Русская Венеция

Они там плавают в гондолах,
А мы тут шастаем в гандонах.
Внизу вода и сверху льет,
И в поле снова недород.
И кто-то затянул канцону,
Бесстыжую словно кальсоны
Красногвардейских давних лет,
Которых уж простыл и след.

Когда я от тоски хмелею,
Могу разрушить Аквилею,
Но все же я не дикий зверь,
Чтобы безумным быть теперь.
И пусть уймутся лангобарды,
Мне ничего от них не надо.
Мы сами среди тусклых дней
Устали от дурных гостей.

В стихах брюзжать мне не пристало,
Я с детства не люблю вассалов,
Европе-матушке невмочь,
И ты гони их в шею прочь!
Гуляли крестоносцы вдоволь,
Кто взяли наш Константинополь,
Среди гнилых надводных плит
Апостол Марк тебя хранит.

В Большой канал глядятся звезды,
И жаль мне, позабыв про отдых,
Когда уйдешь под воду ты,
Скрыв лик веселой красоты.
Люблю,– и в том признаюсь смело,–
И Маламокко и Торчелло,
У нас самих, забыв про стыд,
Всяк Божий храм – как хер торчит.

Хоть я бунтарь, но все ж не Разин,
Не выношу я безобразий,
Чтобы, устав все ночи пить,
В безумье девку утопить!
Смешны мне всякие витии,
И близок дух мне Византии,
Я честен сердцем и пригож,
Не то что ваш трусливый дож.

Прости мой сумрачный характер,
Но Петербург – мой император,
Он мрачно горд, кичась собой,
Тебе не стать его женой.
Мне ничего в судьбе не жалко,
Но скучно мне с венецианкой!
В России ждет меня она,
Кто сердца моего княжна.

1979