Новая хронология и Слово о полку игореве. Эссе

 

ВВЕДЕНИЕ
ПРЕДЫСТОРИЯ
ОТКРЫТИЕ Н.А.  МОРОЗОВА И А.Т. ФОМЕНКО
НОВАЯ ХРОНОЛОГИЯ
Морозов как гражданин и ученый (1854 -1946).
АНАТОЛИЙ ТИМОФЕЕВИЧ ФОМЕНКО
Кто создал современную хронологию?
Научная общественность о новой хронологии.
НАУЧНЫЕ АРГУМЕНТЫ В ПОСТРОЕНИЯХ А.Т. ФОМЕНКО.
-ЗАГОВОР ПРОТИВ ПРАВОСЛАВНЫХ
ПЕРЕПИСЫВАНИЕ ИСТОРИИ
ИСТОРИЯ РОССИИ В ШКОЛЕ ФОМЕНКО

ЧАСТЬ II

ОТКРЫТИЕ “СЛОВА”
РУСЬ НАКАНУНЕ ПОХОДА ИГОРЯ
КНЯЗЬ ИГОРЬ
ЧТО ОПИСЫВАЕТСЯ В “СЛОВЕ”?
БИТВА НА КАЯЛЕ
ТЕКСТ  “СЛОВА”
НОВЫЕ ПРОЧТЕНИЯ ТЕМНЫХ МЕСТ “СЛОВА”
В ПОИСКАХ АВТОРА “СЛОВА”
ЗАДОНЩИНА ЧТО МЫ ЗНАЕМ О КУЛИКОВСКОЙ БИТВЕ
ЕЩЕ РАЗ  О ПОДЛИННОСТИ “СЛОВА”
ОТНОШЕНИЕ АВТОРА “СЛОВА” К СОБЫТИЯМ И ЛИЧНОСТИ ИГОРЯ.
ВИЗАНТИЯ
РИМ, ЕВРОПА.
ЗАДОНЩИНА
И КУЛИКОВСКАЯ БИТВА
РОССИЯ И ЗАПАД В XIV ВЕКЕ.
“СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ” И “ЗАДОНЩИНА” В СВЕТЕ НОВОЙ ХРОНОЛОГИИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАЛЬСИФИКАЦИИ
Из книги Д.О.Святского про Игорево затмение
Л.Н. ГУМЕЛЕВ И “СЛОВО”
СОБЫТИЯ XII ВЕКА В ТРУДАХ ПОЛЬСКОГО ИСТОРИКА XYI ВЕКА МАЦЕЯ
СТРЫЙКОВСКОГО
СЛОВО О ПЪЛКУ ИГОРЕВЕ, ИГОРЯ СЫНА СВЯТЪСЛАВЛЯ, ВНУКА ОЛЬГОВА
Древнерусский текст

СЛОВО О ПОХОДЕ ИГОРЕВОМ, ИГОРЯ, СЫНА СВЯТОСЛАВОВА, ВНУКА ОЛЕГОВА
Прозаический перевод на современный русский язык










ВВЕДЕНИЕ

Любопытные совпадения
Поход Князя Игоря на половцев произошел в 1185 году. Игорь попадает в плен, а потом совершает побег (воскресение Игоря).
Согласно Новой хронологии распятие и воскрешение Христа также произошло в 1185 году.
При распятии Христа и в начале похода Игоря на половцев произошло солнечное затмение. Солнечное затмение в 1185 году произошло согласно данным астрономии 22 марта 1185
                .*.


 “Слово о полку Игореве”  - величайшее поэтическое произведение  и один из загадочных литературных памятников русской истории.
Поэзия “Слова” в каждой фразе.
Певец-Боян не просто кладет персты на струны - он их “вскидывает”, вскидывает на “живые” струны, соловьиное пение не прекратилось, а  “уснуло”, синие молнии “трепещут”, трава “никнет”, телеги не скрипят, а “кричат” как лебеди... Князь Изяслав Василькович, умирая от ран, “изронил” свою “жемчужную” душу...
О поэзии “Слова” можно говорить бесконечно, но лучше не говорить, а читать “Слово”, наслаждаться бесконечным могуществом русского языка. Красотой “Слова” восхищались Жуковский, Пушкин, Блок, Бунин...
“Слово о полку Игореве”, пожалуй, самый загадочный литературный памятник русской истории...
Вот уже двести лет, как после своего открытия в составе Спасо-Ярославского “Хронографа” “Сово” продолжает удивлять нас своей способностью к всевозможным “новопрочтениям” и переистолкованием “темных мест”.
Традиционная история  учит, что “Слово о полку Игореве” - первое произведение Древней Руси, получившее мировую известность. Оно, якобы, создано по горячим следам событий - печально известного похода 1185 года князя Игоря на половцев.
Но на каком основании мы считаем, что в “Слове” описан поход 1185 года? Ведь дат в “Слове” нет. Мне, конечно, скажут, что этот поход отражен в русских  летописях.
Действительно,  беру летопись. Рассказ о походе Игоря в двух разных редакциях помещен в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. За 1183 год в нескольких строках читаю, что Бог вложил в сердце Святославу Всеволодовичу, князю киевскому, и великому князю Рюрику Ростиславичу пойти на половцев. Они послали за окольными князьями и соединились с ними, и победили половцев. И князя их Кобяка взяли с двумя сыновьями и иных без числа. И возвратились восвояси со славою и с честию великой.
И все. О победе великой несколько строк.
Следующий, 1184 год.   
Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич  со своими полками обратили половецкого хана Кончака в бегство. Взяли в плен басурманина, который стрелял живым огнем с его снаряжением, прочих же воинов избили, а коней и оружие многое множество забрали.
Опять победа и опять скупой рассказ о ней.
1185 год. А здесь подробный литературный рассказ с прямой речью о походе Игоря Святославича Новгород-Северского на половцев. Подробный, многостраничный рассказ о малозначительном князе, о его неудачном походе, о его поражении и пленении, о его побеге из плена.
 Ввел свою дружину в беду, многих русских воинов по его вине побили и полонили. Он, бросив в беде плененых, бежит из плена и радуется вся русская земля его возвращению! Может быть радуется, что князь избавился от страданий плена? Мучили его там поганые. Да ничуть не бывало. Половцы поставили к нему 20 сторожей, которые слушались его и честь ему оказывали, и делали все, что он велел.  Он же куда хотел, туда и ездил с ястребами на охоту. И своих слуг с ним ездило 5 или 6. И попа из Руси он призвал себе.
Не плен, а дом отдыха какой-то.
И об этом подробный литературный рассказ. Скажите на милость, какой же летописец будет писать подробный литературный рассказ о неудачном походе маленького князька?
Этот рассказ не вяжется в текст летописи. Так подробно описно там только убиение Андрея Боголюбского.  Как будто это   два самых достойных для подробного художественного описания события в русской истории !
Естественно, напрашивается вывод, что рассказ о походе Игоря в летопись вставлен гораздо позднее описываемых там событий.
Удачные и неудачные походы против половцев делались и раньше. Но почему же поход, рассказ о котором помещен в летописи под 1185 годом, привлек к себе особое внимание автора “Слова” и летописцев? Загадка!
Почему, как отмечает А. Косоруков, в поэме, где “тридцать пять древнерусских князей названы и охарактеризрованы, а двадцать - изображены”, лики всех участников этой “уникальной портретной галереи обращены к Новгород-Северскому князю Игорю Святославичу”?... (А. Корсуков. Гений без имени. М., 1986).
А может быть никакого военного похода и не было? Может быть в поэме описываются какие-то другие, вовсе не военные события? Такое, на первый взгляд, невероятное предположение сделали в последние годы ряд исследователей (А.Никитин, А. Косоруков, Н. Переяслов и др.).
- Простите, - скажет читатель, - но ведь само название “Слово о полку Игореве” говорит за военную миссию похода.
На это Николай Переяслов отвечает: “Ведь помимо лежащего на поверхности истолкования слова “полк” как “поход, война, войско или дружина” оно значит еще и “множество, толпа, собрание, народ в целом, все люди рода, которое в нужное время составят воинскую кагорту... В бытовом смысле оно долго сохраняло общую идею совокупной множественности не только лиц, но и предметов, отсюда народные выражения “налетел полк девок” или былинное “а ты женского полку”.
Еще более определенно толкует слово “полк” В. Аникин, приводящий его следующую расшифровку: “Древнерусский брак, помимо брака “умыкания”, имел и другую форму - выкупа за “вено”. Старинная песня “А мы просто сеяли, сеяли” говорит о возможности выкупа:

- Не надо нам тысячу, тысячу.
-А что же вам надобно, надобно?
-Нам надобно девицу, девицу.
-А мы дадим вам девицу, девицу.

Игра завершалась переходом девицы из одной партии в другую. В песне пелось:

- А у нас в ПОЛКУ убыло, убыло.
- А у вас в ПОЛКУ  прибыло, прибыло.

Слово “полк” в древнерусском языке означало не только “рать”, “войско”, “ополчение”, но и вообще всякое объединение людей, достаточное для выполнения каких-либо совместных действий. Таковы, в частности, ПОЕЗЖАНЕ, дружки жениха или ЖЕНИХОВ ПОЛК” ( Аникин В. Русский фольклор. М., 1978).
Таким образом, делает заключение Николай Переяслов, вынесенное Автором в заголовок слово “плъкъ”, помимо фиксации имевшего места реального сражения, могло служить еще и как обозначение более глубинного смысла Игорева деяния, подтверждая тем самым наше предположение о свадебной сущности поэмы, а одновременно и оконтуривая понятие сообщности единомышленников границами рода Ольговичей, исповедовавших политику дружбы и добрососедства в отношении Степи... Увы! Но, начиная уже с момента появления “Слова”, противники Ольговичей стали делать все возможное, чтобы древнерусский читатель воспринял поэму исключительно в воинском смысле - и, как показывает эхо “Слова” в “Задонщине”, усилия их были небезуспешными”.

Со времен Карамзина ведутся горячие споры о том, когда именно возникло “Слово”?
Спорят также: написано “Слово” или произведение пропето, произнесено? Это устная литература или книжная словестность?
Не знаем мы и кто создатель этого произведения. Загадка его личности веками привлекает исследователей.

И еще одна загадка.
“Слово о полку Игореве” текстологически схоже с другим древним памятником  - “Задонщиной”.
“Задонщина” описывает победу Дмитрия Донского на Куликовом поле. Эта битва, как мы знаем, произошла в 1380 году.  Естественно, “Задонщина” написана после этих событий. Как считают большинство исследователей, автор “Задонщины” использовал поэтический текст “Слова” для написания своего произведения.
Там описано поражение русских от половцев, здесь победа над погаными. Отомстили поганым, да и раскрыли нам эту месть в тех же поэтических  образах.
Большинство литературоведов утверждают, что в поэтическом отношении текст “Задонщины” значительно слабее “Слова”. Значит, автор “Задонщины” не только использовал текст “Слова”, но в художественном отношении испоганил его. Ну не было у него таких литературных талантов, как у автора “Слова”! Здесь уж ничего не попишешь.

Что же представляют собой списки “Задонщины”, в каком виде они до нас дошли?
Мы имеет две редакции “Задонщины”:
1. Краткую (Кирилло-Белозерский сисок)
2. Пространную (в четырех списках).

Древнейшей является краткая редакция. Как предполагают ученые, на основе этой краткой редакции была создана пространная редакция, которая дошла до нас в нескольких списках.
Но вся закавыка заключается в том, что “Слово”  текстологически сходится с пространными редакциями. То есть первоначальный текст “Задонщины”, который у нас имеется в краткой редакции, не схож с текстом “Слова”. Следовательно, автор краткой, ранней редакции не пользовался текстом “Слова”. Текст “Слова” мог использоваться только при создании позднейшей, пространной редакции “Задонщины”.
Отсюда можно сделать вывод, и он был сделан французким ученым Мазоном и советским исследователем А. А. Зиминым, что не автор “Задонщины” использовал “Слово” для своего произведения, а наоборот - автор “Слова” использовал “Задонщину” для написания “Слово о полку Игореве”!
Следовательно, “Слово” не могло быть написано, по крайней мере,  раньше XIV века.
Но, простите, зачем в XIV или XVI веке нужно было создавать великое поэтическое произведение о тогда полностью забытом малозначительном походе Игоря 1185 года? Неужели у нас не было интересных, великий исторических примеров для создания гениального художественного произведения? Что-то здесь не так.
Это одно. Другая, более значительная закавыка заключается в том, что если “Слово” было написано позднее “Задонщины”, то мы теряем уникальное свидетельство существования высокохудожественного произведения XII века. А что у нас тода остается,  свидетельствующее о развитии художественной культуры XII века? Нет, разбрасываться памятниками древнейшей нашей культуры нельзя. Нужны были доказательства раннего происхождения “Слова”. Нельзя давать разным там французам-Мазонам порочить нашу культуру. Кстати, вот что пишет о “Слове” и “Задонщине” сам Мазон:
"Если и существует произведение, относительно которого суждения историков непоколебимы, то это “Задонщина”, прославляющая великого князя московского Дмитрия Ивановича Донского, одержавшего в 1380 году победу над татарами на Куликовом поле. Но, увы, господствует мнение о том, что Задонщина - всего ишь посредственное сочинение XV века; в основе своей представляющее нечто вроде плагиата Слова о полку Игореве. Таким образом достоинства Задонщины сводятся лишь к тому, что самим фактом своего существования она придает некий дополнительный блеск уникальному шедевру русского средневековья и, в сущности, даже и сужит подтверждением подлинности этого шедевра, своего рода неоспоримым аргументом, при содействии которого побиваются скептические умы (если таковые вообще еще остались)".
А вот слова Мазона о “Слове”:
“... данное произведение предстает перед нами во всей полноте неясностей и странностей. И что самое прискорбное: ни один памятник древнерусской литературы на протяжении семи веков не может быть с ним сопоставлен... За исключением Задоншины, которая якобы является всего лишь жалким подражанием... Вот она, уверяю вас, несчастная судьба России. Киевская Русь вызвала расцвет самобытной поэзии, которая несомненно могла бы встать в один ряд с поэзией выскоразвитых культур Запада: провансальской, французской, германской. Но татарское нашествие захлеснуло страну, монастыри были сожжены и разграблены; ужасающий вандализм каким-то необъяснимым чудом пощадил жития, летописания, поучения, хождения, хозяйственные записи; но к поэтическим творениям завоеватели оказались совершенно безжалостны, и потому уцелело одно лишь уникальное Слово - предмет не только нашей радости и гордости, но и нашей печали при мысли о том, сколько других поэтических творений было утрачено навсегда...
Итак, Слово предстает перед нами во впечатляющем одиночестве.
Рукопись исчезла навсегда, текст полон неясностей; к тому же это, оказывается, единственный, уникальный, не имеющий аналогов во всей совокупности литературных памятников текст... Как все это странно и даже непонятно. Поэтому и среди русских ученых, последователей энциклопедических традиций научного познания, нашлось несколько человек, выразивших свое удивление, неуверенность и даже сомнение в подлинности Слова. Историки русской литературы упоминают из них теперь лишь Каченовского, Беликова, Давыдова и Сенковского; и выгодой для себя используют сдержанность Шлецера, митрополита Евгения и К. Аксакова.”

Многие считают “Слово” поддельным памятником XVIII века... (Книгу А.А. Зимина "Слово о полку игореве" можно прочитать и скачать на сайте http://fanread.ru/book/9625894/?page=1)
Кто же прав? Ответа на эти вопросы нет. Каждый считает правым себя. Для доказательства ищутся и находятся  разные аргументы. И, самое интересное, что у сторонников той или иной концепции “Слова” замечательные и “железные” аргументы, которые доказывают их правоту.

Да и, как мы уже сказали, разбрасываться памятниками древнейшей нашей культуры нельзя. Нужны доказательства раннего происхождения “Слова”. И их находят. И опять же в сопоставлении “Слова” и “Задонщины”.
Для этого достаточно, оказывается, предположить, что краткая редакция “Задонщины” (Кирилло-Белозерский спиок) вовсе не является ранней редакцией. Якобы существовал какой-то еще более ранний протограф “Задонщины”, на основе которого был написан Синодальный список пространной редакции, а уже с этого списка в результате редакторской работы монаха Ефросина и был создан Кирилло-Белозерский список краткой редакции. Тогда все встает на места.  Сначало было “Слово”, затем на его основе был создан тот самый недошедший до наших дней протограф “Заднонщины” с которого потом была создана краткая редакция (Кирилло-Белозерский) список.
Сложно? Да. Гипотетично? Да. Зато доказывается первоначальное существование “Слова о полку Игореве”. Но на эти доказательства появляются контраргументы. На контраргументы другие аргументы... И так без конца.
Как это не покажется странным и пародоксальным на первый взгляд, каждый из них прав по-своему и, все же, все они далеки от истины. И этот парадокс четко объясняет новая хронология истории, разработанная по руководством известного математика академика А.Т. Фоменко.

Вы что-нибудь слышали о новой хронологии? Нет? Обязательно почитайте. Это не менее загадочно, увлекательно и интригующе, чем тайны “Слова о полку Игореве”. И, может быть, сами загадки “Слова” происходят от запунности хронологии истории.
По новой хронологии написаны десятки книг, сотни критических статей...
Некоторые из этих критических статей вам наверняка попадались. Они публикуются в различных газетах, журналах... Публикуются от сложности восприятия идей новой хронологии, от непривычности этих концеций, от их, на первый взгляд, парадоксальности.

Впрочем, все по порядку.


ПРЕДЫСТОРИЯ

“Слово о полку Игореве” нам читала школьная учительница   русского языка и литературы Татьяна Борисовна. Я тогда, кажется, учился в  пятом классе. Читала распевно, одухотворенно:
“Не лепо ли ны бяшет, братие, начати старыми словесы трудных повестий о полку Игореве, Игоря Святославича! Начати же ся той песни по былинам сего времени, а не по замышлению Бояню! Боян бо вещий, аще кому хотяще песнь творити, то рас-текашется мысию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы...”
Татьяна Борисовна читала красиво, и я любовался ее голосом. Да, да, именно любовался, а не наслаждался.  Она, как-будто, пела на знакомом, но непонятном языке...
В этом, может быть, и прелесть “Слова”. Красиво и непонятно:
“О Бояне, соловию старого времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача, славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища в тропу Троянию чрес поля на горы!”
Нет, конечно, профессионал-историк, специалист по древнерусской литературе все понимает.  Но много ли таких специалистов? Да, великий академик Дмитрий Сергеевич Лихачев все понимал, хотя не все и мог объяснить:  настолько сложна эта поэма.  А хочется понимать  и нам, простым смертным. Но красоту чувствушь, даже когда и не все понимаешь.
Мне повезло. Будучи молодым человеком, я познакомился с такими же молодыми людьми, увлеченными “Словом”. Мы познакомились в библиотеке. Они часто туда ходили, можно сказать пропадали там. Ребята были студентами, учениками профессора Александра Александровича Зимина. О нем тогда много говорили в молодежных кругах, да и не только в молодежных. Дело в том, что тогда,  в 1966 году, он выступил в Институте истории Академии наук СССР с докладом о “Слове о полку Игореве”. Он доказывал, что этот памятник был написан в XVIII веке и даже определил имя фальсификатора.  Он подготовил двухтомную монографию по этому вопросу, которая, естественно, не была опубликована.  Точнее, было на ксероксе отпечатано около сотни экземпляров “для служебного пользования”. Эта монография была подобна взрыву бомбы. Зимин замахивался на святое, - на памятник древнеруской литературы XII века! Это была политическая крамола. Ведь все происходило в 1960-х годах в Советском Союзе.
Все это меня увлекло. Мы постоянно обсуждали “Слово”, “Задонщину”, “Сказание о мамаевом побоище”, вопросы русского летописания... Я даже тогда написал историческую повесть: “Слово к слову”. Главный герой этой повести Софоний Рязанец (предполагаемый автор “Задонщины”).
Но постепенно страсти поутихли. Тема была закрыта. Во всяком случае официально. О “Слове” еретические речи говорить было нельзя.
Алесандр Александрович Зимин публиковал книги по более познему периоду - XV -XVI векам.  В 1960 году вышла его монография “Реформы Ивана Грозного”, в 1964 - “Опричнина Ивана Грозного”, в 1972 - “Россия на пороге нового времени”.
В 1980 году Алесандр Александроич Зимин ушел из жизни. Ему было только 60 лет. Сколько было сделано им, но не опубликовано при жизни. Это был выдающийся советский исследователь русского средневековья. Через два года после его смерти ученики издали его монографию “Возрожденная Россия” под названием “Россия на рубеже XV -XVI столетий”. В 1986 году выходит монография “В канун грозных потрясений, озаглавленная автором “Путь к власти”. В 1988 году - “Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV - первой трети XVI в.”, в 1991 году - “Витязь на распутье”.
А сколько еще не опубликовано! Это его рукопись о русских исторических песнях, это его монография о Русской правде и ,конечно же, о “Слове о полку Игореве”. Величие творчества Александра Александровича Зимина потрясает и сегодня.
Взрыв моего интереса к “Слову” возник с новой силой после  прочтения вышедшей в 1975 году монографии великого казахского поэта Олжаса Сулейменова. Имя Олжаса в те годы гремело по всей стране. Лауреат премии комсомола Казахстана, Всесоюзного Ленинского комсомола, Государственно премии Казахской ССР... Это был взгляд на историю глазами поэта.

Мы уходим  на поиски древних знаков,
повстречаем их на дорогах разных.
Растворенные в формах воды и плазмы,
в фигурах гор и во взглядов магов,
отпечатаны в лицах людских и в пальцах,
в изваяньях египетских, в индийских танцах.
Очертания символов явлены в слове.
Заклинаю вас, люди,
поклоняйтесь Корове.
                - Ныне веки иные, иные знаки.
На знаменах вспыхнули волчьи оскалы!
Заклинаю вас, люди,
поклоняйтеь Собаке!
                - Но по-прежнему солнце сияет на скалах
двурогих,
в междуречье Евфрата,
на рогах Арарата,
на крутых и пологих
склонах.
Заклиная вас, любящих и влюбленных,
поклоняйтесь Лону.
                И пока на челах королев блистают караты,
и пока вгрызаются в низкое небо злаки,
рубят землю оратаи,
режут коров араты,
и божественная точка пулевая на флаге,
Проклинайте глухих, не имеющих зраков!
Мы уходим на поиски грубых знаков,
опозоренных вещью,
возвышенных злобой,
                осененных выдохом вечности -
Словом...

И опять горячие дискуссии, обсуждения...  И Олжаса Сулейменова, как и Александра Александровича Зимина, не приняла официальная историческая наука. Нет, он не отрицал подлинности “Слова”. Но автор этой поэмы, по его твердому убеждению, двуязычный человек. Тюркизмы, тюркизмы бьют и удивляют в “Слове”. Он громко заявляет о том, что половцы и русские не были врагами.
А здесь депонируются одна за другой рукописи Льва Николаевича Гумилева. Новый Евразиец отрицает татаро-монгольское иго. Сколько милой, очаровательной, беззлобной силы было в его лекциях. Казалось, столь претерпевший в жизни человек не умеет злиться.

Евразия, евразийство...
“Если Россия будет спасена, то только как еразийская держава и только через евразийство” - сказал великий русский ученый Л.Н. Гумилева перед своей смертью.
“Россию спасет парадокс, - утверждали евразийцы, - Монархия плюс социализм, православный большевизм, славянофильский футуризм, федеральная Империя, архаический авангардизм” (Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997., с. 8).
Когда ученого Л.Н. Гумилева спросили: считаете ли вы себя преемником евразийской школы в исторической науке? Правильно ли Вас называют иногда “последним евразийцем”? Он ответил:
- Когда меня называют евразийцем, я не отказываюсь от этого имени по нескольким причинам. Во-первых, это была мощная историческая школа, и если меня причесляют к ней, то это делает мне честь. Во-вторых, я внимательно изучал труды этих людей. В третьих, я действительно согласен с основными историко-методологическими выводами евразийцев. (Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. М., 1993, с. 26).
Евразия, евразийство и евразийцы имеют, как отмечал Л.Н. Гумилев, совершенно разное значение, а тем самым и смысл.
Евразия как географическая единица, грубо говоря,  охватывает территорию бывшей Российской империи или  бывшего СССР. С юга ограничивается  цепями гор (Кавказ, Копетдаг, Памир, Тянь-Шань), с севера - массивами тайги, с запада - отрицательной изотермой января (Западная Европа отделяется от евразийского пространства отрицательной изотермой января. К востоку от этой границы средняя температура января отрицательная), на востоке граница Евразии отмечена Великой китайской стеной.
Этот регион представляет собой этнографическую целостность, населенную народами, адаптированными к ее ланшафту.
Евразийство сегодня, - пишет А.Г. Дудин в предисловии к книге “Петр Савицкий. Контенент Евразия” - самое актуальное и свежее, что мы можем найти в истории русской политической мысли нашего столетия. Не случайно оно привлекало в разные периоды множество крупнейших национальных мыслителей, историков, богословов, фи-лософов, ученых. Идеологами евразийства были знаменитый лингвист Н.С. Трубецкой (1890-1938), философ Л.П. Карсавин (1882 -1973), историк Г.В. Вернадский (1887-1973), богословы А.В. Карташов (1875-1960) и Г.В. Флоровский (1893-1979) и т.д.
Хотим мы этого или нет, соглашаемся с этим или нет, но Западная Европа и Америка делит мир на два лагеря - “цивилизованный”,  Европейский мир и отсталый Восточный. Восток, в свою очердь,  всегда соизмеряет себя с “прогрессивным” Западом, стремится подражать ему.  Это происходит от того, что Запад достиг экономического превосходства? Действительно, уровень жизни Запада выше. Но сегодня происходит изменение экономического баланса. Япония, например, стала одной из ведущих держав мира. Мощный экономический рывок наблюдается в Китае. Арабские эмираты - богатейшая мировая страна. Экономический прогресс наблюдается в Турции. Остальные страны, конечно же, отстают в экономическом развитии от Запада. Но только в экономическом. Нельзя связывать экономику и культуру. Нельзя говорить о культурной отсталости того или иного народа. Каждая культура самобытна.
Деление мира на “прогрессивный”  Запад и “отсталый” Восток - искусcтвенное деление. “Запад” в современном понимании - это романо-германская Европа с заокеанскими продолжениями в Америке и Австралии, а “Востоков” не один, а много. [Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии”. М., 1993., с. 70].  Помимо Запада и Востока есть Евразия. Евразия - это, прежде всего, территория Росии. Географический мир Евразии отличен как от мира Европы, так отличен и от мира Азии. Азия, Евразия и Европа  - суть “географические миры”, пространства, поддающиеся реальной географической характеристике по нескольким признакам одновременно. Россия- Евразия есть обособленное “месторазвитие” [ Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997., с. 282].  Евразия подразделяется не на Европу и Азию, а на 1) срединный континент или собственно Евразию и два перефирических мира; 2) азиатский (Китай, Индия, Иран) и 3) европейский, граничащий с Евразией примерно по линии: реки Неман-Западный  Буш-Сан-Устье Дуная. Границы Евразии совпадают с границами Русской Империи. (Савицкий П.Н. Евразийство. В кн.: Континент Евразия. М., 1997., с. 41).
Е.Н. Савицкий, родоначальник евразийства как учения, справедливо отмечает, что исторически первые обнаружения евразийского культурного единства приходятся искать не в Киевской Руси, которая была лишь колыбелью будущего руководящего народа Евразии и местом, где родилось Русское Православие, не в Хазараском царстве, конечно, и даже не в Руси Север-Восточной. Впервые евразийский культурный мир предстал как целое в империи Чингисхана, правда, быстро разлившейся за географические предел Евразии. Монголы сформулировали историческую задачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основам ее политического строя (Там же., с. 45).
Евразия исторически противостоит Европе. Евразию нельзя рассматривать как часть Европы, так же как Европу нельзя рассматривать как часть Евразии. Они различаются географическии, а народы  психологически. Чем была Россия, ощущавшая себя частью Европы, входившая в систему европейских держав, как это было во весь период Империи?  - спрашивает Е.Н. Савицкий и сам же отвечает: “Несмотря на свою политическую силу, в культурном отношении она чувствовала себя, а часто была третьестепенной Европой”. Он же задается вопросом: “может ли существовать настоящий пафос творчества там, где основной задачей является уподобление этим передовым представителям, где подражательность, а не творчество является законом жизни?”. Ответ прост - нет, нет и нет. “Что же касается настоящей Европы, пишет далее Е.Н. Савицкий, то пренебрежение ялялось и является единственно возможным отношением к этим своим задворкам” (то есть к нам). “Чтобы сблизиться с Европой, нужно стать духовно и материально независимыми от нее” - удивительно тонко отмечает он.
Евразийская культура была и должна оставаться самобытной. “Утверждая личностную природу евразийской культуры, евразийцы ценят и чтят это качество и в других окуржающих культурах” (Там же., с. 101). Только утвердив себя как духовно и материально самодавлеющий мир, Россия организует наилучшим образом и свои отношения с Европой.
Нельзя стремиться подражать Европе, тянуться за ней. “Подражатель наименее импонирует. Самостоятельный творец внушает почтение и привлекает.
В восприятии европейских начал русские находятся в наименее выгодном положении. Начала эти создавались без их участия. Здесь они чувствуют себя не мастерами, но учениками. Европейские решения не вросли в их плоть и кровь. Восприятие их будет всегда механическим.
Не только для самих себя, но и для того, чтобы дать нечто ценное и важное остальному миру, Россия должна следовать своими путями. Евразийцы понимают эти пути как свидетельство особого мира России-Евразии.
Л.Н. Гумилев говорил: “Евразийский тезис: надо искать не столько врагов - их и так много, а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни. И союзников нам надо искать искренних. Так вот, тюрки и монголы могут быть искренними друзьями, а англичане, французы и немцы, я убежден, могут быть только хитроумными эксплуататорами” (Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. М., 1993, с. 31).

                *.*

Детство и старость сливаются... Все приходит на круги своя.
Я хочу рассказать о еще одной встрече, которая привела меня к этой книге. Это встреча с известным математиком, академиком Аналием Тимофеевичем Фоменко.
В 1957 году мир был потрясен известием - впервые в мире в Советском Союзе запущен искусственный спутник земли. Человечество вышло в космос! Я  услышал эту новость по радио.
Это было в тот же год, как Татьяна Борисовна читала нам всхлух “Повесть о полку Игореве”.
Во вторник, 30 декабря 1958 года, прямо накануне Нового Года, вышел номер газеты с началом повести Анатолия Фоменко “Тайна Млечного пути”. 
Меня тогда поразило, что повесть написал мой сверстник, ученик шестого класса. Щестиклашка и уже настоящий писатель. Это меня поразило.  И я тогда читал ее взахлеб. И не знал я тогда, что пройдет много лет и судьба нас сведет.
.

                *.*
Пошло много лет. О повести, которую  читал в детстве, я, конечно же, забыл. А с профессором Московского университета, математиком Аналием Тимофеевичем Фоменко я познакомился значительно позднее.
Зав. кафедрой математики, профессор М. Ш. Цаленко как-то сказал мне, что есть некая группа математиков, которая занимается пересмотром хронологии истории. Это было лет двадцать пять тому назад.  В числе этих математиков он назвал Фоменко. Фамилия была знакомая, но я не придал этому никакого значения. (В детстве я слышал о юном писателе Фоменко, потом, будучи студентом или аспирантом, не помню точно, я видел работы яркого художника Фоменко. А сейчас математик Фоменко, который увлекается переосмыслением исторической хронологией. Мог ли я предположить, что это одно и то же лицо!).  М. Ш. Цаленко предложил мне ходить на семинар, который устраивался в МГУ.   Но идеи новой хронологии, да и вообще хронологии меня не трогали. Я занимался прблемами использования математических методов и ЭВМ в гуманитарных науках. Мне было это интересно, но при чем здесь хронология?
В 1993 году я пролистал книги А.Т. Фоменко “Глобальная хронология” и “Критика традиционной хронологии античности и средневековья (Какой сейчас век?). Так я вновь познакомился заочно с Анатолием Тимофеевичем. Теперь уже с его концепциями новой хронологии. Книги эти мне  некогда было читать, и я их, как уже сказал, просто пролистал. Интересно, занятно, но не более того. (Так, я думаю, просматривают, а не читают его книги большинство людей, зато судят все с видом знатаков).
В 1998 году я купил небольшую книгу Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко “Новая хронология Руси”. Читал я ее внимательно и очень долго. Точнее, я долго не мог, что называется “въехать” в исторические концепции авторов. Тогда я приобрел предыдущие работы А.Т. Фоменко, о которых говорил выше. Приобрел два тома книги “Новая хронология и концепции древней истории Руси, Англии и Рима”.
И пошло и поехало. В 1998 году выходит большой и красиво изданный том этих же авторов “Империя”, два огромных тома   “Библейская Русь”, искошо изданный том “Русь-Орда на страницах библейских книг”. Я не читал эти книги, я их проглатывал. Каждая книга по 600-700 страниц. Две с половиной тысячи страниц я прочитал буквально взахлеб.
От Фоменко я переключился на чтение книг Н.А. Морозова (о нем я скажу позднее). Благо к этому времени издательство Крафт+Леан переиздали 8 книг его монографии “Христос. История человеческой культуры в естественно-научном освещении”. Еще 5 тыс. страниц прочитаны были моментально.
Так началось мое “вхождение” в новую хронологию. Она буквально потрясала, переворачивало все сознание. Это было интересно и крайне серьезно. С осмыслением прочитанного проходил шок. Все выстраивалось в логическую цепочку.
Меня прежде всего потрясли графики Морозова и Фоменко  династических совпадений,  совпадений многих исторических событий в разные столетия и в разных странах. Оказывается, множество династических линий исторических деятелей, исторических событий зеркально отражают друг друга. Таких случайных совпадений просто не может быть. Но все данные были получены на основе огромного математико-статистического анализа.
Были обработаны огромное количество династий: епископы и папы в Риме, сарацины, первосвященники в Иудеи, грекобактрийцы, экзархи в Равенне, династии фараонов Египта, династии Византии, Римской империи, Испании, России, Франции, Италии, Оттоманской империи, Шотландии, Лакедемона, Германии, Швеции, Дании, Израиля, Вавилона, Сирии, Иудеи, Португалии, Парфии, Беспорского царства, Македонии, Польши, Англии, армянские каталикосы и др.
Многие критики новой хронологии отмечают, что составляя “тождественные“ таблицы, можно доказать, что не только любых государей, русских, французских, немецких, английских, не было, но что и они являются только псевдонимами римских императоров от Аврелиана до Ромула-Августула. В частности такое замечание выскаал Н.М. Никольский в рецензии на книгу Н.А.Морозова. Кстати, эти доводы повторяются и сейчас.
Вот что ответил по этому поводу Морозов.
“Если вы, многоуважаемый Н.М., сделаете такое отождествление не только на словах, но и на деле, то я обещаю вам взять назад все, что я написал в своей книге, и даже объявить всю математическую теорию вероятностей, на которую я тут ссылаюсь, за простую шутку Якова Бернулли, а до тех пор буду твердо оставаться на своей позиции”. (“Новый мир”, 1925, № 1 и 4).
Все было очевидно и невероятно. Здесь была какая-то загадка. Разрешение этой загадки заключалось в выявлении хронологических сдвигов на шкале традиционной ронологии. Оказывается, традиционная хронологическая шкала как бы склеена из четырех оди-наковых хроник... Это было сенсационное открытие. В частности, для русской истории был обнаружен хронологический сдвиг в 410 лет.
Свое отношение к новой хронологии я высказал в  книге “Цивилизации в свете звезд”, а об Анатолии Тимофеевиче Фоменко,  как гениальном матаматике и историке, о его жизни и творчестве я рассказал в книге “Феномен Фоменко”.
Но новая хронология затронула меня и в плане отношения к историческим источникам, ведь из них историки черпали и черпают основные сведения по нашей истории. И, в первую очередь, новая хронология заставила меня переосмыслить великий художественный памятник “Слово о полку Игореве”.
Ведь если события похода Игоря относятся современной историей к 1185 году, то согласно новой хронологии они должны быть отнесены к 1595 году, к самому концу XVI в., ко времени правления Федора Ивановича. 
То есть сначала была Куликовская битва (1380) год, описанная в “Задонщине”, а потом уже происходили события похода князя Игоря.
То есть сначала была написана “Задонщина”, а потом “Слово”.
Но никаких событий, похожих на описанные в “Слове” в XVI веке, не происходили. Значит, подтверждается теория о поддельности “Слова”.
Не будем торопиться. Все гораздо сложнее.
Но прежде чем мы будем говорить о “Слове”, попытаемся выяснить в чем сущность новой хронологии, как она родилась и развивалась. Кто ее создатели.
Это тем более необходимо, что в последние годы все чаще появляются критические статьи в адрес новой хронологии. Боже мой, в чем только не обвиняют создателей этой теории. Так, летом 1999 года в газете “Иностранец” (21 июля № 28(285), опубликована статья кандитата технических наук Цадикова С.И. Вот как начинается эта статья:
“Эти заметки предназначаются исключительно тем, кто уже влип в историю с “Новой хронологией”. Глядя на то, как вполне безобидная мистификация стремительно разрастается до масштабов национального верования, я решил все-таки рассказать, как все было на самом деле. Будучи в известном смысле одним из авторов идеи “Новой хронологии” в конце 70-х годов, я испытываю искренний ужас при мысли о том, что постулаты “академика Фоменко” не сегодня завтра могут быть включены в школьную программу, подобно тому, как включены сегодня в программу некоторых солидных политических партий. Меня поражает тот факт, что несмотря на то, что НИКТО НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ АКАДЕМИКА ФОМЕНКО, огромное количество людей со всем вниманием читает книги, изданные от его имени и внимает телепередачам, пропагандирующим его труды.”
Но это уже явная ложь. А как же студенты, которые учатся в МГУ у известного математика академика А.Т. Фоменко? А как же его коллеги по кафедре дифференциальной геометрии МГУ? С позволения А.Т. Фоменко скажу, что я неоднократно беседовал с ним, его женой и его мамой о проблемах новой хронологии.   Беседовал я и с его соавтором, Г.В. Носовским. А чемпион мира по шахматам Г. Каспаров, он что тоже никогда не видел А.Т. Фоменко и просто так, неизвестно для кого написал предисловие к монографии “Введение в новую хронологию?”.
Или он тоже врет, когда пишет о своих встречах и беседах с А.Т. Фоменко?
Мне не понятно, до какой низости можно опуститься людям, пищущим такие статьи. Не ясно, кто оплачивает такие статьи, если редакции без зазрения совести, без элементарной проверки фактов их публикуют.
Так что мне придется начать рассказ  об авторах новой хронологии и сущности их теории. Кто знаком с этим вопросом, може сразу же приступить к чтению второй части книги о “Слове о полку Игореве”.


ОТКРЫТИЕ Н.А.  МОРОЗОВА И А.Т. ФОМЕНКО

НОВАЯ ХРОНОЛОГИЯ

Хронология, когда-то являлась разделом  математики, которым, кстати, занимался и выдающийся физик Исаак Ньютон.  Теперь хронологию   традиционно относят к  одной из  вспомогательных исторических дисциплин. Но если смотреть в корень, то хронология была и остается проблемой на стыке многих наук - математики, ас-трономии, физики, истории. До последних лет, казалось, в исторической хронологии проблем нет - практически все изучено и ясно. В школьном учебнике истории приведены даты основных исторических  событий: когда образовалось и погибло то или иное государство, кто когда правил, какие велись войны и т.д. Для более любознательных разработано множество  специальных хронологических таблиц, раз-личные родословные... Имен и фактов во всемирной истории так много, что запомнить их не может ни один человек.  Для школьников и студентов исторических вузов программой определен минимум, который они обязаны знать, без которого невозможно ориентироваться во всемирной истории. Но и этот минимум часто приводит в ужас человека далекого от истории. Эрудиты знают огромное количество имен и фактов истории. Их знания  производят неизгладимое впечатление на простых смертных.
Но в науке важны не только факты, а идеи и методы познания. Великий физик Альберт Эйнштейн был против пустой эрудиции. Говорят, он даже не знал скорости света, хотя это базовое понятие его теории относительности. “Зачем запоминать то, что можно найти в справочнике” - часто повторял он.  Известный физик, Президент Академии наук СССР, академик Александров по поводу пустой эрудиции любил говорить: “Посмотрите на книжный шкаф. Он знает гораздо больше чем я, но я физик, а он нет”.
Что же касается исторической хронологии, то механически знать существующую хронологию скорее опасно, чем полезно. Дело в том, что в нее закрались существеннейшие ошибки.
Первым, кто осуществил фундаментальный пересмотр существующей хронологии был русский ученый-энциклопедист Николай Александрович Морозов. Создание же принципиально новой хронологии истории осуществил, как мы говорили выше, наш современник, всемирно известный математик, академик Александр Тимофеевич Фоменко. Это стало началом настоящего переворота в осознании истории и понимании сущности цивилизаций

Переворот в науке, совершенный ими,  настолько ошеломляющий и сенсационный, что он до настоящего времени не может быть осознан научной общественностью. Вот почему имена этих научных звезд мирового значения сначала умалчивались, а  теперь склоняются ортодоксами как еретические.


Морозов как гражданин и ученый (1854 -1946).

Н.А. МОРОЗОВ родился 7 июля 1854 года в имении Борок Мологского уезда Ярославской области. Его отец - богатый помещик Петр Алексеевич Щепочкин, а мать крепостная Анна Васильевна Н.А. Морозова. Церковь не могла зарегистрировать брак помещика с крепостной и поэтому их дети носили фамилию матери [Библиографию  творчества Н.А. Морозова и материалы к его биографии см.: в приложении № 5. Материалы и библиография подготовлены С.И. Валянским].
Мальчик до 15 лет получал домашнее образование и только когда повзрослел, его отправили учиться  в Москву, где он был определен во 2-ю Московскую гимназию. Мальчик стал жить без родителей. Уже с третьего класса гимназии он стал вольнослушателем естественного факультета университета и сразу окунулся в науку. Будучи гимназистом и студентом одновременно, он делает первое научное открытие в области палеонтологии. Все пророчили ему профессорскую карьеру.
Но пути Господни неисповедимы. В 20 лет Николай Александрович попадает в народовольческий кружок “Чайковцев”. Революционная романтика увлекла юношу и он пошел  “в народ”. Его революционные призывы слышали крестьяне  Московской, Ярославской, Костромской, Курской и Воронежской губерний. Он говорил громко и от-крыто, и полиция не могла не услышать его. Пришлось эмигрировать в Швейцарию. Там он становится членом I Интернационала, редактирует журнал “Работник”. Но ужасно хотелось домой, на Родину. На границе его арестовывают...
  В 21 год первый арест и три года тюремного заключения. Потом три года свободы на нелегальном положении. Вступил в организацию “Земля и воля”. Ему всего мало. Молодой и энергичный он принимает активное участие в организации “Народной воли”. Опять эмиграция в Швейцарию, опять напряженная редакционная работа. Он организует издание журнала “Русская социально-революционная библиотека”. И все та же неуемная страсть к познанию. Работая в редакции, он становится слушателем Женевского университета на факультете  Науки и литературы (“Sciences et  letters”). Его притягивает все новое. Он едет в Лондон и знакомится там с Карлом Марк-сом. И опять хочется нести новые идеи домой, на Родину... И пять, о злой рок, неудачный переход границы... Арест.
  В  1881 году 27-летний Н.А. Морозов за участие в революционном движении был приговорен царским судом по “Процессу 20-ти народовольцев” к пожизненному заключению сначала  в Алексеевский равелин Петропаловской крепости, а затем, через два года переведен в Шлиссельбургскую крепость.
Невозможно представить себе душевные муки молодого, горячего, подвижного молодого человека, энергии которого хватило бы на десятерых, оказавшегося запертым в маленьком замкнутом пространстве одиночной камеры без права чтения каких бы то ни было книг и без права иметь какие бы то ни было сношения с внешним миром или собственными товарищами по заключению! Полная изоляция для тела, жаждущего движения, и души, рвущейся к познанию. Страшнее пытки придумать трудно. Любой сломался бы, окажись на его месте, но только не он. Он любил мир и любил звезды. Он обладал знаниями и феноменальной памятью. “Стоило мне только закрыть глаза, - писал потом Н.А. Морозов,- и вся чудесная картина небесного свода со всеми его мерцающими созвездиями вставала в моих воспоминаниях как будто наяву. Поэтому понятно, что когда во второе полугодие нас сочли достаточно подготовленными одиночеством для восприятия православного учения и выдали каждому по Библии, то я с жадностью набросился на нее, чтобы найти в ней новый, еще не разработанный мною материал для размышлений и чтобы познакомиться из нее с мировоззрением древних” [1].
Пожизненный приговор не сломил дух ученого. В тюрьме он продолжал активно изучать физику, химию, астрономию, математику, историю.
21 год Н.А. Морозов проводит в тюрьме.
Революция 1905 года освободила Н.А. Морозова, и он полностью отдался научной деятельности. С 1924 по 1932 годы выходит том за томом его фундаментальный труд “Христос”, первоначальное название которого было “История человеческой культуры в естественнонаучном освещении”. Основываясь на огромном фактическом материале, Н.А. Морозов доказывает в своем труде, что принятая в исторической науке хронология не соответствует действительности.
Естественно, что такие идеи не могли встретить одобрения у тогдашней профессуры. Н.А. Морозова не хотели печатать и он вынужден был обратиться за поддержкой к В.И. Ленину.  Ему позволяло это сделать его  имя   революционного народника. Ленин поручил наркому просвещения А.В. Луначарскому изучить этот вопрос.
Нарком просвещения не смог “осилить” эту фундаментальную работу и посчитал ее курьезной. В письме  Ленину он пишет, что книга “Христос” является окончательным абсурдом. Но Н.А. Морозов не отступил и добился личной встречи с Луначарским. Его красноречие, убедительная аргументация сделали свое дело. Луначарский пишет второе письмо к Ленину, где говорит, что после устного доклада автора о  содержании книги  с демонстрацией некоторых таблиц он находит чрезвычайно желательным и даже необходимым всемерно ускорить выпуск этого труда в свет.
Но “верхи играли” и книгу не выпускали. Только после обращения Н.А. Морозова к Ф. Дзержинскому ее стали публиковать, пусть даже мизерным для того времени тиражом.  Боялись “железного Феликса”!
Но после выхода в свет седьмого тома публикация была остановлена. Это понятно -  восьмой том был посвящен истории Руси.
Но если даже не брать этот важнейший труд Н.А. Морозова, деятельность его как ученого и широта взглядов потрясает.
Ученый-энциклопедист. Среди его исследований книга “Периодические системы строения вещества”, “Теоретические основы геофизики и метеорологии”. Он пионер научного воздухоплавания в России и испытатель  первых аэростатов и самолетов.
Член русского физико-химического общества, Русского астроно-мического общества, Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, профессор аналитической химии в Высшей вольной школе П.Ф. Лафарга, постоянный член Французского и Британского астрономических обществ, председатель Русского общества любителей мироведения, почетный член Московского общества испытателей природы, почетный член Академии Наук СССР.  Поэт. Революционер-народоволец, член орга-низации  “Земля и воля”. 23 года провел в заточении (сначала в Алексеевском равелине Петропаловской крепости, затем в Шлиссельбургской крепости).

“ХРИСТОС”. ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ЕСТЕСТВЕННО НАУЧНОМ ОСВЕЩЕНИИ.

Сегодня мы имеем семь томов монографии А.Н. Морозова “Христос”, переизданной издательством Крафт+Леан. Мы получили возможность читать его поистине бессмертный труд. Естественно, сегодня не со всеми положениями его работы можно согласиться, но тот огромный фактический материал, который изложен в этой моно-графии, представляет огромный интерес.
Хотелось бы обратить ваше внимание, читатель, на огромные трудности, которые стояли перед Н.А. Морозовым при подготовки монографии. И, прежде всего, трудности психологического характера. Вот что пишет по этому поводу автор: “Как и всегда бывает в тех случаях, когда какой-либо исследователь идет против общих пред-ставлений, установившихся в продолжении нескольких веков, у меня в течение всего подготовительного периода этой работы не было ни одного помощника, и всю эту трудную задачу переработки древней и средневековой хронологии мне пришлось делать в одиночку. Даже и самый доброжелательный и математически подготовленный из моих сотрудников по астрономическому отделению Государственного Научного Института имени П.Ф. Лесгафта - М. А. Васильев, так рано умерший в самом начале своей астрономической деятельности, и тот уговаривал меня бросить дело, представлявшееся ему штурмом непреступно защищенной крепости”.
Но, к счастью, Н.А. Морозов выдержал все трудности и взял эту недоступную крепость - стереотип человеческого мышления .
В результате своих исследований Н.А. Морозов дает свое видение истории мировых цивилизаций  .


 
АНАТОЛИЙ ТИМОФЕЕВИЧ ФОМЕНКО

 Ученый-энциклопедист. 1945 года рождения, академик Российской Академии Наук (РАН), действительный член Российской Академии Естественных Наук (РАЕН),  действительный член Международной Академии Наук Высшей Школы (МАН ВШ), доктор физико-математических наук, профессор, заведующий кафедрой дифференциальной геометрии и приложений механико-математического факультета Московского государственного университета. Лауреат Государственной Премии Российской Федерации 1966 года (в области математики) за цикл работ по теории инвариантов многооб-разий и гамильтоновых динамических систем. Решил известную проблему Плато в теории спектральных минимальных поверхностей, создал теорию тонкой классификации интегрируемых гамильтоновых систем. Специалист в области геометрии и топологии, вариационного исчисления, теории минимальных поверхностей, симплектической топологии, гамильтоновой геометрии и  механики, компьютерной геометрии.
Автор 180 научных работ, 27 монографий и учебников, нескольких книг по разработке и применению новых эмпирико-статистических методов к анализу исторических летописей, хронологии древности и средневековья. Художник.

                *.*
Род Фоменко произошел от запорожских казаков, прямых потомков далеких воинственных скифов.
Прапрадед Тимофея Григорьевича был атаманом военных поселений казаков в районе города Чугуева, переселенных сюда Екатериной II в 1775 году.
Родился А.Т. Фоменко 13 марта 1945 года. Толя Фоменко поступил в школу в Магадане, В 1952 году поступил в школу в Магадане
В феврале 1956 года  ученик четвертого  класса магаданской школы № 3 Анатолию Фоменко занимает первое место в математической олимпиаде.
Математические способности Толика проявились рано. И дело не в том, что он считал лучше других или в его голове хранились одни формулы. У него было врожденное внутреннее видение задачи.
. Как и все мальчишки любил разные игры, рос подвижным и любознательным. И, конечно же,  не одной математикой и физикой жил мальчик из Магадана. Его привлекает также  биология, школа юных натуралистов.
Газета “Магаданская правда” 3 апреля 1956 года помещает статью “День птиц”, в которой говорится об А. Фоменко, а 22 мая в статье этой же газеты “Юные кандидаты на всесоюзную выставку” пишется об альбоме, подготовленным Толей. 7 сентября в этой же газете помещена фотография А. Фоменко с макетом “Природа Крайнего Се-вера”, изготовленного им для ВДНХ в Москве.
В январе 1957 года появляется статья о школе юннатов с фото-графией А. Фоменко. Макеты допотопных животных, искусно сделанных восьмиклассником, были посланы в Москву. В марте газета “Магаданский комсомолец” рассказывает о первой награде А. Фо-менко медалью Всесоюзной выставки (ВДНХ). Одна золотая и две бронзовые медали ВДНХ - результат трудов  юного натуралиста.

                *.*
В 1957 году Толя Фоменко решил написать повесть и он добился своей цели. Летом, во время каникул повесть была готова. Надо сказать, что получилась солидная рукопись - больше ста страниц. Сто страниц, написанных совсем еще мальчиком. В его то возрасте две-три страницы изложения считались в школе солидным произведением.
Родители одобрили труд Толика, и на семейном совете решено было отослать повесть в Москву, в газету “Пионерская правда”.
Во вторник, 30 декабря 1958 года, прямо накануне Нового Года, вышел номер газеты с началом повести Анатолия Фоменко “Тайна Млечного пути”. Из номера в номер несколько месяцев печаталась повесть.
К Анатолию  Фоменко пришла известность рано.
Быстро пролетают школьные годы. Школу в украинском городе Луганске он кончает экстерном, проучившись не 11 лет, а 10. С золотой медалью. Наступает пора выбора жизненного пути. Куда пойти учиться?  Можно в литературный институт. Автора повести возьмут за милую душу. Можно на факультет журналистики. Столько за школьные годы опубликовано различных статей и заметок. Привлекает и биология. И опять же есть медаль ВДНХ.
Но Анатолий Фоменко решает идти  в самый может быть престижный в те годы ВУЗ - Московский физико-технический институт. Еще школьником Анатолий занял первое место на выездной физико-математической олимпиаде  Московского физико-технического института. Но медицинская комиссия не дала добро на поступление в этот ВУЗ - подвело зрение, и он подает заявление в Московский го-сударственный университет на механико-математический факультет. Конкурс в 1962 году был огромным. Анатолий все до единого вступительные экзамены сдал на пятерки.
И на первом же курсе новое серьезное увлечение – теоретическая механика и топология. Посещает как семинар по кафедре механики, так и семинар по кафедре топологии. Обе науки очень интересны. Нагрузки огромные, к концу недели накапливалась невероятная усталость. Отдых решил находить в музыке. Несмотря на то, что сам ни на каком инструменте не играл, Анатолий Фоменко становится инициатором и организатором студенческого музыкального клуба “Топаз”.
- “Я очень люблю музыку, потому что она сродни математике, - говорил Анатолий в одном из интервью корреспонденту журнала “Культура и жизнь”. - И та и другая предполагают некий идеальный мир, который подвластен только его создателю. Язык этого мира условен: в музыке - ноты, в математике формулы. Есть много общего и между образами музыкальными и математическими. И те и другие возникают где-то на стыке мысли, чувства, интуиции. Может, поэтому, чем лучше понимаешь музыку, тем увереннее чувствуешь себя в кругу математических понятий.”
Деятельность студенческого клуба поддержал академик-математик П.С.Александров. Он еще до этого, на протяжении многих лет, устраивал для студентов музыкальные вечера, на которых увлекательно рассказывал о музыке. Эти знаменитые вечера так и назывались “Александровские вторники”.
Московское телевидение устраивает несколько специальных передач  об “Александровских Вторниках” и о клубе “Топаз” на механико-математическом факультете.
Научная работа движется быстро. На четвертом курсе – яркая работа по теоретической механике, выполненная под руководством выдающегося ученого, профессора В.В.Румянцева, сегодня – академика РАН.
Математика и механика целиком захватывают молодого студента. Но тут добавляется еще одно увлечение, впрочем, - лишь в свободное от науки время, - живопись. И снова покоренные вершины.
В 1967 г. с красным дипломом, окончил механико-математический факультет МГУ по кафедре дифференциальной геометрии под руководством известнейшего ученого-геометра, заслуженного деятеля науки, профессора П.К.Рашевского. Тема дипломной работы: "Когомологии однородных пространств" (Геометрия и топология). Далее – аспирантура. По плану должен был закончить ее в 1970 году. Снова – экстерном, завершил курс аспирантского обучения за два года, в 1969 году, и тут же, с блеском защищает кандидатскую диссертацию на тему: "Классификация вполне геодезических многообразий, реализующих нетривиальные циклы в римановых однородных пространствах". (Геометрия, топология и вариационное исчисление). На заседании Ученого Совета диссертация единогласно признана выдающейся.
Еще через три года, в 1972 году, он  защитил докторскую диссертацию: "Решение многомерной проблемы Плато на римановых многообразиях". (Дифференциальная геометрия, топология, вариационное исчисление).
В докторской диссертации он предложил решение обобщенной проблемы Плато, над разными вариантами которой бились математики еще с прошлого века. Официальные оппоненты, выдающиеся математики – профессор Д.В.Аносов, профессор В.М.Алексеев и профессор М.М.Постников и внешний оппонент - замечательный математик тополог В.А.Рохлин в превосходных выражениях оценили диссертацию. Подводя итог, председатель Ученого Совета механико-математического факультета МГУ, академик П.С.Александров назвал защиту А.Т.Фоменко важным и уникальным событием мате-матической жизни страны. Работа А.Т.Фоменко сразу получила международную известность.
Так в 27 лет Фоменко стал самым молодым доктором наук  в стране (на момент защиты).
Его математические книги, посвященные геометрии, топологии, вариационному исчислению, выходили одна за другой. Всего он написал 26 книг по математике. Как монографии, так и учебники. И в некоторых из них, между прочим, были рисунки автора. Эти рисунки встречали неоднозначно: одних настораживал несколько “вольный” подход к геометрии, других восхищало неожиданное видение учено-го-математика. Но, пожалуй,  все сходились в одном - рисунки эти будили воображение людей, удивленных красотой математики, представшей в неожиданном ракурсе - не в строгих формулах и описаниях, а в оживших под рукой математика-художника красках и линиях.
Математики искали в работах Фоменко прежде всего математику.  Наш знаменитый математик академик А.Н. Колмогоров, например, говорил о рисунках Фоменко, что создать их мог только человек, который знает, что такое аналитическая функция и методы построения топологических поверхностей.  Гуманитарии видели в его рисунках  нечто такое, о чем он сам и не подозревал, - отзвуки фантастических романов и космических пейзажей, поэтических строф и человеческих чувств.
Как говорил А. Т. Фоменко в интервью корреспонденту газеты “Советская культура” В. Шварцу “Есть много общего между математикой и живописью, как и вообще между наукой и искусством. И, может быть, главное в том, что ученый и художник идут к открытию неведомого, не познанного до них и, совершая это открытие, увлекают за собой других. Живопись пришла ко мне как прекрасный катализатор научного поиска, помогающий разрушить привычную связь стандартных представлений  и в ином - ассоциативном - мире искать ключи к разгадке научных тайн. От многих студентов я слышал, что мои рисунки помогают легче понять математику. Но это только одна часть задачи. Вторая - показать мир, где все подчинено законам красоты, в том числе и чисто математические законы.
Математика занимала у Фоменко почти все время, однако иногда удавалось урывками возвращаться к математической графике. Постепенно Фоменко расширял границы своих живописных работ, выходя за рамки “математической живописи”. Он написал цикл картин, темы которых не были напрямую связаны с математикой. Создал рисунки к легендам и мифам Скандинавии, Индии, Атлантики, циклы работ “Фантазии”, “Знаки Зодиака”.
Им было создано более сорока иллюстраций к любимому роману “Мастер и Маргарита”.
С 1971 года организуются выставки живописных работ молодого профессора математики. Сначала на кафедре дифференциальной геометрии, где было представлено 50 работ молодого ученого, затем выставка в московском Доме книги, выставка в центральном здании МГУ, затем участие в выставке “Изобразительное и декоративно-прикладного творчества студентов и сотрудников МГУ. Выставка в Доме Ученых НЦ АН СССР в Красной Пахре, выставка в Доме Метролога, в институте ядерных исследований АН УССР г. Киев, выставка в МЭИ, во Дворце Культуры им. Горбунова, в МФТИ, выставка на телевидении, в зале Союза художников УСССР и многие многие другие.
Но и живописи оказалось слишком мало профессору А.Т. Фоменко. Коллектив ученых МГУ, в который входил и он, начал работу над темой “Компьютерная геометрия”. Цель этой работы - внедрение и использование компьютеров в современной геометрии, топологии и приложениях. Совместно с инженерами ЗИЛа ученые МГУ на основе компьютерной геометрии искали ускоренный алгоритм для создания современных оптимальных форм автомобиля.
Но и этого было мало. Графические работы в области математической живописи стали находить выход и в кинематограф. В конце 80-х годов на экраны вышел мультипликационный фильм-притча “Перевал”, в котором затрагивались проблемы взаимоотношений поколений. Поставлен фильм был режиссером В. Тарасовым по сценарию К. Булычева. Художником-постановщиком же фильма был профессор А. Фоменко.
     Довольно много  его работ было также использовано в двухсерийном  телефильме  Т.А.Лебедевой "Мир и война" (Центральное телевидение).

А. Т. Фоменко продолжает активно заниматься математикой.
В 1990 г. избран член-корреспондентом АН СССР по отделению математики. Ныне РАН.
  В 1991 году избран действительным членом Российской Академии Естественных Наук (РАЕН).
    В 1993 году избран действительным членом Международной Академии Наук Высшей Школы.
   В 1994 году избран действительным членом  (академиком) Российской Академии Наук (РАН).
    Премия Московского Математического Общества (1974 г.)
    Премия Президиума АН СССР за работы по математике (1987г.).
    Государственная Премия России в области математики (1996г.).

Академик С.П.Новиков, выдвигая в конце 1991 года нескольких математиков в академики, писал в своем официальном представлении: “Хочу указать на несколько выдающихся московских математиков,  несправедливо еще не избранных в АН СССР... Не могу умолчать об Анатолии Тимофеевиче Фоменко (МГУ), замечательном математике, человеке широких интеллектуальных интересов (включая искусство), недавно ставшем членом корреспондентом АН СССР. Он бы украсил РАН”. 
    На момент избрания в академики в 1994 году, А.Т.Фоменко стал самым молодым академиком РАН.

   В 1999 году А.Т.Фоменко решением Ученого Совета МГУ имени М.В.Ломоносова был удостоин звания “Заслуженного профессора Московского  университета”.
   В официальном представлении  механико-математического факультета МГУ, подписанном деканом, член-корреспондентом РАН, профессором О.Б.Лупановым, и направленном ректору МГУ академику В.А.Садовничему, о научных заслугах А.Т.Фоменко гово-рилось, в частности, следующее:
“А.Т.Фоменко, 1945 г.рождения, является выпускником механико-математического факультета МГУ, который окончил в 1967 г., затем в 1969 г. окончил аспирантуру этого факультета по кафедре дифференциальной геометрии. В 1969 г.  защитил кандидатскую, в 1972 г. - докторскую диссертации по геометрии и топологии. С 1969 г.  работает на механико-математическом факультете МГУ, сначала ассистентом, затем с 1974 г. старшим научным сотрудником, с 1980 г. -  в должности профессора, а с 1992 г. -  в должности заведующего кафедрой дифференциальной геометрии и приложений.
   А.Т.Фоменко - широко известный в нашей стране и за рубежом ученый в области многомерного вариационного исчисления, дифференциальной геометрии и топологии, теории групп и алгебр Ли, симплектической и компьютерной геометрии, теории гамильтоновых динамических систем. В теории минимальных поверхностей им решена многомерная проблема Плато в классе спектральных бордизмов римановых многообразий. Он создал новое научное направление - теорию топологической классификации невырожденных гамильтоновых дифференциальных уравнений (динамических систем) общего типа.  Были открыты инварианты, описывающие топологический тип особенностей динамических систем.
В результате получена классификация интегрируемых гамильтоновых систем с двумя степенями свободы.  Успешное развитие этого и других научных направлений позволило создать на мех.-матем.ф-те МГУ кафедру дифференциальной геометрии и приложений, которой А.Т.Фоменко заведует с 1992 г.
   А.Т.Фоменко является автором более чем ста восьмидесяти научных статей, опубликованных в центральной математической и научной печати, автором двадцати трех монографий и восьми учебников (и учебных пособий). Все его книги переведены на многие иностранные языки (английский, японский, французский, испанский, итальянский, сербский) крупнейшими зарубежными издательствами США, Англии, Германии, Японии.
Работы А.Т.Фоменко получили широкое международное признание.
Он - создатель известной научной школы, разрабатывающей новые методы качественного топологического анализа динамических систем в геометрии, физике, механике.
   А.Т.Фоменко многократно получал приглашения ведущих зарубежных математических центров для чтения лекций и организации научных исследований в возглавляемом им направлении.
А.Т.Фоменко является лауреатом премии Московского математического общества (1974 г.), премии по математике Президиума АН СССР (1987 г.), лауреатом Государственной Премии (в области математики) Российской Федерации (1966 г.).
А.Т.Фоменко был избран в 1991 г. действительным членом Российской Академии Естественных Наук (РАЕН), в 1993 г. был избран действительным членом Международной Академии Наук Высшей Школы, в 1994 г. был избран действительным членом (академиком) Российской Академии Наук (РАН).
А.Т.Фоменко активно участвует в общественной и организационной работе. Он является заместителем главного редактора журнала "Вестник МГУ" (серии математика), членом редколлегии журнала "Математический Сборник", членом Ученого Совета мех.-матем.ф-та МГУ, членом Ученого Совета МИРАН имени В.А.Стеклова, заведующим отделением математики мех.-матем.ф-та МГУ, в разные годы был членом Президиума ВАКа Российской Федерации, заместителем академика-секретаря отделения математики РАН, вице-президентом Московского Математического Общества.”

 Вручение дипломов “Заслуженных профессоров Московского университета” группе выдающихся ученых состоялось на торжественном заседании коллектива МГУ, в главном Актовом Зале МГУ, в июне 1999 года.  Дипломы и почетные знаки вручал ректор МГУ академик В.А.Садовничий.

Рассказать о  мире математики А.Т. Фоменко практически невозможно. Чтобы полностью понять Фоменко-математика, нужно быть профессиональным математиком высокого класса.
Есть люди, чей внутренний мир настолько богат, способности видеть, оценивать, объяснять действительность настолько развиты, что они значительно превышают по своему развитию окружающих их людей. Такие люди часто становятся лидерами, а окружающие подстраиваются под них, пытаются подняться до их уровня.
Лидеры  есть в научных коллективах, художественных, литературных.
К таким лидерам относится и А.Т. Фоменко. Он видит, воспринимает, оценивает действительность иначе, чем все остальные люди. Он видит лучше, воспринимает быстрее, оценивает глубже, тоньше.
Знаменитый основатель геометрии Евклид научил нас измерять “застывшее”, ограниченное трехмерное пространство.
Лобачевский научил нас геометрии безграничного пространства, в котором уже “не работает Евклидова геометрия”.
А.Т. Фоменко занимается, как математик, более сложными, постоянно изменяющими свою форму объектами. Текущая вода, мыльные пузыри, потоки воздуха - это реальные объекты, постоянно меняющие свою форму. Как изучить их эволюцию? Ведь их форму трудно описать формулами. Как представить себе и изобразить формулой время, безграничное пространство, вечность, бесконечность... Как понять морской прибой? Именно представить в динамике, а не сфотографировать. Как формализовать музыкальный звук, закодировать запах цветка, радость, печаль, любовь? ...
В пьесе Гоголя “Ревизор” есть немая сцена. Актеры застывают при фразе: “К нам едет ревизор”. Немые сцены великолепно изображали художники эпохи Возрождения. Зная анатомию тела, обладая художественным даром можно изобразить застывшего атлета, замерших на мгновение влюбленных...
Русские художники-передвижники  пытались передать не столько форму тела, не столько застывшую сцену, сколько душу, эмоциональное отношение к предмету, явлению, событию.
Импрессионисты стремились к передаче в своих полотнах впечатления от натуры в определенный момент времени. Например, березовая роща в момент восхода солнца.
А.Т. Фоменко умеет представить и математически изучить объект, постоянно меняющий свою форму.  Оказывается, геометрию “можно вычислять”.
У Фоменко другое, отличное от обыденного, восприятие пространства и времени.
У людей, конечно же, различная острота зрения, слуха, они по-разному воспринимают запах, цвет... Но, несмотря на это, мы живем в едином, схожем  восприятии пространства и времени.
Для нас ясно отличимы квадрат и круг, прямая и кривая линии. Мы живем в едином трехмерном пространстве, соизмеряем наше видение предметов с этим пространством.
А. Т. Фоменко, как и мы все, видит геометрическое различие фигур в трехмерном пространстве, но, кроме этого, он видит, ощущает и умеет количественно измерить схожесть или различие геометрических объектов. Он умеет представить и оценить непредставляемое и неизмеримое для обычного человека.
Он похож на нас: так же слышит, ощущает, соотносит себя с привычным для всех пространством и временем. Но он отличается от всех свойственной только ему (и может быть еще немногим) ассоциативностью. Фоменко владеет скрытыми от обычных людей ма-тематическими законами пространства и времени. Он сопоставляет вроде бы несопоставимое, измеряет вроде бы неизмеримое. Он обладает, если можно так выразиться, даром видения многомерного мира.
Что же представляет собой главный предмет исследований математика-Фоменко?  Это, прежде всего, дифференциальная геометрия и топология.
Как мы знаем, известная нам по школьному курсу геометрия имеет дело с геометрическими фигурами, объектами, реализованными в виде множества точек в евклидовом (трехмерном) пространстве.
Топология же рассматривает эти объекты не как жесткие (твердые) тела, а как фигуры, допускающие непрерывную деформацию, сохраняющую некоторые качественные свойства объектов . То есть топология - область математики, изучающая неизменные при де-формации свойства объектов.
В топологии - своя, идеализированная вселенная, в которой объектам присущи только основные, обобщенные свойства .  Это свой, вполне реальный математический мир, который обычно описывается сложнейшими формулами и законами, но А.Т. Фоменко обладает даром “видеть их”.
Академик А.Т. Фоменко говорит, что бурное развитие топологии в последние годы обусловлено тем, что с ее помощью были решены многие важные задачи - и не только чисто математического характера. Например, в биологии.
Многие химические и механические свойства полимеров (упругие свойства, температура плавления и т.п.) в значительной степени определяются формой и взаимным расположением длинных молекул, участвующих в образовании полимера  .
Много сложнейших проблем топологии решено в работах Фоменко-математика.
Еще раз повторим. А.Т.Фоменко - широко известный в нашей стране и за рубежом ученый в области многомерного вариационного исчисления, дифференциальной геометрии и топологии, теории групп и алгебр Ли, симплектической и компьютерной геометрии, теории гамильтоновых динамических систем. В теории минимальных поверхностей им решена многомерная проблема Плато в классе спектральных бордизмов римановых многообразий  . Он создал новое научное направление - теорию топологической классификации невырожденных гамильтоновых дифференциальных уравнений (динамических систем) общего типа.  Были открыты инварианты, описывающие топологический тип особенностей динамических систем.
В результате получена классификация интегрируемых гамильтоновых систем с двумя степенями свободы.  Успешное развитие этого и других научных направлений позволило создать на мех.-матем.ф-те МГУ кафедру дифференциальной геометрии и приложений под руководством А.Т.Фоменко.   Тем самым возродилась кафедра дифференциальной геометрии, которой когда-то заведовал его учитель профессор П.К.Рашевский.

                *.*
 Затем научные математические интересы А.Т.Фоменко переместились в другую область.
Сегодня сложилась научная математическая школа А.Т.Фоменко, ведущая активные исследования в области геометрии, топологии и приложений к задачам физики и механики.  Центром школы является кафедра дифференциальной геометрии и приложений в МГУ, воз-главляемая А.Т.Фоменко. Его многочисленные ученики успешно работают в самых разных научных центрах, как в России, так и за рубежом – в США, Германии, Франции, Канаде, Японии и т.д.

Чтобы понять полнее внутренний мир ученого-математика и художника А.Т. Фоменко приведем в сокращении его предисловие и отдельные фрагменты из книги “МАТЕМАТИКА И МИФ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ГЕОМЕТРИИ”.
Геометрическое воображение и интуиция, пишет А.Т. Фоменко, играют огромную роль в современных   математических   исследованиях,   в    особенности, связанных с математической физикой,  геометрией,  топологией.  Во многих  глубоких  научных  математических  работах,   посвященных сложным  вопросам,  -  например,  в  многомерной   геометрии,   в вариационном исчислении и т.п., - активно используется "наглядный жаргон", выработавшийся при исследовании двумерных  и  трехмерных образов. Что-то вроде -  "разрежем  поверхность",  "склеим  листы поверхности", "приклеим  цилиндр",  "вывернем  сферу  наизнанку", "присоединим ручку" и проч. Такая, - на первый взгляд "ненаучная" терминология,  -  отнюдь  не  прихоть  математиков.   Скорее,   - "производственная   необходимость".    Математическое    мышление довольно  часто  вынуждено  опираться  на  неформальные   образы, поскольку  это  необходимо  при   поиске   доказательств   многих технически трудных результатов. Бывает  так,  что  доказательство строгого математического факта удается сначала "разглядеть"  лишь в нефор-мальных геометрических образах,  и  только  потом  удается оформить его как аккуратное логическое рассуждение.
    У   каждого   профессионального   математика   со   временем вырабатываются  свои  собственные  представления   о   внутренней геометрии известного  ему  математического  мира.  А  также  -  о наглядных образах, с которыми у него ассоциируются  те  или  иные абстрактные математические  понятия  из  алгебры,  теории  чисел, математического  анализа.  Оказывается,  -  и   это   чрезвычайно интересно, - что у разных математиков одни  и  те  же  абстракции часто рождают очень похожие (иногда  практически  тождественные!) геометрические  представления.   Причем   эти  образы    "реально существуют", проявляясь в общении математиков и помогая им  лучше понять друг друга.
    Графический материал, предлагаемый читателю, это  -  попытка как бы  сфотографировать  изнутри  своеобразный  мир  современной математики.   Все   рисунки   либо   основаны    на    конкретных математических конструкциях,  идеях,  теоремах,  либо  изображают реальные  математические  объекты  и  процессы,   либо   отражают абстрактные  математические  понятия,  например,   бесконечность, непрерывность, гомеоморфизм, гомотопию и т.п.
   Сюжет  каждой работы построен на сугубо  субъективных  ассоциациях  и  передает лишь  авторское  видение   математического   "персонажа".   Надо отдавать себе отчет в объективных трудностях, возникающих на этом пути. Невозможно (да и не нужно)  идеально  точно  нарисовать  на плоском листе бумаги  объект,  "живущий",  скажем,  в  семимерном пространстве. Ведь мы привыкли лишь к  трехмерным  (и  двумерным) образам.  Поэтому,  "семимерный  пер-сонаж"  поневоле  искажается, будучи   принудительно   помещен   в   трехмерное   пространство. Приходится жертвовать точностью в пользу наглядности.
    Многие работы выполнены в шутливом тоне. Внесение  некоторой эмоциональности открывает большие возможности. Поэтому  автор  не сдерживал себя, когда удавалось  придать  рисунку  юмористический колорит. Кроме того, многие работы апеллируют  скорее  к  эмоциям зрителя, чем к рациональной стороне его мышления.
 Кроме  математики,  почти  все работы отражают еще один, "второй слой" информации. Речь  идет  о внематематических ассоциациях, возникавших у  автора  в  процессе работы. Они оказались эмоционально разнообразными. То это  шутка  и желание увидеть в "сфере  с  пятью  ручками"  забавное  необычное существо, то - гротеск, неожиданно искажающий привычные пропорции и масштабы. Заставляющий подивиться совсем обычным  вещам.  То  - это  воспоминания  о  каких-то  средневековых  мифах.  Чтобы   не загромождать комментарии, ссылки на источники, содержащие те  или иные мифы, в книге опущены. Приводя фрагменты тех или иных мифов, автор устраняется от их оценки. Миф интересен тем,  что  отражает представления наших предков о мире.
    Некоторые  рисунки  помогут  читателю  освежить   в   памяти страницы   замечательного   романа   М.А.Булгакова   "Мастер    и Маргарита". Но подобная корреляция этих рисунков  с  литературным текстом  -  всего  лишь  одна  из  возможных  их   интерпретаций.

                *.*
Новый, решительный поворот в научной судьбе Анатолия Тимо-феевича Фоменко произошел в середине 1970-х годов.
Все началось с того, что доктор физико-математических наук, профессор Анатолий Тимофееич Фоменко  решал одну из задач небесной механики. Несколькими годами раньше американский ученый Роберт Ньютон, опираясь на датировки древних лунных и солнечных затмений, вычислил так называемый параметр D" в теории движения Луны. И он неожиданно обнаружил загадочный "скачок" на этом графике, около VIII-X веков н.э. Такой скачок никак не укладывался в современную теорию гравитации. Р.Ньютон даже предположил на этом основании существование каких-то загадочных "негравитационных сил" в системе Земля-Луна.
Р.Ньютон интересовался также древней астрономией. Будучи крупнейшим американским специалистом в теории и расчете траекторий дальних космических полетов Роберт Ньютон провел, в частности, астрономический анализ знаменитого звездного каталога "Альмагеста", составленного Клавдием Птолемеем якобы во  II веке н.э. Уважаемый читатель, конечно, слышал, что Клавдий Птоломей - древнегреческий астроном, создавший геоцентрическую систему мира. Эта система и была изложена в его главном труде “Альмагест”. 
Анализ "Альмагеста" привел Роберта Ньютона к поразительным результатам - многие астрономические данные "Альмагеста" совершенно не соответствуют астрономической действительности 140 года н.э., и вообще - эпохе около начала новой эры, когда якобы жил Птоломей.  Обнаружив это несоответствие, Роберт Ньютон в конце концов пришел к выводу, что это не реальные астрономические наблюдения II века, а результат математических вычислений Птоломея.
 То есть данные, как ему казалось,  были поддельные. В связи с этим Р. Ньютон опубликовал нашумевшую книгу “Преступление Клавдия Птолемея”.
А.Т. Фоменко проверил расчетные данные Р. Ньютона. Они были абсолютно верны. Но неужели Клавдий Птолемей жестоко пошутил, выдав свои расчеты за действительно наблюдаемое состояние звездного неба и дурачил мир на протяжении многих веков?
Чутье подсказывало А.Т. Фоменко, что здесь что-то не так. Он обратился к известным историкам с предположением (“глупым вопросом”): - может быть в исторической науке что-то напутано в хронологии и Птолемей жил не во II веке, а в какую-то другую эпоху?
Ответ историков был однозначным - этого не может быть. Сомневаться в традиционной хронологии древности нет никаких оснований.
Ситуация казалась тупиковой. Но не такой человек А.Т. Фоменко, чтобы отступать, не разрешив загадку.
К счастью, А.Т. Фоменко не только математик от Бога, но и блестящий эрудит. Было бы у него хоть немного свободного времени,  даю голову на отсечение,  ему не было бы равных в телевизионном клубе знатоков “Что? Где? Когда?”.
А.Т. Фоменко знал, что  известный русский ученый-энциклопедист Н.А. Морозов еще в начале нашего века высказал серьезные сомнения в правильности датировок многих якобы древних затмений. Он пересчитал эти даты и составил свои собственные астрономические таблицы, куда вошли и обновленные им данные о  “древних” затмениях солнца и луны. Когда А.Т. Фоменко взял его таблицы, заменил традиционные даты  на “Морозовские”  и повторил вычисления Р. Ньютона, он был изумлен. Все встало на свои места. В частности, график D" радикально изменился и принял нормальный вид.  Вывод был поразительный – по-видимому неверна принятая сегодня хронология “древних” затмений.

 Позже А.Т.Фоменко вместе со своими коллегами математиками – профессором В.В.Калашниковым и старшим научным сотрудником Г.В.Носовским тщательно проанализировали “Альмагест” Птолемея. Оказалось, что звездный каталог “Альмагеста” можно датировать независимым математическим методом. Результат получился удивительный – оказалось, что каталог звезд был составлен вовсе не во II веке н.э., а в интервале 600-1400 годы н.э.
   Получилось, что Клавдий Птолемей ничего не подделывал, никого не дурачил, он просто жил не во II веке, а гораздо позже - не ранее VII века. Историки ошибались на несколько веков.  Но этого не могло быть, как утверждали историки.
Анатолий Тимофеевич Фоменко заинтересовался проблемой и стал изучать работы Н.А. Морозова.
А.Т. Фоменко, изучая историю проблемы, выявил, что Н.А.Морозов не был единственным, и даже не первым, кто сомневался в точности существующей хронологии и подлинности  освещения истории. Так немецкий ученый Роберт Балдауф издал в 1903 году книгу “История и критика”. В своей книге он доказывал, что не только древняя, но и ранняя средневековая история - фальсификация Эпохи Возрождения и последующей за ней веков.
О фальсификации истории  писали профессор Саламанского университета де Арсилла еще в XVI  веке и иезуитский историк и археолог Жан Гардуин в XVII веке, которые доказывали, что вся история сочинена в средние века.
Известный немецкий историк Ф. Грегоровиус, автор фундаментального труда “История города Рима в средние века” неоднократно подчеркивал наличие ярких параллелей между событиями античности и средних веков. Правда, он не объяснил причину фактического совпадения многих событий античности и средневековья.
А.Т. Фоменко и его коллеги не разделяли точки зрения некоторых исследователей, будто древние тексты  - результат чистой фантазии. По мнению Фоменко, подавляющее большинство древних документов отражают подлинные события.
 Он ставит вопрос в другой плоскости: где и когда эти события имели место? В то же время А.Т. Фоменко не исключает, что некоторые подлинные тексты были неверно датированы позднейшими хронологами.
Но, может быть, уважаемый читатель, перечисленные имена вам сейчас мало что говорят, и вы скептически относитесь к их научным построениям.  А вот имя Исаака Ньютона вы наверняка знаете. Да, да, я имею в виду великого английского математика, механика, астронома и физика, создателя классической механики, дифферен-циального и интегрального исчисления и т.д.  Но, почти уверен, вы не знаете, что Исаак Ньютон около сорока лет своей жизни посвятил хронологическим изысканиями. Следует заметить, что в то время хронология являлась разделом математики, а не исторической науки. Им были опубликованы серьезные исследования: “Краткая хроника исторических событий, начиная с первых в Европе до покорения Персии Александром Македонским” и “Правильная хронология древних царств”. Заметим, что И.Ньютон рассмотрел все основные источники и  литературу по древней истории.  Это были плоды напряженных поисков, плоды его сорокалетнего труда. А результат труда - передатировка хронологии Древнего Египта и Древней Греции. Но хронологические воззрения И.Ньютона не были восприняты современниками, не поняты они и сейчас. Например, принятая сегодня версия хронологии относит начало правления первого египетского фараона Менеса примерно к 3000 г. до н.э. В исследованиях же И.Ньютона это событие датируется 946 г. до н.э
 Как мы видим, сдвиг вверх составляет 2054 года. Ошибка более чем в 2000 лет.  Можно приводить еще примеры. Дело не в этом, а в том, что и Исаак Ньютон сомневался в существующей хронологии исторической науки. Стал серьезно сомневаться и А.Т. Фоменко. В результате серьезных научных изысканий, разработав специальную методику датирования звездных каталогов  А.Т.Фоменко и его коллеги математики приходят к следующим выводам:
”Альмагест” Птолемея является энциклопедией, в которой собраны реальные астрологические наблюдения, сделанные астрономами в течение нескольких сотен лет. Наиболее ранние наблюдения относятся к эпохе не ранее VII века. Наиболее поздние относятся в эпохе XVI-XVII веков.
Следовательно, Птоломей не мог родиться ранее VII века.  Но это было только начало изысканий группы математиков во главе с А.Т.Фоменко по хронологии истории. Новая датировка каталога Птолемея, потянула за собой передатировку целых пластов древней и средневековой истории.      
Результаты исследований доводятся до научной общественности с середины 1970-х годов, а первые публикации появляются  в научных журналах в 1980 году.
На глазах, как карточный домик, рассыпалась построенная ортодоксальными историками история Древнего Мира. Оказалось, что действительная история не соответствовала общепринятому взгляду на нее .


                *.*

Кто создал современную хронологию?

Хронология, когда-то являлась разделом  математики, которым, как мы говорили выше, занимался и выдающийся физик и математик Исаак Ньютон.  Теперь хронологию   традиционно относят к  одной из  вспомогательных исторических дисциплин. Но если смотреть в корень, то хронология была и остается проблемой на стыке многих наук - математики, астрономии, физики, истории.
Слово хронология происходит от двух греческих слов: хронос - время и логос- учение, наука. Хронология - учение о времени, наука об измерении времени. Как наука хронология разделятся на математическую и историческую хронологию.
Математическая хронология устанавливает путем исследований и вычислений по движениям небесных тел точное астрономическое время. Считается, что историческая хронология устанавливает на основе изучения письменных или археологических источников время того или иного события, а также время возникновения исторических источников. Историческая хронология изучает время-исчисление в историческом развитии. Конечная цель хронологии состоит в том, чтобы дать историку-исследователю точные сведения о времени исторических событий или определить точные даты исторических источников. Хронология занимается изучением истории развития различных систем времяисчисления и уточнением дат, проверкой и переводом на современную систему времясчисления.
Первые работы, посвященные вопросам хронологи, относятся на Руси к XII веку.  Тогда были созданы “Хронологические статьи” Кирика, который поставил задачу разобраться во всем многообразии хронологических вопросов своего времени.
Работа над вопросами хронологии шла по двум направлениям:
1) по линии создания справочников для определения дат церковных праздников (пасхалий);
2) по линии накопления астрономических и математических сведений, так как точное определение времени связано с наблюдениями за движением звезд, Солнца и Луны и приемами математических вычислений.
Особенно активизировалась работа в области хронологии со второй половины XV в. Дело в том, что дни церковных праздников на Руси было доведено только до 1492 г., т.е. до того времени, когда кончалась седьмая тысяча по древнерусской эре и предполагался конец света. Составители пасхалии тогда полагали, что после Страшного суда праздновать пасху уже будет не нужно.
Тогда был составлен “Круг миротворный”, в который в дальнейшем включается большое количество вопросов, имеющих отношение к календарю: о солнечных годах и високосе, временах года, месяцах и т.д.
Проблемы хронологии с особой остротой встают в связи со становлением и развитием исторической науки. Уже первые историки занимались вопросами времясчисления  .
Исходным, отправным моментом в счете времени является эра.
Эра - счет лет от определенного дня, который признается исходным, отправным моментом в счете времени. Эра необходима, чтобы определить место события во времени, соотнести событие с другими событиями.
Естественно, что для того чтобы обозначить событие во времени, т.е. указать год события, надо иметь какой-то отправной момент, от которого производится счет.
Всякая эра имеет условное значение. Исходным началом эры может быть любое произвольно взятое событие. Он может вестись от какого-то памятного события: землетрясения, войны и т.д. Может быть взят за основу мифический факт.
Эры в основе которых лежат мифические события являются и так называемые “мировые эрами”. Отправным моментом в счет лет по “мировым эрам” может быть факт “сотворения мира” богом.
Существовало не менее 200 “мировых эр”, резко расходящихся друг с другом.
Наибольшее распространение приобрели три “мировые эры”  - александрийская, антиохийская и византийская.
Самая длинная мировая эра относила “сотворение мира” к 6984 году до н.э., а самая короткая - к 3483 г. до н.э.
Традиционная хронология в том виде, в каком мы ее используем сейчас, создавалась и в основном была завершена в фундаментальных трудах XVI-XIX веков. Тогда было введено привычное для нас ведение счета летоисчисления исторических событий “до нашей эры” и “нашей эры”. Например, события древнего мира в школьном учебнике  относятся в основном к векам и годам до нашей эры (до Рождества Христова), а события Средневековья - к нашей эре (от Рождества Христова).
Мы сказали, что эта хронология начала складываться  в XVI веке. Но в исторической литературе бытует мнение, что эра от Рождества Христова введена будто бы в 525 году архивариусом папы Римского монахом Дионисием Ничтожным (или  Малым, прозванным так за его рост), и обозначались AD - Anno Domini,  Года Господа.  Его называли также ласково “жемчужина пасхалий Дионисий”.
Упоминается еще один хронолог  - Дионисий, который, якобы,  жил раньше Дионисия Ничтожного (Малого), а именно  в III веке нашей эры. Он активно  занимался уточнением даты Рождения Христа и вычислениями Пасхи. Но специалисты в области “новой хронологии” считают, что это было одно и то же лицо, а точнее их вообще не бы-ло, а был только один хронолог Дионисий Петавиус, живший в XVII веке. Предыдущие Дионисии являлись лишь “историческими двойниками”. О двойниках в истории вы, конечно, знаете. Говорят, например, что Гитлер имел несколько двойников, которые в нужный момент выдавались за Гитлера. Исторический же двойник - это лицо, которое упоминается в документах ранее того времени, чем то, в ко-тором он жил на самом деле. Об исторических двойниках мы скажем ниже. Сейчас только заметим, что двойники могут даже упоминаться под разными именами. От чего это происходит, как это получается мы расскажем позднее, а теперь вернемся к вопросу о становлении хронологии.
 Начало этим трудам положили работы Жозефа (Иосифа) де. Скалигера (1540-1609), который считается основоположником современной хронологии как науки.
В 1583 году он ввел пересчет лет на годы до “нашей эры” и “нашей эры”. Был введен сквозной счет дней, начинающихся с января 5713 года до нашей эры (до н.э.) в так называемых юлианских днях.
Его соратник Дионисий Петавиус (1583-1652), о двойниках которого мы говорили выше,  предложил взять за основу летоисчисления Рождество Христово и считать события от рождения Христа до наших дней положительными, а события до рождения Христа считать годами до Рождества Христова (“до Р.Х.).
Скалигер вместе с астрономами Петавиусом и Риччиоли впервые применил астрономический метод для подтверждения хронологии предыдущего периода. Правда, критической проверки они не проводили. Признавая, что великий Иосиф Скалигер (и действительно огромная научная величина! - как отмечает Н.А. Морозов) мог оши-биться на несколько лет в определении того или другого частного случая, соратники Скалигера  не допускали даже мысли о том, что при датировании событий, описываемых без обозначения лет, например, у Тита Ливия, Плутарха и т.д. у него могут быть систематические сдвиги хронологии на целые столетия, а в некоторых других старинных случаях - даже на тысячелетия. Поэтому не находя точ-ного совпадения своих вычислений с его схематическими указаниями, они искали солнечное или лунное затмение, ближайшее к этому времени, и делали соответственные - с научной точки зрения не только ни на что не годные, но даже страшно вредные для бу-дущих исследований – “поправки”, придавая “древне”-исторической хронологии Скалигера внешний вид научной и даже математической разработанности.
Н.А. Морозов отмечает, что это же предварительное руководство схемой Скалигера, якобы уже окончательно подтвержденной Петавиусом и Риччиоли не только для средних веков, где она почти безукоризненна, но даже и для более глубокой древности, помешало и дальнейшим астрономам поставить дело в более широкие научные рамки. Голландский астроном XVIII века Струйк, затем Тихо-Браге, а в XIX веке Цех, Гофман и, наконец, Гинцель в своих многочисленных работах, резюмированных Гинцелем в его большом “Специальном каноне солнечных и лунных затмений для области знаний классической древности в промежуток от - 900 до + 600 года “нашей эры”, - все до одного, отмечает Н.А. Морозов,  руководились древне-исторической  схемой Скалигера в своих путешествиях в отдаленные века человеческой истории, как безусловно непогре-шимой географической картой, и, благодаря этому, подыскивали к каждому случаю ближайшие затмения (а такие при неопределенно-сти старых указаний, - пишет Н.А. Морозов, - всегда найдутся на промежутке менее 10 лет взад или вперед от любого данного случая) и, благодаря своей доверчивости, все более и более укрепляли фикцию непогрешимости современной хронологии в области древней истории [2].
На огромном фактическом материале Н.А. Морозов показывает что  оправдались почти поголовно затмения, упоминаемые в латинских и греческих летописях и других европейских первоисточниках, относящихся к V и VI веках. Но совсем другое дело, когда мы переходим к первоисточникам, говорящим нам о затмениях III и IV веков. (А.Т. Фоменко уточнил расчеты Н.А. Морозова и доказал, что ошибка древних хронистов была гораздо больше, чем предполагал Николай Александрович). Неопределимы солнечные затмения при Констанции Хлоре, относимое к 291 году; затмение, относимое к 5-ому году Лициния (318 г.). Не нашло подтверждение солнечное затмение в третий год Феодосия (20 ноября 393 года), не подтвер-ждается лунное затмение при смерти св. Стефана в 303 году и т.д.
Н.А. Морозов доказал и полную апокрифичность солнечных и лунных затмений, относимых к первым трем векам нашей эры и недостоверность самих документов, в которых они указаны.
Древние авторы Виргилий, Овидий, Тибул, Лукан, решительно отвергаются Н.А. Морозовым, как древние авторы, а остальные, вроде Диона Кассия, Цицерона, Плиния, Плутарха, Иосифа Флавия, Тацита, Сенеки, Евсевия Памфила, Тертулиана определяются Н.А. Морозовым как апокрифисты [3].
Н.А. Морозов считал, что 395 год, когда появился Апокалипсис, служит резкой границей в истории исторических документов. После него якобы наступает эра надежных записей, а до него - эра записей очень сбивчивых, и, наконец, к началу нашей эры совсем фан-тастичных и апокрифичных [4].

Как отмечают Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, при создании хронологии были непреднамеренные и преднамеренные ошибки.
“При построении здания древней истории были сделаны, грубо говоря, две ОСНОВНЫХ ошибки.
Первая ошибка. Было неправильно датировано Рождество Христово. Вместо XI в. до н.э. была ОШИБОЧНО названа дата на ТЫСЯЧУ ЛЕТ РАНЬШЕ. Так была введена “новая эра”, неправильно названная “эрой от Рождества Христова”. Это ошибка была, скорее всего, НЕПРЕДНАМЕРЕННОЙ  И ПРОИЗОШЛА В XIY веке... Эта основная ошибка ПОТЯНУЛА ЗА СОБОЙ  большое количество следствий, началось “размножение истории”...
Вторая ошибка. Она была, по-видимому, ПРЕДНАМЕРЕННОЙ. Это было целенаправленное и вполне осознанное ИСКАЖЕНИЕ русско-турецкого “монгольского” завоевания Европы, Азии и Африки в  XIV - XV вв. Искажение было сделано сначала в Западной Европе, а после захвата власти на Руси Романовыми  было внедрено и на Руси” [5].
Авторы ставят вопрос и сами отвечают на него: “Почему полезно иметь очень длинную древнюю историю?”. “Древняя” история нужна при решении территориальных споров между странами. Сильная сторона в территориальном споре просто старается захватить спор-ную территорию при помощи военной силы. Слабая сторона вынуж-дена обращаться к хронологии и изыскивать исторические аргументы в глубокой древности, доказывая свою правоту.
Искажения истории зависят и от исповедуемой религии. Как отмечают Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко “ авторитетность той или иной религии безусловно в значительной мере” обеспечивалась авторитетностью и силой того государства, империи, в которой она исповедовалась [6].
Упорядочив четыре основные ветви-религии XIII - XV веков, по мере убывания военной мощи империи, поддерживающих их в ту эпоху, они пришли к следующему выводу:
“1. Наиболее сильной империей той эпохи была “Монгольская” = Великая империя, т.е. Древняя Русь. В XV веке здесь окончательно оформилось ПРАВОСЛАВИЕ.
2. Следующей за ней (или сравнимой) по военной мощи была союзница Древней Руси - Отоманская = Атаманская империя. Позднее Турция. В XV веке здесь окончательно оформился ИСЛАМ-МУСУЛЬМАНСТВО.
3. ИМ ОБЕИМ В ТО ВРЕМЯ ЗНАЧИТЕЛЬНО УСТУПАЛИ В ВОЕН-НОЙ СИЛЕ СТРАНЫ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ.  В XV веке в некоторых из них окончательно оформился католицизм.
4. Наименее обеспеченным военно-государственной поддержкой в то время было религиозное течение, оформившееся в XV веке как ИУДАИЗМ” [7].
Каждая из перечисленных религий вела работу по написанию своей истории.
По выводам Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко менее всего, в хронологическом смысле была искажена история Древней Руси. Ислам (мусульманство) вынужден было удлинить свою историю  в прошлое. Еще более это коснулось истории католической церкви и, наконец, наибольшему удлинению подверглась история иудаизма.
Искажения истории были обусловлены борьбой Запада за выживание. В XIV-XVI веках, после раскола Великой = “Монгольской” Империи, все новообразовавшиеся более мелкие государства начали писать свою историю с целью придания наибольшего авторитета себе и своей религии.
Многие источники XVI-XVII веков, не говоря уж о документах XVII-XVIII вв., несут в себе исторические, хронологические и географические искажения.
                *.*
Начало современной версии русской истории было положено трудами немецких ученых, а именно, Байером, Миллером, Шлецером, в середине XVIII века.
Готлиб-Зигфрид Байер родился в 1649 году в Кенигсберге. Закончил университет. С 1725 года занял кафедру по восточным древностям и языкам в Петербургской Академии наук. Это были годы господства немцев в России при императрице Анне Иоановне. Задача немецких ученых состояла в том, чтобы доказать, что вос-точные славяне в IX-X веках были сущими дикарями, спасенными из тьмы невежества варяжскими князьями. Для этого Готлиб-Зигфрид Байер выдвинул норманскую теорию становления Российского государства. По его теории, прибывшая на Русь кучка норманов за несколько лет превратила “темную страну” в могучее государство. Это было необходимо для подготовки исторической базы, оправдывающей безраздельное господство немцев на русской земле.
Герард Фридрих Миллер. В России с 1725 гг. В Сибири занимался сбором документов, которые стали известны как “портфели Милле-ра”.
Август Людвиг Шлецер - немецкий историк, находился на русской службе с 1761 по 1800.
Готлиб Зигфрид Байер был членом Петербургской академии в 1725-1738 гг. Основоположник “норманской теории”.
А.Т. Фоменко задает вполне резонный вопрос: Почему все основоположники русской истории - иностранцы?  Почему дошедшая до нас основная версия русской истории была написана немцами?
Они считаются первыми историками России, хотя и были известны узкому кругу специалистов. Только после издания  книги Татищева “История Российская с самых древнейших времен до царя Михаила” ( которую издал все тот же Миллер), и “Истории” Карамзина, существующая до настоящего времени версия русской истории   стала известна широкой общественности.
Проведенный анализ русской истории по версии Шлецера-Миллера-Байера позволил А.Т. Фоменко и и Г.В. Носовскому обнаружить грубейшие хронологические ошибки  немецких авторов. А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский приходят к выводу, что эти искажения не случайны, а определены пришедшей к власти в 1613 году  Рома-новской династии.
У вас, дорогой читатель, может возникнуть вопрос: почему Романовы были заинтересованы в искажении истории?
Ответить на этот вопрос вроде бы можно одной фразой: чтобы скрыть свой незаконный приход к власти и обосновать законность, базируясь на исторические данные.
Но это был бы слишком упрощенный подход. А.Т. Фоменко такой ответ не удовлетворял. Ведь искажалась не только отечественная история, но вся мировая история.
Невольно задаешься вопросом: существуют ли какие-то явные следы искажения истории?  Оказывается, существуют. Прежде всего, это постоянно  обнаруживаемые “нелепости” истории, несоответствия, например, археологических данных, с существующим хронологическим воззрением.

Научная общественность о новой хронологии.

Как же реагировала научная общественность на становление и развитие новой хронологии?
После выхода книги Н.А. Морозова “Откровение в грозе и буре”, посвященной анализу Апокалипсиса, сразу следует ответ православного историка  В. Эрна [1]. Отметив высокомерие естественника, В.Эрн констатирует, что Н.А. Морозов объявляет поединок всем многочисленным  филологам и историкам XVII - XIX века. В. Эрн обращает внимание на то, что горы манускриптов были написаны в подтверждения древности Апокалипсиса. Но это не аргумент. Мнение большинства не означает истинность мнения. Истина в науке не определяется большинством голосов. Эрн прав, Н.А. Морозов объявил войну многочисленной армии ученых и можно теперь сказать с уверенностью, выиграл эту войну, опубликовав многотомное сочинение “Христос”.
Реакция на “Христа” была более активной и противоречивой.  Уже на выход первого тома  в журнале “Новый мир”  выходит критическая статья профессора Н.М. Никольского [2], но серьезных аргументов, опровергающих позиции Н.А. Морозова, приведено не было.  Все возражения Н.М. Никольского были сняты в ответе Н.А. Морозова [3], опубликованном в этом же журнале практически моментально.
В 1928 году в газете “Правда” появляется статья П. Преображенского [4], в которой автор возражает Н.А. Морозову ссылаясь на маститых ученых средневековья.  Также моментально ответил на критику в газете Н.А. Морозов, опять же не оставив на аргументах оппонента камня на камне.
Вслед за Преображенским, буквально через две недели в той же “Правда” появляется доброжелательная статья Н. Суханова [5]. Он верно подмечает психологический шок историков, которые не могут воспринимать пересмотр хронологии, произведенный Н.А. Морозовым.  “До глубоких седин, преклоняясь перед авторитетами, ученые углубляли познание эпохи в установленных границах. Надо понять, что значит для такого ученого страшный термин “пересмотреть!”. Как это пересмотреть - пересмотреть жизнь, которую прожил”. Надо сказать, что эти слова справедливы и для большинства современных историков, которые не могут и не хотят “пересмотреть” и сознаться в своей неправоте.
18 июня 1929 года в Литературной газете была опубликована отрицательная статья М. Данана , а затем наступил продолжительный период практически полного замалчивания работ Н.А. Морозова.
Только в 1975 году появляется статья Г. Федорова с критикой позиций Н.А. Морозова, а через 10 лет П. Прудковский и В.Н. Бирюков пишут большие теплые статьи о Н.А. Морозове с изложением его биографии и основных направлениях его научной деятельности  [6].
Наступал перелом в осмыслении новой хронологии Н.А.Морозова и это произошло после появления исследований московских математиков во главе с А.Т. Фоменко. Можно сказать, что академик А.Т. Фоменко вторично открыл для научной общественности  “похороненного” Н.А. Морозова. А.Т. Фоменко не только открыл нам Н.А. Морозова, но развил и значительно углубил его взгляды на хронологию истории. По существу А.Т. Фоменко, отталкиваясь от исследований Н.А. Морозова, создает принципиально новую, правильную хронологию на  огромной источниковедческой и историографической базе, значительно расширив и углубив математический аппарат исследования. 
Новая хронология, созданная   А.Т. Фоменко и его школой, нашла достаточно широкий отклик в средствах массовой информации.
В отзывах на исследования А.Т. Фоменко и его школы был более широкий спектр критических работ.
А.Т. Фоменко начал заниматься вопросами “новой хронологии” в 1974 году [7], а первая публикация появилась только через шесть лет. Шесть лет напряженного труда. У А.Т. Фоменко быстро появились соратники. В дальнейшем сложилась школа или, как они себя называют ", группа участников проекта "новая хронология".  Появ-ляются статьи и книги, написанные А.Т. Фоменко в соавторстве с Г.В.Носовским, В.В.Калашниковым, Н.С.Келлиным, С.Т. Рачевым, В.В.Федоровым, Л.Е. Морозовой. Особенно плодотворно идет сотрудничество с Г. В. Носовским. Поэтому необходимо сказать несколько слов об этом ярком представителе “новой  хронологии”.
 Глеб  Владимирович Носовский родился в 1958 году.
Он кандидат физико-математических наук, специалист по теории вероятностей, нелинейному анализу, математической статистике и приложениям математико-статистических методов в области анализа данных.  Работал в Институте космических исследований, в Московском станкоинструментальном институте, в Международном институте проблем управления, а также в Японии в рамках научного сотрудничества между МГУ и университетом Айзу в области компьютерной геометрии. В настоящее время работает на механико-математическом факультете МГУ на кафедре дифференциальной геометрии и приложений, в лаборатории компьютерных методов  . 

                *.*

Появление первых работ А.Т. Фоменко по “статистической хронологии”, а также впоследствии статей и книг в соавторстве породили целую волну откликов в научной прессе,  а также в популярных журналах и в прессе. Отзывы иногда нейтральные, чаще отрицательные или даже резко отрицательные, часто  с навешиванием политических ярлыков.
 Но с каждым годом увеличивалось и число сторонников новой хронологии.
Коротко рассмотрим эти отклики без претензий на полный охват всей литературы. (Более полный список откликов на исследования по пересмотру хронологии можно найти в книге: Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко. Библейская Русь. Русско-ордынская империя и Библия. Новая математическая хронология древности. М., 1998. Т.II. Приложение 10. Здесь даны опубликованные отзывы на работы Н.А. Морозова, на статьи А.Т. Фоменко и на книги серии “Новая хронология”).
*.*
В 1977 году Манфред А., критикуя концепции зарубежной историографии, в резкой форме заклеймил “новые математические методы”, которые “мешают прогрессу мировой исторической науки” [7]. Эта статья не касалась непосредственно работ А.Т. Фоменко и его коллег, а затрагивала дискуссионную в те годы проблему воз-можности и необходимости использовать в исторической науке математические методы и средства вычислительной техники. Следует заметить, что “старые мастера” исторической науки в те годы активно боролись со всеми, кто занимался вопросами использования количественных методов в гуманитарных исследованиях. Но жизнь сама поставила все на места, и сегодня “историческая информатика” - одно из доминирующих направлений развития исторической науки.
Мне пришлось на себе испытать эту борьбу маститых традиционных историков с теми, кто ратовал за использование количественных методов. Занимаясь с 1965 года этими проблемами,  и сформулировав  концепции исторической информатики в статье “Проблемы взаимосвязи информатики и источниковедения” (издан-ную еще в студенческие годы в сборнике студенческих научных работ в 1969 году), я неоднократно подвергался жесткой критике и давлению со стороны “старших товарищей”. И прав  А.Т. Фоменко, говоря, что основным аргументом в то время был тот, что наши исследования противоречили марксистско-ленинской концепции, а потому являлись антисоветскими [8].
Первый удар по новой хронологии был нанесен на специальном собрании Отделения истории АН СССР 29 июня 1981 г. под председательством зам. секретаря Отделения академика Ю.В. Бромлея.  “Лучшие силы крупнейших историков” были брошены на то, чтобы раздавить новое направление. Специалисты шести гуманитарных институтов подвергали решительной критике позиции А.Т. Фоменко. Но и это его не сломало, и он продолжал исследования и публикации своих работ.
Однако и критики не успокаивались. Особенно старалась Е.С. Голубцова - председатель комиссии историков, которая была специально создана для анализа работ А.Т. Фоменко. Она резко выступала на том собрании, а затем совместно с В.М. Смириным,  Г.А. Кошеленко и Ю.А. Завенягиным  публикует три резких статьи [9].
А.Т. Фоменко попытался ответить на данные выступления в журнале “Вопросы истории”, который опубликовал две последние статьи Е.С. Голубцовой со товарищами. Но ответ был потрясающий по своему цинизму: “Присланная Вами статья... представляет собой еще одну попытку опровергнуть общепризнанную в марксисткой исторической науке периодизацию древнего мира. Журнал уже офи-циально занял отрицательную позицию в  отношении таких по-пыток, о чем Вам известно. Приводимые Вами аргументы не могут изменить позиции журнала по этому вопросу. В связи с этим мы считаем нецелесообразным публикацию присланного материала”  [10].
Нас, честно говоря, удивила статья уважаемого  доктора философских наук Ю. Шрейдера, напечатанная в 1983 году [11]. В ней была дана не только резкая и необоснованная критика А.Т. Фоменко, но и полнейшее отрицание работ Н.А. Морозова.
Были в эти годы  и доброжелательные статьи [12]. Следует отметить  изложение выводов А.Т. Фоменко болгарскими учеными [13].
Рулевые исторической науки, естественно, не могли успокоиться. 9 апреля 1984 года в Институте истории СССР состоялось заседание Научного совета “Основные закономерности развития человеческого общества” под председательством академика Б.А. Рыбакова.
Аргументов не было, были эмоции и убийственные выводы, которые  клеймили “врага народа” А.Т. Фоменко. “ Выступавшие пришли к выводу, что применение “новых методик” грубо искажают картину развития человеческого общества и объективно направлено, хотят того их создатели или нет, против марксистско-ленинской теории о смене общественно-экономической формации” [14]. Жалели, верно, выступавшие, что 1984 год не 1938, а то “поговорили бы по-другому”...
Не унимаются “рулевые истории”.  Собрались обсудить июньский Пленум ЦК КПСС 1984 года. Но разве не повод лягнуть историков-математиков. По - отечески, конечно, так, предостеречь. Да, не 1937 и не 1939 год! И приходилось только “предостерегать”. Опять директор Института Археологии АН СССР Б.А. Рыбаков предосте-регает от чрезмерного увлечения использованием математических методов и ЭВМ для решения исторических проблем. Это, сказал он, может привести, как и получилось в работах ряда математиков, к серьезнейшим методологическим ошибкам.
Ну а как не долбануть умников в преддверии XXVII съезда КПСС. И академик  С. Тихвинский  “долбанул”  А.Т. Фоменко в журнале “Коммунист” [15]. А тогда это был главнейший идеологический журнал. Долбанул, конечно, без всяких содержательных аргументов. Долбанул так, чтобы другим повадно не было.
Но уж коли против математика А.Т. Фоменко аргументов нет, то почему бы его не обвинить в шаманстве, колдовстве, паранауке,  “духовной бормотухе”, как образно выразился А. Гангнус [16]. До чего же ярко любят мыслить отдельные товарищи.
Борьба с новой хронологией продолжалась и в последующие годы. То М. Неборский ударит по школе А.Т. Фоменко, ударит без содержательных аргументов [17], то Д. Драгунский [18] и тоже без четких аргументов, то в развязанном стиле напишет Д. Володихин [19], то раздраженно А. Пономарев [20], то В. Тучков [21], то в грязном стиле Д. Ковальджи [22]. Не мог удержаться и С. Лесков, чтобы в карикатурном виде не представить книги А.Т. Фоменко [23]. То в мемуарах С. Новиков, рассказывая о себе, о своих встречах, о своем отношении к разным людям, по пути выплеснул отрицательные эмоции на А.Т. Фоменко [24]. А почему бы опять не попытаться при-клеить политический ярлычок? И это пытается сделать В. Сендеров [25].”Не осталось сил молчать“ и у В. Чайковской. Допек ее А.Т. Фоменко, ну она ему и всыпала. Этак, строго эмоционально, по-женски, без всяких аргументов [26] . Разродился и “Русский вестник”, опубликовав в 1997 году без подписи резко отрицательную статью в развязном тоне [27].
А.Т. Фоменко терпеливо дает ответы критикам, подробно разъясняет сущность проблемы, убедительно опровергает критические аргументы оппонентов. Но избитые аргументы, пережеванные много раз опять повторяются в печати [28]  и опять требования в газетах укротить А.Т. Фоменко  [29]. Опять критика без аргументов [30].
Вызывает разочарование, когда серьезный ученый академик В. Янин в газетной статье, размышляя по поводу истории, без всякой аргументации, между прочим, высказывает отрицательное отношение к книгам А.Т. Фоменко. И уж совсем изумляет его требование в демократическом обществе исторические книги выпускать после закрытой экспертизы. Невольно возникает вопрос: а судьи кто? 
Непонятно, почему известнейший ученый, крупный математик, академик, Лауреат Государственной Премии России (в области математики) и автор многих книг по истории А.Т. Фоменко не может свободно высказывать свое мнение?  Почему один признанный ученый вскользь, без какой-либо аргументации,  отрицает труды другого крупного ученого и при этом требует предоставления права накладывать “вето” на публикацию научных работ коллег?
Опять хочется напомнить  слова Н. Суханова  о психологическом шоке историков, столкнувшихся с пересмотром  хронологии, произведенным  Н.А. Морозовым, и   которые не могут воспринимать его. “До глубоких седин, преклоняясь перед авторитетами, ученые углубляли познание эпохи в установленных границах. Надо понять, что значит для такого ученого страшный термин “пересмотреть!”. Как это пересмотреть - пересмотреть жизнь, которую прожил”.
Понять седовласых ученых можно, а вот молодежь...  Гнетущее впечатление оставляет сборник язвительных статей, посвященных критике Эдварда Радзинского, книге Мурада Аджиева “Полынь половецкого поля” и, конечно же, работам А.Т. Фоменко. Сборник вышел под ехидным названием “История России в мелкий горошек” (М.,1998). На титульном листе надпись: “Памяти исторической науки посвящается”. Надо понимать, что Э. Радзинский, М. Аджиев и  А. Т.  Фоменко “похоронили историческую науку”?  Что же это за наука, позвольте спросить, если три автора ее сумели так быстро похоронить. Впрочем нет, историческая наука, по мнению авторов, только при смерти, как сказано в аннотации к книге. “Эта книга, - пишут они,- может быть названа “язвокорчевательной.” Если авторам удалось выкорчевать несколько язв на многострадальном, уже почти при смерти находящемся теле отечественной истории, они считают свою задачу выполненной.
Ну, во-первых, господа “историки”, язвы не корчуют (корчуют пни и их, действительно, надо корчевать), а лечат, хотя и лечатся они с трудом.
Во-вторых, почему же инакомыслие в науке означает для нее смерть? Не стонали же и не хоронили математики свою науку, когда Лобачевский создал геометрию, отличную от геометрии Эвклида, не убивались физики, когда помимо физики Ньютона появилась теория относительности Эйнштейна. Может же существовать в физике две противоположные теории света - волновая и квантовая.  И таких примеров можно приводить множество. Почему же в исторической науке не могут существовать различные взгляды, подходы, идеи?
В-третьих, почему оппоненты позволяют себе развязанный, грубый тон в научных дискуссиях? Может быть от бессильной злобы и отсутствия аргументов? Не стали бы мы и говорить об этой “критической книге”, если бы не ее развязный, вульгарный тон, переходящий всякие границы.
Несколько особняком стоит рецензия “Провидение - не “алгебра”... О работах А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского по формированию модели реальной хронологии Истории на основе математической обработки повествований хроник”. Санкт-Петербург, 1996. Авторов нет. На титуле “Внутренний предиктор СССР”. Насколько я понимаю, это издание Народного движения “К Богодержавию”, мировоззренческой и теоретической базой которого является Концепция Общественной Безопасности России (КОБР). Издаваемые движением книги и аналитические материалы не называют фамилии авторов, а все публикации представлены как работы “Внутреннего Предиктора СССР”. В изданиях этого движения мы находим резкие выпады против выдающихся людей нашего общества, лучших представителей русской науки и культуры (Л.Н. Гумилев, Н.Н. Моисеев, Д.С. Лихачев, Б.Ш. Окуджава, В.С. Высоцкий”,  которые от-стаивают самобытность России и самостоятельность пути ее  развития.
Собственно рецензия на 2/3 состоит из смутных, тяжелых  рассуждений авторов на темы, которые не имеют непосредственного отношения к хронологии истории. Только на стр. 18 они более или менее четко определяют, почему они не воспринимают работ А.Т. Фоменко: “В лучшем случае на основании их работ будет восстановлено близкое к истинному описание реально совершившейся истории человечества, после чего опамятовавшаяся и преобразившаяся цивилизация избавится ото лжи”.
Уже в этой фразе авторы рецензии признают, что их не волнует научный результат, который достигнут в работах А.Т. Фоменко, что “преобразившаяся цивилизация избавится ото лжи”. По их мнению, “пусть остается историческая ложь, только не исправляйте хроно-логию!” Почему же  они так боятся исторической правды? Дело ока-зывается в том, что узнав о глобальных исторических искажениях, которые поддерживаются официальной историографией, “...цивилизация впадет в массовый психологический ступор  (бесчувственность к происходящему  вокруг и интеллектуальный и эмоциональный “столбняк “), по выходе из которого будет существовать под гнетом наваждений нового исторического мифа...
То есть работы А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского - не безобидный оторванный от жизни математический абстракционизм, поскольку ошибочная интерпретация самих по себе даже безупречных в математическом отношении результатов может открыть дорогу очень тяжелым глобальным общественным последствиям, которыми возможно будут подавлены люди на протяжении еще нескольких последующих тысячелетий” (с. 18).
Вот так, дорогой читатель, бог с ней, с исторической истиной,  пусть остается исторический обман, лишь бы мы с вами спали спокойно и не впали в ступор. Но такое беспокойство не нам, не вам, читатель, надеюсь, не нужно. Мы за историческую правду, которую открывает А.Т. Фоменко, и против лжи, к которой призывают рецензенты. Не должно быть научной лжи даже ради нашего спокойствия!
Не менее странно для сегодняшних дней выглядит письмо-донос президенту Российской Академии наук от некоторых писателей, участников Конференции “Духовно-историческая и православная темы в современной художественной литературе”, проходившей 5-6 февраля 1998г. в Свято-Даниловом монастыре. Эти писатели посчитали своим гражданским долгом довести до сведения президента РАН, что академик А.Т. Фоменко пишет книги по истории. Вот это здорово!  Как будто в Академии наук не знают, что математик А.Т. Фоменко написал и опубликовал не только десятки книг по математике, но и несколько книг по всемирной истории. Но дело в том, что книги по истории не нравятся этим писателям (а мне не нравятся их книги, ну и что), дескать эти книги "срамят нашу отечественную академическую науку".
Во - первых, Российская Академия Наук здесь не причем. Она не издает книги историка А.Т. Фоменко, она издает только его математические труды.
Исторические же работы АнатолийТимофеевич начал когда-то издавать за свой счет, а теперь их уже по своей инициативе издают самые разные издательства, и в первую очередь научные.
Запретить высказывать свои научные взгляды в демократическом обществе нельзя.  Но “писатели”  требуют, чтобы “высокое собрание академиков дало достойную, строгую дефиницию козни, которая прикрывает себя авторитетом РАН...”.
Российская Академия Наук, к сожалению, поддалась на эту про-вокацию и вскоре устраивает заседание Бюро Отделения истории на тему: “Мифы и реальность в истории” (о работах А. А.Т. Фоменко и его коллег). И, естественно, выносит постановление. В третьем пункте постановления звучит хорошо знакомая, в советское время часто встречающаяся фраза (только фамилии менялись): “Попытки академика А. А.Т. Фоменко представить в извращенном виде картину русской и всемирной истории являются вредными и опасными...” . Все, вредитель найден и обезврежен.
Естественно, на заседании Бюро выступили те, кто должен был выступить, и опять никаких научных аргументов, одни эмоции и, конечно же, перлы. Так, доктор исторических наук И.Данилевский заявил, что следит за работами А.Т. Фоменко с 1980-х годов, который, якобы сначала опирался на расчеты И. Ньютона, а затем вос-принял астрономические идеи Н.А. Морозова.   Неужели уважаемому доктору трудно понять, что никакими расчетами великого английского физика Исаака Ньютона А.Т. Фоменко никогда не пользо-вался, а использовал он расчеты ныне живущего американского ученого Роберта Ньютона, написавшего, в частности, книгу “Преступление Клавдия Птолемея”. Далее, А.Т. Фоменко не “воспринял астрономические идеи” Н.А. Морозова, а развил их, дав свою, отличную от  Н.А. Морозова хронологию.
Здраво прозвучала мысль академика РАН В. Мясникова, который предложил создать постоянно действующий семинар, где обсуждать работы А.Т. Фоменко. Итоги выступлений печатать в журналах. Необходимо вынести дискуссию в СМИ, например на телеканал “Культура”, где, может быть, организовать “Час историка”. Действи-тельно, дискуссии и обсуждения работ А.Т. Фоменко, других представителей новой хронологии полезны и крайне необходимы. Только эти дискуссии нужно вести честно и по-научному. Но эта здравая идея не была принята Бюро Отделения Истории и в постановлении сказано, что вступать в прямую дискуссию с А.Т. Фоменко бессмыс-ленно, т.к. она беспредметна... Можно понять академиков, и академика-секретаря отделения истории РАН А.А.Фурсенко. Действительно, а вдруг окажется, что математик А.Т. Фоменко прав, пусть даже на десятую процента прав в своих исторических изысканиях, тогда окажется, что они, академики-историки, вольно или не вольно искажали историческую истину. А признавать свои ошибки мы еще не научились...
Особенно гнетущее впечатление оставляют попытки навешивания политических ярлыков на работы школы А.Т. Фоменко. Так, например, выступая по телевидению с разбором новой хронологии А.Т. Фоменко в передаче “Времечко” в середине июня 1999 года, ректор Российского государственного государственного университета ака-демик  Ю.Н. Афанасьев высказал мысль, что работы А.Т. Фоменко носят идеологический характер и отражают идеологию красно-коричневых. Простите, что за бред, что за политические игры вокруг сугубо научной, хронологической проблемы. Ведь сам А.Т. Фоменко, видимо зная, что когда нет научных аргументов, пытаются облить политической грязью неоднократно в своих работах подчеркивал, что “наши исследования носят чисто научный характер и не преследуют никаких политических, общественных или религиозных целей”[31].
Ю. Н. Афанасьев давно специализируется на навешивании ярлыков. Так, будучи  коммунистом, ортодоксальным марксистом,  он обвинял  ярчайшего ученого Льва Николаевича Гумилева в антимарксистских подходах. “В прямом противоречии с марксистско-ленинскими критериями разрабатывались так называемые евразийские теории с их антиисторическим, внеклассовым, биолого-энергетическим подходом к истории...” [32].
Теперь же, перевернувшись в идеолога “демократов”, он обвиняет опять же крупнейшего ученого  А.Т. Фоменко в “красно-коричневой”, или, говоря по-русски, в коммунистической и даже фашистской идеологии.  Такие “поливки“ напоминают принцип: “Бей своих (коммунистов ?), чтобы   чужие (демократы?) боялись”.
Ну да Бог с ними, прислужниками своего клана, которые готовы бить наотмашь любого, обливать грязью, коль нет научных аргументов, вешать ярлыки, лишь бы угодить “старшим товарищам” и выслужиться перед ними.
Но есть ведь в науке и честные ученые.
Крупным событием в научной жизни является выход монографии болгарского ученого, известного математика Йордана Табова [33]. Результатом этого исследования является новая концепция хронологии Болгарии, хорошо согласующуюся с концепциями школы А.Т. Фоменко.
Есть люди, которые понимают, хотят и умеют воспринимать новое, как бы оно не било по их убеждениям.
Можно привести множество положительных или доброжелательных работ, посвященных исследованиям  А.Т. Фоменко.
Это недавно вышедшая коллективная работа “Заговор против русской истории” [34], в которой излагаются новые концепции русской истории. Книга основана на работах А.Т. Фоменко и его коллег и содержит много нового интересного материала. Вводится в научный оборот много нового фактического материала. В целом в ней четко изложена новая концепция  русской истории.
   Можно назвать  целый ряд положительных рецензий на книги школы А.Т. Фоменко, опубликованные в нашей стране [35] и за рубежом [36].
От положительных откликов на работы школы А.Т. Фоменко исследователи переходят к самостоятельным изысканиям в этой области. И это очень важно. А.Т. Фоменко разбудил долгое время дремавшее историческое сознание.
Последователями новой хронологии являются С. И. Валянский и Д.В. Калюжный, издавшие в 1996 году книгу “Новая хронология земных цивилизаций” [37].  Они по существу идут дорогой несколько отличной от концепций А.Т. Фоменко и придерживаются в большой степени хронологических идей Н.А. Морозова. Они стали инициато-рами переиздания очень нужного сегодня многотомного труда Н.А. Морозова “Христос” в издательстве Крафт+ Леан.
В серии Хронотрон всемирной истории они издали четыре книги [38], которые являются по существу научно-популярным изложением сущности хронологического  учения Н.А. Морозова. Естественно, авторы дополняют его выводы, многие аспекты рассматривают по-своему.
Основная цель этих книг, как замечают авторы во введении, дать людям новую информацию, дать возможность читателям самостоятельно сравнивать разные версии.
Можно отметить появившуюся книгу писателя А. Бушкова “Россия, которой не было” [39]. Как отмечает в предисловии автор, она написана по следам книги Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко “Империя”. Автор стремится дополнить новыми соображениями концепцию новой хронологии А.Т. Фоменко, приводит многочисленные до-полнительные соображения по данной концепции.

Говоря о реакции общественности на книги А.Т. Фоменко, следует выделить мнение чемпиона мира по шахматам Гарри Кимовича Каспарова. В журнале "Огонек" в январе 1999 года он опубликовал статью  "Черные дыры истории" ( Журнал номера 1,2, с.27-31, и номер 3, с.34-37, январь 1999 года).
Эта большая программная статья содержит изложение его взглядов на проблемы "древней" истории. Г.К.Каспаров приводит много серьезных аргументов и обнаруженных им интересных фактов, указывающих на необходимость пересмотра хронологии "древности". Как отмечает редакция журнала "Огонек" на странице 36 номера 3, "Гарри Каспаров - яростный сторонник теории математика Анатолия Фоменко.
Ярчайшая шахматная звезда, чемпион мира по шахматам Гарри Кимович Каспаров - человек огромной эрудиции и феноменальной памяти. Филолог по образованию, знаток иностранных языков, он всегда глубоко увлекался и увлекается историей. Много путешествуя по миру, он посещал исторические музеи разных стран, встречался с крупными историками, подолгу и увлеченного разговаривал с ними о старине. Обладая, как я  уже сказал,  феноменальной памятью он невольно запоминал тысячи исторических лат, имен, событий... С компьютерной быстротой сопоставляя в голове все многочисленные исторические факты, он пришел к убийственному  выводу -  существующая сегодня хронология истории полна противоречий. Поделиться своими историческими открытиями и сомнениями Гарри Каспарову было не с кем. Может быть, он чувствовал, что его не поймут. Но вот Г.К.Каспарову на глаза попались книги А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского, которые он залпом прочитал.  Каспаров  понял, что его догадки были верны. Великий шахматист Г. Каспаров, как и великий физик И. Ньютон, не являясь профессиональными историками, пришли независимо друг от друга к одному историческому открытию - старая хронология неверна.
Потом у Г. К. Каспарова были встречи с  А.Т. Фоменко и Г.В.Носовским, длительные беседы и  обсуждения, обмен мнениями. Один из результатов этих встреч – вводная статья Г. Каспарова о проблемах хронологии в книге Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко “Введение в новую хронологию” (М. Крафт+Леан, 1999) .

                *.*

Отклики на исследования в области новой хронологии продолжают поступать и сейчас. Отрицательные и благожелательные. Более того, с каждым днем интерес к новой хронологии усиливается. Теперь ее уже невозможно замолчать. Любители истории хотят разобраться в этом вопросе самостоятельно без подсказок и навя-зывания мнений “сверху”.


                *.*

Новая хронология, созданная академиками Николаем Александровичем Морозовым и Анатолием Тимофеевичем  Фоменко, это новый метод познания несуществующей сейчас реальности. Этот метод позволяет познать истинное лицо давно ушедшего прошлого, которое, впрочем, продолжает жить и сейчас в виде остатков памятников культуры, быта, искусства, письменных документов прошлого - материальных остатков из которых  мы черпаем знания о прошлом.
В основе методов Н.А. Морозова и А.Т. Фоменко лежит  математический анализ информации, извлеченной из дошедших до нас источников, и сопоставления этих данных с современными представлениями астрономии (основой современной  астрономии так же является математика). Эти данные, обработанные математиками с помощью современных средств вычислительной техники, позволили полностью изменить сложившиеся представления  об эволюции мировых цивилизаций.
Со школьной скамьи знакомые  нам исторические цивилизации (такие как Древний Египет, Древний Рим, Древняя Греция, Древний Китай и т.д. ) в новой хронологии оказываются всего лишь фантомом, если хотите мифом  историков средневековья, нового и новейшего времени. Кто-то умышленно, а кто-то без злого умысла искажал и искажает мировую историю.
Наша с вами история России, например,  до 1613 года (год прихода к власти Романовых) практически полностью искажена.  Не было мифического, но до боли привычного, даже ставшего родным, татаро-монгольского ига. Под именем хорошо известного нам царя Ивана Грозного “скрывались” четыре царя. Знакомые нам исторические города, например, израильский Иерусалим, русский Новгород находились совсем в другом месте.
Оказывается, христианство было до рождения Иисуса Христа. Сам Иисус Христос родился не в I веке, а в X веке нашей эры,  Новый Завет создан раньше Старого Завета. Исход Моисея происходил не из Египта...
- Простите, а как же тысячи исторических исследований, тысячи ученых историков,  они все ошибались? - может спросить читатель.
- Да, - ответим мы. - Хотим мы этого или нет, но надо иметь му-жество признать, что это так.
- Но почему вы думаете, что они ошибались?  Где доказательства? - спросят нас.
- Почему они ошибались ответить однозначно трудно. Как мы сказали, одни по незнанию, другие умышленно искажали действительность. Искажали по разным соображениям - политическим, идеологическим, религиозным.
 Кто хочет познакомиться  с  доказательствами советуем почитать  семитомный труд Н.А. Морозова “Христос” (История человеческой культуры в естественно научном освещении), переизданный фирмой Крафт+Леан в 1997 году.
А кто хочет расширить свои знания и познакомиться с новой хронологией читайте книги А.Т. Фоменко, Г.В. Носовского  и их школы или “группы новой хронологии”, как они себя называют  .
Со своей стороны хочу предупредить, что проникнуть в мир логики мышления Н.А. Морозова и А.Т. Фоменко крайне сложно, несмотря на то, что они стараются излагать материал как можно проще. Нужны знания истории, представления о методах исторического познания, представления о том, как используются математические методы и средства вычислительной техники в исторических исследованиях.
Новая хронология, начала которой заложены в работах Н.А. Морозова,  А.Т. Фоменко и  его школы, получила свое развитие в ряде исследований других авторов. Некоторые из них, как, например, доктор физико-математических наук, профессор М. М.  Постников,  начали заниматься этими вопросами давно, в шестидесятые годы, но практически не публиковали своих работ. Только сейчас издана большая монография М.М. Постникова, посвященная проблемам новой хронологии.  Недавно стали публиковать свои книги по новой хронологии С.И. Валянский и Д.В. Калюжный. В 1988 году издана книга по новой хронологии коллектива авторов (Л.И. Бочаров, И.М. Чачух, И.Ю. Чернышов) во главе с Н.Н. Ефимовым. Вышла в свет монография по новой хронологии Омского ученого, доктора физико-математических наук, профессора А. К. Гуца.
Появляются исследования зарубежных ученых.
Естественно, у каждого из авторов своя концепция новой хронологии, свои воззрения. Работа в этом направлении, по существу, только начинается  . Остается много нерешенных и дискуссионных проблем. Но автор данной книги убежден - старая хронология истории, да и сама традиционная версия истории нуждается в корен-ной перестройке .

НАУЧНЫЕ АРГУМЕНТЫ В ПОСТРОЕНИЯХ А.Т. ФОМЕНКО.

Когда заходит разговор с любителями истории или профессиональными историками о новой хронологии, о концепциях А.Т. Фоменко, о его, на первый взгляд, парадоксальных выводах - слышишь, как правило, один и тот же и, пожалуй,  единственный контраргумент, - он не историк. Что значит не историк? Не окончил исторический факультет какого-нибудь областного университета? Не имеет диплом о высшем образовании по специальности историк?
Простите, но он имеет высшее университетское образование (московское). Более того, он доктор наук, профессор, академик. Он более четверти века профессионально занимается историей, автор множества книг по истории и огромного количества исторических статей. В конце концов, он просто умнейший человек; великолепно владеет традиционной методикой исторического исследования, блестяще знает историографию, технику источниковедческого анализа. Если следовать логике его оппонентов, то А.С. Пушкин не поэт - он не окончил литературный институт. Л.Н. Толстой и Ф.М. Достоевский не писатели. Примеров можно приводить бесконечное множество. Когда в советское время за тунеядство судили будущего лауреата Нобелевской премии в области литературы поэта Бродско-го, его в суде спросили:
- Почему вы не работаете?
- Я работаю, я пишу стихи - ответил поэт.
- Вы закончили литературный институт ? - спросили его.
- Нет, ответил он.
- Как же вы можете говорить, что работаете? - урезонил его обвинитель.
- А разве, чтобы писать стихи надо заканчивать какое-нибудь учебное заведение? - удивился поэт. - Я думал это от Бога.
Так вот, у  А.Т.  А.Т. Фоменко занятия историей от Бога.
Единственное, что его отличает от других историков, - глубочайшее знание современных методов исследования.
Мы имеем в виду естественно-научные методы исследования: астрономический и математико-статистический анализ; плюс - знание иностранных языков, плюс - лингвистическое чутье, плюс - знание исторической географии, плюс - огромная эрудиция...
Нам могут возразить, что количественные методы и средства вычислительной техники давно используются в исторической науке. Мы это знаем (см.: Часть V настоящей книги. Раздел.  “Количественные методы и средства вычислительной техники в исторических исследованиях” ). Но дело в том, что использование математических методов было направлено на решение локальных задач исторической науки, отдельных частных проблем. Выдающийся русский ученый В.И. Вернадский еще в 30 годы говорил: “Мы все более специализируемся не по наукам, а по проблемам”.
В отличие от профессиональных историков, которые специализируются на какой то одной области (в лучшем случае двух, трех)  , например, история культуры, история искусства, экономика, политика, да еще в определенных хронологических рамках (например, история культуры России первой четверти XVIII века, или еще уже: Роль КПСС в движении за звание Ударник коммунистического труда в селе Горохово в 1960-е годы ) - А.Т. Фоменко охватывает всю хронологию всей мировой цивилизации средневековья и нового времени. Он смотрит на исторические процессы не снизу, а с высоты птичьего полета, смотрит “глазами звезд”. Еще выдающийся ис-торик Л. Февр , иронично нарисовал образ традиционного историка, который “восседая на исполинской груде бумаги, сделанной из древесных опилок и замаранной анилиновыми красками... восседая на этой груде, именуемой “документацией”, не видит других перспективных возможностей “не просто переписывать источники, а воссоздавать прошлое, прибегая для этого у помощи смежных дисциплин, подкрепляющих и дополняющих одна другую” [1].
Да, выводы А.Т. Фоменко буквально шокируют подавляющее большинство людей. Мы их прекрасно понимаем. Но еще Лев Владимирович Гумилев писал: “Нет! Любому читателю следует научиться понимать чужие научные идеи и проверять их логику, а также соответствие идей фактам” [2]. Ну, а если уж читать внимательно работы А.Т. Фоменко, то поражаешься аргументированности приводимых им фактов. Факты выстроены им на основе астрономических данных и данных, полученных путем математического анализа с использованием компьютерной техники (иначе невоз-можно было бы обработать такой огромный объем информации). Не виноват же, право, А.Т. Фоменко, что полученные им данные приводят к поразительным, фантастическим результатам и противоречат существующим концепциям. Факты, полученные им, свидетельствую больше, чем говорит о них  А.Т. Фоменко. Опять хочется привести слова Л.В. Гумилева: “ В Науке существует только один критерий: мнение не должно противоречить строго установленным фактам, но вправе противоречить любым концепциям, сколь бы привычны они ни были” [3].
Отправными точками исследований в построении новой хронологии являются многочисленные анализы астрономических датировок.
Анализ многочисленных астрономических карт, астрологических гороскопов на основе современных математических методов и средств вычислительной техники позволили раскрыть множество исторических загадок.

А.Т. Фоменко разработал методы  математического анализа как метода исследований хроник.
 Исследование текстов-хроник, отмечает  А.Т. Фоменко:  - дело, для математики принципиально новое. Можно обнаружить лишь от-носительную близость с некоторыми задачами, которыми ранее она уже занималась: с расшифровкой шифров, с восстановлением исходного расположения какрт в колоде по виду нескольких пере-тасованных колод, и т.п. Поэтому пришлось для нашего исследования  разработать принципиально новые методы статистического исследования, в которых учитывается специфика исходного материала. Особое внимание уделялось тому, чтобы эти методы не дублировали работу друг друга, исследовали различные по сути данные, - чтобы выводы, основанные на их результатах, были взаимнонезависимыми, что необходимо для перекресной проверки этих выводов. Мы не можем позволить себе еще больше запутать историю, которая и так давным-давно запуталась в своей хронологии.
Важнейшей особенностью статистических методов является то, что они основаны только на количественной характеристике текстов и НЕ АНАЛИЗИРУЮТ ИХ СМЫСЛОВОЕ СОДЕРЖАНИЕ (которое может быть весьма неясным и истолковываться очень-по-разному). В этом принципиальное отличие их от методов работы историка.  Из этого различия, кстати, видно, что математик, занимающийся анализом исторического материала, ни в коем случае не может и не пытается подменить собой специалиста-историка, не отбивает у него хлеб.
Здесь следует отметить один психологический момент, который для историков-гуманитариев  часто остается непреодолимым: как это изучать источники не анализируя их смысловое содержание? Легче этот психологический барьер преодолевают историки, занимающиеся статистикой, которые часто проводят математический анализ количественных показателей, содержащихся в тексте.
Если читатель хочет глубже вникнуть в эти проблемы советуем ему почитать  раздел “Количественные методы и средства вычислительной техники в исторической науке”  нашей книги “Цивилизации в свете звезд”
Здесь же мы вновь обратимся к А.Т. Фоменко.
Математик занимается той частью содержащейся в древних хрониках информацией, отмечает он, на которую историк никогда не обращал внимание (а если и обращал, то ничего не мог из нее извлечь - из-за огромной трудоемкости этой работы, не говоря уж о том, что к ней нужен совершенно иной проессиональный подход).
Поэтому мы снова и снова повторяем: историк и математик здесь не конкурируют. И если уж историки заинтересованы в объективном освещении истории (а мы надеемся, что это именно так), совершенно не имеет смысла возмущаться и заявлять, будто здесь “математик лезет в чужую сферу деятельности, в которой он ничего не понимает”. Абсолютно неверно. Эти “сферы деятельности” давным-давно разделены, и метематик занимается только своей частью работы.
А.Т. Фоменко были разработаны новые эмпирико-статистические методики датирования и их применению к исследованию хронологических проблем. Методики основаны на нескольких статистических принципах: корреляции максимумов, малых искажений, затухания частот, дублирования частот и т.д. Предложенные методики А.Т. Фоменко не рассматривает как универсальные. Все они имеют определенные границы применимости. Единственным критерием правильности обнаруженных результатов, - отмечает автор, - может служить согласованность между собой дат, полученных применением разных методик .
Вот некоторые методики, которые предлагает А.Т. Фоменко:
1. методика распознавания текстов, описывающих одни и те же события.
2. методика датирования.
3. методика распознования династий.
4. методика обнаружения дубликатов и упорядочения событий.
5. методика-анкет-кодов.
Автор четко определяет задачу исследования: “найти по возможности все статистические дубликаты в древней и средневековой истории и, если удасться, построить на этой основе такую новую гипотетическую хронгологию, в которой не будет повторов и труднообъяснимых “эпох возрождений”.
А.Т. Фоменко разработал новый подход к проблеме датирования древних событий. Это различные статистические модели (принцип корреляции максимумов, принцип малых искажений, принцип затухания частот, методика правильного упорядочения исторических текстов во времени, методика датирования событий, принцип дуб-лирования частот, методика обнаружения дубликатов и др).


Принцип корреляции максимумов.
Суть принципа корреляции максимумов заключается в следующем.
В летописях или хрониках объемы текстов за определенные годы различны. Какому-то году может быть отведено много места, другому совсем мало. Это, как правило, зависит от насыщенности года событиями и их важности с точки зрения летописца.
Если сравнить летописи или хроники, то оказывается, что на годы богатые историческими событиями все летописцы отводили больше места, старались эти события описать подробнее. 
Так же поступают и историки, излагая материал в хронологической последовательности.
Объемы текстов летописи или хроники можно представить в виде графика, где по горизонтали будут расположены годы, а по вертикали параметры объема текста по годам. (Объем можно измерять числом слов или знаков. Годы можно объединять (скажем по 5, 10 лет) в одинаковые временные отрезки “главы”.
Важнейшей характеристикой такого графика объема будут годы, где график делает всплеск, то есть достигает локального максимума. Эти всплески, то есть локальные максимумы указывают “подробно описанные годы” на отрезке времени. В разных летописях “подробно описанными” могут оказаться любые годы. Локальные максимумы могут становиться выше или ниже в разных летописях, говорящих об одних и тех же событиях, но взаимное расположение их будет однако. Именно то, насколько точно совпадают максимумы при наложении друг на друга двух разных графиков, будет называться “корреляцией” (то есть взаимностью).
Высокий уровень корреляции  - когда, графики всплесков совпадают. Значит две летописи или хроники  говорят об одном и том же и тогда их называют “зависимой парой текстов”.  Низкий уровень корреляции - графики и хроники чужие друг другу (“независимая пара”).
 Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко принцип корреляции максимумов формулируют следующим образом.
Пусть некоторый исторический период от года А до года В в истории одного государства описан в каком-то достаточно обширном погодном тексте Х, в хронике, летописи и т.п. То есть летопись разбита (или может быть разбита) на куски - “главы” X(t), каждый из которых описывает один свой год t. Подсчитаем объем каждого такого куска, например, число слов или число знаков, страниц и т.п. Затем изобразим полученные числа в виде графика, отложив по горизонта-ли годы t, а по вертикали - объемы “глав”. См. рис.

               
                vol X(T)

                vol V(T)


                А                Т                В 

Для другого погодного текста V, то есть тоже описывающего события этой же эпохи (А,В) по годам, соответствующий график (рис.) будет иметь, вообще говоря, другой вид, так как большую роль в распределении объема играют личные интересы авторов текстов. Например, хроника по истории искусств и военная летопись существенно по-разному расставляет акценты и по-разному распределяет объем информации по годам.
Насколько существенны эти различия? То есть, существуют ли такие характеристики графиков объема, которые определяют только интервалом времени (А,В) и государством Г и которые однозначно характеризуют все, или почти все  летописи, описывающие этот временной интервал и государство?
Оказывается, отмечают Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, важной характеристикой графика объема являются годы, в которые график делает ВСПЛЕСК, то есть достигает ЛОКАЛЬНОГО МАКСИМУМА. Эти всплески, то есть локальные максимумы указывают “подробно описанные годы” на отрезке времени (А,В). В разных летописях “подробно описанными” могут оказаться, вообще говоря, разные годы.
Пусть C(t) - объем всех текстов, написанных о годе t современниками этого года. График С(t) сегодня НЕИЗВЕСТЕН, ТАК КАК ДРЕВНИЕ ТЕКСТЫ УТРАЧИВАЮТСЯ СО ВРЕМЕНЕМ, ИНФОРМА-ЦИЯ ИСЧЕЗАЕТ.
Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко  в связи с этим формулируют МО-ДЕЛЬ ПОТЕРИ ИНФОРМАЦИИ:
от тех лет, в которые их современниками было написано особенно много текстов, - больше и остается.
Другими словами, если фиксировать какой-то момент времени М справа от точки на рис. 2, то можем построить график СМ (T), показывающий объем текстов, которые “дожили” до момента времени М и описывают события года Т.

                C(T)


                См(T)


А                В        М    

Другими словами, график СМ (Т) - это остаточный, сохранившийся фонд информации от эпохи (А,В), который дошел до года М.
Их модель может быть переформулирована таким образом:
график СМ(Т) должен иметь всплески примерно в те же годы на интервале (А, В), что и исходный график С(Т).
Разумеется, подчеркивают авторы, проверить модель в таком ее виде трудно, поскольку график С(Т) первоначального фонда информации сегодня точно не известен. Но одно из следствий проверить можно.
Поскольку более поздние летописцы X и V, описывая один и тот же исторический период (А,В, уже не являются современниками этих древних событий, то они вынуждены опираться на приблизительно один и тот же набор дошедших до них текстов. Следовательно, они должны “в среднем” более подробно описать именно те годы, от которых сохранилось больше текстов, и менее подробно - годы, о которых сохранилось мало информации. Другими словами, летописцы должны увеличивать подробность изложения при описании тех лет, от которых до них дошло больше текстов....
Окончательно принцип корреляции максимумов формулируется Г.В. Носовским и А.Т. Фоменко так.
Графики объема “глав” для зависимых летописей X и V, т.е. для описывающих один и тот же исторический период (А,В) и одно и то же государство Г, должны одновременно достигать локальных мак-симумов (делать всплески) на отрезке (А,В), т.е. годы “подробно описанные в X), и годы, “подробно описанные в V”, должны быть близки или совпадать.
Напротив, если летописи X и V независимы, т.е. описывают либо разные исторические периоды(А,В) и (С,D) (одинаковой длины), либо разные государства, то графики объема для X и V достаточно локальных максимумов в разных точках. При этом считается, что для сравнения графиков следует совместить отрезки (А,B) и (C,D).
Для количественной оценки близости точек всплесков авторы предлагают поступать следующим образом.
Вычислить число ;(X,V) - сумму квадратов чисел ;[k], где ;[k] - расстояние в годах от точки всплеска с номером “k” графика объема Х до точки всплеска с номером “k” графика объема V. Если оба графика делают всплески одновременно, то моменты всплесков с одинаковыми номерами совпадают, и все числа ;[k] равны нулю. Рас-смотрев достаточно большой фиксированный запас различных реальных текстов Н и вычисляя для каждого из них число ;[X,H], отобрать затем только такие тексты Н, для которых это число не превосходит числа ;[X,V]. Подсчитав долю таких текстов во всем запасе текстов Н, получим коэффициент, который можно интерпретировать как вероятность p(X,V). Если коэффициент велик, то летописи X и V независимы, т.е. сообщают о разных событиях. [ Более подробно описание этого метода см.:4].
Принцип малых искажений
Если выразить этот принцип предельно упрощенно, то суть его сводится к тому, что любой текст-хронику мы можем превратить в цепочку чисел - длительности правления реальных представителей государства (королей, царей, великих князей и т.п.) одного за другим. Могут попадаться там, конечно, и годы междуцарствий и смут, и годы чужеземных завоеваний, когда и правителя-то своего не было, - их тоже включим в цепочку, соответственно пометив эти числа. Дальше на ЭВМ осуществляем сравнение.
Вот как описывают эту методику Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко.
Каждый летописец, описывая реальную династию, по-своему вычисляет длительность правления царей и получает последова-тельность чисел А[1], A[2],....., A[k], где число А(р) изображает, - быть может с ошибкой, - реальную длительность правления царя с номером “р”, а число “k” - это общее число царей в данной династии. Эта последовательность чисел, извлекаемая из летописи, на-зывается числовой династией. Другой летописец, описывая эту же реальную династию, припишет этим же царям, возможно, другие длительности правлений. В результате получится другая числовая династия B[1], B[2],....,B[k]. Таким образом, одна и та же реальная династия, описанная в разных летописях, может изображаться в них разными числовыми династиями.
Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко формулируют принцип малых искажений следующим образом. Если две числовые династии “мало” отличаются друг от друга, то они изображают одну и туже реальную династию, т.е. являются двумя вариантами ее описания. В этом случае числовые династии они называют зависимыми. Если же две числовые династии изображают две различные реальные династии, то они “значительно” отличаются друг от друга. В этом случае они называются независимыми. Остальные пары династий являются нейтральными.
Для оценки “близости” двух династий Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко предлагают ввести числовой коэффициент, аналогичный р(X,V). Этот коэффициент с(М,Н) также имеет смысл вероятности. Числовую династию удобно изображать в виде графика, отложив по горизонтали номера царей, а по вертикали - длительность их правления. Династия П “похожа” на две династии М и Н, если график династии П отличается от графика династии М не больше, чем график график династии Н отличается от графика династии М.
В качестве с(М,Н) берется доля, которую династии, “похожие” на династии М и Н, составляют во множестве всех династий. [Более подробно описание этого метода см.:4].
Принцип затухания частот.
Любое действующее лицо любой хроники, сколь бы значительным в истории это лицо не являлось, неизбежно упоминается все реже и реже, когда время, о котором повествует летописец или историк, перетекает в последующие годы, все дальше и дальше от этого героя. Если провести по хронике расчет, сколько раз в очередной главе названо его имя, мы получим такой график: вначале - полное отсутствие упоминаний о нем (герой еще не родился), потом - бурный всплеск (идет рассказ о его жизни, то и дело упоминается его имя), потом спад и затухание (воспоминание о нем, вначале довольно частые, потом реже и реже).
Естественно, что и все остальные действующие лица хроники порождают подобные по форме графики, разница лишь в высоте пика.
Но хроника может быть перепутана, то есть части ее хаотично переставлены. Она может и не иметь сквозной хронологии (как и свойственно многим древним хроникам). В таком случае мы можем не заметить такой перестановки.
Для установления правильности хронологической последовательности необходимо прибегнуть к анализу предложенных графиков. Противоестественные всплески на них не только говорят о перепутанных частях, но и позволяют вычислить, как надо заново переставить части хроники, чтобы восстановить исходный порядок.
Авторы методики фрагмент текста, описывающий события одного поколения, назвали “главой поколением”.
Пусть летопись Х описывает события на достаточно большом интервале времени (А,В), на протяжении которого менялось по крайней мере несколько поколений персонажей. Пусть летопись Х разбита на “главы поколения” Х(Т), где Т - порядковый номер поколения, описанного во фрагменте Х(Т), в той нумерации “глав”, которая фиксирована в тексте.
Каждое поколение рождает новые исторические лица, при смене поколений эти лица сменяются. Принцип затухания частот имеет и эквивалентную переформулировку. Так как персонажи практически однозначно определяются своими полными именами (имя=персонаж), то будет изучаться резервуар полных имен текста. Термин “полное” будем опускать, постоянно подразумевая его. Рассмотри группу имен, впервые появившихся в тексте в “главе-поколении” с номером Q. Условно назовем эти имена -именами, а соответствующие им персонажи Q-персонажами. Количество всех упоминаний, с кратностями, всех этих имен в этой “главе” обозначим через K(Q,Q). Подсчитаем затем, сколько раз эти же имена упомяну-ты в “главе” с номером Т. Получившееся число обозначим через K(Q,T). При этом, если одно и то же имя повторяется несколько раз, то есть с кратностью, то все эти упоминания подсчитываются. Построим график, отложив по горизонтали номера “глав”, а по вертикали - числа K(Q,T), где номер q - фиксирован. Для каждого q получается свой график. Принцип затухания частот тогда формулируется так:
При хронологически правильной нумерации “глав-поколений” каждый график K(Q,T) должен иметь следующий вид. Слева от точки Q график равен нулю, в точке  - абсолютный максимум графика, потом график постепенно падает (затухает). См. Рис.


                Теоретический
                график K(To,T)


                нули

              1                Т0                K

Этот график называется идеальным. Сформулированный принцип должен быть проверен экспериментально. Если он верен и если “главы” в летописи упорядочены хронологически правильно, то все экспериментальные графики должны быть близки к идеальному.
Принцип дублирования частот. Методика обнаружения дубликатов.
Это - частный случай предыдущего методы. Он используется для обнаружения дублирующих “глав”. Метод заключается в выявлении таких пар “глав”, которые содержат один и тот же набор имен персонажей, причем ни в одной из “глав” практически нет имен, прин-ципиально новых для другой “главы”.
Пусть интервал времени (А,В) описан в летописи Х, разбитой на “главы-поколения” Х(Т). Пусть они в целом занумерованы хронологически верно, но среди них есть два дубликата, т.е. две “главы”, говорящие об одном и том же поколении, дублирующие, повторяющие друг друга. Рассмотрим простейшую ситуацию, когда одна и та же “глава” встречается в летописи Х ровно два раза, а именно, с номером Q и с номером R. Пусть  меньше R. Методика В.Г. Носовского и А.Т. Фоменко позволяет обнаружить и отождествить эти дубликаты. Ясно, что частотные графики K(Q,T) и K(R,T) имеют следующий вид:




              1                Т0       С0                К
               


                К(С0,Т)          нули   
                1                Т0        С0                К

Первый график явно не удовлетворяет принципу затухания частот, поэтому нужно переставить “главы” внутри летописи Х, чтобы добиться лучшего соответствия с теоретическим графиком. Все числа K(R,T) равны нулю, так как в “главе” X(R) нет ни одного “нового имени” - все они уже появились в X(Q).
Если среди “глав” летописи, в целом занумерованных правильно, обнаружились две “главы”, графики которых имеют приблизительно вид графиков на рисунке, то эти “главы”, скорее всего являются дубликатами, то есть говорят об одних и тех же событиях, и их следует отождествить.

А.Т. Фоменко проделал огромную работу по сбору и подготовке исходного материала для составления возможно более полной хронологической таблицы событий древней и средневековой Европы, Средиземноморья, Египта, Ближнего Востока ( в традиционной датировке). Для этого автор обработал 15 основных хронологических таблиц и 228 фундаментальных первоисточников (хроник, летописей и т.п.). Все эти тексты содержат в сумме описание практически всех основных событий на интервале от 4000 г. до н.э. до 1800 г. н.э. Затем вся эта информация была графически изображена на плоскости. Каждая историческая эпоха со всеми ее основными событиями нашла себе место на оси времени. Так была построена максимально полная таблица, названная А.Т. Фоменко глобальной хронологической картой. (ГХК).
Хочу отметить, что  карта изображена автором на огромных листах, занимающих площадь в несколько десятков квадратных метров!
К этому огромному историческому материалу, собранному в ГХК, были применены разработанные автором методики анализа (датирования и распознвания статистических дубликатов), о которых мы говорили выше. Были построены частотные графики упоминания имен исторических персонажей и т.п.
Важнейшим результатом это работы явилось обнаружения пар эпох, считавшихся в традиционной истории независимыми, разными (вовсех смыслах). Эти пары имели чрезвычайно близкие, а иногда практически неотлечимые графики свои количественных характеристик.
В итоге на ГХК получилась довольно сложная система дубликатов. Как выявил А.Т. Фоменко, “современный учебник” древней и средневековой истории Европы, Средиземноморья, Египта и Ближнего Востока есть слоистая хроника, получившаяся в результате 4-х практически одинаковых экземпляров более короткой хроники. Три другие хроники получаются из нее передатировкой и переименованием описанных в ней событий. Более короткая хроника как жесткое целое опускается вниз (во времени) примерно на 330, 1050 и 1800 лет.
Принятая сегодня версия хронологии согласуется с результатами статистического датирования лишь на интервале от XIII века н.э. до XX века н.э.
На интервале X-XIII веков нашей эры имеются дубликаты. То есть события X-XIII веков - это в основном отражение событий XIII -XVII  нашей эры со здвигом в 300 лет.
Ранее же X  века н.э., вероятно, практически весь состоит дубликатов, оригиналы которых находятся на интервале X-XVII вв. н.э.


                *.*
Мы кратко рассмотрели только некоторые разработанные А.Т. Фоменко методики хронологического анализа текстов. Исчерпывающий их анализ можно найти в работах А.Т. Фоменко и его школы. Здесь мы только отметим, что применение математических методов позволили А.Т. Фоменко построить Глобальную хронологическую карту и выявить хронологические сдвиги.
Хочется также подчеркнуть, что А.Т. Фоменко великолепно  использует в своей работе не только астрономические и математические методы, а и традиционные методы исторического анализа.
А.Т. Фоменко профессионально испльзует источниковедческие методы, лингвистический анализ. Хотелось бы отметить блестящий источниковедческий анализ Радзивиловской летописи, выявленные им подлоги в ней.
Мастерски использует А.Т. Фоменко текстологических сравнительный анализ различных текстов. Поражает широта и глубина этих сопоставлений.
Широко используются картографические источники, анализ который позволяет удостовериться в убедительности выводов АУТ. Фонемно и его школы.
Блестяще проведены нумизматические исследования, которые, в частности,  позволили объяснить загадочный “безмонетный период” в истории Руси, русско-татарское двуязычие русских монет XIV века.
 Следует согласиться с автором, что западноевропейская археология, средневековая картография и география подтверждают реконструкцию школы А.Т. Фоменко.
Следует сказать и об огромной историографическом материале, который используется в исследованиях А.Т. Фоменко. Так, например, в рамках его реконструкции исчезает так называемая “загадка этрусков”. Напомним читателям, что этруски - народ, который якобы еще до освоения Рима в III  веке до н.э. появился в Италии, создал там развитую цивилизацию, а потом загадочно исчез, оставив после себя многочисленные памятники. А.Т. Фоменко, профессионально владея исторической литературой, напоминает, еще в XIX веке учеными А.Д. Чертковым и Ф. Воланским  был предложен метод расшифровки и чтения этрусских надписей. Как доказали эти ученые, эти надписи оказались славянскими, а этруски - славянами. О том, что русские жили в Италии до основания Рима А.Т. Фонемно приводит высказывания Орбини, “Исторические Записки епископа Триа”, Историю Павла Диакона, Летописи герцогов и князей Беневентских, работы итальянца Иована де Рубертиса. Широко оперирует он исследованиями известного специалиста по этрускам А.И. Немировского и др.
Сильной стороной исследований А.Т. Фоменко герменевтика (искусство правильно понимать текст в его грамматическом и психологическом толковании).  Известно, что вопросы критики источников не могут быть рассмотрены без исследования вопросов интерпретации смысла произведения в целом.
Профессионально решаются в школе А.Т. Фоменко  эвристические задачи, т. е. ориентирование в многообразии исторических источников, изучение совокупности источников, отложившихся в ходе исторического процесса как целом, так и в частности - для отдельных исторических эпох конкретных стран и континентов.
Правда, на наш взгляд, для обоснования своей позиции автор недостаточно широко использует актовые источники. Поэтому иногда возникают неясности. Например, А.Т. Фоменко считает, что Москва начинает строиться после 1380 года. Но мы знаем, что в Российском государственном архиве древних актов есть, например, Договорные грамоты Тверских великих князей с московскими великими князьями: Михаила Ярославича с Юрием Даниловичем, которые датируются 1317 годом [5].
Блестяще решаются и аналитические задачи, т.е. разработка методов анализа исторических источников, получения из них достоверной и возможно более полной информации, а также методов оценки источников с данной точки зрения.



РЕКОНСТРУКЦИЯ ХОДА МИРОВОЙ ИСТОРИИ А.Т. ФОМЕНКО

Александр Тимофеевич Фоменко не только определил хронологические сдвиги в истории и определил основные исторические “дубликаты”, но и построил свою конву хронологии исторических событий мировой истории, дал свое видение мировой истории.
 По его мнению, первобытные люди, расселившиеся по земле, вели первобытнообщинные образ жизни, занимались охотой и собирательством съедобных растений. Здесь взгляды Фоменко не расходятся с традиционными представлениями исторической науки. Но по представлениям традиционной истории человечество развивалось медленно. Тысячилетиями разобщенные племена в разных уголках земли накапливали знания и суеверия. Древние  цивилизации, о которых мы имеем сведения, начинают складываться в 4-ом тысячилетии до н.э. 
Школа Фоменко исходит из того, что древняя цивилизация начала формироваться в едином центре - Средиземноморье. Наиболее древним царством, сведения о котором дошли до нас, является государство, возникшее в долине Нила. Но это был не библейский Египет в скалигеровском понимании. Это государство названо Фоменко Ветхим Рим или Древний Перый Рим.  Столица древнего африканского царства была расположена в устье Нила и называется сегодня Александрией. Пирамид, сфинксов, храмов, обелистов на этой терриртории тогда еще не было. Сведений об этом царстве практически нет.  Как предполагает Фоменко, здесь возникла пись-менность, причем сначала в иероглифической форме. То есть “писали картинками”. Впервые появляются письменные документы. Александрию Фоменко условно назвал Первый Рим (Рим I).
Формируется хритианство как религия. Причем, как убедительно доказывает А.Т. Фоменко, христиансто как религия складыается до рождения Иисуса Христа. Впрочем, на этот факт ранее указыали и другие авторы, занимающиеся историей христианства (См., наример, книгу Г. Гече “Библейские истории”. м, 1988, с. 214).  В XI веке был выполнен расчет пасхалии и создан первый церковный кален-дарь. Возникает астрономия.

X - XII ВЕКА НАШЕЙ ЭРЫ.
В X-XI веках нашей эры столица царства переносится на западный берег пролива Босфор, и здесь возникает Новый Рим. Фоменко назвал его Вторым Римом (Рим II).
Так начинает складываться Византийская или, как ее называют Г.В.  Носовский и А.Т. Фоменко,  Ромейская империя X - XIII веков нашей эры.
Таким образом, формирование древней цивилизации Фоменко относит к Х веку нашей эры со стоолицей в Царь-граде (позднее переименованнаяю в Константинополь, потом  Стамбул).
Первая мировая Ромейская империя включала в себя территории современной Англии, Франции, Гармании, Италии, Испнии, Егита и всю Северную Африку, Болгарию и Балканский полуостров с архи-пелагом, Мулую Азию, Сирию, Русь. Тогда это были фемы -провинции имперского центра.  Слово “Фема” или “Тема”, по мнению Фоменко, связано с ордынско-татарским словом “тумен”, а точнее с русским словом “тьма”, что означало воинскую единицу.  Каждая фема свлялась в значительной мере самостоятельным государственным образованием, но возглавлялась ромейским наме-стником (королем, царем, князем). Эти домены являлись вассалами Царь-Града на Босфоре. Одним из признаков вассального подчинения - выплачивание дани Царь-Граду.
Главное религиозное событие XI века - появление Иисуса Христа, его жизнь и распятие.
Государственной религией Ромеи с XI века становится христиан-ство. Царь-град (Святой город,  Иерусалим) . Ромейская (Византийская) империя является единственной мощной империей этой эпохи.
Главное религиозное событие XI века - появление Иисуса Христа, его жизнь и распятие.

 
XIII век.
В XII - XIII веках восточные фемы, особенно Русь, усиливаются. Ромея начинает слабеть как мировая империя. Русь начинает захватывать контроль над имперским центром, подчиняет политику империи своим итересом. Ромея вынуждена проводить “восточную политику”.
Христианство, как отмечает Фоменко, по-прежнему остается еди-ной государственной религией в Византийской империи, но на Вос-токе и на Западе империи начинает приобретать несколько различные формы, объясняемые географическими,  климатическими и другими условиями различных местностей. Восток (Русь и Турция) удерживает строгую форму христианства.  На западе (во Франции, Италии и др.) христианство приобретает форму античного пантеона олимпийских богов.
Западные фемы недовольны  перекосом влияния в сторону Вос-тока. Разгорается борьба между Востоком и Западом за власть в Царь-Граде.
Восток продолжает усиливаться и тогда западные фемы отвечают на это волной Крестовых походов. Их цель - перехватить власть в Византии. Для обоснования этох походов запад проводит религиозный раскол внутри единой христианской религии.
Христианство по-прежнему еще остается единой государственной религией в Ромейской империи, но на Востоке и Западе религия начинае принимать разные формы.
На востоке,  в частности на Руси, и в самой Ромеи, удерживается форма первичного христианства - более строгая, сдержанная, даже отчати аскетичная.
На западе, в частности в фемах-провинциях Франции, Германи, Италии, первичное христианство приобретает черты культа, хорошо знакомого по описанию “античных” авторов.  Это вакхический оргиастический культ, вакхические празники и т.п.
С годами назревают противоречия между “восточным христианством” и “западным христианством”. Восточные христиане объявляются “неверными”. Из них возникли потом православные и масульмане. Начинается многолетняя война Запада с “неверными”, организуются первые  крестовые походы за спасение “Гроба Го-подня” от “неверных”.
В этой войне “восточная Ромейская империя” побеждает Запад, но сама Ромейская империя с каждым годом слабеет.

XIY век.
На основе одной из прежних ромейских фем-провинций, вышедшей из под контроля ослабевшей Ромейской империи,  формируется новая политическая сила - Ордынска или Монгольская империя. Это новое государственное образование - Российская империя (Русско-Ордынская империя). Центром этой империи была Владимиро-Суздальская Русь .
Само название “Монголия”, как объясняют Г.Н. Носовский и А.Т. Фоменко, происходит от греческого слова “Мегалион”, т. е. “Великий”. Еще русский историк Карамзин и многие  другие Монголию называли Моголией. Иностранцы называли Русь Монголией, как перевод русского слова “Великий”.
Орда, по концепции Фоменко, это регулярное русское войско, армия, основу которой составляли казаки. Таким образом, предки современных русских казаков составляли  военные силы Великой Руси (Монголии).
Земли, входившие в состав империи,  платили дань в виде десятой части имущества и населения на содержание регулярного войска - Орды.   В армию (орду) забирали в детском возрасте, и набранные воины-казаки домой уже не возвращались. Этот воинский набор, как отмечает А.Т. Фоменко,  назывался  “тагмой” (данью крови).
В соста в Великой Руси или, как ее тогда называли, “Монгольской” империи входил и Царь-град (Констанинополь, Стамбул). В Империи возникло два центра - Владимиро-Суздальская Русь и Стамбул на Босфоре.
Империя распространила свою власть на огромные территории Евразии, включая Китай, Индию, Иран, Ирак, Турцию, Западную Европу, Египет.
В XIY веке Великая Русь или, как ее тогда называли, “Монгольская” империя  ведет активные военные действия против “Западной” Ромении. В ответ на крестовые походы западных европейцев, двигавшихся с Запада на Восток,  Великая (Монгольская) Русь нанесла удар в западно-европейском направлении.

XY век.
Западная Европа в XY веке продолжает находиться в составе Великой (“Монгольской”) империи. В каждой стране Западной Европы был свой наместник-король или наместник-герцог. Все они подчинялись центральному правительству Великой (“Монгольской”) империи или, как они говорили, императору и платили дань. На Руси  имеператора называли царь-хан Руси-Орды. Получаемая  дань делилась и часть ее (собираемая в Южной Европе) отдавалась Турецкому султану, который был полным союзником Руси.
В XY веке происходит окончательный религиозный раскол единого христианства.
Ортодоксальное Христианство, наиболее близкое к первичному культу, сдержанное и суровое по духу сохранялось на Руси, на Балканах и на Востоке. Но на Востоке возникает ислам или мусульманство. Первоначально оно было достаочно близко к православию.
Запад же все более удаляется от первичного сдержаннного культа XI века. Там возникает католицизм.
Все более усиливается, как заметил А.Т. Фоменко, вакханический оргиастический культ, который приводит к распространению в Западной Европе Венерических заболеваний (по имени венеры - богини любви).
 А.Т. Фоменко привел большое количество примеров монастырских вакханалий. От отшельнической и благочистивой жизни монастырей первых веков христианства не остается и следа. Известный гуманист Понтано рассказывал, что в Валенсии испанцы свободно проникали в женские монастыри и что трудно провести грань между этими святыми обителями и домами, пользующимися дурной репу-тацией. Морозов привел много данных, свидетельствующих о том, что официальная проституция была неотъемлемой частью западного средневекового богослужения.
У них религиозный ритуал включал в себя ночные собрания - “агапы” (влюбленные ночи).
На стенах многих христианских храмов можно увидеть изображения половых органов человека, которые угодливо выставлены на показ среди предметов, предназначенных для богослужения. На своде портала знаменитой Парижской церкви Божьей матери (Notre dame de Paris) XII века изображены обнаженные женщины, вступающие в сношения с ослами, козлами и друг с другом, клубок человеческих тел, сплеиенных в в припадке сладострастия, черти, развлекающие любовными упражнениями прихожан. А.Т. Фоменко подчеркивает, что первичные христианские храмы совмещали в себе как черты богослужения, знакомого нам по поздней христианской литературе, так и черты публичного дома, тесно спаянного с церковью на первых стадиях ее развития ввиду вакханичности и оргиастичности хрисианского доевангельского культа. ( А.Т. Фоменко. Критика традиционной хронологии античности и средневековья (какой сечас век ?). Реферат. М., 1993. с. 133).
Известно, что при монастырях даже были специальные ямы, куда сбрасывали новрожденных детей.
Даже верхушка западной церкви погрязла в разврате. Папа Пий II, например, был автором многочисленных эротичесих сочинений и непристойной комедии “Христос”.
В начале средневековья монастыри были заняты женатыми монахами, перешедшими в последствии, как отмечает Морозов, к коммунальному браку. Мужская часть этих монастырей превратилась, как гоорится в Библии,  в кадешей. С. Валянский и Д. Калюжный поясняют, что по-гречески слово КАДЕШ переводится в Библии словом ПОРНОС, от которого происходит и международный термин порнография,  что достаточно характеризует его значение. (В славянском и русском переводе Библии вместо этого слова везде чи-таем БЛУДНИК, в латинских - scortator, профессиональный прелюбодей, во французском - prostitutie, проститут, в немецком - Hurer, в английском - fornicator, в испанском - fornicario, в итальянском - prostituto. Везде в смысле профессионального культового блудодея)”. (С. Валянский, Д. Калюжный “О графе Гомере, крестоносце Батые и знаке зверя. М., 1998. С.177.)
Большую популярность в монастырской жизни получает флагеляция. Например, святой антоний, основатель монашеской жизни, прибегал к использованию плети и розг для укрощения плоти. Хотя, самобичевание не требовалосьдревними монашескими статутами, тем не менее оно считалось превосходным исправительным методом, причем власть начальника ордена всегда простиралась до того, что его указание к телесному наказанию считалось безапеляционным. Епископы монастырей пользовались преимуществом наказывать телесно как своей так и другой общины. Основатели мона-шеского ордена питали такое большое доверие к внушительности розги, что за всякий протупок непременно назначали “березовую кушу”, причем духоввному начальству предоставлялось право по своему усмотрению и желанию увеличивать количество установленных ударов.В женских монастыряхнастоятельницы польовались теми же правами в смысле назначения телесных наказаний. Наказание, по уставу, должно было производиться в присутствии всех систер, причем в данном случаеруководством служили слова апостола: “Наказывай грешавших во всеобщем присутствии”.
Святой Августин рассказывает об адомитах, населявших Западную Европу. Адомиты придерживались того мнения, что скорее всего будут походить на прародителей наший по грехоподению тогда, когда будут пользоваться тем же костюмом, что и они. Поэтому на всех празднествах своих они игнорировали платья, а пов ременам в таком виде появлялись и на улицах. Приблизительно в 1300 году во Франции возникла подобная секта, которой народ дал кличку скоморохов (Turlupins). Последователи этой секты проповедовали учение о наготе. Подобная секта образовалась и в Германии под именем пикаров.Они упорно проповедовали свое учение и постоянно появлялись на улице нагишом. Известно, что секта анабаптистов сделала попытку устроить в Амстердаме процессию в костюмах Адами.
Такие процессии и появления совершенно обнаженными людей в публичных местах, какое бы участники название и прозвище не носили, тем не менее возбуждали в массе большой интерес  и вербовали каждый раз все новых последователей. Экзекуция без обнажения так же мало нравилось народу, как обнажение без порки. Кардинал Диамин, считавшийся большим авторитетом в деле всевозможных экзекуций, решительным образом высказывался за обнажение во время приведения в исполнение телесного наказания, причем  защииощал свой возляд довольно смелым доказательством: никто, говорил он, не должен стесняться показываться в таком виде, в котором не конфузился сам Спаситель!
Поощрялось самобичевание. Например, святой Бардульф  во время поста приказывал своему прислужнику бичевать себя; к тем же методам покаяния прибегал герцог Аквитанский. Начав с самобичевания, святые отцы церкви, а за нимми и духовенство  стали применять то же наказание по отношению к своей пастве, а с тече-нием времени приняли сами на себя  роль исполнителей экзекуции.
Идеи флагеляции, зародившиеся в средневековье, укоренились и вошли в практику протестанства.

Окончательно офомляется католицизм. Появляются первые ростки протестанства (Лютеранство).
 Для борьбы с венерическими заболеваниями проводится реформа католического культа. Еще Германский понтификс Бруно, избранный папой под именем Льва IX,  в середине одиннадцатого века начал было борьбу с с внебрачным сожительством духовенства и симонией (продажей церковных должностей), но быстро понял, что окончательная победа над развратом оставит его без подчиненных, и ограничился низвержением лишь наиболее безнравственных епископов и клерикалов. (С. Валянский, Д. Калюжный “О графе Гомере, крестоносце Батые и знаке зверя. М., 1998. С.164.)
Вводится инквизиция для устранения нежелательных социальных последствий религиозных оргий. Но и эти меры не могли спасти средневекоый европейский культ от разврата.
И.С. Кон отмечает, что в противовес “западному” материализму и телесности, русскую культуру часто изображают царством исключительной духовности, связывая это с особым духом православия. Для этого, пишет он, есть все основания. “В запдной религиозной живописи, начиная с позднего средневековья, человеческое тело является взору живую плость, закрыты только половые органы. Впрочем, даже последние нередко показываются и даже акцентируются, хотя, разумеется, без всяких намеков на эротику. Очень интересна в этом смысле иконография тела христа. Напротив, в русских иконах живет только “лик”, тело же полностью закрыто или подчеркнуто измождено и аскетично. Ничего похожего на рафа-элевских мадонн или кранаховских Адама и Евы здесь нет”. ( Кон И.С. Сексуальная культура в России. М., 1997, с. 17).
Резко отличалась и бытовая культура. Например, в Западной Ев-ропе в карнавале участвовали все, даже духовные лица, исполненные весельем и эротикой.  В России же знатные лица, а тем более духовные сами не участвовали в плясках. Иностранцы с изумлением отмечали, что пляска на пиру у русского боярина была лишь зрелищем и, как всякое искусство, трудом: тот, кто плясал, не веселился, а работал, веселье же было уделои зрителей, слишком важным, чтобы танцевать самим. По словам одного польского автора начала XYII века, “русские бояре смеялись над западными танцами, считая непреличным плясать честному человеку... Человек честный, говорят они, должен сидеть на своем месте и только забовляться кривляниями шута, а не сам быть шутом для забавы другого: этоне годиться!” (Кон И.С. Сексуальная культура в России. М., 1997, с. 43).
Возникновение в России откровенной дворянской сексуально-эротической литературы и искусства начинается с приходом к власти Романовых. Особое распространение эта литература и искуссство получают к середине XYIII века, под влиянием французкой культуры, где эта традиция имела долгую историю.  И.С. Кон при-водит пример императорский дворец Екатерины II. В гатчинском дворце, подаренном Екатериной II  ее любовнику Григорию Орлову, были сделаны по его приказу чрезвычайно вольные фрезки и специальная мебель (ныне она хранится в эрмитаже), где, например, ножки стола выточены в форме мужских членов (Кон И.С. Сексу-альная культура в России. М., 1997, с. 78). Дворянское юношество пушкинских времен смаковало уже не только “Нескромные сокровища” Дени Дидро и сочинения французких “либертинов”, но и пахабные стихи Баркова.

В XY  веке возникает еще один вариант христианства - Буддизм. Он распространяется в Китае, Индии и других странах Юго-Восточной Азии.
На Западе и на Востоке возникаети иудаизм. Первоначально он возникает как форма доиисусовского христианства, но со временем подвергается довольно сложной эфолюции.
А.Т. Фоменко справедливо подчеркивает, что все мировые религии произошли из одного корня - первоначального христианства I в. н.э.
XYI век.
В Западной Европе XYI веке наряду с католицизмом и правосла-вием, как основными течениями христианства, возникает протестанционизм. Его появление связано с широким антикатолическим дижением - Реформацией, охватившей многие страны Европы.
Протестанты воспользовались  возникшим на Западе Лютеранством как поводом для политического отделения от Империи.  В Западной Европе в Германии в XYI веке начинается мятеж наместников, которые не желают подчиняться царю-хану Руси. Мятеж разростался. Этот мятеж получил в официальной исторической науке название Реформация.
На Руси Казанский царь (хазарский каган) и его двор принимают иудейство. Казань тоже пытается отделиться от Империи. А.Т. Фоменко предполагает, что между Казанским царством (хазанский Ка-ганат) и Западно-европейской Реформацией существовала связь.
В 1552 году царь-хан Руси (Иван Грозный)   подавляет казанский мятеж. Русь-орда готовится к карательному походу против мятежников на Западную Европу для усмерения Реформации.
Но в это время на Руси готовится государственный переворот под патронажем Западной Европы.

ЗАГОВОР ПРОТИВ ПРАВОСЛАВНЫХ

Западная Европа, как отмечает А.Т. Фоменко, пытается сбросить Турецко-Ордынское иго, отвести военную угрозу. Будучи не в силах добиться этого военным путем, западные политики сделали упор на дипломатическую работу. Она велась по двум направлениям:
а) организовать или использовать смуту, гражданскую войну в Орде-Руси, чтобы привести к власти прозападную династию;
в) расколоть союз Орды-Руси и Турции-Атомании, натравить их друг на друга.
Эта программа, как показывает А.Т. Фоменко и была успешно реализована.
Известный специалист по истории церкви А.В. Карташов отмечает, что в 1470 году в Новгороде (в городе Ярослале по реконструкции А.Т. Фоменко) пояляется ересь так называемых “Жидовствующих”. В Новгород на кормление прибывает литовский князь Александр (по Карташову киеский князь) с помощниками, принесшими сюда идейные новинки  западного еврейства. В свите князя был его лейбмедик еврей Сахария. За год к ереси примкнули некоторые представители высшего новгородского духовенства. Как Отмечает А.В. Карташов, “Родственный, профессиональный семейный характер сектанства бросается в глаза... По всем признакам все дело принципиально было поставлено, как секретный заговор...Целых десять лет удалось секте сохранить свой консперативный быт.” ( А.В. Карташов. Очерки по истории  русской церкви. Т.1,2 . М., 1991, с.490).
Даже при дворе Ивана III “министор иностранных дел”, дьяк Посольского Приказа  Федор Васильевич Курицын был членом секты “жидовствующих”.
В 1487 году новгородский архиепископ Геннадий обнаруживает ересь жидовствующих и начинает ее преследование. В Новгороде (Ярослале) ересь была уничтожена, но в Москве  их достать было крайне сложно, поскольку они уже составляли ближайшее окружение царя Ивана III. В число еретиков вошла невестка Ивана III, жена Ивана молодого, Елена Волошанка (Молдованка). Неожиданно, по неизвестным причинам (считают, что его отравили) умирает сын Ивана III. Вдова Елена Молдованка делает все, чтобы поссорить Ивана III c его женой Софьей Палеолог, которая была сторонницей русской православной церкви.  Елене Молдаванке удается поссорить Ивана III с женой. Более того, она добивается того, чтобы сойтись с Иваном III. Ей это удается и Иван III приближает к себе Елену, бывшую жену умершего сына Иван III и оказывается втянутым в лагерь ереси жидовствующих.
Елена неофициально заняла место жены Софьи.
Возникают два противоборствующих лагеря. С одной стороны русская православная церковь и жена Ивана III Софья Палеолог с сыном Василием. Другой - ересь жидовствующая, Елена Молдованка с сыном Дмитрием и втянутый Иван III. Более того, московским митрополитом становится жидовствующий еретик Зосима.
Но борьба с ересью не прекрощается. Новгородский (Яросолавский) митрополит Геннадий и другие иерархи русской церкви доби-ваются в 1490 году церковного собора с целью уничтожения ереси жидовствующих. Но сторонники православной церкви и на соборе терпят поражение. Ересь растет.  Сын Ивана III Василий заключается в темницу.  Приближенные Василия подвергаются жестокой казни. Приближенных царицы Софьи утопили в Москве-реке. Софья Палеолог бежит на Белоозеро.
Жидовствующие торжествуют. Елена Волошанка (Молдованка) добивается пышного  венчания на царство своего сына Дмитрия при живом Иване III. На Дмитрия возлагают шапку Мономаха и он становится сопровителем Ивана III. 
По неизвестным причинам на следующий год Иван III “одумывается” и возвращает свое расположение своей жене Софье Палеолог. Сын Василий вызволяется из темницы и назначается наследником. Василий III просит прощения у духовных лиц и каятся в прежней слабости к еретикам. Елену Молдаванку же сажают в темницу, где она вскоре умирает. По московскому госудаству идет волна казни жидовствующих еретиков и ересь фактически прекращает свое существование.
Ересь жидоствующих была приостановлена, но не уничтожена. Она “вновь” возникает на Руси в XYI веке, в эпоху Реформации и религиозных фойн в Европе. Реформационное движение Запада проникает в северо-западные пределы Руси и в Москву.  Еретеки-лютеране окружают русский трон. Пользуясь доверием царя они громят своих противников.
В 1555 году снова собирается церковный собор, который осуждает жидовствующих и их ссылают в заточение. Но опять ересь не была уничтожена в корне.
С 1563 года с началом опричнины лютеране начинают поселяться во многих городах Владимиро-Суздальской Руси и отправляют свой культ. Царь Иван Грозный благоволит еритикам. Царь приближает к себе еретиков-лютеран А. Кальпа, И. Таубе, Э. Крузе, К. Эберфельда. Доктор прав из Петерсхагена К. Эберфельд, например, присутствовал на всех совещаниях Грозного с Боярской думой.  Он же сватает невесту для наследника русского престола!
Реконструируя этот период Русской истории А.Т. Фоменко отмечает, что опричнина - это государственный переворот на вершине государственной власти. В результате у власти на некоторое время фактически оказывается группа лютеран, которых русская православная церковь назвала “жидовствующими”. Происходит крупнейшее избиение  ордынских военноначальников и ордынской знати. (Напоминаем, что Орда и Русь в реконструкции А.Т. Фоменко - синонимы).
В эпоху опричнины и смуты конца XYI века Западная Европа по-степенно обретает самостоятельность. Турция-Атамания отделяется от Руси-Орды, и делает попытку заново покорить взбунтовавшуюся Западную Европу, но в одиночку она не может это сделать.
На какое-то время, как отмечает А.Т. Фоменко, смута в Руси-Орде была преодолена. Опричнина была разгромлена, но было уже поздно. Вот что пишет по этому повода А. Т. Фоменко: “ Протестанты заняли прочные позиции при царском дворе Руси-Орды. Вскоре следует новая крупная смута начала XYII века. Протестанская партия вновь приходит к власти. Царская власть переходит к их откро-венными ставленникам - Романовым. Сопротивление осколков Руси-Орды продолжается тем не менее до середины XYII века. Последня попытка Орды вернуться к власти - это “восстание Разина”. Война Разина с Романовыми заканчивается поражением ордынского царя-хана. На стороне Романовых выступает фактически вся Западная Европа. Известно, что отборные войска Романовых были укомплектованы иностранными, западно-европейскими наемниками.” (Г.В. Носовский, А.Т. Фоменко. Русь-Орда на страницах библейских книг. М.,1998, с. 271.).
Таким образом, победа досталась сторонникам раздела империи. Победившие в скрытой войне германские князья приводят к власти Романовых, которым при разделе империи отошел всего лишь кусок вокруг прежней столицы Империи.
                *.*
Ученик, который ходил в школу по принуждению,  из-под палки, как говорится, и открывал учебник истории только тогда, когда нужно было ответить учителю какой-нибудь урок, чтобы получить свою тройку, ничего предосудительного в новой хронологии не найдет. Двоечники - счастливые люди. Их ничем не удивишь.
Зато человек увлекающийся историей, прочитав вышеизложенную  концепцию новой хронологии, ужаснется.
- Простите, - воскликнет он, - да здесь все не верно. Достаточно взять любой школьный учебник, чтобы убедиться, что все изложенное не верно. Куда делось из XIII - XYвеке, например, монголо-татарское иго? Русь страдала от неверных татар почти триста лет, а господин А.Т. Фоменко даже не упоминает его.
Простите, но я ведь предупреждал выше, что для того, чтобы разобраться в подлинном ходе событий, который восстановила школа А.Т. Фоменко,  нужно попытаться отойти от традиционной канвы, “забыть” ее. Это нужно для того, чтобы априори не отвергать концепцию Фоменко, не считать ее “бредовой”. А это происходит с каждым, кто впервые сталкивается при изучении работ А.Т. Фоменко.
Двоечники, как я уже сказал, - счастливые люди. Для них, что было иго, что нет - не имеет никаого значения. Любители же истории, напротив, несчастные - вынь да положь им иго, коль это оно есть в школьном учебнике. И никогда они не усомнятся в печатном слове учебника.
А вот известный ученый Лев Николаевич Гумилев усомнился в правоте школьного учебника. Нет, наличие монголо-татар он не отрицал, он отрицал завоевание ими Руси. Напротив, он подчеркивал тесную связь Руси с Ордой.
Усомнился в правоте учебника и известный писатель Александр Бушков. Не просто усомнился, а считает изложение этих событий в учебнике  несусветной чушью. Впрочем, давайте послушаем самого писателя, потому что лучше, чем он изложил свои соображения  по этому вопросу не скажешь. 
“Сколько было “монголо-татар?” - спрашивает А. Бушков и сам же отвечает:
“В  самом деле, сколько их пришло на Русь? Начнем выяснять.
Российские дореволюционные источники упоминают о “полумилионной монгольской армии”.
Отнюдь небесталанный писатель В. Ян, автор знаменитой трилогии “Чингиз-хан”, “ Батый”, “К последнему морю”, называет чуточку меньше - четырста тысяч.
Простите за резкость, но и первая и вторая цифра - бред собачий. Поскольку измышлены горожанами, кабинетными деятелями, видевшими лошадь только издали и совершенно не представляющими себе, каких забот требует содержание в рабочем состоянии боевого, а также вьючного и походного коня.
Любой воин кочевого племени отправляется в поход, имея три лошади (как необходимейший минимум - две). Одна везет поклажу (небольшой “сухой паек”, подковы, запасные ремни для уздечки, всякую мелочь вроде запасных стрел, доспеха, который нет нужды надевать на марше, и т.д.). Со второй на третью время от времени нужно пресаживаться, чтобы все время был чуточку отдохнувшим - мало ли что стрясется, порой приходится вступать в бой “с колес”, т.е. с копыт.
Примитивный подсчет показывает: для армии в полмиллиона либо четыреста тысяч бойцов необходимо около полутора миллионов лошадей, в крайнем случае миллион. Такой табун сможет продвинуться самое большое километров на полсотни, а вот дальше идти окажется не в состоянии - передовые моментально истребят траву на огромном пространстве, так что задни сдохнут от бескормицы очень быстро. Сколько овса для них ни запасай в тороках (да и много ли запасешь?).
Напомню, вторжение “монголо-татар” в пределы Руси, все главные вторжения развернулись з и м о й. Когда оставшаяся трава скрыта под снегом, а зерно у населения предстоит еще отобрать - к тому же масса фуража гибнет в горящих городах и селах...
А ведь у “монголов” были с собой еще немаленькие о б о з ы. Скотину, которая тащит повозки, тоже надо кормить, иначе не потянет повозку.
Одним словом, на протяжении всего двадцатого века число нападавших на Русь “монголо-татар” усыхало, как знаменитая шагреневая кожа. В конце концов историки со скрежетом зубовным остановились на тридцати тысячах - опускаться ниже им просто не позволяют остатки профессионального самолюбия...
Как ни ссылайся на “разобщенность” русских княжеств, тридцать тысяч конников - чересчур мизерная цифра для того, чтобы устроить по всей Руси “огонь и разорение”! (А. Бушков. Россия, которой не было. М., 1997, с.114-116).
А Бушков приводит еще десятки доводов в пользу того, что ника-кого татаро-монгольского ига не было. А еще он задает ряд каверзных вопросов: почему в “монгольском войске” на было монголов, а Чингисхан и Батый описаны людьми с обликом европейцев?  Почему “монгольска” конница ездила на лошадях не монгольской породы? Почему “монголы”, вопреки обычаям кочевников, вторгались на Русь з и м о й? .... Тридцать каверзных “почему?” поставил перед читате-лями А. Бушков (Там же, с. 285-286).
Усомнились в реальность фантастической способности монголо-татарской конницы, “азиатских скороходов” передвигаться по необозримым просторам Руси и С. Валяский и Д. Калюжный. Вот что они пишут по этому поводу:
“Простейшая школьная задача: если расстояние поделить на скорость, получим время. Если расстояние ошибочно взято слишком большим, получим ошибку во времени или скорости.
Вот, к случаю, забавная запись современника-летописца: "Удалось этим татарам то, чему подобного не слыхано ни в древнее время, ни в новое. Выступает толпа из пределов Китая; не проходит и года, как часть ее победоносно добирается до земель Армении, а со стороны амадама заходит за Ирак. Клянусь Аллахом! Я не сом-неваюсь, что кто будет жить после нас и увидит это описание, тот станет отрицать его, сочтет за небылицу и будет правда на его стороне" (Ибн-эль-Асир, "Полнейшая из летописей").
К.Патканов пишет: "Выйдя из глубины Монголии в начале XIII века, они в короткое время, с неизвестною ни до, ни после быстротою, завоевали чуть ли не все государства Азии и Европы до Вислы, покрыв их развалинами и оросив кровью жителей. Не прошло и двух веков и те же Монголы частью сделались рабами порабощенных ими народов, частью возвратились на родину и обратились в то же пастушеское состояние, из которого вывел их гений Чингиза"...
Полагаем, скорость передвижения монгольских лошадей вряд ли могла сильно превышать скорость чьих-либо других лошадей (несогласных с нами приглашаем поспорить). Однако время захвата монголами Евразии, как отмечено практически всеми, небывало, невыносимо мало. Как же нам решить эту школьную задачу? Да-вайте предположим, что РАССТОЯНИЕ взято слишком большим. Не там, не в Монголии начало пути.
Опытное подтверждение географического вывода о невозможности "монгольского ига" из Средней Азии поставила сама жизнь.
Все советские газеты в конце августа 1935 года восторженно описывали "БЕСПРИМЕРНЫЙ ВО ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ" конный переход тридцати туркменских всадников в Москву из Ашхабада...
А затем под крупным заголовком приводится и текст правитель-ственного постановления: "Центральный Исполнительный Комитет Союза СССР постановляет: За беспримерный в истории конницы конный переход Ашхабад — Москва, совершенный колхозниками-ударниками Туркменской ССР на своих колхозных лошадях по маршруту, пролегающему значительной частью по бездорожью в безводной местности: Наградить орденом "Красной Звезды": (перечисляются 30 конников). Наградить грамотой ЦИК Союза ССР участников конного перехода Ашхабад — Москва, сопровождавших и обслуживающих переход (17 человек). "Слава бесстрашным джигитам знойной Туркмении!"
Итак, у славных джигитов были в распоряжении точные географические карты, по которым они знали даже и без дорог, по какому направлению надо ехать до ближайшего населенного пункта, где можно найти пищу и кров для 47 человек и корм для их лошадей. Они имели компасы, чтобы не заблудиться, приехать к нужному населенному пункту, если туда не было проторенной дороги. Они имели рацию. Ну, а те, монголы? Не имея никакого понятия ни о географии, ни о направлении, по которому надо идти в Киев, Москву или Тверь, они безошибочно приходили туда, и уходили оттуда целыми десятками тысяч. И шли не по дружеской местности, снабжающей их всем необходимым, а при разбегающемся от них во все стороны испуганном населении!
Сколько же времени должны были они затратить на свой путь? Теперь, после беспримерного в истории пробега джигитов, перед нами уже не расчет, а факт. Тридцать туркменов, совершив "мировой рекорд", приехали верхами из-за Каспийского моря в Москву в три месяца без шести дней, в самое светлое и теплое время года — в июне, июле и августе, когда день продолжается в среднем более 18 часов, а темнота менее 6 часов. Поэтому они уже не возвращаются на родину конным образом, считая это физически невозможным. Ведь даже и в том случае, если бы они и обратно ехали только три месяца, то не приехали бы домой ранее декабря. А с конца октября и в продолжение всего ноября земля была бы покрыта снегом, а перед этим был бы период осеннего ненастья и слякоти. Уж тут-то тремя месяцами не обошлось бы! Они поехали обратно по железной дороге, и вот что мы читаем в "Известиях" от 13 сентября:
"Героические конники — участники пробега Ашхабад — Москва вчера подъехали (в поезде) к границам Туркмении. Навстречу им примчалось несколько сот всадников-туркменов. С высоты воздуха их встречала эскадрилья самолетов "Динамо".
Многочисленная толпа колхозников забросала героев цветами. 13 сентября конники прибыли в Ашхабад. Этот день объявлен всенародным туркменским праздником".
И справедливо, — прибавим от себя. А сравнив это с походами "монголов" оттуда же в Москву и даже далее и обратно, сделаем же, наконец, подобающий вывод. Очевидно, что и монгольский отряд Батыя, выехав весной из прикаспийских пустынь прибыл бы, как и эти рекордные всадники, только к сентябрю в Москву, Тверь или Старую Руссу. Он уже не смог бы возвратиться домой без помощи железной дороги или дать о себе известие туда без радиосвязи ранее сентября следующего года, то есть монгольские "герои" пропали бы без вести для своего великого хана более чем на год. Каким же образом такой отдаленный хан мог бы держать в подчинении и своих сборщиков податей, и все крупные русские города?
Прямое наблюдение ближайшей же к нам жизни народов показывает, что все это могло быть только в том случае, если великий хан, как римский папа у католических народов, или как Далай-лама у тибетцев, считался у русских князей главой их церкви, наместником Бога на земле. Только в таком случае указания хана, живи он даже в Монголии, выполнялись бы князьями.
А между тем ортодоксальные историки как раз и отбрасывают такое объяснение, объявляя "татар" или "монголов" иноверцами, державшими власть в России только и исключительно военной силой и жестокостью. Они утверждают, что сами русские князья в продолжение трехсот лет ежегодно по очереди совершали такие же "беспримерные в истории" конные пробеги, как приехавшие в Москву 30 туркменов, и не только в Заволжскую ставку хана, но и в монгольский Каракорум, а с 1271 года, надо полагать, в Пекин (ведь Великий хан перенес туда свою столицу?). Но ездили они не с целью представиться любимому покровителю, а дабы поклониться угнетателю; ездили, невзирая ни на климат, ни на отсутствие дорог, ни на физические силы людей и лошадей.
С нашей точки зрения, почти трехмесячный переход тридцати туркменских всадников из Ашхабада в Москву имеет даже несравненно большее значение, чем придали ему в Москве: это опытное доказательство невозможности Батыевых походов, и нам остается лишь пожелать, чтобы верящие в монгольское иго историки САМИ повторили походы Чингисхана. Там, где является возможность сомнения, опыт всегда решает дело. Но только не достаточно ли для этого и только что описанного опыта?” (Явление Румси..., с. 101-105).

Сотни “почему?” поставил А.Т. Фоменко перед профессиональ-ными историками, придерживающихся традиционной хронологии. И на эти “почему?” невозможно ответить в рамках традиционной хронологии. Ответ становится ясным только тогда, когда на историю смотришь в свете новой хронологии.

ПЕРЕПИСЫВАНИЕ ИСТОРИИ

Западная Европа, будучи победившей стороной в схватке Великой ордынской империей в начале XYII, стремилась уничтожить историческую память об этой  Империи. Она хотела вычеркнуть из сознания людей тот факт, что Европа занимала в этой Империи подчиненное положение. Люди должны были забыть, что  центр Империи находился в Руси.
Победители поставили задачу “переписать историю”. Нужно было обосновать, что центр Империи был в Европе. Для этого создается “научная историческая школа”, которая базировалась на хронологии Скалигера-Петавиуса. Проводится уничтожение документов, создаются всевозможные фальсификации.
Для обоснования своего древнего происхождения пишется фальсифицированная история Древнего Мира и Средних веков, которую мы сейчас и имеем.
Я не претендую на исчерпывающий анализ историографии истории. Это задача, которую можно решать, естественно, только в специальных многотомных исследованиях. Для нас, уважаемый читатель,  важно только отметить, наряду что с официальной “прозападной” историографией существовала “славянофильская историография”. Здесь важен момент, что если “прозападной”, официальной историографии всегда давался “зеленый свет”, то инакомыслие в лучшем случае замалчивалось.
Первыми создателями всемирной хронологии считаются епископ Кесарийский Евсевий Памфил, св. Иероним и епископ Иппонский Августин. Всемирная хроника была написана флорентийским архиепископом Антонием в середине XY века. Известны хроники Харт-мана Шеделя, Марцина Бельского, Якопо Филиппо Фореста, Марка-Анионино Сабеллино.
Эти труды были обобщены и переосмыслены в XYI-XYII веках Скалигером и Петавиусом.
Первый русский “Хронограф по великому изложению” был со-ставлен на основе везантийских хронографов Георгия Амартола, Иоанна Малалы, Георгия Синкелла. (Хронограф -греческое слово, означающее в переводе “временник”)   В середине XIII века был создан хронографический свод, опирающийся на Хронику Иоанна Малалы.  Традиционно его называют “Иудейским хронографом”.
В начале XY века созданы “Елинский летописец” и “Троицкий хронограф”. Другим хронографическим сводом стал “Елинский летописец второй редакции”.
Древнейший вид Русского хронографа представлен Хронографом 1512 года.
В среде духовенства возникают теории, объясняющие могущество Руси ее религиозным превосходством, сосредорточением после Византии именно на Руси истинной веры. Митрополит Зосима в конце XY  века называет Москву и русскую землю “новым градом Константина”, т.е. вторым Константинополем. В начале YI века псковским монахом Филофеем формулимруется теория “Москва- третий Рим”.
В третьей четверти XYI века под наблюдением московского митрополита составляется “Степенная книга”, которая представдяет собой грандиозную портретную галерею деятелей русской истории.
В официальной историографии XYII века большое значение имела “Грамота, утвержденная об избрании на Российский престол царем и самодержцем Михаила Федоровича Романова-Юрьева” , которая была составлена в связи с избранием царем Михаила Романова. на Земском соборе 1613 г. “Грамота” стала образцом, которому стали следовать в оценке исторических событий дворянские историки.
Дьяк Иван Тимофеев написал “Временник дней и царей и святителей москоских...”, восхвалявший  Михаила Романова.
В 1617 и 1620 гг. были созданы новые, так называемые вторая и третья редакции хронографа, в которых история России освещается в рамках всеобщей истории. В редакциях XYII века хронографы обогащаются новыми историческими источниками, в них используются не только русские летописи, исторические повести, но и за-падноевропейские хроники. В 20-30 - х годах XYII века создается “Новый летописец”, вышедший из кругов, близких к патриарху Филарету - родоначальнику династии Романовых.
Таким образом, мы видим как начинается процесс “переписвания истории”.
Создание официальных исторических произведений продолжались и при Алексее Михайловиче. С этой целью в 1657 году был создан специальный Записнй приказ. Во главе приказа был поставлен дьяк Тимофей Кудрявцев. Начался активный сбор материалов в различных приказах, библиотеках, монастырях, у частных лиц. Рабо-ту Кудрявцева продолжил дьяк Григорий Кунаков. Но, видимо, работа этого приказа над написанием нужной истории не удовлетворяло царский двор. Приказ прекратил свое существование.
Продолжателем дела составления официальной истории был дьяк приказа Казанского дворца Федор Грибоедов.  В конце 60-х годов он сотавил “Историю о царях и великих князьях земли Русской”, которая явилась “Степенной книгой благоверного и благочестивого дома Романовых”, т.е. фактически выполняла задачу, поставленную перед Записным приказом.
В 1672 г. в Посольском приказе была подготовлена “Большая государственная книга, или корень Российских государей” (“Титулярник”), содержащая портретные изображения киевских и московских великих князей и царей от Рюрика до Алексея Михайловича в хронологическйо последовательности.
В 1674 году издается Синопсис - первое издание официальной версии русской истории. Составитель “Синопсиса, или краткого собрания из разных летописей” 1674 года, первого печатного исторического произведения - И. Гизель.
Следующий этап в развитии исторической науки представлен трудами С. Медведева, С. Ремезова, А. Лызлова, которые являлись по сути  первыми монографическими исследованиями.
Большой интерес, на наш взгляд, представляет труд А. Лызлова “Скифская история”.
Андрей Иванович Лызлов родился около 1655 грда в семье служилых дворян.  Его отец думский дворянин и патриарший боярин. А.И.Лызлов получил отличное для того время образование, всегда проявляя интерес к отечественной истории. Знал Латинский и польский языки. Большую роль в его становлении сыграло общение с одним из образованнейших людей России того времени, фаворито царевны Софьи В.В. Галицыным.
А.И. Лызлов участвовал в войне с турками и крымцами. Участник Чигирского похода 1677 г., крымских походов 1687 -88 гг., Азовского похода 1695 г.  В Пензенском крае занимал должность заместителя (товарища) воеводы.
Главный труд его жизни - “Скифская история” была написана в 1692 году, а впервые напечатана в 1776 году в Санкт-Петербурге. В 1787 году переиздано в Москве.
В основе труда А.И. Лызлова положено русское летописание. В частности он широко использовал не дошедшие до наших дней летописи (например, “Летописец Затопа Засекина). Использовал он документы русских, польских и литовских архивов. Им широко привлекались работы зарубежных исследователей (Бельского, Барония, Гваньини, Стрыйковского и др.
Для нас работа  А. И. Лызлова представляет интерес в том плане, что она во многом по-новому взглянуть на проблему “ Татаро-Монгольского ига” (Подробне см.: А. Бушков. Росския, которой не было. Загадки, версии, гипотезы. М., Санкт-Петербург, Красноярск., 1997, с.131-138).
В его книге ни слова нет о “собирателе земли русской” Иване Калите”.
Вот что он писал о первом крымском хане Гаджи Гирее (XV век):
“Некогда хан крымский Ачи-Гирей, воююще против супостат своих, просил помощи от пресвятые богородицы (в Успенском монастыре). Татарский хан молится христианской святой!
На рубеже XYIII века выходят семь книг А.И. Манкиева “Ядро Российской истории”, который связывает русскую историю с событиями мирового значения. Манкиев - русский дипломат, историк. Он часто идет вразрез со сложившейся историчекой концепцией. Он отрицает происхождение названия славян от латинского “раб”, что было характерно для того времени. Славянский народ, по его мнению, “начало свое берет непрерывным порядком от Мосоха-человека”. Наименование славян Манкиев производит вслед за “Синопсисом” от понятия “слава” (”славяне” - “славные”).
Полевой называл автором “Ядра Российской истории” А.Я. Хилкова. Коялович отмечал, что Манкиев был секретарем князя Хилкова.
При Петре I возрастает интерес к историческим произведениям.
16 февраля 1722 г. Петр I издал указ всем епархиям и монастырям о присылке в Москву, в Синод, находящиеся у них хроники и хронографы на пергаменте и на бумаге для снятия копий. Запрещалось утаивать что-либо. Документы обещали вернуть. Как было выполнено обещание неизвестно
Крупнейшим историком начала века называют В.Н. Татищева, написавшего труд “История Российская с самых древнейших времен”. Первоначальный текст рукописи бул представлен Татищевым в 1739 году в Академию наук. Этот труд с одобрением встретил М.В. Ломоносов, однако первые четыре тома были опубликованы лишь после смерти Татищева, в 1768 -1784 гг., а найденный позднее пятый том - в 1848 г.
Около 1751 года к работе над “Древней Российской историей” приступил М.В. Ломоносов. Он отвергал утверждения немецких историков Байера и Миллера о “великой тьме невежества”, царившей якобы в Древней Руси. Особый интерес в “Древней Российской истори” представляет ее первая часть “О России прежде Рюрика”. Здесь он дал в законченном виде свое учение об этногенезе народов Восточной Европы и прежде всего славян-руси. Он подчеркивал постоянное передвижение славян с Востока к Западу.
И все же следует отметить, что развитие исторической мысли в России шло под влиянием трудов европейских мыслителей, чьи произведения широко проникали в Россию. Немногие историки пы-тались противопоставить свои концепции западным.
Наиболее ярким представителем дворянского направления в исторической науке второй половины XYIII века был князь Михаил Михайлович Щербатов. Щербатов обвиняет Петра в унижении былого значения родовитого дворянства, нарушении нравственной чистоты патриархальных отношений деревенской жизни.
М.М. Щербатов в “истории Российской с древнейших времен” рассказывает нам о войнах скифов-славян-сарматов с “античной” Римской империей. При этом он опирается на источники и произведения античных авторов. Следовательно, по М.М. Щербатову античный Рим и славяне существовали в одно время и даже вели войны друг с другом. С традиционных представлений о хронологии истории этого, конечно, не может быть, но с позиций новой хронологии это вполне естественно.
Помимо М.В. Ломоносова и князя М.М. Щербатова западным ис-ториографам противостояли и такие русские историки, как  Ф. Воланский, А.Д. Чертков, А.С. Хомяков и др., имена которых сегодня незаслуженно забыты.
Другой представитель дворянского направления в исторической науке был Иван Никитич Болтин. Он отвергает ложное мнение франуза Леклерка о дикости и невежестве древних славян. На основе летописных данных он доказывает несостоятельность искажающего действительность представления Леклерка о полном варварстве Киевской Руси.
Набирает силу и буржуазное направление в исторической науке. Это работы С.Е. Десницкова М.Д. Чулкова, В.В. Крестинина, И. И. Голикова и др.
Ярким представителем исторической науки конца XYIII - и первой половины XIX века был Н.М. Карамзин. Являясь официальным историографом, он большую часть жизни посвятил созданию “Истории государства Российского”. В последние годы жизни наметился переход Карамзина от западничества к национализму.  Карамзин в “Записке “О древней и новой России” обинил Петра  в том, что он “уничтожил россиян в собственном их сердце”, “захотел сделать Россию Голландией” и что в результате его деятельности русские люди “стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России”.
В “Вестнике Европы” Н.М. Карамзин публикует статью “Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице”, где сетует: “Мы не имеем порядочной истории, славные и великие дела предков нам мало известны”.
В 1802 году в том же журнале Н.М. Карамзин публикует другую историческую статью “О случаях и характерах в российской истории, которые могут быть предметом художеств”. В ней прямо говорится, что России пора иметь красноречивых историков, которые могли бы восславить знаменитых предков наших. “Должно приучать россиян к уважению собственного”, - призывает автор.
Основным источником для изучения истории для Карамзина служили летописи. Он старался критически подходить к Повести временных лет и пришел к выводу: “Нестор посзолял себе угадывать - в хронологии, названии мест, брал из сказок, но не выдумывал”. Анализируя работу Шлецера над Повестью временных лет, Карам-зин отмечал, что Шлецер не знал некоторых важнейших летописных списков, что ему очень повремдило предвзятое отношение к славянским народам - порок столь типичных для ученых немцев.
Говоря о России, в предисловии к своему сочинению Карамзин писал:”Взглянем на простанство сей единственной державы; мысль цепенеет; никогда Рим в своем величии не мог равняться с нею...”. Далее он продолжает: “Не надобно быть русским: надобно только мыслить, чтобы с любопытством читать предания народа, который смелостью и мужеством снискал господство над девятою частью мира, открыл страны, никому дотоле низвестные, внеся их в общюю систему географии, истории, и просветил божественную верою, без насилия, без злодейст, употребленных другими ревнителями христианства в Европе и в Америке, но един-ственно примером лучшего”.
В начале XYIII века идет активный процесс собирания и издания источников как на Западе, так и в России. В Германии, например,  начинается издание знаменитой серии исторических памятников германской истории. У истоков этого издания стоял государственный деятель и либеральный реформатор глава Прусского правительства в 1807-1808 гг. Г.Ф. фон Штейн. Создается научное общество, которое занимается исследованием документов и их научно-критическим изданием. Общий план собирания источников и их издания был разработан историком Г.Г. Пертцем. Непосредственное участие в этом издании принимал историк и библиограф г. Вайц, который с 1875 года стал главным редактором издания. Естественно, что это издание подготовило отличную базу для переосмысления истории и обоснования величия немецкого государства.
В 1821 году в Париже создается Школа  хартий. Ее целью была подготовка историков-архивистов  для работы с документами средневековой истории Франции. Подобные высшие школы стали создаваться и в других странах Западной Европы. В 1854 году в Вене немецкий историк Т. фон Зиккель (1826-1908), обучавшийся в Школе хартий, основал Институт австрийских исторических исследований. В 1856 г. в Мадриде при Академии истории открылась Школа дипломатики под руководством итальянского историка и архивиста  Фр. Бонаине (1806-1874). В 1864 году в связи с реформой высшего образования во Франции в Сорбоне была создана Школа высших исследований с отделением истории и философии.
Как отмечает доктор исторических наук, профессор О.М. Медушевская, “Руководимые историками-архивистами, в большинстве своем медеевистами, архивы становились исследовательскими центрами исторической науки. Так, Фр. Бонаине реформировал архивы Тосканы и хранилища государственных архивов во Флоренции, Пизе, Сиенне, Лукке, бельгийский историк и архивист Л.П. Гашар (1800-1885) - архивы Бельгии, английский историк и архивист Ф. Палграф (1788-1861) - архивы Великобритании”. (Источниковедение, с. 42).
Так продолжался процесс реформирования архивов, а значит и перстройки исторических знаний, переписывания истории.
В начале XIX века в Росии также начинаются активно издаваться исторические документы. Еще в 1811 году при Московском архиве министерства иностранных дел была создана комиссия печатания государственных грамот и договоров. Ее деятельность активизировалась при поддержке графа Н.П. Румянцева (1754-1826). Фунда-ментальное “Собрание государственных грамот и договоров, хранившихся в Государственной коллегии иностранных дел“ включало государственные акты 1229-1696 гг.  С 1834 года изданием исторических документов стала заниматься Археографическая комиссия, созданная при министерстве народного просвещения. Она стала с 1837 года издавать “Полное собрание русских летописей”.
На сегодняший день мы имеет определенную базу русских летописей и хроник (В приложении см.обзор  составленный С.Валянским и Д. Калюжным на основе Трудов Отдела древнерусской литературы. Естественно, там указан не весь корпус источников, но, на наш взгляд этот обзор представляет интерес для читателя).
Отбор и издание документов как в Германии так и в России был строго регламентирован и, естественно, направлен на переписывание истории, ее переосмысление в рамках господствующей тогда прозападной идеологии.
Настоящий бой западническому направлению в исторической науке дали славянофилы. Среди славянофилов выделяется К.С. Аксаков, автор ряда статей по русской истории, направленных прежде всего против С.М. Соловьева.
С.М. Соловьев, на работах которого училось не одно поколение российских историков по выражению советского академика Л.В. Черепнина “Европейский человек” - типичный либерал середины XIX века”. Сам С.М. Соловьев писал, что он “приверженец Орлеанской династии и министерства Гизо” (См. “Записки С.М. Соловьева”, с. 75).
Посудите сами, под каким углом зрения мог подавать русскую ис-торию человек, который сразу по окончании университета уезжает в Европу и там “повышает образование”. В течение 1842-1844 гг. он побывал в Германии, Бельгии, Франции, Чехии. В Берлине он слушал лекции Риттера, Шеллинга, Раумера и Ранке, фиксировавших основное внимание на описании деталей политической истории, подаваемой, естественно, в западном свете.  В Гейдельберге Соловьев учится на лекциях Шлоссера, автора многотомной “Всемирной истории”. В Париже на лекциях Мишле. Там он становится “поклонником” сочинений Гизо.
К.С. Аксаков, по поводу “Истории России” писал: “...автор не заметил одного: русского народа” (К.С. Аксаков. Полное собрание сочинений, т. I, Сочинения исторические. М., 1861, с. 253.
Л.Н. Толстой писал по поводу сочинеия С.М. Соловьева: “Читая о том, как грабили, правили, воевали, разоряли (только об этом и речь в истории), невольно  приходишь к вопросу: что грабили и разоряли? А от этого вопроса к другому: кто производил то, что разоряли” (.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Т. 48. М., 1952, с. 124).
Иван Васильевич Киреевский выступил со статьей “О характере просвещения в Европе и о его отношении к просвещению России”, напечатанной в 1852 г. в четвертом томе “Московского сборника”
Славянофилы исходили из общности русского и славянских народов с проотивопоставлением славянского и западноевропейского мира. На Западе - завоевание, феодализм и рыцарские замки, перевороты: в русском обществе - призвание, единство и община, внутреннее убеждение. На Востоке - господство мистико-созерцательного начала, основанного на чувстве, на Западе - рас-судочность, критицизм, борьба противоречий.
Еще одним важным направлением разивтия исторической науки является скептическая шола М.Т. Каченовского. Его основной научный принцип “Для науки нет ничего приличнее, как скептицизм”  ( Каченовский М.Т. О “Римской истории Нибура. // Вестник Европы, 1830, № 17-20, с. 75). В первой же своей статье он подверг сомнению договоры Олега и Игоря с греками. (Каченовский А.Т. “Об источниках русской истории” // Вестник Европы, 1809, № 18).  Он одним из первых выступил с критикой “Истории государства Российского” Карамзина. Каченовский пришел к выводу отрицания подлинности истории Киевской Руси, отнеся к более позднему времени - к XII -XIII вв. - и происхождение “Русской правды”, и летописи, и конкретные свидетельства этих источников. Он усомнился в подлинности многих сообщений древнерусских хроник, полагая, что известия эти вписаны были позже, т.е. в XYI веке. (Каченовский А.Т. Параллельные места в русских летописях” // Вестник Европы, 1809, № 18).   
Сторонииками скептической школы были О.И. Сенковский, М.Н. Катков, И.И.Давыдов, Н.И. Надеждин, К.А. Аксаков и др. Аксаков, например, активно доказывал поддельность “Слова о полку Игореве”. Несколько позднее версию поддельности слова развивали французские слависты Луи Леже и А. Мазон. Последний в частности писал: “В этом пестром целом нет единства, кроме эпохи и Среды. Эпоха - это конец XYIII века в торжествующей России Екатерины II, Среда - несколько образованных людей, группирующихся в кружок около графа Мусина-Пушкина , библиотечных работников и людей светских, вдохновленных историческими чтениями; льстецов, не менее чем патриотов, обративших свое вдохновение на службу своего нациоанлизма и политики императрицы” ( цит. по   кн.: Сулейменов Олжас. АЗиЯ. Алмаата, 1975, с. 14).
Со скептической школой, естественно, со всей яростью боролась ортодоксальная наука.
Следует еще раз подчеркнуть, что вся отечественная история исторического познания проникнута борьбой представителей “официальной историографии” со сторонниками “славянофильского направления”, хотя эти представители и могли выступать под знаменами самых разных исторических школ.
Для изучения истории России интересно проследить, как смотрели на нашу страну иностранцы. В этой связи следует отметить недавно вышедшую книгу “Древняя Русь в свете зарубежных источников” М.,1989 г.
Важно и введение в научный оборот документов по истории России, хранящихся в зарубежных архивах (См.: Документы по истории России в зарубежных архивах. Аналитический обзор  // Сост. Старостин Е.В. М., 1987: Попов А.В. Русское зарубежье и архивы. М., 1998).
В аспекте новой хронологии большой интерес представляют труды зарубежных авторов по истории России.
Из зарубежных историков можно назвать автора “Хроники всего света” в 10-ти книгах и “Хроники Польши” Мартина Бельского (1495-1575).
Польский церковный детель, дипломат и историк Мартин Кромер (1512-1589) написал “О начале и истории польского народа” с древнейших времен до 1572 года.
Александр Гваньини (1538-1614) - итальянец на польской службе, ротмистр, комендант крепости Витебск на протяжении 18 лет.  Автор книги “Описание Сарматии Европейской”.
Мавро Орбини (? -1614). Родоначальник югославской исторической науки. В книге “Славянское царство” попытался дать историю всех славянских народов, показать их единство, выдвинул теорию скандинавского происождения славян. По мнению А.Т. Фоменко -Орбини - итальянский (рагужский архимандрит), историк.
Здесь следует, в первую очередь, выделить книгу Мавро Орбини, на которую часто ссылаются Г.Н. Носовский и А.Т. Фоменко ( Книга историография початия имене, славы, и разширения народа сла-вянского. Собрана из многих книг исторических, через господина Мароурбина Архимадрита Рагужского. - Переведена с итальянского  на российский язык и напечатана... в Санкт-Питербургской Типографии, 1722 года, Августа в 20 день).
“С точки зрения скалигеровской истории книга Орбини выглядит нелепо. Наша реконструкция, - пишут Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, -  позволяет по-новому взглянуть на его труд. Он становится не таким уж странным. Боле того, - естественным” (Империя, с. 289).
Основная идея Орбини - могущество Древнерусского оружия, которое заставило практически весь мир объединиться вокруг Древней Руси.
Большой интерес для нас представляет изучение и издание восточной литературы по истории славян и Древней Руси. Так, напри-мер, австрийский востоковед и дипломат Й. Хаммер-Пургшталль по заказу Румянцева издал на французском языке в Санкт-Петербурге  собрание фрагментов арабских, персидских и турецких источников, имеющих отношение к ранней истории Руси (Hammer J.  Sur les originess Russes: Extraints de manuskrits  sorientaus. Spb., 1825.
В 1869 г. профессор Петербургского университета Д.А. Хвольсон опубликовал в Санкт-Петербурге перевод восточноевропейских известий автора начала X в., а позднее  год русский востоковед А.Я. Гаркав опубликовал свод восточных данных о славянах и русах по X век включительно (Гаркави А.Я. Сказания еврейских писателей о хазарах и Хазарском царстве. Спб., 1874).
В 1884 году русский востоковед В.Г. Тизенгаузен опубликовал собрание арабских материало по истории Золотой Орды, куда вошли фрагменты из произведений авторов XIII - XY вв. (Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся  к истории Золотой Орды.СПб, т. I -II.
О русах  пишет в начале X века Ибн Русте, живший в иранском городе Исфахане. Он сообщает, что Русы живут на острове, окруженном озером. Правитель русов носит титул хакан и выполняет функции судьи.

Хотелось бы также сказать, что в последние годы все чаще появляются работы, посвященные проблемам “заговора” против народов России.  В качестве примера можно назвать книгу  С.Б. Морозова “Заговор против народов России сегодня”.  (М., 1999 г.). Понятие заговора, как замечает автор, стало чуть ли неотъемлемым элементом русского массового сознания.  Автор стремится в своей книге “понять  заговор как реальность, как элемент соврменной российской жизни”. Мы не ставим своей целью обсуждать этот вопрос, но хотим подчеркнуть, что идея фальсификации и переписы-вания истории хорошо раскрыта и аргументировано доказана в работах школы А.Т. Фоменко. Но они носят не политический характер. Сами авторы неоднократно подчеркивали, что их “исследования  носят чисто научный характер и не преследуют никаких политических, общественных или религиозных целей”, хотя они ставят и решают такие фундаментальные и острые проблемы, как “Кем и когда была написана Русская история”, “Кто, когда и почему исказил историю древности и средних веков?” и т.п. Помимо работ А.Т. Фоменко появляются и другие книги, посвященные вопросам фальсификации истории. Можно назвать, например, книгу, написанную авторским коллективом под руководством Н.Н. Ефимова “Заговор против истории (факты, загадки, версии) М., 1998г. и книгу А.А. Бушкова “Россия, которой не было. Загадки, версии, гипотезы. М., 1997.

ИСТОРИЯ РОССИИ В ШКОЛЕ ФОМЕНКО

Традиционный, школьный курс Русской истории охватывает период от “Повести временных лет” (“Откуда есть пошла Русская земля”), т.е. от IX века н.э. до настоящего времени. Школа А.Т. Фоменко все события древней и средневековой истории России, как и истории Запада, относит к периоду XIY - XYII вв. 
Этот важнейший момен в рассуждениях А.Т. Фоменко трудно воспринять психологически. Невольно возникает вопрос: а куда же девалась история России до XIY века? Ее что не было?  Конечно же, русская цивилизация не возникла внезапно в XIY веке. Просто события до XIYвека,  о которых мы знаем по школьному курсу (по тради-ционной истории), являются, по  выражению А.Т. Фоменко,  фантомными, а истинную историю ранних веков предстоит восстановить историкам следующего поколоения.
В результате своего исследования Г.В. Носовский и А.Т Фоменко пришли к выводу, что действительными событиями, отраженными в письменных источниках, являются события от 1300 года до 1600 года. Но, естественно, и за этот период нельзя считать абсолютно достоверными факты, отраженные в исторических источниках.
Более ранний период - от середины IX века  до начала XIII является дубликатом периода от 1300 года до 1600 года. То есть события, которые произошли в XIY - XYII веках, в виде мифов отнесены летописцами или историками к событиям IX - XIII веков. Это и есть фантомные события.
Это, читатель, я думаю  достаточно просто для вашего восприятия. А теперь немного посложнее. Период от 1200 года до 1600 года является “суммой” двух хроник. Первая из них являетсся оригиналом и охватывает период от 1300 до 1600 года. Вторая хроника - это тот же оригинал, но передвинутый в более ранний период примерно на 100 лет. Накладывая друг на друга эти две хроники, мы получим удлиненую историю на 100 лет от 1200 до 1600 года. (См.: Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Новая хронология Руси. С. 47).
 Хочу подчеркнуть, что это не фантазия авторов, не плод домыслов и теоретизирования, а факты, полученные в результате статистического анализа существующих хроник.
Таким образом, традиционный учебник русской истории, заключают авторы, грубо говоря “склеен” из трех экземпляров одной и той же летописи. К оригиналу, состоящему из римско-византийской хроники X - XII веков и русской хроники XIY - XYI веков, разделенных 100-летним периодом “хаоса”, была дважды “подклеена” русская хроника XIY - XYI веков, отодвинутая в ранний период истории на 100 и 400 лет.
Эпоха XIY - XYI веков, как обнаружили. Носовский Г.В. и Фоменко А.Т., заключает в себя оригиналы всех трех периодов, на которые принято делить русскую историю: Древней Киевской Руси, Владимиро-Суздальской Руси и Московской Руси.
Таким образом, ключевым моментом в понимании “новой хронологии” является осознание того, что события истории Древнего Мира, которые описаны в школьных учебниках, как и события истории России до XIII века являются в большинстве своем “выдуманными” историками XV -XVI веков.  Точнее сказать,  их не просто выдумали как сказку, а перенесли многие события, факты, героев средневековья в ранний период под другими именами, в другие географические регионы. Такие события А.Т.  Фоменко и  называет фантомными.
А.Т. Фоменко использует и другие термины “дубликаты исторических событий”, “дубликаты исторических деятелей”, “исторические двойники”.
“Грубо говоря, - пишет Фоменко, - вся известная нам сегодня история до X века н.э. является “отражением” реальных событий, происходивших в эпоху X-XYI вв. н.э. В частности, “античная история” фантомна в том смысле, что она, как мираж в глубоком прошлом”, отражает реальные события средних веков. (А.Т. Фоменко. Критика традиционной хронологии античности и средневековья (какой сейчас век?). М., 1993, с. 75).
От чего и как  это происходило - вопрос крайне сложный. Это объясняется в работах Н.А. Морозова, А.Т.Фоменко, С. Валяжного и Д. Калюжного.  Единого объяснения нет, каждый из авторов часто те или иные “фантомные” явления объясняют по-своему. Для нас важно уяснить, что “фантомность” истории действительный и распространенный фак, которому в традиционной истории не уделялось достаточного внимания.

                *.*
Теперь перейдем к  рассмотрению подлинной истории России, восстановленной Носовским Г.В. и Фоменко А.Т.
После распада Византийской империи в 1204 году, Русь, являясь частью этой Империи,  становится ее преемницей. Руси, волею судеб, предрешено стать “Третьим Римом”.
Русь, правда, тогда была не единым государством, а множеством раздробленных княжеств или орд. Во главе этих княжеств стояли обрусевшие потомки византийских наместников из знатных родов. Одним из таких княжеств было Ростовское, где на престоле восседал великий князь Георгий Данилович, которому суждено было стать основателем Русско-Ордынской “Монгольской” империи. А начинает он с объединения Руси, присоединив сначало Поволжье, а затем планомерно продвигался на запад.  К этой исторической фигуре XIY века относится культ святого Георгия Победоносца. (Кто такой Геор-гий Побеносец см.: .: Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Империя. С.405-416).
Историки разных эпох, разных стран называли его по-разному. В русских летописях он известен как Рюрик, Юрий Долгорукий, Мстислав Удалой, Георгий Всеволодович.
В иностранных источниках его называют Чиркам, Чиногиз, Давид, Пресвитер Иоанн.
Нам он больше всего известен как Чингизхан, как крупнейший военноначальник того времени. Именно он создал профессио-нальное войско - Орду. Орда - это русское войско. Слово орда оз-начает ряд, порядок. Л. Гумилев отмечал, что Орда - вовсе не разброд, а порядок... Ее границы строго охранялись специальными отрядами. Западные путешественники, подчеркивает он, сообщают о том, как быстро и неожиданно для них появлялись дозорные. Действовал и своеобразный степной “телеграф”, по которому важные сообщения передавались на сто и даже тысячи километров. Существовали и установленные маршруты передвижения для пас-сажиров и грузов.
Все княжества на содержание войска платили дань Орде в виде десятой части имущества и десятой части населения. В армию забирали в детском возрасте пожизненно. Воины назывались Ордынскими казаками. Казаки составляли военную конницу. (По гипотезе Г.Н. Носовского и А.Т Фоменко в летописях слово “татары” означало конные русские войска и совсем не обязательно означало национальность. При позднейшем редактировании летописей слово “казаки” заменялось на слово “татары”).
Войско было полностью профессиональным: воины не имели право жениться и заниматься земледелием. Для обеспечения его продовольствием создавались Сараи - специальные места стоянок со складами.   
Объединяя русские земли Георгий Данилович Чингизхан заложил основы новой Великой империи, котороя получила название Монгольской. Дело в том, что название “Монголия” или “Моголия” происходит от греческого “Мегалион”, что в переводе означает “Ве-ликий”.  Это отмечал еще Н. Морозов. До сих пор Восточная Русь называется Велико-Россией (Великороссией). Следовательно, “Монгольская империя” - это “Великая империя”, то есть средневековая Русь, а “Монголия” - внешнее название Руси-Орды, которое использовали иностранцы . Эта Великая или Монгольская импери формировалось как многонациональное государство, превосхо-дившее по размерам Российскую империю начала XX века. (Здесь следует подчеркнуть, что еще Л. Гумилев отмечал, что ханами были правители авар, болгар, венгров и даже русов: этот титул носил Владимир Святой, Ярослав Мудрый  и, наконец, его внук - Олег Святославич”)
Основоположник этой империи ростовский князь Георгий Дани-лович Чингиз-хан погиб в битве на реке Сити, которую его войска выиграли.
Его дело продолжил брат - Иван Калита. Кстати, как вы знаете Калита - это произвище. “Калита” переводится как “мешок с деньгами”. Ивана Калиту называли еще Батыем. Батый означает “батя”, “отец” 
Он около 1330 года  взял Киев и продолжал присоединения западных княжеств.  При нем и было завершено объединение всей Руси и возникло огромное государство. Древнерусское государство представляло собой единую империю с населением, разделенным на сословие земледельцев и ремесленников (гражданское общество) и воинское сословие (регулярное войско - Орда).
Перед смертью он завещал управление империей своим детям. Так в середине XIY века возникли три Руси Великая, Малая и Белая .
Великим  князем или верховным ханом становится его сын Симеон Гордый (1340-1353).
В начале 1350-х годов у Семеона  Ивановича произошла ссора с младшими братьями, но вскоре он с ними помирился и заключил письменный договор. В договоре, в частности, был подтвержден раздел Иваном Калитой московских земель и признана наследственнойсть уделов. Младшие братья обязались “брата своего старшего имети ны и чтити в отцево место”. Между братьями устанавливался военно-политический союз.
26 апреля 1353 года Семион Иванович умер.
С 1354 года Великим князем становится третий сын Ивана Калиты Иван Иванович (Иван II) Красный. Умер 13 ноября 1359 года в возрасте 33 лет и был погребен в Архангельской церкви. Согласно завещанию отца, Великим князем должен стать его сын Дмитрий Иванович, но он был слишком маленьким и реальная власть находилась в течение нескольких лет в руках бояр во главе с митрополитом Михаилом и тысяцкими.
В 1359 году на великое княжение был поставлен Дмитрий Константинович Суздальский, но в 1363 году в результате борьбы с московским князем Дмитрием Ивановичем уступил великое княжение.
В 1363 г. Великим князем (ханом) становится Дмитрий Донской, о котором вы хорошо знаете по Куликовской Битве.
Здесь следует остановиться. Дело в том, что понимание Куликовской битвы в школе А.Т. Фоменко резко отличается от традици-онного трактования событий.
По их мнению причиной Куликовской битвы послужил пограничный спор между князем Великого Новгорода Дмитрием Ивановичем (по их гипотезе Новгород Великий - это Ярославль) и рязанским и литовскими князьями Олегом и Ольгердом.
Рязанский и литовский князья, как считают авторы, договорились выгнать Дмитрия из Москвы, Коломны, Владимира и Мурома, считая, что Москва по праву принадлежит Литве, а Коломна, Владимир и Муром - рязанскому княжеству. Для осуществления этого плана они пригласили царя ордынского Мамая.
Таким образом, заключают они, Куликовская битва была сражением за обладание спорными городами Москвой, Коломной, Муромом и Владимиром.При этом они собирались отогнать Дмитрия Ивановича либо в Новгород Великий (Ярославль), или на Белоозеро или на Двину (Белоозеро и Двина - области, примыкающие к Ярославской земле с севера)  .
Суть Куликовской битвы - междоусобная борьба в Орде. Согласно их реконструкции Дмитрий Донской не кто иной, как хан Тахтамыш (В самом деле, пишут они,  как мы видели, летописи считают Тотамыша потомком Батыя. Но мы уже отождествили Батыя с Иваном Калитой. Дмитрий Донской - внук Ивана Калиты. То есть, он действительно - потомок Батыя. Здесь летописи абсолютно правы .
Следовательно, Дмитрий был законным наследником ханов Золотой Орды и  Москва демонстрировала верность законному наследнику. Хотелось бы заметить, что Куликовская битва - развязка крупной смуты в XIY века. За короткий период с 1359 по 1380 годы в Орде сменилось около двух десятков ханов.
Как установили Носовский Г.В. и Фоменко А.Т в начале XIY века основной удар Орды был направлен на Запад в ответ на крестовые походы западных европейцев. Начинается “монольское” великое нашествие. В результате часть западно-европейских стран была захвачена Великой (Монгольской) Русью. Остальные вынуждены были признать свою вассальную зависимость от Великой-Руси Орды.
Проходят годы, западные страны стараются перетянуть на свою сторону недовольных ордынских князей с целью реванша.
Мамай и оказался  прозападно настроенным ханом. Вот почему союзником Мамая является литовский князь Ягайло.
Как известно, Дмитрий победил в Куликовской битве, но события развернувшиеся в этой битве и в последующие годы (нашествиет Тохтамыша на Москву) мало соответсуют их описанию в официальной историографии.
С 1389 по 1425 годы  Великим  князем (ханом) становится Василий I. Время его правления - период великого церковного раскола в 1378-1415 годах, когда происходил “выбор” веры во всех странах  .
С 1425 по 1431 год великим князем был Юрий Дмитриевич. Ему во все время правления приходилось  бороться за власть.  Несколько раз его выгоняют с престола, но он снова возвращался.
С 1425 по 1462 годы в течение 37 лет на престоле был Василий II Темный. При нем происходит разрыв русской церкви с константинопольской (в это время униатской). В 1448 году без согласия константинополя был поставлен митрополит Ион.
Василий II был обвинен в стремлении захватить власть в Твери и против него готовится заговор великим тверским князем Борисом. Василия предупреждают о заговоре, но он отказался поверить этому.
Василий II был схвачен в Троицком монастыре, куда он пришел на покланение мощам святого Сергия. Оттуда его привезли в Москву и через день ослепили. Вот почему Васлия II называют Темным.
Из-за его ослепления начинается смута. Чтобы остановить войну, князь Шемяка выпускает Василия II и дает ему удел - Вологду. На московском же удели он остается сам. Начинается война Василия с Шемякой. Василий захватывает Москву, но заговорщиков та уже нет. Шемяка бежал в Углич. Василий осаждает и берет Углич, но Шемяка бежит к польской границе в Галич. Вскоре смута  затихает.
С 1462 по 1505 годы Великим князем, ханом Орды становится Иван III.
В 1453 году пал Константинополь - Второй (новый) Рим. Он был завоеван Турками -Османами совместно с русскими войсками. Как мы отмечали, отношения Москвы с Константинополем  к этому времени были разорваны из за принятия Византией унии.
Хотелось бы подчеркнуть, что в XY веке стали ощущать, что управлять великой империей из одного центра стало трудно. Империю потрясали к тому же эпидемии (чума, холера), которые возникали на юге империи и быстро через налаженные торговые пути охватывали всю империю. Поэтому к этому времени назрела необ-ходимость разделение управления империей, введение административных границ внутри Империи между ее северными и южными областями. В результате в Империи возникли два центра: Великий Новгород в Руси-Орде и Стамбул на Босфоре. Древний Царь-Град снова стал столицей, но на этот раз южных областей Великой (Монгольской) империи.


ДИНАСТИИ, ПРАВИВШИЕ НА РУСИ XIII - первой половине XIY в.
                (гипотеза академика А.Т. Фоменко)

                Распад
                Византийской
                Империи
                1204  год




                Отделение
                Руси от Империи









                Ростовское княжество
                князь
                Георгий Данилович
                (Чингиз-хан)
               начинает процесс объединения 
                русских земель
                1318-1328






                Иван Калита
                хан Батый
                (брат Георгия Даниловича)
                1328-1340   

               





   

    Русь                Русь                Русь
   Малая                Великая                Белая
               
    



                Семен Гордый
                1340-1353




               

                Иван Кроткий
                1353-1359





                Дмитрий Суздальскйи
                1359  - 1363





                Дмитрий Иванович
                Донской
                хан Тахтамыш)
                1363-1389






                Василий I
                1389 - 1425 г.




                Юрий Дмитириевич
                1425-1431





               
                Василий II Темный
                1             425 -1462
               





                Иван III       
                1462-1505






Г.Н. Носовский и А.Т. Фоменко подчеркивают, что непосредственно перед падением  Константинополя в Византии боролись за власть две партии: одна - прозападной ориентации (Палеологи), другая - протурецкая (в частности, Иоанн Кантакузен). Когда власть брали прозападные императоры, отношения с Русью портились (так как русские называли их униатами). Напротив, когда на трон всходили проосманские правители, отношения с Русью сразу восстанавлмивались  .
Из захваченного в 1453 году Константинополя в Русь-Орду была вывезена группа пленных, которые представляли собой, говоря современым языком, интеллектуальную элиту Византии. Их предполагалось использовать как образованных людей “по специальности” у себя в Империи. Иногда им даже вручали государственные долж-ности. Так будущий министр иностранных дел при Иване III Курицын был вывезен из Крыма, где находился в плену около 4 лет. Империя, как отмечает Г.Н. Носовский и А.Т. Фоменко, по-видимому считала себя настолько сильной, что ее ханам даже в голову не приходило опасаться “подрывной” работы” некоторых пленных, назначенных на высокие должности.
И все же “подрывная работа” началась  . (см. ниже. стр. 377)

Иван IY умер в   1589 году, перед этим став известным Василием Блаженным  .
В 1563 году царевич Дмитрий, которому было в это время 12 лет, погиб  [.
Таким образом, по версии Носовского Г.В. и Фоменко А.Т. царь Иван сначала отказался от пристола, стал юродивым и через б4 года умер. Царем стал его малолетний сын Дмитрий. Над ним и был учрежден опекунский совет - “избранная рада” во главе с Адашевым.
После гибели царевича Дмитрия в 1563 году царем стал второй сын Ивана IY - Иван Иванович. Ему было в то время около десяти лет.   
Носовский Г.В. и Фоменко А.Т считают, что он воспитывался Захарьиными-Романовыми, так как никто не предполагал, что Дмитрий погибнет мальчиком и власть перейдет к царевичу Ивану. При царевиче власть снова перешла в руки Захарьиных. Избранная рада (регентский совет) были уничтожены. В стране разворачивается тер-рор, который был начат Захарьиными в целях борьбы со своими противниками т.е. русско-монгольской знатью старой Ордынской династии.
Как отмечают авторы этой гипотезы “Началась борьба между старой Ордынской империей и новой группировкой  Захарьиных-Романовых, рвавшихся к власти. Захарьины-Романовы выражали интересы “прозападной группировки”, выражаясь соврмененым языком. Началась фактически гражданская война - подлинное начало Великой  Смуты на Руси  .
В 1564 году была учреждена опричнина. Известный российский историк, специалист по этому периоду Р.Г. Скрынников писал: “Одним из главных инициаторов опричнины стал боярин В.М. Юрьев-Захарьин, и именно вокруг Захарьиных сгруппировался руководящий кружок опричнины”   .
Следует отметить, что хронологические рамки опричнины 1563-1572 годы в точности уклвадываются во время царствования Ивана Ивановича, от имени которого фактически правили Захарьины-Романовы. Эта группировка Захарьиных-Романовых, как мы уже отмечали, являлась по существу прозападной и ее целью было полное уничтожение старой Русско-Ордынской династии. Опричниные войска Захарьиных разгромили Новгород (в реконструкции Но-совский Г.В. и Фоменко А.Т., как вы помните, это Ярославль) и казнили родственника царя Владимира Анддреевича, который мог претендовать на престол от Ордынской Династии. Тогда начинается вооруженное сопротивление Орды.
В 1571 году Орда (крымцы) берут Москву. Царь Иван бежит, а в последствии отрекается от престола и в 1581 году умирает. У него остался сын Дмитрий Иванович, которого во время царствования Симеона постригли в монахи под именем Григорий. (на этот факт обратите особое внимание!)
Проходят казни руководителей группировки Захарьиных-Романовых, руководителей опричнины. Возглавляет борьбу с опричиками известный Малюта Скуратов, которого впоследствии романовские историки изобразят главным опричником - “душегубом”.
Русским царем становится 70-летний хан Симеон Бекбулатович, младший сын Ивана III и дядя Ивана Грозного. В 1576 году проходит пышное венчание на царство. Симеон Бекбулатович принимает царское имя Иван. 
Умирает Симеон Иван в 1584 году.
На престол садится его сын Федор Иванович, известный в романовской истории как второй сын Ивана Грозного.
Таким образом, по версии Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко вместо одного царя Ивана Грозного, которого мы хорошо знаем по традиционной истории,  существовали 4 самостоятельных государя: Иван IY (1547-1553), Дмитрий Иванович (1553-1563), Иван Иванович (1563-1572) и Семион-Иван, сын Ивана III.
Федор Иванович, вступивший на престол, был чрезвычайно религиозным царем. Как писал Р.Г. Скрынников , “Дела тяготили Федора, и он искал спасение в релии, каждый день подолгу молился, нередко сам трезвонил на колокольне, раз в неделю отправлялся на богомолье в ближние монастыри... Некоторые восторженные апологеты царя Федора приписывали ему пророческий дар”.
Он был женат  на Ирине Годуновой. От этого брака у них родился сын Борис. Борис, соотвественно, был внуком Симеона-Ивана, то есть продолжателем старой Ордынской династии.
Еще при жизни отца (царя Федора) Борис (Годунов по матери) уже именуется царем и фактически выполняет царские обязанности, принимает послов.
При Годунове семья бояр Романовых подвергалась преследованиям.  Братьев Романовых, например, обвинили в покушении на жизнь царя. За это Федора Романова постригли в монахи и заточили в отдаленный северный монастырь (хотя за это полагалась смертная казнь).  Его  младших братьев отправили в ссылку. Алек-сандр, Михаил, Василий Романовы умерли в изгнании. Как пишет историк Р.Г. Скрынников “Царь подверг подлинному разгрому Романовскую партию в боярской думе...”.
Умирая, царь Федор завещал царство царице Ирине и сыну  Борису. Вскоре Ирина уходит в монастырь и вся власть переходит к Борису “Годунову”.
Но сразу же с приходом его к власти вновь прозападная партия романовых начинает борьбу за власть. С этой целью они устраивают побег из монастыря заточенного туда Семионом Бекбулатовичем сына  Ивана Ивановича Дмитрия (который, как вы помните, был пострижен под именем Григорий). В народе сразу был пущен слух, что что царевич Дмитрий жив и объявился в Польше.
 Дальше известное всем собирание в Польше ополчения для воцарение на Русский престол законного царя Дмитрия. Ополчение идет на Москву.
На руку партии романовых играли стихийные бедствия, пришедшие на Русь. Два года был неурожай. Начался страшный голод, уносивший тысячи людей.
13 апреля 1605 года за обедом царю Борису внезапно становится плохо и вскоре он умер.
Приносится присяга на верность жене Бориса Марии и его сыну Федору Борисовичу. Войска же, под влиянием тяжелого экономического положения, под влиянием партии романовых отказалось принять присягу и перешло на сторону Дмитрия, который уже стоял под Москвой.
В этот момент князь Шуйский заявляет, что Дмитрий - настоящий царь. В Москве начинается бунт. Романовские бояре врываются в царские покои и убивают вдову Бориса и его сына.
Царем провозглашается Дмитрий (известный нам как лжедмитрий) . У Дмитрия был сын. В случае смерти Дмитрия он по закону становился царем. Естественно, что романовскую группировку это не устраивало - они сами рвались к власти.
К власти рвался и Шуйский, который и стал во главе заговора против Дмитрия. В результате дворцового  переворота Дмитрий  бежал, но из дворца был вытащен обгоревший труп, который объявили телом погибшего Дмитрия. Шуйским и Романовым надор было убедить людей, что с Дмитрием покончено навсегда.
Но спасшийся Дмитрий вскоре объявляется в Путивле, который являлся его ставкой (ставкой “Лжедмитрия I). Он отправляется в Польшу в замок Марины Мнишек  и та его сразу признает. Она становится женой Дмитрия и польские войска под предвадителсьвом Дмитрия вновь подходят к Москве и останавливаются в Тушино.
Состоялось  сражение с войсками Шуйского, но победить “тушинскому вору” не удалось.
В июле 1610 года Василий Шуйский был насильно пострижен в монахи, а “самозванец” Дмитрий убит одним из своих приближенных.  Его жена Мария Мнишек  с сыном скрылись у казаков в низовьях Волги. Она находясь при сыне, законном наследнике престола, продолжала борьбу с помощью верных ей войск, возглавляемых Заруцким.Москву заняли поляки, но не надолго. Народное ополчение под руководством Минина и Пожарского, как известно выгнали поляков.
На Земском соборе 1613 года царем провозгласили 16-летнего Михаила Романова. Романовы добились своего и пришли к власти.
Романовы вскоре разбили войска Заруцкого и Марины. Они были схвачены и Заруцкий посажен на кол. Марину и ее четырехлетнего сына повесили в  Москве.
На Руси прочно водворилась на перстоле ветвь Романовых, которые правили чуть более 300 лет.
Считается, что родоначальником дома Романовых был выходец из Пруссии Андрей Иванович Кобыла. На севере Германии, недалеко от города Любека, была область вандалов, которые имели общие с русскими зык, веру, обычаи. К XYI веку эта область полностью онемечивается и входит в состав Голштинского герцогства.
Никаких прав этот род, естественно, на перстол не имел. При-ближенние к трону произошло, как мы отмечали выше, при Иване IY, который женился на Анастасии Романовой.
У брата Анастасии Никиты Романова был сын, крещенный под именем Федора. Он активно боролся против Бориса Годунова, за что был насильно пострижен в монахи под именем Филорета.
При “Лжедмитрии” он был вызволен из ссылки и возведен в сан Ростовского митрополита. Потом, якобы, он попал в плен к “тушенскому вору” и  находился в Тушине.
Вот этот Филарет и был отцом Михаила Романова. После коронации сына, отца возвели в ранг Московского патриарха. Михаил все дела решал только после советов с отцом. Филарет, кроме того, взял попечительство над летописанием, печатанием книг, архивами. Фактически он и стал первый “наводить порядок” в источниках, отражающих историю того времени. Тот “порядок”, который мы имеем сейчас.


                ЧАСТЬ II


                ОТКРЫТИЕ “СЛОВА”

11 августа  1791 года Екатериной II был издан указ о разрешении Синоду изъять из монастрыских архивов и библиотек и собрать  рукописи, представляющие интерес для русской истории. Активно эту работу стал проводить граф А.И. Мусин-Пушкин, который был в то время уже обер прокурором Святейшего Синода.
В молодости Мусин-Пушкин был адъютантом графа Орлова. Когда Григорий Орлов попал в немилость, Мусин-Пушкин отправился за границу. Он был  красив, обходителен, богат -  имел более четырех тысяч крепостных...
Он побывал во Франции, Голландии, Германии, Италии...
В 1775 году он вернулся в Россию. Вскоре стал статским советником, директором училища “для единоверных с нами иностранцев заведенных”, действительным членом Российской Академии наук.
Известно, что где-то около 1792 года А. И. Мусин-Пушкин приобрел сборник XVI века, в котором был обнаружин список “Слова о полку Игореве”. Этот сборник был обнаружен в старых рукописях Ярославского Спасского  монастыря. Текст “Слова” был найден в составе сборника, в котором находились в основном  статьи  граж-данского характера.
С этой рукописи был сделан список для Екатерины II и осуществлено ее издание, подготовленное Мусиным-Пушкиным.
Е.А. Болховитинов рассказывал о приобретении Мусиным-Пушкином следующее:
“Он купил ее в числе многих старых книг и бумаг у Ивана Глазунова, все за 500 р., а Глазунов после какого-то старичка за 200 р.”
Говорили также, что этот сборник Мусин-Пушкин приобрел у духовного лица русской церкви.
Мусин-Пушкин рассказывал, что сборник приобрел его комиссионер в последние годы жизни бывшего архимандрита Спасо-Ярославского монастыря Иоиля Быковского после преобразования монастыря в архиерейский дом.
Кстати Быковский автор  ряда сочинений: “Букварь, или Начальное учение хотящим учится книг письмены словенскими” и “Истина, или Выписка об истине”.
Впрочем, вопрос о приобретении сборника темный. Точная дата приобретения неизвестна. Иоиль Быковский умер в 1798г., а монастырь был преобразован в 1787 г. Следовательно, сборник был прибретен в эти годы.
Первое упоминание поэмы в печати было в 1792 году. Это была статья П.А. Плавильщикова в февральском номере журнала “Зритель”. Автор писал о том, что скоро выйдут стихотворные поэмы в честь Ярослава Мудрого и его детей.
В 1977 году М. М.  Херасков писал, что недавно отыскана рукопись под названием “Слово о полку Игореве”, сочиненная неизветным писателем. В этом же году Н.М. Карамзин в гамбургском журнале “Северный зритель” рассказал о том, что два года назад в наших архивах открыли отрывок поэмы под названием “Песнь Игоревых воинов”, которую можно сравнить с лучшими поэтами Оссиана и которая написана в XII в. неизвестным сочинителем.
 Сам  этот сборник  практически никто не видел. Не видели сборника, якобы, и ближайшие сподвижники Мусина-Пушкина - Бантыш-Каменский, Малиновский. А может быть видели, но скрывали.
Вот как отвечал по поводу “Слова” Мусин-Пушкин историку и архивисту К.Ф. Калайдовичу:

“Вопрос 3-й “О песни Игоревой”.
На чем, как и когда она написана?
Объяснение:
Писано на лощеной бумаге в конце летописи довольно чистым письмом. По почерку письма и по бумаге должно отнести оную переписку к концу XIV  или началу XV века.

Вопрос 4-й: “Где найдена?”
До обращения Спасо-Ярославского монастыря в Архиерейский дом управлял оным архимандрид Иоиль, муж с просвещением и любитель словесности. По уничтожении штата остался он в том монастыре на смирении до смерти своей. В последние годы нахо-дился он в недостатке, а по тому случаю комиссионер мой купил у него все русские книги, в числе коих в одной, под № 233, с названием Хронограф, в конце, найдено “Слово о полку Игореве”.

Вопрос 5-й: “Сколько экземпляров напечатано?”
Экземпляров было напечатано 1200, из коих большая часть сожжена в Москве с домом моим злодеем.

Вопрос 6-й: “О прежних переводах и кто был участником в издании?” -
Во время службы моей в С.-Петербурге несколько лет занимался я разбором и преложением оной песни на нынешний, которая в подлиннике хотя довольно ясным характером была написана, но разобрать ее было весьма трудно, потому что не было ни правописания, ни строчных знаков, ни разделения слов, в числе коих мно-жество находилось неизвестных и вышедших из употребления. Прежде всего, должно было ее разделить на периоды и потом добраться до смысла, что крайне затрудняло, и хотя все уже было разобрано, но я, не быв приложением соим доволен, выдать ону в печать не решился, опасаясь паче всего, чтобы не сделать ошибки, подобно князю Щербатову, который, разбирая грамоту новгородцев к Ярославу, напечатал в оной между прочего: “Почто отъялъ еси Поле, заяг и Миловцы?”

По приезде моем в Москву увидел я у А.Ф. Малиновского, к удивлению моему, перевод мой в неисправной переписке и по убедительному совету его и друга моего Н.Н Бантыш-Каменского решился общее с ним совершить преложение с подлинником и, исправя с общего совета что следовало, отдал в печать”.
И так,  Малиновский и Бантыш-Каменский принимали участие в подготовке к изданию “Слова”, но почему-то долго скрывали это.
Даже через тринадцать лет после издания “Слова” , как это явствует из письма А.И. Мусина-Пушкина к К.Ф. Калайдовичу, их участие скрывалось. Вот что писал Мусин-Пушкин:
“Вследствие желания вашего, хотя назвал участвующих в издании Песни о полку Игореве, но как не знаю, будет ли то согласно с их волею, а потому и прошу оставить сие между нами; ежели же дадут названные согласие, тогда делайте, что Вам угодно...”
Из этого отрывка мы ясно видим, что Алексей Иванович Мусин-Пушкин опасался, что участники издания “Слова” Бантыш-Каменский и Малиновский могут остаться недовольными тем, что названы их имена.
Так что же все таки представлял из себя этот найденный Сборник?
 Академик М. Н. Тихомиров отмечает, что в  рукописи были помещены такие переводные памятники, как “Слово о премудром Акире” и “Девгениево деяние”, рассказывающие о подвигах храброго Девгения, - византийский средневековый роман, переведенный на русский язык. В сборник входили и летопись по заглавием “Временник, еже нарицается летописание русских князей и земля Рус-скыя” (такой заголовок имеет Новгородская  первая летопись младшего извода) и “Гранограф”. Полное название “Хронографа”, данное издателями Слова, не позволяет сомневаться в том, как отмечает М.Н. Тихомиров, что это был Хронограф первой редакции, или Хронограф 1512 года. Таким образом, делает вывод академик, рукопись со Словом о полку Игореве, написанная полууставом на бумаге большого формата “в лист”, вероятнее всего возникла в XVI столетии, но не раньше. (М.Н. Тихомиров. Источниковедение истории СССР. М., 1962, с. 106).
С этой рукописи, как мы уже говорили,  был сделан список для Екатерины II и осуществлено ее издание, подготовленное Мусиным-Пушкиным.
В 1812 году, когда французы захватили Москву, сгорел дом и библиотека графа. Погиб и найденный список “Слова”.
М.Н.Тихомиров говорит, что подлинный список возможно сгорел. Но почемы же возможно?
Среди некоторых знатоков древней письменности существовало, рассказывает академик, мнение, что Слово о полку Игореве не сгорело, а было похищено. В доказательство приводится та мысль, что огонь не отличает ценную рукопись от малоценной, тогда как от библиотеки Мусина-Пушкина сохранились менее важные руко-писи, а наиболее ценные погибли. (М.Н. Тихомиров. Источниковедение истории СССР. М., 1962, с. 105).
Кстати, очень интересный факт, на который, к сожалению, практически не обращают внимание ученые.  Интересен и факт того, что граф Мусин-Пушкин, страстный поклонник старины, который так ценил свою бибилиотеку и так трепетно относившийся к рукописи “Слова о полку Игореве”, во время нашествия Наполеона покидает  Москву, увозит с собой пожитки, но бросает на произвол судьбы такую для него драгоценность, как “Слово”.

“Ревнителям старины” не хотелось терять такой уникальный памятник письменности. Вскоре появляются поддельные списки, выдаваемые за подлинник “Слова”.
М.П. Погодин, известный знаток древностей,  коллекционер и археограф, в некрологе А.И. Бардину по этому поводу писал:
“... Покойник мастер был подписываться под древние почерки. И теперь между любителями рассказывается один забавный случай, как подшутил он над знатоками - графом А.И. Мусиным-Пушкиным и А.Ф. Малиновским. Граф приезжает в восторге в Историческое общество: “Драгоценность, господа, приобрел я, драгоценность!” - вос-клицает он, и все члены изъявляют нетерпеливое любопытство: - “Что такое, что такое?” - “Приезжайте ко мне, я покажу вам”.
Поехали после собрания; граф выносит харатейную тетрадку, пожелтевшую, почернелую... Список “Слова о полку Игореве”. Все удивляются, радуются. Один Алексей Федорович (Малиновский) по-казывает сомнение.
- Что же вы?
- Да ведь и я, граф, купил вчера список подобный!
- Как так.
- Вот так.
- У кого?
- У Бардина.
Тотчас был послан нарочный, привезена рукопись. Оказалось, что оба списка работы покойного... не тем будь помянут” (Москвитянин. 1841, с. 245.)
Невольно возникает вопрос: если Мусин Пушкин в данном случае не мог распознать подлог Бардина, то, верно, не мог он определить и подлинность сгоревшей рукописи.

Мы знаем, что подлинность  списка “Слова” вызывала сомнение сразу же у некоторых отечественных и зарубежных исследователей. 
Среди них выделялись сторонники скептической школы истории во главе с М.Т. Каченовским. Сомневались в подлинности “Слова” Сенковский, Погодин, Шевырев, Аксаков...
 Назывались возможные  исполнители подделки и подозревался даже граф Мусин Пушкин.
Известный историк К.С. Аксаков даже считал, что “Слово” подделано иностранцем.

Изучению “Слова” посвящена огромная литература. Среди ярких имен исследователей следует назвать Вс. Миллера, А.Н. Веселовского, И.Н. Жданова, В.М. Истрина, А.С. Орлова, В.Н. Перетц, В. Ф. Ржигу, И.П. Еремина, Н.К. Гудций, Б.А. Рыбакова, Л.А. Дмитриева, М.В. Щепкина , Д.С. Лихачева и многих других.
Впервые о “Слове” широкие круги читателей узнали в начале 1797 г. из примечаний к 16-й песне вышедшей вторым изданием поэмы М. Хераскова “Владимир”.  Там, в частности, писалось: “Недавно отыскана рукопись под названием: ”Песнь полку Игореву”, неизвестным пиателем сочиненная”.
В XVIII веке открывались и становились достоянием науки многие имена древнерусских писателей - летописцы, составители хроник, авторы исторических сочинений и житий.
Н.И. Новиков в “Опыте исторического словаря о российских пистелях” дал сведения о девяти русских авторах, живших якобы в X-XIII вв. : Иоаким Корсунянин, архиепископ Болгарский, Нестор, игумен Сильвестр, епископы Нифонт и Симон, архимандрид Поликарп, Иоанн Новгородский, новгородец Тимофей.
Из писателей XIV - XVI веков им отмечены 12 авторов - Кирилл Белозерский, Андрей Курбский, Авраамий Палицины и другие.
Но это писатели скорее исторической, а не художественной литературы. Автор первого дошедшего до нас в полном смысле художественного произведения - неизвестный автор “Слова”. Вот что по этому поводу писал Н.М. Карамзин: “Есть у нас песни и романсы, сложенные два-три века тому назад, где мы находим самое трогательное, самое простодушное выражение любви, дружбы и проч. ... Но вот, милостивый государь, что поразит вас, быть может, более всего - года два назад в наших архивах обнаружили фрагмент поэмы, озаглавленной “Слово о полку Игореве”, которую можно поставить рядом с лучшими  местами из Оссиана...” (выделено нами - Н.Х. См.: Карамзин Н.М. Избр. соч., т.2. М.-Л., 1964, с. 146).
Здесь хотелось бы отметить выделенные нами слова Н.М. Карамзина - фрагмент поэмы. К сожалению, чаще всего издают и переводят у нас “Слово” как вполне законченное произведение. Но это, как верно подметил Н.М. Карамзин, всего лишь фрагмент поэмы, точнее отдельные ее куски.
Исторические события похода Игоря нашли широкое отражение в трудах первых отечественных историков - В.Н. Татищева (1750), Ф.А. Эмина (1767), М. М Щербатова (1170-1774) Ивана Стриттера (1783) и др.
Самое полное отражение событий 1185 года мы находим в “Истории Российской В.Н. Татищева”. В качестве источников он привлек Ермолаевский список Ипатьевской летописи” и Радзивиловскую летопись. На их основе он составил компилятивный рассказ об этих событиях, давая при этом свои оценки событиям. (См. Сазонова Л. И. Летописный рассказ о походе Игоря Святославича на половцев в 1185 г. в обработке В.Н. Татищева //  ТОДРЛ, т. 25. М.-Л.,1970, 29-46; Сазонова Л.И. Писатели-историки XVIII века о походе Игоря // “Слово о полку Игореве”. Памятники литературы и искусства XI - XVII веков.М., 1978, с. 95 - 111).
Рассказ В.Н. Татищева без ссылок на автора заимствовала Екатерина II при работе над “Записками касательно Российской истории”, повторив полностью все неточности и ошибки Татищева. Им пользовался и Иван Стриттер, замечая, что Татищев повествует обо всем несравнено обстоятельнее, чем древние летописи.
Так события похода князя Игоря начинают обрастать небылицами. Особенно ярко мы это видим в сочинениях Ф.А. Эмина. Он произвольно дополняет описания Ипатьевской и Лаврентьевской летописей. Это верно подметил еще С.М. Соловьев, отмечая, что Эмин берет бог знает какие источники, бог знает какие списки летописей, и начинает витийствовать, сочиняя факты и речи действующих лиц, не щадя никаких средств для достижения своей цели, т.е. для украшения рассказа.
 Как справедливо отметила Л.И. Сазонова “Рассказ о походе Игоря в интерпретации Ф.А. Эмина трудно назвать иначе, чем фантастический” (Сазонова Л.И. Писатели-историки XVIII века о походе Игоря // “Слово о полку Игореве”. Памятники литературы и искусства XI - XVII веков.М., 1978, с. 97).
В обращении со своими источниками, верно отмечает Л.И. Сазонова,  историографы исходили из представления о том, что история должна приносить пользу положительным примером. Еще Петр I выдвинул требование: из летописей выбирать то, “что пристойно в историю”. В изданном по его указу “Введении кратком” разъясняется смысл этого пожелания Петра I : “Действо истории есть утешение и увеселение великое с проповедания в истории или описания вещей и дел благих и радостных, красоты ради и лепости”.  В соответствии с этим предписанием осуществляется тенденциозный отбор материала и его трактовка в историографических трудах: исключается то, что не служит славе предков и, наоборот, вводятся версии, проникнутые национально-патриотической идеологией. (Сазонова Л.И. Писатели-историки XVIII века о походе Игоря // “Слово о полку Игореве”. Памятники литературы и искусства XI - XVII веков.М., 1978, с. 100-101).
Я, конечно же, не против воспитательной пользы исторической науки. Здесь все дело в том, что воспитательным целям не могут способствовать исторические искажения и передергивания фактов. Скорее наоборот. Исторические искажения, идут ли они под прикрытием национально-патриотического воспитания или под лозун-гами демократии и гласности, или под лозунгами коммунистического воспитания,  развращают и ломают молодежь. Учить может сама история в том виде, в каком она была, с ее ошибками, промахами, великими достижениями.

Кстати, об источниках исторической правды. Говоря о походе Игоря 1185 года, историки базируются на русских летописях. Неискушенный читатель при этом наивно думает, что уж в летописях зафиксировано все верно. Недаром летописцы вели погодные за-писи. Так вот, как известно, русское летописание эпохи “Слова” представлено Ипатьевской летописью, содержащей якобы  Киевский летописный свод 1198 года, и Лаврентьевской владимиро-суздальской летописью. Имеются еще новгородские летописи, но они дают мало сведений о данных событиях.
В Ипатьевской летописи рассказ о неудачном походе Игоря 1185 года является одним из крупнейших во всей летописи, уступая по объему только рассказу об убиении Андрея Боголюбского.
Невольно возникает вопрос: с чего бы это малозначительный и неудачный поход с таким размахом освещен летописцем? Очевидно, что это позднейшая вставка.
Еще К.Н. Бестужев-Рюмин видел в этом летописном рассказе самостоятельную повесть, включенную в Киевский летописный свод (Бестужев-Рюмин К.Н. О составе русских летописей до конца XIV в. Спб., 1988, с. 110-115).
Как справедливо отмечает академик Б.А. Рыбаков, в пользу самостоятельности этой повести как литературного произведения говорят ее первые строки... Текст повести о походе Игоря не является целостным, единым произведением, написанным от начала и до конца одной рукой. В нем видны вставки, разрывающие перво-начальный текст, несогласованные оценки действий Игоря, свиде-тельствующие о наличии разных текстов, плохо объединенных редактором, и, наконец, параллельные рассказы об одном и том же событии” ( Рыбаков Б.А. “Слово о полку Игореве” и его современники. М.,1971, с. 172 -173; его же. "Слово о полку Игореве и его время", М.,  1985).
Рассказ о походе Игоря в Лаврентьевской (Владимирской) летописи, как отмечает Б.А. Рыбаков, относится к тому небольшому разделу ее, который ограничен 1184-1192 гг. и связан, очевидно, с епископской кафедрой. Рассказ этот короток, сбивчив, изобилует церковными рассуждениями и содержит ряд резких противоречий в оценках действующих лиц. (Рыбаков Б.А. “Слово о полку Игореве” и его современники. М.,1971, с.194).
Какими данными пользовался владимиро-суздальский летописец для описания событий 1185 г.?
Иногда называют Переяславскую летопись как источник его сведений, но это нужно решительно отвергнуть. На этом настаивает и академик Рыбаков. По его мнению, у владимирского летописца были свои, не очень надежные источнкии информации. Академик подчеркивает, что Владимирская летопись как исторический источник уступает южным записям хотя автором статьи 1185 г. (6694) был очень интересный книжник, обладавший литературным талантом афористический стиль  которого заставляет вспомнить знаменитого Даниила Заточника  (Рыбаков Б.А. “Слово о полку Игореве” и его современники. М.,1971, с.198).
Анализируя недошедшие до нас источники, которые использовал В.Н. Татищев при описании похода Игоря, Б.А. Рыбаков делает следующие выводы:
“Итак, в итоге рассмотрения источников о походе Игоря в апреле-мае 1185 г., мы, кроме “Слова о полку Игореве”, можем назвать еще пять летописных свидетельств разного достоинства:
1. Летопись Рюрика Ростиславича (фрагменты).
2. Летопись Святослава Всеволодовича (фрагменты).
3. Повесть летописца-галичанина, использовавшего частично два первых источника в 1189-1190 гг.
4. Владимиро-суздальская летопись (до 1189 г.).
5. Летопись Всевоволода Чермного (?) 1211-1215 гг. (фрагменты).”
(Рыбаков Б.А. “Слово о полку Игореве” и его современники. М.,1971, с. 201).
Как видно из исследований Б. А. Рыбакова, круг летописных источников никак нельзя отнести хотя бы к более или менее достоверным сведениям о  событиях похода Игоря. Все это литературные сочинения разного уровня художественного достоинства и не более того.
Таким образом, и сочинения наших первых историков, и источниковая база (летописные рассказы о походе Игоря) являются не достоверными свидетельствами очевидцев или, как говорили в старину, самовидцев, а всего лишь литературно-историческими интерпретациями, то есть домыслами более позднего времени. 
Достоверность же самого “Слова”, то есть является ли “Слово” подлинным произведением или фальсификацией XVIII века, нам предстоит еще выяснить.
Следовательно, традиционная история не имеет точных исторических данных и документов о походе Игоря.



РУСЬ НАКАНУНЕ ПОХОДА ИГОРЯ

Согласно традиционной концепции истории автор “Слова” разделяет русских князей на две династические ветви: Ярославли внуки и Всеславли внуки.
Ярослав - это Ярослав Мудрый (умер в 1054 г.), сын Владимира Святого; герои “Слова” приходятся ему праправнуками (Святослав Киевский, Игорь и др.) и даже прапраправнуками (например Рюрик и Давыд Ростиславич).
Всеслав - это Всяслав Брячиславич Полоцкий (умер в 10101 г.), внук Владимира Святого, представитель обособленной княжеской ветви. Упоминаемые в “Слове” полоцкие князья (братья жены Святослава Киевского, его шурья) - правнуки Всеслава.
Среди “Ярославлих внуков” видное место занимает “Олегово гнездо”. Олег Святославич (умер в 1115 г.) - внук Ярослава Мудрого и дед Святослава Киевского, Ярослава Черниговского, Игоря Северского и его брата Всеволода.
Напомним коротко, как трактуются исторические события, предшествующие походу князя Игоря в традиционной науке, например, у классика русстой истории С.М. Соловьева ( Сочинения. Том 2. Глава 4).
Основные генеалогические связи русских князей X-XII вв. предстают следующим образом (курсивом выделим имена князей, упомянутых в “Слове”):
Рюрик.  Его сын - Игорь Рюрикович (Старый). Князь Новгородский до 912 г. Великий князь Киевский в 912-945 гг.
Святослав I Игоревич. Сын Игоря и Ольги. Великий князь Киевский в 945-972 гг.
Владимир Святославич (Святой). Сын Святослава I Игоревича. Князь Новгородский в 969-977 гг. Великий князь Киевский в 980-1015 гг.
Его дети: Изяслав (1101), Мстислав (1036) Ярослав Мудрый (1054).
От старшего Изяслава пошла ветвь Полоцких князей: Брячислав (1044), Всеслав Полоцкий (1101), Рогволод (1129), Василько (1137).
У Василько было 5 детей: Всеслав, Всеволод, Брячислав, Изяслав, Мария.
Но для нас в плане рассмотрения “Слова” больший интерес представляет судьба потомков Ярослава Мудрого.
 Это - Владимир (1052), его сын Ростислаав (1065), внук Володарь и правнук Владимир. От Владимира родился Ярослав Осмомысл Галицкий (1187) - один из интереснейших персонажей “Слова”.
У Осмомысла было два сына - Владимир Галицкий (1198) и Олег “Настасьич”, а также дочь Ефроси нья (“Ярославна”), якобы, вторая жена гавного героя поэмы - Игоря.
У Ярослава Мудрого был сын Святослав, от которого было пять детей: Глеб (1078), Давид (1123), Роман (1079), Олег “Гориславич”, Ярослав (1129).
Из этих детей для нас особый интерес представляет, естественно, Олег “Гориславич”.  Он - основатель рода “Ольговичей”, представители которого и были главными героями поэмы “Слово”.
Следует отметить и Ярослава, внук которого Глеб, родил “удалых сынов Глебовных”, упоминаемых в “Слове” (Роман, Игорь, Святослав, Всеволод, Владимир).
У Ярослава Мудрого был сын Вячеслав (1057)  от которого родился Борис, коего по выражению автора “Слова “ похвальба на суд судьбы привела.
Младший сын Ярослава Мудрого - Игорь (1060), но его потомки в “Слове” не упоминаются.
Зато особое внимание уделяется потомкам сына Ярослава Мудрого Всеволода от которого родился Владимир Мономах (1125) и Ростислав (1093).
Владимир Мономах родил восемь детей. От его сына Мстислава пошло “Мстиславо племя”, столь известное по поэме “Слово”.
Попытаемся же теперь вспомнить ь историческую обстановку, сложившуюся после смерти Владимира Мономаха, которая нам хорошо знакома по работам С.М. Соловьева. Это для нас важно, чтобы вникнуть в сущность поэмы. (Кто знаком с историческим материалом этого периода может спокойно пропустить этот раздел книги)



КНЯЗЬ ИГОРЬ

Трудно объяснить почему малозначительный северский князь Игорь становится основным героем “Слова”. Почему неудачный поход становится объектом поэмы?
Было много больших и малых сражений с половцами до Игоря и поле Игоря. Были победы, были поражения. До Игоря и после Игоря князья понимали, что для борьбы с неверными необходимо единение.
Еще в 1097 году, почти за сто лет до похода Игоря, князья Святополк, Владимир, Давыд Игоревич, Василько Ростиславич, Давыд Святославич и брат его Олег съехались на устроение мира в городе Любиче Черниговской волости. Кнзья говорили: “Зачем губим Русскую землю, поднимая сами на себя вражду?  А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут усобицы;  теперь же с этих пор станем жить в одно сердце  блюсти Русскую землю”.
Так почему же поход Игоря послужил толчком для создания поэмы, почему его описание автор поэмы выбрал для своего призыва к единению русских земель?

Как мы знаем, христианизация населения Руси и обязательному при этом обряду крещения сопудствовало наречение людей новыми христианскими личными именами, перечни которых были переданы византийской христианской церковью с религиозными обрядами.
Крещеное, или крестное, имя - рекло, так его называли, - давали священники по святцам, в соответствии с тем, какое имя приходилось на день рождения или крещения ребенка по календарю (иногда - на один из дней между этими датами).
Древнерусские имена (в том числе двуосновные княжеские и богатырские из эпоса), вроде Владислав, Святогор) церковь не признавала, заклеймив их как языческие. Именно поэтому великому князю киевскому, например, Владимиру Святославичу при крещении было дано имя Василий. Младшие сыновья Владимира Святославича Борис и Глеб были названы при крещении Роман и Давид. Поэтому не очень ясно, почуму в истории сохранились только их дохристианские имена. Князь Всеволод получил имя Гавриил; князь Мстисслав Ростиславич, правнук Владимира Мономаха, получил имя Георгий; князь тмутараканский Мстислав Владимирович - имя Константин и т.д. (См.: Суслова А.В., Суперанская А.В. О русских именах. Л., 1991, с. 50).
В “Слове” Игорь отправился в поход на половцев 23 апреля, в день памяти Георгия Победоносца. Это был день именин Игоря.  Христианское имя Игоря было Георгий.
Мы настолько привыкли к имени героя поэмы  Игорь, что никогда не называем его Георгий или  Юрий.
А может быть не Игорь, а какой-нибудь Георгий (Юрий) послужили прототипом для автора “Слова”? Такая постановка вопроса вполне объяснима и логична с позиций новой хронологии.
Авторы новой хронологии свое изложение отечественной истории начинают с царя-хана, начавшего великое завоевание, приведшее к возникновению Великой=“Монгольской“ Империи. Это Георгий Данилович Московский (1281-1325), он же - Чингизхан. Он же - святой Георгий Победоносец. В западноевропейских летописях он отображен как Габсбург, то есть Новгородец, “Генрих VII Люксембургский”. (1309- 1314).
Георгий начал объединение  русских земель под властью “Господина Великого Новгорода”, как тогда называлась Владимиро-Суздальская Русь. Начал Великое завоевание, целью которого было подчинение всего известного тогда мира власти Владимиро-Суздальских Великих князей, или точнее  - Великих ханов. В ино-странных источниках это завоевание назвали по-гречески “Монгольским” = Великим.
Первоначально его столицей был Ростов Великий. Георгий  основал новую великокняжескую столицу - город Владимир. Владимир значит  “владеющий миром”, “столица мира”. Основал Нижний Новгород. Георгий был убит в молодом возрасте. Обстоятельства смерти не ясны. По некоторым известиям, убит заговорщиками.
Причислен к лику святых.
Из-за ошибок позднейших летописцев Великий князь-хан Георгий, как отмечают авторы НХ, описан на страницах русской и “монгольской” истории (что по их мнению одно и то же) несколько раз под своими различными именами:
а) Рюрик - осователь русской великокняжеской династии, ошибочно помещен историками в XI  век.
б)Мстислав Владимирович Храбрый, ошибочно помещен историками в XI  век.
в) Георгий  Всеволодович, ошибочно помещен историками в XIII век.
г) Чингизхан, или в другом, более правильном варианте этого имени - Цесарь-хан. Ошибочно помещен историками в XIII век. (Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Реконструкция всеобщей истории (новая хронология. М., 1999, с. 113).
Человек, известный в истории как Чингизхан, родился по преданиям на берегах реки Онон в 1162 (1155) году. Его назвали Темучин.
Его отец - Есугай (Иессугай) - был ханом племени “монгол” и в жестокой борьбе объединил кланы, составлявшие костяк его племени, и предотвратил их гибель от рук соседних народов.
Иессугай умер, когда мальчику было всего тринадцать лет.
Однажды Темучин был захвачен в плен, но ему удалось бежать.
( См.: Вернадский Г.В. Монголы и Русь. М., 1997, с. 29; Уолкер С.С. Чингиз-хан. М., 1998, с. 49-50).
Здесь хотелось бы отметить факт пленения Темучина и его побег из плена. Ведь и в поэме “Слово о полку Игореве” князь Игорь был пленен и бежал из плена. Конечно, совпадение имен, факт пленения и побега из плена еще не доказывает, что рассказ идет об одном и том же историческом лице. Но об этом позднее.
В 1206 году, после ряда лет борьбы за власть и победы в этой борьбе,  Тимучин созвал курултай, или великий совет глав племен, и принял на нем титул Чингиз (величайший, могущественнейший) хан.
Объединение земель под властью “господина Великого Новгорода”  продолжил его брат - Иван Данилович “Калита” = Калиф.
В западноевропейских источниках Иван Калита=Калиф известен как Габсбург “Людвиг Баварский” (1313-1347). “Людвиг Баварский”, как считают авторы новой хронологии, является отражением следующей тройки русских царей-ханов: Иван I  Данилович Калита, Симеон Гордый+ сын Иван II Кроткий Красный.
Здесь хотелось бы отметить связку - братья Чингизхан и Иван Калита.
В “Слове о полку Игореве” в поход выступают также два брата - Игорь Святославич  и Всеволод Сятославич.
Естественно, что процесс объединения русских земель в единое мощное государства являлся важнейшим историческим событием и мог привлечь внимание любого поэта. Этот процесс просто не мог не быть воспетым в литературе.
Игорь и Всеволод и стали теми литературными героями, которые нашли свое отражение в поэме “Слове”. А их прототипами, вероятно,  были Чингизхан и Иван Калита или хан Батый, что одно и то же. Но пока это только предположение

ЧТО ОПИСЫВАЕТСЯ В “СЛОВЕ”?

На этот вопрос читатель, конечно же,  даст ответ незамедлительно:  в “Слове” описывается военный поход князя Игоря на половцев в 1185 году.
Но с этим согласны не все. Николай Переяслов, например, так не считает.
Он рассматривает “Слово” как 800-летний ГИМН ЕВРАЗИЙСТВУ, хотя его до последнего времени продолжают трактовать как АНТИ-ПОЛОВЕЦКОЕ ВОЗЗВАНИЕ. Не было похода Новгород-Северского князя Игоря ПРОТИВ половцев.
Во второй половине XII века наблюдается рост торговли и числа династических браков, часть половецкой аристократии подвергается христианизации. Древнерусско-половецкие отношения, предшествующие периоду событий “Слова”, характеризуются не столько военными столкновениями и походами, сколько мирными союзами, довольно часто завершающимися брачными связями между русскими князьями и половецкими ханами. Так, например, сын Ярослава Мудрого - Владимир Ярославич - был женат на дочери половецкого хана Тугоркана Елене. Юрий Долгорукий имел первой женой дочь половецкого хана Аепы, которая стала бабкой Игорю Святославичу, из чего следует, что он сам считался частично половцем, правнуком хана Аепы. Киевский же сопровитель Святослава князь Рюрик Ростиславович был женат на дочери Беглюка, сестре хана Гзака. Глава Черниговского дома Олег Святослаович в свою очередь был женат на дочери половецкого хана Осолука, матери Святослава Северского (так что Игорь и по этой линии оказывается внуком половчанки и правнуком Осолука).
Уже к началу XII века во всех князьях Черниговского дома текло до трех четвертей половецкой крови.
Владимир Мономах знал половецкий язык, мачехой его была половчанка. Андрей Боголюбский - сын Юрия Долгорукова и половчанки, дочери хана Аепы - прабабушки Александра Невского, правнука Юрия Долгорукого.
И вместе с тем, летописи пестрят известиями о коллективных походах русских против Поля - в 1103, 1109, 1110, 1111, 1152, 1160, 1167, 1170, 1174, 1183, 1185, триждв 1187, 1190, 1191, 11193 годах.
Здесь интересно отметить, что Черниговский князь Ярослав и Новгород-Северский Игорь  не принимают участие в этих походах. В 1180 году Игорь Святославович заключает союз с двумя могущественными половецкими ханами: Кончаком и Кобяком.         
С 1181 года Кончак был союзником Ольговичей в их войне против Рюрика и Давыда Ростиславичей. В этой войне Олговичи и половцы потерпели поражение. В ней погиб брат Кончака, а сам он бежал в одной лодке с Игорем к Чернигову.
Так почему же в 1185 году Игорь выступил в военный поход против половецкого хана Кончака? Николай Переяслов считает, как мы уже отмечали, что никакого военного похода вовсе и не было. Акция Игоря носила не военный характер и осуществлялась по предварительной договоренности с самим Кончаком. Дело в том, что за несколько лет до этого Игорь просватал своего сына за дочь хана Кончака Свободу. Так вот, то что мы привыкли считать военным походом Игоря было не что иное как свадебная процессия. Игорь со своей дружиной и с братом Всеволодом ехал на свадьбу  сына Владимира с дочерью Кончака Свободой.
Игорь торопился женить своего сына. Дело в том, что он сам год назад женился (после смерти первой жены) на дочери князя Осмомысла  - Ефросинии Ярославне. Игрю было 33 года, ей было шестнадцать лет и она была ровестницей его сыну Владимиру. Игорь ревновал сына к своей молодой жене: “спал князю умь по хоти” (“сжигало князю ум ревностью по супруге”).
О самом же факте того, что женитьба Владимира была делом предрешенным, пишет Николай Переяслов, говорит то, что “молодой княжич выехал к отцу из Путивля, только что полученного им в удел, что неизменно предшествовало свадьбе, котоорая, таким образом, завершала выделение юноши из семьи и свидетельствовала о его самосточтельности и назависимости”.
О не военной цели Игорева похода говорит и тот факт, что Ярославна ждала возвращения экспедиции не в городе мужа - Новгород-Северском, где должна была находиться, ожидая его с войны, а в городе сына  (ведь  Владимир все же официально считался ее сыном) - в Путивле, где она могла находиться только в одном случае - если бы ожидала прибытия туда невестки, то есть возвращения свадебного поезда уже не в дом отца,  а в дом сына, где и предстояло жить молодым после СВАДЬБЫ.
Женитьба Владимира на дочери Кончака усиливала прочный союз Ольговичей с половцами. Как писал Б. Рыбаков: “Прочный союз Черниговского княжества (Ярослав) и Северского (Игрь) с восточной “Черной Куманией” Кончака мог привести к сложению устойчивой коалиции - Ольговичи плюс Шаруканиды; территория такого союзного объединения была бы огромна: на западе она начиналась бы в семидесяти километрах от Киева (Моравийск-Козелец) и у водороздела Днепра и Дона; на востоке доходила до притоков Волги, а на севере достигала бы подмосковного Звенигорода. От Звенигорода она простиралась на юг до Керченского пролива и древней Тмутаракани...”. Николай Переяслов отмечает, что появление такого могущественного государственного образования рядом с Киевом свело бы на нет и без того с превиликим трудом сохраняемое главенство Киевских великих князей в политической и экономической жизни Древней Руси. Ведь и так Святослав Киевский, являясь номинально “великим и грозным” князем всей Руси, представлял из себя фактически беднейшего аристократа, которому по уговору с дуумвиром Рюриком Ростиславичем, взявшим себе города и земли Киевщины,  принадлежали только сам город Киев, воинская дружина да право восседать на “отнем златом столе”, что давало ему более политического, нежели реального капитала. Так что “на самом деле, - как констатирует Д.Лихачев, - Святослав был одним из слабейших князей, когда-либо княживших в киеве”.
(При этом следует учесть, говорит Николай Переяслов, что наличие самой многочисленной на Руси дружины и отсутствие достаточной экономической основы для ее содержания делали жизненно необходимым для Святослава Киеского сохранение постоянной войны со Степью. Ведь только играя на патриотических чувствах князей и на дикларируемой необходимости защиты Руси от полов-цев, он мог еще хоть как-то удерживать свою власть над рассыпающейся на удельные княжества державой. А для этого необходимо ни в одной из областей тогдашней жизни не дать исчезнуть представлению о половцах как о “чуме XII века”, несущей Руси постоянную угрозу ее существованию)...
Понятно, что для Сятослава успешное завершение брачной экспедиции Игоря в степь означало бы полное фиаско его политической линии, а стало быть, и самого существования. Святославу нужно было во что бы то ни стало помешать этому браку. Игорь это понимал и, как отмечал академик Рыбаков, “готовил свой поход тайно от великого князя” и “больше боялся выявления выявоения своего похода русскими князьями, чем своим сватом Кончаком”.
Святослав, узнав о направлении Игоря на свадьбу к Кончаку, подговорил своего сопровителя Рюрика, который был женат на сестре хана Гзака, напасть на свадебный поезд Игоря. У Гзака были на то основания: в 1168 году старший брат Игоря Олег Святославович захватил вежи, пленив Гзаковых жену и детей.
В то время, как свадебная процессия встретила вышедших встречать жениха кончаковских половцев и началась дружеская пирушка, которая длилась три дня, Гзак нападает на Игоря, разбивает его дружину и захватывает Игоря и его сына в плен.
В это время к месту пира, который превратился в место бойни, прибыл Кончак, который должен был засвидетельствовать факт “умыкания” и закрепить брак родительским благословением. 
Вместо веселого пира Кончаку пришлось вести переговоры с Гзаком и другими ханами, добиваясь поручительства за жизнь русских князей и оставшихся в живых русских воинов.
“Тогда же на поле битвы, - говорится в летописной повести, - Кончак поручился за свата своего Игоря, ибо тот был ранен...”
Конак забирает к себе Игоря и его сына и затем устраивает Игорю побег.

Но можем ли мы найти подтверждения в “Слове” гипотезы о том, что поход Игоря - это свадебная процессия? Николай Переяслов пишет: “Хочется еще и еще раз подчеркнуть: перекличка “Слова” с обрядовой свадебной поэзией звучит настолько явственно, что не замечать ее можно только в силу какого-то умысла... В некоторых случаях словесные обороты, и образы “Слова” кажутся буквально скалькированными с обрядов свадебных песен...”.
Он приводит множество примеров в доказательсво своих слов. Например, по его мнению к обрядовой свадебной поэзии восходит такой вот оборот “Слова” как “О, стонати русской земли...”, который перекликаетс с тем, что поется перед самой отправкой свадебного поезда к венцу: “Земле станать - да перестать будет”.
Из свадебных песен родился и плач Ярославны с его знаменитым “Полечу, - рече, - зегзицею по Дунави”, находящим свое зеркальное отражение в таких, вот, к примеру, строчках из обрядовых песен:

Попрошу я , молодешенька,
Я у ласточки перьица,
У касатки крыльца,
Полечу я, молоденька...

А вот пример фразы “Слова”: “Спал князю умъ по хоти... “Хочу бо, - рече - копие приломити конец поля Половецкого, съ вами, русици, хочу главу свою приложити, а любо испити шеломом Дону”, что в современных изданиях “Слова” переводится как “Разожгло князю ум желание... “Хочу, -говорит, - копье с врагом скрестить на краю поля Половецкого; с вами, русичи, хочу главу свою сложить или испить шеломом из побежденного Дона”. Одной из причин, пишет Николай Переяслов, способствовавших такому прочтению, явилось использование Автором “Слова” приема так называемого “раздельного языка”, основанного на синтезе реально су-ществующих недеформированных слов в новое образование, что позволяет, сохраняя внешнее логическое единство текста, создавать игру слов, используя их в двух и более значениях...
К примерам использования такого вот “раздельного языка” можно отнести и цитированную выше строчку “спал князю умь по хоти”, публикуемую в большинстве случаев в слитной форме, дающей прочтение “похоти”. А между тем в чешском языке еще и доныне сохранилось это древнее славянское слово в своем первоначальном значении, то есть - “жена, супруга”. Приводя такие примеры из “Слова” как “плачет мати ПО УНОШИ князи Ростиславе”, из Повести временных лет по Лаврентьевскому списку (под годом 985) - “Ольга же, плакася ПО МУЖИ СВОЕМ”, Э. Гребнеа пишет : “Эти параллели убедительно показывают, что спал князю ум ПО ХОТИ - это обычная для древнерусского текста конструкция. В переводе на современный русский язык это можно бы выразить приблизительно так: сжигало князю ум по супруге...”
Несколько выше мы уже говорили, что именно так все на самом деле и было, и что ум князя страдал именно из-за “хоти”, то есть из-за “любимой”, “желанной”, ревность из-за которой к собственному сыну и вынудила его переступить через все знамения и поспешить в Поле за “хотью” и для Владимира. В этом свете выражение “хочу бо копие приломити конец поля Половецкого” никак не может иметь предложенной Д. Лихачевым расшифровки “хочу вступить в единоборство”, ибо означает то же, что и известная индийская фраза - “хотим зарыть топор войны”. Не менее беспочвенно искажается и вторая часть фразы - “съ вами, русици, хочу главу свою ПРИЛОЖИТИ”, истолковываемая как желание эту голову СЛОЖИТЬ, тогда как в паре с переломленным копьем, означающим ОТКАЗ ОТ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ, данное выражение приобретает смысл, аналогичный фразеологизмам “приложить талант”, “приложить руки”, “приложить старания” и т.п., что не противоречит и этимологическому значению латинской лексемы “закон”, “уложение” и возникающей в результате чередования “лог-лаг” формы лагати, имеющей с приставкой “при-” значение “присоединять”, “добавлять”, но уж никак не “складывать мертвой”.
На фоне всего этого не может восприниматься альтернативой сложению головы и венчающая этот монолог фраза “а ЛЮБО испити шеломомъ Дону”, укладывающаяся в современные переводы только благодаря подмене “любо” на “либо”. Значение же безличного сказуемого “любо” всегда было “мило, приятно”, “по душе, нравится”; как пишет Г. Брызгалин, в казачьем языке это слово означает особую прелесть желательности; оно никоим образом не тождественно разделительному союзу “либо”, и в данном случае говорит о том, что именно достигнуть Дона и быть на нем не убитым, а принятым как дорогой гость, как раз и является заветным желанием князя Игоря, то есть тем, что ему ЛЮБО. Ведь для того, чтобы “импити шеломом Дону”, нужно этот шелом как минимум СНЯТЬ, то есть - перестать быть воином, прийти с миссией мира.
Событийно-повествовательная часть поэмы начинается со слов:

“Тогда въступил игорь князь въ златъ стремень
и поеха по чистому полю...”

Игорь окинул взглядом напуганных солнечным затмением воинов . Это было плохое предзнаменование, но оно не останавливает Игоря:

               “луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти”.

Эта фраза всеми исследователями “Слова” воспринималась как потреотическая. Но она читается Николаем Переясловом иначе: “лучше уж погибнуть, чем жить, как в плену, свзанным по рукам и ногам постыдной обязанностью подчиняться Киеву...”
Игрь двигается в путь: “и поеха по чистому полю...”. Поле - символ нейтральной территории. Игорь едет за реку Сюурлий, выступающей роли границы между землями жениха и невесты. Зона эта тоже условна и так же как и “чисто поле”, характеризуется только тем, что ни одна из сторон не считает ее своей.
В поэме появляется  таинственный персонаж - “Див”, который кричит с “древа” окресным землям о появлении Игоревой экспедиции, а после разгрома русичей на Каяле оказывается поверженным на землю. Четкого истолкования этого образа переводчики и комментаторы поэмы не дают. Некоторые исследователи считают, что Дива можно истолковать как русский воинский знак: древо, древко стяга, Див - навершие в виде какого-либо изображения или полотнища. Двигаться без опознавательного знака было опасно. Игорь шел по Степи, не прячась от взоров, а наоборот - стараясь, чтобы его не просто обнаружили, но и хорошо разглядели высоко несомое на шесте изображение Дива. Дива, объяснявшего степнякам, куда, к кому и зачем ведет своих спутников Игорь.
Именно так ими этот знак и был понят: едва над обозом стал различим опознавательный контур Дива, как половецкие дозорные “неготовами дорогами побегоша къ Дону великому”. При этом у них “крычатъ телегы полунощы, рцы, лебеди роспущени...”. То есть они “бегут” шумно. “Кричаще” телеги - это не столько поэтический образ, как полагают некоторые исследователи, сколько реалистическое описание половецкой степной эстафеты, передающей весть о появлении Игоря от кордона к кардону, от кибитки к кибитки.
Рци - древний “телеграф”: звуковые сигналы, световые костры...
Лебеди - тотемный знак рода Кончака. В это время его племя откочевало в глубь Степи, то есть было РАСПУЩЕНО на весенние пастбища.
“Рци лебеди распущени” - “скажи лебедям распущенным”, “передай членам племени”.
Таким образом, степная эстафета сообщала Кончаку о продвижении русского обоза по Степи.
За Сюурлием русские встретились с высланным им навстречу свадебным обозом Кончака.
Вот как об этом сообщается в летописном рассказе:
“... И когда прибизились к реке Сюурлию, то выехали из половецких полков стрелки и, пустив ПО СТРЕЛЕ в сторону русских, ускакали. Еще не успели русские переправиться через реку Сюурлий, как обратились в бегство и те половецкие полки, которые стояли поодаль за рекой...”.
Летописный рассказ об этом событии, отмечает Николай Переяслов, удивительно напоминает собой ритуал прибытия свадебного поезда с традиционным “непусканием” жениха и устраиванием “заломов”, когда “при приближении свадебного поезда стреляли из ружей, чтобы отпугнуть нечистую силу”.
Русские и половцы встретились! В радзивиловской летописи по этопу поводу написано: “И стояша на вежахъ три дни, ВЕСЕЛЯЩЕСЯ”.
А вот что пишет автор “Слова”:
“Съ зарания въ пяток
потопташа поганыя плъкы половецкыя,
и рассушясь стрелами по полю,
помчаша красныя девкы половецкыя,
а съ ними злато, и паволокы,
и драгыя оксамиты...”
Картинка с визжащими девками, согласитесь, говорит Николай Переяслов, напоминает не столько битву, сколько некий обрят “умыкания” (“помчаша”?), упоминаемый в традициях именно северян Повестью временных лет... Не лишне также отметить и то, что вышеуказанное событие произошло не когда-нибудь, а именно “в пяток” - то есть в пятницу, в день, который был посвящен богине Фрейе-Макоши и был связан с весенними праздниками Лады и Лели, почитавшихся у славян как “покровительницы ЛЮБВИ и БРАКОВ”.

“...И рассушась стрелами по полю,
помчаша красныя девки половецкыя:
“А съними злато, и паволокы,
и драгыя оксамиты!...”

Словосочетание “а съ ними” Николай Переяслов читает как “а съними”. По его мнению это снимает с данно сценки поледнюю неопределенность, превращая строку из простой констатации награбленного в помужски понятное повеление: “А снимика золото и паволоки, и все, что на тебе понавешано...”.
Далее Автор “Слова” сообщает:

“Орьтъмами, и япончицами, и кожухы
начаша мосты момтити по болотомъ
и грязивымъ местомъ...”

Думается, говорит Николай Переяслов, что в свете всего выше сказанного вряд ли стоит трактовать данные строки как описание погони русечей за половцами, во время которой им якобы приходилось бросать эти предметы под копыта лошадей для того, чтобы преодолеть заболоченные участки. Более нелепой картины, чем конница, во время ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ВРАГА бросающая себе под ноги кожухи и тюки шелка, трудно вообразить! Если здесь только что проскакали убегающие половцы, то почему не могут пройти кони русичей? А если болото на их пути и впрямь такое, что не выдерживает вседника с лошадью, то неужели можно всерьез пове-рить, что его проходимость уличшится от брошенных на его поверхность кожухов?...
Скорее всего, пишет он, здесь речь идет о описании самого пира: вежи, которые “захватил” Игорь, были заранее приготовлены Кончаком и являли собой часть традиционного предбрачного ритуала, обуславливающего совокупление жениха и невесты, которое на другой день должно быть узаконено прибывшими к месту пира ро-дителями невесты, в данном случае - ханом Кончаком. Получали своих “женихов” и половецкие девушки из свиты Кончаковны, специально оставленные в вежах к приходу русичей. В этом смысле кожухи и паволоки просто-напросто использовались в качестве ковров, пиршественных скатертей и брачных постелей...
Имено ПИР, приход Игоря в Степь с МИРНОЙ ЦЕЛЬЮ, а не нападение на половецкие вежи наиболее логично согласуется с последующей репликой Автора поэмы, обронившего:

“Дремлетъ въ поле Ольгово хороброе гнездо.
Далече залетело! Не было оно обиде порождено
ни соколу, ни кречету, ни тебе, чръный ворон,
поганый половчине!...”

То, что Ольговичи дремлют - это естественноре состояние как после трудной сечи, так и после буйного пира, а вто сказать, что они не были рождены кому-нибудь на обиду после того, как их “гнездо” разорило мирное и ни в чем перед ними не повинное кочевническое становище, как это вытекает из нынешних переводов “Слова”, было бы просто кощунством...
Поэтому-то они и спали “умыкнув” под бок специально оставленных для них “красных девок”, определенных жребием сопровождать в далекую Русь юную Кончаковну.
Сон был прерван внезапным нападением Гзака.

“... Ту ся брата разлучиста
на брезе быстри окаянной;
ту ПИР докончаша храбрии русичи:
СВАТЫ ПОПОИША, а сами полегоша...!

Мы видим, что Автор говорит о действительном ПИРЕ, прерванном нападением Гзака, называет половцев СВАТАМИ.
А вот и наш див на тонком шесте, втоптанный в грязь конскими копытами: “уже връжеса дивъ на землю...”.  Ну разве уместна была здесь фраза, если бы речь шла действительно не об охранно-предупредительном штандарте русичей, а о половецком разведчике-сигнализаторе? - спрашивает Николай Переяслов. Это он что же, получается, - так все эти дни и сидел где-то на дереве, пока русичи с половцами бились? ...
В свете свадебной концепции “Слова” по-новому прочитывает Николай Переяслов и “сон Святослава”, через образы которого Киевский князь узнает о судьбе Игоревой экспедиции.  Если взять толкования снов в “сонниках”, то увидим, что похороны во сне - обозначает веселье, вино - радость, жемчуг - богатствов, по-койник - здоровье.
Следовательно мы видим вполне ясный текст с преобладающей свадебной символикой. Святослав видит во сне не похороны, а именно СВАДЬБУ, причем, свадьбу, которая угрожает ему не только в реальном политическом плане, но и по сонникам, так как СВАДЬБА ВО СНЕ как раз и означает перспективу “РАЗДОРА И НЕПРИЯТНОСТЕЙ”, что дает вполне обоснованную возможность боярам для их расшифровки княжеского сновидения:

“Уже, княже, туга уъ полонила:
се бо два сокола слетеста съ отня злата стола
поискати града Тьмутороканя,
а любо испити шеломомъ Дону...”

Но ты, дескать, не беспокойся, говорят они далее. Свадьба сорвана, “соколама крильца припешали поганых саблями, а самаю опуташа въ путины железны”. И далее снова следует набор свадебной символики: явно сватовское выражение “а съ нима молодая месяца”, восходящие к таким традиционным в свадебном ритуале оборотам речи как “у вас ясная зорька, а у нас МОЛОДОЙ МЕСЯЦ...”.

Можно приводить еще множество интересных примеров Николая Переяслова, подтверждающих его гипотезу свадебной сущности трактования “Слова”. Он подчеркивает и своеобразную “тайнопись” поэмы. Для подтверждения этой мысли он приводит интересные наблюдения над акростишной тайнописью “Слова”  А. Гогешвили, посвятившего разбору этого вопроса свою книгу “Акростих в “Слове о полку Игоревом” и других памятниках русской письменности XI-XIII веков”. Так, в частности, зашифрованные в обращениях к князьям оскорбления говорят, что это никакая не хвала им, а самые настоящие “хула” и “лихоречье”, пример которых особенно ярко виден в обращении ко Всеволоду:

“ТЫ бо можешь посуху
ЖИвыми шерширы стрелти,
УДАлыми сынами Глебовы, -”

где вертикальное прочтение краестиший сверху вниз дает четкое прочтение фразы “ТЫ Ж  ИУДА”.
В “Слове” вооще почти нет слов, заключает Николай Переяслов, не обладающих тайным смыслом. Потаенного смысла в поэме полон даже каждый звук, считает Л. Наровчатская (Первозванность. М., 1991).
На свадебные мотивы  в “Слове” обратил внимание и профессор Колумбийского университета Б.М. Гаспаров. Битвы сравниваются со свадебным пиром:
Ту кровавого вина на доста. Ту пиръ докончаша храбрии Русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Русскую.
В контексте соспоставления со свадьбой, образ гибели от золоченых стрел обнаруживает свое внутреннее родство со свадебным обрядом (осыпание золотом), отмечает он. Если гибельная битва, усобица представлена как свадебный пир, то приготовление к ней, соответственно, - как сватовство:
... връже Всеславъ жребии о дъвицею себъ любу.
Река, к которой воинов привела “жажда” и на которой происходит битва-пир, становится кровавой и уподобляется вину.




БИТВА НА КАЯЛЕ

Цель похода Игоря 1185 года, его масштаб и значение для Руси до настоящего времени остается не выясненным. Одни исследователи считают поход грандиозным и значительным, другие именуют его набегом, приравнивая к пограничным эпизодам; одни говорят о благродной патриотической цели, другие о личной корысти и чес-толюбии.
Источники по разному говорят и о дате похода. Ипатьевская летопись относит этот поход к 1185 году, а Лавретьевская - 1186.
Крупнейшие наши специалисты Д.С. Лихачев и Б.А. Рыбаков, например, пришли к выводу, что Игорь не был борцом за Русскую землю и действовал преимущественно в своих интересах.
(См.: Рыбаков Б.А. “Слово о полку Игореве” и его современники. М.,1971, с. 218, 228).
Этот факт, естественно, настораживает и говорит о неизученности и непонимании проблемы. Очевидно в таком случае, что сами источники о походе, включая “Слово”, не дают нам возможности исчерпывающе ответить на эти вопросы.
До сих пор даже не известно где, собственно, проходила эта битва. Разные соображения по этому вопросу высказывали Н.М. Карамзин, Н.А. Аристов, А.В. Логинов, К.В. Кудряшов, Н.В. Сибилев, В.Г. Федоров, Б.А. Рыбаков и др.
Место сражения искали в бассейне Северного Донца, на запад и на восток от реки, в бассейне Днепра, у его притоков Орели и Самары, в бассейне Среднего и Нижнего Дона и даже на берегах рек Северного Кавказа. Весь разнобой определений места битвы Игоря происходил от соблазна найти на современной географической карте р. Каялу. Но поиски, ведшиеся более столетия, так и не обнаружили ее на на “Большом Чертеже” XVI в., ни на картах XVII-XVIII вв., ни на картах нашего времени. (Рыбаков Б.А. “Слово о полку Игореве” и его современники. М.,1971, с. 223).
Отчаявшись найти реку,  ученые решили, что Каяла значит - река смерти, печали, скорби; гибельное место. То что река Каяла имеет метафорическое значение признали Л.А. Дмитриев, Б.А. Рыбаков и др.
Не удалось ученым и восстановить ход битвы. “Восстановить подробности битвы и связать их в целостную картину очень трудно, так как авторы обоих летописных рассказов брали сведения из вторых рук, а автор “Слова” дал слишком обобщенное поэтическое описание”, - пишет по этому поводу Б.А. Рыбаков. (Рыбаков Б.А. “Слово о полку Игореве” и его современники. М.,1971, с. 251).
Не ясно сколько времени длилась битва, спорным является вопрос был ли пеший строй русских войск. Так Б.А. Рыбаков утверждает, что пехотинцев не могло быть в этом походе, а Д.С. Лихачев, напротив, подчеркивает, что в походе были пешие и всадники.
Можно еще приводить множество свидетельств того, что, несмотря на длинную историю изучения “Слова”, нам о битве практически ничего достоверно не известно. Десятки исследователей предлагают свои варианты восстановления событий, приводят свои аргументы и контраргументы. Все это на уровне гипотез и догадок..
Следовательно, традиционная история не может нам сказать когда происходила битва, где происходила битва, не может описать как происходила битва.

ТЕКСТ  “СЛОВА”

Может быть ученые и литературоведы не очень внимательно изучали саму рукопись? Да нет. Огромная литература, посвященная “Слову”, свидетельствует об обратном. Текст изучался досконально. Все фразы и слова “Слова” изучались и подвергались истолкованию. Вряд ли  в мире найдутся еще тексты, которые изучались с такой тщательностью десятками научных коллективов. Каждый выдающийся историк древней литературы опубликовал не одну статью о “Слове”.
Певостепенное внимание уделялось фразеологии и лексике “Слова”.
Известно, что чтение текста “Слова” крайне затруднено. Как отмечал Мусин-Пушкин, разобрать рукопись “было весьма трудно, потому что не было ни правописания, ни строгих знаков, ни раздробления слов, в числе коих множество находилось неизвестных и вышедших из употребления (См.:Калайдович К.Ф. Библиографические сведения о жизни, ученых трудах и собраний российских древностей графа А.И. Мусина-Пушкина. Записки и труды ОИДР, 1824, ч. II).
В конце XIX века Е.В. Барсов начал составлять словарь к “Слову” с подтверждающими его лексику примерами из древнерусских памятников. В его монографии “Слово о полку Игореве как художественный памятник Киевской дружинной Руси (М., 1889) была намечена программа изучения лексикологии памятника. Он сформули-ровал задачи лексикологии “Слова” в семи пунктах:
1. Встречаются ли эти слова в древнейших славяно-русских переводных памятниках, и если встречаются, то каким греческим выражениям они соответствуют?
2. Какие из них вследствие своей устарелости и когда именно стали заменяться иными выражениями в позднейших списках переводных памятников?
3. Встречаются ли те же слова и выражения в самостоятельных произведениях литературно-повествовательной киевскоц дружиннй школы?
4. Являются ли они в творениях народного песнетворчества - в богатырских словах, народных плачах и песнях?
5. Сказываются ли они в исторической географии и в каких именно образованиях?
6. Как было понимаемо то или другое из них в литературе “Слова” и как было переводимо на язык современный?
В дальнейшем ряд исследователей проделал большую работу по изучению лексики и фразеологии “Слова”.
В 1920-е годы вышло несколько работ академика В.Н. Перетца. Среди них можно выделить работы по сопоставлению лексики и фразеологии “Слова” с библейскими книгами [1]. Основное кредо в работах В.Н. Перетца - выбирать для комментирования стилистики “Слова” прежде всего те памятники, в которых представлены разные типы литературного и делового языка домонгольского времени. Основное внимание автор уделял сопоставлению “Слова” с языком библейских текстов догеннадиевского периода.
Метод сопоставления предельно ясен - отыскание лексического сходства с якобы априори древними текстами. При этом авторы на задумывались над вопросом: а являются ли библейские тексты действительно столь древними?
Другие исследователи, например А. Мазон, напротив искали аналогии и прямые источники фразеологии “Слова” в литературе XVIII века и тоже их находили.
И все же советские историки и филологи упорно искали и небезуспешно аналогии лексики “Слова” с лексикой и фразеологией памятников, относимых, якобы,  к XI - XIII вв.
Например, основная цель сектора древнерусской литературы Пушкинского дома Академии наук СССР была в то время, как отмечает В.П. Адрианова Перетц, “показать, что его образная система, синтаксические конструкции, воинская стилистика, лирические элементы - словом, весь словестный материал, из которого построено “Слово”, при всем его художественном своеобразии, вполне соответствует тому способу выражения, который зафиксирован в разных типах книжного и народного письменного языка домонгольского времени, в разных литературных и деловых жанрах” (В.П. Адрианова Перетц Фразеология и лексика “Слова” //  “Слово о полку Игореве” и памятники куликовского цикла. М.,1966, с. 15.)
К выводу о связи многих образов памятника с феодальными, географическими и тому подобными терминами своего времени, обычаями, формулами и символами эпохи феодальной раздробленности пришел и академик Д. С. Лихачев (Лихачев Д. С. Устные истоки художественной системы “Слова о полку Игореве” // “Слова о полку Игореве”, сборник исследований и статей, изд. АН СССР. М.-Л., 1950, с. 53-92).
В 1960 - 1980 гг. выходит фундаментальный Словарь-справочник “Слова о полку Игореве” (Словарь-справочник “Слово о полку Игореве”. Составитель В.Л. Виноградова: вып. 1, под ред. Б.А. Ларина, Б.Л. Богородского, Д.С. Лихачева. М.-Л.,1965; вып.2. Л.,1967; вып.3. Л.,1969; вып.4. Л., 1973; вып.5. Л.,1978; вып. 6. Л., 1984, (вып. 2-6 - под ред. Б.Л. Бродского,Д.С. Лихачева,О.В. Творогова).
В словаре-справочнике насчитывается свыше 20 тыс. различных справочных материалов (это помимо  справочных материалов в комментариях, которых значительно больше). Почти вся лексика “Слова о полку Игореве” оказалась подтвержденной данными  древнерусских памятников литературы и письменности, вос-точнославянского фольклора, русских народных говоров, а также отдельными данными других славянских и восточных языков.
Однако остались слова и выражения, которые в лексико-грамматическом и семантическом плане раскрыть не удалось. (См.: В.Л. Виноградова. О некоторых словах и выражениях в “Слове о полку Игореве” // “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985, с. 151.).
Мы, естественно, в данной книге не можем проанализировать всю огромную литературу по лексике и фразеологии “Слова”. Да это и  бессмыслено  здесь делать. На  первый взгляд кажется, что эта огромная литература по лексики и фразеологии слова достаточно убедительно доказывает, что “Слово” подлинный литературный памятник.
Стилистический материал также показывает, что при всей индивидуальности памятника его лексическое выражение не противоречит законам развития и художественным возможностям древнего русского языка. Это подтверждается многочисленным сопостовительным анализом “Слова” с летописным материалом.
В исследованиях “Слова” и в картотеках “Исторического словаря” накопилось большое количество параллелей к художественному языку “Слова” из различных памятников русской и переводной литературы, из произведений народной поэзии.
Таким образом, мы достаточно хорошо знаем фразеологию и лексику “Слова”, грамматический строй этой поэмы и близких к ней памятников.
Например, мы знаем, что в “Слове” формы имперфекта употребляются достаточно часто: 40 случаевиз 221 случая употребления форм прошедшего времени (более 18%). В “Задонщине” в отличие от “Слова” имперфект встречается крайне редко: в списке У 8 случаев из 140 различных форм прошедшего времени (около 6%). В этом списке в трех случаях (из 8) имеем неправильное употребление форм имперфекта. В остальных случаях формы имперфекта в списке У употребляются правильно, по нормам древнерусского языка.
Формы перфекта употребляются в “Задонщине” часто: по списку У 56 случаев из 140 различных форм прошедшего времени (40%), в отличие от “Слова”, в котором всего 25 случаев перфекта, т.е. не больше 11% всех форм прошедшего времени.
Можно приводить бесконечно много примеров нашего знания морфологии “Слова”. Не хуже изучен и синтаксис. Например, мы знаем, что в “Задонщине” простые предложения в значительной степени преобладают над сложными. По списку У простых предло-жений 108 (77%), сложных - 31(23%). В “Слове” простых предложе-ний 44.8 %, а сложных - 55.2%. Отсюда мы видим, что в “Задонщине” значительно преобладают простые предложения, а в “Слове”, хотя и незначительно, но все же преобладают сложные предложения.
В двусоставном предложении именное сказуемое в “Задонщине” употребляется чаще всего с глагольной связкой, а в “Слове” такие случаи единичны...
Поверьте, дорогой читатель, о тексте “Слова” можно говорить бесконечно. Вот уже двести  лет (!) с удивительной настойчивостью и достойной похвалы трудолюбием лингвисты бьются над текстом “Слова”. Написаны сотни диссертаций, монографий, статей, а воз и ныне там.  Полемика продолжается.  Ученые в прямом смысле бьются за каждую букву.
Вот типичный пример полемического спора.
“Возражения, сделанные Р.П. Дмитриевой, Л.А. Дмириевым и О.В. Твороговым, нам не представляются убедительными, - пишет А.А. Зимин. Так, наши оппоненты считают “маловероятным совпадение палеографических описок в четырех независимых друг от руга списках”. Но почему в четырех? Всего в двух текстах: К-Б и в “Слове”. Замена грамматической формы (“пробил” - “прорыла”) объясняется не опиской, конечно, а изменением подлежащего (вместо Дона - река), а совпадение - тождеством рода разных подлежащих (Дон в К-Б и Днепри в “Слове”. Буква “б” не была “в выносимом положении перед гласной”, а выносилась с нею (случаи вынесения согласной со следующей за ней “и” очень хорошо известны”. Задонщина. Тула. 1980., с. 114).
Такая лингвистическая работа необходима и естественна. Верно отмечает Д.С. Лихачев, что большинство памятников древнерусской литературы не датировано. Время их создания трудно определить. Оно трудно определимо потому, что не сохранилось прямых свидетельств и документов о самих произведениях, их авторах, их жизни и работе, - чем так богата новая русская литература. Приходится извлекать данные из содержания произведений их языка и стиля, из изучения сохранившихся рукописей и из истории текста самих произведений.
В свзи с этим интересно отметить, что исследователям языка “Слова” не удалось до сих пор установить ни одного бесспорного случая введения в текст “Слова” явно позднейшей лексики или новых грамматических форм, что было обычно в часто переписываемых памятниках. Единственно, что подвергалось кардинальной пе-рераобке, - это орфография. Она сохраняет следы второго южно-славянского влияния XV - XVI вв. и, особенно, орфографии XVIII в. (Лихачев Д. История подготовки к печати текста “Слово о полку Игореве” в конце XVIII в. //  ТОДРЛ, т. XIII. М.-Л., 1957, с. 66-89; “Слово о полку Игореве” и памятники куликовского цикла. М.,1966, с.3).

НОВЫЕ ПРОЧТЕНИЯ ТЕМНЫХ МЕСТ “СЛОВА”

Примеров различных чтений тех или иных отрывков “Слова” можно приводить множество. Вот, например, интересные наблюдения по текстологии “Слова” Ольги Щербининой.
Ольга ЩЕРБИНИНА. "Слово о полку Игореве" («Темные места» в новом свете)
1999 (http://old-rus2.chat.ru/scherb2.html)

 

...Языческая стихия во многом формирует образную систему «Слова». Недаром князь Игорь назван внуком Трояна. Она так трактует «темное место» о тропе Трояновой:

О, Бояне! Соловей старого времени!
Уж ты бы о сих полках защелкал,
скача, их славя, по мысленному древу,
летая умом в подоблачьи,
свивая славу под сенью сего времени,
рыща в тропу Троянову
через поля на горы!
Петь бы тебе песню Игорю, того (Трояна) внуку... — (перевод ее).

Споры вызывает словосочетание «того внуку». Кого — того? - спрашивает она. Первые издатели «Слова» в 1800 году вставили в скобках пояснение — «того (Олега) внуку», которое до сих пор принято большинством переводчиков. Другие (Мещерский) писали: «пети было для Игоря тому (Велеса) внуку», т.е. Бояну. Но вряд ли Велесов внук станет рыскать в тропу Троянью — он «сам с усам». Да и местоимение (тому) можно употребить только если имя уже названо, а имя Велеса идет ниже. Нет, затем-то Боян и рыщет тропой Трояна, чтобы достойно воспеть его внука. Выше поминалось имя Трояна, и местоимение «тому» имеет в виду именно Трояна: «рыща тропой Троянью... пети песни тому (Трояна) внуку».
Академик Рыбаков находит конкретную тропу Траяна (имея в виду «трофеум-тропеум» — памятник римскому императору Траяну), а также географически определенные поля и горы. По ее убеждению, здесь не стоит искать конкретных привязок, т.к. речь идет о широко употребимом идиоматическом выражении «рыскать мыслью чрез поля на горы», т.е. обнимать мысленно широкие пространства, «всю землю». Выражение это, относящееся к манере певца Бояна, совпадает по смыслу с его же характеристикой — «растекаться мыслию по древу». О широкой употребительности выражения «чрез поля на горы» говорит тот удивительный, только что случайно обнаруженный нами факт, что подобная поговорка существовала, оказывается, и в средневековой Японии! В «Дневнике эфемерной жизни» Митицуна - но хаха (X век) читаем: «...а в той печали, в какой пребывали тогда мои собственные чувства, они блуждали, как говорится, и над степью, и в горах». (Указ. соч. С.-Петербург, 1994 г., с. 84).
Конечно, не один только князь Игорь — потомок Трояна на «земле Трояньей», а все русские князья. Да и может ли быть иначе? Как и не быть владетелям Трояньей земли Трояньими внуками?!
...Обратимся к деду князя Игоря — Олегу Святославичу (ум. в 1115 году), по прозванию Гориславич, пишет она. Он был известен своими междуусобными войнами; восхищаясь его мощью и храбростью, автор «Слова» одновременно пеняет ему за братоубийственные походы: «Олег мечом крамолу ковал и стрелы по земле сеял». Многие исследователи прозвище Гориславич возводят на этом основании к слову «гуре». На ее взгляд, однако, соединение в одном слове понятий  “горе”  и  “слава”  противоречит логике языка, да и самого образа Олега. Ведь Горислав читалось бы тогда как горе-храбрец, что-то вроде Аники-воина, чего никак нельзя предположить в отношении прославленного князя. Возведение же иными прозвища Го-риславич к слову «горй» («горняя слава») ей кажется чересчур церковным, высокопарным, не соответствующим стилистике прозвищ.
    В имени  “Горислав”   явственно слышится «горит славою», «печется о славе», «ищет славы».  “Слава”  по древнерусски — это одновременно и славолюбие, честолюбие. Так, князя Бориса Вячеславича «слава на суд привела» — честолюбие привело к погибели (“суд”, последний “суд” — смерть, гибель). Часто переводят эту фразу «похвальба на суд привела»; на наш взгляд, не похвальба, а именно поиски славы: похвальба — это заявка, претензия на славу, в то время как слава, славолюбие сопряжено с действием... Итак, прозвание Олега  “Гориславич”  говорит о человеке, воине, горящем славою, славном и славолюбивом одновременно, что полностью со-образуется с характером этого князя.
Понятие  “славы”  являлось ключевым в мировоззрении наших предков. «Ищучи себе чести, а князю славы» — устойчивая формула «Слова». Для простого воина — честь, для князя — слава как высшая категория по сравнению с тем, что долженствует быть участью всякого человека. Слава — это нечто большее чести, это горящее, светлое начало, вовне испускающее лучи, в то время как честь — внутреннее достоинство человека. В этом смысле имя  “Горислав”  является средоточием идеи славы, к нему близко и имя  “Ярослав”, Борислав, Брячислав. Слава — это то, что  “слывет”, распространяясь на весь народ, одевая его благодатью — в чем и состоит назна-чение князя.
В древнерусском языке находим более 20 имен с составной частью “слава”: Всеслав, Ярослав, Святослав, Горислав, Вячеслав, Брячеслав — в «Слове», а еще Мстислав, Владислав, Богуслав, Вышеслав, Изяслав, Милослав, Ростислав, Станислав и другие. Такое обилие княжеских имен с корнем «слав» говорит само за себя, отмечает Ольга Щербинина.
Понятие славы тесно было связано с мужеством, храбростью, доблестью. Интересно, что Александр Блок сохраняет эту связь в знаменитом стихотворении: «О доблестях, о подвигах, о славе //я забывал на горестной земле,//когда твое лицо в простой оправе//передо мной сияло на столе». Красноречива перекличка этого шедевра со строками «Слова о полку Игореве» (приводим в нашем переводе): «Кая рана в счет, братья, в забытьи чести и живота, и града Чернигова отня злата стола, и милой жены, красной Глебовны свычаи и обычаи?!» Параллель нами выявлена впервые; у Блока инверсия: его лирический герой, напротив, забыл о воинской славе, боготворя жену. «Честь и живот» — честь и жизнь — в приведенном фрагменте «Слова» соотносятся как неразрывные понятия, взаимно друг друга обуславливающие. Слава  — это уже нечто большее, это высший долг отца нации...И мени в древнем сознании придавалось судьбоносное значение (в новейшее время концепцию имени развил философ Лосев). Так, Олег в переводе с греческого значит  "горящий" (вот и Горислав!) Игорь — созвучно слову «гуре». Она убеждена, что в этом имени скользящее ударение и что часто в «Слове» уместно произносить его с ударением на второй гласной, как и в названии. «Слово о полку Игореве»... — так и выпевается эта строка! Игорь — горе, Святослав — святая слава... Она считает, что «Слово» первоначально до его записи, пелось как былина, и в словах было «плавающее» ударение, как вообще в фольклоре; одно и то же слово в разных частях песни произносилось по-разному.


Святослав Всеволодович Киевский (ум. в 1194г.) — двоюродный брат Игоря и Всеволода, опекавший их как отец. В 1184 году он совершил удачный поход на половцев; отчасти ревнуя к его удаче, в следующем году князь Игорь с братом и предпринимает свой поход («а славу сами поделим»). Святослав Киевский, слишком поздно узнавший о походе своих «сыновчя», видит пророческий сон.

А Святослав мутен сон видит
В Киеве на горах:
«Сей ночь с вечера
одеваете меня, — рече, —
Черным покрывалом
На кровати тисовой.
Черпают мне синее вино,
С горем смешано,
Сыплют мне тощими тулами
поганых толковин
Крупный жемчуг на лоно
И негуют меня...» (перевод Ольги Щербининой).

Наибольшие разночтения вызывает фрагмент сна, где Святослав увидел на пустом пространстве перед городом Плесеньском некую "дебрь", что двигалась к синему морю. Дебрь понимают по-разному. Некоторые серьезные исследователи (Мещерский и другие) трактовали дебрь как овраг, с чем трудно согласиться: несущиеся к морю овраги зрительно не представимы. В то же время стеной идущие деревья — войско! — убедительны как яркое и зловещее зрительное впечатление, дурное предзнаменование. Дремучий лес — распространенный и семантически насыщенный образ мирового фольклора; в наших летописях половецкие полчища часто уподобляются лесам, борам: половцы наступают «аки борове». Не стоит, нам кажется, "дебрь"  (женский род в оригинале, а женское символизирует, как известно, стихийное, бессознательное) переводить и как «лес», «бор». Это именно  "дебри" — заросший, спутанный, непроходимый лес, чуждый человеку; в таком лесу водятся лешие и прочая нечистая сила. Она предлагает в переводе оставить слово "дебрь"  в современном значении непроходимой лесной чащи. Перевод фразы в нашем переложении выглядит так:

На пустоши дебрь горы Киевой стала,
и несло ее к синему морю.

«И несоша ю къ синему морю» (а не «несошася к синему морю», как в академическом издании); в первом издании 1800 года ошибочно стоит «не сошлю к синему морю», т.е. буква «л», как полагаем, поставлена вместо «а» и «ю» написана слитно, а надо раздельно, в качестве дополнения: «несошаю», т.е. «несло ее».
"Киянья"  трактуют по-разному: «дебрь кисаня (?)»; «дебрьски сани», т.е. адские змеи и т.п. Нам кажется, что речь о горе в древней части Киева («Сядеше Кий на горе, где же ныне увоз Боричев». Повесть временных лет), называемой и до сего дня горой Кия и где и сегодня можно увидеть спутанные заросли. Не забудем, что в летописях жителей Киева зовут  "кыяне"  или  "кияне". Гора Киянья — гора в Киеве, если не самого легендарного Кия. Предградие — так многие переводят слово «болонь» — ничего не говорит современнику, мы переводим «болонь» как пустошь, где странно оказалось увидеть деревья, да еще движущиеся. Слово «пустошь» сохраняет, к тому же, драгоценный звук «ш», которым так много украшены древнерусские тексты. Будто по бархату густо вкраплены шмелисто-золотые «ш» и смугло-золотистые «щ», с таинственно мерцающими там и сям «ц»...

Но вернемся в наши дебри. Почему дебрь, символизирующую войско, несет именно к синему морю? По нашему убеждению, Синее море — это языческая стихия, которая покровительствует половцам. Так, готские девы «воспеша на брезе синему морю», а не «воспеша синее море», как все перелагают сегодня. Не просто песни поют язычницы на берегу моря, но исполняют благодарственные, ритуальные языческие гимны, так что в оригинале нет никакой описки, в словах «поют синему морю». Это море — стихия, поглотившая русских; смысл соотносится с выражением «уже пус-тыня силу прикрыла» (см. ниже).
Итак, дебрь — это бесовский лес. Ольга ЩЕРБИНИНАЯ нашла параллельные места в «Фаусте» Гете, там где Фауст и Мефистофель отправляются на шабаш в картине «Вальпургиева ночь»:


Чудеса! Деревья бора
Скачут в чехарде средь луга
Через головы друг друга.
Горы нагибают спины,
Чтоб перемахнуть вершины...
...
По-гадючьи, змей проворней,
Расползлись под нами корни,
А над нами, пальцы скрючив,
Виснет путаница сучьев.
Темный лес оплел дорогу
Щупальцами осьминога.
(И чуть дальше):
На курганы лег туман,
Завывает ураган...
...
И расселины полны
Ворохами бурелома
И обломками сосны,
Как развалинами дома.
 (перевод Бориса Пастернака).

Это ли не описание колдовской зловещей силы лесных дебрей? - мпрашивает она. И не прямое ли текстовое совпадение скачущих деревьев как проявления дьявольской силы в славянской, равно и в германской древней мифологии? В «Слове» смутный сон, в «Фаусте» — бесовское наваждение, морок, шабаш нечистой силы. Прибавьте еще образ тумана, развернутый у Гете, а в «Слове» входящий составной частью в понятие «мутный» — и зловещий сон Святослава выступает во всей своей ярчайшей выразительности как образчик ми-ровой мифологии... [Ср. также пушкинское «Мчатся тучи, вьются тучи... мутно небо, ночь мутна».]
Бусовы вороны (не бусые, как пишут многие, а Бусовы — Буса, языческого покровителя; ср. время Бусово), вороны, что всю ночь с вечера граяли у Плесеньска, соответствуют в немецкой мифологии совам, филинам:

Переклички стай совиных
Отзываются в долинах.
Слышен, далью повторенный
Хохот филина бессонный... (там же)

Итак: «Сей ночь с вечера одеваете меня, — рече, — черным по-крывалом на кровати тисовой». В нашем переводе оставляем слово "рече", вполне понятное современникам, сохраняя созвучия со словами  "вечер", "речью", "черпают", "черный". Великолепен и звуковой ряд «паполома-толковин-лоно».

О звукописи «Слова» нужно писать особую монографию, это огромная тема! Ольга Щербинина замечает, что аллитерации в древне-русском шедевре — это нечто гораздо большее, чем поэтический прием. Это, нечто, как она отмечает, сам способ мышления и словоговорения, способ речи того времени, когда слова писались слитно, под одно — как единая и неделимая текстовая единица, одно мыслеслово — «Слово»! Стройная звуковая организация оказывались здесь, по ее мнению, самим способом существования мысле-слова, мысле-образа. Одно слово перетекало в другое не ради только игры корнями, но как необходимое и естественное, единственно возможное условие бытия этих корней во всей полноте их смыслов и оттенков. (Эта взаимосвязанность слитного написания слов древнего текста и аллитераций, насколько известно, еще никем не отмечалась).

Но вернемся к образной системе нашего памятника.



...Враждебные русским стихии представлены в «Слове» приверженцами «поганых язычников». Это прежде всего тьма, ночь — в противопоставлении свету, дню и заре (затмение солнца как знак беды и гибели). Это стонущая гроза; звериный свист; это волки, что сторожат по оврагам Игореву беду; это лисицы, что лают на черв-леные щиты. Это «бусови врани» — бусовы зловещие вороны (Бус, Бооз, Вооз — легендарный вожак половцев, мифический отец племени). И это Див, что «кличет в верху древа», когда князь Игорь собирается в поход; див бьет крылами, сзывая на кровавый пир все враждебное русским...
Ольга Щербинина не соглашается с комментарием покойного Н.А. Мещерского и А.А. Бурыкина к «Слову о полку Игореве» в серии «Библиотека поэта» (Советский писатель. Ленинградское отделение, 1985 г.), где они пишут: «нелегко поддается истолкованию строка «уже вержеся див на землю» и неясно, кому покровительствует див — русским или половцам». Нам кажется, поэма и здесь гениально ясна: «уже слете-ла хула на хвалу, уже напала нужда на волю, уже вержился див на землю».
С горечью говоря о победе зла над добром, «пустыни над силой», автор выстраивает ряд: див-горе-хула.
Див враждебен русским (ср. в сказках «диво одноглазое»). Это мифическое существо язычников, олицетворение дикости и стихийности, враждебной человечности и культуре, то, что мы называем сегодня азиатчиной. О дремучем  и непроходимом лесе в рассказе И. Бунина «Святые» говорится: «...где орлы скрыжут и всякий зверь необузданный съесть может... Где дивья темь лесная и одна скалья пещера могла служить ей (святой — О.Щ.) приютом!» (Бунин И.А. Полное собрание сочинений, т. VI, Петербург, 1915 г., с. 252). Дивья темь противопоставляется писателем святой ясности мученицы Елены (не образом ли темной, языческой дебри из «Слова о полку Игореве» навеяна и эта картина в рассказе классика XX века?..)
Див — чуждое, враждебное русскому существо (русский — в народном понимании то же, что праведный, собственно человек). До сих пор в народной речи употребляются выражения «это что за диво?» или «экое диво!» — в значении чего-то нелепого, несуразного, чуждого, неблагоприятного. Дивный в значении прекрасный знаком только книжной традиции, но не народной речи, где этот эпитет несет отрицательное значение.
Даль расшифровывает слово дивъ как чудо, невидаль, чудище, морское чудовище или зловещую птицу (пугач, филин). Пословица «трижды человек дивен бывает: родится, женится, умирает» — говорит об иномирном, даже нечистом оттенке слова «дивен», т.к. именно в эти переходные, порубежные моменты жизни человека — рождении, женитьбе и смерти — он бывает ритуально «нечист» и требует специальных очистительных действий, ритуалов. В сборнике быличек о нечистой силе «Как мужик ведьму подкараулил» (Нижний Новгород, 1991 г.) читаем: «...лежит как бы человек...весь черный. Мужики и говорят: «— Да что ты боишься? Тоже див, да (если) крещеный — так знает молитву» (с. 13). В новгородской летописи XIV века значится: «навел бог за грехи наша ис пустыня звери дивия (татар — О.Щ.) ясти силных плъти и пити кровь боярськую». Татары названы дивьим зверьем — это ли не характеристика Дива!
Чужое, неосвоенное, дивье передается также словом "незнаемо". Это степь — поле незнаемо (ср. чистое поле — тоже пустое, но включенное в образ дружественного, «своего» мира). Незнаемый — дикий, дивий, неодухотворенный культурой, неизвестный. Недаром в фольклоре нечистая сила часто появляется в образе «незнакомого человека». Это можно встретить в современных быличках, а начиналось в давние времена; у Кирши Данилова читаем: «Князь Владимир распотешился, а незнаемы люди к нему появилися». Или: — «Я железны бы заложечки задвинула, не пустила б этой птиченьки незнаемой» (Барсов. причитания Север-ного края; здесь птиченька незнаема — аллегория смерти).
Академик Б.А. Рыбаков настаивает на том, что див — это славянское божество, ссылаясь на скифов как на праславян (?! — О.Щ.) и на их орнаментику, приводя в качестве аргумента грифо-новидные орнаменты домонгольской Руси. Но неизвестно, был ли в сознании древних русичей див жестко привязан к образам грифонов, орнаменты же могут заимствоваться и вне религиозного поклонения, в силу художественных и иных причин. Во всяком случае, отдельные примеры орнамента стен и украшения шлемов грифонами вряд ли дают повод называть дива «вершителем небесной воли», как это делает академик Рыбаков. Дива он считает покровителем Игоревой дружины; когда войско русичей потерпело поражение — тогда и сверзился див с вершины, — пишет Б.А. Рыбаков в книге «Петр Бориславич. Поиск автора «Слова о полку Игореве» (Москва, 1991 г.). Однако выражение «уже вержился на землю див» означает, как  считает Ольга Щербинина, не упал, как подкошенный, а прямо наоборот — напал, бросился на русичей с вершины дерева, как коршун (ср. выражение «вержил Всеслав жребий о девице себе любой» — бросал жребий, действие активное, а не страдательное.
Враждебная активность дива стоит в логически неразрывном ряду: «уже снесеся хула на хвалу, уже тресну нужда на волю, уже вержился див на землю». Что значит: хула одолела хвалу, нужда — волю, див — землю. Речитатив плача, идущего без перебивок на одном дыхании, подчеркнутый ритмически повтором слова «уже» говорит о горе Русской земли. Вся эта конструкция чуть ниже поддержана родственной по смыслу и стилю завершающей фразой: «уже пустыня силу прикрыла». Доверие  к тексту, и прежде всего к тексту, проясняет многие темные места. Да и само по себе значение слова "дивный"  как диковинный, дикий, чужой, незнаемый — убеждают нас во враждебности дива.

«Почнут наших птиц бити»...

И рек Гзак к Кончаку (про Игоря):
— А коли опутаем его красною девицею -
ни нам будет соколенка,
ни нам красной девицы,
но почнут наших птиц бити
в поле половецком.

В этом фрагменте из последней части «Слова» Ольга Щербинина впервые предлагает перевод «почнут наших птиц бити»; все перелагатели единодушно, как повелось еще в прошлом веке, пишут здесь: «и начнут нас птицы бить в поле половецком». Она убеждена, речь здесь о том, что сокол с соколенком начнут птиц половецких бить в поле. Эта метафора — русичи-соколы бьют птиц-половцев — проходит через всю образную систему «Слова», равно как и древнерусскую литературу. В «Слове» это такие фразы: «Когда сокол в мытех бывает — высоко птиц взбивает»; «высоко плаваете на дело в буести, яко сокол на ветрах ширяяся, хотя птиц в буйстве одолети».
По мысли некоторых исследователей, лебеди — тотем половцев. «Не белая лебедь воскликала, восплачется Тугаринова мать» в былинах Тихонравова. Возможно, преполагает она, именно с изображением лебедей на стягах шли половцы в бой. В таком случае, «почнут наших птиц бити» из уст половецких ханов — это и символический, и зримый, конкретный образы. Вспомним и выражение: «скрипят телеги половецкие, словно лебеди распуганы». Или «ступила обида на землю Троянью, всплеснула лебедиными крылами».
В сцене побега Игоря из половецкого плена: «...и полетел соколом под мглами, избивая гусей и лебедей к завтраку, обеду и ужину». Или: «О, далече заиде сокол, птиц бья — к морю!» Под птицами разумеются галки, черные вороны, сороки (ср. «галок стада бегут к Дону великому»...). В Повести временных лет встречается то же самое противопоставление сокола галицам: «Боняк...сбил угров...как сокол сбивает галиц». (Цит. по Словарю-справочнику «Слова», вып. 5, с. 186). Сокол в старинных песнях бьет лебедь белую, галок, ворон, черных воронов. В Онежских былинах орел «летает по святой Руси, бьет сорок, ворон, черную галицу». Илья Муромец также на врагов «напущает на их силу великую, как на галечье стадо». Примеры можно множить и множить... В XII веке птицы и лисицы — именно в этом сочетании — воспринимались как сугубо языческие реалии, недаром в «Слове и поучении против язычников» — «Внимают же и гласы кокошем (?), и враном, и иным птицам и лисицам».
«Русские птицы» — это сокол, соловей, кукушка, утка (и гоголь), чайка, чернядь, перепелка. Но прежде всего сокол. Их всегда назы-вают поименно, а «языческих птиц» часто обозначают просто как «птицы». Местоимение "ваю" — это не только «вы», как значится в Словаре-справочнике, но и притяжательное местоимение "ваш"  (ср. — «Се ли есть сын ваю, его же вы глаголете яко слеп родися?». «Остромирово евангелие»). Аналогично "наю" — это "наши", «наших птиц бити».
Итак, все говорит о том, что ее предложение переводить фразу как «почнут наших птиц бити» (вместо традиционного «почнут нас птицы бити» — из уст половецких ханов) — единственно правильное.

«Пустыня силу прикрыла»

...Противопоставление: хаос — порядок, стихия — культура, знакомое, освоенное, культурное, одухотворенное, христианское — и незнакомое, незнаемое, неосвоенное, неокультуренное, пустынное, нечистое, поганое, языческое — имеет в «Слове» важное мирообразующее значение. Это ключ к образам. Это противопостав-ление создает образ большой поэтической и философской глубины — «уже пустыня силу прикрыла» — в плаче после поражения князя Игоря. Передача этой фразы как «уже пустыня войско прикрыла» — совершенно недостаточна, т.к. понятие "сила" грораздо шире, чем войско. Войско лишь одно из средоточий силы. Полный же смысл в том, что "пустое" одолело сложное и богатое, дикое одолело культурное, бессильное по всем параметрам (т.к. оно не одухотворено традицией, культурой), одолело "силу" как средоточие не только физической, военной мощи, но духовных качеств: храбрости, доблести, чести, жертвенности во имя Родины. В понятие пустыня вложен не столько географический смысл (тем более что речь о степи), но то, что мы сегодня называем азиатчиной.
Если представить шедевры церковного зодчества на Руси XII ве-ка, вспомнить, что именно в этом веке начинается строительство (законченное в XIV веке) Собора Парижской Богоматери с его роскошной, изощренной архитектурой и сложной системой символов; подумать о сложных духовных поисках богословской литературы Средневековья — то особенно ярко и выпукло предстанет в срав-нении со всеми этими богатствами понятие "пустыни" — всего жизнеустройства кочевых народов, живущих в голой степи. [Вероятно, не стоит подробно оговаривать, что у кочевых, «отсталых» народов была своя культура, засуживающая уважения, подчас восхищения (каменная скульптура половцев).]
"Пустыня", впрочем, не уничтожила силу, а только ее "прикрыла", подспудно сила зреет...



Одухотворены, а потому дружественны либо враждебны русичам все природные стихии и явления, в том числе реки. В «Слове» приводится множество названий рек, и к каждой у автора особое отношение. Реки персонифицировались. Днепр Словутич — по-мощник, покровитель. Стугна — коварна, полна студеной жестокости. Каяла — гибельная, окаянная река, как и Канина, где «канули» русские дружины и самая слвав русичей. В средневековом сознании имена собственные, а также названия рек, морей, озер, гор и т.д. осмысливались как обозначения характера объекта, его сути, подчас судьбы; это давало повод для игры словами. В упоминавшемся выше японском «Дневнике эфемерной жизни» X века его автор обыгрывает название реки Имосэ, протекающей между скалами Имо (жена) и Сэ (муж): на охлаждение к ней мужа писательница сетует:

Меняется река,
Которая бежит
Через горы Имосэ.

В свете такой особенности средневекового сознания легко проясняется недоумение исследователей по поводу чередования названий одной и той же реки в «Слове»: река называется то Каниной, то Каялой. «А Бориса Вячеславича славолюбие на суд привело и на Каниной зеленое покрывало ему постлало... с той же каялы Свято-полк полелеял отца своего угорскими иноходцами ко Святой Софии в Киеве». (перевод наш). Ольга Щербинина предлагает считать здесь "каялу" нарицательным названием гибельной, окаянной, проклятой реки, отсюда — «с той же каялы», хотя речь о речке каниной — или Каниной, со строчной буквы
Она нашлаа подтверждение этому  в литературе по «Слову». Оказывается, еще в конце прошлого столетия (в 1878 году) П.Е. Ваденюк в Трудах III археологического съезда высказал предположение, что Каяла — это не географическое название, но происходит от слова "каяти", "окаянный". Так же считает и профессор И.К. Гудзий, приводя строку «кают князя Игоря, иже погрузи жир на дне Каялы, реки половецкой». Стоит учитывать и то, что «каяла» по-тюркски значит «каменистая».
Она отмечает игру корнями слов, словесную вязь, характерную для «Слова», а также способность воспринимать неодушевленные, с нашей точки зрения, явления и реалии природы — как живые, имеющие свой неповторимый характер и значение в происходящих событиях. Так сказать, участие всего насущного мира в истории и судьбе... Это не имеет ничего общего с современной трактовкой истории, где выпячиваются то экономические, то политические причины в разорванном, неодушевленном, неодухотворенном мире. Разлитая всюду жизнь, дух окрашивает мировосприятие средневекового человека трепетным ощущением неразрывного единства мира и его — в буквальном, конкретно-чувственном смысле — пронизанностью единой волей Творца...
Мироощущение наших предков, их понимание мира, добра и справедливости, беспримерное чувство родного языка и гениальное языкотворчество — вот что вечно будет волновать русского человека в отечественном памятнике культуры.


                *.*
В последние двадцать лет усилися интерес к изучению лексики и фразеологии “Слова” и  “Задонщины”. Возрос интерес к изучению грамматического строя “Задонщины” в связи с необходимостью сопоставления грамматических особенностей “Слова” по отношению к “Задонщине”. Исследование обоих памятников с грамматической точки зрения убедило многих в первичности “Слова” и вторичности “Задонщины” (См.: А.Н. Котляренко. Грамматический строй “Задонщины и “Слова” // “Слово о полку Игореве” и памятники кулликовского цикла. М.,1966., с.128).

Но, как нам кажется, выводы о первичности “Слова” только  на данных лингвистического анализа возможны лишь при рассмотрении памятников в рамках традиционной хронологии истории, если эти памятники  априори рассматриваются как источники XII века. Но а если весь лингвистически идентичный корпус источников датирован неверно в результате хронологической путаницы? Тогда весь идентичный корпус источников вместе со “Словом” мы должны отнести в другое хронологическое время.
Ведь древние письменные источники, также как и археологические, мы датируем на основе сопоставления их друг с другом.
Так, например, принято считать, что документ написанный уставом относится к X-XII вв. Следовательно, весь корпус документов, написанный уставом, мы будем относить к X-XII вв. То есть, если мы найдем новый документ, написанный уставом, мы скажем - это источник X-XII вв. Но если же все факты, явления, события, которые мы  относили к XII веку, являются всего лишь хронологической ошибкой и их следует отнести на 410 лет вверх хронологической шкалы, как это доказывает новая хронология, то тогда, естественно, все источники лингвистически идентичные “Слову”  и само “Слово” будут отнесены к XVI веку.
Вообщето вопрос о датировках, конечно же, гораздо сложнее. Но, к сожалению, традиционная история ее упрощает до предела. Вот что по этому поводу замечает писатель А. Бушков:
“Ученые историки откалывают номера и похлеще... Вот что пишет черным по белому некий В.Янин: ”Если в слое, обнаруженном при раскопках, встречаются изделия из стекла и шифера, сердоликовые бусы, ювелирные вещи, украшенные эмалью, сканью и зернью - значит, перед археологам остатки домонгольского периода. Если всего этого нет - мы вошли в следующий исторический период”.
Каково? В переводе на нормальный человеческий язык сие означает следующее: наш историк и подобные ему умники однажды договорились считать, что монголо-татарское нашествие привело к полному истреблению всех древнерусских ювелиров и исчезновению изящных ремесел. А посему никто не проводит экспертиз, радиоуг-леродных анализов - возраст находок определяется гораздо проще: есть ювелирные изделия - дело было до татар, нет ни одной сережки или браслетика - значит раскопки вскрыли слой XIV  века... Поразительная точность датировок” (Бушков а. Россия, которой не было. М.,1997, с. 109).
Таким образом, факт лингвистической схожести текстов, которые мы сегодня относим к XII веку, включая “Слово” означает только то, что на основе текстологического анализа мы выявили тексты одного времени, но это не доказывает, что документы именно XII века. Согласно новой хронологии, они могут быть датированы XVI веком. Следовательно, и “Слово” будет отнесено к XVI веку.
То есть, лингвистический анализ не устанавливает дату текста, а только относит группы текстов  с данными лингвистическими характеристиками к одному времени. Иначе говоря, лин-гвистический анализ не является основой правильной дати-ровки текста.
Лексика и фразеология слова идентичны современным ему памятниками письменности, но это, на самом деле, не доказывает, что “Слово” написано в XII веке. Вполне возможно, что сами памятники письменности с которыми идентифицируется “Слово” относятся к более позднему периоду.
Безусловно, филологи провели колоссальную работу по изучению “Слова” и аргументы их в большинстве случаев справедливы, но вывод о том, что “Слово”, как и другие памятники письменности этого времени , относятся к XII веку сделано ошибочно  из-за привязки дат к скалигеровской хронологии и незнания существования хронологи-ческих сдвигов.

                *.*

Ученых, естественно, интересет  структура, конструкция  “Слова”. После пожара дворца Мусина-Пушкина, в котором сгорел единственный древний список “Слова”,  трудно представить себе даже вид погибшей рукописи, ее формат, количество листов, почерк и т.д.  Ведь мы имеем только списанную копию с погибшего текста. Но когда и кем? Как жаль, что тогда не существовало ксероксов! Ведь при переписывании рукописи могли произойти искажения. И, вероятнее всего, произошли. Ведь если текст древний, то прочитать и перевести его уже было занятием весьма сложным. Перепесчику нужны были огромные знания палеографии, древнерусского языка и т.п.
Еще С.М. Соловьев обратил внимание на утеряные страницы “Слова”. Он предполагал пропуск в самом начале поэмы., исходя из того, что сам автор ее в своем запеве говорит: “Почнем же, братие, повесть сию от старого Владимера до нынешнего Игоря”.
По этому поводу он писал: “Здесь с первого взгляда очевиден пропуск, ибо сочинитель обещал начать повесть от старого Владимира; мы необходимо должны предположить здесь рассказы о борьбе Мономаха и последующих князей с половцами и потом ес-тественный переход к походу Игоря на поганых” ( Соловьев С.М. История России с древнейших времен, кн. 2. М., 1960, с. 92.).
Академик Б.А. Греков отмечает, что С.М. Соловьев прав в том отношении, что в “Слове” где-то должно было быть хоть что-нибудь сказано о Владимире Мономахе, так как иначе повисает в воздухе начало во втором упоминании “Старого Владимира” ( Рыбаков Б.А. О конструкции “Слова о полку Игореве”// “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985, с. 42.).
В конце XIX века появились первые работы, в которых отмечались нарушения первоначального порядка текста “Слова”, делались попытки реконструкции текста ( См.: Потребня А.Ф. “Слово о полку Игореве” //  В кн.: “Филологические записки”. Харьков, 1877-1878; Прозо-ровский Д.И. Новый опыт объяснительного изложения “Слова о полку Игореве” // “Записки Отд. русской и славянской археологии”. Спб., 1882. ).
Широкая дискуссия развернулась вокруг реконструкции “Слова” предложенной А.И. Соболевским. Порядок абзацев в “Слове”, предложенный  Соблевским, совпадал с их порядком в “Задонщине”.
Большую работу по реконструкции “Слова” проводил академик Б.А. Рыбаков. В дошедшем до нас виде “Слово о полку Игореве”, пишет Б.А. Рыбаков, содержится три изъяна: 1) нарушена грамматика, 2) не выполнено автором обещание вести повествование от Старого Владимира, 3) усобицам XI  в. не противопоставлен исторический идеал автора - единая в оборонительном отношении Русь, каковой она была при Мономахе (( Рыбаков Б.А. О конструкции “Слова о полку Игореве”// “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985, с. 49.).
Б.А. Рыбаков утверждает также, что в списке 1800 г. были пере-путаны листы и предлагает гипотезу перестройки структуры текста. Он пишет: “Если во имя уважения к неприкосновенности текста “Слова о полку Игореве” 1800 г. мы откажемся от каких бы то ни было поправок и перстановок, то перед нами встанет труднейшая задача: как и чем объяснить полтора десятка резких перепадов логики изложения, переходы от одной незавершенной темы к другой, взятой иной раз из совершенно другой эпохи и не увязывающейся с начатой темой?” ( там же, с. 39).
Б.А. Рыбаков определил по крайней мере 6 кусков поэмы, изъятых некогда со своих мест и перемещенных переписчиком (или переписчиками) в разное время в другие места, где находилось какое-то приблизтельное соответствие в тексте. (Рыбаков Б.А.  “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985, с. 46.).
“Одной из трудных сторон изучения “Слова о полку Игореве”, -пишет  Б.А. Рыбаков, - было выявление конструктивной схемы поэмы. Шеть перестановок, происшедших по вине переплетчиков и переписчиков XIV - XVI вв., вызвали 18 случаев грамматического и смыслового разнобоя и сильно исказили структуру поэмы, нарушили ее внутреннию логику” (Рыбаков Б.А.  “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985, с. 48.).
Но нужно ли проводить реконструкцию памятника? Мы знаем, что есть и противники прикосновения к тексту издания 1800 г. ( См., на-пример, Стелецкий В.И. К вопросу о перестановке в начале текста “Слова о полку Игореве” //  ТОДРЛ, т. XI. М.-Л., 1955, с. 48-58).
По этому поводу Б.А. Рыбаков замечал: “Если во имя уважения к неприкосновенности текста “Слова о полку Игореве” 1800 г. мы откажемся от каких бы то ни было поправок и перестановок, то перед нами встанет труднейшая задача: как и чем объяснить полтора десятка резких перепадов логики изложения, переходы от одной незавершенной темы к другой, взтой иной раз из совершенно другой эпохи и не увязывающейся с начатой темой?”.
Действительно, объяснить пробелы в тексте, перестановки крайне сложно если исходить из того, что “Слово” дошло до нас как законченное произведение.  Но ведь ничего не объясняют в таком случае и искусственные реконструкции историков. Они только искажают и без этого сложную картину. Так реконструкция Б.А. Рыбакова достигает только  поставленной им цели - “Поэма предстает перед нами как образец блестяще решенной психологической задачи: неблаговидность и безрассудство  тайного сепаратного похода Игоря автор прикрывает (не оправдывая самонадеян-ного князя) восхищением его мужеством, личной храбростью, рыцарственностью” (Рыбаков Б.А.  “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985, с. 51.).
Интересная логика исследователя: сначала он постулирует, что хотел нам сказать своей поэмой автор, а потом реконструирует текст для подтверждения своего постулата.   Сначала ученый определяет, что хотел сказать автор, а потом “помогает ему”, пере-страивая текст.
Ну а  если кто-то по другому понимает замысел автора поэмы? Он тоже должен перестраивать ее текст?
Д. С. Лихачев, например, восхищается Игорем: “Совесть государственного деятеля, совесть князя - это то самое, что бросило и героя “Слова о полку Игореве” князя небольшого Новгород-Северского княжества Игоря Святославича в его безумно смелый поход. С небольшим русским войском Игорь пошел навстречу верному поражению во имя служения Русской земле, побуждаемый к тому своей проснувшейся совестью одного из самых беспокойных и задиристых князей своего времени” (Слово о полку игореве. Вступительная статья Д.С. Лихачева, Л., 1967, с. 7).
  Олжас  Сулейменов читает и понимает “Слово” по-своему.   Вот что он пишет по этому поводу, полемизируя с академиком Д.С. Лихачевым: “Не, не жажда принять мученическую смерть за Русскую землю увела его так далеко от стен родимого города, не патриотический акт видится нам в его поступке, не раскаяние в своей прежней политике, не “преданность новой - общерусской”.
“Страшный враг, ужас и проклятие Руси” - не половцы даже, а скорее князья, подобные Игорю. Это они “несут розно русскую землю”, кричат летописи. Это они приводят половцев или провоцируют их набеги. Ученые, оправдывая Игоря, еще более усложняют обстановку, сложившуюся вокруг “Слова”. ( Сулейменов О. АЗиЯ. М.,1975, с. 97).

Нам представляется, что не следует реконструировать тексты, исходя из политических или других оценочных соображений. Что касается “Слова”, то надо просто допустить, что дошедший до нас текст является не законченным вариантом, а фрагменами погибшей рукописи.  Эти фрагменты свидетельствуют о том, что когда-то было создано гениальное поэтическое произведение, оно неоднократно переделывалось, перекраивалось по тем или иным соображениям. Эти попытки продолжаются и сейчас. Но вместо того, чтобы переделыват (реконструировать) текст источника следует посмотреть, а так ли мы понимает историческую обстановку того времени, так ли мы понимает ход истории.

Таким образом, историки пришли к твердому убеждению, что дошедший до нас текст “Слова” 1800 года содержит перепутанные и пропущенные листы.
Но когда было написано “Слово”? Ведь сгоревший список, как считают ученые, относится скорее всего к XVI веку.
 Говоря о датировке слова, Л.П. Жуковская приходит к выводу, что сгоревший список “Слова” Мусина-Пушкина был скопирован с оригинала XIV в. в важный момент русской истории - перед так называемым “стоянием” на Угре 1480 г. (Жуковская Л.П. О датировке списка “Слова о полку Игореве” // “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985, с. 122.). Но это опять же предположение.
Так же не больше чем гипотезой следует считать мнение большинства ученых о том, что сам оригинал “Слова” был написан сразу же вскоре после сражения. Аргументом здесь является факт, что “Слово” не могло быть написано позже 1187 г., так как в нем говорится о Ярославле Осмомысле и переяславском князе Владимире Глебовиче как о живых. Но, как считают историки, оба они умерли в 1187 году.
Этот аргумент опровергает А.А. Зимин. “Строго говоря, обе даты (1185-1187) базируются только на произвольном допущении того, что обращение автора Слова к князьям, как к живым, должно означать, что произведение написано при их жизни. Однако подобный литературный прием применяется и в литературных произведениях, написанных много лет, а иногда и столетий спустя после событий, к которым относятся. И.А. Новиков в этой связи писал: “Нам кажутся эти охотно повторяемые доводы чистым недоразумением”, ибо сцену с упоминание князей Ярослава Галицкого и Владимира Галицкого, как живых, “можно написать не только поозже апреля 1187 года, но и насколько угодно позже, хотя бы и в наше время”... Далее ... “Следует установить также, с какими источниками по жанру и текстологически схлдно Слово о полку Игореве, на какие памятники письменности влияло оно и какие в свою очередь находят отзвук в его тексте. Здесь в первую очередь встает вопрос о близости Слова к Задонщине и к приписке 1307 г. псковского Апостола...”.
А.А. Зимин, естественно, приводит еще целый ряд доказательств того, что дата написания “Слова” не может быть определена пределом 1187 года. ( См.: “Вопросы истории”, 1992, № 6-7).
Кстати, и  вопрос о жизни и смерти этих князей, да и вообще об их реальном существовании в 12 веке не так прост, как к этому подходят в традиционной историографии. Ведь опять же сведения о них мы имеем только в дошедших до нас списках летописей XVI - XVII веков. Об этом аргументированно пишут авторы новой хронологии.
Таким образом, не огромная работа по текстологическому анаизу текста, не сам список текста, который дошел до нас в испорченном варианте копии с перепутанными и пропущенными, страницами не могут служить доказательством того, что “Слово” написано в XII веке.

                В ПОИСКАХ АВТОРА “СЛОВА”

Традиционно считается, что автор “Слова” нам не известен. Не знает точно официальная историческая наука и где возникло “Слово”. Академик М.Н. Тихомиров по этому поводу писал:
“Вопрос о том, где возникло Слово о полку Игореве, вызывает противоречивые мнения и представляется  трудноразрешимым. Наиболее распространенным является предположение, что Слово было написано кем-то из приближенных Игоря Святославича. За это говорит содержание поэмы, главным героем которой Является Игорь: “Пети слава Игорю Святославичу”, буй-туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу”.
Почти все авторы, писавшие о Слове о полку Игореве, согласны с тем, что оно возникло в дружинной среде. Певец Слова прекрасно знает военный строй и обычаи своего времени. Князья, упоминаемые в Слове, в той или иной мере связаны родственными отношениями с Игорем Святославичем  и Святославом Всеволодовичем. Родственные связи “Ольговичей” были очень широкими...
Автор Слова в первую очередь - певец самих Ольговичей и их рыцарской славы.” (Тихомиров М.Н. Источниковедение истории СССР. М.,1962., с. 107-108).
Д.С. Лихачев, крупнейший знаток древнерусской литературы, не называет автора “Слова”, но дает ему следующую психологическую характеристику:
“Автор “Слова” чувствует себя власть имущим, как чувствовали себя власть имущими и все последующие русские писатели. Мы узнаем в “Слове” замечательный героический дух всей последуюющей русской литературы, высокое сознание своей ответственности, своего писательского призвания, своего общественного долга. Он говорит как равный со всеми, требует, а не молит. Голос его поднимается до обличительного пафоса”.
Значит, автор - обличитель, говоря современным языком - оппозиционер. Но обличители страдают от властей. Эту мысль и проводит далее Д.С. Лихачев:
“Надо было быть очень смелым человеком, чтобы выступать так, как автор “Слова о полку Игореве”. Уже в XI веке среди писателей того времени, несмотря на всю скудость сведений о них, мы можем различить первые жертвы государственных репрессий против литературы: княжеский гнев обрушился против одного из первых русских проповедников - киево-печерского игумена Феодосия; автора “Слова о законе” митрополита Илариона смещают, летописца Ни-кона принуждают бежать в Тмутаракань. Служение литературе с самого начала приобрело черты жертвенности и мученичества. Так было и в последующие века: автора “Моления” Даниила заточают, Максима Грека переводят из одной монастырской тюрьмы в другую, Аввакума и его друга Епифания сжигают за “за великие на царский дом хулы”. (Д.С. Лихачев. Слово о полку Игореве.  Вступительная статья // Слово о полку Игореве. м.,1967).
Следовательно, по мнению Тихомирова и Лихачева автора “Слова” нужно искать в том окружении русских князей, которые пострадали за обличение.
Академик Б.А. Рыбаков считал, что автором “Слова” был боярин Петр Бориславич. По этому поводу он писал, что летописи XI-XII веков не засвидетельствовали ни одного случая употребления слова “князь” при обращении самих князей друг к другу, а поскольку, дескать, автор “Слова” употреблял именно это обращение, то был он, таким образом, не князь и боярин. Петр Бориславич, был по-своему талантливым человеком. Он был придворным летописцем сопровителя Святослава - Рюрика. Но Рюрик и Петр Бориславич были откровенными противниками Черниговского дома и вряд ли Петр Бориславич стал бы писать поэму о своем противнике.
В 1964 году на заседании отделения этнографии географического общества СССР с докладом “Монголы XIII века и “Слово о полку Игореве” выступил Л.Н. Гумилев. Он показал, что “Слово” написано не в XII веке, а в XIII|, человеком далеким от тех событий, и потому излагавшим их не точно.

По мнению О. Сулейменова, “Слово” повествовало о деяниях малозначительного Новгород-Северского князька, о событиях к тому же печальных, что не могло в эпоху тотального поражения от степняков не сказаться на отношении к повестям с подобной фабулой. Воспитанию патриотизма они не способствовали и, следова-тельно, были бесполезны, если не вредны.
“Читая “Слово”, - пишет О. Сулейменов, - я неоднократно убеждался - Автор знал один из тюркских языков и разбирался в наречиях. Он не стенографирует речи персонажей, но достаточно точно стилизирует их...”( Сулейменов О. АЗиЯ. С.,127).
“В среде, насыщенной поэзией тюркской речи, мне кажется, и творил неизвестный автор “Слова о полку Игореве”, произведения, посвященного одному из нерядовых эпизодов славяно-тюркской истории.
Он, сын своего времени и сословия, свободно и естественно употреблял в тексте не только невидимые уже тюркизмы, но и живые тюркские термины и лексические формулы, не боясь быть непонятым своими читателями. Он рассчитывал на двуязычного читателя XII века. (Сулейменов О. АЗиЯ. С.,182).
Действительно, наличие тюркизмов немаловажный фактор для выяснения автора “Слова”. На это обращали внимание и Н. Баскаков (Баскаков Н. Тюркская лексика в “Слове о полку Игореве” М., 1985).
Интересная гипотеза об авторе “Слова” выдвинута Г. Карпуниным на основании нового прочтения фразы: “Почнем же, братия, повесть сию от старого Владимира до ныняшнего Игоря, иже...”.   Николаем Переясловом. Он предлагает вместо “Игоря, иже...” читать “Игря+иче”, что значит “Игоряиче”, т.е. “Игоревича”, сына Игоря Владимира.
Некоторые авторы считают автором “Слова” сына Игоря Владимира. Они исходят из того, что Владимир Игоревич выступает в поэме под родовым отчеством ОЛИЧ, то есть Ольгович - “внук Ольгов”.
Тогда полный заголовок “Слова” будет читаться так: “Слово о полку Игореве, Игоря, сына Святослава. ВНУКА ОЛЬГОВА “. То есть “Слово” кого? ВНУКА ОЛЬГОВА.
Есть мнение, что автором “Слова” был сам князь Игорь. Так считают В. Чивилихин, В. Буйначев, профессор Ю. Абрамов, доктор философских наук В. Демин и др. Такое решение содержится, по их мнению, в полном названии “Игоревой песни”. Достаточно проставить правильно знаки препинания (в древнерусском тексте их, ес-тественно, нет), как проступает самооочевидный смысл: “Слово...Игоря...”. Отсюда они делают вывод, что “Слово” сочинено и написано Игорем. Та же смысловая конструкция, считают они, - только в вопросительной форме - повторяется в начальной фразе “Слова”, поименнованного здесь повестью: “Не лепо ли ны бяшеть, братие, начати старыми словесы трудных повести о полку Игореве - Игоря Святославича? Здесь, по их мнению, попросту повторяется устойчивачя схема, присущая многим древнерусским текстам: например, “слово Серапиона [Владимирского]” означает “Слово”, принадлежащее старцу Серапиону, сложенное и написанное им.
В приведенной начальной фразе Игорева Слова, считают Ю. Абрамов и В. Демин, имеется еще один загадочный смысл, связанный со “старыми словесами”, на который почему-то никто не обращает внимания. Сплошь и р ядом слова “не лепо ли ны бяшеть” перевоятся на современный язык как: “Не пора ли начать...”. Но при этом никто не задумывается, почему это вдруг призщывают начать трудную повесть старыми словесами, если в последующих пассажах автор только и делает, что открещивается от всех этих “старых словес”, связанных с традициями Бояна? Налицо чвное непонимания того, что же имел в виду автор.
Ларчик открывается просто: первое слово Игоревой песни следует читать не раздельно, а вместе, и означает оно то же, что и в современном русском языке: “нелепо” - значит “непристойно”, “неприлично”. Поэтому-то автор “Слова” и восклицает: “Нелепо (то есть нельзя) нам начинать (говорить) старыми словесами!” - предлагает петь не по-старому (не по Бояну и его устаревшему “замышлению”), а по-новому, то есть по былинам (былям) сего (нового\) времени. ( Абрамов Ю.А., Демин В.Н. 100 великих книг.М., 1999, с. 371).
 
Сторонники того, что “Слово” создано в XVIII веке предлагают различные имена  поддельщиков.
А.А. Зимин автором слова считал Иоиля Быковского, архиерея у которого Мусин-Пушкин, якобы, приобрел “Хронограф” в котором и было “Слово”.
Поэт и театровед В.С. Герман высказал предположение, что автором “Слова” мог быть один из многочисленных крепосных Мусина-Пушкина.
Эта идея показалась соблазнительной Фаине Гринберг. “И правда, - пишет она, - ведь должен был Мусин-Пушкин иметь при себе человека, исполняющего должность секретаря-письмоводителя-библиотекаря... Мусин-Пушкин был человек достаточно занятый своей карьерой, положением при дворе, огромной семьей. Кто-то должен был содержать “в порядке”, что называется, его библиотеку и собрание рукописей... Тем более, что существовал яркий прецендент: крепостной секретарь-библиотекарь известного графа Шереметьева, театрала, Василий Вороблевский, очень одаренный литератор... Автором Слова, вероятно, мог быть человек, сопровож-давший Мусина-Пушкина по Европе.” (Гримберг Ф. Рюриковичи или семисотлетие “вечных” вопросов. М., 1997, с. 177).
Но почему автор “Слова” должен был сопровождать Мусина-Пушкина по Европе?  Как считает Ф. Гримберг, только в Италии автор “Слова” мог познакомиться с хроникой Лиудпранда Кремонского, придворного лонгобардского короля Беренгария,  “Антаподосис” (“Воздояние”)., написанной на латинском языке, якобы,  в 958-962 годах. . В Киевской Руси эта хроника не была известна.
По мнению Ф. Гримберг, именно в этой хронике будуший автор “Слова” мог прочесть о сыне болгарского царя Симеона Вениамине-Бояне, который умел превращаться в зверя. Судя по хронике, Боянус обладел магией настолько, что внезапно мог преобразиться в волка и быть неотличимым от настоящего дикого зверя.
В своем романе “Друг Филострат или история одного рода русского” Фаина Гримберг называет автора “Слова”:
“Андрей Иванович Шатилов (Артемьев) был человек большой одаренности и страшной судьбы. Он написал Слово о полку Игореве для Мусина-Пушкина”.
Вот так-то. Искали, искали историки-академики, а нашла Фаина Гринберг - Андрей Иванович Шатилов (Артемьев).
А вот как происходили эти события, согласно ее версии:
“...Однажды Андрей Иванович прочел Мусину-Пушкину несколько своих набросков и отрывков, которые полагал более или менее завершенными. И на этот раз Мусин-Пушкин восхищался почти с такою же горячностью искренней, как верный Аксенов. Андрей Иванович, одобренный этим искренним восторгом, заговорил так детски задорно и радосно. Сказал, чуть смеясь над собой:
- А ведь не хуже будет Оссиановых песнопений?
(Читатель, вероятно, знает, что в 1765 году Европа была очарована “древними старошатланскими поэмами”. Но это оказалась фальсификация. Ее  автором, как выяснилось вскоре,  был шотланский учитель  Джеймс Макферсон. - Н.Х.).
И далее заговорил горячо, что в этом его произведении будут странности и неясности, коим и быть должно в произведении по-добном. И неясности и странные красоты будут истекать из этой увлеченности ритмом...
Мусин-Пушкин смотрел на него внимательно. И спросил вдруг прямо, не желал бы Андрей Иванович, подобно шотланскому Макфферсону, выдать свое сочинение за подлинное творение безвестного славянского барда?
- Зачем сие? - Андрей Иванович улыбнулся ясной своей улыбкой.
Он вовсе не желал мистифицировать; напротив, именно тогда пожелал он завершить непременно иные из своих писаний, и чтобы имя его стояло непременно, чтобы имя его узналось...
Однако Мусин-Пушкин спокойно, осторожно и в таком несколько задумчивом тоне ответил на его вопрос, что сие может быть затем, что сложение мнения о древности прекрасной русской словесности ныне может быть более важно, нежели чудесное явление поэта совсем нового, и сие не есть обман, но есть некий своеобычный путь. Ведь не полагает Андрей Иванович обманщиком сего Якобия Макферсона, создателя образа певца Оссиана? И пусть ведают, что и русская словестность иметь может своих Гомеров и Оссианов...” (Гримберг Ф. Рюриковичи или семисотлетие “вечных” вопросов. М., 1997, с. 189).
Вот так получается по словам Фаины Гримберг, подбил Мусин-Пушкин мальчика на подлог. Так и родился, якобы, подлог под названием “Слово о полку Игореве”. Одна из самых ярких и блистательных мистификаций.
А в Италии, когда  этот самый Андрей Иванович путешествовал с Мусиным-Пушкиным, заимствовал, по мысли Фаины Гримберг, образ Бояна.
Мазон, совершенно верно, как считает Фаина Гринберг, полагает, что первые “музыканты и певцы“ (да, впрочем, и не только первые, - подчеркивает она) Киевской Руси были “иностранцами”, выходцами с Балканского полуострова, греками и болгарами. Почему так было? Вовсе не потому, что “местные жители” Руси Рюриковичей  не имели подобных талантов, - объясняет Гринберг. Просто у них не успел развиться соответсвенный “княжеско-полководческий уклад жизни с этими ритуализованными дружинными пирами, во время которых исполняли свои “песни” певцы-сказители....
Вот, значит, как выходит. Опять Русь Рюриковичей, опять иностранные певцы, опять не успел развиться княжеско-полководческий уклад жизни. Опять, в который раз, как заезженная пластинка - недоразвитые русичи и образованные иностранцы.
Не надоело ли, Фаина Гринберг? И зачем выдумывать какого-то Андрея Ивановича и подбивающего его на подлость графа Мусина-Пушкина, который, якобы,  ради величия Родины подбивает юношу  на ложь.
Впрочем, Гринберг так не считает. Для нее это, верно, естественное состояние души. “Но можно ли полагать Мусина-Пушкина лжецом? Если признать мистификацию особым жанром, то Мусин-Пушкин и Малиновский лжецы не более, нежели Пушкин и Достоеский; то есть мистификация - жанр, а мистификатор - писатель. Только и всего; по моим понятиям, во всяком случае...” (Гримберг Ф. Рюриковичи или семисотлетие “вечных” вопросов. М., 1997, с. 188).
Ну что ж, мистификация, видимо профессия Фаины. Ведь она любит публиковаться под разными псевдонимами: Сабахатдин-Бора Этергюн, София Григорова-Алиева, Ирина Горская, а теперь Фаина Гинсбург. Кем же вы будете завтра, Фаина?
Я не против скептического отношения к “Слову”, я за научно-аргументированный скептицизм. Ну, не согласен О. Сулейменов с выводами А.А. Зимина. Это его право, и он доказывает свое мнение. Трудно сказать и решать: кто прав - Зимин или Сулейменов? Но в чем абсолютно прав О.Сулейменов, это в том, что трудно согласиться с методами обсуждения работ А.А. Зимина, методами давления, охаивания, оплевывания, а уж тем более репрессий за научные взгляды.
Я согласен с Фаиной Гинсбург, что теперь остается только дождаться выхода в свет на русском языке книги Мазона(а хорошо бы заодно иметь в компанию, что называется, в опубликованном виде и сочинения других скептиков: М. Успенского, того же А.А. Зимина, Ле-же, Фрчака и др; то есть, чтобы не рыться, не выискивать, чтобы все можно было прочитать на русском языке); так вот, хорошо бы иметь такой большой сборник, или, пожалуй, одного не хватит, - два, а то и три-четыре; и пусть будет общее название, такое, например: “Слово - памятник XVIII века”... И вот тогда каждый, интересующейся проблемой, сможет, сопоставляя мнения и доводы, решать для себя, кто прав.
Таким образом, несмотря на огромные усилия традиционной историографии, установить автора текста “Слова” не удалось. Кроме самых противоречивых гипотез по этому поводу мы ничего не имеем.

                *.*
Отдавая должное огромным усилиям историков и литературоведов, которые изучают “Слово о полку Игореве” вот уже двести лет, ничего определенного об этом произведении, кроме гипотез, сказать не удалось.
Традиционная история не имеет точных исторических данных и документов о походе Игоря. Она не может нам сказать когда происходила битва, где происходила битва, не может описать как происходила битва. Лингвистический анализ не устанавливает дату текста, а только относит группы текстов  с данными лингвистическими характеристиками к одному времени. Иначе говоря, лингвистический анализ не может служить  основой правильной датировки текста.  Факт лингвистической схожести текстов, которые мы сегодня относим к XII веку, включая “Слово” означает только то, что на основе текстологического анализа мы выявили тексты одного времени, но это не доказывает, что документы именно XII века. Согласно новой хронологии они могут быть датированы XVI веком. Следовательно, и “Слово” будет отнесено к XVI веку.
Не огромная работа по текстологическому анализу текста, не сам список текста, который дошел до нас в испорченном варианте копии с перепутанными и пропущенными, страницами не могут служить доказательством того, что “Слово” написано в XII веке.
Не удалось установить и автора текста. Кроме самых противоречивых гипотез по этому поводу мы ничего не имеем.
Но традиционная историография не может и опровергнуть подлинность “Слова” и доказать, что оно не было создано в XII веке.
Каждый оказывается прав по-своему.
Поиски доказательств подлинности  или поддельности “Слова” строятся на выяснении его взаимосвязи  с “Задонщиной”.


                *.*
                ЗАДОНЩИНА

Вопрос о поддельноти “Слова” с новой силой вспыхнул после открытия в 1852 году другого памятника старины - “Задонщины” (полное название этого памятника - “Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче”).
“Задонщина” повествует о ярком историческом событии - битве Дмитрия Ивановича с полчищами Мамая на Куликовом поле в 1380 году.
Отдельные списки текста “Задонщины” так близок тексту “Слова”, что невольно возникало предположение,  один из авторов при создании своего произведения пользовался чужим текстом.
Но кто? Автор ли “Задонщины” пользовался “Словом” или автор “Слова” пользовался текстом “Задонщины”?
Как мы сказали, “Задонщина” отражает события  Куликовской битвы. Эта битва нашла отражение в проиведениях, составивших особый Куликовский цикл. В него входят, помимо “Задонщины” еще четыре произведения: “Житие Дмитрия Донского”, “Сказание о Мамаевом побоище”, краткая и пространная редакции летописной повести.

Вот как что пишет по этому поводу известный советский историк А.А. Зимин:
“Уже вскоре после сражения начала слагаться летописная повесть. Летописное повествование отличается скупым, сдержанным, деловым рассказом, наполненным еще не остывшим жаром битвы. Постепенно летописцы, переписывая повествование, оснащали его новыми подробностями и красочными деталями. Летописная повесть использовалась также и составителями других литературных произведений о Куликовской битве. Самую большую популярность из памятников Куликовского цикла приобрело так называемое “Сказание о Мамаевом побоище”, дошедшее до нас в более чем 100 списках, составляющих три редакции: основную, летописную и рас-пространенную. Самый древний список этой повести датируется XVI веком.
“Сказание о Мамаевом побоище” рисует широкое полотно единоборства Руси с монголо-татарскими полчищами в 1380 году. Для него характерны разнообразнейшие приемы изображения, часто применявшиеся в средневековой русской литературе. Повесть изо-билует речами героев, стилистическими красотами, ссылками на другие литературные произведения, характерной ее чертой чвляется также церковная риторика. Вопрос о времени возникновения “Сказания о Мамаевом побоище” еще окончательно не решен...
Скорее всего “Сказание” возникло в связи с событиями окончательного падения золотоордынского ига в 1480 г., когда современники этого исторического события не могли не вспомнить о тех героях, которые на Куликовом поле закладывали основу гряду-щей победы”.
Обратите внимание, уважаемый читатель, что А.А. Зимин возниконовения “Сказание” относит к концу XV - началу XVI в.
Но мы с вами говорили выше, что и Л.П. Жуковская приходит к выводу, что сгоревший список “Слова” Мусина-Пушкина был скопирован с оригинала XIV в. в важный момент русской истории - перед так называемым “стоянием” на Угре 1480 г. (Жуковская Л.П. О датировке списка “Слова о полку Игореве” // “Слово о полку Игореве” и его время. М., 1985, с. 122.).
Следовательно и “Сказание” и оригинал “Слова” были созданы, по мнению ученых,  в одно время - перед так называемым “стоянием” на Угре 1480 г.
Сказание было напечатано в XVII в. Особая редакция его текста была включена в третье издание “Синопсиса” (1680).
Интересно, что яркий русский историк Н. Костомаров говорил, что эта повесть никак не может считаться достоверным источником и называл его множеством явных вудумок, анахронизмов, равным образом и преданий, образовавшихся в народном воображении уже позже.

 А.А. Зимин отмечает, что, безусловно, самым поэтическим произведением Куликовского цикла является так называемая “Задонщина”, принадлежащая к числу лучших шедевров древнерусской литературы. Название свое повесть получила под пером старца Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина, записавшего ее в конце XV в. “Задонщина” дошла до нас в двух редакциях, представленных пятью списками. Краткая редакция сохранилась только в единственном, но самом древнем списке - Кирило-Белозерском, далее (К-Б), датируемом 70-ми годами XV в. Первоначально “Задонщина”, очевидно, была памятником фольклорным - песней, ко-торую сочинил вскоре после самой битвы рязанский боярин Софоний. Образный строй этого лирического произведения, овеянного скорбью о погибших воинах и радостью одержанной победы, перекликается с гениальным “Словом о полку Игореве”. В 70-х годах XV в., может быть, в том же Кирилло-Белозерском монастыре Ефросин записывает это произведение, дополняя переработанными вставками из некоторых письменных источников (Сказки о Соломоне, “Слово о погибели Русской земли”, “История иудейской войны Иосифа Флавия” и другие).
На основании произведения Ефросина в  начале 30-х годов XVI в. составлена была Пространная редакция. Она дошла до нас в четырех списках, образующих как бы две разновидности (извода). Первая, представленная самым древним списком И2 (Музейный 2), датируемым началом XVI в., сохранившимся не полностью, списком конца XVI в. ИI (Музейный 1), наиболее исправным, и списком XVII в. Ундольского (У). Ко второй разновидности относится список XVII  в. Синодальный (С), который имеет больше сходства с К-Б, чем другими списками Пространной редакции. Пространная редакция “Задонщины” отличается от Краткой прежде всего своей книжностью, компилятивностью. При ее написании были использованы, кроме Краткой редакции “Задонщины”, и некоторые другие произведения - “Сказание о Мамаевом побоище”, Никоновская летопись (или ее источник) и, возможно, другие сочинения.
Эта редакция “Задонщины” утратила ту прелесть поэтического восприятия событий, которая характерна для произведений Ефросина” (Задонщина. Подготовка и комментарии А.А. Зимина. Тула., 1980, с. 15.
Но пространная редакция “Задонщины” текстологически ближе к “Слову о полку Игореве”.  Точнее ближе к “Слову”  список XVII  в. Синодальный (С), который имеет больше сходства с Кирилло-Белозерским, чем другими списками Пространной редакции.

Предполагается, что “Задонщина” была создана вскоре  после Куликовской битвы. Автором этого произведения многие исследователи считают Софония Рязанца, имя которого упоминается в списках “Задонщины”.  Кто-то из ученых считает его “рязанским по-пом”, кто-то “брянским-боярином”. На наш взгляд, особый интерес представляет версия Олжаса Сулейменова. Он говорит, что правильно читать не Софоний Рязанец, а Софоний-резанец. “Резанцами” называли скопцов или христиан, подвергшихся насильственной мусульманизации, обрезанию. “Резанцами”, отмечает он, на Волге по сю пору прозывают мусульман. (Сулейменов О. АЗиЯ. Алма-Ата. 1975, с. 13).
Многие ученые пришли к выводу, что создатель первоначальной “Задонщины” Софоний был по происхождению выходцем из татар-ской среды и его знакомство с восточными языками более чем вероятно (Седельноков А.Д. Где была написана “Задонщина”? “Zlavia” 1930, т. IX, № 3, с. 535-536;  Ржига В.Ф. О Софонии Рязанце // В кн.: Повести, с. 401-405; Зимин А.А.  Две редакции Задонщины // Труды МГИАИ, т. 24. М., 1966, с. 44).
А.Д. Седельников и В.Ф. Ржига высказали гипотезу о возможности отождествления Софония с боярином рязанского князя Олега Софония Алтыкулачевичем (АСЭИ, т. III, М., 1964, № 322, с. 35).
 Интересный факт - боярином рязанского князя является татарин, он же и автор “Задонщины”. Но это не очень вяжется с нашим представлением о глубокой вражде оккупантов татаро-монгол и русских в этот период.
Если автором “Задонщины”  является представитель ордынских   ханов, который воспевает победу Русского князя Дмитрия Донского то логичнее выглядет гипотеза академика А.Т. Фоменко  о русско-ордынских отношениях.
Достаточно тесные отношения половцев, монгольских завоевателей и русских отмечали уже советские историки. “Тюркоязычное начеление юга Руси, и в первую очередь половцы, ассимилировало основную массу монгольких завоевателей, - отмечает А.А. Зимин. - И  “монголы” южнорусских степей XIV - XV вв. не в меньшей мере потомки половцев, чем наследников воинов Батыя. Поэтому в ли-тературе конца XIV - начала XV вв. татары и половцы часто отождествляются. Это встречаем в Повсти о Митяе (1378), Повести о Темире-Аксаке (1395), Повести о нашествии Едигея (1409). Полов-цами называются  татары и в Сказании о Мамаевом побоище, первоначальный текст которого сложился к началу XVI в. О походе Мамая “с всею силою татарьскою и половецкую” говорит Летописная повесть о Мамаевой побоище”, “Поля Половецкие”  упоминаются и в Краткой редакции Задонщины” Зимин А.А.  Две редакции Задонщины // Труды МГИАИ, т. 24. М., 1966, с. 44).

Больше сведений мы имеем об авторе Кирилло-Белозерского списка “Задонщины”. Автором краткой редакции “Задонщины” является монах Кирилло-Белозерского монастыря Ефросин, живший там в 70-е годы XV в.  Ефросин является составителем нескольких дошедших до нас сборников. Помимо “Задонщины” им переписано “Сказание об Индийском царстве”, “Хождение игумена Даниила в святую землю”, “Толковая Палея”, “История Иудейской войны” Иосифа Флавия, Сказки о Соломоне, “Слово о погибели Русской земли” и др.
Следует отметить, что Ефросин не был строгом копиистом, а нередко являлся редактором текстов, внося определенные правки в переписываемый текст. Он довольно часто сокращал тексты, оставляя только наиболее существенные с его точки зрения факты.
Приведем в качестве примера редакторской работы Ефросина начало “Сказания об Индийском царстве”.
Несколько слов об этом интересном произведении. Основное со-держание - описание чудес Индии, которое ведется от имени индийского царя Ивана. Во вступлении говорится, что греческий царь Мануил отправил к индийскому царю Иоанну посла с дарами, поручив ему разузнать о чудесах Индийской земли. Царь Иоанн принял присланные дары, посоветовав царю Мануилу поступить к нему на службу. После этого идет основное содержание призведения с описанием достопримечательностей Индии. В заключении говорится, что царь Иоанн отпустил греческого посла к царю Мануилу.
Вот волоколамский список Сказания.
Встпление; Царь Мануил Грецскыа земли посла и свои посол ко царю Ивану индеискому и посла к нему дары многыя и повеле ему воспросити о вел(и)чесъстви слы его и всех чюдесех Индеискои земли, и дошед земли Индеискои и дары дав црь Ивану и повеле ему начат(ь) гл(агола)ти. Царь же Иван приа дары с великою любовию и противу дав дары многы и рече царю: “Рците царю своему Мануилу, аще ли хощещи увидети мою силу и вся чуд(е)са моеи земли, продаи же землю свою Греческую всю да приди ко мне сам. Послужиши мне. И учину та собе слугою второго или трет(ь)аго и паки возвротишися во свою землю да будеши у меня десетерицею того свыше тебе писат ц(а)рство мое на хорот(и)ю и ти и со всеми книжники своими не можеши имписати моег(о) царства до исхода д(у)ши твоеи. А цена твоего царства не станет тобе на хротию занеже неозе моего царства тобе исписати и всех чудес моих. Аз есми до обеда папа а по обедех есми царь, а ц(ар)ь есми над тремя тысящама цари и 6-ю сот. А поборник есми по провославной вере Христове”. (Выделено мною - Н.Х.)
Заключение: И отпусти посла греч(е)ского с великою честию и со многими дары ко царю Мануилу и потом ины посол не выша во Индеискои земли.
А вот правка выделенного текста Ефросином в Кирилл-Белозерском списке. В этом списке вступление и заключение с описанием отправления греческого посольства и начало речи царя Иоанна, в той ее части, где противопоставляется Индийская земля Греческой, отсутствуют полностью. В К-Б текст начинается с того месата, где царь Иоанн переходи к описанию своей земли. Первое предложение в К-Б начинается с местоимения “аз”, поэтому только в К-Б здесь вставлено имя “Иоанн”.
“Аз  есмь Иоанн царь и поп над цари царь, имею под собою 3000 цареи и 300. Аз есмь поборник по православной вере Христове”.

Как считает Р.П. Дмитриева, “Это показывает, что отсутствие вступления и заключения в списке К-Б не случайная утрата при переписке, а результат сознательного сокращения. Иначе не объяснить, откуда переписчик мог взять имя индийского царя. Только из вступления переписчик мог знать, что весь дальнейший рассказ ведется от имени царя Иоанна, и поэтому имя его включил в первое предложение, с которого начал переписывать сказание” ( Дмитриева Р.П. Приемы редакторской правки Ефросина // “Слово о полку Игореве” и памятники куликовского цикла. М., 1966, с. 267).
Анализ редакторских правок Ефросина и его стремление к сокращению текство позволил Р.П. Дмитриевой сделать вывод, что Кирилл-Белозерский список “Задонщины” не является первейшим, а есть результатом сокращения какого-то полного текста “Задонщины”.
“Изложенные факты, - делает заключение Р.П. Дмитриева, опровергают предположение Я. Фрчека и А. Мазона о том, что Кирилло-Белозерский вариант “Задонщины” - древнеший. Между тем именно это предположение - краеугольный камень всей системы аргументов “скептиков”, стремившихся доказать, что “Слово о полку Игореве” ближе к “поздней” редакции “задонщины”, чем к “древнейшей”, которой считалась Кирилло-Белозерская, и на этом основании выводивших “вторичность” “Слова о полку Игореве” по отношению к “Задонщине” ( Дмитриева Р.П. Приемы редакторской правки Ефро-сина // “Слово о полку Игореве” и памятники куликовского цикла. М., 1966, с. 291).
Правда, доводы Р.П. Дмитриевой не убедили А.А. Зимина (См.: Задонщина. Тула, 1980. Введение и комментарии). Каждый, как говорится, остался при своем мнении.

Говоря о редакторской работе Ефросина, мы хотели бы обратить внимание на то, что он совершенно естественно воспринял рассказ о далекой Индии, о том что там царь почему-то с русским именем Иван, который призывает Греческого царя Мануила послужить ему слугою. Это никак не вяжется с нашими традиционными представ-лениями о древней  Индии .
Но это опять же очень хорошо согласуется с трактовкой этого вопроса у специалистов по новой хронологии.
И так, Ефросиний якобы редактирует и при этом сокращает вариант простанной редакции “Задонщины”.
Но иначе смотрят на деятельность Ефросиния А.А. Зимин и академик Д.С. Лихачев. Они считают, что Ефросиний писал “Задонщину” по памяти фольклорного варианта Софония, а не редактировал и не сокращал письменный текст какого-то списка Софония.
А.А. Зимин считает, что в конце XIV века возникает устная Задонщина. Ее автором бы, очевидно, Софоний Рязанец, боярин князя Олега. Затем создается Кирилло-Белозерский список ( К.Б.)
 “Если К-Б близок к фольклорному протооригиналу памятника, то для архетипа списков ИI и сходных характерна книжная манера повествования, использование различных памятников древнерусской литературы. Говорить о механическом сокращении текста в К-Б совершенно невозможно” Зимин А.А.  Две редакции Задонщины // Труды МГИАИ, т. 24. М., 1966, с. 18).


                *.*
                ЧТО МЫ ЗНАЕМ О КУЛИКОВСКОЙ БИТВЕ

Данные о Куликовской битве сохранились в отдельных памятниках, но их достоверность проблематична. Так списки погибших в бою князей, воевод, видных бояр зафиксированы в поминальных (“животных”) книгах - синодиках. Упоминания о битве на Дону попали в княжеские грамоты, в родословные записи, разрядные книги, в записи на рукописных книгах. Эти источники активно изучаются (См.: Горский А.Д. Куликовская битва 1380 г. в исторической науке // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983, с. 15 - 42).
Отзвуки Куликовской битвы можно найти в панегерическом “Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича”, в “житии” Сергия Радонежского (XV в.).
О Куликовской битве можно найти сведения в различных памятниках русской письменности XV - XVII вв. Например, летописи напоминают о победе Дмитрия Ивановича Донского, рассказывая о походе Ивана III на Новгород и Шелонской битве 1471 г. Под 1148 г. в ряде летописей помещено послание епископа Вассиана Рыло тому же Ивану III  с призывом к активной обороне против нашествия Ахмата на Русь со ссылкой на пример Куликовской битвы. При описании взятия Казани сообщается о том, что при войске Ивана IV  находились “животворящий крест” и икона Богоматери, “иже бе на Дону” с Дмитрием Донским. Иван Грозный в своих посланиях упо-минает среди своих предков Дмитрия Донского как полководца. Ссылки-напоминания о Куликовской битве имеются в “Большой челобитной” Ивана Пересветова (XVI в.), в “Истории о Казанском царстве” (XVI в.), “Ином сказании” (1606 г.) и др.

Так, например, возьмем Синодик. Фактически Синодик является самым ранним памятником Куликовской битвы.   Дмитрий Донской велел поминать погибших и занес их в Синодик.  В синодике записаны только имена двух союзных князей, восьми московских бояр и воевод. Всего десять Человек!  Последним в списке записан ко-мандир сторожевого разъезда.  Интересно, ранний список Синодика датируется приблизтельно 20-ми годами XVI в.
Самая ранняя из летописей - Троицкая (известна по Симеоновской  летописи и Рогожскому летописцу) - воспроизводит список синодика полностью с единственным дополнением: в конце списка приписан Александр Пересвет.
У Р.Г. Скрыникова есть интересное наблюдение: “Чем позднее летопись, тем подробнее списки убитых на Куликовом поле. Но все дополнения в них носят недостоверный характер. Как выяснено в литературе, авторы пространной Летописной повести се-редины XV  в. включили в перечень погибших Дмитрия Минича (убит в 1368 г.), Дмитрия Монастырева (убит в 1378 г.), князя Федора Тарусского (убит в 1437 г.). В Никоновской летописи XVI в. включены имена Андрея Шубина и Тараса Шатнева, отождествить которых с реальными историческими лицами невозможно”. (Скрынников Р.Г. Куликовская битва. Проблемы изучения // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983, с. 63).
Недостоверны и разрядные записи. Как отмечает тот же Р.Г. Скрыников, “разрядные записи по тексту “Сказания” бвли составлены, по-видимому, в позднее время и обладали невысокой стпенью достоверности” (Там же). Действительно, “Сказание” приводит по крайней мере два полковых разряда: один был составлен будто бы при выступлении из Коломны, а другой - непосредственно на поле битвы. В обоих разрядах совпадают и остаются неизменными только имена воевод передового полка   бояр “князей” Дмитрия и Владимира Всеволжских. В остальных случаях два разряда “Сказания” расходятся между собой. Так, по коломенскому разряду, в полк правой руки были назначены князь Владимр Андреевич и князья Ярославские. На поле битвы в томже полку числился только Микула Васильевич Вильяминов с коломничами. Главным воеводой полка левой руки в коломенском разряде назван князь Глеб Брянский (князь с таким именем был убит в 1340 г.), в куликовском разряде Тимофей Валуевич с костромичами. В коломенском разряде Тимофей Волуевич фигурировал как воевода владимирский и юрьевский, а воеводой с костромичами назван Иван Квашня Родионович. Создается впечатление, что летописцы просто не знали своих героев.
В русских разрядных книгах счет разрядам велся с 1375 г., но, как показал В.И. Буганов, составители книг целиком заимствовали ранние сведения о назначении воевод из летописей XV в. (Буганов В.И. Разрядные книги последней четверти XV - начала XVII в. М., 1962., с. 107; Скрынников Р.Г. Куликовская битва. Проблемы изуче-ния // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983, с.63).
Таким образом, анализ разрядных книг позволил сделать Р.Г. Скрынникову вывод, что ранние  и достоверные записи о разряде полков на Куликовом поле не сохранилось до наших дней.
 
Нет точных данных о численности войск, участвовавших на Дону, о числе погибших.
Вот что пишет по этому поводу, например, Р.Г. Скрынников:
“Источники позднего происхождения содержат преувеличенные сведения о численности русских полков на Куликовом поле. Как значится в летописи, князь Дмитрий собрал своих воев “100 000 и сто, опроче князей русских и воевод местных, а всей силы было с полторасто тысущь или со двести тусычи”. Согласно “Сказанию о Мамаевом побоище”, погибло русской дружины “полтретьа ста ты-сящ и три тысящи”. Совершенно очевидно, подчеркивает Р.Г. Скрынников, что авторы указанных источников не располагали точными данными. Летописец сначала называет 100 000, а затем увеличивает эту цифру до 150-200 тыс. А.А. Шахматов выразил удивление по поводу летописной цифры “100 тысч и 100” и высказал предположение, что вместо 100 в источнике стояло первоначально 70 000 (вмесо древне-русской цифры “р” стояло “о”).
Такое предположение, пишет Р.Г. Скрынников, едва ли можно признать удачным: летописец допустил бы явную несообразность, если бы сказал, что Дмитрий собрал своих воинов 170 тыс., а всего собралось 150 тыс. или 200 тыс. воинов. В устах летописца слова “сто тысяч и сто” были, скорее всего, образным поворотом.“ ( Скрынников Р.Г. Куликовская битва. Проблемы изучения // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983, с.50).
Были и другие предположения историков о численности войск и погибших. Свои расчеты приводили В.А. Кучкин, В.В. Каргалов и др. И у всех предположения, гипотезы и никаких точных фактов и документов.

Вот такое положение в традиционной исторической науке.

“Нет никаких даже приблизительных данных о численности мамаевой рати”, - пишет Р.Г. Скрыников. (Скрынников Р.Г. Куликовская битва. Проблемы изучения // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983, с.52).
Историки давно обратили внимание, что в сохранившихся источниках подробно описано начало Куликовской битвы, зато ее кульминация и финал рисуются чисто фольклорными красками, так что реальный ход событий по этим источникам установить невозможно. Кое-чем ход Куликовской битвы в версиях, принятых авторами летописей и эпических сказаний, напоминает описания сражения между войском князя Александра Невского и ливонскими рыцарями на берегах Чудского озера. Во время Ледового побоища сильный отряд русских войск ударил в тыл противнику и обратил в беспорядочное бегство. Тогда русским досталась не только богатая добыча, но и немалое число пленных: 50 именитых рыцарей, нарочитых воевод, и еще большее число менее знатных рыцарей и рядовых воинов, кнехтов.
Число участников Куликовской битвы во много раз превышало численность ратей, сражавшихся на Чудском озере. Значит, и пленных русские при разгроме Мамая должны были захватить не десятки и сотни, а тысячи. Ведь в составе Мамаева войска было немало пехоты, которая при поражении не имела шансов убежать от  русской конницы.
Летописи говорят, пехоту у Мамая составляли бесермены, и армены, и фрязи, черкасы, и ясы, и боуртасы. В данном случае нас интересуют фрязи и генуэзцы, ибо их участие в битве напрямую связано с дальнейшей судьбой татарского предводителя.
Как отмечает Карамзин, одни народы служили Мамаю “как подданные, другие как наемники”. Генуэзцы, например, имели давний договор с Золотой Ордой, по которому в обмен на военную помощь генуэзским колонистам и купцам гарантировалось право свободной торговли в Крыму и личная безопасность. Но трудно себе представить, чтобы и наемники, и подданные-вассалы стали бы сражаться за Мамая до последней капли крови. Тем более хорошо известно, как легко Мамаево войско оставило полководца-неудачника и перешло к Тохтамышу. Какой был резон у тех же генуэзцев бояться русского плена и предпочесть ему смерть на поле брани? Ведь они вполне могли рассчитывать на выкуп, который не преминули бы внести их богатые соотечественники. И почему бы воинам Дмитрия не брать пленных? Ведь за пленников можно было получить немалый выкуп или, обратив в рабов, продать на невольничьих рынках.Однако пленных в Куликовской битве не было. И это одна из загадок. О пленных молчат не только летописи и сказания, хотя там подробно перечисляется захваченная у татар добыча. Ни одна из известных русских родословных не восходит к людям, которых можно было бы счесть пленниками, попавшими в Московское государство после Куликовской битвы. При этом татарские мурзы, выходцы с Кавказа и генуэзцы как до 1380 г., так и после, нередко поступали на русскую службу, что отражено в родословных российского дворянства. Следовательно, пленных в Куликовской битве действительно не было.Как это можно объяснить?

Нет точных данных в официальной исторической науке и о месте битвы.  “Считается, что Куликовская битва произошла на правом берегу Непрядвы. Это мнение ныне оспорино В.А. Кучкиным. Заново проанализировав исторические, географические и топонимические данные, В.А. Кучкин пришел к выводу, что столкновение основных сил имело на левом берегу Непрядвы. Если принать подобное предположение справедливым, придется полностью пересмотреть привычные представления о ходе сражения.” Скрынников Р.Г. Куликовская битва. Проблемы изучения // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983, с.54).
Нет ясности в официальной историографии и названием “Куликово поле”.
Обратимся опять же к Р.Г. Скрынникову. “Наименование “Куликово поле” обычно связывали со степным куликом, будто бы обитавшим на поросшем степной травой поле, примыкающем с юга к Непрядве. Однако Д.С. Лихачев предложил иное истолквание. Он связал название места сражения со словом “кулига” или “кулики”, обозначавшим отдаленное место. Новый топонимический материал блестяще подтверждает интерпретацию Д.С. Лихачева.
В народном говоре слово “кулига” или “кулички” широко использовалось с давних времен. В Москве этим именем (Кулички) издавна называли район, расположившийся за Китай-городом”
(Скрынников Р.Г. Куликовская битва. Проблемы изучения // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983, с.55).

Стоп. Обратите внимание на выделеные слова. Они будут  очень важны для дальнейшего нашего рассмотрения этого вопроса. На Кулички в Москве, как место Куликовской битвы, указывают ведь и авторы новой хронологии А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский.  Больше того, они убедительно доказывают свою гипотезу. 

                *.*
 Следует сказать, что вопрос о Куликовской битве да и вообще проблема монголо-татарского ига в отечественной исторической литературе крайне дискуссионна и противоречива. Здесь больше вопросов, чем ответов.
Интересно, что множество вопросов возникает не у профессиональных историков, а у настоящих, я бы сказал профессиональных любителей истории. Может быть от того, что профессионалы всегда “зациклены” на своей узкой специализации? Они как грибняки, которые постоянно ходят на свою излюбленную полянку, где знают каждый кустик, знают под каким из них искать какой гриб. Они роются под кустиком, но не видят леса.  Профессиональный любитель смотрит на лес-историю с высоты птичьего полета. Его  интересует все.
А может быть от того, что профессиональные  историки “начитались” традиционной литературы, пронизаны, пропитаны ее духом и не могут читать источники новым взглядом?
Трудно сказать от чего это происходит, но ясно, что у настоящих любителей и знатоков истории гораздо больше интересных и свежих вопросов.
Приведем, например, тридцать “каверзных вопросов” по данной пhоблеме, сформулированных известным писателем А.А. Бушковым.

Александр Башков - один из самых издаваемых российских авторов. Его называют “королем русского боевика”. А вот в своей книге “Россия которой не было” он появился в новом качестве, выстраивая свою увлекательную, порой парадоксальную версию исторического пути России.  Правда эта версия во многом основывается на идеях известного математика акдемика А.Т. Фоменко, который высказал их в своих многочисленных книгах по всемирной истории.
Но это, собственно, не имеет особого значения. Главное у А.А. Бушкова есть свои интересные вопросы и свой взгляд на загадки русской истории. Вот эти ввопросы:
1. Почему в “монгольском войске” не было монголоидов, а Чингизхан и Батый описаны людьми с обликом европейцев?
2. Почему “монгольская” конница ездила на лошадей не монгольской породы?
3. Почему “Слово о погибели русской земли”, якобы повествующее о “монгольском нашествии”, оказалось оборванным как раз там, где следовало начаться подробностям?
4. Почему “монголы”, якобы прирожденные степняки, так уверенно воевали в лесах?
5. Почему “монголы”, вопреки обычаям кочевников, вторглись на Русь зимой?
6. Зачем степным кочевникам понадобилось бессмысленное вторжение в горную Грузию?
7. Почему Лызлов, один из образованнейших людей своего времени, ни единым словом не упоминает о Несторе и “Повести временных лет” ?  А также о “великой монгольской империи”, некогда простиравшейся от Пекина до Волги?
8. Почему “монголы-татары” - единственный известный в истории кочевой народ, за считанные годы обучившийся обращению с самой сложной военной техникой того времени, а также взятию городов?
9. Почему многие русские и западные историки настойчиво твердят о принадлежности половцев и татар к европейцам, к славянам, к оседлым народам?
10. Почему действия Батыя почти во всем повторяют действия Всеволода Большое Гнездо?
11. Почему татары, столь благожелательно относившиеся к христианству (и сами в значительном числе христиане), казнили русских князей за “оскорбление языческих обрядов”?
12. Почему Батый передоверил представлять свою персону на важнейшем ордынском мероприятии, выборах великого кагана, одному из множества покоренных им мелких удельных княpьков?
13. Почему “ордынские вельможи” сплошь и рядом занимаются исключительно русскими делами?
14. Почему “жадные до добычи татары”, озабоченные в первую очередь грабежом, теряли долгие недели на осаду крохотных бедых городков вроде Козельска, но так никогда и не потревожили Смоленск с Новгородом?
15 Почему татары, вторгшшиеся в Европу, воевали только с теми странами, что поддерживали папу в конфликте меж папой и германским императором? Почему татары, якобы терпимые ко всем религиям, так нелюбезно встретили посланцев папы?
16. Что ззаставило татар вместо равнинной Германии, где гораздо удобнее действовать коннице, повернуть в гористую и гораздо более бедную Хорватию?
17. Почему Даниил Галицкий “воюя против татар”, разорял и жег исключительно русские города?
18. Почему Даниил Галицкий за двадцать шесть лет так ни разу и не попытался найти среди русских князей союзников в борьбе с татарами?
19. Почему “ордынские мурзы” сплошь и рядом носили русские, христианские имена?
20. Почему баскаки появились в русских мгородах только через 19 (а то и 21 год ) после завоевания Руси?
21. Куда исчезла со смертью Батыя великая империя, якобы простиравшаяся от волги  до китайских морей?  Где ее архивы, добыча, дворцы, крепости, потомки многочисленных пленников?
22. Почему во время “Батыева нашествия” не пострадал ни один церковный иерарх - кроме “чужака” -грека?
23. Как объяснить появление двуглавого орла на монетах Джанибека?
24. Чем объяснить удивительную стойкость легенды о “царстве пресвитера Иоанна”, державшуюся на Западе более двухсот лет?
25. Почему “ярый насаждатель ислама” Узбек письменно просил православного митрополита молиться за него, его родных, его царство?
26. Почему в “орде Мамая” практически не было татар, а подданные Мамая - определенно оседлый народ?
27. Почему на битву с Ахматом Ивана III пришлось прямо-таки выталкивать с превиликими усилиями?
28. Почему титул “царь” несколько сот лет считался татарским?
29. Почему определение “поганые” комментаторы относят только к татарам, хотя видно, что его употребляли и в отношении русских грабителей?
30. Почему “безобидная марионетка” Симеон Бекбулатович после смерти Грозного подвергся столь жестоким преследованиям?

А вот вопросы (задачи) доктора  физико-математических наук  А.К. Гуца, сформулированные в его книге “Подлинная история России. Записки дилетана”. Среди многочисленных вопросов мы отобрали только те, которые относятся к периоду монголо-татарского нашествия.
1. Кто первым из русских историков раньше Н.М. Карамзина указал на современную Монголию как на место, откуда произошли татары-монголы? Сам Н.М. Карамзин использовал иностранные источники; это книги на французком языке (!) (См. Карамзин, т.3, с. 284, прим. 280).
2. Чингиз-хан воевал со знаменитым пресвитером Иоанном, который обитал, если верить примечанию Н.М. Карамзина (Карамзин, т.3, с. 285), в... Абхазии, на Кавказе. Следовательно, и монголы оттуда! Почему это примечание Н.М. Карамзина оставлено без внимания?
3. У славян, жителей каких мест Восточной Европы можно обнаружить “монголоидные черты”? Ответ: например, у костромских кривичей. (Мавродин, 1978, с. 94-96). Монгольские плоские носы “облюбовали” ярославцы и владимирцы.
4. В какой летописи предводитель татарской рати Неврюй назван... Алексеем: “В лето 6805 бысть рать татарская, прииде Олекса Неврюй” ? (см. Бушков, 1977, с. 235). Тот ли это Неврюй, что руководил в 1297 г. съездом русских князей: “... прииде посолъ изи Орды от царя Алекса Неврюй...”? (Никон. летопись, см.: Насонов, с. 79), (Мейендорф, с. 88).
5. На гробнице князя Ярсолава Мудрого=хана Батыя (по версии А.Т. это дубликаты), находящейся в Киеве, вырезаны кресты с буквами: IC.XC.NIKA (Полевой,  т. 1, с. 515). Н.М. Карамзин пишет о надписи: IC.XC. (Карамзин, т.2.с. 207, прим. 51). Куда исчезла часть надписи? Чтл бы это значило?
6. На знаменитой “монете Ярослава Мудрого” изображен святой с надписью “о Георгию” по-гречески; на другой стороне - “Ярославе серебро”. По версии А.Т. Фоменко: Ярослав=Батый=Иван Калита, а св. Георгий=князь Георгий Данилович=Чингиз-хан. Другое имя Ярослава - Георгий. Сплошные совпадения?
7. Где похоронен великий князь Георгий (Юрий) Данилович=Чингиз-хан?
8. Н.А. Полевой, когда пишет о монголах, часто ссылается на книгу History des Mongols (Париж, 1824), соч. Осона. Но делает примечание об Оссоне: “...Имя автора не означено на книге, но его называютКлапрот в своих Memoires relatifs FI’Asie, т. II, с. 337” (Полевой, т.2, с. 516).
9. Кто написал первые книги о монголах в Европе?  Что это за люди?
10. Почему “монголы”, якобы прирожденные степняки, так уверенно воевали в лесах (Подобынй вопрос задавал и Бушков. С. 285).
11. Кто был тот первый “сказочник”, который придумал и внедрил в сознание историков миф о Всемирной империи кочевников Чингизхана с центром в современной Монголии?
 Вероятно, это был западноевропеец. В России этот миф привился благодаря “трудам” Н.М. Карамзина и С.М. Соловьева.
12. Где похоронен великий князь московский Юрий (Георгий) Да-нилович? (Полевой, т. 2,  c.  575-577).
13. Почему на монетах Дмитрия Донского написано “Султан” Токтамыш хан, да продлится его жизнь”? (Носовский, Фоменко А.Т. Империя, с. 135). Представьте, что в Чечне выпускают деньги. На них изображен генерал Дудаев с подписью на раусском языке: “Президент Ельцин, да продлится его жизнь”. Тем не менее, историки предлагают нам именно такое объяснение появления надписи на монетах князя Дмитрия Ивановича.
14. Низами: “...Александр Македонский ... разбил русских...(Полевой, т. 1, с. 481). Каких это “русских”? Низами: “...в ушах носят серьги...” (Полевой, т. 1, с. 481). Похоже, это были русские ка-заки? А как быть с хронологией?
15. “Астрахань” писали в XVII в. как “Астрахань” (=Ас-тарахань). Возможно ли, что “Тмутаракань”=Тмутарахань=Тмутарахань. Что тогда означает Ас, Тму, тарахань (тюркские слова?). Есть версия, что Ас=ассы (народ), а тарахань=тархан (монгольская грамота).
16. Что заставило татар вместо равнинной Германии, где гораздо удобнее действовать коннице, повернуть в гористую и гораздо более бедную Хорватию? (Бушков, с. 286). В рамках традиционной версии это объяснить невозможно. В нашей версии этот поход, видимо, представлялся монголам как самый надежный способ добить остатки врагов на Аппенинском полуострове.
17. Почему  Батый “неожиданно” ушел с берегов Адриатического моря? Не пришли корабли, что должны были переправить их в Италию?  (Бушков, с. 169). Возможно, что переправа состоялась, и так появились в Италии знаменитые и загадочные этруски. По версии А.Т. Фоменко именно так и происходило.
18. Почему татары, якобы терпимые ко всем религиям, так нелюбезно встречали посланцев папы? (Бушков, с. 286).
 

Таким образом, как  в  истории похода князя  Игоря, так и в истории Куликовской битвы мы не имеем никаких точных данных. Конечно, источниковая база Куликовской битвы богаче, но отнюдь не достоверней.
“Задонщана”, как и “Слово” является всего лишь поэтическим произведением, а не источником достоверных исторических фактов. Попытки выявления достоверных фактов с помощью источниковедческого анализа в традиционной историографии не дали успешного результата.
Мы не знаем где проходила Куликовская битва, не ясен ход битвы, состав участников и т.д.
Оказывается, что мы даже не знаем достоверно кто с кем бился. Говорят, что бился Московский князь Дмитрий Донской с Ордынским ханом Мамаем.


                *.*
                ЕЩЕ РАЗ  О ПОДЛИННОСТИ “СЛОВА”

Но все же вернемся к основному вопросу: “Слово” - подлинное произведение или подделка? Ответ на этот вопрос, как мы говорили, в основном все пытались получить лишь из анализа текста пубикации Мусина-Пушкина в сопоставлении с текстами списков “Сказания о великом князе Дмитрии Ивановиче” (“Задонщиной”, а также другими памятниками куликовского цикла.

В конце XIX - самом начале XX века французский славист Луи Леже выдвинул гипотезу, что рукопись “Задонщины” была обнаружена только в конце XVIII века и на ее основе неизвестный фальсификатор создал “Слово о полку Игореве”.
В 1940-е годы эту идею поддержал и развил французский профессор А.Мазон, а затем еще целый ряд его последователей в других странах.

В начале шестидесятых годов, как мы говорили, известный советский историк А.А. Зимин выступил с двухтомным трудом (изданным для обсужения в Академии наук СССР на ротапринте в количестве нескольких десятков экземпляров), в котором он оспаривал подлинность “Слова”.
Вот что по этому поводу говорит яркий драматург, писатель, историк Эдвард Радзинский: “... Я учился в историко-архивном институте... И там был великий ученый - Александр Александрович Зимин. И его внутренний  оппонент - блистательный Сигурд Оттович Шмидт.
Я был “зимист”. Зимин был антиромантик. Он не любил, когда говорили: “Само собой разумеется, что...” Он требовал документов. А поскольку Россия такая замечательная страна, что в ней все сожжено, дворянские грамоты придумывали в большинстве своем после Смуты, то Зимин занимался веками, от которых до-кументов почти не осталось Но он все равно их как-то находил. И сделал самое ужасное открытие своей жизни. Он понял, что “Слово о полку Игореве”, на котором держались не только авторитеты, но работа многих научно-исследовательских институтов, - это, страшно сказать, подделка.
Для “Слова” была нужна вся история русского летописания, остатки древнерусской литературы, затоптанной временем Петра. Зимин доказал, что “Слово”, скорее сего, было создано в XVIII веке.
Посмотрите на странные обстоятельства появления “Слова о полку”. Подлинник оказался в руках Мусина-Пушкина - знаменитого коллекционера, для которого нет ничего важнее его коллекции. Но на Москву наступают французы, и он вывозит все, кроме того, ради чего живет, - “Слово о полку Игореве”. Помимо этого за Мусиным-Пушкиным числились подделки типа Тьмутараканского камня и т.п. Вообще это был век подделок. Это был жанр.
Зимин предложил ответить хотя бы на часть его предложений, допустим, на одну десятую. Тогда он уймется. Но ему ответили так, как описал Федор Михайлович Достоевский. Человек спросил: “А почему?  Почему ? “. “А вот почему”, - ответил другой и ударил его. Зимина ударили. И началась история врага народа...”

Э. Радзинский прав, травля была позорной. Не научные интересы двигали участниками дискуссии о подлинности “Слова”, а желание угодить стоящим тогда  у руля исторической науки. А чиновники от науки имели жеское указание - во что бы то ни стало доказать подлинность “Слова” ведь оно было, пожалуй, единственным сви-детельством высокого уровня русской культуры XII века. Коньюктурные интересы очередной раз оказались выше человеческой судьбы, судьбы выдающегося ученого.
Вот почему, естественно, (правильнее было бы сказать противо-естественно), подавляющее большинство отечественных историков поддерживает позицию подлинности “Слова” и считают, что “Задонщина” была написана на основе “Слова”.

Но серьезные историки высоко ценят вклад А.А. Зимина в отечественую историю и считаются с его мнением по поводу “Слова”.
Вот, например, с какой теплотой пишут об А.А. Зимине его ученики, выдающиеся историки В.Б. Кобрин, Я.С. Лурье, А.Л. Хорошкевич.
“Начало творческой деятельности А.А. Зимина пришлось на время господства созданных в эпоху сталинского засилья схем историчекого развития России. Первая из книг цикла - “Реформы Ивана Грозного” - носит на себе следы их влияния, но уже вторая, посвя-щенная опричнине, знамениует разрыв со стандартными для дляя периода культа личности концепциями. Чтобы понять сущность эволюции взглядов Зимина-историка, следует иметь в виду одну замечательную особенность его личности: с годами он становился не консервативнее, как бывает часто с учеными, а радикальнее, свободнее от традиционных воззрений. С возрастом к нему приходили большая раскованность, независимость мысли.
Переломный момент для творчества А. А. Зимина стала работа над книгой о “Слове о полку Игореве”, “изданной“ в 1964 г. тиражем 101 экземпляр “для служебного пользования”. Он не первый и не единственный усомнился в том, что “Слово.. “ написано в XII в. Но прочие не решались обнародовать свои сомнения, ни потратить годы  напряженного труда на серьезное  исследование, сулившее лишь тернии без лавров. Зимин же продолжал исследование со всей страстью, на которую был способен, и много лет спустя после закрытого обсуждения первого варианта книги, несмотря на то что мысль о передатировке “Слова...”, “еретическая” в начале 60-х годов, ставила под удар будущее. В конце 1978 г. Зимин писал, что для него “история со “Словом...” была важна... потому, что разоблачила миф о “чистой науке” древников в нашем Отечестве... Стало ясно, что, так сказать, “чисто научные” вопросы теснейшим образом переплетаются с нравственными”.
Работая над этой “злосчастной книгой”, как окрестил ее сам Александр Александрович”, потребовала от него немалого мужества. Но именно преодоление страха перед идеологическими проработками дало ему силу уйти в своих последующих трудах от привычных стереотипов, а в последние годы писать одну книгу за другой, не задумаваясь над тем, насколько “проходимо” выливающееся из под пера. (Зимин А.А. Витязь на распутье. Послесловие. М., 1991.,с. 213).
В 1992 году в № 6-7 журнала “Вопросы истории” дано описание обсуждения концепции А.А. Зимина на закрытом заседании (число участников было строго ограничено) в Институте истории АН СССР в 1964 году.  В этом же журнале опубликованы фрагменты книги А.А. Зимина.
Известный востоковед Н.И. Кондратьев так описывает это заседание:
“Собрались. Жуков (академик-секретарь) открыл заседание, но тут же взял слово академик Дружинин (русский историк, исключительно порядочный человек) и сказал, что он получил письмо от Зимина, в котором тот пишет, что болен, присутствовать не может и потому просит отложить обсуждение .

(Гримберг Ф. Рюриковичи или семисотлетие “вечных” вопросов. М., 1997, с. 174-175)

Полностью книга Зимина была издана только в 2006 году.
Безусловным достоинством работы А. А. Зимина, отмечает О. В. Творогов, является то, что свой кардинальный пересмотр традиционных представлений о «Слове» он обосновывает «комплексным рассмотрением памятника» (определение автора). Книга вполне отвечает этой установке: в ней обсуждаются все аспекты проблемы: текстологические взаимоотношения «Слова», «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище»; «Слово» рассматривается на фоне памятников древнерусской литературы и прежде всего — летописей, анализируется язык памятника и только после этого ставится вопрос о времени его создания и его авторе.

Особенно основательна первая глава книги «Краткая и пространная редакции Задонщины», в которой автор учел наблюдения своих единомышленников — А. Вайяна и О. Кралика, а главное — развернул обстоятельную полемику с основными оппонентами — Д. С. Лихачевым, Л. А. Дмитриевым, Р. П. Дмитриевой, Р. О. Якобсоном, А. В. Соловьевым и О. В. Твороговым, в ряде случаев убедительно показав, что соотношение памятников Куликовского цикла было более сложным, чем представлялось до настоящего времени.

Во второй главе — «Задонщина и Слово о полку Игореве» — А. А. Зимин предлагает свое объяснение появлению в «Слове» параллельных с «Задонщиной» чтений, стремясь нейтрализовать наблюдения В. П. Адриановой-Перетц и О. В. Творогова, полагавших, что в «Задонщине» мы видим подражание «Слову».

В третьей главе книги — «Русские летописи и Слово о полку Игореве» — основное внимание уделено «расхождениям» «Слова» с известиями летописей. Автор полемизирует с суждениями Б. А. Рыбакова и А. Г. Кузьмина, подвергшими основательной критике его взгляды.

В четвертой главе автор пытается нейтрализовать один из важнейших аргументов защитников древности «Слова», полагающих, что его многочисленные лексические и стилистические параллели с памятниками русской литературы XI–XIII вв. естественны, если мы признаем «Слово» памятником той же эпохи, но, перенеся «Слово» в XVIII в., мы должны будем допускать феноменальную начитанность и филологическую образованность его автора и его поразительную способность блестяще имитировать систему представлений и образный язык Киевской Руси.

Пятая глава — «Особенности языка и „темные места“ Слова о полку Игореве» — призвана ответить на два важнейших вопроса: во-первых, на каком языке написано «Слово»? Действительно ли перед нами язык XII столетия или всего лишь подретушированный «старыми словесы» церковнославянский язык, отлично известный священнослужителю Иоилю Быковскому, которого А. А. Зимин считает создателем «Слова»? Второй вопрос — о происхождении пресловутых «темных мест» в «Слове». Если в памятнике древнерусской письменности они обычны и естественны, то как объяснить их появление в сочинении XVIII в.? А. А. Зимин предлагает свои ответы на эти важные вопросы.

Шестая глава — «В поисках автора Слова о полку Игореве» — содержит воссозданную исследователем биографию Иоиля Быковского и характеристику известных нам его сочинений. Глава призвана убедить читателя, что Иоиль действительно мог создать шедевр, равного которому не было в его время, и к тому же обладать феноменальными знаниями, чтобы столь совершенно воссоздать «дух эпохи», менталитет человека XII в., в совершенстве владеть искусством стилизации.

Задача седьмой главы — «А. И. Мусин-Пушкин и Слово о полку Игореве» — доказать, что граф был способен выдать творение своего современника за древнерусский памятник.

Несомненный интерес представляет восьмая глава — «Судьба Слова о полку Игореве в научной литературе XIX–XX вв.». А. А. Зимин собрал в ней обширный материал (в значительной степени не отраженный в существующих библиографиях «Слова») о восприятии и оценках памятника в отечественной и зарубежной науке. Среди упоминаемых работ особенно много сочинений «скептиков», что естественно в данной книге, а для читателя несомненно представит интерес, так как даст возможность лучше понять причины возникновения скептического взгляда на «Слово» и объяснить его долголетие.


Основные положения гипотезы А. Мазона, развитые в работах А.А. Зимина заключаются, напомним еще раз,  в следующем.
Всего известно шесть списков “Задонщины”. Среди этих списков выделяется так называемая “краткая редакция” - Кирилло-Белозерский список 1740-х годов и “пространная редакция” (5 списков).
Пространная редакция возникла позднее на основе краткой.
Исходным, первоначальным  вариантом “Задонщины”, как доказали А.Мазон и А.А. Зимин, является краткая редакция. Текстологически “краткая редакция” со “Словом” не соприкасается. То есть автор “Слова” не мог  быть знаком с этим списком и не  использовал его.
Автор “Слова” мог использовать только “пространную редакцию”, так как она текстологически близка “Слову”.
Автор “Слова” , по мнению А. Мазона” и А.А. Зимина был вдохновлен “пространной редакцией” и, вероятнее всего, самым последним списком конца XVII века  - синодальным.

У А.Мазона и А.А. Зимина есть сторонники их концепции, но есть и противники. Последних, естественно, больше.
Следовательно, вопрос о первичности “Слова” или “Задонщины”, о подельности “Слова” нельзя считать закрытым.

Позиция сторонников первичности и подлиннности “Слова” ясна.
Ровно два века отделяют “Задонщину”, созданную в восьмидесятые годы XIV  столетия, от “Слова о полку Игореве”, созданного в восьмидесятые годы XII  столетия, - два самых трагических века в истории Руси, - пишут авторы книги “Храбрые Русичи” (М., 1986 г.). И есть глубокое символическое значение в том, что “Слово о Полку Игореве” возродилось именно в “Задонщине” - в произведении о битве на Куликовом поле. Автор “Задонщины” обращался к образам и сравнениям “Слова о полку Игореве” как к историческим аналогиям. Поэма о поражении входила в ткань воинской повести о величайшей победе. “Характерно, - писал по этому поводу Н.К. Гудзий, - что “Задонщина”, написанная на тему о победе русского народа, под предводительством московского князя, над поработи-телями Руси - татарами, создана в подражание “Слова о полку Игореве” - произведению, в котором с предельной мощью и с наибольшей художественой силой звучал призыв к единству Русской земли в пору гибельной для нее феодальной раздробленности. После полуторавекового господства чужеземного ига, в то время, когда для русского народа возникла перспектива его национального возрождения и государственной независимости, мысль русского поэта-патриота обратилась к величайшему поэтическому памятнику Киевской Руси, насквозь проникнутому высокой гражданской идеей национальной свободы и народной чести. Образные средства и ху-дожественная эмоция, послужившие в “Слове” для возбуждения скорби о тяжкой участи Русской земли, использованы были в “Задонщине” для выражения радости и торжества по поводу победы над врагом, которой Русь вознаградила себя за тяжкие страдания и жертвы, причиненые ей половецким и татарским засилием. Поэт, воспевший русскую победу на Куликовом поле, сознательно и намеренно подчинился своему гениальному предшественнику и теми словами, какими тот поведал о горестном поражении русского войска, рассказал о поражениитатарских полчищ”. (См.: Храбрые Русичи”.  М., 1986,  с. 136).
Можно согласиться и с австалийским славистом русского происхождения С. Лесным (Порамоновым), который, критикуя позицию А. Мазона, писал: “Чтобы покончить с проф. Мазоном и более к нему не возвращаться, отметим, что критику эту мы пишем, конечно, не для того, чтобы разубедить проф. Мазона - его методы мышления и пользования научным материалом показывают, что это совершенно безнадежное дело. Мы не запрещаем проф. Мазону и его единомышленникам высказывать сомнения в подлинности “Слова”, ибо из столкновения мнений рождается истина. Но мы решительно протестуем   против того, что проф. Мазон называет “Слово” посредственным, бессвязным, вялым и т.д.”. (Лесной С. Слово о полку Игореве”””. Вып. 2, Париж, 1951, с. 181).
Прав С. Лесной, что “Слово” - выдающийся поэтический памятник.
И все же, вопрос о том, какой из памятников был создан раньше (“Слово” или “Задонщина”) не решен и не может быть решен в рамках традиционных исторических представлений и методов исследования.


                *.*
Интересна позиция Олжаса Сулейменова на историю возникновения “Слова” и “Задонщины”. Данную проблему он рассматривает как с лингвистической, так и исторической точек зрения.
Принято считать, отмечает Олжас Сулейменов, что “Слово” - патриотическое произведение, написанное в 1187 году и призывающее русских князей к единению и борьбе с половцами, представителями чуждой Руси степной культуры. Предполагается также, что этот призыв “достиг тех, кому предназначался”, т.е. удельных князей, организовавших в 1197 году антиполовецкую коалицию. Эта концепция, отмечает автор, действительно, вытекает из буквального понимания “Слова” и потому, на первый взгляд, кажется единственно правильной. Но стоит лишь сопоставить “Слово” не с одной только группой фактов, а рассматривать памятник вместе со всем коплексом реальных событий, как на Руси, так и в сопредельных ареалах, то немедленно возникают весьма тягосные недоумения.
Во-первых, отмечает он, странен предмет выбора. Поход Игоря Святославича не был вызван политической необходмостью. Еще в 118 - 1183 годах Игорь находился в тесном союзе с половцами, а в 1184 году он отклоняется от участия в походе против них, несмотря на то, что поход возглавлен его двоюрдным братом Ольговичем - Святославом Всеволодовичем... И вдруг ни с того, ни с сего он бросается со своими ничтожными силами завоевывать все степи до Черного и Каспийского морей. При этом отмечается, что Игорь не договорился о координации действий даже с киевским князем. Естественно, что неподготовленная война кончилась катострофой, но когда виновник бед спасается и едет в Киев молиться “Богоридице Приподобной”, вся страна вместо того, чтобы справедливо негодовать, радуется и веселиться, забыв об убитых в бою и покинутых в плену...”.
С этого недоумения, по мнению Олжаса Сулейменова, и должно было начаться прочтение “Слова”. (с. 85-86).
Сулейменов неоднократно подчеркивает тесные связи Руси с Полем. Об этом ярко свидетельствуют многочисленные  династические браки (с. 143-145).
На тесные связи Руси с Полем, как мы отмечали,  необнократно указывал Лев Гумилев, Трубецкой, Г.В. Вернадский и многие Евразийцы.

Говоря о тексте “Слова”, О. Сулейменов подчеркивал, что неправомерно приуменьшена для творческого участия переписчика XVI века в дошедшем до нас тексте.
Стремясь во что бы то ни стало убедить себя и других в том, что все в “Слове” подлинно (т.е. принадлежит XII веку), защитники усложняют ситуацию.
Мне кажется, пишет он, следует хотя бы условно попытаться принять факт таким, какой он есть, и признать, что “Слово” - литературный памятник, по меньшей мере, двух временных срезов - XII и XVI века. Что в нем сохранено от протографа и что привнесено Переписчииком?  Отделить “зерно” от “плевел” может помочь “За-донщина”, которая послушно следует поэтике “Слова”. Настолько подробно она повторяет композицию и образы великого оригинала, что часто свидетелским показаниям “Задонщины” веришь больше, чем списку Мусина-Пушкина. Некоторые поэтические фигуры она передает точнее, не давая им лексического развития, что нередко случается в позднем “Слове”. (О. Сулейменов. АЗиЯ, с. 21).
В этих высказываниях О. Сулейменова хотелось бы отметить факт признания текстологической важности списка XVI века. Он гипотетически признает наличие списка XII века только от того, что еще не знает, что большинство событий XII века являются всего лишь фантомным отражением более поздних событий  XIV - XVI веков. И это понятно. Об этом мы узнали только с появлением новой хронологии, о которой пойдет речь ниже.

Нам представляется, что Олжас Сулейменов во многом прав. Со своей стороны скажем, что  все споры вкруг “Слова” и “Задонщины” происходят из-за искаженного понимания хода мировой истории, возникшей  из-за хронологической путаницы.
Вопрос о том, какой из памятников был создан раньше (“Слово” или “Задонщина”) не решен и не может быть решен в рамках традиционных исторических представлений и методов исследования.



На наш взгляд, крайне интересен анализ лексики и фразеологии “Слова” Олжаса Сулейменова.
Приведем несколько примеров интересных наблюдений О. Су-лейменова. (Полный анализ его текстологических наблюдений см.: О. Судейменов. АЗиЯ. Алма-Ата. 1975).
Рассмотрим случай, пишет О. Сулейменов, когда неправильная разбивка привела к рождению ложной метафоры. Исследователи, пытаясь поправить Мусина-Пушкина, тратили сного энергии и приходили к результатам еще более курьезным. Литературное бесчув-ствие ученых читателей поражает порой в “Слове” чудовищные в своей искусственности образы, не свойственные и “Слову” и литературе в целом.
О. Сулейменов приводит следующий отрывок текста “Слова”:
“Единъ же Изяславъ сынъ Васильковъ позвони своими острым мечи о шеломы Литовскiя; притрепя славу дуду своему Всеславу, а самъ подъ чрълеными щиты на кроваве траве притрепанъ Литовскыми мечи. И схотию на кровати и рек: “Дружину твою, Княже, птицъ крилы приоде, а звери кровь полизаша”.
Подчеркнутое О. Сулейменовым место Мусиным-Пушкиным было переведено так:
“На семъ то одре лежа произнес онъ”. Поправок было множество. Наиболее интересные исправления, по мнению О. Сулейменова,  следующие:
1) “И схоти юнак рова тьи рекъ”. Перевод этого сербо-русского предложения предлагается такой: “И схотел юноша ямы (могилы) тот сказал”. Но в словаре автора, говорит О. Сулейменов, есть уже термин “уноша” - юноша, и “юнак” не проходит, но несмотря на это, продолжали: 2) “и схыти юнак рова...” - т.е. похитила юношу могила; 3) “и с хопи” - т.е. схапала; 4) “и с хотию на кров а тьи рек” - “и с любимцем на кровать и сказал”.
В.И. Стелецкого, отмечает О.Сулейменов, шокирует эта картина, и он предложил перевести - “и с милою на кровать”...
Если бы мне пришлось иллюстрировать “Слово”, иронизирует О. Сулейменов,, я воплатил бы в красках все сочиненные толкователями образы. И этот эпизод просится под кисть.
Степь, политая кровью трава; разбросаны тела литовцев с помя-тыми шлемами. Среди поля широкого стоит деревянная кровать с никелированными шишечками. На ней лежит возбужденный Изяслав с любимым человеком (признаки пола коего прикрыты фиговым щи-том). А вокруг кровати - трупы, а на них - вороны...
Вот так образно О. Сулейменов откоментировал переводы и трактования отдельных мест “Слова”.
Сам О. Сулейменов перевел текст следующим образом:

“Один же Изяслав сын Васильков
позвонил своими острыми мечами о
шлемы литовские,
“притрепал” солаву деду своему Всеславу,
а сам под красными щитами
на кровавой траве “притрепанный”
литовскими мечами
исходил юной кровью.
А тот сказал: Дружину твою,
князь, птиц крылья приодеи,
а звери кровь полизали.
Не было тут брата Брячеслава,
ни другого - Всеволода. Один ты
изронил жемчужную душу из храброго
тела через златое ожерелье...).

“Исходить кровью” - устойчивое сочетание во многих славянских языках, отмечает переводчик. Значение его - “умирать от потери крови”. Вероятно, “исхоти” - написание авторское. Переписчик, несомнено, узнал бы ее и сохранил орфографию.
И грамматически и литературно это прочтение точнее, подчеркивает О. Сулейменов и добавляет: Вместо ужасной кровати на поле кровавой битвы, фразеологизм, точно вписывающийся в образный строй и стилистику эпитического текста. (О.Судейменов. АЗиЯ. Ал-ма-Ата. 1975, с. 34).
Анализируя “Слово”, О. Сулейменов первостепенное значение уделяет Переписчику этого произведения, который буквально “создал свой текст” в XVI веке.
Переписчик, как читатель XVI века, воспринимал многое в подиннике (XII века (?) - как считает О. Сулейменов) искаженно. Специфические выражения, характерные для авторского диалекта, представляли бессодержательную форму, поскольку не могли быть конкретизированы в восприятии Переписчика. Он не всегда заме-нял форму, но наполнял ее новым содержанием, используя все доступные ему средства ( выделено нами - Н.Х.).
Расхождения между лаконичными фразами подлинника и описательным пространным толкованием в списке-переводе одна из труднейших проблем при работе над древнейшими поэтическими текстами. Здесь очень часто, подчеркивает автор, один и тот же персонаж или предмет обозначается по-разному, порой просто намеками или косвенными указаниями, которые понятны лишь тем, кто хорошо знает историю и мифологию ( выделено нами - Н.Х.).
Говоря о технике перевода,  О. Сулейменов ссылается на теоретические взгляды по этому воросу Иржи Левого.
...Проникновение переводчика в смысл произведения проходит, грубо говоря, замечает О. Сулейменов, на трех уровнях.
Первой ступенью является дословное понимание текста, т.е. понимание филологическое. Филологическое постижение не требует от субъекта никаких особых данных, кроме специальной подготовки и ремесленной практики. На этой ступени О. Сулейменов выделяет следующие причины переводчиских ляпсусов:
А. Омонимические ошибки:

1. Неправильное решение при выборе частного значения слова.
2. Принятие одного слова за другое, сходно звучащее.
3. Замена иноязычного слова сходноозвучащим словом своего языка.

Б. Ошибки из-за неправильного усвоения контекста.

4. Неправильное включение слова в реальный контекст произведения (непонимание реалий).
5. Неправильное включение слова в систему авторских взглядов.

Вторая ступень  проникновения в авторский замысел. При правильном прочтении читатель постигает стилистические факторы языкового выражения, т.е. настроение, ироническую или трагическую окраску, наступательный тон или склонность к сухой констатации и пр.
Третья. Через постижение стилистического и смыслового наполнения отдельных языковых средств и частных мотивов переводчик приходит к постижению художественных единств, т.е. явлений: характеров их отношений, места действия, идейного замысла автора. Этот спооб постижения текста наиболее труден, поскольку переводчик, как и каждый читатель, тяготеет к атомистическому вос-приятию слов и мотивов, и необходимо развитое воображение, чтобы целостно воспринять художественную действительность произведения...
О. Сулейменов, как и мы, приводим подробно идеи, которые высказал Иржи Белый, потому что они целиком приложимы к работе Переводчика “Слова”.
Как справедливо заметил О. Сулейменов, мы сталкиваемся в переводе “Слова” Переписчиком с ляпсусами, типичными для переводчиской практики: и омонимические ошибки, и ошибки из-за неправильного усвоения контекста. Сталкиваемся со случаями явного непостижения художественных единств “Слова”: образов Автора, Игоря, Бона, Святослава Всеволодовича, отношений этих персонажей между собой и сложное авторское отношение к проблеме Поля, и, как следствие, - непонимание идейного замысла автора, выпукло проявляющее себя в комментариях и дописках переписчика (О. Сулейменов. АЗиЯ. М., 1975, с. 48-49).

                *.*

Следует подчеркнуть, что “Слово” открывает широкие просторы для его прочтения и толкования.
Так О. Сулейменов отмечает, что в “Слове” названа главная причина обиды половецкой: “вступил, де, войском на землю Троянью”.
Кто он, злополучный Троян? - справшивает О. Сулейменов и подчеркивает, что он упоминается в “Слове” четырежды.
Большинство исследователей, подмечает О. Сулейменов, под именем Трояна увидели римского императора Траяна (98-117 гг. н.э.).
Лишь П.П. Вяземский был уверен, что Троян - это скорее всего царь гомерический Трои.
Литература об этом слове или термине огромна, но, к счастью, сведена академиком Н.С.Державиным в систему, позволяющую ее обозрение. Н.С.Державин выделил четыре направления толкований слова "Троян": 1) мифологическое (Буслаев, Квашнин-Самарин, Барсов): Троян - славянское языческое божество; 2) символическое (Полевой, Бодянский, Забелин, Потебня, Костомаров): Троян - философско-литературный образ; 3) историко-литературное (Вяземский, Вс. Миллер, Н.Веселовский, Пыпин): общее в этом направлении - отрицание Трояна как персонажа древнерусской мысли, заимствование образа из византийских и южнославянских преданий либо о Троянской войне, либо просто увлечение "старыми слове-сами, найденными автором "Слова" в старых болгарских книжках" (Вс. Миллер); 4) историческое (Дринов, Максимович, Дашкевич и др.): Троян - либо римский император Траян, либо русские представляет князья, персонифицированные в божество.
Эта схема представляет интерес для истории вопроса, но для того, чтобы разобраться в самом предмете, она слишком запутанна и аморфна.
Автор “Слова”, должно быть, был человеком весьма начитанным в древнеримских хрониках и “Иллиаде”.
Наивные лингвистические упражнения комментаторов “Слова” , верно отмечает он, базировались на знании имен и фактов, ставших доступными развитию европейской историографии в XVIII - XIX ве-ках.
В ту эпоху на младенческой почве исторического знания появилось множество искусственных всходов. Факты мирового прошлого, замечает он,  спешно пересаживались на славянскую почву, дабы дорисовать парящую в умах картину общеевропейской древностию.
Здесь О. Сулейменов, на наш взгляд, несколько противоречит сам себе. Ведь вся его книга “АЗиЯ” - доказательство древних корней тюрков, доказательство культурного значения тюркских народов в древности.
Недаром вся вторая часть книги - отождествление древней шумерскои и тюрксой культур.
“Есть точные наук, пишет он, а есть гуманитарные, т.е. неточные - лингвистика и история. Они исходили из предрассудочных установок европоцентризма. Оформившись в Европе XIX века на идеологическом фундаменте ариизма, они не могут избавиться от его пережитков и поныне. Древность человечства рассматривалась сквозь призму политической и культурной карты IX  века. И этот недиалектический взгляд не мог существенно не исказить историче-ской перспективы и не сказаться на выводах, которые и стали отправной теорией, базисом названных наук.
Молодая цветущая Европа, морща носик, рассматривала из окна вагона хромую, согбенную старуху Азию. И мгновенное это соотношение какзалось обоим - вечным. Трудно было юной эгоистической особе поверить, что морщинистая баба-яга некогда была энергичной, дерзкой красавицей. И тяжелые драгоценности, которые она вынесла к поезду на продажу, украшали когда-то ее гибкую шею и бились,, сверкали в скаку на высокой груди. И звонкую речь ее слушала древняя Греция и старцы Египта.
Досталось от науки кочевникам. Рваные юрты, грязь и нищета XIX века произвели такое угнетающее впечатление на европейских ученых, что сама мысль о возможности древнейших культурных контаков степи и Европы казалась кощунственной” (О. Сулейменов. “АЗиЯ”, с. 200).
О. Сулейменов, не в силах принять наличие “тропы Трояньей” в “Слове”. Уж столь далеки были русские времен похода Игоря от вермен Трояновых согласно скалигеровской истории. Поэтому он заменяет “Троян” на “Тьмуторакань” - название города-княжества, которым в XI веке управлял дед Игоря Олег-когань. “Тропа”, по его мнению, следует читать как “торпа” - земля.
Здесь, нам представляется, лингвистическое чутье изменило О. Сулейменову. И даже не столько чутье, сколько ориетация в историческом времени по Скалигеру.
Если бы О. Сулейменов мог взглянуть на историю с позиций новой хронологии, которая тогда еще не была разработака, то было бы ясно, что события Троянской войны - это времена крестовых походов, т.е. практически времена похода князя Игоря.

Нам представляется более обоснованной версия по этому вопросу Е. Классена, немца по происхождению.
Мы справедливо упрекаем первых немецких историков, положивших начало нашей исторической науки. Ругаем за несправедливое искажение истории нашего отечества, за обливание ее грязью. Но это отношение, естественно, не ко всем немецким ученым. Были среди них и яркие, интересные исследователи. К таким относится и Е. Классен.
Егор Иванович Классен (1795-1862) - Российский дворянин, по происхождению немец. Российский подданный с 1836 года.
В 1825 году в чине коллежского секретаря поступает учителем российского гражданского права в Московскую практическую коммерческую академию, а в 1831 году становится попечителем академии.
С середины 1850-х годов серьезно занялся историческими изысканиями. Большой интерес представляет его очерковая книга “Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени в особенности, с легким очерком истории руссов до Рождества Христова” (в. 1 -3, М., 1854-1861). Каждый выпуск  сопровожден “Описанием памятников, объясняющих славяно-русскую историю”, составленным Ф. Воланским в собственном переводе и со своими примечаниями.
Говоря о первых историках-немцах, Е. Классен подчеркивает, что Германцы прошлого столетия считали Руссов и вообще всех Славян народом варварским, необразованным и не способным к образованию; они называли их пастухами, номадами, холопями и ставили характеристикою народа невежество и зверство, требовавшие постоянного  побуждения. А как они тогда полагали, что свет, оза-ряющий всю Европу, излился из недр их самосветности, то и Шлецер, упоенный народным предубеждением, предположил, что Руссы должны быть обязаны Германцам свим просвещением, своею гражданственностью, своим строем и самобытностью. Но как сношения Германцев с Руссами не представляют никакого исторического материала, из которого можно было бы вывести, что Руссы заимствовали у них всю свою гражданственность, то Байер и Шлецер укрыли свою мысль под эгидою Скандинавов, причислив к ним, как к соплеменникам своим, и Варягов-Руссов. Этим они думали оживотворить свою неподвижную, тяготеющую во  мрак произвола идею, предсозданную исследованием и своду Русских летописей.
Если Шлецер действительно не понял Русских летописей, то он слепец, напыщенный германскою недоверчивостью к самобытности Русских государств во времена дорюриковские; но если он проник сущностью сказаний и отверг таковые единственно из того, чтобы быть верным своему плану, то он злой клеветник!...
Если Шлецер и почитал себя создателем высшей исторической критики, если он и мечтал, что вознесся в этой ветви учености на недосягаемую для других высоту, с которой мог дробить их, обращать своим приговором в сказку или самовольно присваивать тому или другому народу; если его последователи и думают, что за-жженный им светильник озарил лучами солнца всю Русскую историю, потому что они смело могут еще более развивать, усииливать и подкреплять его скандинавоманию, имеют право лишать Русское юношество того благородного чувства, которое рождается от высокого уважения к своим предкам - родоначальникам, то настанет еще то время, когда укажут им, что они прикованы к надиру, и потому не видят зенита; что восстановленный Шлецером светоч над Русской историей давно догорел и померк и представляет одну головню, марающую священные листы истории!
Но благодаря усердным розысканиям некоторых отечественных тружеников на поприще истории открыто уже много древней славы Руси Славянской, и есть надежда, что скоро воссияет дохристианская Русь во славе Троян, Гетов-Русских (ошибочно названных Эт-руссками) и Македонцев - в славе наставницы древних Греков и Римлян и перестанет слыть отчим наследием Скандинавов!
Настанет время, когда потрясут в основании гнилые столпы, поставленные для славяно-русской истории на скандинавском болоте, и укажут их место на огромном материке от Арала до Адриатики, от Каспия до Балтийского прибережья и от Черного моря до Мурманского! Там колыбель этого великого доисторического народа, названного, как бы в насмешку, племечком скандинавским!”. (Классен Е. “Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-русов до рюриковского времени в особенности. М.,1999, с. 23-24.)

И такое время настало сегодня, отмечу я, благодаря трудам школы академика А.Т. Фоменко.

Но, впрочем, мы отвлеклись и вернемся к “Слову”. Давайте вспомним начало этой великой песни и некоторые ее эпизоды.

“ Не прилично ли будет нам, братия,
Начать древним складом
Печальную повесть о битвах Игоря,
Игоря Святославича!
Начаться же сей песни
По былинам сего времени,
А не по вымыслам Бояновым.
Вещий Боян,
Если песнь кому сотворить хотел,
Растекался мыслию по древу,
 Серым волком по земли,
Сизым орлом под облаками.
................................................

О Боян, соловей старого времени!
Как бы воспел ты битвы сии,
Скача соловьем по мысленну древу,
Взлетая умом под облаки,
Свивая все славы сего времени,
Рыща тропою Трояновою через поля на горы!
Тебе бы песнь гласить Игорю, того Олега внуку!”

(Переложение В.А. Жуковского).

Хотим обратить ваше внимание на строки:
“Тебе бы песнь гласить Игорю, того Олега внуку”.

В  дошедшем списке сказано также:
“Так бы пелась тогда песнь Игорю, того внуку...”

В переложении Н.А. Заболоцкого звучит:
“Так бы ныне был воспет тобой
Игорь-князь, могучий внук Траянов...”

В переводе А.А. Косорукова также читаем:
“... мчась тропою Трояна
                от полей до горных вешин,
так бы пел ты
песнь об Игоре, внуке Трояна...”

......................................................
С Троянвой землей  мы еще раз встречаемся в тексте “Слова”:

“И встала обида в силах Дажь-божиих внуков,
Девой ступя на Троянову землю,
Встрепенула крыльями лебедиными,
На синем море у Дона плескаяся.”

(Переложение В.А. Жуковского).

И так, перед нами: вещий Боян, внук Велеса, Даждь-божии внуки, Трояновы земли, тропы Трояновы, Игорь - внук Трояна... Что все это может значить?


Вот как все это трактует Е. Классен.
Известно из истории, пишет он, что Трояне назывались сперва Пеласгами, потом Фракийцами, после того Тевкрами, затем Дарданами и, наконец, Троянами, а остатки их после падения Трои Пергамлянами и Кемеянами; ибо Кемь и Пергам построил Эней после падения Трои и в них поселились Трояне, избежавшие гибели в Илионе.
Эти факты заимствованы как у греческих и римских историков, так и из самой Илиады. Греки называют Троян, Македонцев и Фригиян Фракийцами, да и сами Трояне так же называют себя, а вместе с тем и подвластных себе Фригийцев и союзных Македонцев.
Если бы мы даже не знали, что Фракийцы происходят от Пеласгов, то и тогда на вопрос, кто же были фракийцы, мы отвечали бы по историческим фактам так: у Фракийцев, равно как и у  Пеласгов, мы встречаем множество племенных названий чисто славянских, между которых, по Геродоту, есть Руссы и Руссины. Кроме того,  Фракийцы носили чубы, как Малороссияне; могилы у них делались насыпью, как вообще у всех Славян; при погребении покойников соблюдались все славянские обряды и даже нанимались плакальщицы.
На бой они выходили преимущественно пешие; вооружение у них было славянское. Это подтверждается всеми древними историками; следовательно, Фракийцы должны быть Славяне. Но теперь, имея выводы Apendini о том, что Фракийцы и Македоняне говорили славянским языком, и подробнейшие выводы Г. Черткова о Пеласго-Фракийском племени, мы убеждаемся несомнено, что Фракийцы были славяне, следовательно, и Трояне тоже.
В результате анализа исторических фактов Е. Классен приходит к твердому убеждению, что в Троянских землях сидела некогда Русь.
К этим же выводам он приходит, анализируя “Слово”.
В песне о полку Игореве между прочим сказано, отмечает Е. Классен:
“О Бояне, соловью старого времени! Абы ты сиа полки ущекотал, скача славию по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полка сего времени, рища в тропу Трояню чрез поля и горы”.
Из этого явствует, заключает он:
1. Что певец Игоревых полков называет какого-то Бояна соловьем старого времени - это значит певцом давно минувших времен. Следовательно, Боян или описывал только древние события, или сам принадлежал к числу древних поэтов.
2. То что Боян был древний поэт, мы видим из следующих тектов:
“Скача славию по мыслену древу” и “Боян бо вещий аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся пмыслию по древу”.
Если переведем это на современный язык, пишет Е. Классен, то выйдет в первом выражении: “скача соловьем по мысленному дереву”, во втором: “Боян, возжелав воспеть каго-либо растекался мыслию по древу”.
Что должно подразумевать  здесь под словом "древо"?
Нет сомнения, что это слово не представяет собою ни параболы, ни гиперболы риторической, а есть просто указание  на то, что Боян писал еще до изобретения папируса, а потому писал, по тогдашнему обыкновению, на деревянных дощечках, на каковых писали некогда и Руссы, по свидетельству Ибн-Эль-Недима.
Следовательно, Боян был древний поэт, ибо писал еще на дощечках и, может быть, резами и чертами, как говорит черноризец Храбр о письменах Славянских.
3. Далее мы находим в тексте Игориады:
“А бы ты сия полку ущекотал, ...рища в тропу Трояню”.
Это значит: если б ты воспел полки Игоревы, ты бы также воспел их, как войну Троянскую, т.е. теми же тропами и фигурами, или тем же сладкозвучным языком.
А так как у нас из стихотворений о Трое только и есть одна Илиада, то мы можем не только предположить, но и утвердительно заключить, что Боян писал Илиаду.
Ошибочно заключил наш покойный историограф П.М. Карамзин, что слова “в тропу Трояню” означают: in via Trajani (в путь Троянов). Можно ли воспеть что в чей бы то ни было путь?
Поют в склад и лад другого, но не в путь. Притом и самое правописание говорит, что речь идет о чем-то троянском, а не Трояновом. Да и дальнейший текст игориады “вступила (обида) девою на землю Трояню” ясно оворит нам, что речь идет об Илионе.
Итак, Илиаду писал Боян, а не псевдоним Омир, подчеркивает Е. Классен.
Обратите внимание, здесь всплывает Омир, а не Гомер. Случайно ли это? Нет! Об Омире мы узнаем дальше у Е. Классена, а главное, если читатель наберется терпением, у А. Т. Фоменко.
Спрашиваем опять: не был ли Боян только переводчиком Илиады? - задается вопросом Е. Классен и говорит:
На это отвечает текст Игориады в двух местах: нет.
1. “Летая умом под облакы” ясно говорит нам, что Боян для собрания мыслей вознесся умом до облаков при сочинении своем;
чего переводчику не нужно, когда уже мысли лежат перед ним готовые, и нужно только слова для перевода их.
2. “Боян же вещий не 10 соколов на стадо лебедей пущаще, не “свои вещие персты на живые струны вкладаше, они же сами князем славу рокотаху” свидетельствует в свою очередь, что Боян был вдохновенный поэт, что ему нужны были для сочинения не силы фактические, а стоило только воодушевиться и струны под перстами его славили князя.
На вопрос: на каком языке была первоначаьно написана Илиада? - решительно отвечаем: не на греческом; ибо Ликург нашел первые 8 песен ее в Кеми, городе Троянском, построенном после падения Трои разоренными Троянами. Притом же греки в продолжении трех столеий от покорения Трои не знали об этом сочинении; неужели оно могло так долго укрываться от них, если бы было их туземное? Хотя семь городов греческих и спорили о местонахождении творца Илиады, но потому тоько, что в каждом из них найдено по несколько вариантов тех же кемеянских песен, которые легко могли зайти туда из Кеми, бывшей впоследствии во власти Греков.
Следовательно, Боян или Омир мог быть и не Грек родом и действительно он был Кемеянин, что подтверждают и сами Греки, говоря, что слово Омир не есть имя певца, а означает будто бы на кемеянском языке только слепца. Вот тут сами Греки говорят, что Илиада первоначально написана не на греческом языке, иначе не могло бы иностранное для Греков слово, означающее не более как слепца, попасть в оглавление греческого стихотворения.
Поставив всеми этими доводами факт исторический, присвоенный Греками в пользу своей истории, в чисто нейтральное положение, продолжим наши доводы, говорит Е. Классен.
Имя Кеми, месторождения Илиады не только не чуждо славянскому миру, но даже повторяется и в самой России в разных местах, как, например, Кемпио, городок в познанском округе, Кемтендей, река в Иркутске, Кемь, уездный город в архангельской губернии.ю озеро Кемское и речька Кемь в той же губернии, и несколько деревень того же имени.
Теперь возьмем опять для доводов Игориаду. Мы в ней далее читаем:
“Чили воспети было вещий Бояне, Влесов внуче”.
Здесь сочинитель Игориады называет Бояна, певца Илиады, Влесовым внуком.
Но Велес или Волос был божество у Руссов, покровительствующее коням и волам.
Спрашиваем: станет ли Славянин, или лучше сказать Русс, называть Грека или вообще иностранца внуком божества своего, особенно тогда, когда Греки имели постоянные распри с Руссами и прочими Славянами?
По этому певец Илиады, т.е. Боян, должен был быть Руссом, делает вывод Е. Классен.
Далее в Игориаде мы читаем:
“Ужо бо братие, не веселая година встала! Уже пустыни силу покрыли. Встала обида в силах Даж-бога внука, вступила (т.е. обида) девою на землю Трояню, всплескала лебедиными крылы на синем море, у Дона пллещучи; убуди жирня времена. Усобица князем на поганые погибе, рекоста бо брат брату: се мое, а то мое же; и начаша Князи про малое се великое молвити, а сами на себя крамолу ковати; а поганые со всех стран прихождаху с победами на землю Русскую”.
Здесь автор говорит о тяжких временах, приводя в доказателсьтво тому, что пустыни покрыли те места, где прежде процветала сила народная. - Но что же он причисляет к пустыням?
- На это он сам отвечает ясно: “Трояню землю, окресности синего моря и протяжение вдоль Дона”, следовательно, Троянскую и Русскую земли. Что прибрежья синего моря были некогда заселены Славяно-Русами явствует уже из преданий, сохранившихся в народных песнях и сказках, переносящих весь быт востока славянского на синее море, подобно тому как запад славянский концентрируется Дунаем. - Спрашиваем: что заставило его поставить Трою в одну категорию с Россией и даже назвать и ту и другую страны силою Даж-бога внука, т.е. Славяно-Русского божества?
Ответ выводится сам собою следующий: то, что автор Игориады признает Илион не токмо Славянским, но даже Русским, как истину, давно известную и несомненую. Что Троя и Русь заняты были не только одним и тем же народом, но и одним его племенм; следовательно, Руссы были Трояне или Трояне были Руссы. Но как огром-нейшее племя Руссов не могло все совместиться в Трое, а часть Руссов могла построить Илион, притом прозвания: Трояне, Дардане, Тевкры, Фракийцы и Пеласги не суть собственные имена народа, а только нарицательные, как мы видели выше, следовательно, Руссы есть племенное название народа, заселявшего Трою.
Это подтверждается, в избыток, еще и тем, что Троян и Руссы имели одну общую мифологию, однозвучные и часто одинаковые имена, одинаковое оружие, обряды и обычаи.
Далее автор Игориады выводит, в каком виде вступила обида в земли Русские: в Трою девою - это намек или на Гизиопу, похищенную Ираклом, или Елену, увлеченную Парисом; в Россию вступила она притязаниями князей на доли, в дележе наследия, имевшими следствием междуусобия их. - Здесь автор, сливая Трою  Русь во-едино, в один народ, горюет, приводя, так сказать, к одному знаменателю бедствия, его постигшие.
Из того яствует уже несомненно, что Трояне были никто иные, как Русы.
Далее автор Игориады говорит:
“На седьмом веце Трояне вроже Всеслав жребий о девицу себе любу”.
К чему вошло здесь летоисчесление Троянское в таковое ж Русское? Хотя трудно вывести из этого исходную точку летоисчисления, давно былого, взятого от Троян; однако же несомненно должно заключить, что у Русов и Троян было оно некогда общим и начиналось, вероятно, построением Трои, следовательно, опять тот же вывод, что Троя была Славяно-русская.
Этот вывод согласен будет и с доводом г. Воланского, полученного на пути, совершенно отличном от нашего, что Эней был Русс. Кроме того, имя Энея встречаем у славян, как, например, Эней-Сильвий, Чешский историк 1458 г. Юней - имя болгарское, часто встречающееся и теперь у Болгар...
Просвещение Греции началось только со времени падения Трои. Хотя впоследствии Греки и написали уже сами Одиссею, но она, несмотря на свое позднейшее появление, суха, местами шероховата, наполнена слишком грубыми вымыслами и очень растянута бесцветными картинами. Одиссея есть образец греческой поэзии, не выдерживающей параллели с Илиадою славянской. Это от того, что Славянам более свойственна поэзия, нежели всем прочим народам; можно даже сказать, что она составляет прирожденное их свойство. (Е. Классен. с. 40-48).      

Подобные рассждения Е. Классена сейчас могут казаться несерьезными, ненаучными. Е. Классен будто бы стремился связать невозможное - Русь и Трою, а Иллиаду приписывает  славянскому автору.   Но это кажется невозможным с позиций традиционной, скалигеровской хронологии.

                *.*

Е. Классен заострил наше внимание на Троянском царстве. На первый взгляд кажется непривычным и старанным упоминание славян в качестве жителей Трои.
Советские историки не отрицали, как   это делает О. Сулейменов, возможности упоминания  Трои в “Слове”. Они как и Е. Классен видят в тексте “Слова” “Трояновы века” .Но “Трояновы века” для них - это время благоденствия славян на Днепре, установившегося после императора Траяна (98-117 гг.н.э.) и продолжавшегося до “времен Бусова”, т.е. до 375 г.).
Но отождествление “Трояновых веков” с императором Траяном вызывает возражение, так как автор “Слова прямо в поэме говорит “Были сечи Трояновы”. То есть имеются в виду Троянские войны.
“Троянова тропа”, “Троянова земля” и “века Трояна” упоминаются в поэме в связи с Бояном или героями его сказаний.
Б.А. Рыбаков так определяет эти времена:
“Трояновы века”. Время после походов римского императора Траяна (98-117 гг. н.э.), когда на три столетия II - IV вв., установились оживленные связи слаян с Ромейской империей.
“Троянова земля”. Упомянута в связи с гибелью войск Игоря, доскакавшего до Азовского моря. Очевидно, подразумеваются римские владения в Северном Причерноморье, где в III в. поселились готы.
“Время Бусово”. Эпоха славяно-готских войн около 375 г. Конец благоденственных для славян Трояновых веков. Вслед за поражением славян от готов последовало нашествие гуннов.
“Тропа Трояна”. “Рища в тропу Трояню (правильнее было бы - тропу Трояню) чрес поля на горы”. По всей вероятности, речь идет о Tropheum Trajani, монументе, воздвигнутом в Добрудже, мимо которого шли походы славян в VI в. н.э. на Балканы “через поля на горы”.
“Седьмой век Трояна”. Всеслав Полоцкий стал киевским князем в 1068 г. На поэтическом языке это выразилось словами ”На седьмом въцъ Трояни... дотчется стружием злата стола Киевскаго. Трояновы века кончились около 375 г. Приведем расчет: 1068-700=368. Как видим, поэты были точны! (Рыбаков Б.А. О конструкции “Слова о полку Иореве” // “Слов о полку Иореве”  и его время. М., 1985, с. 54).

Все логично и расчеты Б.А. Рыбакова верны. Но тогда кто же прав: Е. Классен, отождествляя Руссов с эпохой Троянской войны, которая описана Гомером и проходила якобы за много веков до н.э.,  или Б.А. Рыбаков и другие советские историки, относящие “Трояновы века” ко времени правления римского императора Трояна, который жил в конце I века н.э. ?

Оказывается, правы Е. Классен и Б.А. Рыбаков. И это хорошо объясняется с позиций новой хронологии.
Давайте посмотрим, что  говорят по этому поводу Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко.
Сегодня считается, пишут они, что падение Трои (в конце Троянской войны, длившейся несколько лет) произошло в 1125 году но н.э. Первым автором, текст которого (поле многочисленных переписок) дошел до нас, был Гомер. Однако при ближайшем знакомстве с традиционной (скалигеровской) версией у  Г. В. Носовского и А.Т. Фоменко родилось  справедливое недоверие к  истории появления гомеровских поэм.
Гомер - не современник войны и жил, скорее всего, через не-сколько сотен лет после нее. Гомер был слеп и сам написать поэмы не мог. В лучшем случае он мог их продиктовать. Ему принадлежат две огромные поэмы: “Иллиада” и “Одиссея”. В современном издании объем этих поэм - 700 страниц.   Но при его жизни поэмы записаны не были. Запоминать  и устно передавать в течение нескольких сотен лет огромные поэмы было невозможно, но считается, что они все же сохранились в устной форме.  Они были записаны спустя несколько сотен лет после смерти  Гомера, при афинском тиране Писистрате.
Считается, что в III веке до н.э. они были известны и их хорошо знали, но никахих списков “Илиады” и “Одисеи”  от этого времени до нас не дошло. После того, как якобы были записаны поэмы, сведения о них исчезают на несколько сотен лет вплоть до эпохи Возрождения. Никаких достоверных сведений об их судьбе ранее XIV века нет. Где хранились уникальные экземпляры поэм Гомера неизвест-но. Они всплывают только в XIV веке.
Исходя из этих странных фактов, Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко предположили, что написаны они были не раньше XIII - XIV в. н.э.
“Троянская  война, пишет А.Т. Фоменко, неразрывно связана с легендарным именем Гомера, якобы впервые воспевшего ее в бессмертных поэмах. Но так как Троянская война произошла, скорее всего, в XIII  веке н.э., то следует ожидать, что в XIII веке должно как-то возникнуть и ЗНАМЕНИТОЕ ИМЯ ГОМЕРА.  Неужели великий средневековый поэт XIII - XIV  веков не оставил заметного следа в реальной истории средних веков?“
А. Т. Фоменко находит эти следы. Анализируя фундаментальную монографию Ф. Григоровиуса “История города Афин в средние века”, он обнаруживает имя, весьма извстное в истории средневековой Греции. Это имя ОМЕР, а точнее СЕНТ-ОМЕР (Saint Homer). (Помните, выше мы говорили об Омире).  То есть Святой Гомер!
Род Сент-Омеров играл исключительно важную роль в Италии и Греции XIII века н.э. Как показало исследование А.Т. Фоменко, частота употребления в средневековых докеументах имени Гомер имеет единственный и ярко враженный пик в 1200 - 1330 годах н.э. Им показано, что род Сент-Омеров принимал активное участие в крестовых походах, и следовательно, гомеры были участниками войны XIII века н.э., т.е. Троянской войны.
А.Т. Фоменко предполагает, что какой-то представитель этого рода, поэт XIII - XIV веков собрал и записал семейные предания рода Гомеров о войне XIII века.
Как подчеркивает А.Т. Фоменко, один из самых известных пред-ставителей рода Святого Гомера - маршал Николай де Сент-Омер (может быть осман-оттоман Николай Святой Омар - предполагает он) - принимал непосредственное участие в войне 1311 - 1314 годов н.э. Которая, как предполагает А.Т. Фоменко, также была частью ориинала “античной” Троянской ойны и дала вклад в сюжет об основании Римского царства в Италии потомками “античного” троянца Энея (библейского Ноя?). (С.: А.Т. Фоменко. Методы математического анализа исторических текстов..., с. 421-422).
Таким образом, согласно новой хронолоии Троянская война была в XIII в. н.э. и великий Гомер жил примерно в это же время. Следовательно, в таком случае рассуждения Е. Классена о близости славян-Руссов и Трои, об участии Руссов вполне обоснованы, но собы-ия эти проискодили не в далекой Древней Греции до нашей эры, а в  XIII в. н.э.
Все дело в том, что события якобы Древней истории, на самом деле происходили в Средние века. Просто средневековые события много раз переписывались  и эти записи датировались более ран-ними временами.
 А.Т. Фоменко обнаружил поразительный параллелизм между:
знаменитой Троянской войной XIII века до н.э.,
знаменитой Готской войной VI века н.э. и
знаменитыми войнами эпохи крестовых походов XI-XIII веков н.э.
Это означает, что Тронская и Готская войны являются фантомными отражениями реальных войн эпохи крестовых походов. Тро-янская война - реальное событие, но происшедшее не в глубокой древности, а в XI - XIII веках н.э. Гомеровская легенда о Троянской  войне - это сложный составной миф, рассказывающий о крестовых походах.
Падение Трои - это падение Константинополя в результате крестоносного нашествия. (Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Русь и Рим. М., 1999, т.2, с.389).

Что же касается римского императора Трояна (98-117 гг.н.э.), которого имели в виду советские исследователи “Слова”, то А.Т. Фо-менко и Г.В. Носовский считают его фантомным отображением Феодосия II (498-450) [сдвиг 333 г.], Карла Великого (768-814) ,  Фридриха I Барбаросы (1152-1190 гг.) [ сдвиг 720 лет], Карла V Ве-ликого (1519-1558), Ивана IV Грозного.
Следует отметить, что знаменитого германского императора Священной Римской империи Фридриха I Барбароссу (то есть варвар-Русский ) средневековые хроники часто путали с германским императором Священной Римской империи  Фридрихом II (1194-1250).
Из этого следует, что римский император Троян является Фантомным отражением Ивана Грозного, но император Троян фантомно отражался и в XIII веке во времента Троянской войны в лице Фридриха II.

Следовательно, “Слово” не могло быть написано раньше времени Ивана Грозного!
На первый взгляд, эта позиция лешена всякой логики, если мы говорим о “Слове о полку Игореве”.
Автор “Слова” пишет о “Трояновых веках” как о далеком прошлом, воспетом Бояном. Но согласно вышеизложенной логике, “Трояновы века” оказываются позднее похода Игорева 1185 года.
Все дело в том, что и поход Игоря передвинут на 410 лет вглубь истории. На самом деле, по новой хронологии, он должен относиться к 1595 году.
Следовательно, следы отражения похода  князя Игоря надо искать в конце XVI века!.
Есть, конечно, и другая альтернатива - автор XVI века писал о событиях XII века. Но тагда возникает вопрос: зачем ему нужно было писать о малозначительном походе, да еще воспевать его? Не ясно.

[С позиций новой хронологии I - III вв. н.э. - это 2-я Римская империя, якобы в итальянском Риме. А на самом деле - в Новом Риме на Боосфоре, Византия  - X - XII в. н.э. ( Г. В. Носовский , А.Т. Фоменко. Реконструкция всеобщей истории. М.,1999, с. 646).
Сдвиг на 1053 года.
Следовательно, время правления императора Трояна ( 98+1053=   1151год ;  117+1053= 1170год);
Всеслав Полоцкий (1068+410  =  1478). Сдвиг В русской истории 410 лет.
Трояновы века кончились (375+  360 =  735 год). Сдвиг 360 лет.
1478 г. (время Всеслава Полоцкого)  - 700 лет  = 778 год. Как и сказано в “Слове”: “Седьмой век Трояна”.}.

Нам естественно возразят, ведь в “Слове” явно указаны современники князя Игоря, князья XII века. Но здесь опять же надо учитывать хронологический сдвиг в русской истории на 410 лет.

Посмотрим, кто из князей упоминается в “Слове”.

“ Вам памятно, как пели о бранях первых времен:
Тогда пускали 10 соколов на стадо лебедей;
Чей сокол долетал - тот и первую песнь пел
Старому ли Ярославу, храброму ли Мстиславу,
 Сразившему Редедю перед полками
                Касожскими,
Красному ли Роману Святославичу.”

 Старый Ярослав, вероятно, - Ярослав I Владимирович Мудрый (978 (1019) -1054).

Храбрый Мстислав - Мстислав Владимирович (    -  1036).

Здесь хотелось бы сказать, что события ранней древней русской истории, описанные в летописях, часто  отражают, как считает А.Т. Фоменко,  историю Византии, а не нашей истории. А некоторые, якобы, древние исторические личности являются лишь фантомным отражением из более поздних веков.
Так Ярослав I Владимирович Мудрый, как установили авторы но-вой хронологии Г.В. Носовски и А.Т. Фоменко,  - является отражением Василия II Темного (1425-1462).

Мстислав - вероятно, отражение событий Византийкой истории.

“Начнем же, братия, повесть сию
От старого Владимира до нынешнего Игоря”.

Старый Владимир - возможно, Владимир Святой (980-1015), крестивший Русь или, как считает Б.А. Рыбаков - Владимир Всеволодович Мономах (1053- 1125).
Но Владимир Мономах - фантомное отражение Василия III (1505 -1533), а Владимир Святой - фантомное отражение Василия I (1389-1425).
Согласно новой хронологии, Владимир Мономах  это не только Василий III, но  и Максимилиан I

“... Игорь ждет милого брата Всеволода!
И рек ему буй тур Всеволод:
“Один мне брат, один свет светлый ты, Игорь!...”

Всеволод Святославич, брат Игоря (  -1196). Возможно отражение Византийской истории. Тогда и Игорь - отражение Византийских событий.

“Были сечи Трояновы,
Миновались лета Ярославовы;
Были походы Олеговы, Олега Святославича.”

Века Трояновы, как мы установили, - XII - XIII вв.
Лета Ярославовы по традиционной хронологии - XI век, но со-гласно новой хронологии, как мы отмечали выше, - это Василий II Темный - XV век. То есть хронологическая последовательность соблюдается: сначала Трояновы века (XIII век, затем Ярославовы - XV век).
В правление Василия II Васильевича Темного на Руси готовится вторичное завоевание Константинополя и Южной Европы, которые отделились в религиозном смысле от Руси - метрполии Империи и, кроме того, стали очагом эпидемии. Начинается османское=“атаманское” завоевание. Это завоевание было успешным. В 1453 году Константинополь был взят приступом и переименован в Стамбул.
Василий II  Темный был в плену. Он попал в плен после проигранной битвы под Суздалем. Через некоторое время его отпускают. Вскоре после этого Василий еще раз попадает в плен, на этот раз к собственным боярам.
По поводу пленения Василия II известный историк А.А. Зимин с иронией писал: “Пили на Москве всегда много. В 1433 г. москвичи умудрились пропить великое княжение, а в 1445 г. - и самого вели-кого князя, попавшего с перепою в татарский полон”. (Зимин А.А. Витязь на распутье. М., 1991, с. 193.).
Новая хронология отождествляет Василия II  Темного с “Венцеславом” и Сигизмунтом. “Венцеслав”, предшественник Сигизмунда, был в плену и в тюрьме.

В “Слове” упоминается Олег Святославич.
Был Олег Святославич  (1055 - 1115) - из рода черниговских кня-зей. Сын святослава Ярославича
Был Олег Святославич (   - 1180) - сын Святослава Ольговича и половецкой княжны Екатерины Аоеповны.
О каком Олеге идет речь?

“Тот Олег мечом крамолу ковал,
И стрелы он по земле сеял.
Ступал он в златое стремя в граде
                Тьмутаракане”.

Олег  Святославич  (1055 - 1115), из рода чарниговских князей?
Действительно, он был князь Тмутараканский в 1083- 1094 годах.
По смерти киевского князя Святослава Ярославича, его брат Изяслав не хотел  давать волости его детям. Олег выведен был из Владимира Волынского и ушел сначала в Чернигов, но Всеволод Ярославич  или не мог, или не хотел наделить его волостью, и Олег отправился с братом в Тмутаракань.


“Молву о нем слышал давний великий Ярослав,
                сын Всеволодов;”

Ярослав Всеволодович ( - 1198) - из рода Черниговских князей . Сын Всеволода II Ольговича и киевской княжны Агафии Мстиславны?
Он действительно жил после Олега и мог слышать о нем молву. Но почему же он “давний”?  Он умер только через 13 лет после похода Игоря 1185 года.
Всеволод II Ольгович ( 1094 (1139) - 1146) по новой хронологии является фонтомом Ивана IV (Блаженного 1547-1553).

То есть “Слово” по новой хронологии не могло быть написано раньше 1553 года.
Может быть тогда Ярослав II Всеволодович (1190 - 1246) из рода Владимиро-Суздальских великих князей? Сын Всеволода III Юрье-вича Большое Гнездо (1154-1212) и чешской королевы Марии Шварцовны.
По отношению к Олегу Святославичу он “давний”,  он жил в XIII веке и мог быть “давним” и для автора “Слова”, при условии, что “Слово” написано где-то в XVI веке, как предполагается по новой хронологии.

“А князь Владимир всякое утро уши затыкал
                в Чернигове.”

Значит, вероятно, Олег Святославович - современник Владимира.
А Современником Олега Святославовича был, как известно, Владимир Всеволодович Мономах (1053 (1093) - 1125)
Владимир Мономах  согласно новой хронологи являлся фантомным отражением Василия III ( 1505-1533). Он же “Максимилиан I”. Габсбурги.
Историки С.М. Соловьев, Б.Д. Греков, М.Н. Тихомиров и литературовед А.С. Орлов, написавший специальное исследование о Мономахе, не сомневались, что во всех сулучаях, где в “Слове” упоминается Владимир, речь идет о Мономахе.
Мономах=Василий III любил книги. При  нем  находится образованный секретарь, знающий множество языков, постоянно общающийся с царем-ханом и выражающий в своих произведениях царский взгляд на современные события.
Эта склонность Василия III к литературной деятельности нашла  свое отражение и в известном старинном портрете Василия III, где он изображен со свитком в руке. Здесь можно видеть намек на его произведения (написанные или продиктованные).
Император “Максимилиан I” также известен как любитель книг, занимался богословием и даже сам писал литературные произведения. Имел для этого личного секретаря-писателя.

Историк А.В. Соловьев и Д.С. Лихачев, полагали, что “Старый Владимир” - это Владимир I Святославич.
Владимир I Святославич по новой хронологии это Василий I = “Венцеслав”.
В правление Василия I Дмитриевича (1389-1425) начинается великий раскол во вселенской церкви, сопровождавшийся большим количеством междуусобных войн и смут в Империи. Во время великого церковного раскола 1415 года он поддержал на Руси право-славие. Именно к его эпохе относится знаменитое летописное кре-шение Руси.

“Венцеслав”. (1378-1400).Гасбурги. Богемский король.

“Бориса же Всеславича слава на суд привела
И на конскую зеленую попону положила
За Обиду Олега, храброго юного князя.”

Борис Всеславич ( -1127), как мы знаем, из рода Полоцких князей. Родоначальник Друцких князей. Сын Всеслава Брячиславича. Князь Друцкий в 1101 -1119 гг. Князь Полоцкий в 1119 -1127 гг.
 Храбрый же юный князь Олег в эти годы, пожалуй, один - Олег Святославич (1055-115) из рода Черниговских князей. Сын Святослава Ярославича. Но в чем обида Олега? “Тот “Олег мечом крамолу ковал,” как говорил автор “Слова”. И действительно, в 1078 году Олег и Борис Вячеславич привели половцев на Русскую землю и пошли на Всеволода, но потерпели поражение.  По словам летописца “Русской земле они много зла наделали”. В 1094 году Олег с половцами подошел из Тмутаракани к Чернигову, где сидел после смерти отца Владимир Мономах. Владимир затворился в городе, и Олег, подступив к Чернигову, пожег его окресности и монастыри. Так бились они восемь дней. Наконец Владимир, видя множество убитых христиан, горящие монастыри и разоренные села, ужаснулся того, что распря их с Олегом так губительна для Русской земли, и уступил Олегу Чернигов. Так чья же здесь обида?
В жестокой борьбе за черниговский стол Олег отдал двадцать лет своей жизни и утвердил его за своим потомством более чем на пол-тора столетия.

С той же Каялы Святополк после сечи взял отца своего
Меж угорскую конницей ко святой Софии
                в Киев.
Тогда при Олеге Гореславиче сеялось
                и вырастало междоусобием,
Погибла жизнь Дажль-божиих внуков,
В крамолах княжеских век человеческий
                сокращался “

Из Святополков мы можем назват Святополка II Изяславича (1050-1113) , который был Великим князем Киевским в 1093-1113 годах. Весной 1103 года Святополк и Владимир решили идти на половцев. 4 апреля на Сутени русь одержала полную победу над половцами и князья вернулись из похода с полоном и славою великою.

“И Святославу мутный сон привиделся
Тогда изронил Святослав великий слово златое,
                с слезами смешанное:
“О сыновья мои, Игорь и Всеволод!
Ран вы стали мечами разить Половецкую землю,
А себе искать славы!”

Святослав Ольгович, отец Игоря,  не мог  произнести эту фразу, ибо он умер в 1164 году. Но Святослав Игоря и Всеволода называет своими сыновьями.
Другой князь Святослав Ольгович из рода Новгород-Северских князей, родоначальник Рыльских князей родился в 1167 году и в 1185 году участвовал в походе Игоря. Он, естественно, также не мог произнести эти слова.
Остается Святослав II Всеволодович. ( - 1194). Но он был двоюрдным братом Игорю и Всеволоду и вряд ли мог называть их своими сыновьями, хотя и являлся Великим князем Киевским.
Он постоянно боролся за Киевское княжение. Был Великим князем Киевским в 1174, 1177-1180, 1182-1194 годах.
Святослав сначала чувствовал себя очень стесненно в Киеве, окруженных со всех сторон волостями Ростиславичей. В 1180 году он внезапно напал на вышгородского князя Давида Ростиславича, надеясь захватить его в расплох, но замысел его не удался и после нескольких схваток князья померились. Киев остался за Святосла-вом, а вся Русская земля осталась в руках Рюрика Ростиславича. Таким образом, власть великого князя в эти годы так ослабла, что не только на Руси, но и в самой Киевской области он уже не мог распоряжаться по своей воле. Без согласия Рюрика Ростиславича и Все-волода Юрьевича Большое Гнездо Святослав не смел начать ни одного похода и прекрасно понимал это. Он правил тихо и спокойно, заслужив славу князя мудрого, пекушегося о благе Руской земли. При нем утихли усобицы, хотя и возобновились активные действия против половцев, прерванные смертью Мономаха.
Таким образом, не будучи полным хозяином русский земли он вряд ли мог называть Игоря и Всеволода своими сыновьями. Все это свидетельствует о том, что “Слово” - поэтическое, а не в полном смысле историческое произведение.

Не совсем ясно и заключительное обращение автора “Слова” к Бояну.

“Пел Боян, песнотворец старого времени,
Пел он походы на Святослава,
Правнука Ярославова, сына Ольгова, супруга
                дщери когановой”.

   Святослав, сын Олега Святославича, был внуком Святослава и правнуком Ярослава.
Но если Боян, песнотворец старого времени, пел одновременно и о походах Святослава и Игоря, и пел
“Старому ли Ярославу, храброму ли Мстиславу,
 Сразившему Редедю перед полками
                Касожскими,
Красному ли Роману Святославичу.”

То автор “Слова” по времени далеко отстоит от описываемых событий, и только передает дошедшую до него песнь “Бояна”.

Автор “Слова” устами Бояна передает следующую мысль:

“Тяжко, - сказал он [Боян], - быть голове без плеч,
Худо телу, как нет головы!”
Худо Русской земле без Игоря!
Солнце светит не небе -
Игорь-князь в Русской земле”.

На сложность восприятия этого места “Слова” обращал внимание и  О. Сулейменов в связи с вопросом об отношении автора “Слова” к личности Игоря. Об этом мы скажем ниже, так как это, действительно, принципиальный момент в понимании данного произведения.

А сейчас несколько другое замечание.
Есть один момент, на которых хотелось бы обратить внимание. Это знаменитый плач Ярославны, так художественно переданный в произведении.

“Голос Ярославны слышится, на заре одинокой
                чечеткою кличет:
“Полечу, говорит, кукушкою по Дунаю,
Омочу князю кровавые раны на отвердевшем
                теле его”.
Ярославна поутру плачет в Путивле на стене,
                приговаривая:
“О ветер ты ветер!
К чему же так сильно веешь?
Начто ж, как ковыль-траву, ты развеял мое
                веселие”!

Ярославна поутру плачет в Путивле на стене,
                припеваючи:
“О ты Днепр, ты Днепр, ты Слава-река!
Ты пробил горы каменны
Сквозь землю половецкую;
Ты, лелея, нес суда Святославовы к рати
                Кобяковой!
Прилелей же ко мне ты ладу мою,
Чтоб не слала к нему по утрам, по зорям, слез я
                на море!”.

Ярославна поутру плачет в Путивле на стене,
                городской, припеваючи:
“Ты светлое, ты тресветное солнышко!
Ты для всех тепло, ты для всех красно!
Что ж так простерло ты свой горячий луч на
                воинов лады моей,
Что в безводной степи луки им сжало жаждой
И заточило им тулы печалию?”

Так может плакать и страдать любящая жена.
С 1184 года Игорь женат на дочери Ярослава Владимировича Осмомысла, княгине Евфросинии.
Почему же плачет и страдает Ярославна, а не Евфросиния. Или так ее называет автор по имени отца?
С 1169 года Игорь Святославович был женат. На ком не известно. От этого брака у них был сын, который участвовал в походе Игоря. Сын, как мы знаем, вместе с Игорем попал в плен. Но тогда бы мать плакала по сыну, а не по князю, который только что накануне похода женился на другой.
На наш взгляд,  остается не очень ясным - кем же приходилась Ярославна Игорю, хотя все исследователи и убеждены, что Ярославна - жена Игоря.
Все это опять же свидетельствует о том, что “Слово” - художественное произведение, а не летописный рассказ и его нельзя рассматривать как достоверный источник, отражающий события того времени.
Интересные мысли по этому вопросу высказала Светлана "Лада князя Игоря, или Как жена мужа спасала". Если попытаться представить себе "Слово о полку Игореве" как своего рода "Войну и мир" XII века, то сцены мира - это прежде всего плач Ярославны. Сюжет поэмы нам, привыкшим к хитросплетениям жизни героев романов, может показаться и несложным: Игорь Святославич, князь Новгород-Северского княжества, и его брат Всеволод, князь Курский и Трубчевский, не сговорившись со всеми русскими князьями, сами выступили в поход против половцев, чтобы найти "себе чести, а князю славы".
Сначала русские полки потоптали полки половецкие, захватили и пленных, и добычи
немало, но зашли слишком далеко в глубь степи, и вот уже "ветры, Стрибожьи
внуки, повеяли с моря стрелами на храбрые полки Игоря".
Стрибог, Даждьбог - древние языческие боги. На третий день к полудню "пали
стяги Игореви. Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы; тут кровавого
вина не хватило, тут пир докончили храбрые русичи... Никнет трава от жалости, а
дерево от печали к земле приклонилось".
И вот уже "жены русские восплакались, приговаривая: "Уже нам своих милых лад ни
в мысли помыслить, ни думою сдумати, ни очами не увидать, а золота и серебра и
в руках не подержать!" Тоска разлилась по Русской земле, печаль потоками
потекла по земле Русской".
Казалось бы, все потеряно, войско разбито, князь Игорь в плену, но тут
появляется Ярославна, и с нею оживает надежда на спасение, претворенная в
чудеса.
Вот что она пишет в разделе "Волшебное превращение Ярославны"
"Среди князей, которых немало названо и описано в поэме, один
выделяется особо - это князь Всеслав Полоцкий, с образом которого плач
Ярославны тесно связан. Об этом князе среди современников шла слава, дошедшая
до нас (о нем рассказывают летопись и былины) как о витязе, обладающем
сказочной быстротой и энергией, под стать европейским рыцарям короля Артура,
смелостью и отвагой, колдовскими силами. Всеслав владеет тайной оборотничества
- то есть способностью превращаться в зверей. Так, в "Слове" он превращается в
волка: "А сам в ночи волком рыскал, из Киева до рассвета дорыскивал до
Тмуторокани, великому Хорсу волком путь перебегал". Хорс - это еще один
языческий бог. Однако Всеслав Полоцкий был и христианином: "Ему в Полоцке
позвонили к заутрене рано у Святой Софии в колокола, а он в Киеве звон тот
слышал". Вот такое двоеверие - и в языческих богов и в христианского Бога -
было свойственно человеку XII века на Руси.
Вспомним, отзамечает она, что в русских сказках Иван - царевич также на сером волке переносится из одного края в другой, это самый быстрый для него способ передвижения.
Однако обратимся к плачу Ярославны. Подобно Всеславу Полоцкому, она оборачиваетсязегзицей (кукушкой) и летит то на Дунай, то на Днепр, чтобы спасти мужа из плена.
"На Дунае Ярославнин глас слышится. Зегзицею неведомой она рано кличет.
"Полечу, - рече, - зегзицею по Дунаю, - омочу бебрян рукав в Каяле-реке, утру
князю кровавые его раны на жестоцем его теле".
Ярославна рано плачет в Путивле на забороле, причитая: "О ветре ветрило! Зачем,
господин, так сильно веешь? Зачем мечешь хиновские стрелы на своих легких
крыльях на воинов моего лады? Разве мало тебе под облаками веять, лелея корабли
на синем море? Зачем, господин, мое веселье по ковылю развеял?"
Ярославна рано плачет в Путивле городе на забороле, причитая: "О Днепр
Славутич! Ты пробил каменные горы сквозь землю Половецкую. Ты лелеял на себе
ладьи Святославовы до полку Кобякова. Возлелей, господин, моего ладу ко мне,
чтобы не слала я спозаранку к нему слез на море".
Ярославна рано плачет в Путивле на забороле, причитая: "Светлое и тресветлое
солнце! Для всех ты тепло и красно! Зачем, господин, простер горячие свои лучи
на воинов лады? В поле безводном жаждой им луки расслабило, горем им колчаны
заткнуло".
В поэме сразу же после плача Ярославны "вспенилось море в полуночи, в тучах
движутся вихри. Игорю-князю Бог путь указывает из земли Половецкой на землю
Русскую, к отчему золотому престолу".
И мгновенно нашелся половец Овлур, который решил помочь князю Игорю бежать из
плена. Сразу же князь Игорь обрел силы и способности, как у Всеслава Полоцкого:
"А Игорь-князь горностаем прыгнул в тростники, и белым гоголем на воду, вскочил
на борзого коня и соскочил с него бусым волком, и помчался к лугу Донца, и
полетел соколом под мглами, избивая гусей и лебедей к завтраку, и к обеду, и к
ужину. Когда Игорь соколом полетел, то Овлур волком побежал, труся собою
студеную росу: загнали они своих быстрых коней".
И вот уже "солнце светит на небе - Игорь-князь в Русской земле... Игорь едет по
Боричеву к Святой Богородице Пирогощей. Страны рады, грады веселы.
Слава Игорю Святославичу, буй-тур Всеволоду, Владимиру Игоревичу! Здравы
будьте, князья и дружина, выступая за христиан против поганых полков! Князьям
слава и дружине!"
Так Ярославна силой любви спасла своего супруга из плена и возвратила на
родину. Плач Ярославны - это и заговор, и заклинание, в котором могучая сила
слов совершила чудеса: в половецком лагере нашелся спаситель, который помог
Игорю бежать. Слова плача Ярославны, будто заговоренные стрелы, вызвали в князе
магические силы, которые помогли ему обмануть бдительность врагов. Так плач
Ярославны стал не только песней любви, но и волшебной помощью любимому.
Сила любви, как и сила вещих слов Ярославны, могущественных по поверьям наших
предков, над всеми стихиями мира, была столь действенна, что немедленно была передана ветром или солнцем князю Игорю, томящемуся в плену.
Волшебное, языческое возвращение князя Игоря из плена замкнуто, однако, в
христианскую рамку. Начало возвращения Игоря из плена: "Игореви князю Бог путь кажет из земли Половецкой", конец: "Игорь едет по Боричеву к Святой Богородице Пирогощей". Это почти единственные упоминания в поэме христианских святынь.
Существуют различные предположения, почему князь едет не в свой стольный град Новгород-Северский, а в Киев. Может быть, потому, что в Новгороде-Северском не было Богородичного храма, только в Киеве. Не едет ли князь Игорь к Пирогощей Богородице, чтобы благодарить небесную заступницу и покровительницу женщин за свое чудесное спасение? В этом особый смысл и благодарность его ладе - Ярославне.
Примечательно и упоминание Боричева спуска. Этот старейший киевский спуск упоминается в летописи в связи с памятным событием: когда креститель Руси, Святой князь Владимир, за двести лет до похода князя Игоря на половцев приказал стащить по Боричеву спуску и сбросить в Днепр языческих богов-идолов перед принятием киевлянами крещения. Может быть, поэтому Ярославна, когда волхвует на забороле (стене) Путивля, и обращается именно к Днепру как к месту последнего прибежища языческих богов? (Путивль стоит на притоке Днепра - Десне).
Во всяком случае Боричев спуск, этот путь к гибели русских языче-ских божеств, - в "Слове о полку Игореве" упоминается последний раз. Русь навсегда простилась с язычеством, следы волшебных превращений, как у Всеслава Полоцкого, у Ярославны в кукушку, у князя Игоря в волка и сокола, останутся отныне только в сказках и былинах.
А почему Ярославна полетела на Дунай зегзицей-кукушкой? (Иные спорят, считая зегзицей чайку). В раннесредневековой поэзии кукушка была символом любви, олицетворением любовной тоски и радости. Это осталось в народных песнях, где дочь, обернувшись кукушкой, прилетает домой. "Не кукушка кукует, а жена горюет", приводит в своем словаре В.И.Даль русскую пословицу. Ярославна летит на Дунай, чтобы быть поближе к родительскому дому.
Ярославна - это не имя, а отчество, ее отцом был князь Ярослав Галицкий Осмомысл (то есть человек очень умный, наделенный "осмью смыслами").
В сложной и многотрудной судьбе изучения "Слова о полку Игореве" первой, кто предложила считать Ярославну дочерью князя Ярослава Галицкого, была императрица Екатерина II. Любительница русской истории, она много работала над своими "Записками касательно русской истории". Императрица же назвала первому издателю по-эмы графу А.И.Мусину-Пушкину и имя жены князя Игоря - будто бы ее звали Евфросиния. Евфросиния Ярославна.
Имя Евфросиния и в самом деле встречается в поминальной книге всех черниговских и новгородсеверских князей (Любечский синодик), но там нет точного указания, что под именем Евфросиния имеется в виду жена князя Игоря. Однако 200-летняя традиция числит Ярославну Евфросинией. Для того времени было естественным, что женщины называли себя по отцу, мужу. Этот обычай, кстати, дошел и до наших дней. При завершении реставрационных работ в главном соборе Киевской Руси- Софии Киевской была найдена на стене надпись XII века: "Се была в Софии многопечальная Андреева сноха, Олега сестра и Игоря и Всеволода". Эту надпись сделала родная сестра героев поэмы - князя Игоря, "буй-тура Всеволода" и умершего ранее злополучного похода Олега. Несчастная вдова себя обозначила как сестру и сноху, но не решилась запечатлеть свое имя. Женою старого князя Ярослава Галицкого была Ольга Юрьевна - дочь московского князя Юрия Долгорукого. Она и родила Ярославу Галицкому дочь Ярославну. Раздоры с супругом заставили княгиню искать защиты у своих братьев - Андрея Боголюбского и князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо. Все они - и Ольга Юрьевна, и Андрей Боголюбский, и Всеволод Большое Гнездо были детьми половецкой княжны Аепы, на которой был женат Юрий Долгорукий, дед Ярославны. Так что Ярославна имела бабку-половчанку. Возможно, что заклинания Ярославны не зря тут же призвали на помощь князю Игорю половца Овлура. Сила предков заставила его помочь князю.
Когда князь Игорь выступил в поход против половцев, обороной Путивля руководил
брат Ярославны - Владимир Ярославич.
Совсем недавно, в 1983 году, в Путивле воздвигнут памятник Ярославне -
литературной героине русского эпоса, но одновременно и реальному историческому
лицу. Это редкий случай не только в русской,  но и в мировой культуре.

Ярославна -трубадур?
В конце XII века, когда происходит действие поэмы, Русь
находилась в тесных отношениях со странами европейского Запада, средневековой
европейской культурой. Тогда там процветал культ Прекрасной Дамы, которой
служили рыцари, а странствующие певцы-трубадуры прославляли любовь, способную
изменить мир, сделать его более благородным. В это время появляются и первые
средневековые поэтессы - авторы любовной лирики, ведущие с трубадурами-поэтами
поэтические дуэты, защищающие в любви равенство любящих. Наиболее известной из
поэтесс-трубадурок этого времени была во Франции конца XII века графиня де Диа,
которая воспела свое чувство к рыцарю-трубадуру:
Мне любовь дарит отраду,
Чтобы звонче пела я.
В это время сформировался высокий женский идеал, представление о любви как
высшей форме жизни и бытия.
Загадка плача Ярославны в "Слове о полку Игореве", отмечает Светлана КАЙДАШ, состоит в том, что он напоминает как бы инкрустацию, вставку в текст поэмы, как будто в руках автора "Слова" был отдельный написанный от лица Ярославны "плач" -
заклинание-колдовство. На это обращает внимание такой знаток древнерусской
литературы, как академик Д.С.Лихачев.
Продолжив его мысль, она высказывает предположение: а что, если плач Ярославны
- это создание неведомой нам русской поэтессы XII века, трубадурки, которое
было вставлено в поэму подобно присловьям и песням древнего певца Бояна, с
которых начинается поэма?
В самом деле, в плаче Ярославны обращают на себя внимание образы, казалось бы,
далекие от рассказа о походе ее мужа князя Игоря в безводные сухие степи
Придонья. Обращаясь к ветру, Ярославна вспоминает о кораблях на синем море, о
далеком Дунае. Не хочет слать своей "ладе" слез на море рано". А вместе с тем
каким-то особым внутренним зрением Ярославна все время видит перед собой мужа,
который потерпел бесславное поражение в половецких степях и попал в плен. Где
же видит певец Ярославну? Конечно же, на стенах (забороле) укрепленного родного
города: она напряженно всматривается в степь, куда ушли полки ее мужа.
Ярославна беспокоится не только за судьбу любимого, она тревожится о своих
сыновьях, о горожанах, которым угрожает нашествие половцев.
Из летописи мы знаем, что половецкий хан Гза разорил окрестности Путивля, сжег
окрестные села, так что Ярославна могла попасть и в плен. Но нельзя видеть в
Ярославне лишь женский страдающий лик, скорбно возникающий из-за стен Путивля.
Ярославна активна и деятельна в своей любви и милосердии к по-терпевшему
поражение мужу. Если в западных повестях этого времени герои со-вершали подвиги
в честь "прекрасных дам", то Ярославна силой своей любви спасает мужа. Там
героиню всегда спасал из плена рыцарь-супруг или возлюбленный. Ярославна сама
вызволяет мужа из беды. Поэтесса Ярославна - это одновременно и волшебница,
владеющая чарами слова, это и добрая жена, которая всегда придет на помощь
своему мужу, в какую бы беду он ни попал.Говорят, чтобы понять душу народа, нужно понять женский характер, ведь "душа
народа" - женского рода.
Ярославна и есть душа народа, замечает Светлана КАЙДАШ.


                *.*

А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский выявили ряд “фантомных” князей X- XII века, которые являются на самом деле царями-ханами XIV - XVI веков. Прсото биографии царей-ханов позднейшими историками были отнесены в X-XII века под другими именами.
 Если сопоставить фантомные отображения князей  X -XII веков, выявленные Г.В. Носовским и А.Т. Фоменко, начиная от Святослава (945-972) и кончая Андреем Боголюбским (1157-1174) с князьями этого периода, упоминаемыми в “Слове”, мы не найдем здесь  ни одного “фантомного” князя [за исключением Владимира Святого ( фантомное отражение Василия I ) или (Владимира=Василия III) и Ярослава Мудрого.
Ярослав Мудрый упоминается в связи с “сечами Трояновыми”.
Ярослав Мудрый в соотвествии с новой хронологией = Иван Калита, а Иван Калита = Хан Батый.
Ярослав Мудрый также “Людвиг Баварский” (Люди варварские)}.
Отсюда напрашивается вывод, что герои “Слова” это в основном  герои, отраженные в Византийских хрониках, которые использовались в начале русского летописания. Они были преобразованы первыми летописцами в русских князей. То есть, события “Слова” это скорее всего отражение  Византийских событий, описанные не раньше середины XVI века.
Князья же, о которых мы имеем данные в новой хронолоии (Владимир и Ярослав), - это князья соответственно XIII и XVI веков. При этом они упоминаются как далекие предшественники Игоря.
Отнесенные скалигеровскими историками вниз по хронологической лестнице в начало XI  века, они, естественно, казались далекими предшественниками Игоря.
Автор как бы объединяет события Византийской истории XII в.  с русскими событиями   XIII - XV веков.

                *.*

               ОТНОШЕНИЕ АВТОРА “СЛОВА” К СОБЫТИЯМ И ЛИЧНОСТИ ИГОРЯ.

Каждый исследователь читает “Слово” по-своему и видит там то, что хочет видеть.
Это происходит и от сложностей прочтения поэмы и от неясности исторической ситуации, описанной в “Слове”.
В традиционной исторической науке сложился определенный стереотип. Киевская русь. Период феодальной радробленности. Князья ожесточенно воюют друг с другом за то или иное княжество. Льется кровь. Страшное, жестокое время.
А здесь еще внешние враги - хазары, половцы... И опять кровь, сражения.
Автор “Сова” и призывает князей к единению, миру для борьбы с внешним врагом - половцами.
Но не сумели объединиться князья. И половцы и русские князья вскоре были раздавлены монголо-татарами. И установилось страшное иго многовековое иго на русской земле.
Читатели настолько привыкли к этой исторической картине, что даже не удивляются и не возмущаются варворством русских в традиционной историографии, беспрерывными братоубийственными войнами и закономерному концу - монголо-татарскому рабству. Такое, дескать было время, что ж по-делаешь. История.
Но такими  уж были наши предки варварами?
Первое. Отношение с полем, с половцами.
Евразийские историки давно доказали и, на наш взгляд, весьма убедительно, что никакой дикой резни между полем (половцами) и русскими не было. На тесные дружеские  отношения  с половцами неоднократно указывали русские историки П.Н. Савицкий, князь Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский, Л.Н. Гумилев и др.
Были нормальные деловые отношения русских и с монгола-татарами.
Что касается отношений русских с половцами, ряд интереснейших идей выдвинул  О.Сулейменов. Он же по-новому раскрыл отношение автора “Слова” к походу Игоря на половцев 1185 года и к самому князю Игорю. Автор “Слова”, по его мнению, глубоко осуждает Игоря и его поход, не славу поет он Игорю, а гневно обличает его.
Кто же такие половцы и вообще кочевые народы, с которыми постоянно воюют русские?

Поиском и локализацией Половецкой земли занимались многие историки (Голубовский П.В. Печнеги, торки и половцы до нашествия татар //  Университетские известия, год 23, № 1. Киев, январь, 1883; Расовский Д.А. Половцы.- SK, VII, VIII, Прага, 1936, 1937; Кудряшов К.В. Половецкаяч степь. М., 1948; Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966; Плетниева С. А. Половецкая земля. // Древнерусские княжества X-XIII вв. М., 1975. Плетнева С.А. Донские половцы // “Слово о полку Игореве и его время”. М.,1985, с. 249-278; и др).
Большинство из исследователей, говоря о половцах, использовали только один источник - русские летописи. Поэтому их выводы в основном совпадали. Б.А. Рыбаков помимо летописей использовал Индриси (середина XII) века (Рыбаков Б.А. Русские земли по карте Индриси 1154 г. //  КСИИМК, вып. XLIII. М.-Л., 1952. )
С.А.  Плетнева изучала локализацию Половецкой земли, используя в качестве источника якобы половецкие изваяния “каменных баб”. Она считает, что в восточноевропейских степях распространение каменных изваяний позволяет судить о распространении самих половцев. По ее мнени, картографирование статуй показало, что Половецкая земля была значительно меньше, чем ее представляли по письменным источникам.
Но половцами в разных странах называли по-разному. Так по данным Матузовой Половцы = Планеты=Planeti, Каптаки=Captac? Куманы=Cumani, Комании=Comanii, Аланы=Alani, Вальвы=Values, Валаны=Valani ( Матузова В.И. Английские средневековые источ-ники. М., 1979. Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко обобщили данные В.И. Матузовой в виде единой таблицы. См.: Носовский Г.В., Фоменко  А.Т. Империя. М., 1998, с. 644- 646).
Е. Классен, на наш взгляд убедительно доказывает, что половцы=аланы есть Руссы ( Классен Егор. Новые материалы для древ-нейшей истории славян вообще и славяно-русов до рюриковского времени в особенности. М., 1854. Книга переиздана в 1999 году).
Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко отождествляет полоцев с поляками.
Крайне интересны их наблюдения над каменными изваяниями на старых русских курганах (“половецкие каменные бабы”). Историки считают эти статуи следами чужеземного завоевания Руси половецкими племенами. Сегодня считается, будто завоеватели-половцы, ставившие эти статуи, пришли на Русь издалека, из степей Монголии, Тувы и Алтая. Затем “каменные бабы”, вместе с продвижением половцев, распространялись дальше на запад и в конце концов покрыли все простанство России. По их меннию, никакой “загадки каменных баб” не существует. Она возникла из-за того, что Романовы заменили старые русские обычаи на новые, в том числе погребальные обычаи. И стало считаться, будто русские обычаи всегда были такими, какими они стали лишь при Романовых.
Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко доказали, что “половецкие” каменные изваяния - это старые русские надгробные памятники.
Оказывается, “половецкие” каменные изваяния в степях Казахстана, Алтая, Монголии и Тувы, “как правило..., исключительно мужчины, часто с отвислыми усами (как у казаков). А вот на территории Руси более 70 процентов составляют женские статуи. Указанный факт, как доказывают Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, просто показывает нам, где была родина тех воинов, которые ставили эти статуи. На родине, естественно, ставили как женские, так и мужские статуи на могилах. Ибо здесь жили  и мужчины, и женщины (семьи) этого народа. А в дальних военных походлах в войске женщин было очень мало. А мужчины погибали. Их хоронили здесь же, в походе. Поэтому в тех землях, куда этот народ пришел как завоеватель, должны были оставаться почти исключительно мужские статуи. Что мы и видим в Казахстане, Алтае, Туве, Монголии и т.д. Кстати, само название этих статуй “половецкими”, считают они, вполне могло означать просто “полевые”, т.е. стоящие в поле. Носовский Г.В., Фоменко  А.Т. Империя. М., 1998, с. 337- 338).
Таким образом, кочевой народ половцы - это миф скалигеровской истории. Естественно, что  не могло быть и битвы князя Игоря с половецким народом. Здесь лучше работает версия О. Сулейменова, что половцами русские называли иноверцев, не православных. То есть была битва кнзязя  Игоря с какими-то иноверцами.
Кстати, река Каялка в “Слове” и река Сюурлий в русских летописях, где проходила битва Игоря с половцами до настоящего времени не найдена. Как отмечают историки, вопрос о локализации р. Каялы до сих пор не решен, хотя существует много гипотез о месте ее расположения (См.: Баскаков Н.А. Река Каяла в “Слове” и река Сюурлий // “Слово о полку Игореве и его время”. М.,1985, с. 243.).
Таким образом, как мы неоднократно замечали, традиционная историческая основа “Слова” является весьма шаткой и малоубедительной. Что же касается отражения событий похода 1185 года в русских летописях, то там мы имеем не летописные записи очевидцев похода, а летописные военные повести, т.е. литературные призведения.
Как отмечает В.Ю. Франчук, наличие двух версий похода князя Игоря на половцев давно обсуждается в научной литературе. Исследователи обращают внимание на соотношение текстов рассказов об этом событии, помещенных в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях, стремятся определить источники и место создания каж-дого из них. Убедительные соображения высказаны по поводу составителя рассказа о походе Игоря Ипатьевской летописи. Создатель же рассказа Лаврентьевской летописи до сих пор остается неясной фигурой, хотя ее автором, по мнению Б.А. Рыбакова, и “был очень интересный книжник, обладавший большим литературным талантом, афористический стиль которого заставляет вспомнить знаменитого Даниила Заточника”.
Как литературное произведение рассказ Лаврентьевской летописи - явление редкое в древнерусский период. Это сатирическое описание действий коалиции черниговских князей, поражение которых, по мнению автора является вполне заслуженным наказанием. ( Франчук В.Ю. О создателе версии похода князя Игоря на половцев в 1185 году. в Лавреньевской летописи //  “Слово о полку Игореве и его время”. М.,1985, с. 154.).

Кратко изложим мнение  С.И. Валянского и Д. В. Калюжного о степных соседях  Руси.
Если судить по данным письменных источников, то первыми из тюрок были скифы (имя дали греки, которые сами себя называют ромеями). Скифы были побеждены готами якобы в III веке н.э. и исчезли без следа. Имя есть, народа нет. Скифский язык ученые относят к индоарийской группе.
Считается, что они обитали в степной и лесостепной зоне северного Причерноморья. Столица их царства была на месте нынешнего Симферополя, называлась Неаполь (Новгород в переводе, слово индоевропейское).
Бога-Отца они называли папеем или папаем, а поклонялись, говорят, огню, но слово огнь созвучно агнцу, — символу апокалиптического христианства. Здесь путаница, как и у индусов, у которых бог Агни тоже соответствует Агнцу.
Первые сведения о скифах дал Геродот (якобы в V веке до н.э.). Этого автора мы считаем историком эпохи гуманизма в Европе, и в таком случае скифы, главное ремесло которых — религиозная война, становятся подобны религиозным проповедникам Византии или крестоносцам. Как и крестоносцы, скифы на два десятка лет завоевали Месопотамию, Сирию, Палестину вплоть до Египта. Название скифов правильнее произносить скиты, скитос; скит — пристанище бродячих проповедников.
Исчезли они вроде бы в III веке н.э., но в "Истории Ромеев" Никифора Грегораса, в которой описывается время крестовых походов (через 1000 лет после их "исчезновения"), упоминается о договоре "начальника скифов с генуэзцами". Историк Гейд (1879) в "Истории Левантийской торговли в средние века" пишет о "северных скифах Чингис-Хана", неплохо подтверждая наше утверждение, что "татаро-монголы", напавшие на Русь — это крестоносцы.
В связи с чудесным возрождением скифов уместно вспомнить о Кафе (ныне Феодосия), которую построили за пятьсот лет до нашей эры, во времена Геродота и его скифов, а потом она была разрушена, и ее забыли-забыли-забыли... а в 1241 году (во времена крестоносцев и "татаро-монголов") Кафу  вновь основали генуэзцы, как морские ворота Северной части Великого шелкового пути.
Как уже сказано, в III веке скифов победили готы , но, несмотря на это, в том же самом III веке их "вытеснили" сарматы, кочевые племена, пришедшие откуда-то с Тобола и готами совершенно не замеченные. Когда и сарматы исчезли (опять же без остатка!), их место заняли гунны, имя которых производят от китайских хунов. Эти были разгромлены в Венгрии после смерти их вождя Аттилы в 453 году.
Только оправились от гуннов, появляются авары (565 год) из той же Азии. Конец им наступил в Венгрии (что за страна! ведь и "татаро-монголов" тут остановили). Разгромил их Карл Великий в 796 году, и они исчезли, опять же без остатка.
Только от них избавились, навалились хазары. У этих было четыре религии: язычество, иудаизм, мусульманство и христианство (точь-в-точь, как у разнообразных народов, населявших Византийскую империю). Столицу якобы держали в низовьях Волги, но жили там только зимой, а летом кочевали. Письменность имели еврейскую и старорусскую.
Потом прошелся целый ряд мелких племен: кумане, кипчаки, печенеги, торки. Кумане исчезли из летописей в XII веке, но несмотря на это в XIV веке Ф.Петрарка (1304-1374) составил персидско-куманско-латинский словарь, судя по которому в языке куман было много греческих, латинских, еврейских, славянских и турецких слов.
Нам (авторам этой книги, пишут С.И. Валянкий и Д.С. Калюжный) и в последней четверти ХХ века приходилось видывать подобные "племена" в России. Их религиями были: атеизм, мусульманство, христианство. Словарь состоял из слов тюркских, славянских, балтийских, финно-угорских. Назывались эти племена советский стройбат — вполне искусственное воинское образование, а никакое не племя, не народ, не население.
Когда вдоль северного берега Черного моря, судя по русским летописям, начали кочевать половцы, на западном берегу того же моря стали разрастаться генуэзские торговые колонии. Их укрепления строились при устьях Днепра, Дона, Кубани. Отсюда торговые караваны итальянских купцов, сопровождаемые вооруженной охра-ной (вполне возможно, составленной из нанятого местного населения) и стадами скота для прокорма в пути, отправлялись на Восток. Издали посмотришь — чистые кочевники. В русских летописях того времени ничего не сообщается об этих генуэзцах, но это не беда, ведь на Западе нет упоминаний о наших половцах. Поскольку бродили и те, и другие одновременно по одной и той же территории, выводы сделать довольно просто.
...Как видим, разного народу по территории северного Причерноморья гуляло видимоневидимо. Остается добавить, что, основы-ваясь на археологических, астро-археологических, исторических, этнографических и лингвистических данных, некоторые ученые утверждают, что отсюда вышли индо-иранцы, обычно называемые ариями. Ю.Шилов уверенно пишет, что прародина ариев "была обнаружена в низовьях Днепра", отсюда и распространялись они вплоть до Индии.
Но это мнение украинского ученого. А вологодский этнограф Светлана Жарникова уверяет, что общая прародина всех вообще индоевропейцев — земли Вологодчины, Архангельска, побережья Ледовитого океана; отсюда ушли на запад германцы, на юг — ин-дийцы. А исследователь Мурад Аджиев "выводит" индоевропейские и некоторые другие народы с Востока: по его мнению, кипчакско-половецкий народ, приведенный в Европу Аттилой, жестокою судьбою разбит на осколки и разбросан по свету. Якобы часть кип-чаков сегодня зовется русскими, украинцами, кумыками, казаками, карачаевцами, болгарами, венграми, сербами...

Торки и половцы
Кто такие торки русских летописей? Первое упоминание о них мы находим под 985 годом: "Пошел Владимир (из Киева) на Болгар с Добрынею своим дядей в ладьях (не иначе, как по Днепру и вдоль Черного моря до Дуная), а торков привел на конях и так победил болгар... И возвратился Владимир в Киев". Маршрут указывает, что надо тут подразумевать под болгарами задунайских болгар. Иначе не ясно, зачем взяли корабли, поскольку путь к "волжским болгарам", в район современной Казани по Днепру, по Черному морю, затем по Дону и, наконец, волоком до Волги (в районе нынешнего Волгограда) делает поход очень долгим, так что болгары успели бы подготовить-ся к "встрече".
Последний раз в "Начальной летописи" торки как амостоятельная этническая единица упоминаются под 1060 годом: "Того же лета Изяслав, Святослав, Всеволод, Всеслав, соединив бесчисленные (русские) войска пошли на конях и в ладьях (если из Киева — по Днепру), бесчисленное множество, на торков. Услышав это торки (торцы в подлиннике) убоялись, пропали и до сего дня; померли, бегая, гонимые гневом божием. Одни умерли от зимнего холода, другие от голода. Так бог избавил христиан от поганых".
Идя по Днепру, мы попадаем в Крым, ведь путь в ладьях по Днепру ведет только туда. Крым по-гречески назывался Таврическим полуостровом, то есть бычачьим, откуда и русское название его Таврида. Греческое слово Таврикос произносилось "таурикос", от него может происходить и название торки.
В Тавриде есть развалины средневековых ромейских поселений; эти поселения около 1170 года сменились генуэзскими, особенно развившимися во время Крестовых походов; мы находим их остатки во многих местах по берегам Черного моря. Значит, там сначала развилась ромейская (на библейских основах) культура, а затем латино-христианская, продолжавшаяся до 1475 года, когда при Магомете II католическое господство сменилось в тех местах мусульманским и потомки генуэзцев постепенно перешли к исламу.
Отсюда можно Валянский и Калюжный  делают  вывод, что под торками (или тороками) X и XI веков в наших летописях подразумеваются крымцы. Но это еще не значит, что в разных местах "Первичной русской летописи", ведущей свой рассказ от 852 до 1110 года, эти же "торки" не встречаются и под другими именами, или что этим словом летописцы не называют другие народы. Таким образом, один и тот же народ в разных ее местах может оказаться под разными названиями!
Когда торки перестали тревожить Русь, появились новые враги — половцы.
Вот как описывает половцев П.Голубовский: "Пользуясь своею многочисленностью и раскинутостью границ Руси, они в одно и то же время появляются в разных пунктах и не дают возможности собрать сил для защиты угрожаемого поселения... Не было, таким образом, никакой возможности ни предугадать набегов, ни принять каких бы то ни было мер для защиты населения. Быстрота, с какой делались эти набеги, прекрасно охарактеризована византийским оратором XII века, Евстафием Солунским: "В один миг Половец близко, и вот уже нет его. Сделал наезд и стремглав, с полными руками, хватается за поводья, понукает коня бичом, и вихрем несется далее, как бы желая перегнать быструю птицу. Его еще не успели увидеть, а он уже скрылся из глаз".
"Русские князья, сознавая свое бессилие предупредить вторжения, стараются только отбивать пленных и награбленное имущество. Редко удавалось князьям настичь Половцев в прямом преследовании, а потому они употребляли другой маневр. Если Половцы грабили на Суле, то ближайшие русские отряды, не показываясь врагам, переходят реку где-нибудь в другом месте или идут к реке Пслу и стараются незаметно перерезать обратную дорогу. Этот способ защиты населения и спасения жителей от тяжкого плена был самый действительный".
По счету П.Голубовского, всех набегов, совершенных половцами без княжеских приглашений, произошло в период за полтораста лет (от 1061 года по 1210), не менее 46. Из них на долю Переяславского княжества приходится 19, на По-Росье — 12, на Киевскую область — 4, на Северную область — 7, на Рязань — 4. Но не нужно забывать, что наряду с такими самостоятельно предпринимаемыми набегами половцы приходили в русские области и по призыву того или другого князя, что зачастую сопровождалось не менее тяжкими опустоше-ниями. Но вот, несмотря на эти ссоры и набеги, половцы не только дружили с русскими князьями, но даже с ними роднились.
В 1094 году Святополк Изяславич Киевский женился на дочери Тугорхана. Юрий Владимирович женился на дочери Аэпы, внучке Гиргеня. В 1117 году Владимир Мономах женил своего сына, Андрея, на дочери Турк-хана. Рюрик Ростиславич получил от отца в жены дочь половецкого хана Беглюка. В 1205 году Всеволод Суздальский сосватал для своего сына Ярослава дочь половецкого хана Юрия Кончаковича. Даниил Галицкий хотел сделать своим сватом половецкого хана Тегака. В 1187 году Владимир Игоревич возвратился из половецкого плена с новою женою, дочерью знаменитого Кончака. Были браки между русскими и половцами и романтического характера. Так, мать Святослава Владимировича после смерти своего первого мужа Владимира Давидовича увлеклась половецким красавцем и бежала к хану Башкерду. И вероятно, это не единичный факт.
Вот обращение русского князя к половецкому хану. "Отче, — пи-сал Даниил хану Котяну, — отмени войну сю, прими мя в любовь себе". Были князья, которые всю свою жизнь провели среди своих половецких родственников, например, Изяслав Владимирович, внук Кончака по матери, племянник Юрия Кончаковича. Половцы носили, как и поляки, славянские имена. Мы встречаем среди них и Ярополков, и Юриев, и Глебов.
Ясно, что родственные отношения русских XI-XIII веков с половцами были, как с народом культурным. Ничего подобного, однако, не могло быть, если б эти половцы были полудикие степные кочевники, убегавшие от русской колонизации все далее и далее на восток.
В то время, когда, как описано в русских летописях, на северном берегу Черного моря кочевали эти "половцы", там же, судя по западноевропейским записям, селились под защитой крестоносных орденов генуэзские торговые колонисты. Генуэзские мореплаватели, устроив укрепления  при устьях Днепра, Дона и Кубани, сплавляли по этим рекам как раз в то время и в тех местах в Южную Россию свои товары в обмен на местные украшения и меха, и могли тут получить название пловцов, что легко могло перейти в половцев, подобно тому, как слово глас перешло в голос, брада в борода, град в город, градец в городец, и пловец в половец. Кроме того, они могли нанимать к себе на работу и местных тюрков-кочевников, которые тоже могли получить прозвание половцы, по имени хозяев своих. Только так русские летописные сказания приходят в согласие с западноев-ропейскими, ведь нельзя же забывать о том, что русские летописцы, не упоминая ни разу о генуэзцах, населяют эти места половцами, а европейские авторы, не упоминая ни разу о половцах, населяют их генуэзскими мореплавателями и торговцами. А при сопоставлении выходит, что это разноязычные сказания об одном и том же народе.
Есть еще одна особенность наших летописей; дело касается по-лян. Ясно, что поляне наших летописей были поляки (polonais), ведь даже самого слова "поляк" в них нигде не встречается, а что касаемо до украинского их названия ляхами, то в Лавретьевской летописи так и сказано: "от тех ляхов прозвашася поляне", да и в Новгородской синодальной летописи, где не должно бы быть совсем этого украинского названия для поляков, мы неожиданно находим его в нескольких местах, последний раз под 1410 годом: "и было той осенью три побоища ляхов и литвы с немцами, и во всех этих побоищах много христиан, и литовцев, и ляхов избито было, и взяли (немцы) Мариин город (Мариенбург)". А пред этим лишь 200 лет назад, под 1219 годом, когда Мстислав пошел из Киева на королевича в Галицию, "вышли против него и галичане, и чехи, и ляхи, и моравцы, и угры, но пособил бог Мстиславу, въехал он в город Галич, а королевича (тамошнего) с женою руками взял".
Что же касается до еще более раннего упоминания о ляхах под 1073 годом, то апокрифичность его давно признана. Да и в приведенных двух случаях слово "лях" является лишь присоединенным при перечислении соседних с Польшею народов, как бы для компании, и НИ ОБ ОДНОМ столкновении русских с самими ляхами вы не найдете упоминаний в русских летописях за все время их записей, доходящих до середины XV века. Но ведь это же невозможно, ведь поляки являются самыми близкими соседями Руси! Зная дальнейшую историю наших с ними отношений, нельзя не предположить, что в ряде случаев поляки упоминаются в летописях под именем половцев. Сцена действия и тут ошибочно перенесена с запада на восток, "в степи". И, конечно, теперь совершенно невозможно определить, какие набеги совершали на Русь половцы-итальянцы, а какие — половцы-поляки.
К выводу о юго-западном происхождении половцев приводят и чисто географические соображения. Бросив взгляд на географическую карту, мы видим, что для объяснения этих половецких набегов от Рязани до Киева, если они происходили от кочевого народа с востока, мы должны допустить его невероятную многочисленность, так как в ничтожных количествах они ничего не могли бы сделать с укрепленными и огороженными городами при наблюдательных и сторожевых пограничных пунктах, какими являются так называемые городища, окруженные иногда даже и двойными валами. Но за восточными границами Руси никогда не было сильно заселенных территорий. Таково мнение Валянкого и Калюжного.


По мнению О. Сулейменов “половец” - безукаризненная калька слова “язычник”.
Обобщающие названия тюркского населения южнорусских степей с X - XII века составляют, по его мнению две семантические группы.
I. Этнонимы, образованные от терминов родства:
1) Торки - “родственники жены” (торкiн).
2) Печенеги - “свояки” (паджанак).
II. Этнонимы, образованные от “хозяйственных” и географических терминов:
1) Кощей - “кочевник” (кощщi).
2) Паган - “пастух” (паган).
3) Язычник - “степняк” (йазык - hiki).
4) Толковин  неудачная калька пердыдущего слова. Тоько в “Слове о полку Игореве”.
5. Половец - “степняк” - калька “язычника”.
(О.  Сулейменов. Указ. соч., с. 153).
Олжас Сулейменов справедливо отмечает, что психологически необходимость отрицательного имени - лжеэтнонима оправдана. Этнически и расово отличные миры находят друг другу универсальные определения, в основу которых подчас ложатся весьма общие характеристики.
1. В дохристианской Руси, отмечает он, функцию обощающего имени кочевников несли слова - языги, язычники - т.е. степняки.
Церковь придала этому лжеэтнониму новое значение - нехристиане, нехристи. В связи с этим он теряет конкретную направленость, им нарекают уже не только степняков, нои литовцев, и русских, не принявших истинной веры. Потребовалось новое имя для коччевников.
2. У греков заимствуется “немас” - пастух. Проходит стадию “народной этимологии”, превращается в “немес”, “немец” (корень совпадает с “нем” -т.е. дикоговорящий, неговорящий, непонимающий).  Приложилось к западным народам, языков которыз славяне не понимали.
3. Известно слово “паган”, но церковники и ему со временем добавляют смысл - нехристь (старославянское “погань” - язычник, варвар, болгарское “поганец” - язычник, словянское “похан”, древнепольское - “поган”, современное польское “поганин”, литовское “поганос”, латышское “поганас”). Сейчас производят от латинского “поганус” - сельский, новогреческого “поганос” - мужицкий.
Едва ли славяне исходили из этих значений, - справедливо замечает О. Сулейменов. Не все славяне были горожанами и не все жители сел - нехристями. И в древности, замечает он, насколько нам известно, таких психологических ножниц между городом и деревней еще не было.
Источником для славянского термина (и для греческого, латинского, болгарского), считает О. Сулейменов, могло послужить тюрк-ское паган - “пастух” (паган, пакган, баккан, бакган)...
4. Еще одним обобщающим названием стапняков стало кощей, кощий. В былинах - кощей, кощеище.
Термин встречается и в “Слове о полку Игореве”: “пересел Игорь из седла злата в седло кощиево”. (О Сулеменов. Там же. , сю 153-154).
Таким образом, обороты типа “половцы паганые” в “Слове” имели  для людей того времени не ругательное значение народа, а означали “язычника-степняка”, точнее  человека “неправильной веры”, “неправоверного”. Погаными на руси называли и попросту противника.  Он мог быть таким же христианином, русским.
Для Русских “неправоверными” были люди католической веры, латиняне, протестанты и т.д. Для Запада, напротив, “паганами половцами” были все русские, население всей восточной  Великой (Монгольской) Империи.  Отсюда следует, что поход Игоря на половцев - это не поход на половецкий народ, а поход против “неверных”. Но ведь все крестовые походы были походы за спасение “Гроба Господня”, походы против “неверных”, “половцев”.
С народами степей, как мы отмечали выше, у русских были близкие отношения. Как отмечает О. Сулейменов, схема отношений христианской Руси с кочевниками во многих частях повторяет византийскую: агглютинативная связь (военные союзы; тюркские дружины у отдельных правителей; тюркские колонии в русских горо-дах)... Удельные князья женятся на принцессах Турандот, и, скрепив таким образом союз со степными владыками, расширяют свои земли в Руси. Эти браки означали долгосрочный воинский союз. Род, выдавший девицу, обязан был относиться к князю как к родственнику, не нападал на его княжество, а при случае защищал. Те же самые обязательства принимал на себя и русский “зять”. Торкины, т.е. родственники по женской линии, пользуются у тюрков особыми привилегиями и правами. Они считались ближе чем родственники по мужской линии. И эта традиция сохранилась до позднейших времен. ...
Народ, к которому принадлежит жена, по-тюркски - “торкин”. Слово, вовлеченное в русскую грамматическую эволюцию, переразло-жилось - торки, так назывют летописи кочевое племя, самоназвание которого было узы ...
Есть многочисленные доказателства тому, что кочевники прочно оседали на территории Киевского государства. Об этом ясно говорит и топонимика: Торчиново городище, село Торское - Харьковщина, урочище Торч, Торчин, река Торчанка (приток Уши), село Торчица на реке Торчице, село Торчевский степак, река Торча, Торчицкое взго-рье (Киевщина) и т.п. О. Сулейменов приводит еще много подобных примеров (Там же, с. 142-143). Много примеров приведенено им и брачных свидетеьств. Именно история XII века наиболее насыщена сведениями о династических браках с Полем. Без преувеличения можно сказать, отмечает он, что почти все влиятельные княжеские рода в Киевской Руси состояли в кровном родстве со Степью. (Там же, с. 143-150).
Кстати, Олег Святославович, дед князя Игоря, вторым браком был женат на половецкой княжне.
Святослав Ольгович, отец Игоря, с 1107 года женат на дочери хана половецкого Аепы Гиргеневича княжне Екатерине.
От этого брака у них родился сын Всеволод.
В 1136 году Святослав Ольгович женился на дочери новгородского посадника Петрилы, Марии Петриловне. От этого брака и родился Игорь и его брат Всеволод Святославич.
Сын Игоря, который вместе с ним попал в плен, также женился на половчанке.

Что же побудило вступить Игоря на путь войны с половцами.?
Посмотрим на политические события предшествовавшие этому походу. Это события ожесточенной борьбы Ростиславичей и Ольговичей за киевское великое княжение.

В середине XII века киевский князь Ростислав испытывает сильное давление со стороны Мстислава Волынского.
Ростислав - сын Мстислава Великого, внук Владимира Мономаха. (Владимир Мономах по новой хронологии - Василий III).
Тогда Ростислав женит своего сына Рюрика на дочери половецкого хана Белука. Усиливаются его отношения со степью.
Мстислав Волынский - из рода Владимиро-Волынских князей. Женат на дочери короля Польского Болеслава III Кривоустого, ко-ролевне Святохне.
(Возникает конфликт Запада и Востока).

В 1164 году умирает Святослав Ольгович, отец Игоря.
В Чернигове княжить стал его племянник Святослав Всеволодович. (Женат на дочери Полоцкого князя Василька Рогволодовича, княжне Марии). Он изгоняет из Чернигова в Северскую землю своих двоюрдных братьев Олега, Всеволода и Игоря.
Так родилась вражда между Святославом Всеволодовичем и его двоюрдными братьями, которые не могли простить ему эту обиду.
Через год Северские князья начинают против него войну.
Святослав приглашает половцев, которые нападают на Новгород-Северский.

В 1167 году умирает Ростислав. Престол должны были занять его дети - Рюрик и Давыд.
Но власть в Киеве берет Мстислав Волынский, давно претендо-вавший на престол. Мстислав не поддерживает связи с половцами.
Половцы готовят поход на Киев. Но Мстислав опережает их и, собрав крупные силы,  весной 1168 года разбивает половцев. Эта победа прославила его политику невосприятия половцев (Побеждают Западники).

Суздальский князь Андрей Боголюбский (по новой хронологии Федор Иоанович) организует коалицию князей, недовольных уси-левшейся властью Мстислава и его враждой со степью. Жена Андрея - дочь боярина Степана Ивановича Кучки, Улита.
В 1169 году двенадцать русских  князей вместе с половецкими князьями захватывают Киев.
Главную роль в свержении Мстислава играли сыновья Юрия Долгорукого (Юрий Долгорукий по новой хронологии - Иван V); Ольговичи - Олег и Игорь; Ростиславичи - Рюрик и Роман. Все они были связаны с половцами кровным родством.
На княжеский престол встает родной брат Андрея Боголюбского Глеб Юрьевич, сын Юрия Долгорукого от половецкой княжны.
Но на следующий год Мстислав Волынский берет реванш и изго-няент Глеба Юрьевича из Киева.
Глеб Юрьевич обращается к половцам и  с  помошью Кончака вновь изгоняет Мстислава.
Основные города оказываются под властью князей, которые ратуют за прежние дружеские отношения с Полем.

В 1171 году по свидетельству летописей умер  Глеб Юрьевич.
По их настоянию вопреки воле Андрея Боголюбского на княжение  ставят Владимира Мстиславича, который умирает через четыре месяца и на его место встает Роман Ростиславич.
В 1973 году Андрей узнает, что его брат Глеб  Юрьевич был от-равлен боярами и церковниками. Ему донесли имена убийц - неких Григория Хотовича, Степанца и Олексу Святославича. Андрей потребовал от Романа их выдачи. Но Роман не послушался Андрея и Андрей потребовал ухода Романа. Роман вынужден был сначала подчиниться. Но в марте 1773 года Ростиславичи ворвались в Киев. Великим князем был поставлен Рюрик.
 Роман Ростиславович, несмотря на то, что был женат на полов-чанке стремится выйти из союза с половцами. Ростиславичи, которых недавно поддерживал Андрей Боголюбский становятся врагами.
 На арену борьбы включается и Святослав Всеволодович, Черниговский князь.
Андрей посылает на Ростиславичей большое войско. В его состав вошли Ольговичи - Святослав Всеволодович и Игорь Святославович.
Военные действия развиваются в пользу Ростиславичей.
К ним присоединяется и Ярослав Луцкий, которому обещано в случае победы великое княжение. Ростиславичи побеждают и великим князем становится Ярослав Луцкий, но его быстро сменяет Роман Ростиславич.
В 1176 году в борьбу вмешиваются половцы и киевские князья были разгромлены.
Великим князем становится Святослав. Именно половцы помогли взойти ему на престол. Но чем ответил Святослав за это половцам?
Он женит своего сына Всеволода Рыжего на дочери польского короля Казимира. Он не порывает союза с Полем. Половцы ему еще нужны для борьбы с Ростиславичами. Но Святослав готовится к выступлению против Поля. (В молодые годы Сятослав Всеволодович был разбит половцами и захвачен в плен. Был выкуплен Изяславом Давыдовичем. Это пленение ему, видимо, запомнилось).
В 1180 году Ростиславичи захватывают Киев. На помощь Святославу пришли Ярослав Черниговский и Игорь Святославович с половецкими дружинами Кончака и Кобяка.
Киев возвращен.
После этого наступает перемирие между Ростиславовичами и Ольговичами. Святослав женит своего сына Глеба на дочери Рюрика Ростиславича и он становится сопровителем киевского князя.
В 1183 году  Ростислав Всеволодович и Рюрик  наносят сокруши-тельеный удар половецкому хану  Кончаку. В плен были взяты два сына Кончака, убит его брат Елтут Атрахович.
В 1184 году происходит новое сражение с половчанами. Важно отметить, что в этой битве Ольговичи (Игорь Святославович, Всеволод и Ярослав Черниговский) не принимали участие в походе. Интересно, что в летописи упоминается на стороне половцев некий бусурманин, который стрелял живым огнем.
Половцы были разбиты. Был взят в плен  басурманин, который стрелял живым огнем, и привели его к Святославу с его снаряжением.
В 1185 году половцы собрали силы для контрудара. Зимой Кончак подошел к реке Суле.
Святослав посылает за помощью к братьям - Ярославу и Игорю, но те отказываются поддержать его. (Поражение Святослава открывало Игорю или Ярославу путь к киевскому престолу).
Святослав и Рюрик вышли против половцев сами. Кончак бежит, побросав свою “артиллерию”. (Важное упоминание летописи. Басурманин, который стрелял живым огнем, “артиллерия”, брошенная Кончаком. И это в XII веке!).
Святослав стремится закрепить победу. Он задумывает летний поход.
Но Игорь решает опередить Святослава и самостоятельно добить ослабевшую степь.  Это прославило бы его и открыло дорогу к киевскому престолу. Но поход окончился неудачей. Игорь и его сподвижники были взяты в плен.
Как же отнеслись половцы к пленному?
 По выражению летописца, приставили Игорю 20 сторожей, но давали ему волю ездить на охоту, куда хочет, и брать с собою слуг своих, человек по пяти по шести; да и сторожа слушались его и оказывали ему всяческую честь: куда кого пошлет, исполняли приказ бесприкасловно. Игорь вызвал к себе и священника.
Сын Игоря, находясь в плену влюбляется в дочь хана Кончака и женится на ней.

Характеризуя Игоря, О. Сулейменов пишет: “Его вели не патриотические чувства, а непомерное честолюбие. Корыстолюбивый, ве-роломный, в воинском деле “несведомый”, нечестный по отношению к Руси и Полю - вот каким характеризуют Игоря его деяния, отраженные в летописях”( Сулейменов. АЗиЯ. С., 95).
Правда, большинство ученых не согласно с такой оценкой Игоря. Так Д.С. Лихачев напротив говорит об  Игоре возвышенно: “Совесть государственного деятеля, совесть князя - это то самое, что бросило и героя “Слова о полку Игореве” князя небольшого Новгород-Северского княжества Игоря Святославича в его бе-зумно смелый поход. С небольшим русским войском Игорь пошел навстречу верному поражению во имя служения Русской земле, побуждаемый к тому своей проснувшейся совестью одного из самых беспокойных и задиристых князей своего времени... Высокое чувство воинской чести, раскаяние в своей прежней политике, преданность новой - общерусской, ненависть к своим бывшим союзникам (половцам) - свидетелям его позора - муки страдающего самолюбия - все это двигало им в походе”. (Слово о полку Игореве. Вступительная статья Д.С. Лихачева. Л., 1967, с. 7.).
 Кто же прав: Д.С. Лихачев или О. Сулейменов?
О. Сулейменов провел тщательный анализ стилистики “Слова”.
Он приводит много убедительных свидетельств негативного отношения автора “Слова” к Игорю.
“Как правило, - пишет О. Сулейменов, негативная оценка вкладывается в уста героев “Слова” - мифического певца XI  века Бояна и князя Святослава. Боян выражается поэтически сложно, Свтослав резко и прямо, как подобает великому князю киевскому.

Рассматривая исторические взаимоотношения с полем, мы видели, что половцы использовались русскими для решения своих проблем борьбы за киевский престол.
Половцы в борьбе Ростиславичей и Ольговичей поддерживали последних, так как находились с ними в родственных отношениях. Но Ольговичи в конце концов организовали походы против половцев, своих родственников.
Если смотреть на описанные выше картины междуусобных войн глазами современного человека, и пытаться оценить события, то картина предстает ужасная. Беспрерывная кровая мясорубка. Борьба братьев с братьями, детей с отцами, отцов с детьми. Дикие, грязные, косоглазые половцы-кочевники бью русских, русские бьют их. Хватают друг друга в плен, тут же женятся, рожают от смешанных браков детей, которые вырастают и опять дерутся друг с другом. 
Кому понадобилось нарисовать такую страшную картину русской истории? Зачем? Неужели так было на самом деле?
Сейчас ясно, что отношения русских князей с Полем были совсем не такими, как их рисует традиционная история. Те кого мы сейчас называем половцами были кипчаками (кыфчак). Кыпчаки соседствуют с Русью и Византией почти два века, почти до середины XIII в. Кыпчаки были достаточно цивилизованный и культурный народ, не уступающий в культурном развитии другим народам. Между кыпча-ками и русскими постоянно существуют династические браки. От этих браков рождаются дети и семьи находятся в тесных родствен-ных связях. И почему позднее в историографии за ними закрепилась слава поганых половцев вопрос достаточно сложный. 
Вероятнее всего здесь такая же ситуация, как и с монголо-татарским нашествием, которое нужно было придумать историкам XVII -XVIII веков.
События Киевской руси - это скорее всего описание Византийских событий. Отношения же с половцами, точнее с неверными, это со-бытия XVI века - события борьбы Запада против Руси с целью выхода из Великой империи.
Для Руси западники (латиняни) были неверными (половцами). Впрочем, и русские на Западе назывались неверными (половцами).
События похода Игоря отнесены историками к 1185 году. Следовательно, интересно посмотреть, что происходило в Византии в это время.

ВИЗАНТИЯ

В 1183- 1185 гг. в Византии  правил император Андроник I Комнин. Андроник родился около 1120 года. Он был сыном севастократора Исаака, младшего брата императора Иоанна II, и приходился двоюродным братом Мануилу I.
 В 1143 г. он был схвачен турками и оказался у них в плену. Мануил, только что вставший на престол, не торопислся его выкупать. То ли Андроник бежал, то ли все же был выкуплен неизвестно, но вернувшись в Константинополь он вел себя независимо. Он был искусный воин, был богат и всеми почитаем. Он был красив, хорошо говорил, по нему сходили с ума многие знатные женщины.  Он был опасный соперник самому императору Мануилу. Племянница императора Евдокия не скрывала любовных связей с Андроником. Когда Андроника упрекали за эту связь, он от-шутивался, говоря, что подданные любят подражать своему государю и что люди одной крови всегда похожи друг на друга. Он имел в виду Мануила, который жил с дочерью своего родного брата.
Андронник управлял Белградом и Враницевой. Его обвинили в том, что он тайно обединился с сербами с целью лишить Мануила власти. Он был схвачен, доставлен в Константинополь и заключен в одной из башен Большого дворца.
В своей темнице он случайно обнаружил заваленный подземный ход. С трудом ему удалось расчистить этот ход. Чтобы лаза не было видно, он заставил его разными  вещами, находившимися в камере, и спрятался в нем.
Когда пришли стражники, они не нашли узника. Начались поиски сбежавшего узника. Схватили его жену и посадили в ту же башню, где прежде сидел Андронник. Ночью Андронник выбрался из подземелья и встретился с женой. Они достаточно долго вместе прожили в темнице.
Поскольку стража считала, что Андронника нет, она не так усердно охраняла башню и ему удалось бежать. Жена его  забеременела и родила сына Иоанна.
Вскоре Андроник опять был схвачен, но ему опять удалось бежать. Помог ему в этом наемный слуга, назначенный Андроннику в услужение.
Из столицы он отправился во Фракию. Конечной же целью его была Русь, где Андронник надеялся получит убежище и защиту.
Следует обратить внимание на этот факт. Он свидетельствует о теснейших связях Андронника с Русью. А может быть  он и был тем, кого потом в русских летописях назвали  князем (Игорем?).
Он добрался до Галицкого князя Осмомысла, был принят им с распрастертыми объятьями и прожил у него довольно долго. Они вместе охотились, Андроник заседал в совете, жил в одном доме с Осмомыслом и вместе обедали.
(Князь Игорь был женат на дочери Осмомысла Евфросинии!).
Теперь вспомним, что Осмомысл - один из героев поэмы “Слово о полку Игореве”.

“Вступите, вступите в стремя златое
За честь сего времени, за Русскую землю,
За раны Игоря, буйного святославича!
Ты, галицкий князь Осмомысл Ярослав,
Высоко ты сидишь на престоле своем
                златокованном!
Подпер угорские горы полками железными, Заступил ты путь королю,
Затворил Дунаю вороты,
Бремена через облаки мечешь,
Рядишь суды до Дуная!
Гроза твоя по земле течет,
Ворота отваряешь ты Киеву,
Стреляешь в султанов с златого престола
                отцовска через далекие земли!
Стреляй же, князь, в Кончака, неверного кощея,
                За Русскую землю,
За раны Игоря, буйного Святославича!
(Переложение В.А. Жуковского).

Святослав обращается к Галицкому князю со словами: “Осмомысл Ярослав!”. Мусин-Пушкин, как известно, никак не объяснил это прозвище. Свод толкования эпитета “Осмомысл” дан В.Н. Перетцем. Лучшим толкованием было принято объяснение Ф.И. Покровского. По его мнению это прозвище было как бы обобще-нием “восьми наиболее важных забот, которые занимали князя Ярослава в его государственной деятельности”. (Ярослав Осмомысл. Сб. статей в честь академика А.И. Соболевского. Сб. ОРЯС АН, т. 101, №3, сю 199-202). Большинство комментаторов “Слова” согласились с эти мнением. Так В.И. Стилецкий писал: “Ярослав был крупным государственным деятелем, известен был своим красноречием. Все это и выразил автор “Слова” эпитетом Осмомысл (т.е. заботящийся одновременно о восьми различных делах), который в других древнерусских памятниках не встречается” (Слово о полку Игореве. М., 1967, с. 171).
Интересное объяснение по этому поводу дает О. Сулейменов:
“...В казахском эпосе, если хотят высоко представить джигита, всесторонне развитого, умелого и в бою, и в любви, в искусстве, в труде, в красноречии и науках, то называют его “Сеriз кырлы”. Эпитет буквально переводится современным русским словарем “Восьмиугольный”, или “Восьмигранный”.
Древнепусским языком переводилось бы - “Осмомыслый” или в форме краткого прилагательного “Осмомыслъ”.
Проверим: “Осмь” - восемь (древнерусский и старославянский), мыс угол, грань (древнерусский и старославянский), лъ - суффикс краткого прилагательного.
Чистая калька, - замечает О. Сулейменов. Авторская? Едва ли: тюркские выражния характеризуют речь Святослава. Ни в каком другом куске “Слова”  не встречаем такого скопления тюрксих слов и фразеологизмов, как в отрывках, относящихся к Святославу (сон Святослава, толкование сна боярами, Затое слово).
Переписчик старательно переводит узнаные им тюркские речения, выхолащиваяособый колорит прямой речи киевских князей и бояр”. (О. Сулейменов. АЗиЯ. М.,1975, с. 57).
Следовательно, согласно О. Сулейменову, Святослав и Галицкий князь Осмомысл “двуязычные” люди, т.е. они владели русским и тюрксим языком. Это как раз подчеркивает основную мысль Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко о тесной связи Руси с Полем. Эта же мысль была сквозной в исследованиях Л. Гумилева и других Евразийцев. Но тесные взаимоотношения Андронника с Осмомыслом показывают справедливость основной идеи Г.В. Носов-ского и А.Т. Фоменко о формировании единой  Великой (Монгольской)  Русской империи.
Мы хорошо знаем, что в “Слове” Всеволод Святославович, меньший брат Игорев назван “буйтур”. О. Сулейменов видит в этом незамечанный тюркизм. Буй-туре - буквально  “высокий господин”. По мнению О. Сулейменова, термин  “буй” входил в число титулов, выражая какую-то ступень княжеской иерархии в Киевской Руси. В тюрксих языках варианты буй, бий, бай, бей, бой - применялись к людям, пользующихся властью и уважением (О. Су-лейменов. Там же., с. 55).
 “История с женщиной” очень напоминает отношения Ивана III с Софьей Палеолог, отношения Ивана IV c женой его сына. Пленение Игоря половцами (точнее, просто неверными) - это пленение Андронника.

В 1180 году умирает император Мануил. Императорский трон насмледовал его малолетний сын Алексей II. Но в действительности делами распоряжалась его мать императрица Мария, которая стала править на пару со своим любовником протосева-стом Алексеем Комниным. В делах сразу начались беспорядки, казна расмхищалась. Поговаривали достаточно настойчиво, что Алексей Комнин вместе с императрицей замыслили свергнуть юного императора, расчитывая постаить на трон самого Ком-нина.
Андроник, узнав о смерти Мануила сам замыслил стать императором. Для этого он стал вести активную борьбу проитив Алексея, обвиняя его в связи с императрицей. Ему удалось обрести много своих сторонников. Андроник открыто заявляет о своем намерении защетить права маленького Алексея.  Его активно поддержала сестра императора Алексея II  по отцу, ненавидевшая мачеху и ее любовника. Она склонила на свою сторону многих родственников и составила заговор против протосеваста Алексея. Заговор был раскрыт и все его участники оказались в тбрьме. Марии же удалось бежать в Софию. Там она объявила, что ищет убежище от мачехи и ее любовника. 
Сам патриарх и народ встали на защиту Марии. В столице вспыхнуло восстание.
Узнав о восстании, Андроник начал поход на Константинополь. Против  Андроника выступил Андроник Ангел, но был разбит и, боясь наказания, перешел на сторону Андроника Комнина. На сторону Андроника стали переходить и другие бывшие  сторон-ники протосеваста Алексея Комнина.  Весть об этом совершенно сокрушила дух императрицы и ее любовника.
Вскоре протосеваст Алексей Комнин был пленен и его ослепили. ( Ослепление Василька Теребовльского (1097) = Ослепление Васи-лия II (1446).
Андроник явился перед юным императором. Как свидетельст-вуют предания, он отдал императору глубокий поклон, обнял его ноги и зарыдал. Императрице же он только слегка поклонился.
Андроник стал распоряжаться государственными делами, а император тешился псовой охотой и другими забавами.
Гонениям подверглись как противники Андроника, но и многие из его верных слуг. Многие страдали за то, что имели знатное происхождение, другие за какие-то мелкие оскорбления, нанесенные некогда Андронику, а некоторые просто за красивую внешность. Бывало так, что в один и тот же день человек мог быть награжден и казнен. Не брезговал он и использованием  отравы. Так была отравлена дочь Мануила Мария, так желавшая возвращения Андроника в отечество.
Императора Алексея он уговорил короноваться самодержцем и трудно было догадаться, что этим он расчищал путь к трону для себя.
Он убедил патриарха удалить мать императора из дворца.
Расправившись со своими противниками, он организовал суд над императрицей. Ее обвинили в побуждении к войне против Андроника венгерского короля и в связях с врагами государства. Ее сначала заключили в монастыре  св. Диомида, а потом пригово-рили к смерти. Императрица была задушена в тюрьме.
В сентябре 1183 года сторонники Андроника провозгласили его императором. Алексей был задушен ночью титевой от лука.
Андронник вступил в брак с невестой убитого Алексея, тринадцатилетней принцессой Агнессой, которая уже была повенчана с Алексеем.
Андронник продолжал борьбу безжалостную с бежавшими в свое время врагами Исааком Ангелом, Феодором Кантакузиным и другими. Он ослепил своего зятя, заподобрив его в заговоре.
В сентябре 1185 года  против Андроника вспыхнуло восстание. Обуздать восставших не было возможности и Анроник объявляет, что он отречется от власти в пользу сына Мануила. Но восставшие ворвались во дворец. Андроник пытался бежать но был схвачен.
Народ жестоко обошелся со своим недавним повелителем. Ему вырвали все волосы, выбили зубы, отрубили правую руку и бросили в тюрьму. Через несколько дней ему выкололи левый глаз, посадили на верблюда и возили по городу. В конце концов его повесили обнаженного за ноги между двух столбов и опять долго глумились над ним, пока император не скончался.
И все это происходит в 1185 году, во времена несчастного похода Игоря. Мы мало знаем о князе Игоре, но его пленение, тесные отношения с Осмомыслом и борьба за престол напоминают его  жизнь и жизнь Андроника. Жизнь, перенесенную на русскую почву.
Со смертью Андроника Коломника и смутой в Византии наступает конец “царского Рима” в Византии, которая  пала в 1204 году под натиском западных фем.


                *.*
 
Нам представляется, что основная мысль “Слова” - призыв русских князей к единению для борьбы с неверными.  Не с половцами, как со степным народом, а с неверными вообще.
Для XII века борьба с неверными - это крестовые походы  католического Запада против  православного Востока. Но здесь необходимо еще одно уточнение.
Как отмечают Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, в XII веке христианство остается более или менее единой религией на территории Ромейской империи. Ромея остается единственной мощной империей этой эпохи. В XIII веке христианство по-прежнему остается единой государственной религией, но на Востоке и Западе империи начинает приобретать несколько различные формы, объясняемые географическими, климатическими и другими условиями различных местностей. Восток удерживает строгую форму христианства. На Востоке, например на Руси (которая в то время была еще фемой-провинцией империи) и в самой Ромеи, удерживается более строгая, сдержанная, даже отчасти аске-тическая форма первичного христианства. На Западе христиан-ство приобретает форму античного пантеона олимпийских богов. На Западе, например, в фемах-провинциях - Франции, Италии, и др., первичное христианство постепенно приобретает черты культа, хорошо знакомого нам по описанию “античных” авторов - как “античный” пантеон, включающий в себя и вакханический оргиастический культ. Это - Зевс, Венера, Посейдон, Марс, много-численные другие олимпийские боги, вакханические праздники и т.п.
В это время ромейский имперский центр ослабевает. Хотя пока христианство остается единым, с годами назревают проти-воречия между “восточным христианством” и “западным христианством”. Восточные христиане объявляются “неверными”. Из них возникли потом православные и масульмане. Начинается много-летняя война Запада с “неверными”, организуются первые  крестовые походы за спасение “Гроба Гоподня” от “неверных”.
В этой войне “восточная Ромейская империя” в конце концов побеждает Запад, но сама Ромейская империя с каждым годом слабеет.
В XIV веке на основе одной из прежних ромейских фем-провинций, вышедшей из под контроля ослабевшей Ромейской империи,  формируется новая политическая сила - Ордынска или Монгольская империя. Это новое государственное образование - Российская империя (Русско-Ордынская империя). Центром этой империи была Владимиро-Суздальская Русь.
Таким образом, события похода Игоря связаны, скорее всего, не с борьбой Руси с Половцами, а являютя отражением одного из эпизодов крестовых походов или, наче говоря, Трояно-Готской войны Запада и Востока.
Автор “Слова” вспоминает об этих событиях и вспоминает в конце XVI века, когда вспыхнула новая отчаянная война Запада и Востока. Как и в cобытиях XII веке, когда Андронник использует в качестве орудия своей борьбы женщину, так и в борьбе против Руси используется женщина - жена сына Ивана III (или жена сына Ивана Грозного).
Автор “Слова” , вероятно, используя символический язык, и стремился показать на примере побега из плена Игоря,  освобождение из ”женского плена” Ивана III (Ивана IV). Освобождение из “плена неверных”.
 “Слово”, на наш взгляд, не историческое произведение, а поэтическое, художественное и автор использует историческую конву для проведения важнейшей мысли - необходимости единения для борьбы с “неверными”. В силу этого широкое использование в “Слове” различных многочисленных метафор, символов. Вообще “Слово” глубоко символичное произведение и язык символов был наиболее распространеным в произведениях XVI века. Вспомним:

“Вещий Боян,
Рстекался мыслию по древу,
Серым волком по земли,
 Сизым орло под обаками.
Вам памятно, как пели о бранях первых времен:
Тогда пускали 10 соколов на стадо лебедей;
Чей сокол долетал - тот и первую песнь пел
Старому Ярославу, храброму Мстиславу...
(Переложение В.А. Жуковского).
 
Напомним, что основные “исторические” современники  героев “Слова”, как показали исследования Г. В. Носовского и А.Т. Фоменко, жили  в XIV - XVI веках.

Святослав (якобы 945 -  972) - фантомное отражение Дмитрия Донского.
Владимир Святой (якобы 980-1015) - фантомное отражение Василия I.
Ярослав Мудрый (якобы 1019-1054) - фантомное отражение Василия II.
Всеволод (якобы 1054 - 1093. Женат на греческой царевне) - фантомное отражение Ивана III Великого. Женат на Софии Па-леолог).
Владимир Мономах (якобы 1093-1125) Василий III.
Ярополк (якобы 1125 - 1139) -  фантомное отражение Семибо-ярщины (1153 - 1547).
Всеволод (якобы 1139 - 1148)  - фантомное отражение Ивана IV.
Юрий Долгорукий (якобы 1148 - 1157) -  фантомное отражение Иван V.
Мстислав (якобы 1157-1169) -  фантомное отражение Симеона.
Андрей Боголюбский (якобы 1157 - 1174)  - фантомное отра-жение Федора Ивановича. (См.: Г.В. Носовский, А.Т. Фоменко.  Ре-конструкция всеобщей истории. М., 1999,  с. 626).
Следовательно, раньше XVI века “Слово о полку Игореве” не могло быть написано.



                РИМ, ЕВРОПА.

События времени похода Игоря в Европе совпадают с временем правления Фридриха I Барбаросса (1152-1190). Согласно новой хронологии эти же события отражены в истории Рима  I века н.э. с хронологическим сдвигом 1053 года и падают на время правления Траяна+Адриана (98-133 гг.)
Траян+Адриан накладваются на Аркадия (395-408) и Гонария (395-423) из Римской империи III - VI века.
Фридрих I Барбаросса в новой хронологии отождествляется и с Карлом V (1519-1556) [Фридрих Мудрый и  война с Барбароссой. За-хват Рима Карлом V (1527)].
Здесь же идет частичное наложение Генриха VI (1169-1197) и Антония Пийя.
Генрий VI  коррелирует с Библейским Езекия (256-285. Иудейское царстово).
Фридрих I Барбаросса накладывается и на Феодосия II (408-450)  из III Римской империи с хронологическим сдвигом на 720 лет.
Феодосий II накладываетс на Валентиниана (423 -455) и на Генриха VI. Сюда же попадает струя Константин III  (407-111) и Карломан (768 -772) с хронологическим сдвигом в 360 лет.

ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ

Фридрих I Барбаросса.
Больной император рекомендовал князьям избрать Фридриха своим приемником.
Новый король был молодой и физически очень крепкий человек, обладавший живым умом, приятный и даже очаровательный собеседник, превосходный рыцарь, жадный до трудных предприятий и славы, честный, щедрый, добрый и твердый в вере христианин.
В минуты гнева бывал крайне суров, не терпел противодействий и порой для достижения своей цели готов был на кровавые жестокости.
При переправе через реку его конь оступился. Император упал в воду, течение подхватило его и понесло. Когда его вытащили из воды, он был уже мертв.

Траян.
Начал службу простым легионером. Император Нерва усыновил его и даровал равные с собой права.
Воинскую славу Траян превзошел любезностью и скромностью, обращаясь со всеми как равными себе и в Риме, и в провинциях. Чтобы поприветсвовать друзей,он часто заходил к ним в гости, когда они болели или в празднчные дни.
Кода друзья укоряли его, что он со всеми окружающими держится просто, он отвечал, что хочет быть таким императором, которого он сам бы хотел иметь, будучи простым подданным.
Вручая по обчаю префекту претори по имени Сабуран знак его власти - кинжал, он сказал: “Даю тебе это оружие для охраны меня, если я буду действовать правильно, если же нет, то проитв меня”.
Говорят, что обладал огромной физической силой и невероятной выносливостью. Умер, возвращаясь из похода на 64 году жизни.

Адриан,Элий.

Отцом Адриана был Элий Адриан, по прозвищу африканец, двоюродный брат императора Траяна.
Поступил на военную службу.
Траян был усыновлен Нервой, а Адриан Трояном.
Став императором, все усилия направил на установление мира по всему кругу своих земель.
В своих поездках он носил самую простую одежду, встречался и общался с людьми самыми незнатными и держал себя с ними просто без всякой кичливости.
В жизни он бывал всяким: и строгим, и веселым, и необузданным, и осмотрительным, и скучным, и щедрым, и жестоким, и милости-вым.
Он отличался замечательными ораторскими способностями и необыкновенной памятью. Он мог одновременно писать, диктовать и разговаривать с друзьями.
Незадолго до смерти он объявил сыном Аррия Антонина, который и наследовал ему.

Аркадий и Гонорий Флавии.
Оба брата были болезненные, безвольные. Всегда находились под чужим влиянием.


Антоний Пий.
Благочестивость и щедрость Антония Пия. Любил искусства и науки. На 70 году перепоручил государство своему пасынку. Срав-нивали с царем-праведником Нумой Помпилием.


                “СЛОВО” С ПОЗИЦИЙ НОВОЙ ХРОНОЛОГИИ

Сторонники подлинности “Слова”, которое было создано,  якобы, в XII веке, отмечая черты сходства “Слова” и “Задонщины”, пред-тавляют себе примерно следующую картину истрии создания этих произведений.
“Слово” было известно Софонию-рязанцу (резанцу), когда он начал писать свою повесть о победе Дмитрия Донского на Куликовом поле. “Задонщина” рассказывает о реванше, которого добились русские за свое поражение на Каялке. Она писалась и как  ответ на “Слово”, в котором рассказывается о поражении русских войск от половцев.
О. Сулейменов строит свою интересную гипотезу истории созда-ния “Слова”, естественно, базируясь на традиционных, свойственных его времени, представлениях истории.
В драме “Слова”, по его мнению, участвуют четыре главных пер-сонажа: Автор, Переписчик, Сфоний-резанец. Исследователь, под которым он подразумевает обобщенный образ защитника подлинности “Слова”.
Первый акт  О. Сулейменов пропускает
.
II акт. Место действия - Южная Русь. Время действия - 1240 год. Взятие Киева ордами Батыя. Пожжены княжеские и монастырские книгохранилища. Уцелевшие книги из южнорусских бибилиотек вывозятся в северные области. Среди нихз несколько списков “Слова о полку Игореве”. Это копии, сделанные в XIII веке, еще довольно точно передавали оригинал. Хранились они, как и вообще литература светского содержания, в княжеских или боярских библиотеках и большой популярностью не поьзовались ввиду своей явной “чернокнижности”.
При этом он полагает, что церковь и до нашествия уничтожила не одно произведение древнерусской итературы, в котором воспе-вались языческие боги или хотя бы была в ходу терминология дох-ристианских культов. Достаточно сказать, отмечает О. Сулейменов, что церковники преследовали даже такие слова, как “вещий” - мудрый, потому что в применении к жрецам язычества оно приобрело переносное значение - “волшебник”, “чудесник”. В “Повести временых лет”, говорит О. Сулейменов, историческое имя Олег Вещий потребовало специальной ооворки: “И прозвали Олега “Вещим”, так как были люди язычниками и непросвещенными”.
В эпоху “избиения волхвово” произведения, насыщенные язычисим колоритом, попросту смывались, и пергамент использовался для “правильных” писаний. Церковь, подчеркивает он, причинила древнерусской литературе не меньше вреда, чем пожары Батыя.
(Нам представляется, что подобные обвинения  христианской церкови были идеологически оправданы во времена повального атеизма, когда и была написана книга АЗиЯ. И с этими обвинениями трудно согласиться. Оставаясь на позициях традиционной хронологии, О. Сулейменов попросту и не знал, что христианство в XII - XIII веках не могло бороться с письменной  светской литературой, которой еще по просту и не было ни в Европе ни у нас).
Итак, продолжает О. Сулейменов, уцелевшие рукописи из разрозненных княжеских собраний южнорусских городов перемещаются в северо-западные монастыри и попадают в руки церковников. Острая нехватка писчего материала для священных писаний могла оказаться фактором решающим в судьбе и некоторых списков “Слова” (Интересно, отчего такой острый дефицит с писчем материалом-пергаментом? Неужели так много писали тогда, что не хватало животных для его выделки).
Историческое содержание его и отдельные моменты поэтики, вероятно, использовались при переписке и редактировании летописей и отдельных произведений светской письменности, которые по причине “нейтральности” или важности исторического содержания сохранились (Здесь О. Сулейменов придает излишнюю значимость исторических данных “Слова”. Естественно, он и не подозревает, что исторические персонажи “Слова” согласно новой хронологии появи-лись только в XIV - XVI веках. “Слово” - литературное, а не историческо произведение. Автор “Слова” скорее мог черпать данные из летописей, чем летописи из “Слова”).
О. Сулейменов продолжает развитие сценария написания “Слова”. Оно, как он справедливо отмечает, повествовало о деяниях малозначительного Новгород-Северского князька, о событиях к тому же печальных, что  не могло в эпоху тотального поражения  от степняков не сказаться на отношении к повестям с подобной фабу-лой (Интересно, к каким еще повестям с подобной фабулой?).
Воспитанию патриотизма, считает О. Сулейменов, они не способствовали и, следовательно, были бесполезны, если не вредны (Зачем же их создавали, спрашивается?). Воспитанию патриотизма они на не способствовали и, следовательно, были бесполезны, если не вредны. Требовались произведения, воспевающие былую славу христианского оружия, рассказывающие о победах над погаными. И по этой причине могло быть непопулярным “Слово”.
До XIV века уцелело в анналах северо-западных монастырей, по большей мере, два списка “Слова” (Интересно, почему именно два. А сколько их было?).

Акт III, по мнени. О. Сулейменов а развивался следующим образом.
Место действия - один из московских монастырей. Время действия - некоторое время спустя после 1380 года (дата битвы на Куликовом поле). Действующее лицо - Софоний-резанец. Творческо-производственная характеристика: монах-копиист летописей, достаточно образованный по тем временам книжник, имеет склонность к литературному творчеству, развитую многолетними упраженениями по переписке и редактированию старых рукописей; этим же занятием воспитана способность к подражательству, оригинальным художественным даром не обладаетю (Интересно, почему резанец, человек подвергшийся мусумальнизации, обрезанию, является монахом в провославном монастыре?).
Софоний обнаруживает в монастырской библиотеке “черную книгу”, литературный стиль которой соответствует его представлениям о настоящей словестности. Содержание  же фабульное и идейное резко контрастирует с мирововззреним Софония, с современными событиями и настроениями Руси тех лет. Судьба “черной книги” решена.
Софний, человек грамотный, много читавший, понимает, что “Слово” непопулярно и быть таковым не могло. Он о нем ничего не слышал и раньше. Понимает, что перемещен этот список (а возможно, думает он, - оригинал) из сожженного Киева. До него в книжных завалах хранилища, которые, возможно, не разбирались с XIII века, никто не видел этой рукописи, иначе она уже была бы смыта.
Может быть, предполагает О. Сулейменов, Софоний обследовал анналы как раз с такой практической целью - найти книгу нерелигиозного содержания, чтобы использовать ее пергамент для своих работ. После прочтения Софонию приходит мысль написать подобную вещь, но другого, современного содержания. Жар куликов-ского события еще не остыл в сознании.
“Слово” повествовало о битве русских со степняками на подходах к Дону. (Наша повесть будет о битве за Доном, - так по мнению О. Сулейменова размышлял Софоний).
“Слово” рассказывало о поражении русских от степняков (Наша повесть будет о победе).

“Слово” - о несчастном князе Игоре.
(Наша повесть - о великом князе Дмитрии).
На имеющемся запасе пергамента, предназначенном для друой работы, он начинает писать “Слово о Дмитрии Донском (“Задонщину”. Перед ним лежит великий образец. Зная наверняка, что “черная книга” будет все равно смыта (возможно, им же самим), Софоний-резанец без оглядки скальпирует ее, делает пересадки живой ткани и органов обреченного гиганта.
...Если бы Софоний хотя бы подозревал, что перед ним не единственный экземпляр, что “Слову” еще предстоит самостоятельная жизнь в русской литературе (да еще какая!), едва ли он решился бы так просто и легко использовать его поэтику в собственном произведении, к тому же подписанном. (Интересно, он испугался бы об-личения в плагиате или суда за нарушение авторских прав?).

... “Задонщина” пришлась впору. Она прославила имя Софония-резанца. Размножилась в большом количестве экземпляров (хотя подлинник и не дошел до нас). Других повестей Софоний более не писал. Видимо, считает О. Сулейменов, за неимением образцов.

В приложении к третьему акту О. Сулейменов пишет.
Иначе представляется картна создания “Задонщины” в нашем литературоведении.
Полагают, что “Слово” в XIV веке ходило огромным тиражом. Было широко известно и любимо народом за красоты стиля и высоту мыслей. Величие его литературное уже тогда осознавалось широкими массами. Одним из ревностных поклонников стал “брянский боярин Софоний Рязанский”. Восхищенный памятником, он садится и пишет ответное послание, в коором из чувства величайшего уважения к образцу, копирует поэтическое содержание его.
Читатели и слушатели “Задонщины”, волнуясь, сравнивают оба популярных и чтимых опуса и мысленным взором окидывают расстояния, пройденные за два века родной словестностью.
Примерно, такое представление получаешь, читая объяснения, подобные тому, которые дал академик Б.А. Рыбаков, говорит с иронией  О. Сулейменов
.
Акт IV. Место действия: один из псковских монастырей. Время действия: XV - XVI века. Действующее лицо: неизвестный монах-переписчик. Творческая характеристика: копиист с ярко выраженными задатками редактора - соавтора (качество, весьма характерное почти для всех переписчиков произведений светской литерату-ры). Сюжет совпадает с предыдущим только вначале.
...Монах разбирает запасы монастырской библиотекуи, в которой хранятся и остатки рукописных собраний, завезенных с юга  вгрозные времена. Его интересует и пергамент, которого все еще не хватает для размножения религиозных сочинений, и древняя литература, спрос на которую увелчивается. На Руси уже в ходу новый письменный материал - бумага. Она дешевле, хотя и недолговечнее пергамента. Появление бумаги спасло древнерусскую литературу от полного уничтожения. Теперь нецерковные тексты не просто смываются, а предварительно переносятся на бумагу.
Круг грамотных на Руси расширяется. Книга, даже бумажная, стоит дорого, и монастырям (издателствам того времени) это выгодно. Книгопроизводство становится очень доходной статьей монастырского бюджета.
Анналы библиотек, пребывавшие долгое время в забвении, перетряхиваются и на свет божий извлекаются старинные своды. В этих сборниках встречаются вещи, Вно нехристианского содержания. Но и они будут размножены на бумаге с небольшой редакцией.
В связи с разрешением пергаментного кризиса - либеральнее и церковная цензура. К тому же изменилась и культурная ситуация. В XVI веке древнерусское язычество уже не опасно. Боги Перун и Ве-лес, Стрибог и Хорс - прочно забыты в народе и не могут соперни-чать с Христом. Элементы язычества сохраняются в народной культуре, но они не оформлены идеологией. Жалкие осколки былого монолита, разбитого в прах молотами православия. Лешие и домовые - не в счет. Суеверие - не религия, милый анахронизм. И это понимают церковники. Да и само христианство переживает на Руси этап, которого не избежала ни одна религия - оно превратиловсь в привычку...
И лег на стол монаха последний пергаментный список “Слова о полку Игореве”. Подновив, он выпустил его в свет в бумажных сборниках, один из которых приобрел в XVIII веке Мусин-Пушкин.
Вот такой представляется картина истории “Слова” и “Задонщины” Олжасу Сулейменову (См.: АЗиЯ, с. 22-27).
Безусловно, здесь много натяжек, фаназий, домыслов. Но это, пожалуй, единственно интересная версия написания “Слова” и “Задонщины” с позиций традиционной хронологии. И без фантазий и натяжек здесь не обойтись, иначе не будут сходиться концы с концами.
Нам представляется, что “Слово” и “Задонщина” просто не могут быть аргументировано объяснены с позиций традиционной хронологии.
Но все становится ясно и объяснимо, если мы посмотрим на эту пробелему с позиций новой хронологии.


“Слово”, как мы знаем, посвящено походу 1185 года князя Игоря.
Согласно новой хронологии А.Т. Фоменко, сдвиг в русской хронологии равняется 410 годам. Следовательно, поход князя Игоря должен проходить в 1595 году (1185 + 410 = 1595).
В эти годы на Руси правил сын хана Семиона (царское имя Иван) Федор Иванович. Он был на троне 14 лет с 1584 по 1598 годы. Это было спокойное царствование без внутренних смут. Прекратились военные действия в Ливонской войне, которая являлась войной за отделение католического запада от Российской  Империи.
Федор Иванович родился 11 мая 1557 года. В традиционной историографии он представлен как слабоумный человек. Федор был небольшого роста, приземист, одуловат, походку имел нетвердую, по характеру был тяжел и недеятелен. С лица его не сходила блаженная улыбка, и вообще, хотя он и отличался крайней простотой и слабоумием, но был очень ласков, тих, милостив и набожен.
31 мая 1584 года он венчался на царство. Его жена, по гипотезе школы новой хронологии была Ирина Годунова. От их брака родился сын Борис Федорович Годунов.
Согласно реконструкции А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского , его другое имя на страницах русской истории Андрей Боголюбский, который ошибочно отнесен историками в XII век.
Давайте сравним портрет Федора Ивановича и Андрея Боголюбского.  В.Н. Татищев так описывает внешность и характер Андрея: “Сей князь роста был не вельми великого, но широк плечами и крепок, яко лук едва кто подтянуть мог, лицом красен, волосы кудрявы”.
Бывший народоволец Л.А. Тихомиров, говоря о личных качествах Андрея писал: “Одаренный огромными способностями, он в то же время отличался превосходными нравственными качествами. Его память не запятнана никакими пороками, никакими низменными поступками, никакими даже случайными преступлениями. Его благочестие, его искренняя вера, молитвы и посты, его широкая благотворительность - несомнены”.( Тихомиров Л.А. Андрей Боголюбский как носитель идеи самодержавия // Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - Спб., 1992, с. 229-235).
Его матерью была половчанка, дочь хана Аепы, поэтому наряду с христианским именем Андрей ребенок получил половецкое имя Ки-тан.
Характеризуя Андрея Боголюбского, В.О. Ключевкский пишет, что он был очень набожен и нищелюбив, настроил много церквей в своей области, перед заутренней сам зажигал свечи в храме, как заботливый церковный староста, велел развозить по улицам пищу и питье для больных и нищих... (Ключеский В.О. Сочинения. М., 1987. Курс русской истории. Т. 1, ч.1,с. 324).
По словам его “жития”, от юного возраста ни о чем не заботился, кроме “книжного учения” и “церковного пения”.
О.В. Творогов отмечал, что Андрей обладал и литературными способностями: ему приписывают создание “Слова...о милости Божией”, написанного в связи с победой над волжскими болгармаи в 1164 г.
Как мы видим, между Федором Ивановичем и Андреем Боголюбским очень много схожех черт характера, но Федором Иванович преподнесен в нашей историографии как слабоумный, что, по нашему мнению, не соответсвует действительности. Просто, видимо, историкам скалигеровской школы было выгодно преподнести его в таком свете.
Что же касается исторической обстановки, то ничего похожего на неудачный поход Кгязя Игоря в 1695 году, да и в годы правления Федора Ивановича мы не находим.
Основная мысль “Слова”, как мы знаем,  - призыв князей к единению. Основная сюжетная линия - пленение князя половцами и бегство из плена. За освобождение из плена и славят его князья.
Но если согласно новой хронологии события развиваются в конце XVI в., то возникает интересная ассоциация - “пленение” Ивана III, подпавшего через Елену Волошанку под влияние ереси жидов-ствующих.
Западная Европа, как отмечает А.Т. Фоменко, пытается сбросить Турецко-Ордынское иго, отвести военную угрозу. Будучи не в силах добиться этого военным путем, западные политики сделали упор на дипломатическую работу. Она велась по двум направлениям:
а) организовать или использовать смуту, гражданскую войну в Орде-Руси, чтобы привести к власти прозападную династию;
в) расколоть союз Орды-Руси и Турции-Атомании, натравить их друг на друга.
Эта программа, как показывает А.Т. Фоменко и была успешно реализована . (См. выше стр. 134). Напомним вам, как реализовывалась эта программа.
Известный специалист по истории церкви А.В. Карташов отмечает, что в 1470 году в Новгороде (в городе Ярослале по реконструкции А.Т. Фоменко) пояляется ересь так называемых “Жидовствующих”. В Новгород на кормление прибывает литовский князь Александр (по Карташову киеский князь) с помощниками, принесшими сюда идей-ные новинки  западного еврейства. В свите князя был его лейбмедик еврей Сахария. За год к ереси примкнули некоторые представители высшего новгородского духовенства. Как Отмечает А.В. Карташов, “Родственный, профессиональный семейный характер сектанства бросается в глаза... По всем признакам все дело принципиально бы-ло поставлено, как секретный заговор...Целых десять лет удалось секте сохранить свой консперативный быт.” ( А.В. Карташов. Очерки по истории  русской церкви. Т.1,2 . М., 1991, с.490).
Даже при дворе Ивана III “министор иностранных дел”, дьяк Посольского Приказа  Федор Васильевич Курицын был членом секты “жидовствующих”.
В 1487 году новгородский архиепископ Геннадий обнаруживает ересь жидовствующих и начинает ее преследование. В Новгороде (Ярослале) ересь была уничтожена, но в Москве  их достать было крайне сложно, поскольку они уже составляли ближайшее окружение царя Ивана III. В число еретиков вошла невестка Ивана III, жена Ивана молодого, Елена Волошанка (Молдованка). Неожиданно, по неизвестным причинам (считают, что его отравили) умирает сын Ивана III. Вдова Елена Молдованка делает все, чтобы поссорить Ивана III c его женой Софьей Палеолог, которая была сторонницей русской православной церкви.  Елене Молдаванке удается поссорить Ивана III с женой. Более того, она добивается того, чтобы сойтись с Иваном III. Ей это удается и Иван III приближает к себе Елену, бывшую жену умершего сына Иван III и оказывается втянутым в ла-герь ереси жидовствующих.
Елена неофициально заняла место жены Софьи.
Возникают два противоборствующих лагеря. С одной стороны русская православная церковь и жена Ивана III Софья Палеолог с сыном Василием. Другой - ересь жидовствующая, Елена Молдованка с сыном Дмитрием и втянутый Иван III. Более того, московским митрополитом становится жидовствующий еретик Зосима.
Но борьба с ересью не прекращается. Новгородский (Яросолав-ский) митрополит Геннадий и другие иерархи русской церкви добиваются в 1490 году церковного собора с целью уничтожения ереси жидовствующих. Но сторонники православной церкви и на соборе терпят поражение. Ересь растет.  Сын Ивана III Василий заключается в темницу.  Приближенные Василия подвергаются жестокой казни. Приближенных царицы Софьи утопили в Москве-реке. Софья Палеолог бежит на Белоозеро.
Жидовствующие торжествуют. Елена Волошанка (Молдованка) добивается пышного  венчания на царство своего сына Дмитрия при живом Иване III. На Дмитрия возлагают шапку Мономаха и он становится сопровителем Ивана III. 
По неизвестным причинам на следующий год Иван III “одумывается” и возвращает свое расположение своей жене Софье Палеолог. Сын Василий вызволяется из темницы и назначается наследником. Василий III просит прощения у духовных лиц и кается в прежней слабости к еретикам. Елену Молдаванку же сажают в темницу, где она вскоре умирает. По московскому госудаству идет волна казни жидовствующих еретиков и ересь фактически прекращает свое существование.

Естественно, что Федор Иванович знал эту историю.
Здесь есть еще одна историческая загадка.  Как отмечают А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский событийные данные Ивана III накладываются на Иваниа IV. А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский и выявили хронологические сдвиг событий 1462-1505 годов (время Ивана III) и 1547-1584 (время Ивана IV). Факты биографии Ивана III сходятся с фактами биографии Ивана IV. Таким образом, факт “пленения” неверными и освобождение из “плена” скорее всего относился к Ивану IV, отцу Федора Ивановича. Следовательно, вопрос пленения и освобождения, проблема единения Руси в борьбе против Запада сильно волновали его.
Как было отмечено выше, Иван Федорович обладал литературными талантами, и гипотетически он мог развить эту тему в литературном произведении. Естественно, идею пленения нужно было облечь в скрытую форму. Так могла родиться идея неудачного похода русского князя, захват его в плен и освобождение его из плена.
Сюжет, вероятнее всего, был почерпнут им из более раннего периода борьбы Запада с Русью-Ордой, которую в современной истории мы знаем как крестовые походы.
Согласно новой хронологии, в XIII веке ромейский имперский центр слабеет. Ее провинции начинают набирать силы и ощущать свою самостоятельность. В XII - III веках восточные провинции и особенно Русь, наиболее усилившаяся к этому времени, захватывают контроль над имперским центром. Царь - Град на Босфоре вынужден проводить “восточную политику”. Он оказывается под контролоем восточной провинции.
Западные провинции недовольны возрастающем влиянием Востока и заявляют свои права на Царт-Град (Константинополь). Под предлогом спасения Гроба Господня от неверных (Руси) они начи-нают затяжную и кровопролитную войну с Русью-Ордой.
В традиционной историографии эта война известна под названием крестовых походов XII - XIII века. В древней истории она известна как Троянская или  Готская война.


                *.*
                ЗАДОНЩИНА
                И КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

Тема борьбы за сохранение Великой (Монгольской) России, столь актуальная в конце XVI в., когда Запад стремится выйти из состава Империи и посредством внедрения в верхушку росского общества “ереси жидовствующих”  хочет осуществить эту идею, исторически близка и периоду Куликовской битвы.
В XII веке начинается многолетняя война Запада с “неверными”, организуются крестовые походы за спасение “Гроба Гоподня” от “неверных”.
Как мы отмечали выше, в Троянской  войне (крестовые походы)  “восточная Ромейская империя” побеждает Запад, но сама Ро-мейская империя с каждым годом слабеет.
В XIY веке на основе одной из прежних ромейских фем-провинций, вышедшей из под контроля ослабевшей Ромейской империи,  формируется новая политическая сила - Ордынска или Монгольская империя. Это новое государственное образование - Российская империя (Русско-Ордынская империя). Центром этой империи была Владимиро-Суздальская Русь.
Само название “Монголия”, как объясняют Г.Н. Носовский и А.Т. Фоменко, происходит от греческого слова “Мегалион”, т. е. “Великий”. Еще русский историк Карамзин и многие  другие Монголию называли Моголией. Иностранцы называли Русь Монголией, как перевод русского слова “Великий”.
Орда, по концепции А.Т. Фоменко, это регулярное русское войско, армия, основу которой составляли казаки. Таким образом, предки современных русских казаков составляли  военные силы Великой Руси (Монголии).
Земли, входившие в состав империи,  платили дань в виде де-сятой части имущества и населения на содержание регулярного войска - Орды.   В армию (орду) забирали в детском возрасте, и набранные воины-казаки домой уже не возвращались. Этот воинский набор, как отмечает А.Т. Фоменко,  назывался  “тагмой” (данью крови).
В соста в Великой Руси или, как ее тогда называли, “Монгольской” империи входил и Царь-град (Констанинополь, Стамбул). В Империи возникло два центра - Владимиро-Суздальская Русь и Стамбул на Босфоре.
Империя распространила свою власть на огромные территории Евразии, включая Китай, Индию, Иран, Ирак, Турцию, Западную Европу, Египет.
В XIY веке Великая Русь или, как ее тогда называли, “Монгольская” империя  ведет активные военные действия против “За-падной” Ромении. В ответ на крестовые походы западных европейцев, двигавшихся с Запада на Восток,  Великая (Монгольская) Русь нанесла удар в западно-европейском направлении.
К концу XIV века в Золотой Орде (Волжском царстве), как от-мечают Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, началась большая смута. За 20 лет (с 1359 по 1380 гг.) сменилось примерно 25 ханов. Смута заканчивается знаменитой Куликовской битвой.
Они отмечают, что на основании описания летописей, можно утверждать, что причиной битвы послужил пограничный спор междукнязем Великого Новгорода Дмитрием Донским и рязанским и литовскими князьями (соответсвенно, Олегом и Ольгердом).
Рязанский и  литовские князья договорились выгнать Дмитрия из Москвы, Коломны, Владимира и Мурома, считая, что Москва по праву принадлежит Литве, а Коломна, Владимир и Муром - рязанскому княжеству. Для осуществеления этого плана они пригласили царя Мамая. То есть Куликовская битва была сражением за обладание спорными городами. При этом два князя хотят выгнать Дмитрия обратно в его столицу. По их реконструкции столица Дмитрия - Кострома,  город рядом с Ярославлем. Яро-славль же - не что иное как Новгород Великий. (См. Г.В. Носовский, А.Т. Фоменко.Новая хронология Руси. М.,1998, с. 131-132).
Рассматривая вопрос - кто с кем сражался на Куликовом поле, они отмечают, что сегодня нам объясняют, что на Куликовом поле сражались русские с татарами. Русские победили. Татары проиграли. По их же мнению, что это была междуусобная борьба в Орде. Волжские и сибирские татары в составе “русских войск” воюют с крымцами, поляками и генуэзцами в составе войск Мамая. В Куликовской битве князь Дмитрий Донской (он же - хан Золотой Орды Тохтамыш) разбил темника Мамая - фактического правителя Орды. Они отмечают, что сегодня никого , конечно, не удивляет, что войска Мамая называются в летописях Ордой. Но, оказывается, подчеркивают они, и русские войска также называются Ордой! Причем, не где-нибудь, а в знаменитой “Задонщине”.

                *.*
                РОССИЯ И ЗАПАД В XIV ВЕКЕ.


Традиционный, школьный курс Русской истории охватывает период от “Повести временных лет” (“Откуда есть пошла Русская земля”), т.е. от IX века н.э. до настоящего времени. Школа А.Т. Фоменко все события древней и средневековой истории России, как и истории Запада, относит к периоду XIY - XYII вв. 
Этот важнейший момен в рассуждениях А.Т. Фоменко трудно воспринять психологически. Невольно возникает вопрос: а куда же девалась история России до XIY века? Ее что не было?  Конечно же, русская цивилизация не возникла внезапно в XIY веке. Просто события до XIYвека,  о которых мы знаем по школьному курсу (по традиционной истории), являются, по  выражению А.Т. Фоменко,  фантомными, а истинную историю ранних веков предстоит восстановить историкам следующего поколоения.
В результате своего исследования Г.В. Носовский и А.Т Фоменко пришли к выводу, что действительными событиями, отраженными в письменных источниках, являются события от 1300 года до 1600 года. Но, естественно, и за этот период нельзя считать абсолютно достоверными факты, отраженные в исторических источниках.
Более ранний период - от середины IX века  до начала XIII явля-ется дубликатом периода от 1300 года до 1600 года. То есть события, которые произошли в XIY - XYII веках, в виде мифов от-несены летописцами или историками к событиям IX - XIII веков. Это и есть фантомные события.
Это, читатель, я думаю  достаточно просто для вашего восприятия. А теперь немного посложнее. Период от 1200 года до 1600 года является “суммой” двух хроник. Первая из них являетсся оригиналом и охватывает период от 1300 до 1600 года. Вторая хроника - это тот же оригинал, но передвинутый в более ранний период примерно на 100 лет. Накладывая друг на друга эти две хроники, мы получим удлиненую историю на 100 лет от 1200 до 1600 года. (См.: Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Новая хронология Руси. С. 47).
 Хочу подчеркнуть, что это не фантазия авторов, не плод домыслов и теоретизирования, а факты, полученные в результате статистического анализа существующих хроник.
Таким образом, традиционный учебник русской истории, заклю-чают авторы, грубо говоря “склеен” из трех экземпляров одной и той же летописи. К оригиналу, состоящему из римско-византийской хроники X - XII веков и русской хроники XIY - XYI ве-ков, разделенных 100-летним периодом “хаоса”, была дважды “подклеена” русская хроника XIY - XYI веков, отодвинутая в ранний период истории на 100 и 400 лет.
Эпоха XIY - XYI веков, как обнаружили .Носовский Г.В. и Фоменко А.Т., заключает в себя оригиналы всех трех периодов, на которые принято делить русскую историю: Древней Киевской Руси, Владимиро-Суздальской Руси и Московской Руси.
Таким образом, ключевым моментом в понимании “новой хронологии” является осознание того, что события истории Древнего Мира, которые описаны в школьных учебниках, как и события истории России до XIII века являются в большинстве своем “выдуманными” историками XV -XVI веков.  Точнее сказать,  их не про-сто выдумали как сказку, а перенесли многие события, факты, героев средневековья в ранний период под другими именами, в другие географические регионы. Такие события А.Т.  Фоменко и  называет фантомными.
А.Т. Фоменко использует и другие термины “дубликаты исторических событий”, “дубликаты исторических деятелей”, “исто-рические двойники”.
“Грубо говоря, - пишет Фоменко, - вся известная нам сегодня история до X века н.э. является “отражением” реальных событий, происходивших в эпоху X-XYI вв. н.э. В частности, “античная ис-ория” фантомна в том смысле, что она, как мираж в глубоком прошлом”, отражает реальные события средних веков. (А.Т. Фо-менко. Критика традиционной хронологии античности и средне-вековья (какой сейчас век?). М., 1993, с. 75).
От чего и как  это происходило - вопрос крайне сложный. Это объясняется в работах Н.А. Морозова, А.Т.Фоменко, С. Валяжного и Д. Калюжного.  Единого объяснения нет, каждый из авторов часто те или иные “фантомные” явления объясняют по-своему. Для нас важно уяснить, что “фантомность” истории действи-тельный и распространенный фак, которому в традиционной истории не уделялось достаточного внимания.


Выводы новой хронологии подтверждает и историческая география. В своих исследованиях сторонники новой хронологии широко используют исторические географические карты.
В.Г. Носовский и А.Т. Фоменко, на наш взгляд, убедительно доказали на географическом материале, что большинство совре-менных евразийских столиц возникло после Велико-го=“Монгольского” завоевания XIY в. н.э. Тогда в Империи на ог-ромных просторах Евразии возникла система торговых путей, соединяющих центр империи с отдаленными ее землями. Колонизация Европы и Азии происходила планомерно. Центры управления (наместничества)  начали располагать вдоль торговых путей империи. Причем не случайно, а через определенное расстояние, например, через тысячу верст. Такая система, по мысли В.Г. Носовского и А.Т. Фоменко, вносила разумный характер в торговлю, почту, в курьерскую службу. Это давало возможность точно определять сколько времени потребуется, например, для  доставления ханского приказа в ту или иную область.
Используя таблицу расстояний от Москвы до различных столиц, составленную главой Посольского приказа Виниусом при Петре I, В.Г. Носовский и А.Т. Фоменко определили четкую закономерность в отдаленности столиц от Владимира. (см. Библей-ская русь. с. 250).
Проверить эти выводы достаточно просто. Возьмем глобус и отметим на нем современные европейские и азиатские столицы. Установим центр в г. Владимире (можно в Москве, если глобус мал) и мы убедимся, что Владимир является единственным центром окружностей, вдоль которых располагаютсявсе эти города).

                *.*
Теперь перейдем к  рассмотрению подлинной истории России, восстановленной Носовским Г.В. и Фоменко А.Т.
После распада Византийской империи в 1204 году, Русь, являясь частью этой Империи,  становится ее преемницей. Руси, волею судеб, предрешено стать “Третьим Римом”.
Русь, правда, тогда была не единым государством, а множест-вом раздробленных княжеств или орд. Во главе этих княжеств стояли обрусевшие потомки византийских наместников из знат-ных родов. Одним из таких княжеств было Ростовское, где на престоле восседал великий князь Георгий Данилович, которому суждено было стать основателем Русско-Ордынской “Монголь-ской” империи. А начинает он с объединения Руси, присоединив сначало Поволжье, а затем планомерно продвигался на запад.  К этой исторической фигуре XIY века относится культ святого Георгия Победоносца. (Кто такой Георгий Побеносец см.: .: Но-совский Г.В. и Фоменко А.Т. Империя. С.405-416).
Историки разных эпох, разных стран называли его по-разному. В русских летописях он известен как Рюрик, Юрий Долгорукий, Мстислав Удалой, Георгий Всеволодович.
В иностранных источниках его называют Чиркам, Чиногиз, Да-вид, Пресвитер Иоанн.
Нам он больше всего известен как Чингиз-хан, как крупнейший военноначальник того времени. Именно он создал профессио-нальное войско - Орду. Орда - это русское войско. Слово орда оз-начает ряд, порядок. [1]. Л. Гумилев отмечал, что Орда - вовсе не разброд, а порядок... Ее границы строго охранялись специальными отрядами. Западные путешественники, подчеркивает он, сообщают о том, как быстро и неожиданно для них появлялись до-зорные. Действовал и своеобразный степной “телеграф”, по ко-орому важные сообщения передавались на сто и даже тысячи километров. Существовали и установленные маршруты пере-движения для пассажиров и грузов.
Все княжества на содержание войска платили дань Орде в виде десятой части имущества и десятой части населения. В армию забирали в детском возрасте пожизненно. Воины назывались Ор-дынскими казаками. Казаки составляли военную конницу. (По ги-потезе Г.Н. Носовского и А.Т Фоменко в летописях слово “татары” означало конные русские войска и совсем не обязательно означало национальность. При позднейшем редактировании летописей слово “казаки” заменялось на слово “татары”).
Войско было полностью профессиональным: воины не имели право жениться и заниматься земледелием. Для обеспечения его продовольствием создавались Сараи - специальные места стоянок со складами.   
Объединяя русские земли Георгий Данилович Чингиз-хан заложил основы новой Великой империи, котороя получила название Мон-гольской. Дело в том, что название “Монголия” или “Моголия” происходит от греческого “Мегалион”, что в переводе означает “Великий”.  Это отмечал еще Н. Морозов. До сих пор Восточная Русь называется Велико-Россией (Великороссией). Следовательно, “Монгольская империя” - это “Великая империя”, то есть средневековая Русь, а “Монголия” - внешнее название Руси-Орды, которое использовали иностранцы [2]. Эта Великая или Монголь-ская импери формировалось как многонациональное государство, превосходившее по размерам Российскую империю начала XX века. (Здесь следует подчеркнуть, что еще Л. Гумилев отмечал, что ханами были правители авар, болгар, венгров и даже русов: этот титул носил Владимир Святой, Ярослав Мудрый и, наконец, его внук - Олег Святославич”)
Основоположник этой империи ростовский князь Георгий Данилович Чингиз-хан погиб в битве на реке Сити, которую его войска выиграли.
Его дело продолжил брат - Иван Калита. Кстати, как вы знаете Калита - это произвище. “Калита” переводится как “мешок с деньгами”. Ивана Калиту называли еще Батыем. Батый означает “батя”, “отец”.[3].
Он около 1330 года  взял Киев и продолжал присоединения за-падных княжеств.  При нем и было завершено объединение всей Руси и возникло огромное государство. Древнерусское государство представляло собой единую империю с населением, разде-ленным на сословие земледельцев и ремесленников (гражданское общество) и воинское сословие (регулярное войско - Орда).
Перед смертью он завещал управление империей своим детям [4]. Так в середине XIY века возникли три Руси Великая, Малая и Белая [5].
Великим  князем или верховным ханом становится его сын Симеон Гордый (1340-1353 [6].
В начале 1350-х годов у Семеона  Ивановича произошла ссора с младшими братьями, но вскоре он с ними помирился и заключил письменный договор. В договоре, в частности, был подтвержден раздел Иваном Калитой московских земель и признана наследственнойсть уделов. Младшие братья обязались “брата своего старшего имети ны и чтити в отцево место”. Между братьями устанавливался военно-политический союз.
26 апреля 1353 года Семион Иванович умер.
С 1354 года Великим князем становится третий сын Ивана Калиты Иван Иванович (Иван II) Красный. Умер 13 ноября 1359 года в возрасте 33 лет и был погребен в Архангельской церкви. Со-гласно завещанию отца, Великим князем должен стать его сын Дмитрий Иванович, но он был слишком маленьким и реальная власть находилась в течение нескольких лет в руках бояр во главе с митрополитом Михаилом и тысяцкими.
В 1359 году на великое княжение был поставлен Дмитрий Константинович Суздальский, но в 1363 году в результате борьбы с московским князем Дмитрием Ивановичем уступил великое княжение.
В 1363-1389 гг. Великим князем (ханом) становится Дмитрий Донской, о котором вы хорошо знаете по Куликовской Битве.
Здесь следует остановиться. Дело в том, что понимание Куликовской битвы в школе А.Т. Фоменко резко отличается от традиционного трактования событий.
По их мнению причиной Куликовской битвы послужил пограничный спор между князем Великого Новгорода Дмитрием Ивановичем (по их гипотезе Новгород Великий - это Ярославль) и рязанским и литовскими князьями Олегом и Ольгердом.
Рязанский и литовский князья, как считают авторы, договори-лись выгнать Дмитрия из Москвы, Коломны, Владимира и Мурома, считая, что Москва по праву принадлежит Литве, а Коломна, Владимир и Муром - рязанскому княжеству. Для осуществления этого плана они пригласили царя ордынского Мамая.
Таким образом, заключают они, Куликовская битва была сражением за обладание спорными городами Москвой, Коломной, Муро-мом и Владимиром.При этом они собирались отогнать Дмитрия Ивановича либо в Новгород Великий (Ярославль), или на Белоозеро или на Двину (Белоозеро и Двина - области, примыкающие к Ярославской земле с севера) [7].
Суть Куликовской битвы - междоусобная борьба в Орде. Согласно их реконструкции Дмитрий Донской не кто иной, как хан Тахтамыш (В самом деле, пишут они,  как мы видели, летописи считают Тотамыша потомком Батыя. Но мы уже отождествили Батыя с Иваном Калитой. Дмитрий Донской - внук Ивана Калиты. То есть, он действительно - потомок Батыя. Здесь летописи абсолютно правы. (См.: Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Новая хронология Руси. С. 149).
Следовательно, Дмитрий был законным наследником ханов Золотой Орды и  Москва демонстрировала верность законному на-следнику. Хотелось бы заметить, что Куликовская битва - развязка крупной смуты в XIY века. За короткий период с 1359 по 1380 годы в Орде сменилось около двух десятков ханов.
Как установили Носовский Г.В. и Фоменко А.Т в начале XIY века основной удар Орды был направлен на Запад в ответ на крестовые походы западных европейцев. Начинается “монольское” великое нашествие. В результате часть западно-европейских стран была захвачена Великой (Монгольской) Русью. Остальные вынуж-дены были признать свою вассальную зависимость от Великой-Руси Орды.
Проходят годы, западные страны стараются перетянуть на свою сторону недовольных ордынских князей с целью реванша.
Мамай и оказался  прозападно настроенным ханом. Вот почему союзником Мамая является литовский князь Ягайло.
Как известно, Дмитрий победил в Куликовской битве, но события развернувшиеся в этой битве и в последующие годы (наше-ствиет Тохтамыша на Москву) мало соответсуют их описанию в официальной историографии [8].
С 1389 по 1425 годы  Великим  князем (ханом) становится Ва-силий I. Время его правления - период великого церковного раскола в 1378-1415 годах, когда происходил “выбор” веры во всех странах [9].
С 1425 по 1431 год великим князем был Юрий Дмитриевич. Ему во все время правления приходилось  бороться за власть.  Несколько раз его выгоняют с престола, но он снова возвращался.
С 1425 по 1462 годы в течение 37 лет на престоле был Василий II Темный. При нем происходит разрыв русской церкви с кон-стантинопольской (в это время униатской). В 1448 году без со-гласия константинополя был поставлен митрополит Ион.
Василий II был обвинен в стремлении захватить власть в Твери и против него готовится заговор великим тверским князем Борисом. Василия предупреждают о заговоре, но он отказался поверить этому.
Василий II был схвачен в Троицком монастыре, куда он пришел на покланение мощам святого Сергия. Оттуда его привезли в Москву и через день ослепили. Вот почуму Васлия II называют Темным.
Из-за его ослепления начинается смута. Чтобы остановить войну, князь Шемяка выпускает Василия II и дает ему удел - Вологду. На московском же удели он остается сам. Начинается война Василия с Шемякой. Василий захватывает Москву, но заго-ворщиков та уже нет. Шемяка бежал в Углич. Василий осаждает и берет Углич, но Шемяка бежит к польской границе в Галич. Вскоре смута  затихает.
С 1462 по 1505 годы Великим князем, ханом Орды становится Иван III.
В 1453 году пал Константинополь - Второй (новый) Рим. Он был завоеван Турками -Османами совместно с русскими войсками. Как мы отмечали, отношения Москвы с Константинополем  к этому времени были разорваны из за принятия Византией унии.
Хотелось бы подчеркнуть, что в XY веке стали ощущать, что управлять великой империей из одного центра стало трудно. Империю потрясали к тому же эпидемии (чума, холера), которые возникали на юге империи и быстро через налаженные торговые пути охватывали всю империю. Поэтому к этому времени назрела необходимость разделение управления империей, введение адми-нистративных границ внутри Империи между ее северными и южными областями. В результате в Империи возникли два центра: Великий Новгород в Руси-Орде и Стамбул на Босфоре. Древний Царь-Град снова стал столицей, но на этот раз южных областей Великой (Монгольской) империи.

                *.*
Анализируя “Задонщину”, приходишь к странному, на первый взгляд, выводу, что ее автор в конце произведения не  поет славу победителю Дмитрию Донскому, а скорбит о погибших на поле брани воинах.
Вот, например, концовска “Задонщины” по писанию Софония старца рязанца (краткая редакция по Кирило-Белозерскому списку):
“Тогда зарыдали горько жены, боярыни,
 по своим государям в красном граде Москве.                               
Плакала жена Микулина Мария, приговаривая: “Доне, Доне, бес-трый Доне!
Прошел ты землю Половецкую, берега
пробил твердые. Прилелей моего Микулу
Васильевича”. Заплакала и жена Иванова
Федосья: “Уже слава наша поникла в
славном граде Москве”.
Не одна мать сына потеряла. И жены
боярские без мужей своих и государей
остались: причитая: “Уже, сестрицы, мужей
наших в живых нет. Сложили свои головы
у быстрого Дона за Русскую землю, за
святые церкви, за провославную веру с
дивными удальцами, с мужественными сынами”.

А вот  концовска “Задонщины” пространной редакции по музей-ному I списку:
“И сказал князь великий Дмитрий
Иванович: “Братья и бояре, князья
меньшие! Вам, братья, судное место между
Доном и Днепром на поле Куликове на
речке Непрядве. Положили головы за
Русскую землю и за веру христианскую.
Прстите меня и благословите, братья, в этом
веке и в будущем”.
Задонщина. Тула, 1980.

Сравните со “Словом”. Концовка “Слова” - поется слава Игорю. Почему слава-то? Ведь его  “подвиг”, казалось бы,  заключается только в том, что он погубил свою рать, попал в плен, а потом бежал.
В “Задонщине” же все наооборот. Не поется слава Дмитрию, а слышен плач по убиенным воинам.
Согласно ходу исторических событий в новой хронолоии этот па-радокс достаточно легко объясним.
Вероятно, “Задонщина” была написана, точнее исполнена в устной форме Софонием резанцем (по определению Л.Сулейменова). И в этой песне была скорбь о погибших воинах, погибших в гражданской войне. Затем в конце XV  века записана старцем Кирило-Белозерского монастыря Ефросином.
На наш взгляд, сторонники версии о первичности “Задонщины” правы. Но они ошибались в том, что если “Слово” не было написано в XII веке, то в дальнейшем, в XIV-XVII веках,  тема пленения северского князя и его освобожения из плена не могла представлять никакого интереса. Из этого они делают вывод о поддельности “Слова” в XVIIIвеке, во времена возросшего интереса к русской истории и появления ряда фальшивок.
Они могли быть правы, исходя из традиционого представления истории. Но новая хронология показывает особую актуальность темы пленения и освобождения из плена в  XVI веке. Но под пленением здесь нужно понимать впадение в ересь жидовствующих Ивана III и, возможно, Ивана Грозного. Они сумели вырваться их этого “плена”. Вот почему автор “Слова” поет славу бежавшему из плена Игорю.
Конец XVI в. - время серьезных потрясений Великой (Монгольской) империи. Серьезнейшая угроза нависла со стороны Запада. И автор это хорошо понимал. Вот почему основная мысль поэмы - призыв князей к единению.
Как мы знаем, ересь жидовствующих была приостановлена, но не уничтожена. Она “вновь” возникает на Руси в XYI веке, в эпоху Реформации и религиозных фойн в Европе. Реформационное движение Запада проникает в северо-западные пределы Руси и в Москву.  Еретеки-лютеране окружают русский трон. Пользуясь дове-рием царя они громят своих противников.
В 1555 году снова собирается церковный собор, который осуждает жидовствующих и их ссылают в заточение. Но опять ересь не была уничтожена в корне.
С 1563 года с началом опричнины лютеране начинают поселяться во многих городах Владимиро-Суздальской Руси и отправляют свой культ. Царь Иван Грозный благоволит еритикам. Царь приближает к себе еретиков-лютеран А. Кальпа, И. Таубе, Э. Крузе, К. Эберфельда. Доктор прав из Петерсхагена К. Эберфельд, на-пример, присутствовал на всех совещаниях Грозного с Боярской думой.  Он же сватает невесту для наследника русского престола!
Реконструируя этот период Русской истории, А.Т. Фоменко отмечает, что опричнина - это государственный переворот на вершине государственной власти. В результате у власти на некоторое время фактически оказывается группа лютеран, кото-рых русская православная церковь назвала “жидовствующими”. Происходит крупнейшее избиение  ордынских военноначальников и ордынской знати. (Напоминаем, что Орда и Русь в реконструкции А.Т. Фоменко - синонимы).
В эпоху опричнины и смуты конца XYI века Западная Европа по-степенно обретает самостоятельность. Турция-Атамания от-еляется от Руси-Орды, и делает попытку заново покорить взбунтовавшуюся Западную Европу, но в одиночку она не может это сделать.
На какое-то время, как отмечает А.Т. Фоменко, смута в Руси-Орде была преодолена. Опричнина была разгромлена, но было уже поздно - протестанты заняли прочные позиции при царском дворе Руси-Орды.
(Вскоре следует новая крупная смута начала XYII века. Протестанская партия вновь приходит к власти. Царская власть переходит к их откровенными ставленникам - Романовым).

Как нам представляется, “Слово” и было написано в конце XVI века. Автор берет за основу “Задонщину”, как произведение описывающее трагедию Империи, постигшуюю ее из-за распрей Запада и Востока.
“Слово”, как мы отмечали, художественное, поэтическое произведение, а не историческое. Историческая канва используется только для иносказательного описания трагедии пленения Ивана III (Ивана IV). Слово текстологически тесно связано с “Задонщиной”, но в художественном отношении, безусловно, ярче и богаче.
Помимо разного уровня поэтических талантов авторов, главное здесь заключается в том, что “Задонщина” в большей степени историческое, чем художественное призведение, а “Слово” больше литературное произведение, хотя написано на основе исторической канвы.

                *.*

Специалисты исследуют и тексты “Слова”, которые раньше считались поддельными. В этом плане, например, интерес представляет рукопись “Слова” из собрания П.И. Щукина Государственного Исторического музея Щук. № 1075.
Как отмечает Н.К. Гаврюшин, при первом знакомстве рукопись не оставляет впечатления сознательной подделки. Внешние особен-ности рукописи, по его мнению, не дают основания считать ее сознательной подделкой. Можно скорее предположить, что какой-то книжник-старообрядец, считает он, взяв печатное издание 1800 г. решил в меру своих возможностей воссоздать облик текста (графи-ка, правописание, заставка), каким он должен был быть в “донико-новские “ времена. В старообрядческой среде книга и пребывала до тех пор, пока через антикварную лавку не попала в собрание П.И. Щукина.
Текстологический анализ, вместе с тем, показывает, что ни с печатного издания 1800 г. ни с любого другого из многочисленных изданий “Слова” в XIX в.  текст Щук. 1075 непосредственно списать было нельзя. Не считая более или менее значитеьных сокращений (в 30 местах; примеряясь к переводу В.А. Жуковского - около 60 строк), число расхождений с первым изданием превышает в ней 220. ( Н.К. Гаврюшин. Щукинская рукопись “Слова о полку Игореве” //  Слово полку Игореве и его время. М., 1985, с. 396).
Ограниченный объем книги не дает нам возможность провести сопоставительный анализ этого текста с другими списками. Обратим внимание только на последнюю строку: “Княземъ слава, а дружинъ  аминь.”.
Мы знаем, что Мусин-Пушкин расчленил последнюю фразу так:
“Княземъ слава, а дружине! Аминь”. А вот его перевод:”Князьям слава и дружине! Аминь”. В дальнейшем исследователи признали, что противительный союз “а” употреблен здесь в значении соединительного “и”. На это указывает, например, В.П. Андрианова-Перетц (Андрианова-Перетц В.П.Фразеология и лексика “Слова” // “Слово о полку Игореве” и памятники куликовского цикла. М.,1966, с. 125). Эта разбивка и перевод  в дальнейшем приняли всеми ис-следователями.
Вместе с тем, например, Н.М. Дылевский отмечает, союз “а” встречается в “Слове” в соединительном значении только один раз:”Княземъ слава а дружине” (Дылевский .М. Лексические и грамматические свидетельства подлинности “Слова о полку Игоре-ве” // “Слова о полку Игореве” - памятник II века. М.,-Л., 1961, с. 241). Объяснить это явление он не мог.
Несколько иначе эту фразу толкует О. Сулейменов. Он считает, что в “Слове” четко разделяются союзы “а” - “и”. Нет ни одного случая применения “а” в качестве союза “и”, отмечает он. Говоря о ра-оте Н.М. Дылевского, О. Сулейменов отмечает, что он даже не пытается  найти хоть какое-то объяснение подозрительно одинокому “а” или объявить розык прецендентов в истории древнерусской письменности. Просто констатирует наличие - и все. Почему не признают знаменитое “а” приотивительным союзом? - спрашивает О. Сулейменов и сам отвечает на этот вопрос. Потому, что получается фраза шокирующая:
“Князьям - слава, а дружине - аминь!
Не укладывается это в сознании мудрых ученых., говорит О. Су-лейменов. Позволить себе такое! Закончить дерзостью великое произведение, гордость славянской литературы!... Невозможно! Пусть лучше это треклятое “а” превратится в “и”. (О. Сулейменов. Указ соч., с. 136).
О. Сулейменов делает предположение, что в подлинном экземп-ляре “Слова” заключительные строки несли другое, несравненно грусное содержание. Заканчивалось “Слово”, как считает О. С-лейменов, не здравницей, а монологом Игоря, в котором он подводил печальный итог своей деятельности. (О. Сулейменов. Указ соч., с. 136).
Эту мысль подтверждает и список Щук 1075, где последняя фраза звучит: “Княземъ слава, а дружинъ  аминь”.

Таким образом, текст “Слова о полку Игореве”, который мы имеем в списке Мусина-Пушкина в значительной степени искажен и переделан. Там перепутаны листы, потяряны страницы, чувствуется значительная редакторская правка.



          “СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ” И “ЗАДОНЩИНА” В СВЕТЕ НОВОЙ ХРОНОЛОГИИ

Понимание Куликовской битвы в школе А.Т. Фоменко, как мы от-мечали выше,  резко отличается от традиционного трактования событий.
По их мнению причиной Куликовской битвы послужил пограничный спор между князем Великого Новгорода Дмитрием Ивановичем (по их гипотезе Новгород Великий - это Ярославль) и рязанским и литовскими князьями Олегом и Ольгердом.
Рязанский и литовский князья, как считают авторы, договорились выгнать Дмитрия из Москвы, Коломны, Владимира и Мурома, считая, что Москва по праву принадлежит Литве, а Коломна, Владимир и Муром - рязанскому княжеству. Для осуществления этого плана они пригласили царя ордынского Мамая.
Таким образом, заключают они, Куликовская битва была сражением за обладание спорными городами Москвой, Коломной, Муромом и Владимиром.При этом они собирались отогнать Дмитрия Ивановича либо в Новгород Великий (Ярославль), или на Белоозеро или на Двину (Белоозеро и Двина - области, примыкающие к Ярославской земле с севера).
Суть Куликовской битвы - междоусобная борьба в Орде. Согласно их реконструкции Дмитрий Донской не кто иной, как хан Тахтамыш (В самом деле, пишут они,  как мы видели, летописи считают Тотамыша потомком Батыя. Но мы уже отождествили Батыя с Иваном Калитой. Дмитрий Донской - внук Ивана Калиты. То есть, он действительно - потомок Батыя. Здесь летописи абсолютно правы. (См.: Носовский Г.В. и Фоменко А.Т. Новая хронология Руси. С. 149).
Следовательно, Дмитрий был законным наследником ханов Зо-лотой Орды и  Москва демонстрировала верность законному на-следнику. Хотелось бы заметить, что Куликовская битва - развязка крупной смуты в XIY века. За короткий период с 1359 по 1380 годы в Орде сменилось около двух десятков ханов.
Как установили Носовский Г.В. и Фоменко А.Т в начале XIY века основной удар Орды был направлен на Запад в ответ на крестовые походы западных европейцев. Начинается “монольское” великое нашествие. В результате часть западно-европейских стран была захвачена Великой (Монгольской) Русью. Остальные вынуждены были признать свою вассальную зависимость от Великой-Руси Орды.
Проходят годы, западные страны стараются перетянуть на свою сторону недовольных ордынских князей с целью реванша.
Мамай и оказался  прозападно настроенным ханом. Вот почему союзником Мамая является литовский князь Ягайло.
Как известно, Дмитрий победил в Куликовской битве, но события развернувшиеся в этой битве и в последующие годы (нашествиет Тохтамыша на Москву) мало соответсуют их описанию в официаль-ной историографии.
“Задонщина” как и отмечается в нашей историографии и отразила в поэтической форме события Куликовской битвы.
Эта битва была по существу междуусобной войной. Вот почему автор “Задонщины” на столько радуется победе Дмитрия, сколько скорбит о погибших воинах.
 
*                .*
 “Слово” отражает события похода Игоря на половцев 1185 года. Согласно новой хронологии, с учетом хронологических сдвигов на 410 лет, эти события реально относятся к 1595 году. Это годы цар-ствования Федора Ивановича, канун великой смуты и прихода к власти Романовых.
Запад стремиться освободиться от Монгольской (Великой) Руси. Усилинно насаждается на русские земли лютеранство, известное у нас как “ересь жидовствующих”. Остро стоит вопрос о необходимо-сти объединения земель Великой Руси.
В эти годы, вероятно, и создается “Слово” с призывом к единению князей. При автор “Слова” свое произведение строит на основе “Задонщины”, отражающей  смуту времени Куликовской битвы.
“Слово” - это поэтическое произведение и глубоко аллегорическое. Оно пронизано историзмом, но не несет в себе конкретные истори-еские факты.
“Слово” начинается временем  от старого Владимира (Мономаха) и заканчивается Игорем.
Но, согласно новой хронологии, Владимир Мономах  это Василий III и Максимилиан. 
Поход Игоря проходит во времена правления Федора Ивановича (1584-1598). Согласно реконструкции новой хронологии его другое имя - Андрей Боголюбский.
Но автор уходит еще дальше в историю, показывая борьбу Востока и Запада, известную нам как крестовые походы.
По всей вероятности, один из эпизодов этих походов и отражен в “Слове”. Крестовые походы конца XII века имели действительно трагические последствия. В 1204 году западные фомены берут Константинополь. После развала Ромеи в начале XIII века пред-ставители царской династии Ромеи бегут из столицы в различные провинции прежней Империи. Некоторые из них не хотели смириться с потерей верховной власти и начали борьбу за мировое господство.
Возникло несколько государств, которые считали себя правопри-емниками древней Ромеи. Например, Никейская империя. Древняя Никея - это современный город Изник в Турции. Образовались и другие царства. Одним из таких государств стала Владимиро-Суздальская Русь со столицей в Ростове Великом. В то время Яро-славля еще не было. Владимиро-Суздальские (в то время Ростов-сие) цари были представителями Ромейской династии, изгнанной из Царь-Града во время разваля Ромеи в начале XIII века. Они, как и другие представители династии, начали борьбу за восстановление Империи. Однако только им удалось создать мощное национальное государство, охватившее Поволжье и Северное Причерноморье. Людские, конские и хозяйственные ресурсы которого оказались до-статочны для достижения мирового господства военным путем. (Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Реконструкция всеобщей стории. Новая хронология. М., 1999, с. 99).




                *.*
                ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАЛЬСИФИКАЦИИ


Исторические фальсификации - важнейшая статья дохода пред-приимчивых людей.
 Мы знаем о подделках, выдаваемых за памятники культуры, например, Древнего Египта. Они часто  продаются наивным туристам, приехавшими полюбоваться египетскими пирамидами.  На удочку фальсификаторов попадались даже маститые ученые-египтологи. Известный специалист К. Керам в книге “Боги, гробницы, ученые” пишет: “Сегодня каждый гид считает своим долгом предостеречь туристов от приобретения антикварных вещей на черном рынке, делая это с полным основанием, ибо большинство так называемых раритетов является продукцией вполне современного производства, в большинстве случаев египетского, но порой и европейского”.
Подделывались документы и в России.
Известный русский историк Николай Михайлович Карамзин в предисловии к своей знаменитой “Истории государства Российского” писал:” Правители, законодатели действуют по указаниям истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей”.
Первый народный комиссар РСФСР по иностранным делам Лев Давидович Троцкий (Бронштейн), борец за идеи мирового коммунизма любил повторять, что история - это политика, опрокинутая в прошлое.  Это не его слова, но он был блестящий оратор и тщательно подбирал цитаты к своим выступлениям. Действительно, для обоснования того или иного политического решения часто обращаются к истории, к историческим документам. Да и сейчас политикам история интересна скорее не как наука, а как мощное политическое средство.
Но история не только политика, но и бизнес.
Как известно, первыми “русскими” историками были немцы. Вот как оценивают цель их научной деятельности авторы книги “Заговор против русской истории”:
“Для подавляющего большинства из них главным во всей исторической науке был “финансовый вопрос”. И ехали они в Россию от-нюдь не для того, чтобы искать историческую правду, а с единственной целью - поскорее набить себе карманы и “свалить”. Так пытался поступить Байер, но не успел: свела в могилу горячка. Шлецер оказался покрепче: сделав свое дело, он отчалил в родной фатерлянд и долгие годы еще стриг купоны, обрабатывая на свой лад не те первоисточники, которыми располагал.  Впрочем, о России он не забывал и сразу вспомнил ее, когда оказался  “на мели”. Так не прошло и шести лет жизни в Германии, как карманы Шлецера опус-тели, и он запросился в Петербург, в Академию наук. Но слишком хорошо помнили его в нашей стране. Он так и не получил “добро” на въезд. Хотя все написанное им осталось. И наряду с другими “произведениями” вышеперечисленных ученых легло в основу на-шей с вами истории”. [1].
Исторические знания или вымыслы дельцы могут выгодно продавать, а собирание памятников старины может стать важнейшей статьей дохода. Кто не знает цену антиквариата, стоимость памятников старины! Как часто мы слышим, что картина такого-то художника бесценна. Бесценными могут быть и древние манускрипты.
Ну а уж если человек “понимает толк в старине”, да еще если он “художник в душе”,  да с головой и, как говорят,  с золотыми руками, да деловой, то почему бы  эту самую “старину” самому не соорудить. Почему бы не нажиться на поделках под старину. Можно подделать рукопись, художественное полотно, скульптуру...
О подделках много писал, например, начальник Росархива, член-корреспондент Российской Академии наук, доктор исторических наук В.П. Козлов [2].
Сознательная фальсификация исторических источников в России,  - как отмечали В.П. Козлов, - берет свое начало по крайней мере с конца XVII в. "Завещания" Петра Великого, Екатерины II, "Соборное деяние на мниха Мартына Арменина", "Требник" митрополита Фео-гноста, подлоги Бардина, Сумакадзева, Кавкасидзева, Минаева, Иванова - достаточно хорошо известны и изучены каждый по отдельности, а совсем недавно - и в специальном исследовании.
Известный историк А.А. Зимин в 1960-е годы активно доказывал, что даже “Слово о полку Игореве”, ярчайший памятник древнерус-ской литературы - подделка XVIII века, проданная на базаре из-вестному собирателю старины графу Мусину-Пушкину [3].
На поддельный текст попался и великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин, который написал “Песни западных славян”. Это был стихотворный перевод древних песен балканских славян, который якобы сделал  Проспер Мериме и издал в книге “Guzla”.  Читатели Пушкина были в восторге от того, что поэту удалось “ухватить ритм” долмацкого стихосложения. [4].
Поэт   Мицкевич заподозрил подлог. Только когда Пушкин обра-тился к Мериме,  тот признался в обмане.
Во времена возрастающего интереса к древностям, моды на древности,  создавались целые фабрики по изготовлению подделок. Так, в конце XIX века американцы стали скупать все, относящееся к старине. Они взвинтили цены на произведения искусства и старинные вещи.
Известный поддельщик вещей под старину Ю. Рахумовский  про-дал в 1895 году Лувру за 200 тыс. франков “подлинник греческого ис-кусства” т.н. “тиара Сайтоферна”.  Ю. Рахумовскому были заказы на изготовление подделок от фирмы братьев Гохманов. Как отмечает А.Т. Фоменко, фирма подделывала все. На плитах мрамора выреза-лись “древние надписи”, причем составление и выработка графики этих надписей поручались специалистам по эпиграфике. “Древний мрамор” добывали  из раскопок в Керчи, стирали подлинные надписи и на их место вписывали тексты, соответствующие якобы древней ольвийской истории, предположительные гипотезы о которой брались из популярных учебников.
Западноевропейским "королем" античной фальсификации, отме-чает М.М. Постников,  считается Альчео Дюссена, имевший специальную мастерскую, много лет наводнявшую мировой рынок под-дельными древностями. "По всей Европе и Америке в антиквариатах, частных собраниях и музеях можно было встретить скульптуры, рожденные в мастерской Дюссены и прошедшие через руки Фазоли и Палези (директорат фирмы по фальсификациям.). В нью-йоркском музее Метрополитен - прекрасная кора, приписываемая греческому мастеру VI в. до н.э., в музее Сан-Луи - этрусская Диана, в Кливленде - архаическая Афина, в Вене - фронтонная группа из Велии, "реконструированная" известным специалистом по античному искусству Ф.Студницка, во многих иных собраниях - десятки ста¬туй и портретов, принадлежащих якобы резцу Донателло, Верроккио, Мино да Фьозоле, Росселлино и других корифеев ренессансной пластики. Изобретательный фальсификатор превратил даже итальянского живописца ХIV в. Симоне Мартини в скульптора...".
Все скульптуры, вышедшие из мастерской Дюссены, были произведениями высочайшего класса; недаром этот человек вошел в историю как "гений фальшивок". Это был талантливейший фальси-фикатор: афинские статуи "архаической эпохи" и скульптуры в стиле итальянских мастеров XV века; готические статуи и мраморные саркофаги; фронтонные фигуры и статуэтки, якобы пролежавшие в земле "три тысячи лет", - все было доступно его резцу. После разоблачения Дюссена говорил: "Да, я выполнил все эти бесчисленные работы - саркофаги, мадонны с младенцами, релье¬фы и прочие вещи. Но я ничего не подделывал и никого не обманывал. Я никогда не копировал, я всегда занимался реконструкцией...".
Неясно, насколько Дюссене удалось бы обогатить "классическую древность”,  если бы в 1927 г. он не выступил с сам¬разоблачением. Как и Рухомовский, он использовался специализированной фирмой по изготовлению "классики", Войдя с фирмой в денежный конфликт, он решил отомстить директорату организации. Дюссене не поверили. ему пришлось доказывать авторство.
"Последних неверующих убедил фильм, заснятый в мастерской Дюссены доктором Гансом Кюрлихом. Перед объективом кинокамеры за¬литый светом юпитеров, скульптор спокойно и невозмутимо созда¬вал свою последнюю, на этот раз легальную, подделку - "античную" статую богини".
Целая фабрика, поставлявшая в Америку и Англию десятки "древних" икон, была случайно обнаружена в предместьях Парижа в 1937 г. Семнадцать изготовленных на этой фабрике икон попали в музей.
В ноябре 1958 г. в каталоге Государственного Венского аукциона Доротеум появилась готическая скульптура мадонны, датируемая специалистами 1380 годом, "Мадонна" была сенсацией до конца ноября того же года, когда ее фотографию увидел южнотирольский резчик по дереву Рифессер, узнавший собственное про¬изведение. Как выяснилось, торговец Иозеф Ауэр (заработавший на "Мадонне" 60 тыс. шиллингов) продал таким путем несколько статуэток Ри-фессера. И опять эксперты из Доротеума не поверили заявлению Рифессера, и тому пришлось с огромным трудом доказывать свое авторство.
2 мая 1937 г. Гонон, крестьянин из местечка неподалеку от Бризе, нашел, вспахивая поле, мраморную, слегка поврежденную статую. Мнение специалистов было единогласно: Венера, I в. до н.э. Гонону предложили 250 тыс. франков за "творение Праксителя или Фидия". Однако, в 1938 г. итальянские скульптор Франческо Кремонезе заявил, что эта статуя изготовлена им и что два года назад он лично закопал ее на поле. В качестве доказательства Кремонезе предъявил недостающие обломки. Цель Кремонезе была доказать, на что он способен, возникает вопрос: если бы Кремонезе не признался, мы и сегодня считали бы эту статую творением Праксителя или Фидий? А много ли фальсификаторов при¬знавалось?
Одним из наиболее известных фальсификаторов последнего времени явился неким Мальскат, обладавший фантастической способностью вживаться в древние образы. История с ним примечательна тем, что здесь фальсификатором является официальный реставратор. Наиболее знаменитой подделкой Мальската были фрески в церкви св.Марии в Любеке. Когда в результате бомбежек часть штукатурки в церкви обрушилась и открылась старая роспись стен, для восстановления-реставрации этой росписи и был при-глашен Мальскат. Однако, от этих старых росписей прак¬тически ни-чего не осталось, и осуществить реставрацию оказа¬лось невозможно. Чтобы не потерять выгодного контракта, Мальскат осуществил грандиозный подлог, выдав его за подлинную жи¬вопись ХIII века, появившуюся якобы из-под слоев штукатурки. На протяжении длительного времени он, запершись с несколькими помощниками в церкви, рисовал "свободные композиции", со¬четавшие в себе остатки Фресок Мариенкирхе с элементами ро¬манской и готической живописи. На стенах же алтарной части он, не связывая себя никакими "остатками", заново написал фигуру Марии с благословляющим младенцем Христом, и святых по сторонам. (См.: Постников М.М. Критическое исследование хронологии Древнего Мира. М., 1999). 
В 1873 году Британский музей приобрел древний саркофаг, ставший популярным произведением “этрусского искусства”. Круп-нейшие музейные специалисты были убеждены, что он сделан в VI в. до н.э. Через 10 лет реставратор Лувра Энрико Пенелли сообщил археологу Соломону Рейнаку, что саркофаг изготовлен им со-вместно с братом Пьеро Пенелли. Они закопали свою подделку и инсценировали находку  [5].
В конце XIX в. в Иерусалиме появились “моавитские древности”. Это была партия фигурок, украшенных точками и бессмысленными надписями. По совету ученых-востоковедов прусское правительство приобрело их за 20 тыс. талеров и они стали украшением Берлинско-го музея. Но потом выяснилось, что все это подделки. [6].
Известная фирма Джованни Кавино (XVI в.) выпустила на рынок большое число поддельных “античных” монет. Последовавшее разоблачение обнаружило целые серии этих подделок, хранившиеся в разных музеях.
Микеланджело в годы молодости, будучи еще неизвестным, создал статуэтку купидона, которая была продана как “античный под-линник”.
После изобретения книгопечатания Гутенбергом пошла волна подделок латинских авторов. В 1583 году были опубликованы отрывки “из Цицерона”. Это была подделка Сигониуса. Только через 200 лет он был разоблачен. [7].
Двадцатое столетие дало новый импульс фальсификациям исто-рических источников по российской истории, -  замечает Член-корреспондент РАН, доктор исторических наук В.П. Козлов. "Прото-колы Сионских мудрецов" как бы задали общий тон большинству таких подлогов - их преимущественно политической направленности. Именно поэтому значительная часть фальсификаций оказалась посвящена исторически значимым событиям и лицам. Семья последнего российского императора и ее судьба, Октябрьская ре-олюция и ее лидеры, коммунистическое движение и внешняя по-литика СССР, августовские события 1991 г. и "Фороссое заточение" М. С. Горбачева - таков лишь небольшой перечень событий и лиц, с которыми в той или иной степени оказались связаны подлоги исторических источников в XX в. В русле общих политических устремлений различных общественных сил находились и фальсификации в XX в., связанные с древне русской историей - за ними скрывались и поиски общественных идеалов, и желание по-своему отреагировать на определенные зигзаги политического курса советского руководства.
Двадцатый век с присущим ему размахом "озвучивал" подлоги исторических источников в средствах массовой информации. Их изготовление и бытование все больше и больше становилось делом интернациональным. В разных странах, на разных языках выходили и выходят книги, посвященные "Протоколам Сионских мудрецов", фантастическая международная популярность были обеспечены "Дневнику Вырубовой", "письму Зиновьева", "Влесовой книге", сфальсифицированным документам об убийстве императорской семьи и др. Подчас не столько вера или убежденность в подлинности этих и других подлогов, сколько политическая целесообразность заставляли "оборонять" их от выступлений критиков или делать все, чтобы умолчать об этих выступлениях. Эта же политическая целесообразность стимулировала изготовление подлогов в кругах российской эмиграции - одно из новых явлений в истории фаль-сификаций исторических источников по российской истории в XX столетии. [8].
Почти трехсотлетняя история подлогов исторических источников по истории России оказалась на редкость однотипной,- замечает В.П. Козлов. Изменялась техника изготовления подлогов вместе с изменением носителей информации, способов ее закрепления. Расширялся видовой состав подложных исторических источников вместе с ростом многообразия подлинных документов - появлялись поддельные дневники, мемуары, протоколы и т. д. Ксерокс, факс, компьютер стали обычными орудиями в руках фальсификаторов. Средства массовой информации сегодня способны более опера-тивно, масштабно и назойливо обеспечить подчас скандальное бы-тование подлогов, эффектно манипулируя с их помощью общест-венным мнением. Нет никаких сомнений в том, что подлоги ис-торических источников стали сферой приложения усилий спе-циальных государственных служб, - верно отмечает В.П. Козлов.  Стало все сложнее "вычислять" их авторов. И все же в целом типо-логия подлогов, механизмы их изготовления и бытования остались в неизменном виде, ибо осталась неизменной природа обмана .
Изученный В.П. Козловым  фактический материал позволил ему, хотя и с рядом оговорок, но все же выявить некоторые закономерности изготовления и бытования подлогов, а также их разоблачения . Он выделяет несколько наиболее очевидных таких закономерностей. Фальсификатор всегда заинтересован в публичности своего издания. Преследуя определенную цель, он страстно желает быть очевидцем и участником ее достижения. Иначе для него теряет смысл весь процесс "творчества". Об этом свидетельствует подавляющее большинство всех рассмотренных нами подлогов ис-торических источников.
Легализация подлога близка по времени к моменту его изготов-ления. Она фактически в большинстве разобранных В.П. Козловым случаев почти одновременна с процессом изготовления подлога, а нередко, как например, с "Влесовой книгой", параллельна, т. е. реально одновременна.
К легализации подлога всегда в той или иной степени бывает причастен его автор. Он может промелькнуть как владелец, перво-открыватель подложного исторического источника, его "случайный очевидец успевший скопировать такой "источник", наконец, как простой издатель "открытого" памятника и т. д. Но он, как правило, обозначает свое прямое или косвенное отношение к легализации подлога.
Легализованный подлог в подавляющем большинстве случаев встречает скептическое отношение либо молчаливое неприятие со стороны специалистов.
Практически никогда не удается сколько-нибудь корректная проверка камуфляжа подлога - их авторы именно здесь проявляют изобретательность, исключающую возможность установления действительных фактов бытования подлога до его легализации.
Легендированный подлог в своей основе, как правило, имеет версию, восходящую к чрезвычайным обстоятельствам, связанным с гибелью "оригинала" подлога в результате пожаров, войн, революций, утраты в результате смерти человека, кражи и проч.
Практически в любом подлоге,  замечает В.П. Козлов, прослеживается зависимость его содержания от подлинных исторических источников. При всех способностях авторов фальсификаций на самые невероятные, изощренные и фантастические построения они, с одной стороны, не могут игнорировать наличия реальных фактов прошлого, а с другой - находятся под их подчас неосознанным воз-действием. Например, для большинства подлогов древнерусских ис-торических источников характерно обязательное использование "Слова о полку Игореве", Р. Иванов при фабрикации "Дневника старицы Марии Одоевской" использовал новгородские летописи, актовый материал, "Дневник Вырубовой" включил фактический материал подлинной переписки царской семьи и т. д.
Фальсификатор всегда стремится по возможности исключить натурно демонстрационную легализацию подлога, используя ее только в случае общественного давления, отмечает В.П. Козлов.. Например, представление на всеобщее обозрение "Соборного деяния на мниха Мартина Арменина" являлось ничем иным как вынужденной реакцией властей на требование старообрядцев представить подлинник. Точно также Миролюбов был вынужден пойти на публикацию "фотостатов" "дощечек Изегбека" как одного из "доказательств" подлинности "Влесовой книги".
Объем подлога, по мнению В.П. Козлова, не является показателем его подлинности. Мы встречаем, замечает В.П. Козлов, значитель-ные по объему фальсификации, например, "Соборное деяние на мниха Мартина Арменина", "Дневник старицы Марии Одоевской", "Дневник Вырубовой", "Влесова книга", "Акт" обследования библиотеки и архива Раменских и др. и законченные фальсификации незначительного объема - "Рукопись профессора Дабелова", "Песнь Бояну" Сулакадзева, "письмо Зиновьева" и проч.
Точно также и "жанр" подлога, т. е. вид документа, под которым он представляется, по его мнению, не является показателем его подлинности. Среди фальсификаций имеются подлоги под летописи, грамоты, литературные сочинения, протоколы, письма, дневники, мемуары и проч.
В.П. Козлов отмечает и прямую взаимосвязь между автором (инициатором) подлога и целью, которую преследует подлог и которая в большинстве случаев может быть определена. И наведенные, и очарованные фальсификации всегда узкозаданы симпатиями, убеждениями, увлечениями их авторов.
Очень верно замечание В.П. Козлова, что  цели подлогов, их бытование - наиболее интересные аспекты изучения фальсификаций. С этой точки зрения все остальное является вторичным, вспомога-тельным. Так, например, определение автора подлога способно углубить представления о его "интересе". Установление приемов и техники изготовления фальсификации является всего лишь условием доказательства подлога и показателем уровня исторического знания фальсификатора. Датировка подлога позволяет расширить и уточнить его цели и т. д. После же легализации подлога даже его первоначальная цель становится вторичной в сравнении с после-дующим, часто уже независимым от интересов изготовителя бытованием. Оно отражает некие явления и процессы новых этапов общественного развития, во время которых фальсификации то безжалостно разоблачаются, то начинается их активное востребование. Бытование подлогов, их подчас неожиданная реанимация много времени спустя после разоблачения, отражают две особенности человеческого мышления: склонность к мифологии и политизированность. Как результат искусственного конструиро-вания исторических источников подлоги, являясь своеобразными историческими сочинениями, в некотором роде превосходят собст-венно исторические труды-догадки и гипотезы последних в фаль-сификациях представлены подчас яркими, но вымышленными "доказательствами". В силу этого они выглядят необычайно привлека-тельно - в этом их магическая сила, воздействующая прежде всего на обывателя.
Подлоги исторических источников, замечает В. П. Козлов - одна из форм существования исторических источников вообще и исто-риографических - в частности. В них в наиболее концентрированном виде отражаются определенные исторические представления, в которых мифы переплетаются с домыслами, гипотезы -- с фанта-зиями и откровенным жульничеством. Подлоги, взаимодействуя с общественной жизнью времени их создания и последующего бытования, своеобразно отражают эту жизнь, являясь одним из ориги-нальных источников ее изучения.
О религиозных подделках интересный материал можно найти в книге М.М. Постникова  .

                *.*
Мы дали столь подробное описание различных подделок с единственной целью - показать, что в число подделок  могло попасть и “Слово о полку Игореве”.  С позиции традиционной хронологии истории такая гипотеза вполне допустима.  С таких позиций во многом правы сторонники поддельности памятника. Уникальный памятник как бы провисает в литературной пустоте  XII века. Невольно возникает вопрос: с какой стати было создавать литературный шедевр, взяв за основу сюжета заурядный неудачный поход рядового Северского князя Игоря?  XII век - время множества  междуусобных войн. Были удачные и неудачные походы и им не было числа. Почему автора привлек именно этот поход?
Для поддельщика же не важен сюжет. Чем мельче поход, тем лучше. Меньше возможности совершить историческую промашку. Для поддельщака важно было создать “древний документ”. Чем он уникальней, древней - тем дороже.



                Л.Н. ГУМЕЛЕВ И “СЛОВО”
Гумилев Л. Н. В поисках вымышленного царства. Трилистник мысленна древа.
Опыт преодоления самообмана

Работа Л. Н. Гумилева “В поисках вымышленного царства”, посвященная иследованию “Слова о полку Игреве” вызвала неистовую полемику, породила многочисленные рецензии, книги, комментарии.  Книга Гумилева побудила к историографическому пересмотру многих уже ставших канонистическими утверждений науки. Академики Б. Рыбаков, С. Тихвинский, В. Пашуто, профессора И. Петрушевский, И. Греков и многие другие подвергли Гумилева уничтожающей критике. Были созданы беллетристические сочинения на тему “унижения Руси”, виновником которого оказывался Гумилев. Предлагалось осудить сына белогвардейцев и самого по духу белогвардейца за его книгу и статьи. Подлил масло в огонь Олжас Сулейменов, написавший книгу с подчеркнуто степным кочев-ническим пафосом “Аз и Я”, которую Гумилеву предложили осудить, но ученый не сделал этого, хотя и находил в ней фундаментальные ошибки.

Десять лет (1971-1982) тянулась “пора скандала” вокруг концепции Гумилева. Вся антигумилевская полемика ушла в песок, не достигнув научного эффекта. Проблема взаимоотношения Орды и Руси осталась открытой, как бы решенной, но не принятой. Время создания “Слова о полку Игореве” перестало обсуждаться. Лишь академик Лихачев в начале 1980 г. положительно отозвался о работах Гумилева.

Гумилев, обнажая все грани историографического невежества, создает справедливую картину общего непонимания того, что же такое огромная территория к востоку от Волги и Каспия. Ведь сложилось стойкое убеждение, что все там, в степях - одно бесконечное перемещение кочевников и их постоянная сплоченность в целях захвата и ограбления окружающих народов. Степь - “вместилище сонма” завоевателей, и эта немецко-французское неприятие Востока сказалось в XIX в. и на восприятии русскими исследователями проблемы монгольских завоеваний, монгольских отступлений из земледельческих стран и многим другим. Даже такой уверенный либерал и демократ, как прославленный историк П.Милюков в “Очерках по истории русской культуры” (1896-1903), утверждал, что только окончательная ассимиляция малых народов к востоку от Волги и полное их включение в российский этнос будет означать победу над отсталым кочевническим способом производства.
    В 1930-1960-х гг. кочевниками по-прежнему занимались как частью феодального общества, и подробности их социальной или национальной жизни никого не интересовали. Сами народы рассматривались как объекты этнографических описаний, перед тем, как они, реликты и исчезающие величины истории, не станут полностью прошлым, то есть историей. Политическую и культурную смысловую сторону динамики развития кочевников, народов тюрко-монгольской и сибирских групп населения, вообще историю Великой степи как целостного организма до Гумилева никто не рассматривал. Великую степь как феномен истории проглядели все - до появления данной книги она была практически “белым пятном”.

   Гумилев косвенным образом стимулировал изучение “Слова о полку Игореве” как двуязычного памятника письменности, в котором термины, понятия, имена, лексические обороты указывают на понимание автором или переписчиком языка степняков и знание их внутренней жизни.

Гумилев специально изучал “прокормочность”, то есть экологическую вмешаемость Прикаспийских, Приаральских, Черноморских степей, Черной земли в Калмыкии, Семиречья и других районов постоянного кочевания степняков. Здесь его наставником был С.Руденко, пожалуй, самый знающий в XX в. исследователь кочевого хозяйства в России. Его работы можно сравнить лишь с всемирно известными трудами французских ученых, изучавших хозяйственный уклад бедуинов и других кочевников в Северной Африке.

Возможность прокормления большой армии в степях Восточной Европы, вблизи лесистых территорий Руси или невозможность прокорма столь больших скоплений кочевников, а также проблема перегона “скопищ” кочевников со стадами через лесостепь и по дорогам из Монголии и Джунгарии на Русь стали теми сугубо материалистическими аргументами историософии Гумилева, которые всерьез пока никто не рассмотрел. Оппоненты не замечают материализма картины, и этнохозяйственная реальность районов кочевания остается вне рассмотрения специалистами по истории России, Европы, Кавказа. Даже самая “материалистическая”  - советская историография, которая только и говорила о способе производства и производственных силах, на самом деле выступала, даже по сравнению с английской, американской или французской школами исследований, чересчур идеалистической, легковерной к источникам и спекулятивной.








СЛОВО О ПЪЛКУ ИГОРЕВЕ, ИГОРЯ СЫНА СВЯТЪСЛАВЛЯ, ВНУКА ОЛЬГОВА
Древнерусский текст

Древнерусский оригинал "Слова" (по изданию 1800 г.) воспроизводится в исправленном виде; все необходимые поправки внесены в текст. Орфография максимально приближена к современной.

Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку Игореве, Игоря Святославлича! Начати же ся той песни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню! Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мысию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы. Пом-няшеть бо речь первых времен усобице, - тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей; который дотечаше, та преди песнь пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред полкы касожьскыми, красному Романови Святославличю. Боян же, братие, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, но своя вещиа персты на живая струны воскладаше; они же сами князем славу рокотаху.
Почнем же, братие, повесть сию от стараго Владимера до ны-яшнего Игоря, иже истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством, наполнився ратнаго духа, наведе своя храбрыя полкы на землю Половецькую за землю Руськую.
О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача, славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища в тропу Трояню чрес поля на горы! Пети было песнь Игореви, того внуку: "Не буря соколы занесе чрез поля широкая, галици стады бежать к Дону великому". Чи ли воспети было, вещей Бояне, Велесовь внуче: "Комони ржуть за Сулою, звенить слава в Кыеве. Трубы трубять в Новеграде, стоять стязи в Путивле".
Игорь ждет мила брата Всеволода. И рече ему буй-тур Всеволод: "Один брат, один свет светлый ты, Игорю! Оба есве Святославличя. Седлай, брате, свои борзый комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди. А мои ти куряни - сведоми кмети: под трубами по-вити, под шеломы възлелеяны, конець копия въскормлени; пути имь ведоми, яругы имь знаеми, луци у них напряжени, тули отворени, сабли изострени; сами скачють, акы серыи волци в поле, ищучи себе чти, а князю славе".
Тогда Игорь возре на светлое солнце и виде от него тьмою вся своя воя прикрыты. И рече Игорь к дружине своей: "Братие и дружино! Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти. А всядем, братие, на свои борзыя комони, да позрим синего Дону!" Спала князю умь похоть, и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго. "Хощу бо, - рече, - копие приломити конець поля половецкаго с вами, русици! Хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону".
Тогда въступи Игорь князь в злат стремень и поеха по чистому полю. Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди; свист зверин въста; збися Див, кличет верху древа - велит послушати земли незнаеме, Волзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тьмутораканьскый болван! А половци неготовами дорогами побегоша к Дону великому; крычат телегы полунощы, рци лебеди роспужени.
Игорь к Дону вои ведет. Уже бо беды его пасет птиць по дубию; волци грозу въерожат по яругам; орли клектом на кости звери зовут; лисици брешут на черленыя щиты. О Руская земле, уже за шеломянем еси!
Долго ночь меркнет. Заря свет запала, мгла поля покрыла; щекот славий успе, говор галичь убудиси. Русичи великая поля черлеными щиты прегородиша, ищучи себе чти, а князю славы.
С зарания в пяток потопташа поганыя полкы половецкыя и, рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя, а с ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтмами, и япончи-цами, и кожухы начашя мосты мостити по болотом и грязивым местом - и всякымн узорочьи половецкыми. Черлен стяг, бела хирюговь, черлена чолка, сребрено стружие - храброму Святославличю!
Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело! Не было оно обиде порождено ни соколу, ни кречету, ни тебе, черный ворон, поганый половчине! Гзак бежит серым волком, Кончак ему след править к Дону великому.
Другаго дни велми рано кровавыя зори свет поведают; черныя тучя с моря идут, хотят прикрыти 4 солнца, а в них трепещуть синии молнии. Быти грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великаго! Ту ся копием приламати, ту ся саблям потручяти о шеломы половецкыя, на реце на Каяле, у Дону великаго. О Руская земле, уже за шеломянем еси!
Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя полкы Игоревы. Земля тутнет, рекы мутно текуть; пороси поля при-крывают; стязи глаголют - половци идуть от Дона и от моря; и от всех стран Рускыя полкы оступиша. Дети бесови кликом поля прегородиша, а храбрии русици преградиша черлеными щиты.
Яр туре Всеволоде! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрелами, гремлеши о шеломы мечи харалужными. Камо, тур, поскочяше, своим златым шеломом посвечивая, тамо лежат поганыя головы поло-вецкыя. Поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя от тебе, яр туре Всеволоде! Кая рана дорога, братие, забыв чти, и живота, и града Чернигова, отня злата стола и своя милыя хоти красныя Гле-бовны свычая и обычая!
Были вечи Трояни, минула лета Ярославля; были полци Олговы, Ольга Святославличя. Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше; ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане, - той же звон слыша давный великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир по вся утра уши закладаше в Чернигове. Бориса же Вячеславлича слава на суд приведе и на ковыле зелену паполому по-стла за обиду Олгову, - храбра и млада князя. С тоя же Каялы Свя-тополкь полелея отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святей Софии к Киеву. Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци человекомь скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь гозоряхуть, хотять полетети на уедие. То было в ты рати и в ты полкы, а сицеи рати не слышано.
С зараниа до вечера, с вечера до света летят стрелы каленыя, гримлют сабли о шеломы, трещат копиа харалужныя в поле не-знаеме, среди земли Половецкыи. Черна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна; тугою взыдоша по Руской земли.
Что ми шумить, что ми звонить далече рано пред зорями? Игорь полкы заворочает: жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася другый; третьяго дни к полуднию падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы; ту кроваваго вина не доста; ту пир докопчаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами по-легоша за землю Рускую. Ничить трава жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось.
Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла. Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону: плещучи, упуди жирня времена. Усобица князем на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: "Се мое, а то мое же". И начяша князи про малое "се великое" молвити, а сами на себе крамолу ковати. А погании с всех стран прихождаху с победами на землю Рускую.
<P>О, далече зайде сокол, птиць бья, к морю! А Игорева храбраго полку не кресити! За ним кликну карна, и жля поскочи по Руской земли, смагу мычючи в пламяне розе. Жены руския въсплакашась, аркучи: "Уже нам своих милых лад ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни мало того потрепати!"
А въстона бо, братие, Киев тугою, а Чернигов напастьми. Тоска разлияся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи. А князи сами на себе крамолу коваху, а погании сами, победами нарищуще на Рускую землю, емляху дань по беле от двора.
Тии бо два храбрая Святославлича, Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста, которую то бяше успил отец их Святославь грозный вели-кый Киевскый грозою: бяшеть притрепетал своими сильными полкы и харалужными мечи; наступи на землю Половецкую; притопта холми и яругы; взмути реки и озеры; иссуши потоки и болота; а поганаго Кобяка из луку моря от железных великих полков половецких, яко вихр, выторже, - и падеся Кобяк в граде Киеве, в гриднице Святославли. Ту немци и венедици, ту греци и морава поют славу Свято-славлю, кають князя Игоря, иже погрузи жир во дне Каялы, рекы по-ловецкия, рускаго злата насыпаша. Ту Игорь князь выседе из седла злата, а в седло кощиево. Уныша об градом забралы, а веселие по-ниче.
А Святославь мутен сон виде в Киеве на горах. "Си ночь, с вечера, одевахуть мя - рече - черною паполомою на кроваты тисове; черпахуть ми синее вино, с трудомь смешено; сыпахуть ми тощими тулы поганых толковин великый женчюгь на лоно и неговахуть мя. Уже доскы без кнеса в моем тереме златоверсем; всю нощь с вечера босуви врани възграяху у Плеснеска на болони, беша дебрь Кисаню и не сошлю к синему морю".
И ркоша бояре князю: "Уже, княже, туга умь полонила: се бо два сокола слетеста с отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити шеломомь Дону. Уже соколома крильца припешали по-ганых саблями, а самаю опуташа в путины железны. Темно бобе в 3 день: два солнца померкоста, оба багряная столпа погасоста и с ни-ми молодая месяца, Олег и Святослав, тьмою ся поволокоста и в море погрузиста, и великое буйство подаста хинови. На реце на Кая-ле тьма свет покрыла: по Руской земли прострошася половци, аки пардуже гнездо. Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда на во-лю; уже вержеся Дивь на землю. Се бо готския красныя девы воспе-ша на брезе синему морю, звоня рускым златом; поют время Бусово, лелеют месть Шароканю. А мы уже, дружина, жадни веселия".
Тогда великий Святослав изрони злато слово, с слезами смешено, и рече: "О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую землю мечи цвелити, а себе славы искати: но не честно одолесте, не честно бо кровь поганую пролиясте. Ваю храбрая серд-ца в жестоцем харалузе скована, а в буести закалена. Се ли ство-ристе моей сребреней седине!
А уже не вижду власти сильнаго и богатаго и многовоя брата моего Ярослава с черниговьскими былями, с могуты, и с татраны, и с шельбиры, и с топчакы, и с ревугы, и с ольберы: тии бо бес щитовь с засапожникы кликом полкы побеждают, звонячи в прадеднюю славу.
Но рекосте: "Мужаимеся сами, преднюю славу сами похитим, а заднюю си сами поделим!" А чи диво ся, братие, стару помолодити! Коли сокол в мытех бывает, - высоко птиц възбивает, не даст гнезда своего в обиду. Но се зло: княже ми непособие - наниче ся годины обратиша. Се у Рим кричат под саблями половецкыми, а Володимир - под ранами. Туга и тоска сыну Глебову!
Великый княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетети издалеча, отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти. Аже бы ты был, то была бы чага по ногате, а кощей по резане. Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти - удалыми сыны Глебовы.
Ты, буй Рюриче и Давыде! Не ваю ли вои злачеными шеломы по крови плаваша? Не ваю ли храбрая дружина рыкают, акы тури, ранены саблями калеными, на поле незнаеме! Вступита, господина, в злат стремень за обиду сего времени, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своем злато-кованнем столе, подпер горы угорскыи своими железными полки, заступив королеви путь, затворив Дунаю ворота, меча бремены чрез облаки, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землям текут; отворяеши Киеву врата, стреляеши с отня злата стола салтани за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
А ты, буй Романе, и Мстиславе! Храбрая мысль носит ваш ум на дело. Высоко плаваеши на дело в буести, яко сокол, на ветрех ширяяся, хотя птицю в буйстве одолети. Суть бо у ваю железный папорзи под шеломы латинскими: теми тресну земля, и многи страны - Хинова, Литва, Ятвязи, Деремела и Половци - сулици своя повергоша а главы своя подклониша под тыи мечи харалужныи. Но уже, княже, Игорю утрпе солнцю свет, а древо не бологом листвие срони - по Роси и по Сули гради поделиша. А Игорева храбраго полку не кресити. Дон ти, княже, кличет и зоветь князи на победу. Олговичи, храбрыи князи, доспели на брань.
Ингварь и Всеволод и вси три Мстиславичи, не худа гнезда шестокрилци! Не победными жребии собе власти расхытисте! Кое ваши златыи шеломы и сулицы ляцкии и щиты! Загородите полю ворота своими острыми стрелами за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
Уже бо Сула не течет сребреными струями к граду Переяславлю, и Двина болотом течет оным грозным полочаном под кликом поганых. Един же Изяслав, сын Васильков, позвони своими острыми мечи о шеломы литовския, притрепа славу деду своему Всеславу, а сам под черлеными щиты на кроваве траве притрепан литовскыми мечи, и схоти ю на кровать и рек: "Дружину твою, княже, птиць крилы приоде, а звери кровь полизаша". Не бысть ту брата Брячяслава, ни другаго - Всеволода. Един же изрони жемчюжну душу из храбра тела чрес злато ожерелие. Унылы голоси, пониче веселие, трубы трубят горо-деньскии.
Ярославе и вси внуце Всеславли! Уже понизить стязи свои, вонзить свои мечи вережени - уже бо выскочисте из дедней славе. Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю. Которою бо беше насилие от земли Половецкыи".
На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу. Той клюками подпръся, оконися и скочи к граду Кыеву, и дотчеся стружием злата стола Киевскаго. Скочи от них лютым зверем в полночи из Белаграда, обесися сине мьгле; утръ же вознзи стрикусы, оттвори врата Новуграду, разшибе славу Ярославу, скочи волком до Немиги с. Дудуток. На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела. Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни - посеяни костьми руских сынов. Всеслав князь людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя, великому Хорсови волком путь прерыскаше. Тому в Полотске позво-ниша заутренюю рано у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша. Аще и веща душа в дерзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещей Боян и первое припевку, смысленый, рече: "Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда божиа не минути".
О, стонати Руской земли, помянувше первую годину и первых князей! Того старого Владимира нельзе бе пригвоздити к горам ки-евским! Сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы, но розно ся им хоботы пашут, копиа поют.
На Дунаи Ярославнын глас ся слышит, зегзицею незнаема рано кычеть: "Полечю - рече - зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в Каяле реце; утру князю кровавыя его раны на жестоцем его теле".
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "О, ветре, ветрило! Чему, господине, насильно вееши! Чему мычеши хиновь-скыя стрелкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои? Мало ли ти бяшет горе под облакы веяти, лелеючи корабли на сине море! Чему, господине, мое веселие по ковылию развея?"
Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле, аркучи: "О, Днепре Словутицю! Ты пробил еси каменныя горы сквозе землю Половецкую. Ты лелеял еси на себе Святославли носады до полку Кобякова. Возлелей, господине, мою ладу ко мне, а бых не слала к нему слез на море рано!"
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "Светлое и тресветлое солнце! Всем тепло и красно еси. Чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладе вои? В поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою им тули затче?"
Прысну море полунощи; идут сморци мьглами. Игореви князю бог путь кажет из земли Половецкой на землю Рускую, к отню злату столу. Погасоша вечеру зари. Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мыслию поля мерит от великаго Дону до малаго Донца. Комонь в полуночи. Овлур свисну за рекою; велить князю разумети. Князю Игорю не быть! Кликну; стукну земля, въшуме трава, вежи ся половецкии под-визашася. А Игорь князь поскочи горнастаем к тростию и белым го-голем на воду. Въвержеся на борз комонь и скочи с него босым волком. И потече к лугу Донца и полете соколом под мьглами, избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине. Коли Игорь соколом полете, тогда Влур волком потече, труся собою студеную росу; пре-торгоста бо своя борзая комоня.
Донец рече: "Княже Игорю! Не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Руской земли веселиа!" Игорь рече: "О, Донче! Не мало ти величия, лелеявшу князя на волнах, стлавшу ему зелену траву на своих сребреных брезех, одевавшу его теплыми мглами под сению зелену древу; стрежаше его гоголем на воде, чайцами на струях, чер-нядьми на ветрех". Не тако ли - рече - река Стугна; худу струю имея, пожръши чужи ручьи и стругы ростре на кусту, уношу князю Ростиславу затвори Днепрь темне березе. Плачется мати Рости-славля по уноши князи Ростиславе. Уныша цветы жалобою, и древо с тугою к земли преклонилося.
А не сорокы втроскоташа - на следу Игореве ездит Гзак с Кончаком. Тогда врани не граахуть, галици помолкоша, сорокы не троско-таша, полозие ползоша только. Дятлов тектом путь к реце кажут, со-ловии веселыми песьми свет поведают. Молвит Гзак Кончакови: "Аже сокол к гнезду летит, соколича ростреляеве своими злачеными стрелами". Рече Кончак ко Гзе: "Аже сокол к гнезду летит, а ве со-колца опутаеве красною дивицею". И рече Гзак к Кончакови: "Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будет сокольца, ни нама красны девице, то почнут наю птици бити в поле Половецком".
Рек Боян и ходы на Святославля песнотворца стараго времени Ярославля Ольгова Коганя хоти: "Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы" - Руской земли без Игоря. Солнце светится на небесе - Игорь князь в Руской земли. Девици поют на Дунаи, вьются голоси чрез море до Киева. Игорь едет по Боричеву к святей богородици Пирогощей. Страны ради, гради весели.
Певше песнь старым князем, а потом молодым пети. Слава Игорю Святославличю буй-туру Всеволоду Владимиру Игоревичу! Здрави князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя полки. Князем слава а дружине! Аминь.




   Б         еседа с академиком  А.Т.  Томенко

Мне посчастливилось познакомиться с замечательным математиком и историком Анатолием Тимофеевичем Фоменко, когда я работал над книгой “Цивилизации в свете звезд”. Я  бывал у него дома. Он с семьей живет в высотном здании Московского государственного университета. Там  он живет, там и работает всю жизнь. Мы много беседовали о его творчестве. Человек необыкновенно обаятельный, душевный и отзывчивый он располагает к разговору, умеет слушать и сам яркий рассказчик.  В разговоре о новой хронологии он всегда говорит мы: мы создали, мы пришли к выводу, мы разработали... Это от скромности. Под мы он понимает группу новой хронологии, а, попросту говоря, своих учеников и последователей. Успехи он готов делить с другими. Но все знают, что “новая хронология” - это детище А.Т. Фоменко. Вот почему, когда критикуют новую хронологию, говорят: хронология Фоменко. Фоменко такой, сякой, эдакий нехороший. И все удары он берет на себя.
Но когда Анатолий Тимофеевич говорит о новой хронологии, он всегда говорит мы, т.е. группа новой хронологии.

ВОПРОС: Неужели вы думаете,  что историки когда-нибудь со-ласятся с Вами?

ОТВЕТ: Когда-нибудь - да, но когда именно, сказать сложно. Вероятно, не скоро.  Сегодня наши сторонники в основном - специалисты  естественных и точных наук. Есть также и историки, но среди историков пока противников больше, чем сторонников. Мы отдаем себе отчет в том, насколько психологически сложно  для историка склониться к мысли о пересмотре хронологии Скалигера.  Безусловно, здоровый консерватизм науке необходим, он защищает ее от невежества. В то же время у любого консерватизма должны быть разумные границы. Из истории науки мы знаем, что ломка устоявшихся ложных представлений в науке иногда бывает очень и очень болезненной, длится целыми десятилетиями.  Почти все естественные науки в разное время прошли через такие кризисы.

  ВОПРОС: Почему до вас никто не ставил проблему в таком виде?

 ОТВЕТ: Это не так. В своих книгах  мы указываем имена по меньшей мере нескольких наших предшественников. Причем, наверняка нам известны имена далеко не всех ученых, в разное время пытавшихся разобраться в этой интереснейшей проблеме. Постановка вопроса была известна еще с XVII века.

  ВОПРОС: Тогда что нового сделали Вы?

  ОТВЕТ: Во-первых, мы разработали и экспериментально прове-рили новые статистические методы независимого датирования. Это, как нам кажется, важное достижение. Наши предшественники пользовались, в основном, сравнительным анализом смыслового содержания источников, анализом почерка и т.п. Мы не отрицаем важность подобных исследований, но они не могут служить для независимого датирования.
     Отчасти использовался и астрономический метод, но, его применение до работ Н.А.Морозова было непоследовательным. В XVIII-XX веках астрономии отводилась лишь второстепенная роль в хронологии: ей разрешалось подтверждать (или чуть-чуть уточнять) даты, но - не менять хронологию сколько-нибудь существенным образом. А ведь именно в XVIII-XX веках астрономия стала достаточно точной наукой.  Напротив, в эпоху создания принятой сегодня хронологии, в XVI-XVII веках, астрономии (в то время - очень неточной) отводилась, видимо, важнейшая роль в обосновании хро-нологии. Некоторые крупнейшие ошибки в хронологии Скалигера возникли из неточных астрономических расчетов той эпохи. Напри-мер - датировка Рождества Христова.
Во-вторых, из наших результатов следует, что предложенная Н.А.Морозовым передатировка некоторых пластов древней истории явно недостаточна.  Морозов думал, будто скалигеровская версия истории более или менее верна уже  начиная с эпохи IV-VI веков н.э. Наши исследования показали, что это совсем не так.  Мы впервые обнаружили, что скалигеровская версия хронологии становится бо-лее или менее правильной лишь  начиная с эпохи XIII-XIV веков н.э. Все события, относимые сегодня к X веку и ранее того, происходили на самом деле в эпоху XI-XVII веков.  Причем от эпохи XI-XIII веков до нас почти ничего не дошло.
   Другими словами, наша версия хронологии отличается от мо-розовской примерно настолько же, насколько его версия отличалась от скалигеровской.  То есть нами было обнаружено, что необходимо сократить хронологические рамки нашей истории еще примерно на тысячу лет. Это – принципиально новый результат, который принадлежит нам.  Он был впервые опубликован в 1980 году.
    В-третьих, мы обнаружили слоистую структуру повторов (дубликатов) в современной версии древней истории, восходящей к И.Скалигеру и Д.Петавиусу. В целом, эта структура порождается тремя основными хронологическими сдвигами (ошибками) в скали-геровской версии, действующими сразу на крупнейшие пласты ис-тории. Величины сдвигов:  на 330 лет, на 1050 лет и на 1800 лет приблизительно. Эти три сдвига и порождают грубую схему  ошибок "скалигеровского учебника по истории", которым сегодня пользуются во всем мире.  Существуют и другие сдвиги-ошибки в скалигеровской хронологии, но их действие более локально, кратковременно. Выявление структуры "трех сдвигов" - это тоже новый результат, ранее неизвестный.

ВОПРОС: Можете ли вы вкратце описать  "новый  учебник  по древней истории"?

ОТВЕТ: Лишь в грубых чертах. Здесь больше гипотез, чем ответов. С точки зрения формальной хронологии событий, приблизительная схема такого учебника фактически заключена в системе дубликатов, обнаруженных нами внутри "скалигеровского учебника по древней истории".  Нужно поднять вверх и наложить друг на друга эпохи-дубликаты, помеченные на глобальной хронологической карте одинаковыми символами.  В результате хронологические рамки всех событий истории существенно сократятся. Все известные события древней истории попадут в эпоху начиная примерно с XI века н.э., то есть - около тысячи лет тому назад.  При этом часто оказывается, что мы уже знаем об этих событиях из истории последнего тысячелетия, только привыкли к несколько другим их описаниям. В другим стиле, под другим углом зрения, часто - с использованием других имен. Но события - те же самые.  Особенно интересны случаи, когда такое "возвращение на место" древних событий помогает нам лучше понять историю средних веков, узнать важные подробности.
  В общем, получается, что наша историческая память простирается в прошлое "всего лишь" на тысячу лет. Не так уж мало. Это - если говорить о летописях, то есть  о достаточно насыщенной ис-тории.  Разумеется, бурные события происходили и до XI века, от того времени, вероятно, остались какие-то редкие памятники и предметы. Но события тех времен стерлись из памяти человечества.
  Нами предложена в виде гипотезы реконструкция истории. Пока еще в общих чертах, хотя в отдельных случаях удалось  восстано-вить некоторые яркие подробности. Здесь еще очень много работы для будущих поколений историков и математиков.

ВОПРОС: С какого века по Вашему мнению начинается "правильная хронология и история"?

ОТВЕТ: Вероятно, с XVII века н.э. Более ранняя эпоха XIII-XVI ве-ков н.э.  очень существенно искажена. От периода XI-XII веков н.э. до нас вообще дошло ничтожно мало информации. Ранее X-XI веков н.э. наступает зона молчания письменных документов. Вероятно, письменность появилась лишь в X-XI веках н.э.

    ВОПРОС: События каких времен описываются в дошедших до нас древних текстах? Вообще, с какого века начинается "письменная" история Европы и Средиземноморья, то есть история, известная нам по книгам, летописям, а также по расшифрованным к настоящему времени древним письменным документам?

ОТВЕТ: Примерно с XI века. Может быть чуть раньше, но не намного. Все известные нам сегодня “античные” и средневековые  документы описывают, вероятно, события на интервале XI-XVII века. При этом эпоха X-XIII веков в версии Скалигера, изложенной в со-временных учебниках, состоит из двух слоев:
   а) подлинные события X-XIII веков, о которых мало что известно;
   б) фантомный дубликат, пришедший в эту эпоху из периода XIII-XVII  веков.

ВОПРОС: Нашли ли вы статистическими методами какие-нибудь повторы, дубликаты в достоверной истории XVII - XX веков?

ОТВЕТ: Нет. Никаких дубликатов здесь мы не обнаружили.

ВОПРОС: Какое самое позднее (то есть наиболее близкое к нам по времени) событие "опустилось вниз" при хронологических сдвигах-ошибках Скалигера-Петавиуса?

ОТВЕТ: Отдельные события XVII века. Например, некоторые подробности биографии самого Дионисия Петавиуса, завершавшего в XVII веке костяк историко-хронологической версии Скалигера. На страницах истории он был изображен (может быть даже сам себя изобразил) как знаменитый хронолог якобы VI века Дионисий Малый, якобы уже тогда вычисливший дату Рождества Христова. Отметим, что "петавиус" переводится как "малый"! Наши исследования показали, кстати, что вычисления Дионисия Малого в принципе не могли быть произведены в VI веке. Это - расчеты эпохи XV-XVII веков. Время Дионисия Петавиуса, то есть начало XVII века, - это конец той исторической эпохи, которая "уехала вниз" при сдвиге.

ВОПРОС: Считаете ли вы свои исследования завершенными?

ОТВЕТ: Нет. Работы предстоит еще очень много, причем специалистам самых разных специальностей.  Окончательная реконструкция подлинной истории - это задача для будущих поколений историков, математиков, физиков. В качестве гипотезы мы предло-жили в общих чертах концепцию древней и средневековой истории, согласованную с новой хронологией, но не рассматриваем ее как окончательную. Тут открывается широкое поле деятельности, и в первую очередь для историков-архивистов, работающих непосредственно с подлинниками старых документов.
  В то же время, хронология, как наука, относится скорее к области прикладной математики, чем к исторической науке в ее современном понимании.  В наше время история является наукой сугубо гуманитарной. Но методология гуманитарных наук явно недоста-точна для разработки хронологических проблем. Тут необходимы методы естественных наук. В частности, современная математиче-ская статистика позволяет создавать хорошо работающие, надежные методы датирования. На основе таких методов и был создан костяк новой хронологии.  В этом смысле математика и история не являются конкурентами:  они хорошо дополняют друг друга.
   Итак, по нашему мнению, мы лишь в начале плодотворного и интересного пути.

ВОПРОС: Что возражают ваши противники?  Что говорили противники И.Ньютона, Н.А.Морозова, Р.Ньютона и других критиков хронологии Скалигера?

ОТВЕТ: Если описать всю историю борьбы вокруг хронологии (борьбы, начавшейся еще в XVI-XVII веках, сразу же после появления хронологии Скалигера), то получилась бы увлекательная книга.
    Что касается хронологических исследований И.Ньютона, то волна критики со стороны защитников хронологии Скалигера спала довольно быстро, лет через десять после публикации книги И.Ньютона.  Обзор высказываний его критиков дан в некоторых наших  книгах .
     Ничего интересного и содержательного критики И.Ньютона не сказали. Возражения ему сводились к филологическим рассуждениям, фактически не касаясь существа вскрытых И.Ньютоном оши-бок в хронологии Скалигера.
    Существенно более эмоциональной была реакция на труд Н.А.Морозова "Христос (История человеческой культуры в естественно-научном освещении)".  Появилось довольно много публикаций.  Впрочем, из большого числа критических работ того времени внимания заслуживает лишь одна - развернутое выступление проф.Н.М.Никольского "Астрономический переворот в исторической науке. (По поводу книги Н.А.Морозова "Христос", Л., 1924)" (журнал "Новый мир", 1925, No. 1).
    Никольский реагировал лишь на 1-й том "Христа" (остальные тома тогда еще не вышли). Этим обстоятельством объясняется ряд недоуменных вопросов Никольского, большинство которых получили ответ в последующих томах книги Морозова.
    После публикации статьи Никольского, журнал "Новый мир" практически мгновенно (уже в No. 4 за этот же 1925 год) опубликовал и обширный ответ Морозова "Астрономический переворот в исторической науке". Статья Морозова полностью снимает все недоумения и возражения Никольского.
    В итоге никаких серьезных возражений Никольский и другие критики хронологических исследований Морозова выдвинуть не смогли. Типичные вопросы, которые возникали у критиков Морозова и которые сегодня возникают у критиков наших работ, можно разделить на следующие группы.
    1) Деловые и спокойные возражения. Их было немного, хотя они были самыми интересные. Все остальные вопросы были скорее выражением чувств негодования, чем возражениями по существу.
    2) На протяжении 400-500 лет целая армия  историков честно трудилась, изучая документы. Наивно думать, что они не заметили декларируемых вами ошибок в хронологии. Поэтому скалигеровская  хронология верна.
    3) Если вы правы и хронологическая сетка ошибочна, следова-тельно, на протяжении нескольких сотен лет историки обманывали общественность. Это предположение нелепо, поэтому скалигеров-ская хронология верна.
    4) Критики скалигеровской хронологии - самоуверенные люди, одержимый манией величия (оскорблениям такого сорта особенно часто подвергался Морозов). Поэтому скалигеровская хронология верна.
    5) Чтобы получить право критиковать скалигеровскую хроноло-гию, нужно сначала стать профессиональным историком, окончить исторический факультет, защитить докторскую диссертацию по ис-тории и т.д.  Ученые, "пришедшие со стороны", некомпетентны в вопросах истории.  Поэтому скалигеровская хронология верна.
    6) Никогда в истории научной мысли целая научная теория полностью не перечеркивалась; знания о мире могут лишь уточ-няться, не отрицая всего прошлого опыта. Поэтому скалигеровская хронология верна.
    7) Политические обвинения и навешивание ярлыков.  Например, во времена марксизма-ленинизма самым "весомым" ответом на на-ши научные публикации, посвященные хронологии, было: "эти ис-следования противоречат марксистско-ленинской периодизации истории, а потому являются антисоветскими". Поэтому скалигеров-ская хронология безусловно верна. (Сегодня эти доводы уже "не работают". Но начинают появляться другие, аналогичные.)

    Критики Морозова и наших работ часто повторяют, что Морозов, и будто бы вслед  за ним и мы, утверждаем, что  "древнего  мира во-обще не было".  Почему усиленно повторяется эта явная нелепость? Вероятно потому, что с ней  легко спорить.  Любой здравый, но не посвященный в суть дела собеседник согласился:  да, действительно, какая-то глупость. В данном случае наши критики применяют весьма распространенный прием псевдонаучной борьбы. Из наших исследований совсем не следует, что "древнего мира не было".  Конечно, он был.
    Проблема не в этом. А  в том - когда и где был этот известный сегодня "древний мир", а также - когда и где написаны известные се-годня древние тексты?  Сколько веков той древности, которая отразилась в письменных источниках, "доживших" до наших дней?
    Вернемся к обзору откликов на работы Морозова.     В 1907 году по поводу книги Морозова "Откровение в грозе и буре" в Москве был издан ответ В.Эрна под названием "Откровение в грозе и буре.  Разбор книги Н.Морозова". Когда Эрн писал свой ответ, он был знаком только с книгами Морозова "Откровение в грозе и буре" и  "Пророки", так как  книга "Христос" тогда еще не вышла из печати. Большинство вопросов и возражений Эрна просто не возникли бы, если бы он был знаком и с этой последней книгой Морозова.  Мы приведем несколько мыслей Эрна для того, чтобы показать - какие чувства  возникают в душе историка при знакомстве с нескалиге-ровской хронологией.
    Например, говоря о сомнениях Морозова в подлинности  многих древних документов,   Эрн   пишет:   "Они   поражают.   Поражают высокомерием естественника, презирающего все другие науки  (Здесь Анатолий Тимофеевич выразил искреннее удивление откуда Эрн взял это утверждение?), кроме  естественных, отрицающего всякое их значение только потому, что он с ними  не  знаком... Он говорит, что манускрипты дошли до нас "в копиях средневековых мо-нахов", что  напечатаны  они  были только в XVI и XVII веках. Но что он хочет этим сказать? Разве по отношению ко всей древности, решительно ко всем древним  авторам, начиная с Гомера и кончая каким-нибудь  Марком  Аврелием,  мы  не находимся точно в таком же положении?  Усомниться в тех манускриптах, которые  говорят  об Апокалипсисе, - это значит усомниться во всех  манускриптах,  которые нам   остались   от древности, ибо все  критики,  все  филологи единогласно  утверждают,  что   эти манускрипты  ничем  качественно  (в смысле  сохранности  текста, принадлежности к известным эпохам и авторам)  не  отличаются  от манускриптов других... Он объявляет поединок всем  многочисленным филологам и историкам XVIII и XIX века...  "
    Были не только отрицательные отзывы.  Так, Н.Суханов ("Правда" от 27 мая 1928 года) высоко оценил работу Морозова и призвал в организации широкой научной дискуссии по проблеме хронологии. В частности, он писал: "В сфере критики методов, критики документов, критики длиннейшего ряда утвержденных  доселе "истин", Морозов  силен и убедителен". Закончил свою статью Су-ханов так:  "Я  отдаю  себе полнейший отчет в трудности положения. Специалисты усваивают свои истины основательно и крепко. Одни занимаются  всю  жизнь  эпохой Пунических войн, другие  -  эпохой  Сети  и  Рамзеса,  третьи  - Вергилием и Горацием. Традиции науки, исходные точки  собственных трудов, были усвоены еще в юности. До глубоких седин, преклоняясь перед  авторитетами,  ученые  углубляли  познание   эпохи   -   в установленных  границах.  Надо  понять,  что  значит  для  такого ученого  страшный  термин   "пересмотреть"!   Как   это   так   - пересмотреть жизнь, которую прожил...Но  если  для  этого  возник повод, то надо это сделать. Книги Морозова - каковы бы ни были их вес и судьба - явились таким поводом."
    Отметим также  статью П.Преображенского ("Правда" от 13 мая 1928 года), статью М.Данана  ("Литературная газета"  от  18 июня  1929 года), обзор  в  сборнике   "Очерки историографии Библии и раннего христианства" Г.М.Лифшица,  статью Г.Федорова "Откровения и наука" ("Новый мир", 1975 год, No. 1). Все эти отзывы не содержат каких-либо конкретных научных  возражений.
    Отсутствием у критиков Морозова серьезных возражений, воз-можно, и объясняется то показательное обстоятельство, что по мере выхода в свет все новых и новых  томов "Христа" уровень критики идей Морозова быстро падал.  Ее  тон  стал несдержанно скандальным, началось шельмование. Затем критики вообще смолкли и наступило мертвое молчание на несколько десятилетий. Замалчивание научной идеи - один из способов псевдонаучной борьбы, когда все другие легальные и нелегальные средства испробованы и оказались безрезультатными. О  Морозове стали вспоминать лишь как об известном общественном и политическом деятеле, народовольце, почетном академике, директоре научного института им.Лесгафта, авторе важных работ  по  химии  и т.п.  Если  где-то  и  проскальзывала  краткая   и малопонятная информация  об  исторических  работах  Морозова,   она тут же снабжалась пренебрежительным  комментарием  типа:  "эти бредовые идеи давно выброшены на свалку истории".
    Но, по-видимому, глубокие научные идеи не гибнут. В 1974 году в Московском университете группа математиков заинтересовалась проблемами древней  хронологии  и,  естественно, через короткое время перед нами всплыли имена Морозова, Моммзена, а позднее Исаака Ньютона. Первые наши научные публикации  на  эту тему вышли в  1980 году. С другой стороны, в  1978  году  в  США вышла в свет очень интересная книга  Роберта Ньютона  "Преступление Клавдия Птолемея", переведенная на русский язык в 1985 году.

ВОПРОС: Кто и как оспаривал результаты Роберта Ньютона?

ОТВЕТ:
    Реакция со стороны историков последовала быстрая.  На книгу Р.Ньютона обрушились со  всех  сторон. Мы  не будем, конечно, излагать здесь  все  перипетии  борьбы,  отметим лишь,  что  как  и  в  случае с  Морозовым,  попытки  критиков Р.Ньютона противопоставить что-либо серьезное его открытиям,  не увенчались успехом. Тогда в ход  был пущен  испытанный  прием  - стали говорить о "некомпетентности Р.Ньютона", а том,  что  он  - "неудавшийся астро-физик", ищущий острых ощущений  в  далеких  от него областях  и  т.п.  К  такого  сорта публикациям  относится, например, статья Ю.Н.Ефремова в журнале "Природа", No. 7, 1991 год. Наш комментарий по поводу этой статьи, посланный в редакцию журнала "Природа" в 1991 году, так не был опубликован.
   Скажем здесь несколько  слов  о  том разделе статьи Ефремова, где он пытается скрыть  от  читателя подлинное место в истории науки, которое заняла книга Р.Ньютона, а также создать  у читателя  искаженное представление  о ее  авторе.  Это необходимо хотя бы потому, что Р.Ньютон скончался  9  июня  1991 года и уже не может защищаться от многочисленных нападок такого сорта.
      Роберт Ньютон - крупнейший специалист в теоретической и экспериментальной баллистике, небесной  механике,  астрономии,  в теории движения спутников, в теории и расчете траекторий  дальних космических полетов. Он создал новую теорию расчетов, позволившую космической программе  США  добиться  исключи-тельной  точности  и надежности в области космической навигации,  Р.Ньютон  возглавлял специальную  лабораторию  космической  навигации  и  был  главным создателем космической навигационной сети (в 60-е годы),  которая используется сегодня всеми развитыми  странами  для  обслуживания более чем 50000 военных, коммерческих, частных  судов,  подводных лодок, а также международных авиакомпаний. Другое направление его исследований было связано с  анализом  движения  спутников  Земли (Луны и искусственных спутников)  для  определения  точной  формы Земли и  вариаций  гравитационного поля (проблема  исключительной важности  как  для  космической  навигации,  так  и  для   многих теоретических  разделов  физики  и  небесной  механики).  В  этой области знаний  его  имя  также  пользуется  огромным  уважением. Р.Ньютон был непререкаемым и международно признанным  авторитетом во всех вопросах, касающихся точности вычислительных алгоритмов и до  1983  года  возглавлял  специальную  аналитическую  группу  в Космическом Департаменте США.
      Научная, организаторская и административная активность  Р.Ньютона не  ограничивалась   перечисленными   выше направ-лениями.  Являясь крупным  специалистом  в  космической навигации и небесной механике, он обратился  затем  к  нерешенным проблемам  геофизики  и  использовал наблюдения   за   движением спутников,  записи  наблюдений  за древними   и   средневековыми затмениями для вычисления ускорения Луны. Полученный  Р.Ньютоном результат вызвал большой интерес не только среди геофизиков,  но и среди историков  астрономии.  Следующим  крупным исследованием Р.Ньютона был статистический и астро-номической анализ знаменитого "Альмагеста" Птолемея. Результат  исследования  был поразителен:  Ньютон обнаружил, что реальная астрономическая обстановка II века н.э., куда традиционно поме-щают  Альмагест  историки астрономии, категорически не соответствует наблюдательным данным, собранным в Альмагесте. По-скольку Р.Ньютон не ставил под сомнение скалигеровскую хроно-логию, он сделал отсюда вывод о подложности астрономических данных Альмагеста.  Это  исследование  составило содержание  его книги  "Преступление  Клавдия  Птолемея".  Книга вызвала  бурную реакцию среди историков  и  историков  астрономии  (а отнюдь  не "игнорирование",   как почему-то  пытается  изобразить Ю.Н.Ефремов).  Мы   познакомились   с   основными публикациями, пытающимися оспорить выводы Р.Ньютона и утверждаем, что в них  не приведено ни одного сколь нибудь  серьезного  возражения.  Это и понятно: невозможно  оспаривать  факты,  которые  может  (при желании)  проверить  любой  специалист  по  статистике,  небесной механике и астрономии.
    Другое  дело  -  как  интерпретировать "теорему  Ньютона"  о несоответствии  наблюдений,  собранных   в Альмагесте, с "реальным небом" II века  н.э.  Ньютон  считал  это свидетельством под-ложности. Возможна и другая точка  зрения:  все это свидетельствует лишь о том, что Альмагест следует поместить в другую историческую эпоху.  Это снимает все  проблемы. Но только надо вы-брать не эпоху Гиппарха, как предлагал Р.Ньютон, а средние века.


  Мы беседуем с Глебом Владимировичем в его квартире, в центре Москвы, недалеко от Исторической библиотеки.
Глеб Владимирович - молодой мужчина  высокого роста, с черной, как смоль, огромной окладистой бородой. Весь его вид - нечто из былинного героического эпоса. Только его глаза, проницательные и одновременно добрые, теплые.
- Глеб Владимирович, расскажите немного о себе, о ваших родителях, - попросил я.
   - Я родился в Москве 26 января 1958 года в семье аспирантов.  Мои родители жили тогда в общежитии Академии Наук.  Отца на-равили в московскую аспирантуру  после окончания Тбилисского железнодорожного института, а маму - после окончания Горьковского университета (Нижний Новгород тогда назывался Горьким).  В Москве мои родители познакомились и поженились. По случайному стечению обстоятельств они смогли получить комнату и остаться в Москве.  Кроме меня у них родился еще один ребенок - мой младший брат Игорь.
  Мой отец Носовский Владимир Васильевич родился в 1928 году в Грузии в семье инженеров-железнодорожников. Но грузинских корней у нас в роду нет. Дедушки и бабушки отца приехели в Грузию  из разных мест: Носовский - из села Самойловка (другое название Три Острова) Усть-Хоперского округа Саратовской губернии, его жена Швецова - из станицы Понизовка на границе с Турцией (сегодня это Степанованский район в Армении), Шевчук-Михальчук он же Михайловский - из города Белая Церковь на Украине, его жена Худорожкова - из деревни Севастьяновка под Челябинском. Носовский был железнодорожным кондуктором, Шевчук помощником машиниста. Оба приехали в Грузию в начале века на только что по-строенную грузинскую железную дорогу. Оба  рано умерли от не-счастных случаев и семьи родителей отца долго жили на деньги, выплаченные царской железной дорогой за потерю кормильцев. Потом купили дом в Тбилиси на Гоголевской, где вырос мой отец. В этом доме я с братом воспитывался у дедушки с бабушкой до 7 лет.

  Моя мама Власова Валентина Яковлевна родилась в селе Игнатове Княгининского уезда Нижегородской области (сейчас это - Сергачский район). Мамины родители оба были крестьяне и корен-ные игнатовцы. Мама родилась в в 1929 году перед самым раску-лачиванием. Ее семью раскулачивали дважды. Прибывший из города комиссар Цаплин выносил из избы на мороз раздетых детей и сажал прямо в снег. Мамин дедушка (мой прадед) сошел с ума в тюрьме, четверо детей умерло от голода и недосмотра.  Мама оказалась очень крепкого здоровья и чудом выжила. Маме нравилось учиться, она была круглой отличницей.  Сумела окончить 10 классов, хотя десятилетки в селе не было, и поехала на подножках поездов в Нижний Новгород (Горький) поступать в университет на физико-математический факультет.  После окончания университета была направлена в Москву в аспирантуру Математического института имени Стеклова.
   В Москве мои родители со временем стали оба работать в Мо-сковском Инженерно-физическом институте.  Отец преподавал теоретическую механику, а затем конструирование приборов и установок. Он работает там до сих пор. Мама преподавала математику.

- Глеб Владимирович, а как у вас обнаружились математические таланты?

  - Я с братом учился в московской средней школе 579.  В начальной школе учился средне. В пятом классе неожиданно для себя обнаружил, что задачи по математике у меня решаются без всякого труда, а хвалят учителя за них сильно.  Поэтому я решил заняться математикой.  Первую мою учительницу по математике звали На-дежда Михайловна (фамилию ее я не знаю). Я ее до сих пор вспоминаю с благодарностью. После 6-го класса сдал экзамены и поступил в очень известную тогда  2-ую математическую школу, которую и окончил в 1975 году. Во 2-й школе я учился в классе Зои Михайловны Фотиевой - одного из лучших преподавателей математики в Москве.
  Однако в конце школы интерес к математике у меня пропал на несколько лет. Тем не менее эта наука давалась мне легко и в школе и в институте. В 1975 году окончив школу я поступил в Московский институт электронного машиностроения на факультет прикладной математики. На третьем курсе у меня снова возник интерес к математике и я стал посещать спецкурсы и спецсеминары в Московском университете. В частности, я ходил на спецкурсы профессора А.Т.Фоменко по топологии. О его работах по хронологии я тогда еще ничего не знал.
  В МИЭМе я пошел на кафедру теории вероятностей и математической статистики. Моим научным руководителем был Валентин Федорович Колчин.
  В 1981 году я закончил МИЭМ и пошел работать по распределению в Институт космических исследований Академии наук. Через 3 года, в 1984 году я поступил в очную аспирантуру Отделения математики Московского университета на кафедру математической статистики и случайных процессов к профессору Николаю Влади-мировичу Крылову. В 1988 году я окончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию на тему "Управление диффузионными процессами на многообразии без края". Затем до 1991 года препо-давал математику в Московском станкоинструментальном институ-те. В 1991-1995 годах работал в Международном институте  проблем управления, в Институте мировой экономики и международных отношений Академии наук в отделе математического модели-рования, в университете города Айзу-Вакаматзу в Японии. С 1995 года работаю в МГУ в лаборатории компьютерных методов в есте-ственных и гуманитарных науках.

-  Когда у Вас возникло желание заняться хронологией?

   -   В 1981 году, работая в ИКИ я познакомился с молодым математиком, выпускником МГУ Николаем Григорьевичем Чеботаревым.  От него я впервые узнал о работах Фоменко по хронологии. Это меня сильно заинтересовало. Никаких сомнений в правильности традиционной версии истории у меня тогда не было. Но с одной стороны, я знал Фоменко как блестящего лектора и относился к нему и к тому, что он делает, с большим уважением. Сама идея использования математических методов, а тем более методов математической статистики, по которой я специализировался, в такой неожиданной области, как хронология, мне не могла не понравиться.  С другой стороны, я еще со школы относился к историкам с некоторым подозрением. В пятом и шестом классе, когда я стал отличником, меня посылали на разные олимпиады и в том числе я как-то попал на олимпиаду по истории. Там мне была предложена следующая "задача", которую я запомнил на всю жизнь.  Дано:  древние греки среди других богов почитали богиню плодородия.  Требуется:  на этом основании дать описание жизни и хозяйственной деятельности этих древних греков. Помню, я с большим нетерпением ждал разбора задач, чтобы узнать, как же она решается. В качестве "решения" на разборе была дана многословная картина жизни античных греков, вплоть до мелких подробностей. Как все это было выведено из условия "задачи" осталось для меня загадкой.
Глубокое ощущение странности "исторического научного метода" врезалось мне в память.   Тем не менее, когда Коля Чеботарев со-общил мне, что "древней Греции не было", я в это не поверил. Потом я узнал, что в Докладах Академии наук опубликована статья Фоменко по хронологии. Я пошел в библиотеку и прочитал эту статью. Это была статья, посвященная анализу зависимости численных династий. В ИКИ у нас был кружок-семинар по математике, который вел Коля Чеботарев. Я там иногда делал доклады и в частности сделал доклад по статье А.Т.Фоменко. У меня стали возникли некоторые идеи относительно методов анализа хронологии. Потом другой мой знакомый из ИКИ, Марат Мусин дал мне на какой-то очень короткий срок, кажется на два часа, 100-страничный текст А.Т.Фоменко по хронологии.  Этот текст произвел на меня сильное впечатление, но утверждение А.Т.Фоменко, что вся древняя истории неправильна в голове у меня так и не укладывалось.  Методология его работ по хронологии мне была понятна, но выводы принять было трудно.
   Тогда я решил проверить выводы А.Т.Фоменко самостоятельно. Чтобы не тратить много времени, я взял самое короткое изложение всемирной истории, которое нашел в нашей домашней библиотеке. Это была "История Флоренции" Маккиавелли. Ее первые главы вкратце излагают всеобщую и библейскую историю от сотворения мира. Я очень внимательно стал читать эту книгу, стараясь понять, есть ли в этом повествовании дубликаты. Некоторое время никаких следов повторения событий я не обнаруживал. Но потом я дошел до описания так называемого "великого раскола" в католической церкви в начале XV века. Этот "великий раскол" состоял в том, что одно-временно появилось сразу трое римских пап.  Затем все они были смещены императором Сигизмундом, а вместо них поставлен папой другой человек. Прочитав это место я сразу же вспоминил, что этот рассказ я уже читал раньше на страницах той же книги. Тоже трое пап, тоже император смещает всех троих и выбирают нового. Только все это происходило якобы в XI веке при якобы совсем другом императоре - Генрихе III.  Я обратился к таблицам параллелизмов, составленным А.Т.Фоменко и обнаружил в них, что Генрих III - дубликат Сигизмунда. Тут я стал понимать в чем дело. Почему дубликаты, обнаруживаемые математическими методами могут быть совсем незаметны "на глаз". В одном случае расказ о троепапстве был подан с большой помпой, назван "великим расколом" и обозначен как очень важное событие. В другом случае точно такой же рассказ был изложен мельком, как будто речь идет о событии мало значимом. То есть - попросту по-разному расставлены ударения и только. Но в итоге сходство этих совершенно одинаковых рассказов стало не таким уж явным. Если бы я не искал нарочно, я бы его не заметил.
  Я стал все больше интересоваться этим. У меня возникла идея анализа хронологии с помощью изучения среднего возраста имени в хроникве. Как-то раз Марат Мусин сказал мне, что едет к Фоменко помогать обрабатывать исторические хроники и предложил мне тоже поехать помочь. Я согласился.Нас приехало несколько человек. В конце работы я рассказал Анатолию Тимофеевичу о своих идеях . Он заинтересовался, попросил меня остаться и рассказать подроб-нее. Это было в конце 1981 года. С тех пор я включился в работу по пересмотру хронологии.
  Первые 10-12 лет я занимался в этом направлении исключи-тельно формальными методами анализа хронологии. Серьезных попыток понять, как была устроена история на самом деле мы с Анатолием Тимофеевичем долгое время не делали. Этот вопрос нас, естественно, всегда беспокоил, но мы надеялись, что им займутся историки, когда усвоят идеи новой хронологии. Однако эта надежда со временем прошла, а интерес к вопросу остался. Помню, что у меня этот интерес был очень сильным. В 1992 году я даже записался в Отдел рукописей Государственной библиотеки, чтобы самому посмотреть на старые летописи и книги по библейской истории. Я провел там довольно много времени, изучая старые тексты.  Впо-следствии это оказалось очень полезным в нашей работе по рекон-струкции истории на основе новой хронологии. Эта работа была проделана нами в основном в 1993-1999 годах.

                *.*

Мы беседовали с Глебом Владимировичем о новой хронологии долго. Кажется, он бесконечно долго может говорить об истории.
Помимо Глеба Владимировича под руководвством А.Т. Фоменко работает много других его сторонников. Из них  сложилась школа или, как они сами себя называют, группа участников проекта  "новая хронология".  Прежде всего, следует выделить работы, в которых раскрывается разработанная ими методика математического анализа хронологии. Это математические методы обработки пись-менных исторических источников, методы математической статистики, математические методы анализа карт звездного неба, астрономические расчеты и т.п.

 Профессионализм группы А.Т. Фоменко в астрономических расчетах доказан ими хотя бы в их обширной работе по датировке звездного каталога "Альмагеста". В этой работе, кстати, В.В.Калашников, Г.В.Носовский и А.Т.Фоменко получили ответ на многие вопросы, поднятые в связи с "загадками Альмагеста" из-вестным американским астрономом Р.Ньютоном. Еще раз напомним, что  Р.Ньютон - крупнейший специалист в теоретической и экспериментальной баллистике, небесной механике, астрономии, в теории движения спутников, в теории и расчете траекторий дальний космических полетов. Он создал новую теорию расчетов, по-зволившую космической программе США добиться исключительной точности и надежности в области космической навигации.
Работы А.Т.Фоменко ( по методам математического анализа исторических текстов и хроник позволяют говорить о высоком качестве разработанных моделей и алгоритмов, которые максимально учитывают специфику летописей и хроник. Апробация методик и анализ результатов подтверждают это.
Результаты, полученные с помощью эмпирико-статистических методов, представлены в статьях и книгах в ясной и доступной форме, часто представлены в виде таблиц, графиков, рисунков. Профессиональные историки при желании могут их перепроверить с привлечением дополнительных источников. Со своей стороны хочу сказать, что они выполнены безупречно и на высочайшем научном уровне.
Другая группа работ - исследования, в которых популярно излагается методика проведения математических исследований хронологии, но основной акцент делается на изложение собственно хро-нологических выводов в связи с событиями мировой истории. Это в основном историческая часть исследования. К ней относятся анализ и гипотетическая реконструкция, как скромно отмечают авторы, Древнего мира  и Средневековья в рамках новой хронологии истории.
Здесь хотелось бы отметить высокий историографический и источниковедческий анализ, безупречные палеографические наблюдения над текстами, качественный анализ картографических источников, широкое привлечение и интерпретация археологического материала, нумизматические исследования. Следует особо под-черкнуть блестящие лингвистические наблюдения и удивительное лингвистическое чутье автора. Все это свидетельствует о высочайшем историческом профессионализме, хотя по образованию и по основной научной деятельности А.Т. Фоменко - математик.