одной из улиц, тихо шелестел листьями, только что появившимися на свет... ярко-зелеными, чуть липкими, не знающими, что век их совсем не долог, и поэтому радующимися теплому солнечному дню и не думающими ни о чем плохом. Им казалось, что они всегда будут молоды, жизнерадостны, красивы... той весенне-летней красотой, которая все преображает...

Ходили слухи, что клен стар, его нужно заменить на молодое красивое дерево, хотя бы на джакаранду... и привнести тем сюда маленький кусочек Австралии...
Сам клен этого не слышал... и снисходительно прислушивался к шепоту своего зеленого одеяния...
Джакаранду он в глаза не видел... слышал, правда, что красавица...

Время от времени клен заглядывал в окна маленького кафе... здесь же на углу... постукивая в стекла, чтобы напомнить о себе и привлечь внимание хорошенькой молодой хозяйки.
Она смотрела на него и улыбалась... Ей нравился клен... и не хотелось думать, что конец его близок. Может быть, это только слухи... и никто его не тронет? Пока, по крайней мере, никаких новостей по этому поводу не было...

Он понимал, что уже не молод... ну и что? Он еще силен и очень красив той зрелой красотой, к которой давно присоединился его жизненный опыт... А душа по-прежнему молодая, все чего-то хочет... на что-то надеется...

Зеленые его листочки быстро росли и все больше украшали это много повидавшее на своем веку дерево. Они радовались каждому новому дню и смотрели на мир с благоговением.
О джакаранде они что-то слышали, но никогда не видели и не имели о ней ни малейшего представления. Мало ли деревьев на свете... красивых и не очень... А у этого уж больно сложное название ко всему... Кто ее так назвал?

Май близился к концу, а это значило, к началу лета.
Клен любил лето. Даже здесь... в мегаполисе, где он прожил много лет, стал взрослым, состарился, он любил летнее солнце, цветочные запахи, яркие наряды женщин... все то, что так отличает Лето от других времен года.

Он нежился в лучах жаркого солнца... на душе было легко... и, казалось, эта летняя идиллия никогда не закончится, ибо она поселилась в душе... и в сердце.
Лето возвращало в сердце растраченную радость... оно было благодарно ему... и делилось с ним всем тем прекрасным, что накопило...

И все-таки какое-то нехорошее предчувствие поселилось где-то под сердцем... Клен стал все  больше и больше задумываться о своем, видимо, совсем не долгом будущем.
Он видел, как убирают старые деревья и вместо них сажают молодые красивые саженцы. Смотреть было больно на отслуживших и отживших свой век стариков. И вот теперь его очередь уступить свое место красавице Джакаранде.

Кто-то рассказывал, что ее особенно любят в Австралии. Когда рождается ребенок, обязательно сажают джакаранду... еще ее называют фиалковым деревом...
Интересно, кому пришло в голову сделать на углу улицы рядом с маленьким кафе кусочек Австралии? Кому-то взбрело. А приживется ли это дерево здесь... где довольно холодные зимы, сырая осень... и вообще совсем другой мир...

Старый клен размышлял... и ему становилось грустно... Он бы заплакал, но у него не получалось... А душа плакала... и он не мог ее успокоить...

В один из дней... уже в самом конце мая, клен почувствовал, что жить ему осталось недолго. Он не мог объяснить, откуда пришло это предчувствие... он и сам не знал... Он пытался скрыть волнение и никому не показать, что с ним что-то не так. Листья, уже почти выросшие, пошушукались между собой, но не пришли к единому мнению. И списали нервную дрожь клена на преклонный возраст.

Во второй половине дня, ближе к вечеру, поползли слухи, что привезли джакаранду. А клен будут убирать...
Слезы капали на кленовые листья, скатывались по стволу. Казалось, что его только что обрызгали водой, смывая пыль и делая ярко-зеленым...
А потом... последнее, что он видел, были слезы молодой хозяйки кафе...

Клен выкорчевали так быстро, что многие не поняли, куда он делся...
На его месте стояла красавица джакаранда... украшая угол старой улицы необыкновенными сиреневыми цветами...
Ей было неуютно, холодно, хотелось домой...
И раздражала хозяйка маленького кафе, плакавшая навзрыд...