обитель душ глава третья

Г Л А В А    3
             В кресле гостиной, сидит женщина, как две капли воды, на меня  похожая. Денис, держит ее руки, измазанные кровью, и гладит их. Лицо бледное. Глаза переполнены горем. Ефимович, в белом халате, делает ей укол. На полу, у камина, - лужа крови.
          Кучка людей в погонах, шарит по дому. Среди них, друг Дениса, - полковник Коробов Сергей Николаевич, с молодым помощником.
-  Кто, ее обнаружил? - Тихо, спрашивает он.
-  Домработница, приехала из города, и увидела ее, стоящей на шоссе, у подъезда к дому, без верхней одежды, и босиком. Вся в крови.  На приветствие, она не отреагировала. Домработница, сразу позвонила хозяину, и привела ее домой. -  Отрапортовал помощник.
-  Я, мигом приехал! – Не глядя на следователя, сказал Денис. – А здесь …
Он замолчал, и уронил голову в ее руки.
-  Опрос соседей, провели?- Спросил полковник.
-  Из них, только один сосед,- и тот, в отъезде!  Его сторож, на месте. Как всегда: ничего не видел, ничего не слышал. А от самого,- вчерашним перегаром, за километр несет. Помнит только, как вчера домработница приезжала утром. Помнит, как хозяева вернулись, и как сын уехал вечером в город. А все, что было потом, то есть сегодня, - сплошной туман, кроме машины.  Красной машины.  Только, когда ее видел? То ли утром; то ли вечером?
- А он, что? В одно рыло пьет? – Поинтересовался полковник.
-  Спросили. Но вразумительного ответа - нет. Говорит, что вообще мало пьет.- Работой дорожит. Так, что б один, - никогда! Вот только, с кем пил вчера, - не помнит! Наверное, водка паленая была. На голову жалуется. Отказаться, не смог: Угощали!- Пояснил Чернов.
Полковник, укоризненно посмотрел на помощника. Тот, только плечами пожал, мол: «На дармовщину, и уксус сладкий». 
 Жесткий удар по спине, отбросил меня в угол комнаты. Это мой сын, ворвался в дом, как ураган, и бросился к той, в кресле. Так грубо оттолкнув меня, - он нежно обнял ее! Что, здесь происходит? Я рванулась к ним, моим, и только моим!
Я вопила, орала, била их: тщетно!  Самые близкие люди, не обращали  на меня никакого внимания, как будто меня вовсе и нет. А что если, правда…? И тут, до меня дошло: М Е Н Я   Н Е Т!!! 
         Нет сил: на протест, на борьбу с ветряными мельницами; на слезы и крик.
Я, так сильно устала! Был, самый продолжительный день в моей жизни. А может, и последний! Хочу к папе! Я залезла к нему на колени, и свернулась калачиком. Как поместилась,- не знаю! Не ощущая, ни своих форм, ни массы, ни объема, я тихо скулила: от безысходности, и отчаяния.
- Хочу жить! Хочу!
 Уткнулась носом в папин живот, пытаясь укутаться в его тепло, а он, смотрел на ту, и его глаза, наполнялись слезами. Грустно. Так, на коленях, я готова пролежать всю жизнь, хотя слово «жизнь», в данном случае,- неуместно! Скорее, вечность!
           Все вокруг кипело, как муравейник, но как-то тихо, и трагично. Денису, показали нож, и нежно положили в пакет. Моя копия, не подавала признаков жизни. Сидела, молчала, дышала. Ефимович, предложил папе, отвезти ее в больницу. Домработница, с заплаканным лицом, стала собирать какие-то вещи.  Слово: «желательно»,- звучало как приказ: Безумие в домашних условиях, не лечится! Стас, взял ее на руки, и отнес в машину. Папа, не сдвинулся с места. Уходя, Сергей Коробов, положил руку на плечо друга. Оба молчали. Слова, были не нужны.
          Глубокая ночь. Все давно разошлись. Только мы с папой, продолжали  молча, крепко обнявшись, сидеть в мягком, домашнем кресле.