Свадебное платье II

                II

     Газета выходила по средам, и уже в среду вечером Маше позвонили. Пожилая женщина радостно рассказывала, что ванночка им нужна именно розовая, что у её младшего сына  вчера родилась дочка, что  дождалась она, наконец, внучки, что у старших сына и дочери мальчики, а так хотелось девочку... Маша, всё это выслушав,  продиктовала свой адрес. Завтра вечером за ванночкой  должен прийти сын  звонившей женщины.

      На следующий день в музыкальной школе был концерт для родителей, выступали двое Машиных учеников,  она сама играла пьесу Шуберта, и Лиза с Мишей остались после сольфеджио послушать.  Домой   вернулись к семи часам вечера, едва вошли, как в дверь позвонили: очевидно, пришли за ванночкой.

     Маша открыла. На пороге стоял высоченный, широкоплечий парень лет двадцати пяти или чуть моложе, с кудрявым русым чубом и крупными чертами лица. «Емеля из сказки, - усмехнулась про себя Маша, - или Иванушка-дурачок». При виде Маши зрачки у гостя на мгновение расшились, «О-о!» - непроизвольно выдохнул он.

     Маша не успела переодеться после концерта и была при полном параде: в лучшем своём тёмно-вишнёвом платье с кружевным воротничком, с модной причёской, подкрашенная. Она, конечно, знала, что красива, может быть, даже очень красива. Десятки раз слышала, что похожа на молодую Наталью Варлей, только стройнее, изящнее. Но получать бонусы со своей красоты не умела, а скорее,  не хотела. Поздоровавшись без улыбки,  пригласила парня войти.

     - Меня зовут Олег, - зачем-то представился он и, не сводя глаз с Маши, принялся  рассказывать, как он долго искал их дом, чуть не заблудился. (Дом напротив остановки, только дорогу перейти. Как тут можно заблудиться?) Он говорил и говорил, про свою работу (работал монтажником), ещё про что-то. Лиза с Мишей принесли ванночку, унесли деньги, а он всё говорил.  Дети  ежеминутно выбегали в коридор, а он продолжал рассказывать о  каких-то своих знакомых,  громко смеялся... Только минут через двадцать Маше удалось наконец выпроводить назойливого гостя.
 
     - Дурак какой-то! - обиженно констатировал Миша, едва  за гостем закрылась дверь.
     - Точно! - поддержала брата Лиза. Дети проголодались, а разогреть себе ужин не могли: им не разрешали самим включать газовую плиту.

      Дней через пять  Олег позвонил, но Маша не стала с ним разговаривать, соврала, что у неё гости. Через два дня он снова позвонил, Маша молча положила трубку. Она уже жалела, что дала это дурацкое объявление. Вечером зашла соседка тётя Валя.  Оказывается, Мишанька  успел разболтать, как они продавали ванну, и тётя Валя пришла поругать Машу: зачем дала в газету объявление с телефоном, зачем дала свой адрес чужим людям, мало ли что у них на уме, а дети по вечерам, бывает,  одни дома сидят. Маша, честно говоря, и не подумала об этом, хотя следовало бы. Она успокоила тётю Валю, сказав, что больше ничего продавать по объявлениям не собирается, просто ванна мешала, занимала много места. Олег не показался  Маше опасным, а что было у него на уме, она  догадывалась.

     Через неделю, возвращаясь вечером с работы, Маша увидела, что у  подъезда топчется Олег. А возле соседнего подъезда, заложив руки за спину, прогуливалась бабка-пенсионерка. Имени её Маша не помнила, зато абсолютно точно знала, что ни одна сплетня, ни один скандал во дворе не обходился без её участия. Олег, заметив Машу,  устремился ей навстречу. Бабка  с выражением хищного любопытства вытянула шею. Но Маша уже решила, как поступить.

      Растянув губы в улыбку, она подошла к Олегу и взяла его под руку со словами: «Мне надо поговорить с вами». Бабка, делая вид, что прогуливается, стала понемногу приближаться.  Маша увлекала сопротивляющегося  Олега  подальше от дома, и они вышли на центральную улицу.  Маша оглянулась: бабка-сплетница показалась из-за угла. Олег, глупо улыбаясь, пытался о чём-то спрашивать, но Маша не вслушивалась. Они перешли через дорогу и были уже на остановке. Только теперь Маша  заговорила:

    - В моём телефоне есть определитель номера (не было его, конечно!), так что   номер вашего телефона я знаю. Если вы ещё хоть раз   приблизитесь к моему дому или позвоните, я обращусь в милицию, скажу, что вы угрожаете мне и моим детям. Соседи вас видели, они подтвердят. А теперь садитесь в автобус и поезжайте к своей семье!

      На лице Олега было написано совершенное непонимание происходящего. Маша повернулась и пошла домой.    Красивый, почти новый комбинезон, из которого Миша быстро вырос, она через пару недель сдала в ближайшую комиссионку.


      … Мысли так и вращались вокруг этих проклятых магазинов, поход в которые по нервным затратам Маша приравнивала к посещению зубного врача.

        А в доме напротив светились уже три окна. Проехала легковая машина, через пару минут ещё одна, потом ещё...  Вот, наконец, раздалось знакомое нарастающее гудение, и Маша увидела приближающийся к остановке троллейбус. Посмотрела на часы: без пятнадцати шесть. Быстро оделась и вышла из дома.

       Её встретил тёмный, безмолвный двор и ни одной живой души  вокруг -  стало  страшновато.  На центральной улице кое-где горели фонари. «Это уже  немного веселее», - думала Маша, обходя сияющие жёлтым светом  лужи. На остановке  разглядела две фигуры — опять стало страшно: что за люди? Вдруг пьяные?  Подошла ближе и увидела, что это старичок со старушкой, а рядом с ними несколько больших сумок — до автостанции, значит, едут, ей тоже выходить на этой остановке. Вздохнула облегчённо.

      К магазину подошла ещё до семи  и была в очереди четвёртой. Накинула капюшон, не от ветра, а чтобы лицо закрыть. В этом  районе шансов встретить знакомых было  мало, но Маша всё равно опасалась, решила  стоять в очереди молча, ведь по голосу  легко узнать человека. Скоро подошла немолодая женщина и заняла очередь за Машей, потом стали подходить ещё и ещё. Очередь разделилась на группки, люди обсуждали цены на продукты, инфляцию, два старика, оказавшиеся в женской очереди, говорили о политике, обсуждали депутатов.  Маша молчала.

     Ровно в девять дверь магазина открылась и люди стали  входить по одному. Выходили с маленькими кусочками картона в руках - талонами. Маша тоже получила  талон, на котором было написано: «11. 11  9.40  две вещи».  Значит, ровно через неделю утром она должна будет привезти в этот магазин сапожки и свадебное платье.

      Сапожки эти Лизе достались случайно: дочери Машиной коллеги родственники привезли из Чехословакии, но что-то напутали с размером,  и сапожки оказались малы. Стоили   недёшево (ЦЕБО — известная фирма), но Маша отложила все другие покупки, папа добавил недостающую сумму, и сапожки купили. Вот была радость для Лизы!  Кожаные красные сапожки на белой подошве, отделанные  пушистым белым мехом  - она даже не мечтала о таких. Маша распустила свой старый красный свитер (на локтях он   протёртся до дыр и ремонту уже не подлежал),  этой пряжи хватило на шапочку, шарфик и рукавички для дочки, которые и были  связаны за ноябрьские праздники. Пальтишко у Лизы  синее, синий и красный  — прекрасное сочетание, и всю зиму дочка проходила такая нарядная. За лето  заметно подросла, и когда в сентябре  примерила  любимые сапожки, они были уже малы. Маша смазала сапожки кремом для рук, расчесала мех  и положила в коробку — приготовила к продаже.

      А вот со свадебным платьем дело обстояло сложнее: видеть его дети не должны, чтобы не рассказали папе или ещё кому-нибудь.