Витражи природы

Один я... И сердцу и думам свобода...
Здесь мать моя, друг и наставник - природа.
И кажется жизнь мне светлей впереди,
Когда к своей мощной, широкой груди
Она, как младенца, меня допускает
И часть своей силы мне в душу вливает.
(И.С.Никитин. «Поле»).

Города – огромные, шумные, гиперактивные эволюционные потомки деревень и сёл. Даже если вам посчастливилось жить в тихом спальном районе, где много зелени, парков и цветов, то всё равно душе хочется спокойствия! Хочется выбраться на природу – в лес, а может на озеро или к реке, и просто расслабиться, выбросить из головы проблемы и суматоху мегаполиса. Именно здесь – на природе – чувствуешь себя, как нигде, живым, свободным и спокойным.

Дачные воспоминания.

Стук колес электрички (тогда ещё они были зеленого цвета, с деревянными жёлтыми лакированными сиденьями, со скруглённой кабиной и огромной круглой фарой сверху), всегда наделял какой-то почти детской, наивной радостью. Мы едем на дачу! Первый раз после зимней стужи и серой грязи, увижу я нечто прекрасное: молодую зелень травы, липкие листочки на деревьях, цветение первых цветов в лесу и на его опушках, испью сладковатого березового сока, собранного прямо из дерева, умоюсь леденящей, почти обжигающей, но кристально чистой и прозрачной колодезной водой. А потом ступлю на тропинки леса, как в первый раз не зная куда идти, и буду просто наслаждаться пением птиц, хрустом сухой прошлогодней листвы и травы под ногами, задорным, звонким и переливчатыми, подобно звуку хрустального ксилофона, журчанием ручьев.
Так и должна приходить весна! С горьким запахом печного дыма из труб деревянных домов, глухим, ритмичными стуком капели по ступеньками крыльца и нежными, теплыми, робкими прикосновениями первых лучиков солнца на лице. Особенно, когда встречаешь весну в заповедном лесу.
Заповедник, где находится дачный домик, внесен в список природных достопримечательностей Ленинградской области за свои невероятные ельники. Каждый раз гуляя по ним я удивляюсь: «Кто придумал, что ельники тёмные, мрачные и холодные?» На мой взгляд, еловые боры – самое удивительное место! В них всегда царит невероятный баланс. Даже яркое летнее солнце никогда не режет глаз, ведь его лучи рассеиваются, проходя через густые бархатные кроны елей, и от этого свет кажется равномерно идущим со всех сторон, а отражаясь от желто-зеленого мшаного ковра, он становится мягким и приглушенным ровно на столько, на сколько это нужно для комфортного пребывания.  По пологом елового леса не бывает знойной утомительной жары, как и не бывает пронизывающего порывистого холода…

Княжеский лес.

Уйдя в воспоминания и размышления, я, кажется, совсем забыл поведать о месте, коем ведется рассказ. Княжеский лес – часть заповедного леса в районе между Вырицей, Красницей, Мельничным ручьем, Куровицами и Кобрино. В давние времена, ещё до отмены крепостного права, куровицкие крестьяне были приписаны к поместью светлейшего князя Витгенштейна и его потомков. В этот период местные леса часто оглашались резвым лаем борзых собак, трелями загонных трещоток и звуками выстрелов. Дружносельский помещик устраивал здесь охотничьи забавы, приглашая для участия в них целые кавалькады столичных гостей. В качестве загонщиков зверей нередко задействовались куровицкие крестьяне, преимущественно молодые и ловкие парни. По окончании охоты, каждый раз князь щедро одаривал всех участников медными пятаками. В старину, в окрестностях деревни, по рассказам стариков водились медведи, кабаны, волки и лоси, а лес почти вплотную подходил к Куровицам с восточной стороны. До сих пор этот огромный лесной массив, принадлежащий когда-то Витгенштейну, местные старожилы до сих пор называют Княжеским лесом.

Красница.

В Гатчинском районе Ленинградской области, недалеко от города Вырица, есть небольшая деревушка Красница. Впервые данная деревня была упомянута в писцовой книге Водской пятины 1500 года, как деревня Красная на реке Суйде в Никольском-Суйдовском погосте Копорского уезда. Тогда это было небольшое поселение на 8-10 крестьянских дворов. Намного позднее, в 1900 году, деревня Красница и окрестные земли были отданы во владение артисту императорских театров Феликсу Ивановичу Кшесинскому. Он построил на одном из берегов реки Суйда свое имение. Уникальность природы, которой так восхищался Кшесинский, до сих пор сохранилась в этом заповедном уголке. Поля желтого благоухающего донника, березовые рощи и таинственные, словно сошедшие со страниц русских народных сказок, ельники, покрытые разноцветным мхом и лишайником. Огромные мшаные торфяные болота, пахнущие йодоформом, осенью становятся багряно-красными из-за клюквы и брусники.
Теплые воды Суйды, настолько прозрачные, что, кажется, можно разглядеть каждую песчинку и каждый камушек на ее дне. Серебристы, словно кусочки зеркал, стайки уклейки гуляют прямо у поверхности, резвясь и ловя насекомых. В прибрежных зарослях кувшинки поджидают свою добычу остромордые щурята. Отвесные берега из разноцветной глины стали домом для ласточек. Из небольших земляных норок, они со свистом вылетают и, задорно выписывая пируэты в небе, ловят мошку.
Природа Красниц обладает какой-то своей невиданной, затягивающей магией и очарованием. Гуляя по лесу, остановившись отдохнуть на просеке или полянке, хочется лечь на мягкую пряно пахнущую траву и, под шелест древесных крон, просто смотреть в ярко-голубое небо, наслаждаться солнечными лучами и кажется, что можно провести так вечность, не думая ни о чем, а лишь живя этим завораживающим моментом. А когда закончится день, купол неба покрывается россыпями блестящих звезд, настолько ярких, что даже в августовские безлунные ночи можно спокойно гулять по полю, наслаждаясь пением сверчков и лягушек.

О реке Оредеж и, еще немного, о лесах.

Недалеко от Красниц протекает река Оредеж. Ее холодные быстрые воды, обрамленные мягкими сочно-зелеными полями и оранжево-красными обрывами из девонского песчаника, проносятся мимо усадеб великих поэтов, художников и писателей. Набоков, Рылеев, Пушкин, Петров-Водкин и многие другие жили на Оредежских берегах, гуляли по здешним лесным тропинкам и творили вдохновленные красотой и величием природы тех мест. Заповедные леса, глубокие холодные пещеры, березовые и дубовые рощи наполнены чистым, прозрачным воздухом и благодатью музы.
Незабываемые и непередаваемые рассветы озаряют речную долину. Сидя на обрывистом берегу, укутавшись в плед от зябкого туманного утра, мы затаив дыхание наблюдали, как расцветает горизонт, как плавно и неспешно показывается ореол солнца и его лучи, разрезая туманную дымку, взрывают отблесками росу над обрывом. Гулкие всплески от ударов щуки и окуней расходятся кругами в зарослях канареечно-желтой кубышки, а из ближайшего леса разносится задорный перестук дятла.
С наступление осени, когда морозный воздух наполняет всё вокруг, в лесах стоит настолько звенящая тишина, что можно услышать, как падают и кружатся в воздухе яркие мозаично раскрашенные листья. Ручьи и родники, поддернутые легкой наледью, своим журчанием соперничают с россыпями горного хрусталя или серебра, а эту звонкую переливчатую музыку ясно слышно, даже на больших расстояниях. Наступает пора сбора груздей. Их черные блестящие и влажные шляпки почти сливаются с потемневшим лесным опадом, и, только разворошив хрустящую от утреннего инея листву и иголки, можно отыскать их.

Лужские берега.

На юге Ленинградской области расположилась деревня Толмачево. Стоит она на берегу реки Луга. По одну сторону железной дороги находится ее основная часть   дома, магазины, дома творчества и прочее, а по другую   старая усадьба с парой деревянных изб. Эта усадьба, некогда принадлежавшая командиру Преображенского полка, сейчас являлась частью пилорамной базы. Именно в ней мне и довилось прожить несколько лет, без возможности приехать в Петербург по состоянию здоровья.
Гуляя по тем места, я просто любовался их красотой. В прибрежных водах Луги канареечно-желтым ковром произрастала кубышка, а мягкие душистые травы обрамляли ее берега. В начале лета все поля покрывались изумительным розово-фиолетовым морем сладко пахнущего иван-чая. Прозрачные, светлые и благоухающие хвоей сосновые боры сменялись полу тенистыми, играющими солнечными зайчиками в изумрудной листве березовыми и осиновыми рощами. Эти леса изобиловали грибами и ягодами. Брусника, которая багряно-рубиновой росой устилала мшаные поляны, черника, иссиня-черными согнутыми под тяжестью ягод кустами, выделялась на фоне бело-зеленого мягкого сфагнового ковра, а душистая земляника обильно произрастала по обочинам тропинок. Огромные махровые шляпки белых и подосиновиков вперемешку с лакированными шляпками подберезовиков то тут, то там виднелись из травы. Раскидистые кроны старых высоких деревьев шорохом морского прибоя перешептывались на ветру. И, поначалу, кажется, что в этих лесах небывалая звенящая тишина, которую нарушает лишь шелест листвы, да гулкое, разносящееся на многие километры бреньканье колокольчика-болтуна козы или коровы, пасущейся на пойменном лугу. Однако это не так. С раннего утра до позднего вечера в этих лесах проходят серенады множества всевозможных птиц. Пеночки, дрозды, соловьи, зырянки, зяблики, выпь и многие другие сливаются в многоголосый переливчатый хор, который иногда перебивается громким кукованием кукушки или ритмичным перестуком дятла.
С приходом осени, леса начинали разукрашиваться в пестрые яркие цвета, пение птиц затихало, а воздух наполнялся прохладой, влагой и запахом прелости. Маслята, поблескивая на солнце своими липкими желто-коричневыми шляпками, вылезали из-подо мха и иголок в сосняках. В более темных и густо усыпанных листвой березово-осиновых рощах появлялось множество задорно выглядывающих из под лесного опада лисичек.
В эту пору местные жители брали плетеные корзинки или заплечные короба и на несколько дней отправлялись в лес по грибы. Вставать приходилось с росами, которые хрустальными каплями свисали с травы и звонким градом опадали вниз. Также по росе в пойменных лугах шла заготовка травы для скота под зиму. Моя соседка, Марья Агафеевна, вставала с первыми лучами солнца, брала косу и ряптух и отправлялась на поддернутый легкой туманной дымкой пойменный луг. В свои 70 лет она довольно легко и быстро косила и связывала сено для пары коз и одной коровы, кои были у нее в хозяйстве и лишь иногда, когда в морозные и слишком влажные деньки у нее начинало поломливать спину, просила помощи с заготовкой. Я не отказывал ей в этом. Мы неторопливо брели по дорожке до луга, где она садилась на складной стульчик и, пока я косил, рассказывала истории из своей жизни, время от времени протягивая мне кружку с холодным козьим молоком.

Ящерские мотивы.

Километрах в десяти по берегу, от моего дома, впадала в Лугу речка Ящера. Многие жители называли ее «Холодным» ручьем, так как на всей своей протяженности она протекает под тенистым пологом лиственного леса, а также сквозь крутые отвесные скалы. Из-за нехватки солнечного света и огромного множества холодных родников и ключей, кои впадают в речку, вода в ней почти не прогревалась и была настолько чистой и прозрачной, что видно каждую песчинку на дне и не возможно от этого определить глубину. Стайки бойких, похожих на слиток серебра, голавлей и красноперой плотвы резвились у поверхности, изредка выпрыгивая из воды, чтобы схватить очередное зазевавшееся насекомое.
Само русло реки, вырисовывая причудливые и замысловатые узоры, порой даже разворачиваясь на 180°, протекало через зеленые сводчатые, арочные коридоры леса. Пройти по нему представлялось возможным лишь в одноместном легком челне-каноэ или каяке, который приходилось обносить на мелких задорно журчащих перекатах. Вся эта сеть каналов, ручьев, речушек, кои впадали в Ящеру (да и она сама), простирались далеко в лес. Многие грибники и охотники пользовались этим для быстрой заброски в труднодоступные дебри, а также доставки своих трофеев домой.
Моим излюбленным местом на этой речке стал песчаный пляж напротив огромных отвесных скал. Эти песчано-глиняные обрывы образовывали небывалый величественный вид, их необычная окраска (от темно-серого до серо-голубого цветов) просто завораживала взор. Корни деревьев, стоящих на вершине, пронизывали поверхность скалы, добавляя коричневые и черные прожилки к цветовой гамме.
Осенью, в период листопада, река покрывалась слоем опада. Красные, желтые, оранжевые и зеленые глянцевые листья сплошным потоком, медленно и неторопливо, плыли по течению. В такие моменты проплывать по Ящере на лодчонке особое удовольствие. Острый клиновидный нос, словно иголка пронзает полотно расписных листьев, оставляя за собой нитку чистой воды, похожую на жилку холодного хрусталя.

Весеннее пробуждение.

Весной природа начинает просыпаться в этих лесах еще до полного схода снега. Как только начинает прогревать солнце и, первые ручейки талой воды резвыми струйками побегут по поймам и лугам, приходит время мышкования. Мышкующая лиса   самое занятное зрелище. Припав мордочкой к снегу, она внимательно прислушивается ко всем шорохам под ним. Когда активно ведущий себя грызун обнаружен, лиса замирает над этим местом, а затем прыгает и с головой уходит под снег. Вынырнув через пару секунд, рыжая хищница уже держит мышонка в своей пасти.
Со сходом снега, на образовавшихся проталинах, первыми весенними желтыми искорками загораются цветы мать-и-мачехи. Чуть позже, когда снег пропадает даже в тенистых лесных овражках, пробуждается огромное множество цветов. Ветреницы всевозможных окрасок покрывают целые поляны. В более прохладных и сырых местах, склонившись к земле, белеют подснежники, а на пойменных луга, которые уже совсем прогрелись, краснеют листики молодой медуницы. Перед началом распускания почек зацветает волчье лыко. Его маленькие розово-фиолетовые цветочки плотно прилетают к веточкам, словно прикрепленные искусственно. Лес просто взрывается громкими трелями птиц, приветствующих весну.

Экспедиция.

Спустя несколько лет мне довелось участвовать в биологической экспедиции в эти края. На самом деле экспедицией это можно назвать с трудом, просто обучающий выезд с целью познакомить будущих ученых с полевыми работами. Им требовались организаторы туристской составляющей их вылазки, дабы не отрывать биологов от работы. Узнав о месте сего мероприятия, я, естественно, не смог отказать. Под экспедицию были выбраны две с половиной недели мая.
Прибыв на станцию Толмачево, где был оговорен общий сбор, встречаюсь с биологами и предлагаю выступить в роли проводника по здешним краям. Получив одобрительный ответ и узнав наиболее выгодное для них место под лагерь, выдвигаемся в путь. Выбор пал на достаточно большую поляну в сосновом бору, неподалеку от которой бежал небольшой ключевой ручеек, а также в паре километров ходу была речка Ящера.
Лагерь получился внушительным: три шатра человек на 15 и с десяток палаток, чуть поодаль стояла походная баня. Под одним шатром был организован обеденный стол, второй служил складом вещей и научного оборудования биологов, а в третьем ученые поставили столы и для проведения научной деятельности. Они активно исписывали своими наблюдениями, замерами, опытами толстые журналы в плотных обложках, и составляли большое множество видовых гербариев. Ранним утром, когда солнечные лучи только-только побиваются сквозь сосновые ветви, биологи вставали и, наскоро перекусив чаем с кашей, уходили далеко в лес или к скалистым берегам Ящеры, проводя там время до обеда. Обед был после полудня, а затем наступало время систематизации и обработки данных, кои были получены утром. Все это происходило с упорством прилежных учеников.
Как организаторы туристской составляющей, мы почти ничего не делали целыми днями. Заготовив дрова или помыв котлы, принеся воды или прибрав в лагере, спокойно уходили гулять по лесу. Ловили рыбу, фотографировали зверей и птиц, а иногда просто сидели в лагере в креслицах, читали книги или общались.
Вечером наступало время общего сбора. Все садились вокруг большого костра, который был в центре лагеря, и обсуждали прошедший день. Темнело быстро. Небо покрывалось россыпями звезд бело-топазного цвета, они игриво подмигивали, смотря на нас с небосвода, изредка срываясь и падая.  Уханье сов и потрескивание углей в костре мешались со звуками гитарных струн и шипением закипающего в котле чая.

С тех пор уже утекло достаточно воды. Но до сих пор мне нравится приезжать на выходные в те места. Хоть и нет больше той большой усадьбы, как нет и домика моей соседки, но все равно очень даже приятно посидеть на Лужском берегу или пройтись по лесным тропинкам до поляны, на которой был лагерь биологов, или же просто взяв каяк проплыть по Ящере мимо скал к лесным ручьям и предаться воспоминаниям дней минувших.