Заточённый

Болит. Болит так, что хочется разорвать себя и вынуть эту боль. Я сижу на кушетке в маленькой комнате. На стенах обшарпанная зеленая краска. Зеленый успокаивает. А вот следы рук, процарапавших до штукатурки эту зелень. Не успокоила. На потолке, очень высоко, светят мерзким белым светом длинные люминесцентные лампы. Кто-то посмотрит на такие и обрадуется, что еще может на что-то смотреть, а другой сразу поймет, что это последнее, что он видит. Я же смотрю на них уже два года. Вроде два. Хотя какая разница. Это наверно тоже, то что я увижу последним.
В конце комнаты раковина, в которой нет воды, а рядом унитаз. Из него смердит мочой. Слышится поворот ключа.
– Обед, – говорит огромная женщина в белом халате и вручает мне миску с ложкой.
Кажется ее зовут Марина или Ирина. Непонятное варево пересолено. Что-то хрустит на зубах. Отравили бы они меня что-ли.
– Здравствуйте Петр Дмитриевич! Как ваши дела? – спрашивает мой врач, явно запоздавший с обходом.
– Вам лучше знать, – отвечаю я, доедая.
– Анализы хорошие, – говорит медсестра, листая карточку.
– А как сон Петр Дмитриевич, ничего не беспокоит? – продолжает доктор.
– Годовой отчет и обанкротившееся дочернее предприятие, а в целом все хорошо.
– Вот видите прогресс на лицо. Закончим курс таблеточек и подумаем о переводе вас в общую палату.
– Да я уже привык.
– Общение важно для выздоровления. И прогулки добавим.
– Там солнце, – морщусь я.
– Солнце очень полезно. До завтра Петр Дмитриевич.
Проходя мимо унитаза доктор останавливается.
– Скажи санитаркам, чтобы чаще смывали, – говорит он медсестре.
– Так ведь воду с утра отключили, – отвечает она.
Ушли. Потом вернулась Марина или Ирина и забрала миску с ложкой. Ну вот обеденный перерыв закончился, пора. Я поудобнее устраиваюсь на кровати, стараясь не попадать на продавленные ямы в матрасе.
…
– Приветствую всех! – говорит Питер Баркс, входя в конференц зал, где собрались главы компаний.
Он занял центральное место главы холдинга и посмотрел на помощника, сидящего слева.
– Сегодня надо решить вопросы с падением акций Инторига Лимитед. И определиться с датой начала процедуры банкротства Ясуке.
Он запускает на большом демонстративном экране диаграмму с графиками курса акций.
Спустя час, Питер вышел из зала и направился в свой кабинет. Покрутил кресло за спинку, но не стал садиться, а подошел к панорамному окну. Внизу лежали прямоугольники небоскребов пониже. Они были похожи на столбчатую диаграмму. Где-то, невообразимо далеко, перемешались мелкие точки людей, как погрешность в расчетах роста и падения цен на этой диаграмме.
Он, наверно, был один из десятка самых богатых людей на планете. Не официально на страницах глянцевых журналов, а реально. Ежедневно регулируя рост и падение этих самых серых, синих, черных столбцов всего мира.
Он вернулся к столу. Зашла секретарь.
– Встреча с директором Китуцуро перенесена на завтрашнее утро. У них проблемы с погодой, его самолет не смог взлететь. В четыре сеанс психотерапии и на сегодня больше ничего не запланировано.
– Спасибо Мари.
Раскаленный асфальт обдал жаром. Несколько стремительных шагов и он уже в прохладном салоне Майбаха.
«Может выделить доктору кабинет в здании офиса, или даже целое крыло, это бы избавило от этих беспощадных поездок», – думал Питер.
– Устраивайтесь поудобнее. Как ваши дела? – спрашивает доктор.
– Много работы, – остальное без изменений.
– Давайте поподробнее. Как прошла ночь?
– Проснулся, ну во сне, опять ходил по запертой комнатке. Стучал в дверь. Никто не пришел. Стучал по стенам. Пытался отломить кусок от кровати, но ничего не получилось.
– Зачем пытались поломать кровать?
– Чтобы запустить в эти гадкие лампы. Потом помочился в туалет и не смог смыть. Комнату заполнило зловоние. Я так озверел, что стал царапать стену. После проснулся от боли в пальцах, их словно свело. И выяснилось, что я обмочился.
Доктор что-то записал в свой блокнот. Потом деликатно улыбнулся.
– Я бы порекомендовал повторить энцефалограмму в фазе сна. Я понимаю, что вы занятой человек, но надо найти время.
…
Я проснулся от скрипа двери.
– Ужин. Каша и печенье.
– Можно два?
– Можно, - улыбнулась Марина и воткнула в миску с кашей еще одно печенье.