Сны

- Слишком душно! – Лиза кричит сидящему за барной стойкой высокому темноволосому парню. Она  не может его вспомнить, кто он и как его зовут. Но, такое ощущение, что здесь она именно с ним.
- Что, ничего не слышно? – парень наклоняется к ней.
- Душно, говорю, оглох что ли?
- Да оглохнешь тут, музыка долбит, что я мыслей своих не слышу. Мне нормально, не жарко.
- Да потому что ты сидишь на месте. Пойдем танцевать?
- Не, нам и тут хорошо. - Парень похлопал по запотевшему боку кружки с пивом. – А если тебе жарко, то могу помочь.
- Было бы здорово, а как? – Лиза подается вперед и парень плескает на неё ледяным пивом. Она переводит удивленный взгляд с зашедшегося в сумасшедшем смехе парня на свою белоснежную майку, на которой распускается здоровенное мокрое пятно.
- Ну как, освежилась? Й-у-ху, конкурс мокрых маек, - смех прерывается хлесткой пощечиной. Парень с недоумением смотрит на неё, в глазах начинает загораться огонек бешенства.
- У, мой зверь просыпается. Хватит спать, котик, пора… - голова откидывается назад от ответной пощечины. Лиза вытирает струйку крови, из разбитой губы и, запрыгнув на колени парню, впивается в его губы страстным поцелуем.
- Ты сумасшедшая, когда-нибудь я убью тебя. Обещаю!
- А я тебя, ладно?
- Договорились!
- Но ты, все-таки, урод бесчувственный. – Лиза спрыгнула на пол и попыталась вытереть пятно с майки бумажными салфетками. - Испачкал мне новую майку своим гребанным пивом. Теперь липкая вся.
- Липкая, липкая, как паутинка. Иди, умойся, а то, как лахудра.
- Сам такой, - Лиза показала ему розовый язычок, - а умыться, конечно же, не помешает.
По пути в туалет она оглядела себя: коротенькая маечка-топик, коротенькая же юбочка и длинные сапоги-чулки на стройных ногах. Если бы её спросили, то она бы сказала, что такой прикид был бы уместен девушке не очень тяжелого поведения. Так же подумали и мужчины за столиком, мимо которого пролегал её путь. Но если кто-то ограничился посвистыванием в её адрес, то сидящий с краю просто и незатейливо шлепнул её по заду. Не сказать, что это было для неё большой неожиданностью, но очень уж сильным получился шлепок. Лиза ойкнула, краем глаза заметив, что её парень встал было со стула. Она покачала ему головой и, обернувшись на довольно осклабившегося мужика, произнесла: «Ай-я-яй, такой большой дяденька и обижает маленькую беззащитную девочку. Теперь девочка даже боится одна идти в туалет, вдруг её там тоже кто то обидит. Тем более кабинки совсем не закрываются…» Она повернулась и продолжила путь, нарочно сильно покачивая бедрами, почти физически ощущая, как подскакивает пульс у глядящих на неё мужиков. Дошла до двери и, обернувшись, констатировала, что грубиян, не сумел устоять и, подбадриваемый друзьями, тронулся за ней. Лиза юркнула в туалет и быстро-быстро проверила остальные кабинки - туалет был пуст. Хлопнула дверь за спиной и следом звук закрываемой щеколды. «Ба, какой же он здоровенный. Как шерстистый носорог!» - подумала девушка, глядя как мужчина практически заслонив собой весь проем, неумолимо двигается к ней.
- Ой, а дядя не сделает девочке больно? – кокетливо спросила Лиза.
- Если только девочка сама не попросит, - пробасил мужик, - ну а так я ласковый.
- Ласковый и нежный зверь, - пропела девушка, плавным движением вынув из сумочки пистолет и выстрелив в ногу мужику. Звук выстрела в замкнутом помещении показался просто оглушительным. Мужик упал, заорав во всю мощь легких. – Ой, как громко, - картинно удивилась Лиза, прижав руки к ушам, - да, если бы в зале так не грохотала музыка, сюда бы сбежалось пол клуба. Но, так как никого нет, то можно поговорить тет-а-тет. Послушай, козел, ты же мне чуть спину не сломал своим шлепком, силу то соизмерять нужно. Другая бы может и стерпела, но я, к твоему сожалению, не такая. Гляжу ты и женатый, да? Кольцо то вот оно, на показ! И детки, наверное, есть, да? Да? – девушка пнула мужика острым носком сапога, ловко угодив прямо по простреленной коленке.
- Да, да, детки, двое, доченька и сынок, не губи. - Проскулил тот.
- Вот, жена, дети, семейный очаг, а ты, тварь на девочек молодых нападаешь. И в туалет пришел не затем, чтобы провести лекцию о культуре отношений полов. Думаешь, блин, не большой головой, а маленькой. А богатство выбора, как мы знаем, до добра не доводит.
- Я больше не буду, обещаю.
- Конечно, не будешь, потому как выбора, чем думать у тебя уже не останется. – Девушка прицелилась и выстрелила прямо в промежность мужика. Тот взвыл на предельно высокой ноте и затих. Лиза потрогала пульс. – Вырубился, кабан, нежный попался дядечка, как барышня кисейная. – Проверила карман пиджака. -  Ага, неплохой улов. – Портмоне из дорогой кожи оказалось туго набито купюрами, которые перекочевали в сумочку. Девушка подошла к зеркалу, проверить не попали ли на неё капли крови. Изнутри на неё взглянуло миловидное, чем-то хорошо знакомое, но вовсе не её лицо…

…Лиза, Лиза, проснись. – Голос мужа пробился сквозь туман сновидения. Девушка открыла глаза, уставившись в потолок. – Очнулась? Ну, слава Богу! Я тебя минут пять будил, стонала так, что соседей, наверное, разбудила. Будут теперь на нас коситься. Ты чего? Опять кошмары?
- Лешка, миленький, это просто ужас какой то. - Лиза уткнулась в плечо мужа, вдыхая его знакомый, успокаивающий запах. – Во сне я была какой-то фурией, представляешь, просто так человека покалечила. А у самой ни тени сомнения, что так и надо, ни проблеска жалости. И все так четко, прямо как наяву. Мурзичка, ты тоже пришел меня успокоить, - девушка погладила запрыгнувшего ей на колени пушистого рыжего кота. – Слушай, нужно, наверное, нам пореже перед телевизором засиживаться на ночь глядя. А то насмотримся жестокостей, потом вот такие истории нам ночь преподносит.
- Успокоилась? Ну, давай теперь спать. Работу еще никто не отменял.
- Угу, давай попробуем. Но обещать, что быстро усну, не сумею. Сердце, как барабан стучит.
- Ну все, успокойся, я рядом. - Как ни странно, но Лиза и правда, быстро успокоилась и уснула, на этот раз уже без сновидений.
Как всегда первый будильник они проспали, но зная себя, заранее был поставлен второй, уже на значительном удалении от кровати. Студенческая привычка все делать в последнюю минуту еще не была изжита в них, молодых аспирантах, поэтому каждое утро превращалось в приключение. Найди носки, найди глаженую вещь, найди в холодильнике что-нибудь, хоть немного смахивающее на еду. Да и то, что в свою новенькую, пусть и не большую, квартиру, они заехали всего две недели назад, вносило в процесс поисков дополнительный элемент неизвестности.
- Слушай, хотел тебе сказать, ты не против, если моя бабка сегодня припрется? Говорит, что хочет посмотреть, как мы устроились. Я уже всяко юлил, но не смог придумать, как отмазаться. – Алексей заискивающе посмотрел в глаза жены.
- Да нет, конечно, пусть приходит. Только у нас бардак такой, что стыдно показывать. Надо как то собраться и разложить все по местам. Думаю, что ей не понравится увиденное.
- Да мне пофиг, что бабке понравится, а что нет. Посмотрела, поздоровалась и можешь идти к себе.
- Давно хотела тебя спросить, а почему ты её бабкой называешь? Она же мать тебе.
- Ты её просто не видела, в платочках постоянно, одета как придется, ну бабка и бабка.
- А сколько ей лет то?
- Да кто её знает, мне, если честно, все равно. Моя бы воля, так век бы её не видел. Ладно, побежали, а то опять втык получу от начальства.
Работа у них обоих, если честно, была не особо пыльная, хоть и платили за неё не много. Зато, как семейной паре, выделили квартиру в новеньком, специально построенном для преподавательского состава, доме. Вот это было действительно круто, если бы пришлось снимать квартиру, то все деньги бы на неё и уходили. А так, у привыкших к студенческой экономии ребят, и полученных аспирантских зарплат вполне хватало на сносное существование. И все у них было вот так вот ладненько, хорошо, без скандалов и ссор. Все знакомые, которые обзавелись парами по студенчеству, уже давно разбежались, сменив, даже и не раз, спутников жизни. А Леша с Лизой как сошлись на втором курсе, так уже на протяжении пяти с лишним лет и живут вместе, образцовая пара, ни дать, ни взять. Только вот с детьми как то все не получалось, хотя желание преумножать семью было, вроде, обоюдным. Но, рассуждали они, наше дело молодое, успеется.
Войдя в здание Университета, ребята разошлись в разные стороны: Алексей пошел в свою лабораторию, проводить химические опыты, а Лиза направилась прямиком на свою кафедру беспозвоночных. Даже и не скажешь, что молодой, полный энергии организм способен вот так вот, целыми днями, сидеть и кропотливо изучать строение какого-нибудь ленточного червя. Но Лизе это и вправду нравилось, можно сказать, что она пришла в науку именно по призванию. Родители давно махнули рукой на возможность направить свою дочку в более приземленное русло. Нет, букашки-таракашки с детства завладели её интересом. Когда другие девочки прыгали во дворе на скакалке, Лиза тащила домой в спичечном коробке пойманного майского жука. И всерьез удивлялась, отчего дети, а порой и взрослые, сторонятся её, несущую с озера толстую пиявку, зажатую в детском кулачке. Если в комнатах других ребятишек стояли куклы, плюшевые медведи, то в комнате маленькой Лизы по всем углам были расставлены всевозможные банки, склянки с заспиртованными экземплярами исследований. Урок биологии, обычно, превращался в увлеченный диалог Лизы с учителем, которая всячески поддерживала увлечение девочки. Другие дети, вроде, были не против и занимались своими делами. Действительно, кому какая разница, сколько сегментов в ножке кузнечика?
- Здрасте, Альбина Павловна, - поприветствовала девушка, заглянув в кабинет заведующей кафедры, - я сейчас закончу описание пчелок и, после обеда, возьмусь за многоножку, хорошо?
- Здравствуй, Лизонька, - пожилая заведующая, не чаявшая души в своей аспирантке, привстала из-за стола, - пока, наверное, повременим с многоножками. Тут Катерина наша никак не справится со своей работой, посмотри, может быть, поможешь. А то у неё сроки жесткие стоят.
- Конечно, помогу, какой вопрос, - девушка прошла к своему рабочему месту, одела халат и погрузилась в свой любимый микромир.
- Привет, Лизок, - бросила ей вошедшая девушка.
- О, привет, Катюш. Альбина попросила помочь тебе с чем то. - Лиза с сожалением оторвалась от микроскопа. – Слушай, как тебе эта кофточка к лицу и сидит, как влитая.
- Правда? – Катя покрутилась на месте – Валерчик подарил.
- Это какой? Высокий с усами, или толстенький такой, забавный?
- Нет, ни тот и ни тот, те уже в прошлом, подруга. Валерчика ты, наверное, и не видела еще. Но, такое ощущение, что тут будет все серьезно, - девушка подсела к подружке, - он меня обещал с родителями познакомить в ближайшее время. Представляешь?
- Круто, конечно, но у тебя каждый второй, по твоим словам, это вот то самое оно. Я уже со счета сбилась, - улыбнулась Лиза.
- Да ну тебя, не каждой же так везет, как тебе. Раз и все, невеста и жена. И где такие Лешки водятся?
- Там где были, там уже нет. Кончились, - засмеялась Лиза, - хотя, мне очень твой Гена нравился, с которым ты на третьем курсе ходила. Такой парень замечательный, серьезный, честный, учился хорошо.
- Да ну его, зануду, он не достаточно яркий для меня. Я же – принцесса и мне минимум принца подавай. На пролетариат не размениваюсь, - Катя подошла к зеркалу и, достав косметичку, принялась поправлять макияж.
- Ой, простите, ваше высочество, такая честь. Как дам тебе сейчас по твоей беленькой пустой башке, - с наигранным гневом воскликнула Лиза, встав со стула и уперев руки в боки. – Катька, Катька, насколько ты красивая, настолько и привередливая. Нельзя же так, в поисках лучшего можно и не найти ничего. 
- Ох, Лизок, мне бы расширить круг своих поисков, глядишь и попался бы принц. А я тут трачу свои лучшие годы, - девушка картинно заломила руки, - в этой пыльной комнатенке с тобой, повелительницей муравьев и тараканов.
- Ладно, хватит ерничать, работа сама не сделается. Чего там у тебя?
Дело показалось пустяковым и Лиза взялась его сделать по быстрому, отложив свою работу. Пустяковое, но довольно кропотливое. Не удивительно, что импульсивная натура подружки всячески воспротивилась такому надругательству над своей натурой. А вот ей в самый раз, чтобы с головой погрузиться…

«Бухгалтер, милый, милый мой бухгалтер. Вот он какой, такой простой»: надрывался магнитофон в машине. Лиза сидела на переднем сидении, сложив ноги на приборную панель, и подпевала этой нехитрой песенке. Мимо по тротуару сновал народ, кто на работу, кто на учебу, сливаясь в одну пеструю ленту. Из здания напротив вышел её друг и, перебежав оживленную улицу, сел в машину.
- Ну как?
- Нормуль, есть только один мент малолетний в будочке на входе и все. Старушки-кассиры и народу минимум, хоть сейчас иди.
- Ну, так чего тянуть? Идем?
- Действительно, красавица моя, - он наклонился к ней и крепко поцеловал, - так бы и съел тебя, по кусочку. Но, делу время, а потехе час. Погнали.
- Эй, а мы не будем какие-нибудь маски одевать? Нас же моментально камеры пропасут, да и народу кругом столько.
- А ты что, собралась жить вечно, подруга! Какая разница, кто нас заметит, живем здесь и сейчас.
Они вышли из машины, оставив включенным мотор и пошли, не торопясь в здание Сберкассы. Парень посторонился, пропуская вышедшую из дверей бабульку: «Проходите, пожалуйста. Хорошего дня Вам, бабушка». Бабулька разулыбалась: «Ну есть же вежливая молодежь, не то что…» Дослушивать её не стали и зашли вовнутрь. Возле кассового зала в стеклянной будке сидел откровенно скучающий милиционер. Подойдя поближе, Лиза увидела, что он еще совсем молоденький, не старше её самой, но вид напустил на себя важный, как будто президента охраняет. Парень подошел к небольшому окошечку в будке
- Извините, а как Вас зовут?
- Чего Вам, гражданин? Проходите, не мешайте работать.- Милиционер нахмурился, отчего стал выглядеть еще более молодо.
- Не хочешь говорить, да и хрен с тобой. Тогда ты для меня останешься в памяти простым безымянным ментом
- Гражданин, что вы себе по… - Он начал было подниматься, но не успел - её друг просунул в окошечко пистолет и выстрелил прямо в сердце. Тело отбросило на стул, а на лице застыло удивленное выражение. Губы зашевелились, словно пытались что-то сказать, но глаза уже подернулись пленкой и он замер.
Лиза сначала застыла, но потом набросилась на парня: «Ты чего творишь, планировали же без мокрых обойтись?"
- Прости, зай, я как вижу этих упырей, так не могу сдержаться. Я же тебе рассказывал, какие они твари, все, без исключения. Ты не смотри, что он молодой, но уже, наверняка, загубил много людей. Да и на остальных участников нашего маленького спектакля данное действие, думаю, оказало значительное влияние. Ладно, чего встали, ждем подкрепления? Дамы и господа, прошу внимания, - он, как опытный конферансье обратился к замершему кассовому залу, - мы немного отнимем вашего времени и пойдем себе. Никто же не хочет испытать судьбу? Вот и славно! Уважаемые кассиры, будьте любезны сложить имеющиеся в кассах наличные средства в пакет, который даст моя напарница. Даю вам пять минут. Если мне покажется, что вы не прониклись, то огорчусь. Время пошло.
Когда они выбегали с полным пакетом денег из Сберкассы, то в дверях столкнулись с еще одной бабулькой.
- Извините, ради Бога, что помешали, но мы, торопимся. Вот вам, за неудобства, внучатам купите что-нибудь, - парень сунул обалдевшей бабке пачку денег из пакета и побежал следом за Лизой к машине. Мгновение и автомобиль, резко дав по газам, скрылся в потоке других машин.
- У нас получилось, малыш! – ошеломленный успехом парень оторвался от руля и поцеловал еще не пришедшую в себя Лизу.
- За рулем смотри, а то далеко не уйдем.
- Ты права, детка, ты права. Дуешься за мента этого?
- Не знаю, мог бы и предупредить. Я, вообще, не ожидала, если честно. Думаю, что теперь уж точно за нас возьмутся всерьез. Засветились мы с тобой, как на рентгене.
- Да хрен с ними, пусть ловят ветер в поле. Мы же с тобой ничем не привязаны. Слушай, а давай покинем этот грязный городишко и махнем куда-нибудь на юг, на море.
- Давай! Я никогда не видела моря!
- Решено, в путь, моя прелестница!
- Зай!
- Что, котик?
- Думаю, что в следующий раз мне нужно самой это сделать.
- Что ты хочешь сделать сама?
- Мента какого-нибудь грохнуть. А то меня сегодня почти переклинило. А так, может быть, легче станет. Перейти через свою грань, освободиться.
- Дело говоришь, как через труп перешагнешь, так совсем по-другому на мир смотреть начинаешь. Как будто крылья вырастают. Ты всемогущий повелитель жизни и смерти. И только ты решаешь, жить человеку или умереть. Договорились, в следующий раз будешь сама решать.
- Знаешь, я тебя люблю!
- И я тебя. Ты мое всё, кроме тебя у меня никого нет и не нужно.
Лиза прижалась щекой к его плечу, глядя как дорожным указателем прощается с ними родной город. А впереди открытая дорога, открытая навстречу новым приключениям…

…Лизавета? Ты чего там, уснула что ли? Ну, ты даешь, подруга. Я, конечно, всегда знала, что над этой работой можно уснуть. Но от тебя, если честно, от фанатички не ожидала такого. На обед пойдем? Там твой, поди, пять раз успел очередь в столовке занять и пять же раз пропустить.
- Катюш?
- М?
- Со мной что-то неладное твориться. Который раз вижу сон, в котором я, как будто вселяюсь в одну девушку. И живу её жизнью, но это не жизнь, а кошмар какой-то. Насилие, кровь и, что самое страшное, я во сне откровенно наслаждаюсь этой жизнью. Сейчас, до того как ты меня разбудила, я, которая не я, во сне, захотела убить человека. Искренне захотела, чтобы испытать себя. Я схожу с ума?
- Да ты давно сошла, кто, в здравом уме, согласится идти работать с букашками. Не бери в голову, просто сон. Переутомилась, наверное. Самое хорошее сейчас, это понимание, что сегодня пятница, обед, осталось работать всего ничего, а потом выходные. Все остальное не существенно. Пойдем, а то нам попадет от Лёшика твоего.
- Ну, где вы ходите? Я уже три раза занимал. Взрослые люди, а ведете себя как детки малые. Знаете же, что в столовой нужно быть к часу, - возмутился Алексей, заметив вошедших подруг. Катя пихнула Лизу в бок. – Теперь, извините, придется постоять в километровой очереди.
- Прости, дорогой, я, представляешь, уснула за работой. - Лиза хихикнула, глядя на удивленного мужа. – Да, вот такая я, разгильдяйка.
- Ты не заболела, мать? Вот уж не думал, что ты способна на такие вещи.
- Заболела то, может и не заболела, но опять снился кошмар, подобный ночному. Опять я была, не пойми кем.
- Давай, наверное, я позвоню сейчас бабке своей и скажу, что сегодня ей не получится прийти. Пусть завтра приходит, завтра выходной, тем более. Нечего болтаться, отвлекать мою бедненькую женушку. А ты немного оклемаешься, лады?
- Да я, вроде, нормально себя чувствую.
- Пусть, пусть, у меня хоть появился повод ей отказать.
- Леш, может все-таки не надо. Она же скучает, поди, сидит там одна.
- Ага, скучает она, ей некогда скучать. Столько дел, столько дел, на сына никогда времени не было. И друзей у неё полный вагон, не протолкнешься.
- Лёш, да нормально все, пусть приходит.
- Все, разговор окончен, если захочет, то пусть завтра приходит. – Помолчал немного. - Прости, малыш, не хотел грубить. Но сегодня, правда, лучше займемся собой. Давай в кино, что ли, сходим?
- Ну, давай. Только не на боевик, этого добра мне и во снах хватает. Хорошо бы на какую-нибудь мелодраму или на мультик.
- Договорились, я к тебе к шести подойду. Ты уже освободишься к тому времени?
- Постараюсь.
- Только не спи больше, а то точно ничего не успеешь, придется задерживаться и накроется наш поход в кино медным тазом.
Послеобеденное время пролетело моментально и без особых происшествий. Вот и сделаны все дела, можно смело входить в законные выходные. Катерину у ворот поджидал, видимо тот самый Валерчик. Видимо, потому как представиться ребятам он не пожелал. Обменялся вялым рукопожатием с Алексеем, а на Лизу и вовсе не взглянул, отдав все внимание своей ненаглядной. Да они, если честно, особо и не настаивали на сближении. Им вполне было достаточно друг друга. Помахали на прощание Кате, и пошли на остановку.
- Мне кажется, что она недолго с ним продержится – рискнул предположить Алексей.
- Почему?
- Не знаю, Катька очень энергичная натура, а он какой-то мягковатый, по-моему. Но, могу и ошибаться. – вроде бы и вечер пятницы, а маршрутка подошла практически пустая, так что Лизе с Алексеем удалось найти себе сидячие места.
- Мне он тоже не очень понравился. Хотя, с другой стороны, нам то какое дело, пусть Катя решает. Может он, на самом деле, очень хороший, а тебе и мне не с той стороны показался. Не будим судить по обложке. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы Катька поскорей нашла своего мужчину. А то мечется, сама не знает, чего хочет.
- Это точно. Было бы здорово с кем-нибудь семьями дружить, а то все знакомые поодиночке. Заметила, что у семейных пар, совсем другие вещи выходят на главный план. Не сиюминутные вопросы, а более долгосрочные.
- Конечно, другими категориями мыслить начинают. А с ребятишками, наверное, и вовсе другой мир открывается. Когда же у нас уже получится  обзавестись детишками?
- Эх, если бы все зависело только от нашего хотения, то, пожалуй, уже бы семеро по лавкам было. Может сходить на обследование?
- Наверное, уже надо бы. Ой, наша остановка, бежим. Погодите, погодите, - закричала Лиза водителю, который пробурчал обычное для маршрутников: «заранее нужно готовиться, молодые люди». Смеясь, ребята выскочили из автобуса и зашли в кинотеатр.
- Ну, по твоему запросу, чтобы не боевик, - сказал Алексей, изучая афишу, - пожалуй, выбора то и не много.
- Да мне, если честно, все равно. Бери на ближайший сеанс, только на последний ряд.
- Ха, а как же, самый романтичный.
- Самый романтичный, - немного поворчала Лиза, оглядывая сидящих вокруг людей с разнообразной шуршащей снедью в руках, - но и самый отвлекающий.
- Угу, - согласился Алексей, - будем надеяться, что за всем этим хрумканьем удастся расслышать непосредственно актеров.
Свет в зале потух, а шуршание, хруст, скрип, словно поддерживая опасения ребят, стал еще оживленнее. Но тут грохнула музыка из многочисленных динамиков, и посторонние звуки потонули, перестали отвлекать. С экрана брызнул яркий свет, Лиза зажмурилась…

- Ну как, очнулась? - спросил незнакомый грубый голос.
Лиза открыла глаза, не понимая где находится. Она сидела на стуле в тусклой серой комнате, а рядом с ней стоял человек в милицейской форме.
- Очнулась, вижу же, хватит притворяться. Ну, что, голубушка, сколько веревочке не виться, а конец все равно будет. Да?
- Я не понимаю в чем дело. Кто вы, как я здесь очутилась?
- Счастливый случай, не иначе. Правда, ничего не помнишь? – Лиза покачала головой – Стоя в очереди в магазине ты хлопнулась в обморок, довольно глубокий. – Девушка вспомнила, как от стоящей впереди её в очереди тетки, сильно пахло какими то пошлыми духами. Настолько сильно, что хотелось придушить её. А затем туман. – Вот, а приехавшая, кстати, довольно оперативно, вызванная бригада «Скорой помощи», при оформлении и поиске документов нашла в твоей сумочке вот это. – Мужик показал ей пистолет и пачку денег. Лиза инстинктивно потянулась к пистолету. – Какая шустрая, не дам! При находках такого рода медики, без раздумий, за что им честь и хвала, вызывают наряд милиции. Таким образом, мне и посчастливилось сейчас беседовать с тобой, Малаховой Анной Витальевной. – Прочитал он по паспорту. – Ух ты, семьдесят третьего года рождения. Так тебе сейчас девятнадцать лет, что ли? Как моей дочке, но та еще дитя дитём. А тебе же на вид лет двадцать пять дашь, да и покуролесила на несколько жизней вперед. Мы тут немного на ушах стоим из-за одной парочке отмороженных ребят, которые стреляют людей почем зря. Не знаешь о ком речь?
- Не имею ни малейшего представления.
- Я почему то так и знал. Ну, если не знаешь ничего, так и иди. – Лиза дернулась было встать, но как оказалось, была пристегнута к стулу наручниками. – Щас прям, разбежалась. Чтобы мы опять пачками объяснительные писали? Извините! Если честно, - мужик заговорщицки понизил голос, - у нас на тебя не так уж и много есть. По той записи из сберкассы видно, что ты просто на подхвате, не участвуешь в убийстве работника милиции. И по другим случаям ты не особо отличалась. Кроме, конечно, вопиющего случая расстрела в туалете ночного клуба. Тебе очень повезло, что пострадавший отказался писать заявление. Но не из добрых побуждений, а из-за того, что сам не очень чист перед законом. Кстати, идет слушок, что за твою голову среди братвы назначена очень хорошая награда. Так что в тюрьму тебе никак нельзя, мигом расколют и прирежут. Этот контингент мать родную укокошат, а не то, что борзую малолетку, да еще и с солидным денежным вознаграждением.
- Не пойму я Вас, гражданин начальник, - Лиза немного пришла в себя, - к чему вы ведете.
- Тьфу, блин, смотреть противно, молодая девчонка, а ведет себя, как, прости Господи. К тому веду, что нам нужен твой приятель, Быстров Роман Сергеевич, шестьдесят восьмого года рождения. О, так вы из одного города. И прописка у вас одинаковая. Как так?
- А вот так, в детском доме у всех прописка одна.
- Дело ясное, что дело темное. Он же тебя на пять лет старше, так как вы сошлись то, детдомовские?
- Сошлись да сошлись, он ушел, жизнь посмотрел, а потом и за мной пришел. А я его дождалась.
- Ну да, посмотрел то он хорошенько. Успел срок отмотать, за разбойное нападение. Да и во время заключения не отличался покладистым нравом. Ох, слабо работает наша исправительная система, если спустя полгода после освобождения, его с таким азартом снова милиция ищет.
- Угу, слабо работает, рассказал он как вы, гады позорные, над людьми издеваетесь.
- Конечно, рассказать он мог все, что угодно. Ладно, отвлеклись мы с тобой, от сути отошли, скажешь нам, где твой дружок и выйдешь отсюда с чистой биографией. Даже деньги тебе вернем.
- Ты меня за кого держишь, мусор? Чтобы я, да своими руками заложила своего любимого? А хаха не хохо?
- Вот прям руки чешутся залепить тебе пощечину, да не удобно как то, беременную лупить. Так, что осторожнее на поворотах, деточка, а то не посмотрю на твое положение.
- А? Какое положение? – весь начинающийся запал вышел из неё, как воздух из шарика. – О чем Вы?
- Ты серьезно, что ли? Не знаешь? Врач, который тебя осмотрел, сказал что, как минимум двенадцать недель. Но это, если честно видно и невооруженным взглядом. Да и обморок твой не на ровном месте случился, с беременными это на каждом шагу происходит.
- Я не знала, как это возможно вообще? Я не готова! Что мне теперь делать? – девушка совершенно потерялась, испуганно озираясь по сторонам.
- Что делать, что делать? Как и всем, носить, а потом рожать. Но сначала, дорогая, мне нужен твой хахаль, до зарезу нужен. И для того, чтобы его заполучить я могу пойти и на сделку со своей совестью. Просто приглашу сюда не таких щепетильных сотрудников, которые не будут делать скидку на твое состояние, а просто-напросто выбьют из тебя показания. А потом засунут в холодную камеру. Думаю, что на этом твоя беременность и прервется. Готова пожертвовать своим маленьким ребеночком, который пока только от тебя и зависит?
- Пожалуйста, оставьте меня в покое. – Лиза, всегда считавшая себя не подверженной внезапным эмоциям, просто взяла и разрыдалась. Как все обыкновенные девчонки, которых она всегда презирала.
- Обязательно оставим, ты только скажи, где твой Рома прячется? Пока ты собираешься мыслями, я тебе расскажу про своего племянника, Лёшку. Сестрица моя родила его довольно рано, еще восемнадцати не было. Отец его струсил ответственности и сбежал. Если бы я не был в тот момент в армии, то, пожалуй, сумел бы найти подходящие слова, которые убедили бы его сделать мужской поступок. Но, на нет, как говориться, и суда нет. Алексей рос очень болезненным, но хорошим ребенком, ласковым и общительным. Все в нем души не чаяли. Постепенно классу к пятому, сумели поправить дела со здоровьем, приобщили нашего ребенка к спорту. Говорю наш, потому как своей семьей мне так и не довелось обзавестись, все время работа занимала и я, таким образом, восполнял дефицит семейного общения. И вот наш Алексей уже занимает первые места на соревнованиях по боксу, входит в сборную области, получает мастера спорта к одиннадцатому классу. Это очень круто, скажу тебе, многие за всю жизнь тяжелых тренировок не приходят к тому, чего мой мальчик сумел еще в школьном возрасте достичь. Нашел себе девочку хорошую, которая его из армии дождалась. Планировали нынче по осени свадьбу сыграть. Ну и такого молодца, конечно, с распростертыми объятиями приняли в милицию. А что, работа хорошая, мужская, стабильность какая-никакая в наше неспокойное время. И вот так случилось, что пришлось одним теплым июньским днем заступить Алексею в дежурство. Ничего особенного, в сберкассе посидеть. Помнишь его, такой курносый с веснушками? Его мама, моя младшая сестренка, в тот же вечер от сердечного приступа и скончалась, пусть земля ей будет пухом. Так что вы тогда не просто милиционера застрелили, а лишили меня всех моих родных, моей семьи. Пусть и не такой как у всех, но какой бы она ни была – вся моя. Хотела бы ты, чтобы твой еще не рожденный ребеночек, вырос, а его, между делом пристрелил такой вот отморозок? Поэтому мне нужен твой Рома. Даже не из-за мести, месть не вернет мне моих родных. А просто, чтобы остановить, чтобы еще в одной, или нескольких семьях не случилось подобное горе.
- Пожалуйста, не надо больше. Я покажу, только можно мне самой с ним попрощаться?
Вот она, обшарпанная дверь квартиры, где они отсиживаются всю последнюю неделю. Внизу на лестнице на низком старте группа захвата. Майор дал ей пять минут на прощание, перед началом штурма.
- Это я, зай.
- Малыш, - Ромка прижал её к себе, впустив внутрь квартиры, - ты меня напугала. Где ты столько времени была?
- Зай, там за дверью куча ментов, которые пришли за тобой. Мне разрешили проститься.
- Ну и ладно, значит время пришло. Самое главное, что мы вместе в такой момент. Ну что, уходим красиво, как хотели? – Рома достал из тумбочки два пистолета. Один вручил Лизе, а второй приставил себе к виску, улыбнулся. – На счет три?
- Прости, котенок, - Лиза разрыдалась, - я не могу. – Пистолет выпал из руки девушки.
- В чем дело, малыш? Эти уроды обижали тебя? – спросил Рома, обнимая девушку.
- Нет, - Лиза прижалась к нему, - просто я узнала, что беременна. И теперь просто не могу вот так вот взять и лишить жизни ребеночка, понимаешь, не могу. Он еще такой маленький, ему столько всего нужно успеть сделать…
- Понимаю. Если честно, то это очень хорошая новость, просто замечательная. Если бы она в любой другой день прозвучала, то я бы до потолка прыгал от счастья. Ну а сейчас, учитывая обстоятельства, нельзя подвергать тебя опасности. При штурме тебя может задеть. – Парень выбросил из рук пистолет и открыл дверь квартиры. – Эй, я иду, сам, не стреляйте, пожалуйста. – Обернулся к застывшей девушке. – Я люблю тебя, малыш. Бог даст - еще свидимся, а нет, так не поминай лихом. – Подбежавшие к нему сотрудники милиции ловко скрутили парня и потащили вниз.
Лиза подбежала к окну, открыла его и закричала вслед резко стартовавшему милицейскому УАЗику, в который, как мешок с картошкой был заброшен её любимый: «Ромка, и я, и я тебя люблю!». Потом села возле окна и, обняв руками колени, застыла, всхлипывая…

- Ого, как тебя конец фильма пронял. Я и сам, если честно, чуть не прослезился, но я же мужик, должен держаться. – Лиза повернулась к улыбающемуся мужу и, прижавшись к нему что было силы, разрыдалась в голос. – Ты чего, малыш? Хэпи-энд же, все «наши» живы!
- Обещай, что никогда меня не оставишь? Пожалуйста!
- Конечно, о чем речь. Можешь даже и не спрашивать о таких вещах.
- Лешка, какой же ты у меня славный. – Лиза взъерошила непослушные волосы мужа.
- Молодые люди, сеанс кончился, не могли бы покинуть зал, а то мне убираться еще к следующему заходу. – Голос уборщицы вернул их на грешную землю.
- Да, конечно, извините – ребята, чуть не бегом покинули зал.
- А пойдем до дому пешком, - предложил Алексей, - погода такая шикарная, триста лет не гуляли просто так. Ну, можно по пути в кафешку какую-нибудь заглянуть, пирожными побаловаться.
- Знаешь, давай, отличная идея. Поможет развеяться, надеюсь. Знаешь, никогда не интересовалась, но сейчас мне кажется это важным. Почему ты с матерью не в ладах?
- Не люблю про неё говорить. Потому что сказать особо и нечего. Я не знаю её, практически. Вроде бы и числилась у меня матерью, но дома никогда не появлялась.
- Она у тебя пьющая, что ли?
- Может лучше была бы пьющая. Нет, она у меня религиозная фанатичка. С утра до ночи в церкви пропадала. Придешь, иной раз, проведать – стоит в храме на коленях, поклоны бьет. И так целый день. Мне неудобно, местные люди стоят, на меня пальцем кажут. Жалеют даже, не легко быть сыном местной блаженной. Ну, я постою немного, посмотрю на неё и иду домой. Ну, как домой, в то место, где я зарегистрирован был. Потому как, при живой матери, с самых младших лет, был пристроен в интернат. Только в воскресенье, когда уже в классе пятом учился, отпускали домой. А так под постоянным присмотром воспитателей с кучей других детишек. Так что у меня получилась сверхранняя социализация.
- Ого, по тебе и не скажешь, что в таких суровых условиях воспитывался. Так-то ты ласковый, а не колючий, озлобленный.
- Ну, нельзя же сказать, что все детдомовские дети социопаты. Нет, дети разные, как и везде, просто нам немного с родительской любовью не повезло. Вот у тебя как с родителями отношения?
- Нормальные, наверно. Мы как то никогда особо близкими и не были. Я сама по себе была, а они и не мешали. А отец твой где?
- Про отца своего я никогда не слышал. Давно еще как то спросил у старухи, где, мол, папка то мой? У всех, мол, есть, а мой где? Стоит и улыбается, погладила меня по голове, чуть ли не единственное в памяти проявление приязни. «Вот он, - говорит, - твой отец». «Где? -  спрашиваю». «Да вот же, смотри». - И ведет меня к зеркалу. Я смотрю на себя в зеркале и ничего не могу понять, про что старуха толкует. «Вот отец твой и мать твоя, всё тут, береги их, сынок. - Продолжает она, а сама улыбается. - Чистый твой папка, омытый слезками, как дитя, светится весь». Мне хоть ничего и не понятно, но она, вдруг, показалась такой красивой, такой молодой. И так мне захотелось, чтобы меня приласкали, так захотелось самому обнять её. Развернулся, было, к ней, но толи на развязавшийся шнурок наступил, толи еще за что зацепился, но взял и рухнул пластом на пол. Аж дыхание перехватило, сел, как рыба воздух ртом ловлю, как продышался – в рев. А она смотрит на меня и говорит: «Нет еще, не достаточно чистый». Развернулась и ушла снова в церковь. Мне и больно, и обидно, ну как так, не пожалеть своего родного ребенка, но взял себя в руки. С тех пор ни разу не плакал, ни от обиды, ни от боли. Рано повзрослел, в общем. Ну а с ней, с тех пор, я уж даже и не пытался сблизиться. О чем с ней, сумасшедшей, говорить? На том спасибо, хоть, что меня не пыталась к этим религиозным делам приобщить.
- Вообще-вообще никаких родственников не было?
- Не а, никаких. Есть воспоминания, но совсем детские, расплывчатые, что ездили в гости к какому-то дядьке. Он, толи военный, толи полицейский, не помню. Отложилось только, что он в форме был и все. Даже лица не помню, мне тогда, поди, года два было. Больше никаких контактов с родственниками и не вспоминается. Ладно, пустое все это. Завтра придет, может быть, хоть познакомишься со свекровью. А то живем с тобой уже шестой год, а родителей друг друга и в глаза не видели даже. Твои то хоть знают, что ты замужняя теперь?
- Ну да, я звонила им на следующий день после регистрации, так-то событие не рядовое. Мама, по-моему, даже расплакалась.
- Слушай, а давай в отпуск к твоим родителям съездим? У меня родственников нет, так может с твоими познакомлюсь.
- Не знаю, я ж говорю, что не считаю их особо близкими себе. Тем более ехать к ним далеко. Может, они уже и забыли, триста раз, что у них ребенок был. А мы тут заявимся, нате, любите нас. Если подумать, то я ведь совсем не знаю своих родителей. И это люди, которые дали мне жизнь, самое важное, что могли дать, если разобраться. А я что им дала взамен? Ничегошеньки, даже и не вспоминала о них до этого вечера. Это нормально?
- Не знаю, у каждого свое понятие нормальности. Но думаю, что если бы мне хоть чуток такой заботы перепал, то это было бы счастье.
- Вот и я про то же. Получается, что они то меня любили, а я их нет. Слушай, может я тоже сумасшедшая? Будем завтра с твоей мамой, как два сапога пара.
Угу, ну что, пойдем домой или еще побродим? – Лиза обернулась по сторонам. Оказывается, они уже давно стояли возле своего дома. Погода стояла чудесная и заходить совсем не хотелось.
- Давай еще немного постоим, подышим. Хорошо так, спокойно.
- Давай.
Простояли так до самой темноты, пугая, невзначай, соседей, спешащих по своим делам. Поднявшись, наконец, домой, погрузились в повседневность, ненадолго вынырнув, чтобы поиграть с котом в догонялки. Алексей уже давно сопел, закутавшись в одеяло, а к Лизе все никак не шел сон. Странно, весь день стоит только глаза закрыть и спит, вплетаясь в чью то жизнь. А сейчас ни в одном глазу. Позвала кота, который тут же пристроился рядом, одним глазом поглядывая на девушку.
- Что делать то будем, Мурзилка? Спать не хочется, вставать тоже лень. – Кот мяукнул и потерся головой об руку. Справа зашевелился Алексей, заворочался во сне. Чего уж ему такое снилось – не понятно, только он резко повернулся и закрыл рукой лицо жены. – Лешка, ты кабан, блин, тяжелый же. – Попыталась вывернуться, но ничего не выходила, рука мужа, словно чугунная, не сдвинулась ни на сантиметр. – Леш, проснись уже, Леша. – Она уже почти кричала, немного запаниковав. Тут у ней получилось немного сдвинуть руку и в глаза ударил яркий свет.

- Да держите вы её, чего как малохольные, - незнакомый женский голос строго попенял кого-то.
- Почему он молчит? Они ведь должны кричать, но он молчит! Что с ним? – Лиза с удивлением осознала, что кричит она сама, кричит страшно. Ничего не было видно, только яркий свет, бьющий в глаза. – Что с ним?
- Пять кубиков и в палату, да живее вы. – В руку девушки ткнулась игла и погрузила в темноту.
Очнулась резко, как вынырнула из воды. За окном вовсю звенела капель, из приоткрытой форточки звучала музыка. Лиза огляделась, в палате на четыре места кроме неё никого не было. Встала, накинула халат и вышла в коридор, громко шаркая тапочками. Голова еще немного кружилась и ноги, как ватные.
- А очнулась, кулёма, крепка. – Лиза обернулась, перед ней стояла высокая женщина,  во врачебном халате и с повязкой на лице. – Думала, что раньше вечера, а то и завтрашнего дня не очнешься.
- Что происходит? Я ничего не понимаю. Помню, что привезли по скорой, мне было дико больно, а потом воспоминания, какие то, рваные, никак в картинку не складываются.
- Пойдем со мной, чтобы тебе долго не рассказывать, сама все увидишь. – Они пошли по коридору. Лизу немного шатало, поэтому женщина взяла её под руку. Странно, но коридоры были совсем пустые, будто вымерли все. Лиза спросила об отсутствии людей, врач вздохнула – Что поделаешь, время сейчас такое, тяжелое, не хотят детей заводить, дополнительное обременение на скудный семейный бюджет. Самим бы на паперть не пойти, какие дети. Отчасти-то я людей понимаю, но тяжело переживать, особенно когда помнишь о прежних временах, когда в коридорах было не протолкнуться. И все это было на постоянной основе, думала, что с ума сойду от такой интенсивной работы, домой приходила и валилась без задних ног. Но, как оказалось, отсутствие криков, суеты, сводит с ума гораздо сильнее. Теперь ворочаюсь до утра, а сна нет. – Они подошли к какой-то палате, женщина отодвинула занавеску и подозвала Лизу. За стеклом лежал младенец, весь окутанный проводами, подключенный к разнообразным приборам. Он лежал спокойно, не шевелясь.
- Это, это… - Лиза от волнения не могла произнести и слова.
- Да, это твой ребенок, сын, если быть точнее.
- Но почему он весь, ну, такой?
- Потому что, у него не раскрылись легкие после рождения и как мы ни стараемся, ничего не удается сделать. Единственное, что мы можем, это искусственно вентилировать легкие, чтобы он не задохнулся. Если не будет положительной динамики в следующие двадцать четыре часа, то аппарат будет отключен.
- Как вы можете, это же живой ребенок? Что значит – аппарат будет отключен?
- Я могла бы сюсюкаться с тобой, говорить, что все будет хорошо, но ложную надежду давать не буду. Аппарат будет отключен, по действующим правилам. Не я их придумала, но ты должна понять – аппарат может в любой момент потребоваться другому малышу, а он у нас один.
- Что я могу сделать? – Лиза схватила руку врача и жалобно посмотрела её в глаза.
- Что сделать, что сделать? Ждать и надеяться, можешь молиться, наверное. Но, если твой ребенок поправится, то это будет настоящим чудом. Так что лучше готовься к худшему. А теперь иди в столовую и постарайся поесть, силы восстанови.
- Можно я здесь побуду?
- Нет, конечно. В принципе, то, что я тебя сюда привела, уже является грубым нарушением. Так что я тебя сейчас провожу до столовой, чтобы ты не заблудилась. А как будут изменения, то тебе сообщат.
Лиза, еле шевеля ногами, добралась до столовой, что-то машинально поела и, выйдя в коридор, присела на лавку. Накатила серая тоска, захотелось выть от отчаяния, хоть в петлю лезь. Тут она, сквозь туман, расслышала, будто кто-то говорит рядом, подняла глаза. Рядом сидел простоватого вида мужчина с бородой и вопросительно глядел на неё.
- Простите, Вы что-то сказали?
- Извините, что, может быть, лезу не в свое дело, но Вам не нужна помощь?
- Мне уже никто не поможет…
- Зря Вы так, пока живу – надеюсь, древнеримская пословица.
- Правда, не тратьте на меня время. У Вас же есть свои дела, вот и займитесь ими.
- Ну, покуда мне не сообщат о том, что жена родила, а это будет, по опыту, не так уж и скоро, я абсолютно свободен.
- По опыту, - Лиза немного заинтересовавшись поглядела на улыбающегося мужичка, - не первого, что ли, поджидаете?
- Да вот пятого уже Бог дал.
- Ха, а мне тут сказали, что народ перестал детей рожать, тяжелое время, мол.
- Ну, время то и, правда, не простое. Только в материальных благах, что ли, счастье нужно измерять? Я думаю, что счастье в детках. Ну, ну, чего заплакала, красавица? Чего такое? – Мужик обнял зарыдавшую Лизу, которая, не ожидая от себя, прижалась к совершенно незнакомому мужчине, как к родному.  – Расскажи, не держи в себе. Глядишь и полегчает.
И она начала говорить, сначала сквозь слезы, потом немного успокоилась. Выложила, как на духу всю свою жизнь этому бородачу. Закончив событиями сегодняшнего дня, вздохнула. На душе, и правда, заметно полегчало. Но вспомнила картинку своего ребенка опоясанного капельницами и снова загрустила.
- Да, повидала ты на своем веку, милая, не дай Бог никому. Судить не буду, но и хвалить, вроде, не за что.  Только в отчаяние впадать не нужно, грех это большой.
- Угу, а что делать то остается?
- Знаешь, Бог не дает нам испытаний, которые мы не можем пройти. Жила ты так – вот и результат, попробуй жить по-другому, глядишь, и другой результат будет. Обратись к Богу – он подскажет, ведь Он любит тебя, несмотря ни на что.
- Да ну, ерунда какая, мракобесие.
- А ты попробуй, хуже то не будет, а не увидишь результатов – так ищи другой путь.
- Не знаю, а что делать то надо.
- Молись, проси прощения за грехи свои. Повторяй за мной: «Отче наш…»
Лиза начала машинально повторять за ним, иногда сбиваясь, но старалась поспевать. И тут в коридоре раздался детский крик, она встрепенулась.
- Ой, ребенок кричит, слышите? – Мужик недоуменно посмотрел на неё, пожал плечами. – Вот, опять. Вы извините, я сейчас, только не уходите, пожалуйста.
Встала и побежала по извилистым коридорам, на звук плача. В другое бы время она бы много раз уже заблудилась в этих лабиринтах, но сейчас уверенно держала направление. Когда плач привел её к той самой палате, где находился малыш, крик стал просто истошным. Она отдернула занавеску, а там лежал её мальчик и, дрыгая ногами, кричал, что было сил…

- Ау, малыш, проснись, там старуха пришла и непременно хочет тебя видеть, вот вынь да положь. – Лиза открыла глаза и улыбнулась, глядя на своего мужа. – Ну вот, другое дело, улыбаешься со сна, а не кричишь, да не плачешь. Ты как, готова к встрече?
- Леш, пожалуйста, не называй её так.
- Как?
- Старухой. Она ведь мама твоя, уважай её, какая она есть.
- Не знаю, я же тебе рассказывал…
- Ну и что, это не важно. Важно то, что она тебе жизнь дала. Вот самый главный дар, а там уж ты сам.
- Ладно, попробую. Так ты встаешь?
- Ага, сейчас, зай, приведу себя в порядок немного.
- Ладно, мы на кухне.
- Лёш, а как маму то зовут?
- Аня, Анна Витальевна, все давай-давай, шевели колготками.
Заправив кровать и распихав по шкафам разбросанные вещи, Лиза направилась было в ванную, но взгляд случайно наткнулся на телефон. Девушка взяла его и трясущимися руками набрала почти позабытый номер. На другом конце никто не отвечал и она уже собралась положить трубку, ругаясь на себя за несвойственный импульсивный поступок, когда телефон откликнулся запыхавшимся: «Алло!».
- Алло, мам?
- Алло, Лиза, это ты, дочка?
- Я, это я, извини, что давно не звонила, просто было много дел.
- Да ничего, ничего, я понимаю, но ты все-таки позвонила, дочка. Мы с отцом так соскучились… - голос в трубке прервался плачем.
- Мам, ты чего? Успокойся! – Девушка и сама готова была разрыдаться.
- Прости, вот ждали, ждали звонка, а как дождались, так я себя веду, как истеричка. Прости, милая.
- Все в порядке, мам. Тут Алексей, муж мой, помнишь, я про него говорила, предложил в отпуск к вам в гости съездить. Вы с папой не будете возражать?
- Что ты, что ты, отец тот, наверное, вообще на седьмом небе будет от счастья. Конечно, приезжайте, какой разговор.
- Ну ладно, мамулечка, там гости к нам пришли. Я постараюсь почаще звонить, ладно.
- Звони хоть когда, мы всегда рады тебя слышать. Эх, жалко отец сейчас на работе, он мне и не поверит, поди, что ты звонила. Ну ладно, не буду тебя задерживать, пока, милая.
- Пока, мам… - Лиза с глупой улыбкой присела на краешек дивана. - Как же хорошо стало, как приятно. Сделала счастливыми двух родных, как только недавно осознала, людей. А нужна то была такая малость – просто немного внимания.
- Лизок, ты чего там, мы уже немного извелись, - в комнату заглянул Алексей, - понятно, что девочкам нужно время, чтобы показаться людям после сна. Но мы-то не особо привередливые, для нас не требуется полный вечерний макияж.
- Да, прости, немного забылась, сейчас, пять минут. – Девушка спохватилась и побежала в ванную комнату, чуть не сбив стоящую в коридоре маму Алексея. – Ой, простите, пожалуйста, я не хотела. Только не смотрите, пожалуйста, пока на меня, такую растрепанную. А то останусь в памяти первым впечатлением, как пугало огородное.
- Ничего страшного, не телом красен человек, но душой, - сказала женщина до боли знакомым голосом, чуть с хрипотцой. Подняла глаза и на Лизу посмотрела ставшая уже знакомой девушка из её снов, немного постаревшая, но сходство было очевидным. – Здравствуй, Елизавета.
- Здравствуйте, Малахова Анна Витальевна, семьдесят третьего года рождения...