Обращение монаха к богам или Во всем виноват псило

- И как часто Вас посещают такие мысли?
Доктор говорил спокойно...Он так уверенно задавал вопросы, что я начинал искать в них какой-то скрытый смысл...
- Ну...Пожалуй, каждый раз, когда я думаю о проблемах, бытовухе и однообразии, мне хочется все это бросить и сбежать...
Я лежал на мягкой кушетке из красного бархата, врастая в него каждую секунду. Все быстрее и обильней корни моего тела привязывали меня к этому единственному предмету интерьера в кабинете доктора. Я испытывал некий дискомфорт от того, как доктор пристально и практически не моргая смотрел на меня, но старался не зацикливаться на огромных бородавках, растущих на шее у моего лекаря. Как только я попал сюда, я сразу начал пялиться на две ужасно огромные виноградины, смотрящих прямо на меня.
- А сбегали ли Вы в реальном мире от общества, обремененного бытовухой и унынием, помимо глубинных путешествий Вашего разума?
Ну ничего себе закрутил...Я уж было собрался ответить на хитро заданный вопрос доктора, как понял, что абсолютно не могу проронить ни слова. Мой рот был плотно загнан в тески кожаного намордника, пахнущим пылью и старой древесиной. Попытки освободиться, или хотя бы пошевелить рукой, тоже не увенчались успехом, ведь кушетка кровавого цвета стала основной частью меня.
- Хорошо, я задам вопрос иначе,  - продолжал доктор, - Вы реализовывали когда-либо свои фантазии? Оковы общества хотя бы однажды были Вами разрушены?
Я продолжаю лежать на кушетке, но мои руки свободны, грудь перестали сдавливать тески, а намордник из грубой кожи не оставил от себя ничего, кроме ощущения скованности.
- Думаю, да. Бывали случаи, когда мне удавалось от всего этого уйти...
И тут у меня появляется невообразимое ощущение свободы. Мое тело парит в невесомости, а в груди, будто звон колоколов, ключом бьет теплая и ободряющая радость. Я повернулся к доктору, однако не увидел ни его, ни записей, сделанных им, ни самого кабинета. Я был в чистом, кристально белоснежном мире, по которому разносился мягкий запах сирени.
- Я хочу подвести Вас к самому главному, к самой сути, понимаете? – раздавался голос доктора, пока я впитывал в себя атмосферу нирваны...
- К какой сути? Разве есть до нее дело, доктор, когда здесь и так все понятно. Мне и тут неплохо, а грубые корни мне натерли все ноги.
С каждым словом, говорить становилось все сложнее и ленивей. Мне не хотелось ни слышать, ни чувствовать присутствие Айболита. Я растворялся в непостижимой вселенной забвения, которая щекотала каждую клеточку моего тела. Но внезапно, я начал с невероятной скоростью проваливаться, падать в неизведанную пучину, которая невероятным образом в миг переменила все мои ощущения от нирваны. Чем иже я падал, тем становилось холоднее. Страх крепко сжал меня в своих объятиях, передавая в руки панике и ужасу. Почему все так переменилось, и, что со мной будет дальше? И как только я ощутил, что холод этого бесконечного ада приближается к апогее, я услышал четкий крик доктора, доносящийся сквозь свист ветра в ушах:  - «Открой глаза!»,  -кричал он, а после я ощутил ужасное горение на левой щеке.
- Проснись, идиот,  - кричала мне двоящаяся фигура, которая предстала передо мной, как только я приоткрыл глаза. Я был весь мокрый и лежал на холодном паркете цвета красного дерева. В воздухе пахло свежескошенной травой и сигаретами.  Я начал собирать куски своего сознания, как беспощадно растоптанный старшим братом пазл.
- Ты меня дико напугал, чувак! Я ведь говорил «сыпь меньше».