Превращение

    Тузик!— слышу сквозь сон. Какого черта? Какой еще Тузик? Кто-то тянет за шею. Гремит цепью. Продираю глаза. Моя морда волочится по земле. Или я стал меньше, или все так неожиданно выросло.
 
    Где я был?.. Я весь извалялся в шерсти. Ошейник. Цепь. Я на привязи? Я — собака?! Тузик. Еще раз назовешь Тузиком, врежу. Чем?..— я руками хожу по земле. Мои ноги обросли шерстью, и весь я махровый, гладкошерстный. Это сон. Нина! Моя жена. Она уснула со мной в постели. Нина! Из пасти вырывается скулеж. Тузик! Тузик.— голос, словно у мужика в груди лесопилка. Сволочь! Как ты меня назвал? Фриц недобитый. Это Альфред. Я узнал его по небритому подбородку и волосатым ухоженным пальцам. Ты гад, Альфред! Назвал меня подлейшим именем, каким называют дворняг. А мог бы назвать хотя бы Полканом. Боже, проклятый ошейник истер всю шею. За что мне это? Что скулишь, собака? А ну-ка, голос! Голос давай. Ага, разбежался. Чтобы я, Валерий Михалыч, залаял? Я ж — депутат! Гав-гав! Молодец, Тузик. Хороший дворняга. А ну-ка, еще голос. Гав-гав! Что за бред? Как могло так случиться? За одну ночь стал собакой. Не думается. Мысли растеклись, как сметана на блюдце. Жрать хочу, как собака. Где Нинка? Она тоже собака? Она — сучка?!
 
    Облизываю бок. Ох, болит. Наверное, кто-то сильно шибанул меня чем-то. Люди такие все сволочи. И этот недобитый фриц… Тузик, мой хорошенький собачка. Мягкие руки поглаживают ноющий бок. Боль проходит. Остались обида и недоумение. Жена Альфреда — Марта. Тоже немка. Некрасивая. Сухопарая. С лицом, как будто Альфред высосал из нее все соки. Голос урчит по басурмански.

    Лизнул ее ладонь. Хотел откусить — пальцы женщины пахнут маслом. Лизнул опять и завилял хвостом. У собаки нет выбора — или ты облизываешь хозяйские руки, или околеваешь под забором. Марта, добрая тетка. Облобызал руку чуть ли не до локтя. Я чувствую — ей нравится. А мне-то как нравится!.. Марта, ты помнишь Валеру? Ты должна… Рядом с глухим стуком упала кость. Собачий инстинкт заставляет меня делать немыслимые вещи — я бросаю Марту. Я грызу кость! О, Господи! Рычу. Представляю, что так вгрызаюсь в тело моего обидчика. Я обижен. Я одинок. Из пасти вырывается вопль. Вою, как волчара на луну. Скулю и вою. Получается душещипательно.

    Тузик, а ну-ка заткнись!— у фрица щеки, как жернова. Кто заткнись? Я?! Скотина. Альфред, надо было его сразу усыпить. Марта, как ты могла такое сказать? Не я ли ласкал твое костлявое тело, когда Альфред работал у меня на фазенде? Ведь я поил тебя коньяком. Дешевый коньяк. Но с блатной этикеткой. И ты — меня усыпить? как шелудивого пса! Скулю. Встаю на задние лапы. Вытанцовываю. Вот она — моя гордость! Псу под хвост. А что делать? Жить захочешь, и Сиртаки станцуешь. Отцепи его. Пусть побегает. Спасибо, Марта. Добрая немка.

    Альфред подходит. Треплет за холку. Я ворчу. Заваливаюсь на бок. Чешет брюхо. И еще ниже. Я, как мякиш в сметане. Мне приятно. Перестань, Альфред. Ну, что ты вытворяешь? Хватит, говорю. Иначе, мне придется пересмотреть свои семейные ценности. Альфред стаскивает ошейник. Беги, Тузик, беги! Я рванулся. Клацнул клыками между ног Альфреда. Он опешил. Залился фальцетом, как будто я успел отхватить у него все самое сокровенное. Но не успел. Повезло Альфреду.

    Свобода! Да что с ней делать? Бегу к своему дому. Должна же Нинка узнать своего мужа. Говорят, глаза — зеркало души. Вот как взгляну на нее… Лаю под воротами. В ответ — небрежный, мужиковатый «Гав!». Командор! Моя собака. Командор, дружище, впусти меня. Командор — терпеливый пес. Говорят, собака похожа на своего хозяина. Оказывается, что хозяин не всегда похож на своего пса. Гав! Молодец, Командор. Гав-гав!.. Позови свою хозяйку. Или впусти меня. Чувствую кожей, Командор недоволен,— тысячи блох разбегаются по всему телу. Здоровяк. Телок! Я его выкормил и воспитал. Командор, это я — хозяин твой, Валера. Молчит. Не признает. Ну, скажи что-нибудь. Мы же с тобой собаки, должны понимать друг друга. Заглядываю в щель в заборе. Родная ограда. Морг глазом. Морг. Слеза, соринка раззадорила глаз. И вдруг,— Гав! В самое ухо. Сволочь! Я знал твою маму! И папу тоже знал. Ты вообще родился на свет благодаря мне. Я же их случил. Командор оскорбился. Залился грубым, матерым лаем, переходящим в визг. Неврастеник гребанный!

    А ну-ка, заткнись!— Нинкин голос, как музыка. Я где-то читал,— один парень поцеловал жабу, и она стала принцессой. Нинка, целуй же меня! Лаю. Обрати меня в человека! Командор, сволочь, еще громче. Заглушает мой скулеж. Говорю, заткнись, собака! Молодец, Нинулечка! Так его. Неожиданно — запах.   Чужой. Мужичий. Кто там?.. Заглядываю в щель. Вижу, жмется к моей жене коренастое тело. Нинке приятно. Запрокинула голову. Коленка голая. Вздрагивает. Ниночка, сегодня ты так завелась. Когда мы повторим это?.. А как ты думаешь?— голос Нинки играет. Словно ночной бриз, облизывает лицо, руки и ноги. Что за животное тебя лапает, Нинка?!

    Скрипнули ворота. Выходят. Эльдар?! Скотина! Чувствую — сейчас сорвусь и покусаю. Потаскуха ты, Нинка! Но я сдержу свою обиду. Один только поцелуй. Виляю хвостом. Заглядываю в глаза. Преданно, жалобно. Скулю, что есть мочи. Нинка, узнай меня! Вспомни нашу черемуху. Малину. Я кормил тебя с рук. Крыжовник… Ты вытаскивала из меня иголки и натирала спиртом. Такая нежность…

    Это твоя собака? Она тычет пальцем в меня. Бездомная.— отвечает Эльдар. Это я-то бездомный?! Скотина! Ты в моем доме трахал мою Нинку. Как ты могла? Жена моя! Он же волосатый. Он почти обезьяна.

    Уперся в меня взглядом. Какой злой песик. Еще бы не злой. Мочи нет, как хочется что-нибудь тебе откусить. Зачем такой злой. Пойдем ко мне, шашлыком будешь. Манит пальцем. Глаза, как у корейца,— лживые. Кровожадные. Чувствую привкус шашлыка в пасти. Насторожился. Эльдар, хозяин шашлычной. Не раз я жрал у него шашлыки. Быть может, собачьи… Идем со мной. Завтра тебя пристрелят. Зачем мясу пропадать?

    Приняли-таки закон об отстреле бродячих собак. Валерка проталкивал.— сказала, точно спросила колбасу в магазине,— Как ты и хотел. А сам куда-то пропал? Со вчерашнего дня нет его. Да вот же я, Нина. Гав-гав! Нет его, и не надо.— Эльдар скалится золотыми зубами. Жмурюсь. Усиленно виляю хвостом и взвизгиваю. Пошла вон, собака! Обезьяноподобный Эльдар берет в руки палку. Я огрызаюсь, рвусь к Нинке. Командор злобно лает. Вдруг все стихло. Я замолчал. Запах. Засвербело в носу. Оглянулся. Неторопливо по дороге трусцой мотыляет сучка. Похотливо машет мне хвостом. Срываюсь с места. Сучка тормозит. Лукаво и вызывающе смотрит на меня. Заигрывает. Подставляет под нос свой зад. Ах, что я делаю?! Утешься. Скотина! Ты всегда был кобелем. Ткнулся под хвост. Тьфу! Гадость. Я, кажется, еще сохранил в себе человеческое достоинство. Куснул сучку за ляжку. Срыгнул из пасти шерсти клок. Собака огрызнулась. Не на того напала, сука. Я хоть и пес, но верный. Пусть только Нинка поцелует меня.
 
    Бегу к дому. Нинки нет. Эльдар стоит с палкой. Бессильная злоба душит. Вздыбливает холку. Ты смешон, Тузик. Остынь. К человеку надо с добром подходить. Это же не человек. Все рано. Он ведь в штанах. А ты без... Виляю хвостом. Эльдар манит пальцем. Надо обойти стороной. Не пускает, гад. Скалится. Слепит меня зубами. Вдруг кинулся на меня. Я в сторону.

    Нина, спаси! Это же я — Валера! Не слышит. Командор свирепо рвется на цепи. Сейчас сгрызет от бешенства забор. Палка увесисто и больно шоркнула по спине. Взвизгиваю. Скотина! Сволочь! Я покусаю тебя. Но со всех лап бегу от Эльдара. В сторону. К Альфреду и к Марте. Я уже соскучился по ее рукам, пахнущим маслом. Визг стоит на всю улицу. Бегу, визжу. Плачу. Врываюсь во двор к Альфреду. Втискиваю свою голову в ошейник. Спрятался в будке. Никто меня не тронет, не сожрет. Я не бездомный. Марта! Марта, я буду лизать твои руки. Моя сухопарая Марта. Мой недобитый фриц. Я ваш на веки.