Закат Эллады

Как всегда, проснувшись, Старик вышел из дома и спустился по знакомой тропке через туман к реке. И как всегда, до лодки его провожал пес – единственный друг за всю его долгую жизнь. Старик сел в лодку и отплыл на середину медленно струящейся холодной реки. Он делал это каждый день на протяжении многих лет. Он привычно достал со дна лодки удочку и, закинув ее в воду, зафиксировал взгляд слезящихся глаз на поплавке. Он еще ни разу ничего не поймал и знал, что никогда не поймает, но ему нужно было чем-то занять себя.
Когда-то Старик перевозил через эту реку людей, и в течение многих лет их поток не иссякал. Люди приходили, платили ему монеты, и он перевозил их на другой берег. Так продолжалось день за днем, год за годом, в течение многих веков, пока однажды поток не начал постепенно уменьшаться. И в один из дней к нему уже не пришел.

Сначала Старик обрадовался неожиданному отдыху, но через некоторое время он – сначала лишь слегка, а затем все сильнее и сильнее – начал ощущать какое-то новое, незнакомое чувство – ему вдруг стало не хватать людей. Тех, кого он, в общем-то, никогда не любил.

Наконец, в один из дней, когда это чувство уже начало превращаться в навязчивую идею, он вдруг вспомнил про примету, которую слышал от кого-то из своих пассажиров: чтобы вернуться куда-то, люди бросали там в воду монетку. И Старик подумал, что если те деньги, которые давали ему люди за переправу, кинуть в реку, – они вернутся.

Поначалу он кидал монеты в воду пригоршнями – за долгие годы у него их скопилось огромное количество, и, в принципе, они ему были не нужны. Так прошел год, или два, или больше: Старик никогда не вел счета времени. Количество монет уменьшилось вполовину, но никто так и не пришел. Тогда он взял себе за правило бросать в воду не более десяти монет за день. Их запас стал таять медленнее, но берег реки по-прежнему оставался безлюдным. Тогда он решил быть рачительнее и кидать в день только по одной монетке.

Прошли годы.

Старик по-прежнему каждый день приходил к реке и с тревожной надеждой подолгу вглядывался в противоположный берег, с которого он лишь раз перевез обратно молодую пару. После чего садился в старую лодку и, скрипя веслами, отплывал на середину реки, где, глядя застывшими глазами на неподвижный поплавок, зябко кутался в старый плащ и вспоминал лица тех, кто когда-то сидел в его лодке напротив.

Вечером он возвращался обратно, заходил в дом, разводил огонь в очаге и садился в кресло, не отводя глаз от огня. К нему подходил его старый беззубый пес, ложился возле ног, клал свои головы на лапы, и в его полуслепых глазах отражались языки пламени. Через некоторое время они засыпали. И тишину нарушали лишь редкие звуки падающих с потолка пещеры капель.