Взором сердца

 
То трирема иль всё же триера
 огибает полуденный Крым?
 Византийцев и эллинов эра
 расплескалась по эрам иным.
 Я люблю с генуэзских развалин
 вдаль глядеть, вспоминая года,
 потому что обзор идеален
 с них на шири морские всегда.
 Что прошло здесь? Что кануло в Лету?
 Вы о чём, алыча и кизил?
 Воздух Крыма полезен поэту –
 это Пушкин ещё ощутил!
 Здесь куда ни посмотришь – поэма.
 Здесь не в небе журавль, а в руке.
 И, пожалуй, что всё же трирема
 с ветром борется в первой строке.
 Из Равенны спешит к Херсонесу
 или, может быть, – наоборот…
 Гнёт веков наподобие пресса
 спрессовал здесь истории ход.
 И всегда здесь не трудно представить
 взором сердца исток и итог,
 потому что такие места ведь
 создавал для поэзии Бог…
 Горный профиль Максимилиана.
 Звон цикад. Запах пряной ухи.
 И легко, как небесная манна,
 рифмы падают сами в стихи…

 ЮЖНАЯ НОЧЬ
 
 Сверчки трезвонят в парках, скверах
 успокоительней, чем бром,
 и на скамейках, прежде серых,
 сияют рейки серебром.
 Луна начищена до блеска,
 спят у причалов корабли,
 Ай-Петри золотая фреска
 мерцает между звёзд вдали.
 И южной этой ночью душной,
 со светом в окнах или без,
 мой городок, как бы воздушный,
 стал продолжением небес.
 И то - ведь в бухте нет и плеска,
 хотя с брильянтовым ковшом
 луна, в сверканиях и блеске,
 купается в ней нагишом…