Май

Май в Питере – самый длинный месяц в году. Если в начале месяца, например, забыть телефон на работе в пятницу, а забрать его только в следующий вторник, то можно пропустить все первые листочки.  Четыре дня. Ну, если в телефоне и фотоаппарат, а ты как без рук и только смотришь, как одеваются в зеленую органзу березки в Сосновке, как город на глазах превращается в Изумрудный. И больно глазам от радости и ликования, от жадности и объедения!

 И эта нереальная зелень так быстро матереет, взрослеет и серьезнеет. Так же грустно смотреть на щенка, который быстро превращается в подростка, вытягивается, худеет, теряет свои  прелестные мультяшные формы. Так жаль этой нежности и умиление, которые так конкретно берут за жабры, и остается только сдаться этой детской дерзости.

 В подростковой зелени повода для умиления еще нужно поискать. Ее так много, она так быстро становится привычной, что ко вторым майским праздникам уже и забываешь, что вообще-то неделю назад ты страдала без телефона и возможности запечатлеть первую зелень.

Бабушки продают нарциссы. А вдоль улиц зацветает черемуха.  И яблони.  Но черемуха – раньше. Хотя возле ее дома есть одна яблоня – она всегда – раньше черемух. Молодец такая! Когда она цветет – всегда тепло. А потом черемухи – и холодно! От них  в Питере – всегда дожди.

Оказывается, в городе так много черемухи. Тут в один год все черемухи заболели какой-то фигней, и их заплело паутиной какой-то жуткой, и вместо цветения - пепел и чернота - такой сюр! - как из страшных снов, потому что эта дрянь и листья сожрала! Потом ее специальные люди в комбинезонах опрыскивали целый месяц. Вот тогда стало понятно, как много в городе черемухи. А яблонь – значительно меньше!
 
Зато столько сирени! В Питере сирень – это обалдеть, она столько сирени видела еще только в Свердловске. Там весь центральный бульвар обсажен сиренью. А она приезжала на летнюю сессию - как раз к сирени. Выйдешь после уроков уже вечером – и город еще не прогретый, так, чуть-чуть, по верхам, и остывает! Прохлада, май, и этот запах!

 А в Питере сирени – все скверы, все площади, все достопримечательности, улочки, переулки, бульвары, бульварчики, где только можно! А че, хорошее дерево – живучее. А по окраинам! У них вся Тимуровская –  с обеих сторон – сиреневая! - и в два ряда!  А еще они разного сорта, поэтому одна отцветает – начинает другая! С ума сойти! Столько же еще только шиповника.

В питерский шиповник она влюбилась еще, когда только приехала в Питер. Он у них вечный! Он начинает цвести вместе с яблонями, а заканчивает, когда уже яблоки собрали. Вот так и цветет все лето. На нем где-то уже плоды созрели, а где-то только цветочки собираются. И он такой ароматный! Едешь в автобусе, и в окна врываются эти розовые запахи! А в середине мая он  еще только обрастает после осенней кастрации – его реально обрезают почти под корень! Но он так быстро приходит в себя! Ростки такие молодые свежие и колючие! И уже все в цвету!

Ну, а потом уже подтягиваются боярышник, арония,  рябина. Они уже так неспешно, без пафоса. С достоинством. Потому что им уже не удивляются.  Все привыкли, кажется, даже пчелы. Поэтому она и считала, что май – самый длинный месяц в году.

 Ну, например, велика ли разница между началом января и началом февраля? или началом октября и началом ноября? А вот в начале мая – еще снег в лесу, а в начале июня – уже купаются. Это ведь чудо, длиной в четыре недели. Это такой слом стереотипов. Шок. Переворот. Выворот на изнанку. Мозг не может с этим жить, и он срочно привыкает!

Очень обидно! Как за того щенка, он так мало кому нравится. Так мучительно проживали зиму, так долго ждали тепла, солнца, цветов. И привыкли за двадцать дней. Так привыкли, что зелень снова стала банальной, заурядной, очевидной,  доступной, предсказуемой, не вызывающей ни удивления, ни радости, нежеланной.

 Если бы можно было растянуть это цветение, ну хотя бы месяца на три! Чтобы насладиться каждым цветком, каждым днем, вздохом, запахом, нагретой на солнце кожей, отсутствием этой дурацкой зимней одежды, обувью на босу ногу, распахнутыми окнами, открытыми сердцами.

 «От счастья так же устают, как от долгой зимы, только в сто раз быстрее» - подумала наша героиня, глядя в монитор. В мониторе этот май тоже был для нее сломом стереотипов, шоком, переворотом, и выворотом на изнанку. Ее самая трезвая подружка, строго глядя в глаза сказала, «не сходи с ума! это виртуальный роман! это - не жизнь» - и увезла на Алтай – лечиться.

 Сибирь остудила, зелень там была в нежном еще состоянии. В Питере  она застала уже сирень . Одним словом, она почти пропустила черемуху.

 Так она думала. Надеялась. На мониторе она обнаружила записку, из которой следовало, что сюжет закольцевался, и ушел уже не на второй даже, а не третий круг. Черемуха, гад!