Путевые заметки. Германия, Франция, Польша

как я за бугор ездил...

Как и обещал, пишу о своих впечатлениях о немцах и Германии. Начну издалека. Когда-то давно, лет сорок назад, моя сестра поступила в техникум в Свердловске (это Екатеринбург в то время так назывался). Там и познакомилась с будущим мужем. Он на год раньше туда поступил. Из Казахстана приехал. Его родители и деды в Казахстан попали во время второй мировой. А так, до войны, они на Урале жили, в Полевском. А попали на Урал ещё в первой волне переселенцев, как металлурги. Ещё при Петре Первом. Там, на Урале и жили. Некоторые в Хрущевские времена вернулись на Урал, некоторые в Поволжье подались, а часть в Казахстане осталась. В долине реки Чу. Мать Якоба рано умерла, инсульт. Отец каждую весну, регулярно и добросовестно начинал строить новую семью с какой-либо соплеменницей, всё лето ухаживали за огородом, поливали, пропалывали, убирали урожай, но осенью находила коса на камень, ссорились и разбегались.

 Детей у Генриха было пятеро, родных. Трое, что постарше, от него уже съехали и жили своей жизнью, а младшие двое жили у деда и бабули. Короче, Генрих один хозяйством занимался. Видимо от деда и бабули у Якоба был привит вирус добросовестности, трудолюбия и порядочности. Но и от отца досталась предприимчивость тоже. Вот, и этот человек достался моей сестре в мужья. Прикиньте, приехал 15-летний парень на Урал, в большой город. За плечами восьмилетка, матери нет, отцу нафиг не нужен, родственникам, что на Урале жили - тем более. Как-то нужно выкручиваться, ведь на одну стипендию в 40 рублей не очень-то развернёшься. Вот он и познакомился с моей сестрой. Сначала поужинать к ней приходил, потом поспать, а так, как парень был порядочный, то и женился, чтоб отношения узаконить. Дальше тут его служба в армии, потом комсомольская путевка, жильё в Комсомольске-на-Амуре. Квартира, дача, мотоцикл, гараж, тёщу к себе забрал, чтоб вторую квартиру сделать, работа на судостроительном заводе, трое детей, диплом инженера-сварщика, вечерние подработки в строительной бригаде: решетки, двери, ворота. Семье на жизнь хватало. Но тут, в середине 80-х его старшие брат и сестра едут из Казахстана на ПМЖ в Германию.

Отец, который Генрих, видимо староват стал, промахнулся с одной вдовой, по осени не смог её на улицу выставить, а может быть не захотел, так её дети тоже в "бундеса" подались. Вот они там совместными усилиями уговорили стариков (уже пенсионеров) переехать к ним. Те до 1992 года немного посомневались, поприкидывали, а когда обвал рубля случился, то не выдержали, уехали к детям. Как пострадавшие во время войны, стали получать от государства пенсию в размере 2000 дойчмарок каждый. Сняли квартиру, в которой прожили лет десять, совместно платили за неё, совместно питались, часть денег откладывали на черный день. Потом оба решили собрать своих детей поближе к себе. Так в 1995 году осенью в Германии оказалась моя сестра с мужем-немцем и тремя детьми. Если бы не её постоянное нытьё, доставания и скулёж, Якоб туда не поехал бы. Он, было, уже состоялся, две квартиры, дача, работа, подработки, уважение, знакомства, связи. Чего дёргаться в неизведанное, а тут под боком такая лесопилка, хоть домой вечером не приходи (а были бы мобильники в ту пору, так ещё бы по мобильнику доставала). Короче - сдался, правда, не теряя лица, мол, это, таки, его выбор, что он долго сомневался и прикидывал, но выбор сделал в пользу переезда. При приезде на новое место жительства, осмотрелся, взял кредит, купил землю в одной из деревень и начал строиться. Местные старожилы не очень рады были такому соседству, но Якоб оказался на высоте. Пригласил на свой участок местных аксакалов, кому за семьдесят и около того, показал несколько проектов будущего дома и попросил совета у стариков, какой из них выбрать, чтоб вписался в архитектуру улицы и не торчал уродливыми очертаниями, как слива из задницы. Естественно, вином угостил за добрый совет. И местные на него смотреть стали по другому, мол, старших уважает, сколько лет вдали от исторической родины прожили, а обычаи предков, цеховой устав не забыт. Так вот мои родственники начали вживаться в инфраструктуру своего нового места проживания.
 
И, ведь, что самое интересное, что так и было! Немец, а на историческую родину не рвался. С его хваткой, он бы и в Комсомольске-на-Амуре развернулся и в любом другом городе России, а с его умением влиться в коллектив не хитростью, а простотой и широтой и открытостью души, не свойственной немцам и в России бы далеко пошёл. Сейчас он на фирме, где работает, задействован, как специалист широкого диапазона, потому, что в отличие от других, видит цель и задачи, которые возлагаются на ту продукцию, за которую в ответе весь коллектив предприятия. Когда в какой-либо стране сдаётся под ключ предприятие, возводимое фирмой КЁМЕРЛИНГ, то пуско-наладочные работы доверяют Якобу. Во-первых: знания трёх языков (третий-казахский), значит на всём постсоветском пространстве ему не нужен переводчик. Во-вторых: коммуникабельность, лёгкость в общении. В третьих: чувство ответственности за порученное дело, дотошность даже в мелочах. В четвёртых: любознательность. Куда  бы он не поехал, ему всё интересно (быт, история, традиции, люди). Короче, малый не сухарь. И вот этот вундеркинд достаётся моей сестре. Жадной, ленивой, расчётливой и занудной тётке. Конечно, она может тоже пыль в глаза пустить и речиста вельми, но только до того момента, пока люди её поближе не узнают.

Этот уже не поедет в Россию жить. Ещё пять лет кредита и дом, стоимостью не менее миллиона евро перейдёт в его собственность, а пенсия через семь лет. Что ему под старость уезжать оттуда, когда детей поставил на ноги, когда все там при деле, пусть даже и не очень круто развернулись, но работают все. Опять же родственники все рядом. Захочет пообщаться, приедет на несколько дней, но за двадцать с лишним лет, здесь всё чужое. И опять начинать всё с нуля. Это не тот случай.

 А теперь о моих поездках туда. Когда дом был почти готов, оставалась только отделка, полы, обои и разные мелочи, я получил гостевое приглашение. С некоторыми мытарствами получил загранпаспорт, шенгенвизу на декабрь 1999 года и поехал. Автобусом. Можно было бы поездом до Берлина, а там пересадка и дальше до Маннхайма (беспересадочные вагоны до Франкфурта-на-Майне уже не ходили), но я решил поехать автобусом. По деньгам выходило примерно одинаково, даже если учесть, что я работал на железной дороге и билет до Бреста мне обошёлся бы в сущие копейки. Но добираться самолётом не входило в мои планы, дорого, а страну посмотреть, хотя бы из окна автобуса? Выбрал фирму RUTZ. Лучше бы я полетел самолётом!

Для начала, какой-то хмырь разрядил в туалете баллончик со слезоточивым газом. Все в слезах и соплях на улице, а офис на проветривании. Автобус опоздал на три часа. Загрузились, поехали. Туалет замёрз. Поэтому через каждые 4 часа останавливались, чтоб покурить и размяться. В Бресте небольшой шмон по чемоданам, причём, всех заставили выйти, забрать свои шмотки и тащиться в терминал, но трёхлитровую банку самогона и набор БОГОРОДСКОЙ водки из трёх поллитровок, а, так же, водку 1,75 с ручкой на бутылке сбоку (такая, в форме кувшина посудина) я провёз без проблем.

Польша, по сравнению с Белорусией: если только дома вдоль трассы запад-восток немного побогаче выглядят, а в целом – та же нищета. Да менталитет у них другой, у поляков. Успеть, хоть что-то с проезжих слупить. Кормёжка в пути следования заявлена двукратная и в обе стороны в Польше. Придорожное кафе. Горячий томатный суп, а на деле - два десятка спиралевидных макаронных изделий толщиной в палец сварены в горячей воде с добавлением солёной томатной пасты. На второе: отварные сардельки с кусками плавленого сыра в фарше сарделек и гарниром из тушеной квашеной капусты. Бигос называется. Пишу, а от воспоминаний, аж за ушами сводит, тот незабываемый вкус и аромат. Как крышку чана, что на плите стояла, повар поднимает, так по соседству в вагончике свиньи замолкают, прикидывают, где прятаться, если это для них еду готовят. С такой капусты даже сиськи расти не станут. Ну ладно, Польшу проехали, все живы и даже здоровы.

 Перед восходом солнца попадаем в Берлин, кругом пробки, ремонт дорог, расширялась окружная дорога вокруг Берлина, а мы въезжали в город почему-то с запада, обогнув его сначала почти весь против часовой стрелки (если засечь по циферблату, то с пяти и до девяти часов). Серый промозглый грязный город. Какой-то вонючий и непромытый. Нет, в смысле чистоты на тротуарах и проезжей части, тут всё нормально, убирается, а вот атмосфера - он какой-то, задымлённый... Пробка между Кёльном и Бонном протяженностью по времени на полтора часа. Скорость – пять км/час. 

Поздно вечером приехали в Маннхайм. Офис ADAC. Соответственно опоздали с прибытием часов на восемь. Офис закрыт, позвонить, только из автомата. Мои меня ждали десять часов, не дождались, уехали домой. Мобильники тогда ещё не у каждого были. Я в автомат, а он купюры не принимает. Поставил я чемодан в кусты и пошёл круги нарезать, может монета где попадется на тротуаре. Слышал я от кого-то, что если будет валяться на тротуаре монета или купюра, то немец перешагнёт и дальше пойдёт. Но видно нет в Маннхайме немцев. Ничего там на дороге не валяется. Но 30 пфеннигов мне дама одна всё-таки удружила. Опустил парочку гривенников в монетоприёмник, номер набрал, пошли гудки, монеты одна за другой,  уже и третью монету туда, а трубку не берут. Только напоследок ответили, успел сказать: привет, я приехал. И разъединилось. Через два часа меня забрали, привезли в 7 часов утра по местному времени. То есть, в дороге, вместо заявленных сорока двух часов я провёл 60.

Полдня поспал, потом поехали, повезли меня по магазинам. Сейчас нас «ашанами» и «глобусами» не удивишь. Тогда в России таких гипермаркетов было немного, а в Германии возле каждого города. В самих городах, в основном, бутики и небольшие магазинчики на центральных улицах, а за городской чертой дворцы торговли. Народ в них разный, в смысле, покупатели. В основном, светлые. Есть темнокожие, но они тоже светлые, ходят с тележками не спеша, семьями, детишки с ними или пожилой кто-нибудь, не шумят, не орут, не привлекают к себе внимания. Обычные граждане. И есть, встречается иная категория покупателей. Не знаю, как сейчас, когда до Германии добралась вот эта последняя волна переселенцев, я уже 12 лет там не был, но мне тогда не понравился такой момент. Как сказали, что это косовары, или косовские албанцы, муслимы (мусульмане, в смысле). В России даже цыгане в магазинах себя так не ведут. А тут, ввалилась толпа, вопли, гвалт, беготня, крики, как будто стая грачей налетела. Все орут одновременно, дети носятся - держи карманы! Тут же хомячат еду, которую прихватили с полок и стеллажей. Молодые парни передвигаются быстро и резко, иной раз даже сами нарываются на конфликт, причём явно. Но с русскими стараются не связываться, даже если русских двое-трое, а этих "грачей" до десятка. Эти варвары сразу же вспоминают о каких-то неотложных делах и исчезают, когда слышат русскую речь.

Публичный дом показали из окна машины. Там целый комплекс: сауна, казино, бассейн, номера, стриптизбар. Только я не за этим ехал, да и денег у меня таких нет, чтоб за свои кровные по Европе грязь собирать. Даже не интересовался что-почём.

Вечером состоялось знакомство с местными немцами. Но для данной деревни, сложно их назвать местными, обычно живут и работают в городах, а перед уходом на пенсию строят или покупают себе дом в живописном тихом месте и переезжают туда. Итак, по порядку. Местные немцы делятся на коренных, чьи предки на протяжении поколений страну не покидали. И тех, что в процессе жизни переходили от государства Германия к государству Франция по нескольку раз за столетие, причём, не меняя места жительства, даже не выходя за порог дома. Это Эльзас, Лотарингия и другие пограничные (приграничные) земли и их жители. И другая часть населения - репатрианты. Про них многое пишут, что, мол, обрусели, забыли законы предков, язык не знают, у русских и у других народов научились водку пить, драться и нарушать общественный порядок. Как будто немцы коренные меньше пьют! Так же пьют, не меньше, только если пьют с друзьями и осторожно, потому, что система слежки друг за другом отработана и существует годами, если не столетиями. Поэтому и напиваются дома в одиночку.

А теперь о деревне, где поселились мои родственники. Это живописное место в горах, больше напоминающих Средний Урал в районе Ревды или Дальний Восток, местность в окрестностях Комсомольска-на-Амуре. Такие же поросшие лесом сопки. Из промышленности - небольшой завод, который выполняет заказы фирмы КЁМЕРЛИНГ, поставляет на основное предприятие комплектующие для производства средств производства. Несколько магазинов, лютеранская и католическая церкви (прихожан примерно поровну), добывают камень, красный песчаник, и есть ещё дом престарелых. Школа (до пятого класса), приличный спортивный комплекс. Чтоб пользоваться, нужно только вступить в спортивно-туристическое общество и участвовать в их мероприятиях. Пару раз в году на местных праздниках, и пару раз на выездах. Желательно участие в хоре или в концерте силами художественной самодеятельности. Если по Российским меркам, то нечто похожее у нас в селе на моей малой родине было в пятидесятые и шестидесятые годы прошлого столетия. Только немцы пиво пьют и вино, а мои земляки брагу и настойки пили. Немцы в той местности, где я гостил, одинаково пьют и пиво и вино. Рядом долина Рейна с её винодельческими районами, а пиво – это традиция, навязанная и пропиаренная государством. На спевке деревенского мужского хора некоторые, да почти все, употребляли пиво, а если собираются у кого-то в гостях, то предпочитают вино. И хозяин вином угощает, и в гости идут, если получили приглашение - несут цветы и вино. Вино из горлышка не пьют. Пиво, если есть фирменные бокалы данного сорта пива, то подают в бокалах, если бокалов или кружек нет, то пьют прямо из бутылки. Баночное пиво немцы пьют меньше, предпочитают стекло. В каждой деревне принято в общественном месте употреблять определённый сорт. Дома пей, что угодно, хоть бензин с ослиной мочой, а вот если в гаштете все пьют "PARK pils", то и ты будь добр, пей, что все, даже если это будет ослиная моча с бензином.

Одеваются все по-простому. Не важно, мужчина ты или женщина, главное, чтоб одежда и обувь были удобными и не стесняли движений. Собственно говоря, в России, в глубинке, деревенские жители так же одеваются, не особенно броско, но удобно. Ту пожилую клячу, что на пакете молока нарисована, и написано "домик в деревне", особенно её одежда - это не по-нашему и не по-немецки. Национальные костюмы и вообще народную одежду, немцы ценят и берегут. Относятся к ней даже более ревностно и бережно, нежели швейцарцы или голландцы. Сравнимо только, что разве с некоторыми кавказскими народами. По праздникам примерно половина из присутствующих в народной одежде. А у русских таких уже принимают за клоунов, ряженых, и, если это не сценический костюм, то только вызывает смех. Так ведь если бы ещё правильно надевали и носили, это я про наших. Бывает, доходит до смешного, толстовку кушаком подпоясывают... Но я о немцах. В тот день, когда я приехал, пришли в гости соседи, коренные немцы. Курт до пенсии работал дорожным мастером по строительству и эксплуатации трамвайных путей, а как заработал (накопил) денег - построил себе дом и поселился в деревне. Глухой её не назвать, но тихой и спокойной - да. Да там все так. Вся улица процентов на семьдесят пенсионеры. Посидели, пообщались. Жена Курта нас на свой день рождения пригласила. Курта «богородской» водкой угостили. Хоть и говорят, что немцы с двухсот граммов водки падают и спят – не тот случай. Якоб не пил водку, мы с Куртом вдвоём 0,7 литра, причём после вина водочку оприходовали, и он нормально себя чувствовал, вполне адекватно.

В преддверье празднования нового года, немцы начинают украшать дома ещё в начале декабря, собираются в общественных местах, репетируют новогодний концерт художественной самодеятельности. Участвуют, по мере возможности, все жители деревни. Что понравилось, молодые матери, которые родили детей в течение прошедшего года, чествуются особо, получают подарки от крайса (государственное образование, по российским меркам, что-то среднее между районом и областью). Причём, подарки довольно приличные. Может это только в определённой местности, а может быть и во всей Германии, но мне эта традиция понравилась. В спортзале школы, поставили столы, скамейки, как в солдатской столовой. Народу в зале человек пятьсот, всё спортивно-туристическое общество гуляло, лотерея, буфет. Если везде по магазинам пиво стоит одну дойчмарку за бутылку, то в буфете оно по две. Одну марку с бутылки ты отдаёшь на развитие спортивно-туристического общества, а вторая за оплату напитка. Концерт посмотрели, пива попили, пьяных не видел.

Собрание хора. Обсуждали, какие песни будут петь для именинницы, жены Курта. На Якоба наезд от одного из местных, мол, сам ходишь в хор, то это нормально, терпимо, но когда ещё с собой своих гостей тащишь... Аргументы не принимаются. Сказано на диалекте, я просто не всё понял, о чём речь. Через пару дней у фрау Кляйн день рождения. В гостях человек сорок собралось. Мужской хор деревни почти в полном составе. Курт всех друзей собрал. Я тоже там оказался. Якоб с гитарой и с баяном пришёл, хозяин на синтезаторе играл, ещё один инструмент был, наподобие прибалтийского каннеле, гусли такие, метра полтора в длину с резонатором, мужик играл. Сестрица моя всё на видео снимает. Меня покинули, а я разговорным немецким языком почти не владею. Понимаю смысл написанного, а как та собака, сказать в ответ ничего не могу. Ну, и, потягиваю винцо по глотку, слушаю, прислушиваюсь, что вернее, пытаюсь врубиться, о чём разговаривают. А тут хозяин принёс четверть шнапса, настоянного на дроблёном лесном орехе, и один стакан, примерно такой, ёмкостью на 150 мл. Наливает из бутыли в стакан, подаёт его гостю, тот мочит губы, возвращает стакан, хвалит напиток, хозяин доливает стакан на глоток, подаёт следующему гостю, тот отхлёбывает глоток, смакует, возвращает хозяину. И далее по ходу солнышка каждому гостю. То ли это было для разогрева публики, то ли это было в качестве указания, мол, не пора ли гости к лешему. Я так и не понял. Когда до меня очередь дошла, я просто махнул первую рюмку одним глотком и добавки попросил. Вторую вдогонку и закусил капустой. Просто надоело быть хорошим. Да ещё тот крендель из хора, что на Якоба наезжал, на меня опять косо смотрел. Местный: мол, а что, после первого стакана не смог определить на чём настояно. Почему, понял, дикие орехи! – он меня поправляет, мол, не дикие, а лесные. Я ему отвечаю: - не только орехи, даже если тебя шнапсом накачать, то тоже диким станешь. (Wildnutzen und Waldnutzen перепутал). Немцы заржали. Кто сказал, что немцы в деревне шуток не понимают? Они в этом плане от русских совершенно не отличаются. Хозяйская дочь начала рассказывать, как у них делают самогон. Короче, ставят брагу, как у нас в России, дают выбродиться и везут её в лабораторию, делают самогон, примерно 50% спирта, очищают через активированный уголь. Хозяин платит деньги за дистилляцию и с готовым продуктом едет домой. А уже дома извращается над напитком, кто как сумеет. Я тут анекдот вставил про то, как брагу мужик в животе у себя поставил, рот себе сухарями забил, полотенцем завязал, чтоб пробку не выбило, а в результате дно отвалилось. А потом домашние заготовки пошли. Я с учительницей немецкого языка, классной руководительницей у моей старшей дочери, посидел вечерок перед поездкой, пообщался. С её помощью десяток анекдотов перевёл на немецкий, потом заучил. Пригодились. Меня после шнапса прорвало, по-немецки заговорил. Ответил на вопрос, о переезде в Германию. Я ответил, если бы предложили до 25 лет, то подумал бы, может быть и согласился, а когда есть работа, есть семья, что пожилые родители останутся одни, то не хочу никаких переездов. И надо отдать должное порядочности немцев. Тот малый, что с наездами был, подошёл и извинился перед Якобом и передо мной. Правда, это после того, как из моих уст прозвучал тост "за добрососедство". Не за мир и дружбу, а сказал, что сказал. Один парировал, мол, между нами два государства. Я ответил, а что, если Курт от него через два дома живёт на одной улице, то всё! Значит он не сосед! Бургомайстер (ну, как наш председатель сельсовета), аж в ладоши захлопал.

Да, ещё впечатления от поездки в Германию, какая реакция была у местных жителей винодельческого района, когда зашёл разговор о политике Горбачева и я сказал, что при попустительстве этого деятеля который объявил борьбу с пьянством, и были при этом уничтожены не только технические, но и элитные виноградники, срубленной лозой печи топили. У виноделов даже кулаки сжатые побелели. У них виноград – это их жизнь. И, видимо, я сказал об этом очень убедительно. А дальше сказал, что, я ничего не имею против объединения Германии. Одна страна, один народ, и к этому давно нужно было прийти.  Но,  когда одним росчерком пера ломают судьбы, жизнь, само существование тех народов, которые территориально только тем и жили, что выращивали виноград, получали из него вино, кстати, довольно неплохое, и остались у разбитого корыта. Что для меня Горбачев не герой, а так, тряпочная кукла, которая была в руках кукловодов, а сейчас её место в чулане на задворках истории, на гвозде, вбитом в стену плача.

А ещё причина, по которой я наотрез отказался бы ехать на ПМЖ в Германию в том возрасте, в каком я отважился на посещение родственников, я бы не заработал нормальной пенсии. Там трудовой стаж у некоторых начинается с детства, когда пацаны подряжаются почту развозить по деревне. Постепенно часы набираются в дни и месяцы, а к самостоятельной трудовой деятельности приступают после окончания школы и колледжа – у них уже пару лет к стажу компьютер приплюсовал, а до 65 лет полвека стажа за плечами. Потом, сразу, как переедешь, по специальности работу не найдёшь, пару лет будешь язык изучать, год учиться профессии, потом несколько лет повышать уровень мастерства, а ведь это всё потом на пенсии скажется, на её размере. Хорошо Якобу, он потомственный немец, его родители во время второй мировой в ссылке были, пострадали, так сказать. Ему российский стаж в зачёт идёт, даже служба в армии. А на момент переезда в Германию он уже 17 лет в России поработал, и в Германии ещё до наступления пенсионного возраста лет 35 наберёт, если доживёт. А мне, как не крути больше 20 лет в Германии уже не набрать, а российский стаж не в счёт. Вот и получится, что пенсии будет хватать на оплату жилья да на еду. Так и здесь, в России, то же самое. И чего тогда шило на мыло менять. Может быть в возрасте до 25 лет я бы ещё согласился, а когда за 40 перевалило, то за всю оставшуюся жизнь уже не заработаешь достойную пенсию на тех работах, куда попадают переселенцы со слабым знанием языка. А многие у них начинают зарабатывать уже в возрасте 12 лет и даже раньше. Почту развозят, одиноким старикам помогают по дому, и просто пообщаться с пожилыми. И вся деятельность заносится в комп. По окончании школы у некоторых уже набегает до 6 лет стажа. Пусть это копейки, но до 60-65 лет в пенсионном фонде на этом накручивается приличная сумма. И пенсия в 2000-3000 евро у них не предел. А при такой жизни, когда за всю свою трудовую деятельность ты построил себе дом и по выходу на пенсию платишь только за коммунальные услуги, дорожный налог да тратишь деньги на еду и бензин (частично на одежду и обувь), то в год запросто можно сэкономить на круиз по земному шару

А потом. Я и России неплохо устроился. В то время, когда сестра уезжала с семьёй в бундеса, я уже был машинистом тепловоза. Жена у меня перешла работать на железную дорогу. Мы получили от моей работы трёхкомнатную квартиру в новом доме. Отпуск проводили на родине, и дорога в оба конца, раз в год, оплачивалась предприятием. Причём детей до 18 лет тоже вписывали в свой проездной. Стабильная работа, неплохая зарплата, жильё, дети учатся. И чего ради какого-то сомнительного благополучия срываться с насиженного места и всё начинать с нуля, или не совсем, но с той суммы, что поимеешь с продажи квартиры (которую ещё приватизировать предстояло). А там, на новом месте... Нам и здесь нормально живётся. Миллионов не заработали, но и не бедствуем.

Дороги Германии. Зима, декабрь, но в среднем около +10°. Везде ремонт, строительство развязок, объезды, пробки, но дороги на уровне. Поехали во Францию за вином. Думали, что там будет дешевле, ничего подобного. Рейнские вина дешевле, на вкус приятнее и от вина конкретный аромат того винограда, из которого вино приготовлено. А когда купажное вино, из нескольких сортов винограда, то вообще бесподобно. Отопьёшь глоток и держишь вино во рту, вкусом любуешься. Французские вина воняют дрожжами. Причём все, и дорогие и дешевые. Единственно, что они те и другие натуральные, а не жидкость после промывания винных бочек с добавлением виноградного спирта. Так вот. В багажнике автомобиля стоял ящик с пустыми пивными бутылками на сдачу. Это в России пустая стеклотара только в космос не улетает, носителя такого нет, чтоб пустые бутылки туда закинуть. В Германии с ресурсами намного бережнее обходятся. Ну вот, едем, на обратном пути сдадим. В Германии из багажника ни звука не доносилось, а как во Францию заехали, так бутылки бренчали непрерывно, до обратного пересечения границы. В деревне живут разные по достатку и по размеру накоплений люди, но практически не афишируют этого. Заборами от соседей не отгораживаются, выпендрёжного себе не позволяют. Бережно относятся к своим автомобилям, но только в пределах гарантийного срока на кузов. Кончилась гарантия или подходит к концу - меняют авто. И только уж очень старые берегут и ценят. Иногда выезжают на них, но это только по великим праздникам. Может быть, семилетняя машина ещё столько же прошла, но всё, невыгодно в эксплуатации. Русаки там будут ездить, причём многие, пока от тачки не начнут куски отваливаться, потому, что зачастую на новую тачку денег нет, а купить подержанную – обмен шила на мыло.

Дом престарелых. Стараются многие одинокие туда попасть. В своём доме жить под старость уже в напряг. Где-то сыпаться начинает, где-то захламляться. Машину водить запретили по каким-то параметрам, а в магазин надо, а до него, где продукты дешевле, далековато и с сумкой на колёсиках за день не доберёшься. И уборкой заниматься уже тяжело. Вот и переселяются в такой дом. Правда, если у тебя пенсия определённых размеров, не менее там, какой-то конкретной суммы, тогда без проблем. Могут дети поместить родителей и платить за их пребывание. Навещают иногда, ну нет возможности у меня ежедневно по восемь-десять часов человека за ручку водить! Я же ещё работаю и семья. И это нормальное явление, когда вот так старики пристроены, а не кинуты в глухой деревне, куда в хорошую погоду раз в месяц хлеб да сахар привозят и пенсию раз в три месяца, а чтоб по телефону позвонить, надо вон на ту ёлку взобраться. Между местными и приезжими могут сложиться дружеские отношения. Даже межполовые, но выходят замуж и женятся местные с местными, а приезжие с приезжими. Дочка руководителя крайса (территориальное образование) заявила родителям, что тоже хочет такую свадьбу на 200 человек, как у русских. А Якоб, мол, чего голову ломать, вон, два сына ещё не женаты, обращайся, тогда девица заулыбалась, я, говорит, согласна, вот только согласится ли он ждать лет до 35, когда я себе карьеру сделаю.

 И ещё про некоторых обывателей, которые получили в наследство по два-три домика от родителей и бездетных родственников, сдают их на длительный срок, а сами живут где-нибудь в небольшой квартирке ...
Снимая её, чтоб поменьше работы было по дому. Целыми днями просиживают с такими же, как сами, обывателями, пьют пиво под рассуждения, мол, понаехали тут, бедному и несчастному даже на работу негде устроиться.

О чистоте городов зимой и летом. Дюссельдоф. Привокзальная площадь. Часть её отгорожена забором, кругом грязь и мусор даже за забором, но там, на стройплощадке чище, чем снаружи. Про Берлин я говорил, Франкфурт-на-Майне, Кёльн, Маннхайм, Ландау, Хайльбронн, Нойштадт, Кайзерслаутерн, Заарбрюккен, Данн, Шпайер - окна с мылом три раза в неделю никто, конечно же, не моет, асфальт около подъезда тоже, но в городах чистенько, а вот Пирмазенс - то да! Приехали мы в центр или почти в центр. Парковка в полукилометре от магазинов, дорога к ним в гору, похоже, что по этой дороге, вернее по обочинам и тротуарам вдоль проезжей части, ездят только на собаках. У меня обувь 44 размера, так я шёл по тротуару максимально осторожно, чтоб одновременно не наступить одной ногой сразу в две кучи собачьего дерьма. Настолько плотно было всё заминировано. Похоже на то, что всех собак города вывозят на тот кусок улицы целенаправленно и регулярно. Конечно, я вслух высказал, что нужно на этой улице жить местному мэру, чтоб это у него под окнами регулярно было.

А второй раз мы уже были в Германии вдвоём с женой. Жизнь практически не изменилась. Только вместо дойчмарок в обиход вошли евро и было дело летом. О телефонах. С Российской симкой, даже в роуминге, в Германии не интересно. Там какая-то система, что в каждой деревне свой оператор. И за переход из системы в систему 50 евроцентов. В магазин в соседнюю деревню съездить туда-обратно - евро улетело, даже не звонил никому. А у них, у самих немцев, какой-то общегосударственный тариф на все операторы. На определённую сумму. Проговорил дольше, потом заплатил, меньше, перейдут на следующий месяц, правда часть спишется за услуги. Жить бы там не хотел. Слишком много условностей. А по сути, у меня всё есть, всё, что нужно для жизни. Квартира в таком месте, что не нужна дача. Нет дачи, а зачем тогда автомобиль, если раз в год куда-то поехать, к морю, например, я, как бывший железнодорожник, имею право на льготный проезд. Дочка и зять построили дом в Сочи. Могу поехать туда. На родине предков полно друзей детства. Если попрошу, чтоб проехать в какое-либо определенное место, мне не откажут и сами прокатятся. Или в Архангельк к родственникам жены. Там только с автомобилем посложнее, не у всех есть время тебя куда-то отвезти. Договариваться нужно заранее и согласовать, чтоб не в ущерб родным, но тоже проще, чем в Германии. Родственники в Германии согласны, доверить свою машину для поездок по стране, но за бензин платить самому и, случись что с машиной, ремонтировать самому. Посмотреть в стране есть на что, каждый населенный пункт имеет свою летопись и там народ трепетно относится к историческим и культурным ценностям. А уж, если дом признан культурным достоянием страны, то на поддержание его внешнего вида в надлежащем состоянии, выделяют деньги и требуют от владельцев отчёта о расходах и проделанной работе по поддержанию такого состояния. Все места отдыха и туристические тропы оборудованы парковками, туалетами, мангалами и контейнерами для отходов. Причём, отходы вывозятся своевременно. В таких местах всегда чисто. Ловить рыбу ездят во Францию. Там рыбалка дешевле и пойманную рыбу можно забрать с собой или приготовить на месте. В Германии, как правило, пойманную рыбу, особенно крупную, после того, как с ней сфотографируются, выпускают обратно в водоём почти повсеместно.

Ну вот, вроде бы всё. Конечно, я ничего не написал о теперешней жизни моих родственников там, в Германии. В 2010 мы похоронили мать. Здесь, в России. Сестра были с мужем здесь на похоронах, но ничего не хочу в подробностях писать. Только два момента. Мать по наследству оставила всю недвижимость дочери. Сестра приехала, вступила в права наследования, продала квартиру и уехала в Германию. Я не в обиде, мать распорядилась так, и я не в претензиях. Каждый имеет право на то. Противно другое. Не успела сестра приехать в «бундеса», как начала славить меня на весь интернет, что я такая скотина, не проводил её в аэропорт, что двоюродный брат Иван, и его 80 летний отец, которые имеют свои автомобили, тоже, не отвезли её в аэропорт. Да! А она согласовала с нами свой отъезд!? Чтоб у нас хотя бы нашлось полдня на её проводы или время, примерно дня за два до её отъезда, чтоб мы с начальством смогли договориться, за себя подмену оставить. Это она после отъезда в Германию за двадцать прошедших лет в интернете больше времени провела, чем её муж на работе, а мы- то ведь тоже не совсем свободны. Да ладно, Бог ей судья...

Фото Якоба? Сейчас гляну в одноклассниках, попробую вытащить оттуда, но не с его страницы в «одноклассниках», а со своей, не хочу его беспокоить своим посещением. Его и так передёрнуло, когда я сапоги в Рейне вымыл, когда в Шпайер ездили на экскурсию. Я с сестрой не ссорился, просто не стал объясняться в ответ на её претензии, не стал вообще ничего ей писать и прекратил всякое общение. Старший их сын, Алекс, где-то трудится офисным клерком в гостиничном бизнесе, младший, Пауль, отслужил пару лет в бундесвере и поступил в институт. В каком состоянии он сейчас - не имею представления. Дочь, Анна, в 2004 мы были на её свадьбе, замужем за выходцем из Эстонии немцем по отцу и евреем по матери, лет десять их сыну Марку. С родителями жил младший, но перебрался ближе к месту учебы. Так, что сейчас они одни, без детей в трёхэтажном доме, площадью 280кв. м.

Поездка в Страсбург не состоялась. Проехали по трассе километров около двадцати. По обеим сторонам шоссе сосновый лес, как только на открытое место выехали, а скорость приличная была, километров под сто семьдесят ехали, так сразу начало сносить в левый ряд. Сначала не поняли причину, скорость сбросили до сотни, а к следующему лесному массиву подъезжаем – на проезжей части аж на целый ряд вершины деревьев поваленных. Еле нашли место, где развернуться и поехали к сестре Якоба в деревню под Ландау. А они сидят без света. Ну, мы и сели вместе с ними погоду переждать. А тут жуткий порыв ветра. С соседнего дома сдувает всю черепицу и часть настила, на котором она лежала. Деревянный брус, примерно такой, 150х150 мм и длиной метров восемь, срывает с куском крыши и он плашмя падает на три автомобиля, которые были припаркованы возле кафе. Владельцы тоже непогоду пережидали. Только в кафе сидели. Потом этот брусок взлетает в воздух ещё раз и торчком втыкается в стеклянный люк в крыше ещё одной машины. И падает на те, которые уже помяты. Через два часа ветер ослабел. Хозяева техники вышли из кафе, фотографируют свои побитые жестянки, звонят страховщикам. Ещё через час приезжают агенты, тоже всё снимают, составляют протоколы и дружно все разъезжаются. Больше мы в Страсбург ехать не рискнули. Когда в тот вечер добирались домой, дорожные службы уже навели порядок на дорогах. Причём основательный. Если где-то на приусадебных участках деревья ещё поваленные были, то проезжую часть уже освободили даже от мусора, хвои и мелких веток. С этим у них действительно порядок.

Контроль на границе из Европы – так, отмазка. В лучшем случае документы проверят, чтоб соответствовали, да наличие пассажиров совпадало с количеством документов. А что из Европы везёшь – лишь бы за габариты автобуса не высовывалось. А вёз я не много – не мало, бутылок восемь вина и две упаковки по 24 банки пива. Поляки только документы проверили. Зато наши братья! Которые в Бресте. Особенно сёстры. Такой трындец. Подошла такая пани, ногу поставила на подножку автобуса – аж рессоры просели. Заставила водителей багажный отсек открыть. Увидела моё пиво. А я его не прятал. Просто скотчем увязал, и так лежало. 24 кг в общей сложности. Не положено! Много! Короче, забирают в таможню. Но! С условием. Пассажиры мне возмещают стоимость пива, и досмотра в терминале не будет, проезжаем границу так, без досмотра. Туда ехали – шмонали неформально, но тоже не в терминале. Просто, собачка багаж обнюхала и всё. Водитель отказался два блока сигарет «парламент – лайт» на таможне оставлять, чтоб досмотр вообще не было. Всё равно бы потрошили всех, потому, что в автобусе с нами два узбека ехали и три кавказца. Может смена такая была, ленивая, а может быть мы себя вели достойно, никто не ёрзал.

И о туалетах. Если в Германии на каждой заправке без проблем и бесплатно, то в России только за деньги. В Польше только для пассажиров автобусов, но чтоб в туалет попасть, водитель своим ключом дверь откроет и пошла толпа по очереди. А вот в Белоруссии – одни приколы. В Бресте бабуля сидит в туалете на рецепшен. Перед ней несколько кучек денег разных стран, а она, как калькулятор работает. С любой купюры или монеты сдачу моментом набирает, может даже с белорусских зайчиков шведскими кронами скалькулировать и себя не обидеть при расчёте. Но это ещё не всё! Заправка по пути, примерно за четыре часа от Бреста. Туалет – Европа отдыхает! Ночь была, а то бы непременно фото сделал. Короче, деревянное строение из жердей. Под ним яма. Над ямой рама из нескольких жердей. На четырёх столбах жестяная крыша из нескольких гофрированных листов, бочки разрезаны и выпрямлены, потом приколочены к жердям. Задняя стенка из двух листов оргалита. Передняя стенка только до половины высоты помещения. Боковых стенок нет, но на высоте метра над уровнем земли длинная жердь и две жерди на уровне земли. По нижним жердям в помещение заходят, присаживаются, а за верхнюю жердь держатся. Больше трёх человек разом не заходят. Чревато, а то, вдруг жердь под посетителями сломается. Мужики, естественно, сразу по кустам разбежались, а женщины, они же ведь к порядку больше приучены. Одна телефоном светит, а трое в стойло заходят. Потом телефон выключается, дела делаются, а после телефон включается и происходит смена караула. Придорожный мотель около Смоленска на трассе, это уже Россия. Довольно цивильный. Туалет посетить можно за 5 рублей, за сто рублей принять душ, за триста рублей часов шесть поспать в одном из номеров, за 20 баксов снять девочку, чтоб потёрла спинку во время приёма водных процедур, за 100 баксов, чтоб эта девочка твой покой и сон охраняла в номере. Машину на парковке мужики охраняют тоже не за просто так (расценки, конечно же, 1999 года).

На улицах городов в Германии в будни жизнь замирает после 18:00. как только начинаются сумерки, так все прохожие прибавляют шаг, правда, на движении автомобилей это не сказывается, едут, как ехали. Вот и мы, целый день провели в бассейне из минеральной воды, налюбовались виноградниками, посидели за столом в квартире у племянницы, а, как стемнело, пошли с ночным городом Ландау знакомиться. Постояли на центральной площади, провели фотосессию: мы помогаем Мартину Лютеру держать на весу медную библию. Ещё одна фотосессия возле музея виноделия, там, где памятник самогонному аппарату стоит у входа. Потом решили пройти по торговой улице, где вдоль, сплошняком стоят магазины и кафе. Магазины уже все закрыты, кафе тоже. Правда, в конце улицы заметили движение. Кафе-мороженое открыто. Малый уже закрывать хотел, но не успел. Мы подошли. Отоварились, а этот хорёк столики и стулья убирать собрался. Ходит, шипит что-то, не по-русски. Мы ему, мол, оставь столик и три стула. Мы, мол, мужики, пешком постоим, а дамы наши присядут. И свет оставь дежурный, а то ведь, пронесём в потёмках твой товар мимо рта. Какое там! Экономист хренов! Свет погасил, избушку на клюшку и припустил к своей фрау пятничный супружеский долг выполнять. Хорошо, хоть стулья и стол оставил. Побоялся из под женщин стулья вынимать, а на столе их дамские сумочки стояли. Тоже не рискнул стол освободить. Ну, реально темно на улице! Мы взяли стол и стулья, перенесли их к витрине ювелирного салона, где светло. Мороженое доели, а стулья и стол в фонтан на площади погрузили. Ничего! Найдёт.

Железные дороги Германии. Кёльн. Электровоз небольшой, типа ЧС-2, состав формирует. С вагонами, что вперёд, что назад – скорость около 25 км/час. Тормозит за вагон и соединяется довольно жестко. Как там сцепщики работают – жуткое дело! У нас в стране автосцепки, а у них крючки, звёнки и стяжки. Каторга! Конечно, это узловая станция. Всё отработано до мелочей, каждое движение. А на малодеятельных участках, где сборно-раздаточный поезд один раз в двое суток проходит и по выходным экскурсионный ретропоезд с туристами. Там, конечно, расслабуха. Управляется вся деревня семафоров и стрелочных переводов из помещения дежурного по станции через систему тросов и блоков. Покрутил у себя в будке рукоятку, как у лебёдки – семафор крыло поднял. Покрутил другую – стрелка перевелась. Вышел, отдал железяку на тепловоз, диском взмахнул и поезд ушёл. Можно дальше чай пить. На тепловозе общался с бригадой. В кабину зашёл, поинтересовался. Принципиально, ничего нового для себя не обнаружил. Скоростемер, краны машиниста, пульт управления, две радиостанции (маневровая и поездная), всё аналогичное нашему. Вот только всё, что можно, опечатано под пломбы с гарантией ремонтных служб. Что сломается – бригада ни в коем случае не имеет права срывать пломбу и делать аварийную схему. Только ждать ремонтников. Каждая железная дорога дублируется проходящим поблизости шоссе. Приедут ремонтники в течение получаса. В крайнем случае, если не укладываются в полчаса, то ремонтников привозят вертолётом. При невозможности дальнейшего следования – прибывает вспомогательный локомотив с ближайшей узловой станции. Обязательно такой есть, под парами и с дежурной бригадой. А как действовать, если нет возможности вызова. Рация не работает. По идее, такого быть не может. Каждая рация работает от автономного источника питания, который подзаряжается от общего генератора и после отключения подзарядки может автономно работать несколько суток. А если попал в горах в такую струю, что провал связи. Всё работает, а связи нет. Есть телефон. Мобильный. Звонки по работе, а их много не бывает, на телефоны дежурного по депо и аварийных служб, после оплачиваются при предоставлении распечатки звонков.

Скоростной поезд из Кёльна на юг. Шоссе идёт параллельно железной дороге. Мы едем со скоростью около 100 км/час. Параллельно нам, где-то в полусотне метров, пролетает поезд попутного направления. Одна сплошная полоса окон. Даже количество вагонов сосчитать не удалось.

Кайзерслаутерн, железнодорожный вокзал, объявляют по информационному громкоговорителю. Ожидается поезд Мюнхен-Париж, который проследует без остановки. Просьба, всем отойти от края платформы на 10 и более метров. Я на бегу расчехляю видеокамеру, включаю на запись, выбегаю на платформу, а поезд уже пролетел, даже хвостовых сигналов не видно. Только одинокая газета, которую потоком воздуха из урны прихватило, ещё кружится в воздухе над платформой.

Париж не встретил нас утром. Он нас и не ждал. Он никого не ждёт и никого не встречает. Он живёт своей жизнью, и никто из нас ему не нужен. А мы вот они. Утро, семь часов, заправка «шелл» на въезде в город. Кто привык по утрам кофе пить из кофейной машины, обступили агрегат. Морщатся, но пьют. В салоне экскурсионного автобуса наши попутчики из Лейпцига. Мы к ним ночью в Кайзерслаутерне подсели. Экскурсия русскоязычная, значит все с востока приехали. Дама лет пятидесяти на каждую фразу попутчиков, сказанную не по-немецки, кривит губы. Строит из себя немку, которая случайно оказалась среди иностранцев, которые ей неприятны, но что поделаешь, накололи с языком в турбюро, и хоть она не в восторге, но деньги заплатила, теперь придётся страдать до конца поездки. Что-то у меня спросила, но я сознательно сделал вид, что не комильфо её французский и ко мне только на языке моих родных сосен, замолкла и отстала.

Город встретил моросящим дождём. Правда - тёплым. Грязные, слякотные узкие улочки, такие же парковки, автобусу стоять на одном месте долго нельзя. Нас высадил, мы ходим на экскурсии, а автобус круги по Парижу нарезает, чтоб в условном месте через определённое время нас подобрать. Пока в автобусе ехали, слушали эти вечные: посмотрите направо, вы видите... посмотрите налево, там стоит. Я буркнул себе под нос, что, мол, с утра оно у всех мужиков стоит, но только у тех, что «налево» может уже и не стоит, и не только у французов. Даже водила заржал. Конечно, получил локтем в бок от жены. Ненадолго успокоился.

Высадились недалеко от собора той самой, Парижской Богоматери. Узнаваемое здание, как и Эйфелева башня. Тоже один из символов Парижа. Внутри мрачно всё, службы нет, но орган где-то пиликает Баха. Экскурсовод нас вокруг алтаря обвела, витражами дала полюбоваться, десяток раз успел на фотоаппарате кнопочку нажать, зафиксировать присутствие моей жены на объекте, а наши-то попутчики уже на выходе толпятся, в сувенирную лавку торопятся. И мы с ними. Купили буклет и карту города со схемой метро. Пригодится. Дружно в автобус, опять по помойкам нас прокатили.

Высадили около Лувра. В кафе зашли. Обед на двоих. Эскалопы с картошкой фри, бутылку вина. За всё почти двадцать евро. Мясо нож не берёт. Попытался отгрызть кусок - с таким мясом надо подальше от стен садиться. Почему? А когда зубами рвать будешь - затылок об стену расшибёшь. Вино допиваем на ходу, уже бежим в Лувр. Откуда-то из подвала начали, с египетских саркофагов. Подумалось: бедная несчастная страна Египет! Сколько же в ней всякого разного добра было, если в Лувре столько всего хранится. И как же её ограбили!

Дальше, чуть не бегом. Вот она, малолетка мраморная, которой руки отхреначили. Венера Милосская. А какой в зале воздух спёртый! Конечно, в подвале канализацией сильнее воняло, но и здесь не подарок. Тоже вонизм стоит, как будто лет восемьсот здание заброшено было, не жил никто, а только по нужде народ забегал и не смывал за собой. А статуя мраморная - девочка-подросток. По сути, даже сформироваться не успела. Талии нету, а по бокам два куска сала, попа с два кулака, и грудь недоразвита. И что в ней хорошего! А народ толпится и норовит руками прикоснуться, облапать.

А мы уже дальше бежим к работе Леонардо. В зале только одна картина. Её даже картиной трудно назвать. За стеклом метровой толщины что-то непонятное. Больше похоже на голограмму, видно из любого угла зала, как будто она к тебе лицом повёрнута. Решил сфотографировать. Подошёл поближе. Стою в толпе из чёрных ёжиков. Вся юго-восточная Азия и Дальний Восток. В Париже столько французов днём не бывает, сколько азиатов. Но я стою в толпе, любого из них выше на полголовы. Фотоаппарат поднял над собой, а снять. Не могу. Вся толпа несинхронно прыгает и картину заслоняют. Поставил на режим многократной съёмки, 16 раз щёлкнул затвором. После выбрал три фото, где в кадре нет чёрных макушек ёжиком. А пока с поднятыми руками стоял, у меня успели у джинсов карманы вывернуть и ширинку расстегнули. А чего мне бояться за карманы, кошелёк и документы у жены в сумке были. С пустыми карманами не страшно.

 После Лувра нас повезли на окраину города, разместили в гостинице. Двухместный номер, 32 евро с человека в сутки, а за двоих 45, и на завтрак шведский стол. Как во Владимире гостиница ЗАРЯ, только с завтраком. Попутно нас завезли в музей парфюма ФРАГОНАРД. фото и видеосъёмка запрещены, но я успел пробежаться с включённой видеокамерой по залам, пока гид не видела.

 После скромного перекусона. А мы на четверых взяли 16-литровый термос-контейнер с хлебом, колбасой, йогуртами, сыром, пивом. Перекусили и рванули на Эйфелеву башню. 10 евро с человека, чтоб на самый верх. На двух лифтах. За час до заката оказались наверху. Отснял закат на видео, фотоаппаратом пощёлкал. Поплевался сверху. Ну, какой же русский удержится и не плюнет. За десять евро, хоть разок плюнуть. Оно, и пиво выпитое тоже наружу просилось, но наглеть не стал. Там, наверху туалет есть, туда сходил.

Метро в Париже - это что-то. Можно по одному билету проехать только в одном направлении, если промахнулся и проехал нужную станцию, то обратно вернуться - покупай новый билет. после прохода поезда ещё пару минут какие-то рваные бумаги в воздухе кружатся, а в переходах между станциями мочой воняет.

Парижское кафе. Официанка с улыбкой приняла наш заказ. Пальцем в меню тыкал, картинки показывал, что нужно принести. Вроде и не очень габаритная, а на ходу, как трактор болотоходный. Пока раскачается. Говорили, что в старину казаки даже покрикивали на них: Быстро! Быстро! Да видно не впрок пошло. Один хрен, как развара двигается. Убедился лично. Пока по жопе пятернёй не получила, на вторую передачу всё никак не втыкалась. Позвиздела с подругой, пообщалась по телефону, поправила макияж, причёску перед зеркалом, ещё куда-то позвонила, ответила на два звонка. Может быть думала, что клиенты за её столиком рассосутся, как нежелательная беременность. А тут мимо нашего столика, вся такая, хиляет налегке. Ну, я ей и навесил легонько, мол, коза драная, двигай поршнями. И быстро! А то на чай не получишь! Так это, уже 190 лет с тех пор прошло, как казаки по Парижу, это на момент поездки, а память в веках осталась на уровне подсознания, задвигалась. Это в 2004 году было.

После нашей удачной экскурсии на Эйфельтурн (башню эйфелёвую), и видеосъёмку захода светила за горизонт прямо оттуда, с высоты 300 метров, пошли мы дружно на метро, чтоб уехать в Галини на ночлег. Галини, это район города на востоке. Примерно, как Реутов относительно парка Победы, если по московским меркам. Только в Париже на метро можно доехать, а в Москве большую часть дороги по поверхности. Но к метро наш путь лежал через Елисейские поля. Там днём и ночью на травке толпы возлежат. Тусуются. Вытаптывают все газоны, как стада мамонтов, аж до самого метро, которое тут же под землёй проходит. Травку зелёную работяги периодически меняют. Старую зелень счищают, а новую раскатывают из рулонов, как палас, а лишнее ножиком отрезают. Ну, днём там семьями тасуются, а по ночам молодёжь и студентки. Студенты, те в Булонском лесу, как мне сказали, но я не проверял. А здесь, именно, девичники на свежей травке. Два африканца предприимчивых: с детской коляской один, а второй, как информатор, ходит, вино предлагает, а когда в цене сходятся, то коляску подгоняют и из неё бутылки достают. Якоб, чуть отстал, шнурки у него на кроссовках развязывались то и дело. А я чуть от него оторвался. Сидит компания девиц, штук пять, лоток у них с бутербродами, на десятерых (между прочим, время местное - уже 23:00 пропикало, а кто-то вещал, что француженки после восемнадцати не жрут, ещё как жрут! и вином запивают, бордо, в основном), пять бутылок вина и две гитары. Одна из подруг подзывает меня, подаёт бутылку и что-то так эмоционально просит. Понял, что бутылку открыть надо, а штопора у них нет. Хоть и не силён я во франко-галльских диалектах, но понял. А, по сути, это разводилово, когда со штопором, вернее, когда с отсутствием оного. Одной бутылкой вот так тебя охмурят, ссыкухи, вполовину тебя моложе, мол, открой дядя. Потом ты к их компании присоединишься и у тех двух африканцев половину содержимого коляски за ночь скупишь, потому, что к тем подругам, ещё половина их институтской группы присоединится, будут тебя доить, чтоб ты деньги на выпивку добавлял, а утром все рассосутся, как утренний туман. И окажется, что африканцы - тоже студенты из той группы, а ты им ночные бдения с вином втрое оплатил, если мерить по цене вина в магазине. И поддали и с наваром и под гитары попели, а если ещё и ты играешь немного, то за всё про всё, ещё ты же и оплатил свою концертную деятельность. А секса не будет. Вас продинамили. Ну ладно, это я тут экскурс провёл, чтоб не были лохами, не нарвались на подобное. А в тот вечер, открыл я тем девицам бутылку старым русским испытанным методом. Ладонью по донышку бутылки, вернее, донышком бутылки об ладонь. Давай, говорю, остальные. А то, сейчас я уйду, и будете здесь сидеть, как дуры картавые, на остальное облизываться. Ну, и остальное, что было, пооткрывал. Пить с ними не стал, а Якоб подошёл, гитары увидел, рученьки зачесались поиграть. Ну, давай, - говорю, - спроворим из ранних «Энимэлз» "Дом восходящего солнца". Один куплет исполнили, а потом я его, Якоба, за рукав, мол, если сейчас вон туда быстренько не передислоцируемся, где наши жены стоят, то Франция надолго запомнит, как русские мадам проводят семейные разборки с применением подручных материалов, типа арматуры и обрезков водопроводных труб.
 
Станции метро грязные, кругом мусор и газеты, в переходах воняет мочой и табаком. Поездка на метро вчетвером около 11 евро, а на такси до нашей гостиницы можно доехать за червонец. Но мы выбрали метро. Как-то по пролетарски, не буржуи какие. На следующий день с утра завтрак за шведским столом. Сколько смогли – столько съели.

Потом автобус и опять обзорная экскурсия на Монмартр в храм Секрекёр (или как-то так). Тоже фотографировать совсем нельзя, но я успел три раза, щёлкнул, снял мозаику над алтарём. Потом меня охранник вывел. Но фото удалить потребовал неубедительно. Спуск с холма через базар, где художники, мимо бюста Далиды к «Мулен Руж».

Посмотрели, как мужик машину на холме паркует. Ему место оставили для парковки на двадцать сантиметров больше, чем длина его машины. Впереди и сзади его стоят авто на ручниках. Парковался жестко с упором в бамперы стоящих жестянок впереди и сзади его. И только через пять переключений вперёд-назад правой стороной прижался к бордюру обоими колёсами. А потом и думай, кто тебе тачку помял. А там на Монмартре, из двадцати машин только одна стояла свеженькая, с итальянскими номерами. Якоб ржет: этот дятел страховку не получит, он во Францию поехал на своей тачке – нарушил пункт договора о страховке, где обозначено, что ремонт авто после поездки во Францию и потере товарного вида полностью оплачивает владелец автомобиля, страховая компания ответственности не несёт и умывает руки.
 
Потом теплоходная прогулка по Сене под мостами. Дольше грузились на ту баржу. Но ботинки я водой из Сены вымыл. Рядом с бортом сидел. До воды сантиметров сорок. Не удержался. Ладошкой зачерпнул и обувь помыл. После прогулки по реке опять автобус и Версаль. И везде, на каждом углу кругом одни африканцы торгуют сувенирами, а может быть они парижане, только под африканцев косят, чёрт их разберёт! А чёрные ёжики туристов из Азии уже настолько примелькались, что уже стали неотъемлемой частью Парижа. Но Версаль не столь интересен, как парижский «Мулен Руж». Или уже настолько экзотикой пропитались, что прошли по дворцу равнодушно и отрешенно.  И в парке с фонтанами прошли без задержки. Тем более, фонтаны уже не работали. Вода кончилась. Да. В Париже, действительно, балконные решетки все до единой разные. А в Царицыно в парке наше, российское. Хоть многолюдность и тоже напрягает, как в Версале, но на фонтан можно смотреть бесконечно и бесплатно.