Реальность смысла. Глава 10

1. В прошлой главе мы обозначили изучение динамики конкретного исторического опыта конструктивного и деструктивного разрешения экзистенциальных кризисов, как основную цель этой книги. Философское и сравнительно историческое осмысление этой динамики может помочь нам понять с чем мы имеем дело в нашу собственную эпоху.

2. Гражданская война в США 1861/1865 это в контексте всемирной истории лишь один из эпизодов седьмого по счету (нумерация здесь конечно весьма  условна)затяжного социального и культурного кризиса европейской цивилизации и некоторых ее наиболее крупных заокеанских ответвлений, таких как США, этот кризис начался за 2 или три десятилетия до Французской революции 1789/1799 гг. и продолжался до Второй мировой войны. Во всяком случае для таких нацистских лидеров, как Гитлер, было ясно, что они хотят разрушить дело Французской революции и  истребить дух идей и лозунгов 1789 г., таких как свобода, равенство и братство.

3. Они писали и говорили об этом многократно и в этой связи рассматривали советский коммунизм, как продолжение Французской революции. С другой стороны Ленин и его соратники безусловно считали себя законными наследниками французских революционеров якобинцев. Об этом также можно легко найти прямые свидетельства.

3. У нас нет никаких оснований отбрасывать эти свидетельства обеих сторон о том что вторая мировая война в Европе была войной идеологий и в определенном смысле продолжением  идеологических разделений, намеченных в эпоху Просвещения и Французской революции. По убеждению французских революционеров 18 века и их революционных наследников в 19 и 20 веке новое общество, основанное на принципах социального равноправия и демократии, должно было стереть с лица земли старый кастово иерархический феодальный строй. По мнению нацистов новый расово структурированный иерархический элитизм должен был прийти на смену ненавистной демократии и либерализму, при этом уничтожив не только эти секулярные версии старой христианской идеи равенства верующих перед Богом, но и их радикальное эгалитарное ответвление в виде советского коммунизма.

4. Какое место в этом ходе событий занимала Гражданская война между Севером и Югом США? Многие американские историки считают ее Второй  американской революцией, борьбой северных рабочих и фермеров, поддержанных значительной частью северного среднего класса, включая и северных капиталистов, против южной рабовладельческой аристократии. Но эта аристократия не была в полном смысле слова традиционной феодальной аристократией. Она, как и часть русской позднеимперской аристократической элиты, была глубоко связана с динамикой мирового рынка. Цены на хлопок на мировом рынке перед войной стремительно росли, в нем остро нуждалась растущая европейская промышленность и плантаторский Юг в это время буквально купался в (преимущественно английских) деньгах.

5. Значительная часть речи Хэммонда посвящена не только обоснованию рабства и неравенства, как части неизменного кастово иерархического порядка вещей, где большая часть населения должна была служить подножьем цивилизации (ср. известное высказывание одного из царских министров после Ленского расстрела 1912 "Так было,так будет!")но и восхвалению незыблемого величества "короля хлопка" и мирового рынка, как основного механизма функционирования самой цивилизации.

6. В целях защиты этой позиции он разоблачал любые попытки поднять вопрос о равенстве и правах личности, как откровенное лицемерие со стороны северных аболиционистов, которые, как он указывал сами являлись беспощадными эксплуататорами расово близких им социальных низов. Таким образом у Хэммонда можно найти и морфономную ВDH(в терминах нашей матрицы) идеологию кастово иерархического общества и воспринятую впоследствии нацистами неономную AGD и фрагментономную GED идею расовой солидарности "своих" G против "чужих" E, и позитивные отсылки на заботящийся о рабах проксимономный CBH патриархальный патернализм "старого Юга" и эгономно хреономную CFD/BEH идею того, что власть F должна прежде всего обеспечить безотказное функционирование рыночного обмена хлопкового сырья (контекстное поле мира D) на деньги (контекстное поле ценностей Н) и этих денег на предоставленные по снабжающей/супплементальной линии ЕН с Севера и из Европы (контекстное поле "чужих" Е)товары, для потребления плантаторов (контекстное поле личности С) и всего связанного с ними южного общества.

7. Но этот парад парадигм скрывал за собой полное отсутствие интеграции, противоречие между заявленными посылками и конкретным жизненным поведением самого Хэммонда, о котором мы знаем довольно много благодаря его сравнительно недавно опубликованному дневнику.В особенности интересно противоречие между частным идиографическим BC и общественным AD измерением жизни Хэммонда.

8.За маской преуспевающего политика губернатора, а впоследствии сенатора штата Южная Каролина  и одного из ведущих идеологов рабства скрывался сексуальный маньяк, не только имевший ряд черных наложниц, но и занимавшийся растлением четырех собственных несовершеннолетних племянниц,которым он сломал жизнь (ни одна из них потом не смогла  выйти замуж), представляя себя в дневнике невинной жертвой юных обольстительниц.За образом южного патриота проступал реальный облик плантатора, заботившегося только о собственной выгоде и отказывавшегося снизить цены на зерно для снабжения южной армии. У заботливого рабовладельца, до мелочей регламентировавшего обращение с рабами, смертность на плантации почему то оказывалась существенно выше средней и т.д.

9. Можно конечно только гадать, насколько эта личная проблема Хэммонда была внутренне связана с его тенденцией к регрессии экзистенциальной пропозиции, сведению реальности к данности. Ясно одно, именно такие люди были в центре идеологической  схватки с Севером. Однако, когда понадобилось реально воевать, центральную роль в самой военной конфронтации сыграли совсем не они, а люди имевшие с ними политически мало общего, например командующий армией Конфедерации проксимономный Роберт Ли, который считал рабство злом и отпустил собственных рабов на свободу еще до войны.

10. Ли, безупречно прослуживший в армии более тридцати лет, был противником отделения и президент Линкольн именно ему, виргинцу, хотел поручить командование армией Севера. В этом конечно был политический расчет, от позиции таких приграничных штатов как Виргиния зависел исход войны. Но южный патриотизм оказался сильнее, выйдя в отставку Ли выступил на защиту "своих" и вскоре возглавил армию южной Конфедерации.

11. Разрыв связей между людьми, подмена горизонтальной общественной соотнесенности вертикальной, инструментальной манипуляцией, а диалогически связанной с другими реальной личности замкнутой данностью изолированного я, оказавшегося в конечном счете пленником и орудием собственных сиюминутных желаний, разрушала не только личное бытие. Она блокировала горизонтальные коммуникативные отношения, создавая на их месте конфликт между враждующими полюсами "своих" и "чужих". Не будь Хэммонда и ему подобных идеологов такие южане как Ли вполне могли бы найти разумный компромисс с Севером и договориться о постепенном упразднении рабства.

12. И сам Линкольн,бывший непримиримым противником рабства, все-таки хотел предотвратить войну, стремился достичь конструктивного соглашения с Югом, упорно отвергая предлагавшееся с обеих сторон деление страны на "своих" и "чужих". Его собственные союзники все время критиковали его за медлительность, нерешительность и т. д. Но может быть то что казалось им слабостью было на самом деле сильной стороной этого человека. Он постоянно подчеркивал необходимость учитывать чувства и даже предрассудки населения, не забегать вперед и не создавать врагов, там где их может быть могло и не быть. Упрямое стремление восстановить разорванные горизонтальные связи, найти конструктивное, не антагонистическое разрешение экзистенциальной пропозиции перевести ее из поляризованной данности во взаимосвязанную реальность было характерной чертой этого безусловно не ординарного человека и политика. Поэтому я уделяю ему столько внимания в этой книге.

13. И свой ответ (1859) на речь Хэммонда (1858) Линкольн начал с того, что отверг окончательность обозначенного там разделения на своих и чужих и неизбежность связанной с таким разделением подозрительности и вражды.Вот, что он говорил в начале своей речи в сельскохозяйственном обществе штата Висконсин (Линкольн использовал эту речь для того, чтобы сформулировать свое видение социального развития)

От первого появления человека на земле до очень недавних  пор слова "чужой" и "враг" были почти синонимами. Много времени спустя после того, как цивилизованные нации стали считать разбой и убийство страшными преступлениями и назначили за них жестокие наказания, когда эти  преступления совершались внутри их собственного общества и над его членами, у них считалось не только не преступным, но даже достойным грабить,убивать и порабощать чужих и как индивидов и как нации.Это не исчезло вполне даже сейчас. Человек высшего нравственного развития, несмотря на все, что  может сделать приверженность к абстрактным принципам,любит того, кого он знает гораздо больше  того, кого  он не знает.Исправлять и большое и маленькое зло, которое происходит от недостатка сочувствия или от настоящей вражды по отношению к чужакам и как к индивидам и как к нациям это одна из высших  функций цивилизации. (Lincoln 1859).

14.Обозначив эту задачу,которая за последние 157 лет нисколько не утратила своей актуальности, Линкольн тем самым определил  фундаментальный  источник своего расхождения с такими  идеологами южного рабовладения, как Хэммонд, для которых  делениe мира на "своих" и "чужих" (контекстные поля G и Е на разных концах центральной горизонтальной коммуникативной оси матрицы идентичности)было исходным принципом их мировоззрения.

15. В следующей 11й главе мы посмотрим, как он в той же речи наметил свою альтернативу идеологии лежневого общества  Хэммонда.