Лонг-лист тематического конкурса Весенний калейдос

1 Поцелуй солнца
Маленькаялгунья
Люди еще спят в ожидании весны, досматривая последние черно-белые сны надоевшей зимы. А  весна осторожно ступает по умирающему снегу босыми ногами, оставляя после себя первые проталины.
Я назначила солнцу свидание на окраине города. И оно появляется строго по времени, отмеченному в настенном календаре. Робкие лучи приветливо касаются бледной кожи, уставшей от холода за долгую зиму. Тепло проникает все глубже, согревая одинокую душу.
 Женскую душу, ожидающую возвращения весеннего солнца, вопреки неутешительным прогнозам синоптиков-скептиков.
Каждому хочется верить в чудо, которое подарит надежда за терпеливое  ожидание. Это чудо – божественная и солнечная любовь. И неважно, к кому она будет обращена – к ребенку или старику, мужчине или женщине, животному миру или оживающей природе. Главное, что она вновь готова поселиться в наших израненных сердцах и недоверчивых душах.
Я открываю  для любви свое сердце нараспашку, как окно в теплый мартовский день и  впускаю свежую струю живительного воздуха.
Пусть в затаившейся  душе  по-прежнему  звучит  капель! И  в каждой капле тающей сосульки  я увижу  твою неповторимую улыбку, за которой привычно пойду по лыжне до самого горизонта...
Люди еще спят, околдованные  цветными  снами  ранней весны.
А я, в ожидании поцелуя, прикрываю счастливые глаза ресницами и шепчу сквозь столетия:
- Здравствуй, солнце мое!
И вновь ощущаю на губах тепло солнечных лучей, как твоих трепетных пальцев.
2 Телефонный роман
Валерий Рыбалкин
   Знаете ли вы, что такое весна на юге России на берегу тёплого, древнего, овеянного легендами моря? Особенно упоительны своей темнотой и нежностью майские вечера и ночи, когда спать совсем невозможно, но хочется бежать к морю и до бесконечности любоваться лунной дорожкой, отражающейся от его сонной, загадочной своей таинственной глубиной поверхности. 
 
   В один из таких вечеров в середине семидесятых годов прошлого века я, студент вуза, сдав последний экзамен летней сессии, со стайкой однокашников пришёл в городской парк, чтобы отдохнуть, потанцевать и порадоваться вновь обретённой после надоевших за зиму конспектов и учебников свободе. Было приятно распрямить плечи и подумать обо всех прелестях предстоящего лета.

   Войдя на танцверанду, я обратил внимание на группу девчонок, стоявших поодаль и весело щебетавших о чём-то своём. Одна из них, пухленькая голубоглазая хохотушка, чем-то привлекла моё внимание. В других обстоятельствах я, возможно, не решился бы подойти и пригласить её на танец, но весна, ощущение свободы, а также предвкушение предстоящего летнего отдыха отодвинули на второй план мою обычную робость, и через мгновение я коснулся её мягкой податливой руки.

   Ощущение, которое я испытал при этом, описать почти невозможно. Наверное нечто подобное испытывает последователь Будды, когда после долгих и изнурительных тренировок вдруг проваливается в Нирвану, чувствуя просветление, неизмеримую глубину, величие разума и единство со всей необозримой Вселенной. Мягкая, нежная, атласная кожа её руки не могла сравниться ни с чем, до чего когда-либо приходилось дотрагиваться моим пальцам. А когда мы вошли в круг танцующих, когда я обнял её за талию и сквозь платье ощутил упругость неземного, сказочного и желанного тела, твёрдость скрывающихся в его глубине рёбер, запах духов, смешавшийся с неповторимым ароматом, присущим только ей и никому другому, моему блаженству не было предела. Несколько минут, проведённые рядом с этим ангелоподобным существом, надолго изменили мои представления о прекрасном, и всю жизнь мою подчинили служению этому внезапно обретённому божеству.
 
   Провожая её домой, я узнал, что зовут мою избранницу Ирина, что она на год младше меня, что приехала из Москвы к родственникам отдохнуть и немного погреться у берегов нашего южного моря. Несколько вечеров, проведённых рядом с ней на той же танцверанде в парке, показались мне сказкой, а сорванный короткий поцелуй утвердил меня в мысли, что подруга моя - существо неземное, чудесное, эфемерное, и встреча с ней - величайшее невероятнейшее и счастливейшее из всех событий моей недолгой жизни.

   Но испытываемое блаженство не могло продолжаться слишком долго. На третий или четвёртый день прекрасная фея сообщила, что билет на поезд куплен, что провожать её не стоит, так как тётка у неё строгая, и что она оставляет мне московский телефон, по которому я могу звонить ей в любое время дня и ночи. Прощальный поцелуй был долгим, и она скрылась в глубине подъезда, оборвав на самой высокой ноте чудесную мелодию, звучавшую в моём влюблённом сердце...

   Это сейчас каждый имеет по одному, а то и по два мобильника, а в те годы для того, чтобы позвонить в другой город, надо было идти на главпочтамт, там на переговорном пункте менять деньги по пятнадцать советских копеек, и из только что появившегося чуда техники - небольшого висячего шкафа-автомата - по специальному коду звонить не куда вздумается, а только в некоторые избранные города нашей необъятной Родины. Несколько минут разговора - и автомат требовал новую монету, потом ещё и ещё. Когда монеты кончались, оканчивался и разговор, оборвавшись на полуслове.

   Но скажите мне, откуда у бедного студента деньги? Стипендия, помощь небогатых родителей, разгрузка вагонов, летняя работа в стройотряде - вот и все статьи возможного дохода. После первой же недели интенсивных телефонных переговоров финансы мои запели романсы, а сказано было ещё так мало! Хотелось вывернуть наизнанку всю свою любящую беззащитную душу и отправить её по телефонным проводам предмету невероятной нежности и обожания, чтобы поняла она, как тяжело даётся разлука, как хочется взлететь в небо и помчаться  туда, где живёт единственная и неповторимая, к которой стремится всё моё существо, слышать голос которой для меня - счастье, а видеть и держать её руку в своих ладонях - недостижимый предел мечтаний.

   Щебень и песок, «стахановская» лопата, которой я вместе с другими студентами разгружал железнодорожные платформы на цементном заводе, не могли умерить мой пыл. Вагон «посуды», за разгрузку которого платили поболее, эти кипы оцинкованных и эмалированных тазов, бачков и корыт надрывали моё тело, но не душу, стремившуюся хотя бы виртуально, хотя бы на несколько минут услышать её волшебный, струящийся в телефонной трубке голос, который преследовал меня днём и ночью, не давая покоя даже в тревожных снах, уносивших всё моё существо в заоблачные дали. Туда, где обитала светлая, прекрасная и необозримая, как море, душа моего ангела во плоти.

   Два месяца, проведённые в стройотряде, показались мне вечностью. Переговорного пункта в казацком хуторе, где мы строили дома для колхозников, не было, и поездки в райцентр после работы выматывали ужасно. Но вот, наконец, стройотрядовская страда закончилась и, не дожидаясь зарплаты, взяв у друга взаймы необходимую сумму, я отправился в Москву, город, который многих манил своей красотой и неизвестностью, и который мне довелось видеть только однажды, да и то проездом.

   Поезд прибыл в столицу ранним утром, и первое, что привлекло моё внимание на железнодорожном вокзале, был телефон-автомат. Обычный автомат, бросив в который двухкопеечную монету, можно было разговаривать хоть сутки напролёт. Я набрал врезавшийся в память номер и с замиранием сердца услышал её неповторимый голос, который мог бы узнать из тысячи.
   - Я приехал, Иринка. Я здесь, в Москве! - сообщил я ей радостное, такое долгожданное и почти невероятное для меня, привыкшего к телефонным излияниям, известие.

   Станции метро, эскалаторы, улица, дом, квартира... Я летел к ней на крыльях любви! Дверь открылась, и только тут я вспомнил, что не купил подарки, цветы. Но мои глаза горели ярче бриллиантов, мои слова были прекраснее пения птиц... Я снова держал её за руку и говорил, говорил, говорил... Она читала мне свои стихи, показывала что-то, но я видел только её прекрасные глаза, слышал упоительную мелодию её голоса, и ничего более.

   Наконец она сказала мне, что я должен заказать столик в кафе, где мы встретимся через некоторое время. Ей надо было привести себя в порядок и переодеться. Всё было сделано, и уже через час я ожидал её за столиком. Но пришла она почему-то не одна. Молодой человек - чуть постарше меня, с горящими непонятным огнём сдерживаемых страстей глазами представился Колей. Мы заказали вино, ещё что-то и сели за стол. Я смотрел на Ирину непонимающим вопросительным взглядом, но она молчала, а на мой немой вопрос ответил её спутник:
   - Ты знаешь кто я такой и какая моя фамилия? А фамилия моя - Бендера! Слышал такую? И сам я из города Бендеры. У нас все, начиная от моего дальнего родственника Степана Бандеры и до самого последнего Бендерчика, не любят, когда чужие отбивают наших девок!

   Он смотрел на меня своими бесцветными, как у всех очень светлых блондинов, почти немигающими навыкате глазами. От выпитого вина и от произнесённой тирады лицо его покраснело и пошло пятнами, отчего у меня, видавшего и не такие разборки, мурашки пробежали по коже и скрылись где-то там, под рубашкой. Стало не по себе, но я молчал. Ирина тоже молчала, потупя взор. Потом встала, взяла своего друга за руку и каким-то властным, железным, неизвестным мне и оттого чужим - страшным неестественным тоном сказала: 
   - Пошли, Мыкола!
   
   Они вышли, а я остался сидеть, не в силах подняться, что-то сделать, что-то сказать, пошевелиться. Как в страшном сне всё видел, всё чувствовал, но не мог сдвинуться с места. Наконец через какое-то время мне удалось встать, выйти из кафе, и ноги сами понесли меня в неизвестном, наугад выбранном направлении. Мыслей не было, только боль, ужасная боль где-то в груди, в районе сердца. Такая боль, которую вынести было выше всяких человеческих сил.

   На глаза мне попался телефон-автомат. Машинально я достал двухкопеечную монету, так же машинально набрал номер. Она ответила, начала говорить, но звонок прервался на полуслове. Вторая монета - и снова её до боли знакомый голос, отгонявший кого-то от аппарата, похоже, Мыколу. И опять короткие гудки. Больше монет у меня не было. Я разменял целый рубль по две копейки, но пока шёл к магазину, пока менял деньги - понял, что звонить бесполезно.
   Перед глазами замелькали какие-то дворы, дети, играющие на образцовых детских площадках, бельё, сохнущее на верёвке. Верёвка...

   - Я не могу больше жить, я должен умереть, удавиться! Нет моих сил выносить эту страшную боль, это вероломное предательство!
   Никак не укладывалось в голове, что ТАК можно поступить с человеком, который ежедневно, по нескольку раз в день звонил, доверял тебе свои мысли, чувства, готов был ради тебя на всё.
   Как робот, в которого заложили новую программу, я зашёл в магазин, купил пачку лезвий для безопасной бритвы, срезал пустующую бельевую верёвку и приступил к поискам подходящего дерева, где можно было бы навсегда унять давящую сердце боль. Чтобы достойно уйти в мир иной, отослал другу деньги, которые брал взаймы, написал и бросил в почтовый ящик прощальное письмо родителям и забылся в какой-то полудрёме, сидя на скамейке в тихом московском сквере.

   Очнулся я ночью. Улицы были пусты, боль не отступила, а решимость свести счёты с жизнью не пропала. В кармане бренчал разменянный по две копейки рубль, и я направился к ближайшей телефонной будке. Трубку взяли сразу. Она не спала и тут же зачастила, чуть не плача:
   - Где ты? Что с тобой? Почему ты так долго не звонил? Тебя били? Коля с друзьями ждал тебя у входа в метро, хотели с тобой разобраться.

   Я молча слушал. Потом сказал, что жив, здоров, никого не видел. Спросил, кто такой этот Коля и давно ли они встречаются? Она плакала, просила прощения, говорила, что её когда-то давно обманул один парень, очень подло обманул и бросил. Тогда она ужасно обиделась и поклялась отомстить за себя, за всех обманутых женщин изменщикам-парням, мужчинам, всему противоположному полу.
   С Колей они знакомы полгода (ещё до встречи со мной, отметил я про себя). Она не решила пока, нравится он ей или нет. Так же, как не определилась и со мной. Тогда я спросил, собираются ли они расставаться? Выбирай, мол! На другом конце телефонного провода опять послышались рыдания, и стало понятно, что их отношения зашли слишком далеко. Повесив трубку, я прошёл ещё несколько кварталов до следующего телефона и позвонил снова, пытаясь найти оправдание, понять, почему она так со мной поступила? Но ничего определённого, к сожалению, не услышал.

   Душа моя была пуста, программа самоуничтожения запущена, и без особых чувств и эмоций я приступил к её реализации. Весьма кстати на пути моём попалась небольшая рощица, ещё не застроенная новыми домами. Мне приглянулся торчащий горизонтально шикарный сук какого-то дерева, я забрался на него с петлёй на шее, привязал, как следует, второй конец верёвки и повис на вытянутых руках.

   Оставалось расцепить пальцы, и биография моя на этом очень даже легко и просто могла завершиться. Но…
   Что случилось со мной, я так и не понял тогда, не могу понять и по сей день. Бог это был или дремучий инстинкт самосохранения, не знаю. Но МНЕ ВДРУГ ЗАХОТЕЛОСЬ ЖИТЬ!!! Жажда жизни, дремавшая доселе где-то в глубине сожжённой несчастной любовью души, вдруг вырвалась наружу, и мир внутри и вокруг меня изменился до неузнаваемости. Я почувствовал свежесть предутреннего ветерка, услышал звон цикад, неизвестно откуда взявшихся в этих широтах и певших свою непрерывную звонкую песню, увидел алый отблеск нарождавшейся утренней зари... Крик петуха, предвестника нового дня, взорвал мой слух.

   «Откуда здесь, в Москве, петухи? - подумалось мне. – Или это уже слуховые галлюцинации начались? Что со мной?»
   И тут я почувствовал, как болят мышцы рук, на которых я висел минуту или более. Страх того, что мне не удастся подтянуться, что руки сами разомкнутся от усталости, что петля затянется, что жизнь моя оборвётся навсегда, пронзил истерзанное страданиями сердце. Жажда жизни восторжествовала, к моему величайшему удивлению и облегчению вытесняя боль, которая привела меня на эту поляну, к этому дереву и заставила надеть на шею эту петлю. Желание жить прогнало муки несчастной любви, придало мне силы и заставило сделать рывок, на который спустя минуту я был бы, скорее всего, не способен.

   Дрожащими от напряжения руками освободившись от верёвки, я прыгнул вниз на землю и понял, что произошло невероятное. Нет больше того мальчишки, который несколько минут назад со слезами отчаяния взобрался на дерево! Нет страдальца, который чуть было не отнял у себя самое ценное, что даётся человеку - тот дар, который он всегда должен с достоинством нести сквозь радости и несчастья, сквозь огни и воды до самого последнего возможного человеческого предела - свою единственную неподражаемую жизнь, которая кажется бесконечной и совсем не ценится юношей, но последние капли которой растягивает, наслаждаясь ими и понимая их неповторимую уникальность, тот, кому жить на этой земле осталось совсем немного.

   «Не мною дано, не мною должно быть отобрано!» - подумал я и вздохнул с облегчением.
   Утренняя заря не на шутку разгоралась в проёме одной из улиц. Вся полнота жизни вернулась ко мне, и я был ужасно рад её возвращению. Хотелось петь, хотелось бежать, кричать и радоваться восходящему солнцу, Москве, людям, радоваться вновь обретённой возможности верить в будущее, любить и творить…

   Пройдя несколько кварталов в таком приподнятом настроении, я вдруг вспомнил, что у меня совсем нет денег и что моё посмертное письмо родителям отправлено. Представив, что с ними будет, когда они получат это послание, я заранее ужаснулся. К счастью, память не изменила мне, и через полчаса я стоял рядом с почтовым ящиком, в который бросил злосчастное уведомление о своей кончине. "Выемка писем от семи до девяти часов утра", - гласила надпись, успокоившая моё колотившееся от нетерпения и быстрого бега сердце. 
   Как я умолял работника почты, когда подошла машина и все письма из ящика плавно переместились в специальный мешок! Не паспорт, не предложение сличить мой почерк с почерком на конверте, а, скорее всего, глаза мои и весь мой потерянный и несчастный вид тронули почтаря, который вернул мне конверт с убийственным для родителей текстом.

   Пригородные электрички, овраги и перелески, мелькавшие за окном, строгие на первый взгляд контролёры... Через сутки я уже был в Туле - усталый, голодный, не выспавшийся. Жёсткая вокзальная скамейка, с которой меня согнал милиционер, перспектива путешествовать такими темпами ещё неделю, живот, который стал на удивление плоским и требовал пищи... Пришлось продать по бросовой цене фотоаппарат - премию за ударную работу в стройотряде и единственную ценную вещь, которая была у меня с собой. Хватило на буханку хлеба и билет в общем вагоне.

   Никто не узнал о моём неудачном путешествии, и только друг недоумевал немного, когда получил денежный перевод из Москвы. Хорошо, что мною не была заполнена графа для писем. Молчание - золото!
   А через полгода, когда я приехал домой к родителям, отец протянул мне голубенький конверт с обратным московским адресом.

   - Я его, конечно, открыл и прочитал, - сообщил он доверительно после принятого на грудь по случаю моего приезда. - Ты поосторожнее там, московские девки - ой, какие ушлые!
   Поморщившись от такого бесцеремонного вторжения в личную жизнь и начиная привыкать к тому, что письма мои могут быть прочитаны почтовым цензором, отцом, кем угодно, я взял конверт и ушёл от всякого обсуждения этой вновь открывшейся темы.
   Никто не должен знать о том, что произошло со мной. Это была просто прививка против страшной болезни. Душа моя переборола поразивший её на время смертоносный вирус и выработала против него стойкий иммунитет.

   Открыв заклеенный, как и положено, конверт, я, кажется, впервые увидел её почерк. Невзрачные скачущие буковки, ужасающие орфографические и стилистические ошибки... Содержание письма не сразу дошло до меня, да мне и неважно было, что она писала. Извинения? Какие уж тут могут быть извинения! Любовь? Я больше не верил ни единому её слову! Развеяв пепел от сожжённого письма, я вместе с ним развеял и остатки своего подвергшегося унижению чувства.
   «Боже, - думал я, - куда я смотрел, где были мои глаза? Неужели надо было пройти через тот ад, через который довелось пройти мне, чтобы понять всю никчёмность, всё убожество этой мелкой примитивной душонки? Как она могла завладеть мною, человеком вроде бы разумным, как довела меня до последней черты?»

   Но мысленно представив её глаза, её мягкую белую руку в своих руках, я тут же понял, КАК!  На мгновение чувства мои снова восторжествовали над разумом. И только усилием воли я, уже привычно, сбросил с себя это наваждение. Воистину, любовь зла!
   А номер московского телефона сохранился в моей памяти на всю оставшуюся жизнь - как штамп, как прививка, как неизгладимое клеймо, невидимое постороннему взгляду, но незримо присутствующее и напоминающее о себе в самые трудные переломные моменты.

   Пытаясь найти выход из сложной житейской ситуации, я, как правило, подключаю разум, все душевные силы, весь свой жизненный опыт. И тут в голове помимо воли включается, начинает работать какой-то непонятный фантастический номеронабиратель, с жужжанием вновь и вновь повторяя цифры навеки врезавшегося в память желанного когда-то, но преданного забвению московского номера. Под аккомпанемент циклически повторяющихся волшебных цифр решение проблемы приходит само. Простое и единственно верное...
3 Тонечкина капель
Ирина Шабалина
Весна 44-го была ранняя.
  И капель звенела  на все голоса.
 Даже в полевом госпитале умудрялась звенеть,  с деревянных навесов соскальзывали сверкающие капельки.

Тонечке тогда и восемнадцати не  было. Годок она себе прибавила, только бы в госпиталь приняли.
 На всё была готова – убирать, перевязывать, еду подавать, мыть. Да больше ничего ей и не доверяли. На поле боя не пускали, щадили. Девочка же совсем.Тростиночка.

 А девчонки – медсёстры отважные, санинструктора -  ходили. Вернее, ползали. Сколько бойцов вытащили! А сколько их самих полегло! И подруга её, Верочка, погибла недавно. Так и затихла рядышком с бойцом, которого тащила на себе. Так и похоронили их вместе.
 Долго их Тонечка оплакивала. Пока не пришёл ОН.

Андрей пришёл сам, поддерживая окровавленную, висящую плетью руку.
 Тонечка встретила его первой, потому что до него, как до легкораненого, дела не было измученным хирургам и медсёстрам. В первую очередь оперировались тяжёлые, со страшными открытыми ранами бойцы. Но даже и для них обезболивающих не хватало. Что уж говорить о легкораненом? Подумаешь, руку насквозь прошило осколком. Тонечка сама его перевязала как смогла и. . . потеряла голову.
 С той минуты она ходила за ним, как привязанная, а когда до него дошла очередь идти в операционную, изнывала от тоски и сострадания у тонкой брезентовой стенки, слыша его мучительные, сдавленные стоны.  Но боль он переносил мужественно, за что его даже похвалил грозный хирург Пал Палыч, а Тонечка за брезентовой стенкой возгордилась.
 Стояла, не помня себя, и у тонкой стенки его «палаты», пока сердитая старшая медсестра  Нин Иванна не прикрикнула на неё.
 Но заниматься делами Тонечка не могла,всё валилось из рук, и, почему-то подобревшая, Нин Иванна, украдкой смахнув слёзы, разрешила девушке ухаживать за Андреем.
 Для Тонечки - словно солнце взошло. Она подносила Андрею еду, даже с ложечки пыталась кормить его,  пока он не сказал, что в его левой руке ложка вполне помещается.
 Она делала уколы, перевязывала, а вся  «палата» легкораненых следила за ними с улыбками.
 Но были и недобрые взгляды, усмешки, и зависть.
 Особенно  отличался в подбрасывании издёвок и  сальных шуточек противный толстый Стёпка, который ещё за неделю до того, как пришёл Андрей, пытался «ухаживать» за Тоней.   Но Тоня упорно его не замечала.
Даже сальных шуток не слышала. Но зато Андрей слышал. А когда Стёпка, за спиной вошедшей Тони, изобразил непристойные движения, мерзко улыбаясь, и прошипел: « А я бы не стал долго смотреть  на цыпочку, на всё согласную, а давно бы. . .» ,
Андрей молнией метнулся к обидчику и  кулаком здоровой  руки со всех сил врезал по ненавистной ехидной морде. Завязалась потасовка.
 Едва растащили противников. А Тонечке, сердитая Нин Иванна, заходить в «палату»,запретила.
  Но девушка это легко стерпела, потому что  поправлявшийся Андрей уже мог выходить и, несмотря на запрет, они убегали тёплыми вечерами в соседнюю рощицу, где бродили, не помня себя.
 Андрей здоровой рукой обнимал худенькие плечи мед.сестрички, а потом  привлекал к себе и целовал исступлённо, задыхаясь от нежности, И шептал: «Тонечка, Тонечка!»
Другие санитарки и медсёстры смотрели на Тонечку искоса. Кто-то ехидничал, кто-то говорил, что нельзя себя девушкам так вести, а то. . .
 
«А то» было тайным,щемящим, зовущим и стыдным, а из-за этого ещё более манящим.
 И чем больше было шёпота и намёков, тем более манило запретное прекрасное.
 Но однажды сердитая Нин Иванна пригрозила: «Смотри, Тонька! Отправлю тебя в тыл с «тяжёлыми»! Доиграешься со своим!».
 Тоня сначала поплакала, а потом словно в омут с головой кинулась, отбросив все предосторожности. Словно вопреки всем намёкам и нравоучениям, шепча себе в оправдание: «Да какой стыд?  Война ведь! А если нас завтра... И я не узнаю ЭТОГО...Люблю я его!»
И набравшись уверенности, отчаянно позволяла по вечерам всё более смелые ласки любимому,и поцелуи становились всё горячее.

И вот уже замаячил на рассвете давно примеченный, уже просохший стожок и закружились все звёзды, свиваясь в немыслимые узоры и не осталось ничего в мире – ни войны ,ни тыла, ни подружек, ни грозных начальников – а только они вдвоём, и губы и руки ненасытные, и огромное, всепоглощающее счастье. . .

Наутро она не могла спрятать сияющих глаз. И вдруг прекратились все упрёки и нравоучения.
Или Тонечка перестала их замечать? Счастье её было так велико, что выплёскивалось на окружающих. И хотя вокруг по-прежнему были боль, кровь и стоны, Тонечка с утроенной силой работала, хотя и не высыпалась счастливыми ночами.  А любовь поддерживала, придавала сил.
Но счастье не может быть вечным, тем более на войне.

 Как выздоравливающий легкораненый, Андрей уже готовился к выписке и отправке на передовую, громыхавшую боями совсем близко.
 Уехал он очень быстро, едва попрощавшись с плачущей девушкой, словно сбежал. Только бы не отправилась вслед за ним, в страшное месиво боя.
 Несколько дней она бродила, словно тень, принималась за самую тяжёлую работу, только бы не думать, не рваться туда, где громыхала  взрывами и  сверкала зарницами боя передовая.
 Госпиталь передвинулся ближе к линии фронта, снова стали привозить стонущих, окровавленных тяжелораненых, и в один чёрный день привезли его.

Тоня сразу узнала Андрея, хотя он был весь в грязи и в крови.
 Без сознания. Крича что-то несвязное, Тонечка бессмысленно суетилась вокруг, пытаясь закрыть его страшную, зияющую рану, перевязать, пока её не оттащили. Быстро унесли солдата в операционную, у стен которой Тоня, задыхаясь от слёз,  молилась, призывая  на помощь всех святых, пока не вышла  хмурая Нин Иванна и не оттащила её, бьющуюся в истерике, прочь.
 Андрей умер, не приходя в сознание.
Тоня почти не помнит, что было дальше, почти не помнит похорон, как и кто добился, чтобы её Андрея похоронили не в братской могиле, а отдельно.
 Помнит только, как лежала на  влажном холмике земли, обнимая его руками.
Тонечку вскоре отправили в тыл, как она ни сопротивлялась.  И все дни и месяцы в тылу, тянувшиеся унылой чередой, Тонечка помнила плохо. Словно всё было не с ней.
 
Даже тяжёлую беременность с токсикозом, когда она изнемогала от тошноты и рвоты.
И голод. И тяжёлую работу. И мучительные роды.
 Всё в зябком, сером тумане. И только когда родился сынок, её Андрюшенька -  всё посветлело. Её счастье, боль, надежда – Андрей Андреевич. Появилась цель – накормить, сберечь, вырастить.  Рассказать о том, каким  героем был его отец. 
 Когда отгромыхала война, вернулась с сыном вместе  в те самые места, где цвело её сумасшедшее счастье, а потом волком выло чёрное горе.
Поселилась в ближайшей деревне, где и прожила оставшуюся жизнь. Рядом с любимой могилкой.
 Сначала сама за ней ухаживала, а потом школьники и власти местные. Так облагородили!А в новом веке часовенку рядом построили.
На могиле её Андрюшеньки  - памятник: раненный боец с гранатой в руке.
Работала в колхозе, не покладая рук, все годы.
 Вырос, выучился и уехал в далёкий город сын Андрей.Редко приезжает теперь к маме.
Внуки выучились, университеты закончили. Тоже там с бизнесом этим, модным,закрутились совсем. Звали к себе жить. Да куда уж она поедет от родной могилки!
  Правнучка тоже есть, но редко. . . редко приезжает! Учится. Экзамены тяжёлые.   Надежда. Кровиночка. . .

Баба Тоня вытерла струящиеся по морщинистым щекам слёзы. Ну, хватит.
 И хорошего много было! И внуки у неё, и правнучка!  А капель-то как звенит!  Неудержимо потянуло туда, за околицу, к солдатским могилкам.
 Баба Тоня с трудом поднялась и побрела к обелискам. Идти было всё труднее и труднее, хотя и дорожки были чищенные, следили за ними.
 Но что-то жгло и давило в груди, заставляя  постоянно останавливаться.
 Но вот и до боли родная могилка с памятником её солдату.
 А снежок-то и здесь уже подтаял.
 Баба Тоня, облегчённо вздохнув, прижалась к памятнику, но потом, подчинившись неумолимо влекущей её силе, сползла на оттаявшую плиту.
 Так вдруг спокойно и хорошо стало! И баба Тоня, обняв плиту и холмик из последних сил, прошептала: «Да,Андрюшенька! Да, родной!Зовёшь? Иду я! Иду!»

 А с  сосулек, что под крышей часовенки,  сверкая под солнцем падали  тяжёлые капли.
 И звенела капель!
4 Весеннее признание
Надежда Сергеева
липограмма  – без буквы «Л»



И вот она – Весна!  Журчит, нет, звенит пьянящей песенкой ручей, что торит себе дорогу у старого, покосившего забора. Что в этой песне? А вы навострите свои ушки! Как прекрасна весна! Как согревают все живое эти прозрачные нисходящие нити, что связывают нас и самую яркую, самую животворную звезду нашего неба!
Даже набежавшие вдруг громадины-тучи и высыпавшие на проснувшуюся природу такой ненужный сейчас снег не могут изменить самого прекрасного, весеннего настроения, когда хочется петь, беспричинно смеяться, дарить радость всем и каждому, ничего не требуя взамен. И все это потому, что идет, спешит к нам Весна. Пора, когда могут сбыться заветные мечты о счастье.
Ведь ВЫ мечтаете о счастье? И я мечтаю. И хочу при всех признаться в том, что в моем сердечном тайнике  живет мечта о НЕМ! Кто он?  Мужчина. Поэт. Вы его знаете? Возможно. Мы никогда не увидим друг друга. Хотя… никогда не говори «никогда». Нас связывают нити всемирной паутины, и каждой новой строчкой своего стиха он похищает мое сердце. Мой дорогой и не подозревает, какой страсти, каким чувствам он открывает дверь. И пусть. Пусть я одна здесь, сердце мое отдано ему.
Прочитай это, Поэт!  Догадайся, что я говорю о тебе!
5 Птица-Синица
Виктор Квашин
Синица звонко ци-цикала, казалось, над самым ухом.
Он с трудом открыл глаза. В распадке ещё лежали сумерки, но дальняя вершина уже алела, освещённая солнцем. Костёр догорал. Превозмогая боль во всём теле, не вставая с валежины, подложил последние дрова. Насильно проглотил последние глотки вчерашнего чая. Пламя согрело руки и колени. Веки опустились сами собой.
– Ци-ци! Ци-ци-ци-чжжи!
– Сейчас, Птица-Синица, сейчас пойду. Немного ещё…
– Ци-ци-чжжи! Ци-ци-ци-чжжи!
– Встаю уже. Я дойду, ты же знаешь, Птица-Синица.

Он попытался подняться. Острая боль в колене пронзила всё тело. Охнул, опёрся о сук, дотянулся до палки, вырубленной вчера в качестве костыля. Бесчувственные ступни в мокрых ботинках совершенно не слушались. Забросил в рюкзак топор, котелок. Подумал, вытащил  консервы, фляжку, оставил под валежиной. Палатку и спальник он бросил ещё вчера. Рюкзак всё равно казался тяжёлым.
– Ци-ци-ци!
– Всё, Птица-Синица, я уже иду.
Глянул на крутой склон сопки. Нет, с таким коленом и пытаться не стоит. Придётся идти по распадку – куда выведет. Он вздохнул и, опираясь на палку, ступил в глубокий снег.

Кто же мог подумать, что выпадет такой снег! В эту пору раньше никогда снега не было. Так, иногда сантиметров пять выпадет, на другой день растает. Он, конечно, свалял дурака. Когда три дня назад снег повалил не на шутку, запаниковал немного и, хоть и сумерки уже были, решил спуститься с вершины. Да, видно, ошибся, попал не в тот распадок, и теперь мог лишь предполагать, где находится.
Внизу снега было ещё больше, выше колена. Идти по рыхлому снегу само по себе испытание. Но идти по распадку, по сути, ущелью, заваленному камнями и валежником, когда этих препятствий не видно, ещё хуже.

Спина вспотела, пальцы рук замёрзли до бесчувствия. Но хуже всего – боль в ноге, кажется от ступни до поясницы! Неужели сломал? И как такое могло случиться? Ведь никогда не травмировался, а тут в самый неподходящий момент!
Устал до изнеможения, сел прямо в снег. Оглянулся – в сотне метров тоненькой струйкой дымился костёр… Может вернуться? Там тепло…
– Ци-ци! Ци-ци-ци-чжжи! – синичка вертелась в двух шагах на тоненькой ветке.
Порыв ветра с рёвом пронёсся по вершинам кедров, осыпав веером снежную пыль.
– Иду, Птица-Синица, иду.
Он поднялся и стал пробираться дальше.

Он усилием воли поднял веки. Синица надрывалась, выплясывая на ветке. Ветер ревел в вершинах деревьев. Солнце в синем небе стояло высоко над сопкой. Полдень. Надо же, выключился! Так и замёрзнуть можно.
– Иду, Птица-Синица.
Ощупал палкой под снегом, шагнул.
– Иду.
Ощупал, шагнул.
– Иду. Я… иду. Я… иду… я… иду… к тебе… – приговаривая каждому шагу, он заставлял себя двигаться.
Распадок становился шире. Появилось место для манёвра. Теперь валежины можно было обходить, а не перелезать. Да и валунов стало поменьше. А вот и просвет между деревьями, похоже, тропа. Да, действительно, под снегом нет коряг. Значит, люди бывают. Надо отдохнуть…

– Ци-ци-ци-чжжи! Ци-ци-ци-чжжи!
– Ну, что ты так кричишь! Ну, сейчас…
В распадке уже сумерки. Солнце за сопками. Опять выключился… Ветер прохватывает мокрую одежду насквозь. Мороз крепчает. Ощупал колено. Горячее, сквозь штаны руки греть можно. Плохо. Ночь скоро. Надо дров заготовить…
В полубреду расчистил площадку для костра. Вытащил из рюкзака топор. Двинулся к упавшей ёлке.
В перерыве между порывами ветра что-то случилось. Он не понял что, замер, осмысливая что-то важное, очень важное! Организм сам насторожился, сознание прояснилось. Он огляделся, прислушался. Сквозь грохот ветра доносился шум. Рокот. Далёкий натужный рёв мотора! Там, внизу, в конце распадка ехала машина!
– Ци-ци-ци-ци! Ци-чжи! Ци-чжжжи!
– Да, да, Птица-Синица, я понял, я иду!
Он отшвырнул топор, оглянулся на рюкзак, махнул рукой. Подобрал свой костыль и, хромая, ринулся вниз по заснеженной тропе.
– Я иду, Птица-Синица! Я… Иду… Я… Иду…

Жена вышла в прихожую в халате на одну пуговицу, в шлёпанцах.
– Где же ты так долго в такую погоду? Я уже беспокоиться начала.
Он обнял её, тёплую и заспанную, такую родную.
– Я же тебе всегда говорил, не надо за меня волноваться. Я вернусь к тебе, хоть с того света, моя Птица-Синица!
6 Карманная любовь
Любовь Казазьянц
Новелла.
 "Любовь ослепляет невинные души." (М.Горький.)

Вагон электрички напоминал тесный муравейник. Мерный шум колёс заглушал
дорожные разговоры пассажиров. За окнами мелькали ночные огни. В углу вагона шумели ребята. Они галдели и громко бранились. Возмущённые поведением молодёжи пожилые супруги, сидящие рядом, пересели вперёд, поближе к выходу. Напротив них сидел парень в белой рубашке и в широких полотняных брюках. Кепка сдвинута на бок. Глаз почти не видно. Казалось он дремлет и что-то шепчет во сне. Пожилые супруги переговаривались:
Посмотри, Лестер, мальчик уснул. Как бы не проспал свою остановку, - забеспокоилась старушка.
- Выпил лишку, вот и прикорнул,- предположил муж.
-Да нет же, он не спит, бормочет.
-Тебе-то что! Пошли, нам выходить.
Пожилая парочка грузно направилась к выходу.
-Осторожно, двери закрываются. Следующая станция...
Парень в кепке проснулся. Его задела женщина, торопилась занять пока что пустое место, на которое претендовала другая, вошедшая с задних дверей.
Коор внимательно следил за происходящим. "Кто первый? Стоп! Какой сегодня день? А-а-а..,
четверг!" - размышлял он.
-А число? - невольно вслух произнёс Коор. - Сегодня день Святого Валентина, того, самого терпеливого из мужей,- вмешавшись, ответила сидящая рядом дама в вульгарно ярком платье.
-Мужчина, вы - холостяк? -  добавила она, кокетливо приподняв тёмные очки.
-Как, сегодня праздник влюблённых? У меня сегодня день рождения!
-Вы счастливчик. Поздравляю!
-Взаимно,- кивнул женщине Коор и улыбнулся.
"Значит не придётся дарить цветы моей любимой малютке",- отметил он про себя. Нет, Коор не был жадиной. Для Пэл он скупил бы все букеты в городе.
Объявили следующую станцию. Ему понравилось название, и Коор решил прогуляться. День был ясный. Дул ласковый весенний ветерок. Коор с детства любил такую погоду и Пэл тоже.
"Сам Бог поздравляет меня с днём рождения", - подумал Коор. Пэл, а ты когда появилась на свет? Подожди, дай вспомнить. О-о-о, двадцать… - Двадцать шестого июля, в полнолуние. Точно?..
Ответа не последовало.
Коор осторожно приоткрыл нагрудный карман и, глядя туда, продолжал разговор:
-Пэл, ты что, не слышишь меня?! Нет, вы только посмотрите!.. У меня такой день,
а она дремлет! Да проснись же! - повысил голос Коор.
Редкие прохожие оборачивались.
-Вот чудак! - не удержался один. - С кем он разговаривает?
Коор сорвал цветок и сел на скамейку. Он поднёс фиалку к карману на груди и шепнул воркующим тоном:
-Пэл,прими диковинный подарок. Проснись, понюхай цветочек! С праздником, - Люлита!
"Не поздравишь,обидится" ,- подумал Коор.
В этот весенний день дворик психиатрической лечебницы выглядел празднично цветуще. На скамейках сидели душевнобольные в больничных одеждах. У каждого - своё занятие: кто ловил бабочек, кто играл сам с собой, кто плавал, а кто удивлённо молчал, часами пялясь в "никуда".
-У нас был тяжёлый день. Пэл, пошли домой! - обратился Коор, глядя в нагрудный карман.
Он машинально встал и, шаркая, медленно пошёл в палату. Пройдя проверку у двух громил-санитаров, он вошёл в пустую палату. Сел на стул.
-Пэл, вот мы и дома. Какая прекрасная музыка! Пэл, давай потанцуем!
Коор встал, сделал несколько поворотов и упал на спину. В ритме вальса кружились бесконечные белые стены, сливаясь с потолком, под монотонный звук капающей воды.
Соавтор - моя дочь Казазьянц Маргарита.
7 Птаха
Любовь Казазьянц
Птаха
(Рассказ по картине Владимира Распутина «Жаворонок» для конкурса «Вернисаж» – 24.)
Восьмилетняя Синь, накрытая шкурами, ворочалась в постели, но никак не могла согреться. На самом деле в юрте было тепло и уютно. Наступила ранняя весна. Днём в степи уже немного пригревало солнце, таял снег. Из-под него тут и там выглядывали маленькие цветочки. Но ночью всё равно холод даже пронизывал, пахло сыростью.   
Мама лежала рядом с дочерью. Её глаза были закрыты. Молодая женщина мерно дышала, её длинные волосы разметались по подушке.
«Хорошо, что мама спит. Утомилась. У неё было столько дел. Надо было принять гостей. Они уехали только после захода солнца, - размышляла маленькая девочка. – Завтра пойду на мою горку, проведаю своё деревце. А сейчас надо спасть», - с этими мыслями Синь задремала и словно в мягкий пушистый снег провалилась в глубокий сон.
Ей приснился удивительный, волшебный сон. Она находилась на вершине зелёного холма, усыпанного разноцветными цветами. Сверху лился яркий свет. Но это был не привычный тёплый солнечный свет, а нечто более яркое и белое. Вокруг словно разливалась благодать. Девочка чувствовала странное ощущение бесконечного счастья и благости. Синь смотрела куда-то вверх. Но в небе не проплыло ни единого облачка. Высоко вверху сияла радуга. И вдруг к ней спустилась удивительно красивая птичка с яркими красно-зелёными крылышками. Пташка кружила вокруг её головы. Девочка инстинктивно протянула к ней руки. Птичка села ей на ладошку. Она чирикнула и начала петь. Трели маленькой птички так её заворожили, что девочка ничего вокруг не замечала, а только всё слушала и слушала маленькую певунью. Но вдруг что-то отвлекло девочку, и она моргнула. Через мгновенье она снова смотрела на птаху. Но та поднялась ввысь и парила над её головой как маленький вертолётик. Издала короткий, тревожный  звук и растаяла в светящейся высоте.
Утром Синь рассказала матери свой сон. И спросила:
-Мамочка, я так хочу иметь птичку! Разреши мне. Я посажу её в клетку и буду кормить. Я буду сама за ней ухаживать, обещаю!
 Мама грустно улыбнулась.
-Не в этом дело, родная! Я совсем не против, чтобы у нас появилась дома птичка. Но, я очень взволнована твоим сном!
-А что с ним не так? – удивлённо глядя на мать, воскликнула Синь.
-Не понравился мне твой сон, доча! Боюсь, что нашу семью ждёт плохая новость.
Весь день Синь провела на воздухе. После завтрака девочка бегала навестить своё деревце. Маленькая сосенка, которую Синь посадила на пригорке, недалеко от дома, потихоньку вытягивалась к небу. Набирала весенние соки. А поздно вечером, из соседнего стойбища прискакал троюродный брат отца Синь. Девочка уже улеглась в кровати. Она слышала сквозь сон, как её дядя сообщил родным грустную весть:
-Дедушка Ли сегодня скончался. Отлетела его душа. Умер он в полном сознании. Даже попрощался с нами. И вам передал небольшое устное послание.
-Очень жаль. Хороший был человек, праведный! И что же он нам передал? – спросила мать Синь.
-Велел передать Синь, что у неё обязательно будет птаха, как она мечтает. Я привёз для неё подарок. И он принёс в юрту клетку с птичкой. В мгновение ока Синь соскочила с кровати и оказалась рядом с подарком дедушки Ли.
-Ой, мамочка, посмотри-ка, а птичка ведь точь-в-точь такая же, как в моём сне! И крылышки у неё цветные, а на головке – пятнышко красное! – в глазах Синь выступили слёзы.
8 Ангел хранитель
Владимир Михайлов 2
Лучи солнца пронизывали стёкла окон и вплетались в волосы спящей Валерии. Яркий свет, наполняя комнату, утверждал начало нового дня. Девушка досматривала сон, в котором видела наклонившуюся у изголовья маму. Улыбалась, и казалось не солнце, а излучения тепла и нежности маминых глаз ласкали её личико. Открыв глаза зевнула, потянулась. Мамы не было…
Привыкая к студенческой жизни, Лера осознавала, что детство ушло навсегда, а мама – в другом городе.
Поднявшись с постели, тихо подошла к зеркалу. Поправила волосы. Улыбнулась. Отражение ответило взаимностью.
- Сегодня много работы, - поглаживая пальцами кожу лица, напомнила она  себе.
Поспешно собрав книги и конспекты, с лёгкостью птицы выпорхнула из подъезда. Утренняя прохлада взбадривала, а солнышко поднимало настроение.
- А вот и маршрутка! – с восторгом воскликнула и поспешно вошла в автобус.
Выбрав удобное для себя место, взглянула из окна на красоту улицы. Машина с лёгкостью мчалась, оставляя позади пешеходов. Мелькали лица грустные и весёлые, задумчивые и равнодушные и хотелось открыть перед собой внутренний мир каждого прохожего.
- Сколько людей – столько судеб, неожиданно нахлынула философская мысль.
Живя вдали от мамы, начинала понимать, что меняется не только сама, но и мир, окружающий её. Взрослые рассуждения и поступки дочери всегда радовали маму и вызывали гордость за неё. Лера понимала это и всегда старалась не обмануть мамины ожидания.
- Мама! Мама! – внезапно вырвалось из груди любящей дочери.
Она нисколько не сомневалась, что увидела из окна идущую маму.
- Когда же она приехала?.. Всегда предупреждала…
Неведомая сила подхватила её, оторвав от сидения, и устремила к выходу.
Водитель! – взмолилась девушка, - остановите!
Радость переполняла душу, Валерия бежала, вглядываясь в лица прохожих, но мамы не было.
- Неужели я вздремнула? Неужели это продолжение сна?
Остановившись в растерянности, посмотрела вслед уходящей маршрутки.
Теперь хотелось бежать за ней.
Неожиданно сильный удар остановил бег машины и течение мыслей девушки. На глазах Валерии произошло непоправимое. В ста шагах от неё, потеряв управление, маршрутка врезалась в столб. Приблизившись, Лера увидела покорёженный, вдавленный корпус автомобиля в сидение, на котором ещё несколько минут назад, она мирно сидела.
9 Причёска
Владимир Михайлов 2
Климентина вихрем влетела в комнату. Радужные эмоции переполняли её. Не терпелось поделиться с подругами.
- Девочки! - воскликнула она, - завтра я буду самая красивая!
Не задавая лишних вопросов, подруги догадались, что сокурсница записалась к парикмахеру. Обычно перед праздником это удаётся не каждой, а если уж удаётся, то с большой потерей времени.
- Счастливая ты, Климентина! - обняв подругу за плечи, сказала Ирина.
Ирина носила короткую стрижку, не требующую особенного ухода. Нередко сама стригла свои волосы, экономя деньги на книги. Осознавала, что её внешность скромнее чем у сокурсниц, но никогда и никому не завидовала. Предпраздничные дни в общежитии всегда затягивались за полночь. Не был исключением и этот день.
- Ложилась бы ты спать! - предложила Климентине самая серьёзная в комнате Лариса, - чего доброго, проспишь свою очередь к мастеру.
Но, предвкушая приближение праздничного дня,дувушка спать не торопилась.
Утром же, как всегда, её разбудила Наташа.
Время поджимало. Наспех накинув одежду, непричёсанная голова умчалась в парикмахерскую.
Сделав причёску, она триумфально шагала по многолюдной улице.
- Пойду пешком, - решила Климентина, - теперь спешить некуда.
Настроение окрыляло ноги, но она грациозно замедляла их движение, отлавливая взгляды прохожих.
- Ты им нравишься! - подсказывало ей сердце, - ишь как засматриваются!
Душа наполнялась розами.Как зрелые сочные плоды вкушались взоры идущих навстречу людей.
Приблизившись к общежитию, Климентина ускорилась. Опережая время, мысленно, как принцесса, вошла в комнату.
- Девчонки будут в восторге! - пальцы лёгким касанием к волосам, констатировали прелесть причёски.
С лёгкостью преодолев два этажа, она отворила дверь и замерла в ожидании похвал. Потом, после короткой паузы,сверкая белыми зубами, спросила:
- Что скажете, красавицы?
- А что бы ты хотела услышать? - сдерживая смех, улыбались подруги.
Подбоченившись, вперёд шагнула Наташа.
 - Ты зачем утащила мой сапог?..
Климентина опустила глаза. На ногах красовалась пара разноцветной обуви.
10 Весна
Арина Феева
                                                      ВЕСНА
 
       Весна...
       Хочется целоваться.
       Долго, чувственно...
       И просто так, без повода, хихикать.
       Тепла хочется!
       И попрыгать на одной ножке - "в классики" или "через резиночку", - не важно.
       И умопомрачительных нарядов!
       И вылезти, наконец-то, из этих черно-серых мрачных и скучных мышиных цветов, и одеть что-то невозможно красивое, летящее, и яркий длинный шарф, и туфли на высоченной шпильке...
       Хочется сочных, радужных, жизнелюбивых цветов в одежде- голубого, как небо, изумрудного, как трава, чистого, белого, как облака, желтого, как первые цветы "мать-и-мачехи", алого, как хрупкие тюльпаны...
       Тюльпанов хочется, - много-много, нежных благоухающих, прохладных, чтоб зарыться носом, перепачкаться в пыльце...
       Хочется быть воздушной и неземной, и птичкой порхать по улицам и бульварам.
       Музыки хочется.
       Тепла.
       Слов.
       Взглядов провожающих.
       Восхищения.
       Отсутствия новостей.
       Солнца слепящего.
       Беззаботности.
       Защищенности.
       Радости.
       Хрупкости.
       Веснушек на носу.
       Конфеты на палочке.
       Шарика в руке.
       Растрепанных проказником-ветром волос.
       Покачивающейся в такт шагам, шуршащей пышной юбки.
       Удивления.
       Чуда.
       Чувства, что все впереди.
       Любви...

       Весна...
      
       Невозможно хочется целоваться!!!
                        Хочется БЫТЬ!
11 Весенняя смута
Вера Шкодина
Антонида отпустила детей с последнего урока, устало присела к окну.
 Ну вот и   весна.
 Наползал вечер. Сизые сумерки заволакивали школьный сад почти непроницаемой пленкой.
Она вынула из стола спички, подкрутила фитилек в лампе, зажгла. Задумалась.   
Учебный год подходил к концу. Уже подсушивало солнце горячим своим дыханием оттаявшую землю.
 А снег можно было увидеть, ну разве где-то в лесу, в тенистых ложбинах, да под кучей навоза.
- Тоже, ждет очереди, тот навоз, - мрачно подумала Антонида. – И когда ж его вывезет муженек, со своей посевной. Не допросишься. Придется, видно, с детишками, в выходной. Потихоньку, на тележке.
Вздохнула, потянула со стола тетрадку.
  Прямо над окном провисла ветка старого, черного в вечерней мгле, клена. Антонида протянула руку, тронула шершавые молоденькие листочки.
 Вспомнила вчерашнюю экскурсию в лес.
 Целая поляна подснежников – мохнатых, уже раскрывшихся, белых, желтых, голубоватых. И отца пятиклассника , Сурена, с букетиком. Усмехнулась. Странно он на нее смотрел тогда.
 Антонида зябко повела плечами, закрыла окно, прибавила фитиль в лампе.
  Пришел перед самой экскурсией.
 Она извинилась, мол, так и так, ухожу. Он и говорит:
- Вы не возражаете, если и я с вами? Давно хотел в лесу побывать, вдохнуть весны. Все дела”. Антонида пожала плечами:
- Родителям всегда – пожалуйста.
И не по себе вдруг стало. Шли. Молчали. Сначала – улицей, сквозь разные переглядки.   
 Потом – первым околком, сквозь молодняк, по широкой, полузаросшей лесной дороге.
Антонида разозлилась на себя. Заговорила о том, о сем. Спала неловкость. И голова – кругом.
 То ли от свежей зелени, то ли от ветра весеннего, то ли от сладкого духа подснежников.
 Гвалт по всему лесу, аукаются дети, засыпают вопросами. В горелки играли. Он- тоже.
 - Антонида Семеновна! – подскочила потом бойкая Ленка,  Игната внучка. - А давайте в палочки-застукалочки.
 Антонида водила. Всех уже застукала, а его нет. Подумала: “Наверное, за канавой.” Побежала – никого. Вдруг кто-то тихонько за плечи дотронулся.
Он.
-А вот я вас и «застукал».
  Оглянулась Антонида, засмеялась и покраснела вдруг. Запомнила она его руки на своих плечах. Теплые, ласковые, сторожкие. И потому теперь то захолодит в груди, то отпустит, и сердце – тук, да тук.
  - К вам можно? – отчетливо раздалось вдруг в пустом классе. Антонида вздрогнула, медленно повернулась. Он стоял в дверях и чуть улыбался.
“Легок на помине” – пронеслось в голове.
- Вот шел мимо, увидел свет, - весело заговорил парторг.
 Антонида справилась с собой, поднялась, заспешила.
  - Проходите, проходите; присаживайтесь, да вот сюда, - пододвинула стул.
  - Ничего, ничего, - не беспокойтесь, - улыбнулся он знакомой, торопливой улыбкой.
- Как дела моего сына?
- Дела у него, - протянула она, задумываясь, - да вот разве с русским. Такие, ну, типичные ошибки, влияние, - споткнулась она, подыскивая нужное слово, - влияние родного языка. Ему читать надо. Надо больше читать!
- Читать, - улыбнулся, - и оживленно добавил, он не читает, он – глотает!
- Вот, - деловито нахмурилась Антонида, - все они.
А надо читать, учиться правильно читать.
  И замолчала, вдруг наткнувшись на глубокий, пристальный его взгляд.
- Спасибо, - внезапно смутившись, отвел он глаза, - спасибо. Я, наверное, пойду. 
 - Да я тоже ухожу, - поднялась Антонида и взялась укладывать стопку тетрадей в объемистый портфель.
- Бедная женщина, - шутливо схватился он за голову. - Какие тяжести! Нет, нет, я не позволю вам надрываться. Или я не мужчина! Забрал у нее портфель.
  Да я каждый день такой  тащу, - улыбнулась Антонида.
  “Интересно с ним и легко, - внезапно подумала она, - такой воспитанный. А мой-то, и в дверях первую не дотямает пропустить, не то, что там. Про ведьм, вишь, детям небылицы плетет.”
И тут же другой голос затосковал: “А кто ж его научил-то, дед старый, неграмотный? Без матери ж рос-то, - вздохнула, - Чего уж там. Какой разговор?”
Заныло в душе: “Порхаю, ровно стрекоза. А дома трое, да мать старая. И что душу-то бередить. Соседи, как идешь, случается, с ним-то, так и зыркают. Как до сих пор самому не донесли, вот уж диво. Все языки уж поди поизмяли. Который раз провожает, ровно в городе, не подумает…”
  - У Вас сколько детей? – внезапно услышала она.
- У меня? – удивилась Антонида, усмехнувшись. – Трое. Два сына да дочка.
  Он помолчал и добавил тихо:
- Сын – хорошо, когда сын, а двое - счастливая мать, -  улыбнулся грустно, взглянул на Антониду, - хорошо, когда двое, - счастливый отец.
   - Да, уж, куда, как счастливый, - помрачнела она.
- Это бригадир Николай, да?
  - Он самый. А что? – с усмешкой покосилась Антонида.
- Ничего, я это просто уточняю, вы извините.
  - Чего уж извинять. Он и есть. Что, небось, разругались?
Взял он ее руку, поднес к губам, легонько подул, - а руки холодные.
Взглянул прямо в глаза – серьезно, требовательно. Поплыло все вокруг. Рванула Антонида руку, попятилась, ткнулась в ворота.
  - Подождите! – резко остановил он и тихо добавил: - Попрощаемся.
Подошел, посмотрел, а в глазах – боль. Замерла Антонида.
  - Ну что вы? – шепчет, - Что вы? Не надо…
- Что не надо? – вспыхнул он и отшатнулся.
У Антониды перехватило дыхание. Она замолчала, потом подошла и отчаянно ткнулась губами куда-то возле глаз. Он вздрогнул, подхватил ее, поцеловал. Вырвалась, убежала. От самой себя.
 Потом ужасалась: “Как же я, зачем?! - И вдруг обожгло, - и Леник, пропавший без вести в этой войне проклятой, на прощанье тоже в глаза целовал.
 К разлуке это. К разлуке.” 
  Запружила, заметелила смута в душе, всколыхнула устоявшееся, привычное. Даже всегдашнее раздражение против мужа сменилось тревогой и жалостью. На улице весна пробудилась, а на душе – наледь, сцепило, изломало всю.
- Влюбилась, что ли в этого чужака, - со страхом думала Антонида про себя, - Ой, не дай бог! Хоть и невесть счастье какое с Николаем, а все сама себе хозяйка. А тут. Ой, хоть бы не сотворить чего! Что люди скажут? - испугалась она вдруг, заворочалась, придвинулась к горячему, раскидавшемуся мужу.
 Он сонно завозился и затих. И снова вспыхнули проникающие, дерзостно-черные, непонятной тревогой полные глаза осетина.
“Что он мне, - тоскливо думала Антонида. - Заблажила! Курам на смех, да людям на зуб. Нет, будет! Любила одного и хватит, схороненная та любовь, и никто про нее не дознается. И где же он сейчас,в какой земле лежит, Леничка мой? Нет его больше!
Поплыли, всколыхнулись слезы – обида, за любовь свою молодую, загубленную, за судьбу горючую, неласковую.
Теперь вот, злюка я и только. Мать родная затуркала, неласкова, да неласкова. А где ж она бывает по заказу, ласка-то? В себе, что камень не сдвинуть. Как плита могильная, под которой он, один он, Леничка мой.”
    Слезы текли свободно, все тело будто набухало теплой, давно жданной влагой. Антонида уже не вытирала их, изболевшая душа ее успокаивалась, затихла. Поплыли привычные думы, заботы: “Завтра бы надо к Винникову сходить, заболел что ли, два дня уж в школе нет.
 Николаю, - вздохнула, заботливо поправив на муже съехавшее одеяло, - шубенку починить надо, стыдно от людей, замухрыжкой ходит.
 Вовка что-то по русскому на четверки съехал, математика у него, как всегда - о,кей, как он сам говорит, тут уж в меня пошел, – улыбнулась, - А русский подтягивать надо.
 Саньке на платьице набрать.
В город надо, в выходной, туфлешки бы купить да матерьялу б на наволочки. Завтра опять опару заводить, хлеб кончился.
Ох, спать надо.”
12 Флёр влюблённости
Просто Валерия
                Всё складывалось удачно. Первый день весны, Концертный зал «Октябрьский», польская певица Рена Рольска, а рядом – не подруга, не случайный попутчик, а именно тот, с кем хотелось провести эти несколько часов. Гастроли иностранных исполнителей в конце 60-х были ещё редкостью, а такие понятия, как «светомузыка» и «видеоклип», вошли в нашу жизнь позже. Поэтому красочное оформление каждой песни, свободное перемещение артистов по сцене, частая смена декораций и одежды воспринимались, как нечто необыкновенное. Каждая песня была, как маленький спектакль, певица перевоплощалась, а осветители создавали чудеса на сцене и в зале. Для одного сюжета это были нежные переливы света, для другого - снегопад, для третьего – радуга.

              В отличие от «наших» концертов, названия песен не объявлялись, и потому как-то неожиданно, после очередной весёлой мелодии, прозвучало вдруг такое грустное, выстраданное: «Зачем нам это было? К чему это было? Раз это нас с тобою не соединило…» Русский текст, конечно, был далёк от совершенства, да и польский, по всей видимости, не отличался особой глубиной, но тогда меня просто ошеломили эти слова. Саша держал мою руку в своей, и мне было хорошо рядом с ним, но с каждым словом  усиливалась смутная тревога.

               «Лишь счастье улыбнулось, и вдруг исчезло всё. Зачем это было? На что?»  На последнем аккорде фантастическое  разноцветье резко сменилось полной темнотой –  и на сцене, и в зале. В этот момент я вдруг ясно почувствовала, что скоро, совсем скоро у нас закончится всё, что едва успело начаться, и тогда так же, как сейчас, ослепительно яркие краски разом поглотятся беспросветно-чёрной. Потом была песня о весне и о яблонях «в розовом цвете», и вроде всё было хорошо, но тревога не проходила.

            Предчувствие не обмануло. Нам было «уже за 20». Мы встречались около двух месяцев, ослеплённые внезапной влюблённостью, так неожиданно возникшей взамен утраченной любви, которую оба успели пережить «в прошлой жизни», но не могли и не хотели забыть. Мы бродили по окраинам Москвы, наполненные призрачным счастьем, любовались заходящим солнцем и не замечали, как постепенно уплывали наши синие сугробы. Между нами, как будто, была невидимая стена, преграда, мешавшая открыть друг другу свой мир. Со временем всё могло измениться, но времени уже не оставалось.

             «Ты мне очень нравишься, – сказал он, – может быть, я даже люблю тебя, но это не навечно». Где-то в подсознании я и сама понимала, что он прав, но было больно от того, что всё так быстро закончилось. Мы слушали, как уходят в ночь последние трамваи и никак не могли расстаться. Нужные слова не приходили, они возникли позже и вылились в стихи и мысленные диалоги. Ничего этого он уже не услышал. А когда  всё же решился на вторую попытку, наши сугробы давно уплыли, и наступившая осень безжалостно отбросила нас в разные стороны.

             «Зачем нам это было? К чему это было? Раз это нас с тобою не соединило…»  Со временем, я поняла, что не надо искать ответ на этот вопрос. Да, «не соединило…» И всё же хорошо, что были в нашей жизни синие сугробы, уходящие трамваи, предчувствие весны, ожидание «вечной» любви и песни, которые напоминают о тех далёких днях.
13 Ласточки
Людмила Павласек
       Кто живёт в Сибири или жил когда-то, тот знает, какая холодная и долгая там зима! Особенно в деревне — занесёт всё снегом, леса и поля сугробами заметёт и спит земля под этим белым одеялом...
Птицы певчие давно в тёплые края улетели, только дятел в лесу постукивает  — то тут, то там мелькает его красная шапочка. Воробышки превращаются зимой в серые грязные комочки, потому что греются по ночам на тёплых печных трубах, где много копоти. И голуби, и воробьи всё ближе к домам жмутся  —  слетают на скотный двор подкрепиться и снова в гнёздышки забьются.
       Всё чёрно-белое вокруг, только небо голубеет, да тёмными пятнами зеленеют сосны, укутанные снегом, среди белоствольных берёз.
Голубой и зелёный — это как надежда на пробуждение природы и продолжение её жизни...
       У каждого из нас есть любимый праздник  —  Новый год, Рождество или День рождения, для меня же в Сибири был самый большой, прекрасный и долгожданный праздник — это Весна! 
Только появятся на снегу тоненькие хрустящие и прозрачные как стёклышки  пластинки подтаявшего снега, зародятся крохотные сосульки по краю крыши и воробьи, чуть пригретые солнышком, весёлой стайкой соберутся и зачирикают в ветвях  деревьев — тут же в душе моей радостная песенка разольётся, похожая на звон капели, воркование голубей, журчание ручейка...
С каждым днём всё раньше солнце встаёт и уже успевает лучами своими проталинки сделать — там гурьбой соберутся ребятишки и, сняв рукавички, станут радостно щупать и гладить прохладную, сладко пахнущую прошлогодней травой, землю...
       В это время из сладкого теста жаворонков пекли  —  бабушка так ловко надрезала тесто ножичком и прищипывала пальцами где надо, что появлялась чудесная птичка с крылышками, хвостиком и глазками из сушёных ягод! Я их смазывала крепким, сладким-сладким чаем, отчего в печи они становились блестящими и золотистыми. Кусочками и крошками этих жаворонков нужно было всех-всех покормить, чтобы не болели и радовались, что Весна пришла и будет теперь сладкая жизнь!
В нашей деревушке было три необыкновенно сказочных человека  — это безродный дедка Миша - золотые руки, маленькая феечка Шима и Божий Странник, который приходил почти каждую весну жить к нам в деревню  — им я всегда дарила по целому жаворонку! 
Я обязательно расскажу вам о них, чтобы там, на Небесах, они знали что не зря жили на этой Земле... 
       Нужно было обязательно покрошить на проталинках крошки для жаворонков, чтобы, прилетев, они могли порадоваться дому и подкрепиться после дальней дороги! И вскоре они прилетали — наступала тогда настоящая весна!
Чистой синевой зацветали подснежники и лес наполнялся розовыми облаками цветущего багульника. На терпко-сладкий запах его слетались весёлые золотые пчёлки и дети набрасывались после долгой зимы на витамины и горстями поедали его цветочки — в серединке каждого из них висели на тонких тычинках сахарные крупинки, от которых рот наполнялся сладким розовым соком.
       И вот, в один прекрасный день, наступало настоящее чудо — в наше небо стремительно врывались с радостными возгласами чудесные Ласточки!!!
Сначала они исполняли какой-то фантастический воздушный танец - выписывали фигуры, пересекаясь друг с другом, то стремительно пикировали на землю, то снова взмывали ввысь! 
— Мы дома! Как прекрасно Небо! Как прекрасна Земля! - Доносились их радостные крики. Только после этого праздничного концерта они разлетались по своим гнёздам и затихали до утра.
        Ласточка  —  такая маленькая изящная птичка, другой такой радостной и красивой в полёте я не знаю! Она даже ходить по земле не умеет — так любит летать!
А какие трудолюбивые и дружные они — весь день трудятся! Как прилетят — гнёзда свои ремонтируют, а у кого нет гнезда, все вместе помогут быстро построить, потом деток выкармливают. Вечером, обычно, соберутся все ласточки деревенские на проводах и что-то дружно обсуждают, но не слышно, чтобы кто-то сердился или кричал на других!
Под крышей нашего сарая было одиннадцать гнёзд ласточек, и однажды я увидела, как старая ворона хотела украсть из гнезда птенчика, я прыгала внизу, махала руками и громко кричала, но она не обращала на меня ни какого внимания! 
        Сначала гнездо защищали только три ласточки, но потом их становилось всё больше и больше —  ворона уже не могла махать крыльями, чтобы удержаться в воздухе и полетела головой вниз, теряя перья! Я просто была в восторге — как они ловко смогли все вместе победить такую большую и хитрую птицу! 
Вот так и люди, когда мы все вместе — можем преодолеть любые трудности и беды, и сделать много доброго и прекрасного на нашей Земле! 
14 Ода южной весне
Шарай Денис
Весна в предгорьях Кавказа начинается с сезона  дождей.
Эти дожди окутывают землю плотной беспросветной пеленой влаги, тяжелые струи день изо дня нудно барабанят в однообразном ритме нескончаемую мелодию, не сбиваясь никогда ни на форте, ни на пьяно…
Низкое, свинцово-серое небо периодически затягивается сине-черными  тучами, медленно и отрешенно плывущими мрачными караванами, не привнося ни чувства, ни страсти в заунывные ритмы дождя…
Земля  кажется до краёв переполненной, насквозь пропитанной водой,- на низменных участках почвы уже и не видно под грязно-коричневым слоем жижи…
Крохотные горные речушки превращаются в грозные, бурные потоки, сметающие все преграды на своем пути к морю,- в их устьях васильковая густая синева морского простора размывается неопрятными бурлящими водоворотами…
И словно в ответ на эти безобразные вливания, весеннее море часто штормит,- как бы выражая протест и возмущение,- оно угрожающе рокочет, вздымает огромные пенные валы к самому небу, словно простирает к Богам руки с мольбой о защите и помощи…Но не дождавшись божественного сочувствия, с бешеной яростью обрушивает волны на пустые, неприглядно-серые пляжи…
Да, эти субтропические дожди совершенно не похожи на ледяные московские ливни! Они – теплые, ласковые, пропитанные солёным запахом моря и пряными ароматами вечнозеленых растений…
Зимой склоны предгорий лишь слегка расцвечены темно-зелеными пятнами лиан и самшитов, пицундской сосны и туи. Но с началом сезона дождей,  то там, то здесь   на склонах  появляется пушистая желтизна,- это первым спешит приветствовать весну дикий кизил: все деревце покрывается крошечными цветочками  цыплячье - желтого цвета. И среди нераспустившихся, голых собратьев по лесу он выглядит восторженным юным поэтом, неумело пытающимся рифмовать свои первые вирши в честь возлюбленной…
А вот и нарциссы, - дружными зелеными всходами, напоминающими маленькие кортежики  сопровождения Vip- персон, самоотверженно пытаются проложить весне беспрепятственный путь на престол…
А что это за резкий запах нахально вплетается в чарующий букет весенних ароматов? Ба, да это озимый чеснок крепенькими стебельками вылез на огородных грядках, как будто крича: «Пустите! Я тоже хочу быть в первых рядах встречающих весну!»
И вот,  едва-едва проглянет среди жемчужно-серых облаков жаркое южное солнышко, -  и весенняя вакханалия цвета и запаха  начинается:
сиреневая нежность безвременников соседствует с яркими желтками мимоз и мать-и-мачехи; робкая белизна малышей-подснежников,
 едва  заметных среди непреодолимо стремящегося на свет божий буйного травяного покрова предгорий,-
 чудесно оттеняет изумрудную доминанту  молодой зелени девственными сугробинами …
Какая красота!
Спешат встретить свою госпожу нарядные принцы и фрейлины весенней свиты:
розовеет миндаль невесомым кисейным облаком,
сиреневым водопадом обрушивается на ограды глициния…
Да и персик не прочь похвалиться своими изящными ярко - розовыми  цветками…
Дурманящий изысканный аромат плывёт по пробуждающимся от зимнего сна лесам, - это красавец-рододендрон гордо выставил напоказ свои шедевры:  лимонно-желтые роскошные цветы, напоминающие огромные орхидеи…
Он как бы подаёт знак: «Радуйтесь, люди! Весна уже воцарилась на своем престоле!»
И главным дополнением к весеннему буйству природы  расцветают  радостные улыбки на лицах людей…
Да, мы все, дети природы, - растения, животные и люди,- погружаемся в ликующее томление души, переполненной ожиданием любви  и новыми надеждами...
15 Старый плащ
Вячеслав Вишенин
  РАССКАЗ ОТМЕЧЕН ПРИЗОМ СИМПАТИЙ ЧЛЕНОВ ЖЮРИ 3-ГО КОНКУРСА АЛЫЕ ПАРУСА ЛЮБВИ МФ ВСМ ПО ТЕМЕ: "ИЗ БАБУШКИНЫХ СУНДУКОВ, С ДЕДУШКИНЫХ ЧЕРДАКОВ"  http://www.proza.ru/2013/11/13/374               

 Когда-то много лет назад, делая ежегодную переборку вещей в доме, мы наткнулись на старый  серо – зеленый плащ. Старый в том смысле, что такие сейчас не носят, а были они модными в 50-х - 60-х годах прошлого века.  А так плащ был почти новый, почти не ношеный. Только небольшой зашитый разрез сантиметра в три,  не более. С левой стороны. На груди. Там, где сердце.

        - Мам, зачем вы храните этот плащ? Ведь его никто не носит, да и вряд ли кто будет носить? Он же старый, к тому же зашитый… - пробурчал я матери.
 - Это память! - ответила мама.
 -  Какая память? О ком?
 - О мужестве твоего папы!
 - Правда? А почему вы мне раньше об этом не рассказывали? - я с интересом посмотрел на отца.
 -Ты не спрашивал. А сам он хвалиться об этом не любит.
 -  Да, ладно тебе, мать. Чего ты меня перед сыном героем выставляешь? - отец наигранно рассердился, -   Не было ничего особенного.
  -  Да ведь ты и вправду герой у меня, Коля. Если бы не ты, еще не известно,  как сложилась бы и твоя и моя судьба, - произнесла мама, а затем поведала мне удивительную историю их знакомства и любви с папой…

                 Весна 1956 года была прохладной. Стоял май месяц, но все еще носили теплые куртки и плащи. Это было время хрущевской оттепели. Советская страна, практически, затянула раны, оставшиеся после Великой Отечественной. Она открывала новые комсомольские стройки,  мощно  распахивала целину и прицельно стремилась в космос. В небольшом уральском городке  вовсю кипела жизнь, и молодежь  в нем по выходным бегала в городской парк на танцы. В один из таких дней и произошел случай, познакомивший моего отца с мамой.

                  Народу в тот день на танцплощадке было не очень много. Деловито играл аккордеон. Немногочисленные пары кружились то в вальсе, то в  танго, то в фокстроте. И все было бы хорошо, если бы не присутствие нескольких   кавказцев, портивших всю праздничную атмосферу. Они напрашивались в ухажеры к девушкам, задирали местных парней, разговаривали на своем, никому не понятном языке, и громко смеялись. Затем, видно что-то задумав, все вместе подошли к симпатичной девушке, одиноко сидевшей на скамейке и стали приставать к ней с вопросами. «Дэвушка, ты пачиму такой грустный, а ? Давай с табой пазнакомимся?  Патанцуем, да? Тибе станет вэсэла». Кавказцы похотливо улыбались и перемигивались глазами. Девушка молчала, испуганно вжималась в скамейку и прятала глаза. Ей было страшно и неприятно, неприятно и страшно. Но что она могла ответить разнузданным молодчикам? В разговор никто со стороны не вмешивался, хотя все видели, что намечается гроза. С чеченцами в городе не связывались. Все знали их вспыльчивый гордый характер, неукротимую злость и ярость, и старались держаться от них подальше. Поэтому молодчики и вели себя так нагло и развязано.

                   « Не приставайте к девушке! Видите, она не хочет с вами танцевать!» - сильный и уверенный голос разорвал напряженную атмосферу. Чеченцы оглянулись. Перед ними стоял русский крепкий коренастый парень с гладко зачесанными назад волосами. ( Отец тогда занимался боксом. Кроме того, имел разряды по вольной борьбе и тяжелой атлетике,  и в честной драке "один на один" не признавал никаких  авторитетов)  « Иди куда шел и не стой у нас на пути! Иначе будет плохо!» - угрожающе произнес один из кавказцев. « Это мы еще посмотрим, кому будет плохо», - нисколько не смущаясь проговорил коренастый, смело сделал  шаг вперед и протянул девушке руку: « Пойдем со мной!» Главарь чеченцев дернулся навстречу, но его удержали товарищи: « Не надо, Мурад, не сейчас». Девушка двумя руками ухватилась за протянутую ладонь и впорхнула со скамейки. « Мы с тобой еще встретимся!» - многообещающе произнес Мурад.

              Коренастый пошел провожать девушку домой. По дороге они разговорились. Парень представился Николаем, а девушка Галиной. Николай учился в строительном техникуме. А Галя заканчивала в этом году школу. Они договорились, что как – нибудь еще обязательно потанцуют вместе, потому что сегодня это не удалось. В душевном разговоре время летело незаметно. Сгустились сумерки, но Николай с Галиной ничего не замечали. Им было хорошо вдвоем. Радостно и уютно. Так, словно они знали друг друга уже давным давно.
 
                 Домой Николай возвращался далеко за полночь. Автобусы уже не ходили, а такси в городе еще не было. Идти было прилично, но Николая не смущали не темнота, ни расстояние. Что такое для спортсмена, тем более для боксера, несколько километров по темным улицам? Пустяки! Счастливый молодой человек не обращал внимание ни на время, которого до утреннего подъема оставалось не так уж много, ни на ночную прохладу. Он легко перепрыгивал лужи и небольшие рытвины, попадавшиеся ему на пути, и вспоминал каждое мгновение сегодняшнего вечера. "Какая замечательная девушка - эта Галя, - думал Николай. - Обязательно приглашу ее в следующий раз в кино".
                   
                                 « Эй, парень! - Николай услышал приближающиеся сзади шаги, -  Не подскажешь, сколько сейчас времени?» Голос показался знакомым, но хорошо рассмотреть подходившего в сумраке ночной улицы  не представлялось возможным.   «Одну минуту...» - Николай поднес руку с часами к лицу... В тусклом свете фонаря блеснул нож. В последнюю секунду Николай понял, что его "купили" – отвлекли внимание, но... было уже поздно. Лезвие мягко вошло в тело по самую рукоятку. « Я же сказал, что мы с тобой еще встретимся» - уже падая Николай услышал зловещий голос  чеченца Мурада…

                    Сознание вернулось через несколько секунд. Голова кружилась и гудела. Любое движение вызывало боль, а по всему телу разлилась страшная слабость.  Николай почувствовал себя словно на ринге после сильного пропущенного удара. « Раз!» « Надо встать и постараться удержать равновесие. Сначала на одно колено... Теперь на второе... Подняться на  ноги... Молодец!». «Два!»  « Сделать шаг вперед... Получилось... Еще один... Есть! Но как же больно...»   «Три!»  « Еще несколько шагов… Еще … Хорошо... Потихоньку, не спеша вперед... Почему ноги такие ватные?...»  «Четыре!»   « Больно, очень больно, но надо идти. Иначе можно истечь кровью».   « Пять!»  « Посильнее зажать рану, а то внутри уже все набухло…  Вот так вот,   ладонью... Ага...Вроде меньше кровоточит...»  «Шесть!»  « В голове шумит все сильнее и подкашиваются ноги… Но надо идти... Если я упаду, то не смогу больше подняться...»  « Семь!»  « Осталось совсем немного… Главное - не закрывать глаза... Но сил уже нет...»  «Восемь!»  « Вот уже и моя улица… Держаться, Коля, держаться... Еще немного... Мой дом…»  « Девять!»  « Вот и всё... Дошел... Но... по-моему, я снова падаю…» Николай успел зайти в дом и произнести: « Мать, вызывай «скорую»… и  потерял сознание.

                     Отца спасли. Врачи сказали, что он – счастливый человек. Нож прошел всего в двух миллиметрах от сердца. В двух! А если бы иначе… Я даже не могу представить себе, что было бы, если бы было иначе… Николай пролежал в больнице два месяца, сначала в реанимации, потом в общей палате. Молодой, здоровый организм усилиями врачей уверенно шел на поправку. А  Галина все это время прибегала навещать его, приносила всякие вкусности, рассказывала, как сдала выпускные экзамены в школе.   А когда Николая выписали из больницы - тем же летом они поженились,  и жили вместе долго и счастливо.  Мама с папой воспитали и вырастили  четверых детей – трех дочерей и сына. Они прожили вместе почти 43 года.   Почти... пока отца не подкосила страшная болезнь…

                        С тех пор прошло много лет. Дети выросли, сами обзавелись семьями. Отца больше десяти лет уже нет в живых, а мама до сих пор хранит тот серо - зеленый плащ, какие были модны в 50-х - 60-х годах прошлого века. Время от времени она  достает его из старого родительского чемодана. Мама с нежностью смотрит на плащ, разглаживает его своими морщинистыми руками, и слезы беззвучно катятся по ее старушечьим щекам.  Плащ почти новый, почти не ношеный. Только небольшой зашитый разрез сантиметра в три, не более. На левой стороне груди. Там, где сердце. Это плащ моего отца. Это память о его мужестве…
16 Цветок на груди
Альфира Леонелла Ткаченко Струэр
                      Рассказ - фентези

                      Цветок на груди

      Небо показало свой край, осыпанный красными лучами восходящего солнца. Немногие белые облака плыли по чистому голубовато-красному небосводу, подгоняемые озорным ветерком и словно, помахав, на прощание мохнатой белой рукавицей в след городу и домику в саду, ещё раз, как бы оглянувшись назад, простились с нами.
    Цветы в саду шелестели под ветерком и кланялись, словно господа, первым лучам солнца, спускавшимся к ним на клумбы.
   Альфере прошла в сад. Она уже встала, просмотрела первые страницы книги, которую ей ещё несколько дней назад предложили почитать, пригубила чай с клубничным варением и приготовилась выйти в сад. Она уже привыкла вставать каждое утро, когда солнце только-только показывало свои красные лучики над городом и их домом, и выходила в сад полюбоваться её любимыми цветами: ирисами, гладиолусами, флоксами, пионами. Белоснежные головки гладиолусов покачивались на ветру, орошаемые капельками утренней росы, омывались и готовились принимать солнечные ванны в окружении красивейших подруг.
    Флоксы росли вокруг клумбы ирисов. Их красные и голубые платья обрамляли фиолетовые ирисы. Получалось, что небольшая клумба, собрав к себе самые красивые цветы в саду, вышла на подиум, показывая самые лучшие костюмы грациозным гладиолусам. Господа гладиолусы, выстроившиеся в ряд перед клумбой, кланялись, снимая шляпу, красавицам флоксам и ирисам. Они были самые главные в этом саду.
    Когда друзья Альфере приходили к ней в сад, то в первую очередь шли к клумбе гладиолусов. Цветы: синие, жёлтые, бархатно-оранжевые, ярко-красные и пурпурные оживлялись и прихорашивали свои платья и смокинги и слегка наклоняли головки прекраснейших дам и мужей. Выходило так, что когда друзья Альфере подходили к клумбам, то проходили целую церемонию приветствия в этом саду.
   - Пожалуйста, проходите, - говорила хозяйка сада своим друзьям, - Сейчас мы с вами выпьем чаю с клубничным варением и полюбуемся цветами. Они у меня в этом году очень красивы!
 - Не беспокойся, Альфере. Мы уже любуемся творением твоим рук. У тебя всегда в саду очень красиво! А сейчас, просто великолепно! Мы рады, что ты приглашаешь нас к себе, чтобы отдохнуть от пыльного города и душных магазинов.
 - Правда, красиво! Я очень рада этому. В этом году я постаралась немного изменить расположение клумб и теперь вы можете насладиться этой великолепной красотой природы. Посмотрите, какие белые ромашки и жёлтые кореопсисы я расположила на другой клумбе!
- А где вы брали такие красивые кореопсисы?
- Конечно же, в США. В салоне цветов. Я всегда покупаю их у знакомого садовода – продавца. И ещё никогда не была огорчена этим. Поэтому у меня такой красивый сад.
- Спасибо за чай. Ваше варение великолепно! Какой милый у вас цветок на груди? Как он называется?
- Это моя загадка.  У него есть интересная история. Хотите, я расскажу её вам?
- Да.
- Это было давно. Я ещё не была на этом свете. Моя бабушка жила в этом доме, ведь вы знаете, что ему много лет?... Моя бабушка была молоденькой девушкой и встречалась с молодым военным. Как часто ругала её мама за эти свидания, и был огорчён папа! Но они встречались, скрывая свои отношения от любопытных глаз. Однажды, он пришёл и сказал ей, что любит, что готов сейчас же жениться и увезти туда, где они будут счастливы. Моя бабушка была счастлива в этот день, но были препятствия. Она была помолвлена. И скоро должна была состояться её свадьба с почтенным господином. Она его не любила. Тем более что он был старше её на много лет и часто болел. Она, молоденькая, красивая и счастливая с ним, не желала этого брака. Тогда он приколол ей на грудь цветок, ромашку. Она будет напоминать тебе обо мне, и ты никогда не забудешь меня, где бы ни была. Я сейчас уеду и в вашем городе буду только через год… Но она его больше не увидела. Она ждала, откладывала свадьбу с не желанным господином, переживала... Через некоторое время она заболела. Болезнь не отпускала её. Тоска по возлюбленному заставляла выходить её в сад, где росли ромашки и эти цветы, и любоваться ими. Они напоминали ей его. Она не догадывалась, что он искал встречи с нею, но строгие родители сделали так, чтобы они не увиделись,... никогда...Умерла она весной, уже по истечении много лет. Её дочь осталась сиротой, но у неё был папа. Цветок, который был приколот у неё на груди остался лежать в шкатулке.
- А что же … военный? Где он был в это время? Так ни разу и не написал ей?
- Нет. Он писал. Но его письма перехватывала горничная и прятала. Потом отдавала маме моей бабушки. Слёзы первое время на её глазах не давали повода для тревоги. Но… ничего не поделаешь… Она заболела и умерла. Когда она умирала, она шептала его имя.
- Какая любовь?!... Так горько слушать последние моменты её жизни… А цветок?
- Цветок сейчас у меня на груди. Вы его видите. Подождите, я схожу, посмотрю, что делается в комнате моей дочери. Она сейчас в своей комнате.
    Альфере, слегка наклонив голову, прошла к окну. Осторожно, чтобы не вспугнув кого-либо, она встала за углом домиком и, осторожно пробираясь к окну, заглянула в него. Её дочь сидела в кресле и читала книгу. Её дочь была похожа на бабушку. Такие же светлые волосы, спускающиеся по плечам и серые глаза. Мягкая улыбка делали её лицо милым для окружающих.
    «Может быть, и ты переживёшь момент любви такой же, как и бабушка?» - подумала Альфере и… вернулась в сад к друзьям.
17 С праздником 8 марта!
Владимир Погожильский
Этот праздник – восьмое марта - всегда был на моем веку. Его, правда, во время перестройки пытались отменить, а в Литве отменили таки сперва , как «рецидив советизма». Глядя на Европу праздник восстановили, хотя и оставили рабочим днем. Ну и, пожалуйста. С утра можно подарить цветочки нашим сотрудницам и смотреть как они прямо на глазах от этого расцветают!
Женщин, вообще, мы, мужики, всех любим. Потому что не создано ни природой ни человеком ничего прекраснее женщин. Женщина – заключительный аккорд Творца, венец творения. После нее не было смысла ничего выдумывать. Она воплощение всего радостного и светлого, что мы хотим увидеть в жизни. Женщины – создатели будущего, это ведь они производят на свет все последующее человечество. А от того, что они умны и красивы, будет и дальше прекрасно все на свете. Мы, мужики, конечно, тоже, принимаем в этом какое-то участие. Например, выбираем самых - самых. Но разве многого стоит наше неуемное желание прикоснуться к ним? Слабое, почти незаметное участие в созидании новых поколений человечества наш брат старается восполнить заботой о подругах и наших с ними совместных созданиях. И не без удовольствия. Осатанеешь заботиться о себе самом всю жизнь.
Казалось бы – хватит с них их исторической миссии. Ан нет, они еще и работают не хуже нашего брата, а то и лучше. И уж не будут на работе сидеть и жмуриться как кот на диване. Если женщина решила работать и поняла что надо делать - ничто ее не остановит пока все не сделает как следует. А если работа требует аккуратности, терпения и собранности –на конвейере, в архиве, среди папок, дел и цифр –кроме женщины никто и не справится! А после работы... по магазинам... А потом дома... для нас для всех... Откуда энергии столько берется? Вот он – волшебный вечный двигатель всего и всегда!

Восьмое марта - самое начало весны, с проталинками на снегу, с возвращением грачей, с весенними радостными ожиданиями расцвета природы, с предвкушение лета, солнца, зеленой листвы и травы. Так что, не будь такого события, надо было бы обязательно его придумать. Кларе Цеткин еще раз спасибо.
Всем и всегда счастья!
18 Чаровница Весна
Леонтина Шостак-Комкина
Иллюстрация из интернета


    Слабый солнечный Луч коснулся вершин ёлок, озарил зелёно-жёлтые новые побеги веток, с отмеченными маленькими плодами еловых шишек. Проник, еле заметный, на свежую изумрудную травку, играя с капельками росы. Она ожила спектром радужных алмазных брызг. Нарисовал продолжение в гиацинтах, тюльпанах, нарциссах и пробежал, расширяя своё пространство в глубину сада.
Доброе утро, Весна! Доброе утро, Земля! - теплым приветствием Он обрадовал Природу своим появлением. Восторженно зазвенели голоса птиц, благодарность Свободе, Миру, Жизни на Земле.   

   Малиновка-Зарянка оповестила о приходе нового дня, с сонантом звуков: "Жизнь - есть я". Повторила, утвердила своё присутствие в круге живого Мироздания. Взлетела с ветки, понеслась заниматься устройством гнёздышка - время продолжения рода, участие в эволюции жизненных процессов Природы. Всё вокруг дышало, набирало силу, излучало энергию гармонии, любви.
Есть одно поверье, что бесстрашная малиновка махала крыльями, чтобы помочь Деве Марии поддерживать костер на скотном дворе, когда все другие животные отказались это делать. Маленькая птичка, не испугавшись тлеющих углей, махала крыльями и пела, пока не возродила огонь. Один из горящих прутьев докрасна опалил грудь бесстрашной птицы. В благодарность за помощь малиновки Дева Мария провозгласила, что все потомки этой благородной птицы будут гордиться красивой оранжевой грудкой.

   Прилетела ворона, в клюве держа кусок пищи, осмотрелась вокруг, пронаблюдала, чтобы никто не подсматривал, и принялась за обязанности. Вытащила клювом клок травы с землёй, заложила туда припасы, снова прикрыла той же травой, огляделась по
сторонам - никто не наблюдает... Успокоившись, пробежала небольшую дистанцию, каркнула громко, довольная проделанной работой, и вспорхнула исполнять рационально правильное решение. У ворон есть своя уникальная роль в эволюционной программе Вселенной, которую никто, кроме них, исполнить не может, как и у других птиц и животных. Легкое дуновение ветра шевелит ветви деревьев, на которых только начали распускаться молодые листья.

   Пробуждается Жизнь во всех проявлениях чудес Природы. Тянутся к солнышку жёлтые головки одуванчиков, приветствуя солнце. По голубому, с синевой Небу, как белые лебеди, плывут облака. Они спешат исполнить своё предназначение на Земле. Солнце, поднимаясь всё выше, подсвечивает облака снизу.

   Слышатся голоса людей, мелодичные звуки музыки, открываются окна в домах. Весна входит полноправной хозяйкой во вновь начинающий день.  Бодрый, веселящий Её дух чувствуется в запахах цветов; зелени травы; теплой влажной земли; в раскрывающихся почках и цветении деревьев. Солнце, все ярче светит, наполняя жизненной энергией все вокруг. Романтичное настроение наполняет сердце и пробуждается нежность.
19 Счастливая гроза
Ирина Кашаева
Село наше немалое, и от районного городка отдалено очень. Имеется медпункт, школа, почта да несколько магазинов. Мы с мужем недавно сюда переехали. Я в местной школе математику преподаю, колхоз домик нам выделил. Соседями оказались наша же литераторша Василина Павловна, её муж Василий да двое их сыновей. Признаюсь, увидев впервые эту пару, была я удивлена и даже как бы немного ошарашена. Понимаете... Дело в том, что Василина Павловна - настоящая русская красавица: тонкая талия, русая коса богатой короной на голове уложена, влажный взгляд больших синих глаз и заливистый, по-девичьи звонкий смех. Живут они с мужем ладно, серебряную свадьбу скоро справлять будут, однако, любовь их с годами не угасла и не потускнела даже. ...Хотя я, признаться, не понимаю, за какие такие качества красавица Василина полюбила мелкого росточком и невзрачного мужичка Василия. Ведь у неё, наверное, от кавалеров-то отбою не было! А этот самый её Вася... Ну не смотрится, не монтируется его тощенькая кандидатурка рядом с её русской статью и нежным, по-девичьи румяным лицом! Да и простой тракторист он к тому же... "Мал золотник - да дорог!" - обрубила мои домыслы школьная техничка тётя Катя.

Думала я думала, да и решила-таки допытаться до истины, почему Василина выбрала в мужья себе столь неказистого парня. Ну а в лоб-то спросить неудобно, зачем же обижать хороших людей? Подсмотрела я однажды, как Василий сел на своего железного коня да на работу в колхоз укатил и заглянула к его жене, якобы за рецептиком её фирменных маринованных огурцов.
Коллега моя - хлебосольная хозяйка и гостям всегда рада. За стол меня усадила, чаёк заварила с травками, пирожки и другую всякую-разную снедь выложила и даже наливочку домашнюю в красивом графине поставила. Ах, какая же она всё-таки радушная и гостеприимная хозяйка! Выпили мы с Василиной сладкой наливочки, раскраснелась она, разрумянилась, глазки заблестели, заискрились весело... Смотрю я на неё и думаю: такая красавица, ну что же нашла ты в этом своём замухрышке-муже? Никак ведь он с русской статью твоей не комплектуется! Так, сморчок-недоросток, метр в прыжке да и тракторист к тому же! Тебе с твоею-то красотой не меньше чем за министром бы быть, ну, или за прынцем каким-нибудь заморским...
Но, видимо, дюже расслабила меня наливочка и мысли свои эти произнесла я вслух. Побледнела хозяйка, улыбнулась растерянно, а потом вдруг сразу серьёзной такой стала. "Ну зачем вы так? Вы же совсем не знаете моего мужа! Он очень хороший, добрый и любящий! Он самый лучший мужчина на свете!" Вся душа моя перевернулась тут от её слов! Поняла я ошибку свою, стыдно так стало, что сквозь землю провалиться была готова! Извинения бормочу, уйти пытаюсь, но Василина меня не отпустила. В рукав вцепилась да сквозь слёзы улыбается. "Присядьте," - говорит. "Вы не первая, от кого такие слова слышу... Жила я в большом городе с родителями и был у меня тогда жених, Кирилл. Высокий, красивый, два высших образования имел. В банке служил менеджером, вполне обеспеченный и неглупый молодой человек. Предложение сделал и я, по совету своих родителей, его приняла. Богатый, красивый, умный... Что и говорить, принц, да и только! Кирилл мне нравился, льстило мне, что он такой красивый, девчат за ним немеряно, да меня выбрал... Казался он мне надёжным, верным и любящим. Уверена была в нём я до определённого момента, пока с другой однажды не застала. Мы сняли квартиру, чтобы жить вместе, ну и... Я тогда ещё в институте училась, вернулась с занятий на два часа раньше и... Запах чужих духов в квартире, шубка чужая в прихожей на вешалке, сапожки... Я в спальню, а там... Там жених мой с какой-то блондинкой... Классическая ситуация... Не стала я слушать его лживых оправданий и домой к родителям убежала в чём была... Даже вещи свои забирать не хотела, будто они тоже в этой грязи запачканы... Просил ли он прощения? Да, что-то там бормотал, типа: "Милая, ты неправильно всё поняла..." Не смогла я простить Кирилла. Он приходил к нам каждый день и ползал в ногах, умоляя не рушить практически сложившуюся уже семью... Мама давила на меня, кричала, что если не прощу его - нет у меня больше матери... Папа молчал. Лишь один только раз он подошёл ко мне, обнял и крепко прижал к себе. "Решай сама, дочь. Решай, нужен ли тебе этот... Этот слизняк... Тебе с ним жить.." - твёрдо произнёс он, поцеловал меня в лоб и вышел...
Мама часто- часто заморгала, обиженно зашмыгала носом и выскочила вслед за отцом... Спустя несколько дней позвонила моя однокурсница, никогда не унывающая Люська. Она предложила поехать к ней в деревню на свадьбу её брата и я с удовольствием приняла это приглашение. Мама была против моей поездки, ведь по её убеждению, я должна была помириться с женихом и готовиться к свадьбе. Однако, не слушая более её нравоучений, я побросала в сумку кое-какие вещи, села в автобус и была такова... Свадьба Люсиного брата была звонкой и весёлой как и все деревенские свадьбы. Застенчивой, пышной  деревенской невестой  цвела черёмуха и вся деревенька буквально утопала в её волшебном, неповторимом  аромате.  Вечером, после застолья, мы с Люсей отправились на речку. На чёрном бархате неба величаво сияла полная медовая луна, законная хозяйка весенней  ночи. Где-то совсем рядом заливисто пел соловушка, а вода в речке показалась мне тогда  совсем синей. Задумавшись, я смотрела на воду, в которой вовсю плескалась луна, а мир вокруг казался таинственным и даже каким-то торжественным... К подруге подошёл её парень, Егор. Ребята предложили прогуляться с ними, я отказалась и они отправились гулять вдвоём.
Я осталась тогда в одиночестве, но оно ничуть не тяготило. Просто сидела и смотрела на луну, купающуюся в серебристо-синей речке, слушала соловушку и думала о том, как бы я хотела, чтобы этот счастливый миг никогда не кончался... "Здравствуйте. Речкой любуетесь?" - услышала я мягкий мужской голос и очнулась. Рядом со мной маячила фигура незнакомого паренька. И, знаете, ночь, никого... А я почему-то ничуть его не испугалась. "Да-а, любуюсь... У вас хорошо здесь... Знаете, никогда не думала, что мне так понравится деревня. Я бы даже навсегда здесь осталась" - произнесла я. Юноша тихонько опустился рядом. "У нас хорошо, это вы верно заметили... Оставайтесь. Кстати, меня Василий зовут, а вы?" "Василина. Подружка отошла на минуту" - отвечаю, а сама думаю, почему это я разговариваю с незнакомцем, одна, ночью, разве это хороший тон?
"Это вы о Люське с Егором? Вряд ли они так скоро придут" - улыбнулся Василий. "А хотите, я вас домой провожу? Прохладно уже." - Предложил он. "Н-нет, я бы хотела побыть здесь ещё, соловья послушать и вообще... Где ещё такую красоту увижу?" -улыбнулась я. Парень заметно растерялся. "Вы не против, если я составлю вам компанию? Обещаю не мешать вам любоваться красотами.." - смущённо предложил он, почему-то краснея. Делая вид, что мне всё равно, я пожала плечами, хотя в глубине души мечтала, чтобы Вася остался. Обрадованный моим немым согласием, он снял с себя пиджак и, бережно обернул им мои плечи. Мы долго сидели, потом-гуляли, наслаждаясь прохладным ночным воздухом и разговаривая ни о чём. Говорил в основном Вася, о том, как он любит родную землю, и как ему нравится работать на ней. О том, как жаль, что вымирает постепенно российская глубинка, скоро даже соловьёв не станет, улетят туда, где воздух чище и люди добрее... А мне казалось, что я очень давно знаю этого парня и он мне по-настоящему нравится. Домой идти мне тогда совсем не хотелось. Более того: я боялась, что с нашим расставанием закончиться эта волшебная, неповторимая ночь... С рассветом небо внезапно нахмурилось, потемнело и грянул гром... Разразилась настоящая гроза, первая в этом году  и утренний воздух наполнился свежестью. "Бежим!"-весело крикнул Вася, хватая меня за руку и увлекая за собой куда-то. На нашем пути оказались две вековые липы с сомкнутыми кронами, они-то и укрыли нас от грозы...
Помню, как стояли мы, тесно-тесно прижавшись друг к другу и дрожа от холода , а зубы наши мелкую дробь выбивали... Однако, гроза быстро притихла и, когда мы выбрались из своего укрытия, над миром вовсю сияла- переливалась самая настоящая радуга! И тогда я подумала, что хочу, очень хочу остаться навсегда здесь, с ним, с Васей и не расставаться никогда..Он, как будто бы прочитав мои мысли, прижал меня к себе и те его слова... "Василинка, милая... Выходи за меня замуж, прошу... Обещаю, что ты никогда об этом не пожалеешь..."-прошептал он, сжимая меня в своих объятьях. Я почувствовала, как внутри меня кружат лёгкие бабочки... Золотые, красные, зелёные...всякие... "Ты только не молчи..." - шептал он..."
Словно солнечный зайчик озарил золотистым своим светом лицо женщины, и оно засветилось, расцвело счастьем... "И что же? Вы поженились?"-не выдержала я. "Да, поженились. С тех самых пор мы вместе... Двадцать лет минуло, дети у нас вон какие вымахали, внуки скоро пойдут. А он всё любит, одну меня любит! И я люблю его, очень-очень... Так люблю, что не могу порой высказать ему это... И, как тогда, в ту счастливую летнюю грозу, внутри меня до сих пор кружат бабочки..."
Василина Павловна примолкла, и я услышала торопливые шаги на крылечке. Дверь распахнулась, вошёл Василий, она вскочила и шагнула к нему навстречу... "Наконец-то... Заждалась..."-счастливо шептала она мужу, пряча зардевшееся счастьем лицо на его груди... "Василинушка моя... Хотел пораньше освободиться, да не вышло... Милая..."
Тут я лишней себя почувствовала, так что, пришлось ретироваться и дверь за собой закрыть.
Поняла я - права наша техничка: отнюдь не красота в любви всё решает, не рост и не деньги. Ведь самое главное в любви - это душа человеческая да сердце, бесстрашно и щедро распахнутое для добра...
20 Весеннее танго тополей
Кузнецов Николай 2
Собаке на нос села пушинка.  Она  фыркнула, потом чихнула.
-Собака чихает, смешно,- сказал младший. И тут же чихнул сам. Скосил глаза, пытаясь разглядеть пушинку, севшую ему на нос.   И стал махать рукой, пытаясь согнать пух с лица.  Мне тоже досталось, целых три пушинки атаковали меня. Одна уселась на левую бровь, вторая приклеилась к правой щеке, а третья уместилась над верхней губой,  щекоча кончик моего носа. Носу стало щекотно и  я, не удержавшись, чихнул сам.
-Снего, точнее:  Пухо-пад  настоящий,- прочихавшись, сказал я.
-Не  а,  «Пухопадье»,- уточнил младший и скорчил хитрющую рожицу.

          Тополиный пух был повсюду. В воздухе и на земле,  на людях и собаках, на детях и троллейбусе.   Подул тоненько ветерок и пух в воздухе  образовал хоровод. Пушинки одна за другой выстраивались в цепочки,  в спиральки и кольца. И все это вертелось, кувыркалось, распадалось и образовывало новые конструкции в воздухе.  Пух летел из  «ниоткуда»  в «никуда».  Крутились  многолучевые звездочки, которые вальсируя в воздухе, распались и стали спиральными лентами.  Маленькие пушинки сцеплялись со своими соседками, образовывая при этом, большие «хлопушки».  Которые, отяжелев,  мягко ложились на землю. Но и здесь им не было покоя. Ветерок - «шалун»  гонял маленькие облачка тополиного пуха  по  асфальту.  Расшалившись,  он мог поднять в воздух самых легких из них  и «шваркнуть»  их обратно.  На асфальте  маленькие  пушистые комочки сбивались в  большие плотные залежи тополиного пуха.  Один из мальчишек, расшалившись,  бросил   зажженную спичку, в пушистую кучку. Вспыхнув  на мгновение, от кучки остался лишь темный след на асфальте. Но через несколько секунд,  сюда опять надуло ветром очередное пушистое облачко…

Люди шли по своим делам. Кто недовольно морщил нос,  кто-то чихал. Самые маленькие играя, старались поймать пушинки в воздухе.  Многие просто  не обращали внимания. А в весеннем воздухе, под лучами солнца,  царила настоящая вакханалия.   Пушинки то взмывали вверх, то вниз. Кружась в хороводе, они обнимали спешивших  по своим делам людей.  Задевая нежно, ресницы молоденькой девушки, спешившей пройти переход. Эти самые пушинки,  бесстрашно врезались в лобовое стекло троллейбуса. С тем чтобы, отлетев в сторонку,  усесться на шляпу серьезного мужчины с портфелем.  А их подружки весело облепили собаку, флегматично  спящей под большим деревом на обочине…

 «На солнце»  было  тридцать пять градусов.   «В тени», немногим поменьше, около тридцати.

До лета осталось двадцать семь дней.
21 Заочная любовь
Нина Гаврикова
       Заочная любовь

       Весна. Полноводной рекой внезапно нахлынувшие чувства, разлились вдруг холодными ручейками по всему организму. Вот оно чарующее мгновение первой встречи. Божена дождавшись, пока все пассажиры покинут салон, на мгновение задержалась в дверях автобуса, она увидела Аристарха. Молодой человек, шагавший навстречу, остановился рядом. Выглядел он на все сто процентов. Недешевый элегантный костюм современного пошива сидел безупречно. «Возможно, в футболке и джинсах он смотрелся бы не так солидно. Понятно, что он хочет произвести на меня ошеломляющее впечатление. Нужно отметить, что носить костюм умеет. На присланном фото парень выглядел совсем не так… Рост выше среднего. Прямая осанка. И какая-то еле уловимая стать», - Божена поймала себя на мысли, что стоит и нагло рассматривает незнакомца.
     - Аристарх, - парень мило улыбнулся, оголив ровный ряд белоснежных зубов.
      Девушка, смутившись, чуть слышно ответила:
     - Божена.
     В этот момент она выглядела первоклассницей, стоящей на пороге школы. Интересно узнать, что там внутри, но страшно сделать первый шаг. 
     Аристарх и Божена были знакомы заочно. Она - студентка института. Жила в общежитии. Однажды Божена шла с занятий, сопромат никак не хотел ей поддаваться. Настроение - ужасное. Хотелось кому-то излить душу. Смотрит на вахте - письмо, адресовано – «Незнакомке».
    - Таисия Макаровна, что это? – обратилась к вахтерше.
    - А хочешь, так забирай. Видно кому-то невмоготу солдатская служба.
    - Тогда я беру, - Божена взяла письмо, поторопилась в комнату. Аккуратно разорвала конверт, достала вчетверо сложенный лист. Там каллиграфическим почерком были выведены некрупные буквы. Она начала читать: «Здравствуй, милая незнакомка. Как долго я тебя разыскивал по всему белому свету и, наконец–таки, нашел. Меня зовут Аристарх. Родом я из Вологды. Жил в центре города. После восьмилетней школы окончил училище на сварщика. Сейчас нахожусь в рядах Советской армии на крайнем севере. Вокруг нас только белые холодные снега, да иногда такие же белые медведи проходят мимо. А как звать тебя? Какой город ты считаешь для себя родным? Ой, совсем забыл, я до армии в ансамбле «Северные рассветы» играл на гитаре. До свидания. Жду ответ».
     Божена положила лист на стол, вырвала из тетради по сопромату страницу и села писать ответ: «Здравствуй, незнакомец. Я сегодня совершенно случайно узнала, что меня уже давным-давно по всему белу свету разыскивает прекрасный принц. Хоть хрустальную туфельку я пока не обронила. Обе туфельки лежат в коробке и ждут торжественного часа, чтобы отправиться на бал, на котором запланировано встретиться с обворожительным принцем. Зовут меня Божена, что обозначает "святая, желанная, милая". О себе могу рассказать следующее: мне интересно играть в мальчишечьи игры, я упряма, резка в общении, могу обидеться и не всех впускаю в свой дружеский круг. Но лучше ты спрашивай, что тебе интересно, а я буду отвечать. У меня просто сегодня день печали – пара по сопромату, вот и злюсь на всех. До свидания, твоя Незнакомка».
     Божена отправила письмо, не надеясь получить ответ. Весь негатив того дня она незаметно разместила между строк, настроение поднялось, а больше ничего было не нужно.                                     
     Через две недели на вахте она снова увидела такой же конверт, но на нем в этот раз стояли ее имя и фамилия. Она нехотя взяла письмо и пошла читать. Когда распечатала письмо, обнаружила, что солдатик имеет замечательное чувство юмора. Он тоже описал значение своего имени: «… имя Аристарх исследователи переводят с древнегреческого как «глава лучших» или «руководитель лучших». С юности Аристарх стремится к лидерству и постоянному превосходству над окружающими. Если Аристарх выбрал для себя хобби, то в нем он будет искать самые сложные пути, пытаться сделать то, что до него никогда и никто не делал…»
     Божена из всех писем помнила только эти слова. Она, получив фото, специально ездила к подруге в Вологду, чтобы навести справки об этом Аристархе. И узнала, что он действительно играл в ансамбле на гитаре.
     А сейчас она стояла перед ним и не находила слов, Аристарх  прервал паузу:
     - Поехали к нам, мама пирогов напекла.
     - Нет, я не могу ехать к вам домой, это же не прилично. Что обо мне твои родители подумают?
     - Они в курсе переписки и ждут нас, - юноша пододвинулся вплотную. От него исходил мощный поток энергии.  Она отступила на шаг и напомнила:
     - В Череповец последний автобус отходит в семь вечера. Мне завтра на занятия.
     - Без проблем, все понял. Два часа в нашем распоряжении есть. А вон там наш троллейбус, - Аристарх показал на противоположную сторону улицы.
     Они прошли на остановку, сели в троллейбус. Когда кондукторша объявила: «Центр» - сошли. Перейдя дорогу, остановились у высотного здания. Подъезды располагались во дворе. Они обогнули дом.  Аристарх подвел ее к подъезду, поднялся на ступеньку, повернулся и протянул руку. Она вложила в его теплую широкую ладонь свою крошечную ручку. Его простой жест вежливости растревожил сердечко девушки, но она изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Они поднялись по ступенькам, юноша открыл дверь:
     - Вот здесь мы и живем.
     Молодые на лифте поднялась на девятый этаж. Аристарх открыл дверь в квартиру своим ключом, пропустил девушку вперед:
     - Ма-а-а. Мы дома.
     - Здравствуйте, я - Анна Никитична, - пожилая женщина вышла в прихожую.
     Божена сегодня тщательно приготовилась к встрече. Одела новые, черные, лакированные туфли лодочки. Черную юбку – карандаш девушка отпаривала около получаса, чтобы не было ни одной складочки-морщинки. Она хоть и сшита из сарафана маминой сестры, и перелицована на левую сторону, но выглядит, как новая.  Синюю шелковую блузку с длинными рукавами тоже слегка прошлась утюгом. Ее Божена попросила у подруги в общежитии. В этой блузке глаза Божены выглядят особенными, как две капельки росы небесной.  Чтобы придать большую выразительность глазам, подвела черные «стрелки» и нанесла на ресницы тушь. Гигиенической помадой увлажнила губы. В эту минуту щеки Божены горели здоровым румянцем:
     - Божена.
     - Знаю, милая, проходи в зал.
     Аристарх тихонечко тронул ее за талию и подтолкнул к дверям. В комнате в кресле сидел мужчина, который сразу встал:
     - Ну, а я – папа этого молодого человека. Меня зовут Владимир Антонинович. Давайте уже садиться за стол. Пироги так вкусно пахнут.
     Божена села за стол. Аристарх расположился слева от нее. Отец юноши занял место у окна во главе стола, а Анна Никитична села с противоположной стороны. Божена осмотрелась, и у нее создалось такое впечатление, что золушку пригласили на праздничный обед. На столе чего только не было: разных размеров пироги, салат, холодец, огурчики маринованные, грибочки соленые, капуста квашеная, рыба жаренная. Как-то сразу Божена почувствовала себя членом семьи, так непринужденно вели разговор хозяева дома. Было видно, что они искренне рады встрече и одобряют выбор сына.
Когда все выпили чай, Божена посмотрела на часы и удивилась, как быстро пролетело время, она встала из-за стола, поблагодарила:
     - Спасибо. Все было очень вкусно. Но мне пора.
     Аристарх загадочно подмигнул отцу и, открыв дверь, которая была в комнате, исчез.  Через три секунды вернулся обратно:
     - Божена, в первом письме ты писала, что твои хрустальные туфельки ждут приглашения на бал.  В следующую субботу у моего двоюродного брата – свадьба. Нас с тобой пригласили на торжество, - он протянул развернутую открытку. Там было написано: «Уважаемые, Аристарх и Божена, приглашаем вас на наше торжество».
     Девушка смутилась. Она не ожидала такого поворота событий:
     - Но я никого не знаю…
     - Вот и познакомишься со всеми, - мама Аристарха подошла сзади, обняла их, и наклонилась к девушке, - отказа не принимаем, понимаешь.
     - Ну, не знаю. Я хотела на следующий выходной домой ехать.
     - А мы через выходной к тебе домой съездим. Я потом не смогу ездить, мне нужно будет на работу выходить, я же только что демобилизовался.
     - Хорошо, тогда я согласна.
     Аристарх проводил спутницу до вокзала. Купил билет. Посадил в автобус, когда тот тронулся с места, помахал ей рукой. Расставаться ей не хотелось.
    Божена размышляла о предстоящем торжестве. Она рассеянно смотрела в окно на зеленые, молодые листочки мелькающих деревьев, которые только-только выбравшись из клейких почек, как из скорлупок, потихонечку разворачивались. Ее чувства были похожи на эти еще не сформировавшиеся листочки, безликие и почти прозрачные.
    «Дома сейчас слышно разноголосое пение птиц», - подумала Божена. И тут она отчетливо ощутила теплое прикосновение сильных мужских рук на своей талии. «Ой, что я делаю? Не знаю. А может это судьба?»
      Когда она добралась до общежития, то на стук в дверь вышла вахтерша:
     - И откуда это наша ласточка вернулась?
     - На встречу в Вологду ездила…
     - На встречу или на свидание?
     - На свидание, - запнулась студентка.
     - То-то ты днем промчалась мимо вахты, даже не поздоровалась. Видно, от предвкушения предстоящей встречи язык между зубами застрял. Что, пыталась птицу счастья ухватить за хвостик? А чего это ты без цветов-то?
     - Ой, и, правда, мне их никто не подарил, - растерялась девушка, но тут же, нашлась, - да, он еще не заработал на цветы, только со службы пришел. Разве забыли то письмо от солдата на вахте?
    - Из той части часто письма от разных ребят приходит. Вот и ты любовный узелок в кулачок зажала... Ох, девонька, не упусти свою судьбу. Парень-то хоть хороший? Красивый?
    - Хороший, красивый! До армии гитаристом был.
    - Ну, уж, если гитаристом, то, конечно, хороший… Бабник хороший, вот что может быть.
    - Да, ну Вас, Таисия Макаровна, опять Вы только о плохом думаете. Он не такой! - Божена прервала разговор и побежала наверх в комнату.
   - Твои-то девчонки давно из дома приехали, спрашивали, - вдогонку крикнула вахтерша.
22 Женись, мам, женись!
Леонардо Де Капричук
      В город пришла весна. Тёплый ветерок нёс свежесть, пропитанную запахом набухающих почек. Кошки сошли с ума от зависших в воздухе феромонов. Девочки сбросили зимние шкурки и расцвели. Даже видавшие виды глаза женщин, затеплились надеждой. Мужчины стали заглядываться на них как-то по-особому.

      Савелий был ровесник именитому фильму Феллини и шагал по жизни как режиссёр. Но сейчас он стоял у окна и думал: и зачем взрослые хотят знать правду, раз от неё одни расстройства… Вчера мама праздновала 8 марта, и Савва подслушал на девичнике, что его воскресный папа первым её бросил. До этого, он любил отца, хотя немного побаивался, но теперь возненавидел.

      Ребёнку было очень жаль маму, ведь он любил её почти как компьютер. Он побежал в ванну, заперся и, сев на стиральную машину, рыдал целую минуту. Утерев слёзы, сильный пол решил мстить не слабо. Он удостоверился, что мать прочно смотрит телевизор и незаметно стащил из секретера бумажку с адресом и телефоном отца. Затем мальчик прокрался на кухню и, плотно прикрыв дверь, снял телефонную трубку.

    Набирая 01, он представил, как пожарная машина с воем сирены  сносит ворота загородного дома изменщика. Усатые молодцы в медных шлемах крушат железной лестницей огромные окна веранды. Ледяная струя бьёт в удивлённое лицо отца и окатывает его спутницу. Её платье становиться прозрачным, и прилипает к телу, как прошлым летом, когда она гуляла с пекинесом, и неожиданно хлынул ливень. Савва рисовал на веранде и увидел её чёрные трусики из одной полоски и, что она не носит лифчик. Твёрдые карандашики её сосков, казалось, вот-вот прорвут лёгкую материю и вырвутся навстречу…

        Внезапно сладостные думы прервал женский голос:
    – Вас приветствует Единая Городская Служба Тушения Пожаров «Водолей». В целях улучшения качества обслуживания все разговоры записываются.

     Если Вы хотите приобрести ведро из оцинкованного металла высокого качества, экологически чистый песок или шланг китайского производства нажмите кнопку 1.

      Если Вы только что загорелись и звоните впервые, нажмите кнопку 2.

      Если Вы уже получить ожог, наберите 03.

     Если Вы горите давно и не в первый раз, нажмите кнопку 4 или дождитесь ответа оператора.

     Наши доброжелательные эксперты помогут Вам справиться с огнём по телефону или приедут на дом с сиреной. Выезд в апартаменты строго по предоплате. Квалифицированные специалисты быстро и недорого потушат Ваше пламя любой конфигурации. У нас почасовая оплата без НДС и лучшие расценки, с которыми можно ознакомиться на нашем сайте: пожар точка ком.

    Внимание! Поступил в продажу самоучитель по тушению пожаров в твёрдом переплёте. Автор книги с цветными иллюстрациями заслуженный кандидат наук Арон Лазон.

     Отделу доставки срочно требуется курьер с навыками транспортировки различных объёмов песка в муниципальном транспорте.

    Лидер тушения пожаров «Водолей» всегда с Вами! Мы являемся номинантом международной премии «Жизнь без огня». Доверьтесь нашим профессионалам и получите гибкую систему скидок на большие объёмы в выходные дни.

   Ваш звонок очень важен для нас, пожалуйста, оставайтесь на линии.

    Автоответчик щелкнул и завёл бодрую мелодию «Все хорошо, прекрасная маркиза». Закольцованный мотив уводил погорельцев в вечность, но ребёнок спешил жить и не умел ждать. Прервав связь, он набрал мобильник отца и расставил все точки над ё:
     – Ты предатель! Из-за тебя у мамы до сих пор нервы болят! Больше не буду с тобой встречаться.

     Порвав с прошлым, мальчик стал богатеть думкой. Он мечтал о новом папе, похожем на американского ковбоя: с ним они будут ходить каждый день в кино, бассейн и Макдональдс, а дома играть на компьютере в гонки и аркады. Во дворе они станут непобедимыми футболистами, и гордые восьмиклассницы начнут засматриваться на их красивую пару. Все дети будут завидовать такой дружбе, а взрослые пацаны испугаются и перестанут приставать.

    Когда Савва был маленьким, то часто просил:
     – Мам, роди братика, но только старшего, – а теперь стал ежедневно канючить:
     – Мам женись! Мам женись!

   Терпеливая мать каждый раз поправляла:
   – Надо говорить: не женись, а выходи замуж.

    – Ну, так выходи тогда замуж уже быстрей.

    В одно субботнее утро молодой женщине надоело отшучиваться и отмалчиваться. Когда прозвучало очередное: «Мам женись», она подсела к сыну и поинтересовалась:
       – Я, может и с радостью, да где найти хорошего мужа? Как ты себе это представляешь, сынок?

    – Очень просто! Тебе надо накраситься посильней, одеть то красивое красное платье с бусами и браслетом. Только его надо починить, а то у него защёлка сама сломалась. И пойти в самый дорогой ресторан.
     – И что дальше?

     – Сядешь у входа, закажешь чай и начнёшь выбирать себе мужа. Только смотри внимательно, а то подумаешь, что он хороший, женишься на нем, а он станет старым, толстым и ругучим. Так вот, когда войдёт добрый дядя, скажи ему: «Садись со мной, тут свободно» и купи ему пиво.

    – А потом? – заинтересовалась мама.

     – Потом суп с котом! Неужели не ясно? Надо спросить: «Ты хороший?», и если он ответит: «Да», скажешь: «Тогда женись на мне».

    Изумлённая дама опешила. Придя в себя, она пустилась в разъяснения:
     – Солнышко моё, это так быстро не делается. Для женитьбы нужны чувства, а чтоб они возникли – необходимо время. Понимаешь?

    – Ну, так купишь ему второе пиво, а когда он допьёт, скажешь: «Теперь давай, женись».
23 Твоя весна
Ольга Макк
Он повстречал её поздней весной. Обычно это время уже считают летом из-за удушливого зноя, палящего солнца и утопающих в зелени улиц. Но это всё же была весна. Кира, славная девушка с волосами цвета солнца, была по-весеннему теплой и светлой. И я была бесконечно рада, что наконец-то появился тот, кто смог растопить глыбу льда в душе моего брата.

Ведь четыре года назад, в эту же самую пору у него произошла другая встреча. Ту особу по имени Анна словно породила сама зима. Холодная и не слишком приветливая, я не знаю, как она смогла завоевать сердце моего брата. А её пепельного цвета волосы и бледная кожа навевали ассоциации со сказкой «Снежная королева». Только вот королевой она не была. Всего лишь избалованной девчонкой, требующей безраздельного внимания и заботы, ничего не давая при этом взамен.

Но мой нерадивый брат словно этого не замечал. Ведь не зря говорят, что любовь зла. Он оставил дом, друзей и перебрался в столицу, где жила Анна. Ведь они познакомились, когда мой брат был там в командировке. Разумеется, ничего кроме шока этот поступок у меня и у наших общих друзей не вызвал. Я старалась навещать его в столице, как можно чаще, с горечью отмечая, что с каждым моим новым приездом мой брат становится все печальнее и бледнее, словно эта девчонка высасывала из него жизненные силы. Хотя, скорее всего так оно и было.

Развязка наступила неожиданно. Словно в один момент пелена спала с глаз моего брата, и он увидел истинное лицо той, кому посвятил три года. Несколько месяцев понадобилось ему, чтобы окончательно разорвать эту изматывающую связь и вернуться домой. И, хотя внешне мой брат стал выглядеть заметно лучше, но душу и сердце его по-прежнему терзал холод, который поселился там стараниями Анны.

Год прошел для него в этой нескончаемой персональной зиме. Но вот, одним майским днём в его жизни появилась солнечная Кира. Лёд растаял, и в сердце моего брата наконец-то поселилась весна. Теплая, с мягким южным ветром и тихим радостным смехом, приносящим покой и уют.

Будь счастлив. Это твоя весна.
24 Любовь, весна и шаурма
Марита Зотова
Я увидел ее сегодня на Невском – девушку с комарино-тонкими ногами и в светлом пальто.

Весенняя девушка.

Шла, алея яркой помадой, прикусывала мороженое в руке. Я думал – подойти, познакомиться, что ли? Мы бы встретили весну вместе.

Она обернулась. Мороженое капнуло на асфальт.

- Ути, какая лапочка! Шарик?.. Тузик?.. как тебя? Ути, какой хорошенький, хвостиком виляет! Голодный, небось? Пойдем, куплю тебе шаурмы!

…Мы шли вдвоем, по сияющему весеннему Невскому, я обгавкивал лужи и старался не отставать.
25 Сказка о двоих
Инна Димитрова
                                             Сказка о двоих.

Говорили ей, что не прорастают цветы из увядших лепестков, но она собирала их повсюду и сажала, веря истово и наивно.
Говорили ему, что босиком не ходят до звёзд, и пыль не идёт в небеса. Но он рвался к звёздам, и они звали его.

Прошло три года. И внезапно проросли цветами все лепестки, ушедшие с добрых ладоней в землю, и наполнился благоуханием целый край.
И внезапно ушёл по небу босоногий юноша с палкой под рукой. И всё было как-то не так…

Девушка смотрела на цветы и вспоминала, улыбаясь, свои ответы на то, что цветы лишь растут из семян: «Но и в увядших лепестках таится сила, рвущаяся к жизни, и нужно ей лишь чуть помочь». Она радовалась солнцу и грустила, созерцая звёзды. Эти цветы были ещё слишком холодны и далеки.

И бродил юноша босоногий меж звёзд, и пыль от его стоп разгоралась, рождая искры. И не вспоминал он слов, оставленных позади, а шёл всё дальше, пытаясь заглянуть за горизонт…  Пока не обернулся однажды на Землю, и не почувствовал что-то новое, иное, будто расцвела и раскрыла к нему навстречу руки для объятий.

И пошёл он на Землю. И встретила его девушка, живущая в маленьком домике, тонущем в необъятных полях цветов.
- Где граница твоим цветам?- спросил её юноша.
- Нет границ жизни и прекрасному,- ответила ему девушка,- но всегда есть место для новых стремлений.
Согласился он с ней.

- Я – дочь Земли, А ты – сын Небес. Что привело тебя к нам, и видел ли ты предел звёздам?
- Необъятен Космос, но тесно в нём Живому Сердцу. Рвётся оно к беспредельному познанию и сжимается о том, что покинуто.
Я – такой же сын Небес, как и ты – дочь. Мы – вечные гости в Космосе, а где Дом – никак не обрящем…
Лишь цветы и звёзды способны звать, но не знал я прежде, что цветы твои могут быть сильнее всех звёзд…

Долго они говорили, и спустя много-много лет стал бродить по дорогам Земли странный старик в соломенной шляпе, поднимающий  сухих и поломанных бабочек, и вдыхающий в них жизнь.
- Дороги смерти проложены людьми, но не соединяют они сердца и отнимают трепетные жизни. Не ласкают стопы Землю, а чёрный панцирь её тяготит. Лети кроха к солнцу и мечтай о возврате людей к Жизни! Пусть твоя пыльца будет угодней Земле и сильнее смрадного дыхания дорог!
26 Однажды...
Людмила Ермакова
       Уже на вокзале города Н, ожидая отправления поезда-разлучника, я, уткнувшись в тёплое плечо Влада, вдруг каким-то седьмым чувством ощутила: мы видимся в последний раз. Казалось бы, ничего не предвещало вечной разлуки: объятия, поцелуи, обещания звонить, ожидание скорой встречи. И вдруг... странное ощущение: это – конец!
       Ночь в поезде была беспокойной: события последней недели беспорядочно роились в голове, путаясь и закручиваясь в какой-то немыслимый клубок. До самого утра я пыталась распутать его, то перебирая в памяти впечатления от встречи с Владом и его родными, всё сказанное и несказанное в эти дни, то
погружаясь в тяжёлый, как бы с похмелья, сон. И вот с такой-то чугунной головой я и прибыла в родной город.
       
       Это – колдовство! Каждый раз, приезжая ранним утром в Ростов, я, как впервые, вдыхала этот божественный, пряный, настоянный на степных травах, ни с чем несравнимый, воздух! Улицы, промытые ночным ливнем или прохладными струями поливальной машины, яркая поутру зелень придавали особое очарование встрече с моим городом.
       Засосало под ложечкой. Ах да, я ведь со вчерашнего дня ничего не ела! И правду сказать: в гостях, в окружении малознакомых людей, не всякий кусок в горло полезет! Поэтому-то, памятуя о пустующем дома холодильнике, я и завернула на рынок. Словно под гипнозом, заворожённая разноцветьем красок и ароматами лета, я с неистовством нувориша принялась опустошать прилавки.
       
       И вот, с этой вкусной поклажей в руке и с дорожной сумкой через плечо, я с превеликим трудом и риском сорваться, всё-таки подцепилась на последнюю ступеньку уходящего троллейбуса: вот как хотелось домой! Дверь не закрылась.
Удерживаясь только кончиками пальцев за далёкий поручень, ощущая на спине
холодные мурашки страха, я проехала одну остановку. И вдруг той же спиной я ощутила мощный толчок: это новая волна пассажиров, осознавая всю безнадёжность ситуации, отчаянно штурмовала переполненный троллейбус. Стало совсем нечем дышать, и вдруг в самое ухо прозвучало: «Простите, сударыня, за неудобства. Сейчас станет посвободнее.»
       И Он, тот, кого я ещё не видела, да и не могла видеть, своими могучими руками как бы раздвинул толпу, выделив для меня жизненное пространство. Сразу стало легче дышать. А этот Некто за моей спиной продолжал своим замечательным баритоном говорить про погоду; про то, что нам непременно нужно познакомиться, что это само Провидение свело нас, и всякую подобную чепуху. Учитывая то, что мы так и не видели друг друга, понимая всю абсурдность и нереальность происходящего, я с жадностью слушала эти милые глупости, ожидая и опасаясь неотвратимости встречи лицом к лицу с загадочным незнакомцем.
       
       Всего несколько минут (мгновений, часов?) длилось это, такое тесное, «общение». И, конечно же, «совершенно случайно» оказалось, что выходить нам нужно на одной остановке (это позднее я узнала, что до конечной, где он жил, езды было ещё с четверть часа ). Просто, чтобы выпустить выходящих пассажиров, в том числе и меня, ему всё равно пришлось сойти со ступенек, ну а вернуться в троллейбус, по одному ему известным соображениям, он уже не захотел. «Не смог!» - так потом он прокомментировал свой поступок.
       И тут настал час «икс», а вернее, миг, которого каждый из нас ждал с
нетерпением и с сильным душевным волнением. Не знаю, как он, но я-то, я-то, ещё
даже не доехавшая до дома, зрелая, почти решившаяся на брак с человеком из города Н, женщина; невеста, только вчера решительно ответившая «Да!» на предложение Влада, когда до соединения двух сердец оставались какие-то недели (дату свадьбы мы уже обговорили), стояла с полными сумками перед человеком, с которым меня связывали только считанные минуты страшной троллейбусной давки, стеснённого дыхания и нескольких десятков слов Незнакомца! И это я с замирающим сердцем взглянула в глаза Ему! И тотчас ощутила себя девочкой-подростком, влюблённой в своего тренера, человека с атлетическим телосложением; модно, но строго одетого. Я смотрела на Него, как школьница, снизу вверх и ...улетала.
       
       А куда улетают влюблённые всех времён и народов, всех возрастов, когда на них нежданно-негаданно сваливается Такое? А что - Такое? И возможно ли Это описать словами? Землетрясение, цунами? Что? Потоп!? Я взглянула в Его глаза и утонула, - я, давно и хорошо умеющая плавать по бурному морю жизни; я, уже почти что выстроившая свою жизнь заново! Ведь мне – 45, и пока я «ягодка опять», - нельзя, нельзя терять почти состоявшегося мужа Влада, который так верит мне!
Да и как ответить предательством на его любовь? Как убить надежду? Все эти мысли вихрем проносились в моей голове, пока я не ощутила, как сумки плавно выскальзывают из моих рук; побелевшие пальцы вновь обретают первоначальные цвет и форму, а я сама уже твёрдо стою на асфальте. Нет, это - колдовство! Этого не может быть, потому что этого быть не может никогда!
       
       Его зовут Виктор, он моложе меня на 4 года, и это Он смотрит на меня влюблёнными глазами! И я опять почувствовала себя юной прелестницей, спящей Ассоль, которой некий капитан бригантины надел на палец заветное кольцо.
Хотя, по зрелому размышлению, троллейбус никак не походил на гриновский корабль с алыми парусами. Да, видно, каждый раз, до самой старости, будет срабатывать во мне этот ген романтики и мечтательности, который был заложен в далёкой уже юности великими классиками!
       Между тем Виктор безапелляционно заявил, что такая женщина, как я (имелось в виду: красивая, обаятельная, элегантная), не должна, не имеет права, носить тяжёлые сумки! Это – несочетаемо и более не обсуждается!
       
       Когда мне удалось вставить хотя бы пару слов в его монолог, я заявила, что несвободна, что уже «другому отдана» и у нас не может быть совместного будущего, но, видимо, у него в ушах «застряли бананы», т.к. он слушал, но не слышал меня. Он продолжал говорить о том, что наша встреча не случайна, что это – судьба, а идти наперекор ей – значит, совершать роковую ошибку.
       Так мы и шли: он с двумя сумками и я за ним, как овечка на заклание, полностью зомбированная этим пастушком-чародеем. Домой я его не пригласила – незачем показывать свой быт (а по сути – своё «я») человеку, о существовании которого полчаса назад я даже не подозревала. Но номер моего телефона он всё-таки выпросил!
       
       И началось! Звонки каждый день, по многу раз: «Доброе утро, сударыня. Как спалось?»; «Добрый день, красавица. Как дела?»; «Доброй ночи, моя королева!», ну и всё в том же духе. Я пыталась уже по телефону прекратить этот неожиданный троллейбусно-телефонный роман. Со всей присущей мне (заповеданной школой и родителями) правдивостью ещё раз и подробно рассказала своему новоявленному поклоннику о предстоящей семейной жизни в другом городе и скором отъезде из Ростова. И всё же он настоял на встрече!
       
       После работы я, растревоженная мыслями о предстоящем разговоре, который должен был закончиться резко и окончательно расставленными точками над «и», пришла на Пушкинский бульвар - традиционное место встречи всех влюблённых горожан. Виктор уже ждал меня на скамье у памятника «Солнцу русской поэзии» с цветами и с огромным арбузом в руках. Цветы для женщины – дело привычное, но арбуз?! Да не просто арбуз! Даже по-южно-российским меркам он был огромен, необъятен. И уверяю вас: такие арбузы не растут на грядках! - На блестящей зелёной, ядрёной кожуре ярко вырисовывались контуры сердца, пронзённого стрелой! Я аж задохнулась от неожиданности и восхищения: так красиво за мной ещё никто не ухаживал! И он, Виктор, видя мою реакцию, и, думается, ожидая её, мгновенно вскочил со скамейки и подхватил меня на руки – меня, достаточно упитанную даму, которая никогда не страдала отсутствием аппетита! Люди таращили глаза на это презабавное зрелище: рутинная жизнь и невиданные доселе проблемы времён перестройки начисто отучили наш народ радоваться и удивляться чудесам, которые, как оказалось, ещё случаются в жизни.
       
       А каково было мне? – Я парила над их головами, над всей землёй... Ощущение неповторимое: кому не хочется побывать в сказке? И тут раздался гром, но не с неба. – Это все невольные свидетели необычной сцены и просто зеваки аплодировали нам: мне – новоявленной Королеве и ему, моему Королю! О! Это было незабываемо!
       
       Сейчас, по прошествии многих лет, этот миг «вознесения на трон» представляется мне самым ярким пятном радости из всего пережитого, естественно, исключая факт появления на свет моей дорогой дочурки Ирочки. Кстати, ко времени описываемых событий моя любимая девочка уже полгода жила гражданским браком со своим близким другом на съёмной квартире. Когда-то проказник Амур одномоментно одной и той же стрелой поразил их сердца. Иришка после окончания факультета журналистики с неуёмным энтузиазмом новичка работала в молодёжной газете; её друг имел свою, достаточно интересную, программу на местном телевидении.
       И вот, когда Владом было сделано официальное предложение руки и сердца, я поняла: сейчас или никогда я могу решить сразу два жизненно важных вопроса:
благополучно выйти замуж за нормального, порядочного человека, уехать к нему и таким образом предоставить моим дорогим детям возможность наконец-то создать свою законную «ячейку общества».
       
       Раскладывая этот, далеко не карточный, пасьянс, я старалась не заглядывать в своё собственное семейное будущее. Мой избранник Влад, инженер-патентовед, давно и крепко стоял на ногах. Долгое время живя в разводе, он свою небольшую квартирку превратил в уютное холостяцкое гнёздышко, куда любили заходить «на огонёк» его взрослый сын с супругой и двумя очаровательными малышами, а также давние приятели Влада.
       Мой последний визит в Энск приурочен был ко дню рождения моего друга: ему исполнилось 50 лет. Я была представлена его родным и друзьям, и, судя по всему, пришлась обществу по душе. Но моё сердце, как море в предзимье, не было спокойным. Почти как у Аркадия Гайдара: « Всё хорошо, да что-то не хорошо»! И оно, моё сердце, подсказывало мне в прощальные минуты там, на перроне Энска, что эти минуты - действительно прощальные - навсегда!
       
       Итак, возвращаюсь к моему головокружительному полёту, когда Виктор, оторвав меня от земли в самом центре Ростова, вызвал шквал аплодисментов у потрясённых зрителей. Потом были не очень частые (из-за его командировок) встречи: походы в театр и на концерты, любовно приготовленные вкусности к ужину, незабываемые августовские чаепития на балконе, когда звёзды сыпались с неба прямо в ладони, и короткие, такие сладкие, ночи...
       А я, глупая, в самые неподходящие моменты говорила, что мы не должны встречаться, что там, в городе Н, ждёт меня хороший человек; что я не хочу его огорчать, что на чужом несчастье своё счастье не построить... Я – об этом, а он – о том, как осенью мы поедем в Краснодар знакомиться с его родителями, которые непременно благословят нас; как зимой сыграем свадьбу, как хорошо заживём вдвоём. Виктор, рано овдовевший, сам вырастил сынишку и они были большими друзьями. Юноша после техникума женился на своей однокурснице и молодая семья уже ждала первенца.
       
       И всё было бы хорошо и гармонично, да внутри меня всё время фальшивила одна-единственная струна: это – чувство вины, это – душевная раздвоенность не давали мне покоя ни днём, ни ночью. Обаяние Виктора, его всегдашнее желание радовать и баловать меня, его неприкрытое восхищение моими достоинствами, большую часть которых, сдаётся, он сам же и придумал, покоряли и баюкали меня, успокаивая мою больную совесть.
       Но однажды, когда в присутствии Виктора позвонил Влад и, не услышав обычных приветливых ноток в моём голосе, обеспокоенно спросил: «Как дела и вообще: что происходит?», нервы мои окончательно сдали, я разрыдалась и выложила ему всё, как на духу: «Влюбилась! Прости и... прощай!».
       
       Задним умом я понимаю, насколько драматична была сцена и её финал для человека на другом конце провода! Неожиданный, и от этого ещё более жестокий!
Но что ещё я могла ответить, находясь в тёплых объятиях уже ставшего дорогим и близким мне, человека? Как говорится, поезд ушёл... Через время и расстояние лет я шепчу тебе, Влад: «Прости! Прости и не поминай лихом!»...
       
       Но как права оказалась народная мудрость: «На чужом несчастье... », ну и далее по тексту. Ранней осенью, дней за десять до поездки в Краснодар, Виктор уехал в командировку в Москву, на согласование очередного проекта и не вернулся.
       
       Он не вернулся ко мне и к своим близким. Он вообще не вернулся! -обширный инфаркт сразил его уже на обратном пути, в вагоне поезда, ночью. Заснул человек - и не проснулся. Он вёз нам чудесные подарки, в выборе которых тоже проявились его неистощимые любовь и забота о близких. В комнате его 15-летней внучки Анечки до сих пор живёт огромный плюшевый медвежонок с задумчивыми и удивлёнными глазами…
       
       Листки календаря, облетая, словно листья с клёна, неумолимо отсчитывают день за днём, год за годом...
       А я стараюсь жить не только воспоминаниями, в которых так тесно переплелись и радости, и горести.
       
       Жизнь продолжается. И самый последний подарок Виктора из Москвы – необыкновенно красивое обручальное кольцо - я сама надела себе на палец в память о настоящем Мужчине, моём любимом Капитане, много лет назад сошедшим по трапу прямо из сказки Александра Грина.
       Жизнь продолжается, и я каждый день благодарю Бога за то, что однажды Он осветил мою жизнь таким ослепительным, феерическим светом, имя которому – ЛЮБОВЬ!
27 Белая вишня. сказка-быль для взрослых
Татьяна Домаренок
        Он пришел к ней во сне. Маленький пушистый белый волчонок с большими темными глазами сидел во дворе ее дома под белой вишней – такой беспомощный и всеми позабытый. Когда она подошла к цветущему дереву, он боязливо посмотрел на нее. Она неуверенно протянула к нему руки. В уме мелькнула мысль: «Он не пойдет. Убежит». Но он тут же пошел к ней. Она взяла его на руки и прижала к себе – мягонького, тихого и легкого. «Он очень красивый», – она посмотрела на него с нежностью и понесла свою находку в дом.
Наталья рассказала сон матери.
– Это к женихам, – рассудила та.
«К женихам? – подумала Ната. – Каким женихам. Мне еще учиться надо».
В ту пору молоденькая девушка не думала о замужестве. Но почему же так быстро проходит самое лучшее время нашей жизни! Кажется, вот только окончила институт, на работе не успела освоиться, а уже тридцать лет стучится у порога.  А жениха-то как не было, так и нет. Каждую весну смотрит Наталья на усыпанную белоснежными цветами красавицу – вишню, что растет у ее подъезда и вспоминает того пушистого волчонка, который приснился ей в юности. Где же он ходит-бродит, найдет ли дорожку к ее дому и вот этой самой вишне?
Но время идет, а в ее жизни ничего не меняется – работа – дом, дом – работа, да и только. «Значит, не судьба. Проживу одна, – думает женщина. – Наверное, этот сон был совсем не вещий, а самый обыкновенный».
Одиночество. Оно гнетет, щемит сердце и мучает душу. Как тягостно быть одинокой. И вот уже она пытается избавиться от тоски, стараясь сделать для этого все, что только может: звонит к подругам, назначает встречи, целиком уходит в профессиональную работу и работу по дому. Но от всего этого ей почему-то не становится легче. Все чаще и чаще она чувствует щемящую боль в груди. Да, это, конечно же, тоска! Проходят годы. Зимы сменяются веснами, и она уже не смотрит на свою вишенку, совсем потеряв к ней интерес. И, правда, зачем себя тешить надеждами, если надеяться не на что.
А вишня, тоже уже не молоденькая девица, а зрелая дама, все видит и все понимает. Что тут говорить! Если столько лет жить рядом с людьми, которые каждый день ходят мимо тебя, то волей-неволей изучишь их и будешь знать все, что творится у них на душе.  Наталью она давно поняла. И дереву обидно, что от нее как будто чего-то ждут. Она, получается, тоже виновница несбывшихся грез Натальи. И вот уже вишенка из жалости к одинокой женщине или из собственной гордости начинает делать все, чтобы ее заметили. Она изо всех сил напитывается земной влагой, и в какой-то момент ее большие набухшие почки лопаются, и на свет являются сотни маленьких, но таких очаровательных приятно пахнущих цветочков.  Белая вишня, будто возвращая свою ушедшую молодость, распрямляет спинку, потягиваясь и кокетливо с улыбкой поглядывая на проходящих мимо нее людей. Нет, женщины ее не интересуют. Красавице нужно привлечь к себе мужчину и не простого, а беленького пушистого и глазастого, как маленький волчонок.
Так что же сон вещий или нет? Смотрите! Вот подошел Он, залюбовался на вишню и присел возле нее на скамейку рядом с тоскующей Натальей. Слово за слово, глаза в глаза, и оба, словно завороженные, пронзенные стрелой любви, соединяются вместе. Она зовет его в дом, не веря в то, что он пойдет. А он встает и покорно идет за ней.  Ну,  как ты думаешь, белая вишня! Судьба это или нет?
28 Монолог
Константин Григ
Папа, посмотри, орех вымахал уже выше крыши, нас надули тогда с саженцем – обещали не больше пяти метров. Он растет и растет, а дом не растет, рукотворное оно никогда само  не растет и не становиться лучше. Зато под орехом тенисто и самое место для качелей,  даже трава чахнет и требует каждодневного полива. Только твои тюльпаны под ним по весне успевают цвести, пока орех еще спит, они ярко красно буйствуют, и пчелы пьянеют. Три весны назад, я на рассадном рынке случайно купил колеусы и посадил их по отцветшим тюльпанам, все лето они меня благодарно радовали. Тетка, продававшая рассаду на рынке, сказала, что у колеусов и ореха отрицательная энергетика и, поэтому, они совместимы. Еще она пристально на меня посмотрела, - вы тоже отрицательный, сказала она. С тех пор я каждую весну покупаю у нее колеусы.   Да, и вишни твои изрядно подросли. Помнишь, я  написал стиш  про нашу стройку -
…Поднимаем бревна на крышу
Высоко.
– Ну, еще. Раз-два...
Ставим крышу чуть ниже вишен...
На глазах желтеет листва.
Перекуриваем на ходу.
Лето дарит еще два часа.
И стоят стропила в ряду.
– День, какой?
– Я не помню числа...
тогда приукрасилось, а сейчас и, правда, чуть ниже вишен.
Знаешь, еще я хотел сказать тебе, вернее извиниться за то давнее письмо,  я написал тебе из армии. Вы с мамой тогда развелись, и она приехала ко мне на один день, мне дали увольнительную на три часа. Долгие три часа жалоб. А потом я написал это письмо тебе. Максимализм отточил лезвия слов и пики упреков, не пораниться об них было просто невозможно.Я вернулся в город,  в дом, которого уже не было, и так хотелось, чтобы и меня разделить. Полку для книг, где каждую дощечку ты любовно вырезал, ошкурил и покрыл лаком, распилили пополам. Гораздо позже я собрал эти половинки,восстановил полку и, что удивительно, на ней  сейчас стоят книги из вашей разобщенной библиотеки.
Мы никогда после не говорили о том письме, но время взращивало в моей душе стыд и вину. Почему я не извинился…?
Да, так вот про вишни. На урожай слетается вся родня и окрестные воробьи – всем хватает, очень крупная и вкусная  твоя вишня. А в пруду по-прежнему летом живут караси. Я покупаю пару полудохлых в «живой рыбе», но они выносливые и оживают через недельку, а осенью я выпускаю их в речку. Помнишь, когда ты уже почти не ходил, я подвозил тебя в кресле коляске к пруду, и ты кормил карасей дождевыми червями. А еще, папа, я все-таки научился  правильно обрезать виноград. Артем больше всего любит "кишмиш",  мы с тобой  посадили его  крайним, у забора.   
…….. я хожу по саду, прикасаясь к стволам деревьев, и разговариваю с отцом, которого нет уже много лет……..
29 Нехватка
Светлана Барашко
За окном бушевала Весна, она очень гибко изворачивалась между прохожими, между их мыслями, их настроением, их внутренними порывами. На каждый шаг каждого человека она отвечала своим весенним теплом и очень старалась помочь им воодушевиться. Весеннее небо, оторвавшись от зимних забот и тревог, прыгало и хохотало и казалось,что оно заразит прыжком и хохотом прохожих.
 
Но вот пошел настоящий весенний дождь. Капли весеннего дождя были
чистыми и прозрачными, но в них чего-то не хватало.

Из подъездов многоэтажек высыпались молодые влюбленные пары. Они подставили ладони под дождь, и капли остались на них.
- Чего же не хватает в этих весенних дождевых каплях ?
- Это останется загадкой.

Дождь прекратился. Огненно-рыжее солнце опалило день, а также  лица прохожих и влюбленных пар.Его великолепные лучи стали доминировать над мыслями, настроением и внутренними порывами прохожих.Мысли материализовались и приняли некую удивительно притягательную форму.Молодые влюбленные пары любовались этим зрелищем и одновременно бились над загадкой нехватки чего-то в весенних дождевых каплях.

Так что же необходимо добавить к весенним дождевым каплям ?       
30 Незнакомка
Александр Гребенкин
Он шагал по вечернему городу, под шум и скрип деревьев, под нависающим черным небом. Ветер трепал цвет, рассыпая его веером, обдавая редких прохожих острым пряным запахом. Приближение грозы распугало всех, лишь одинокие фигуры под зонтиками двигались быстрым шагом, стараясь спастись от сырости, острого ветра и неминуемой партии нового дождя. Ветер шелестел у фонаря, нес новые капли, летевшие в лицо.
Корнелий миновал высокую башню, и подходил к порту – отсюда шел автобус по направлению к его дому.
Чтобы спастись от накрапывающего дождя, он поспешил к небольшому скверу, недалеко от автобусной остановки. У качающейся на ветру рябины стояли две скамейки под навесом. С наслаждением вдыхая свежий воздух, сел на мокрую скамейку.
Отдельные капельки попадали на его лицо; ветер пронизывал легкую курточку, но не охлаждал тела.
Далеко, где-то за темным городом, слышались громовые раскаты.
Подошли две женщины под зонтами, в легких плащах, оживленно о чем-то говоря, прошли мимо, усевшись на соседней скамейке. Ветер доносил обрывки их разговора. Корнелий сначала не обращал внимания, думая о своем, а потом, поневоле, ухватил нить разговора, который был то растерянным, то тревожным.
Женщина постарше упрекала более молодую, вероятно родственницу, а быть может дочь. Та что-то отвечала тихим, чистым, приятным, но очень грустным голосом.
- Как ты могла вообще решиться на такое? Ты подумала обо мне? Что бы со мной было, если бы тебя не стало? В конце концов, нельзя же из-за таких проблем впадать в панику. Во- первых, это еще не приговор... Во - вторых, даже если что... ну живут же люди и так? - говорила старшая, с большим запалом, чуть повышая голос.
Младшая все вздыхала, теребила в руке платочек.
- Да кому я нужна после всего этого? – сказала она подавленно.
- Как кому? Мне... Бабушке... Мы не бросим тебя... Поможем...
Девушка, волнуясь, задержала в груди воздух, потом выдохнула, и вытерла глаза.
Корнелий осторожно посмотрел на нее.  В темноте ее локоны выпали из-под берета, развивались по ветру черными парусами.
Старшая еще что-то говорила, девушка подавленно кивала, но слов нельзя было разобрать – заглушал шум машин.
Тут подошел их автобус, и они пошли к освещенной двери. На мгновение на свету блеснули карие усталые глаза девушки, покорно бредущей за старшей.
Красота незнакомки влетела в грудь Корнелия трепетной птицей, и он боялся ее вспугнуть.
Автобус фыркнул и уехал.
Корнелий остался ожидать свой транспорт. Почему-то ощутил на душе такую тоску, грусть по незнакомой девушке, что жалел, что она вот так, на мгновение, появилась в его жизни и ушла.
Он заметил на скамейке что-то темное, подрагивающее на ветру. Очевидно женщины что-то забыли... Пакет, что ли? Он осторожно подошел и увидел женскую сумочку. На ощупь мягкую, податливую.
«Вот тебе на, сумочку забыли», - подумал Корнелий. Встав, он посмотрел вслед уехавшему автобусу. Кричать не было смысла. Возможно женщины вернутся за ней, но останется ли здесь сумочка? Не заберут ли ее прохожие?
Корнелий положил сумочку рядом, ожидая появления женщин, которые, несомненно, сойдут на ближайшей остановке и придут за нею. Но плавно текли, поплескивая, воды реки, и дождь уже совсем кончился, и минуло еще пятнадцать минут, а никого не было. Сев в свой автобус, Корнелий поехал, держа в руке черную женскую сумочку.
Дома он из чистого любопытства открыл сумочку. Ничего особенного: простенький мобильник, блокнот, маленькая ручка, косметичка, платочек ажурный, вышитый, тонкие черные перчатки, совсем маленькие, на миниатюрную руку. Тем не менее эти простые предметы волновали Корнелия, ведь они принадлежали той загадочной кареглазой незнакомке и давали шанс увидеть ее. Без сомнения, они вернутся, будут искать сумочку, а потом она позвонит, возможно с маминого телефона на этот, чтобы разведать где находится ее пропажа.
Но, как ни странно, шло время, прошла ночь, наступило душистое влажное, свежее утро, в котором, как в детском калейдоскопе, перемежались краски солнечного и пасмурного характера, мерно дышал вымытый грозой город, а звонка от таинственной девушки все не было.
«Она что, в таком состоянии, что не заметила, что сумку где-то забыла? Или ей все равно?». – думал Корнелий.
Он лениво пролистал блокнот – ничего особенного: приклеенные сердечки к страницам и кошечки, крылатые выражения из литературы, в том числе из «Библии», масса скучной информации: какие-то цены, рецепты лекарств, советы по пошивке чего-то, адреса, имена....
Он просмотрел телефон – на счету было совсем немного, да и в телефонной книге значилось мало абонентов.
«Быть может, им все это не нужно? Но телефон, хоть и простенький, но новый, да и сумочка неплоха». В косметичку Корнелий решил не заглядывать – а что там интересного? В телефоне он нашел несколько фотографий. На одной из них он узнал девушку, виденную им на остановке.

***
Незнакомка, потерявшая сумочку, целый день не выходила у Корнелия из головы.
Наконец, он открыл телефонную книгу и набрал самый естественный номер, озаглавленный «мама». Ему казалось, что это та женщина, которая была на остановке с девушкой. Но телефон упорно не желал отвечать.
Он набрал первый попавшийся номер, например, с именем «Григорий». Но и Григорий оказался вне досягаемости!
Корнелий стал набирать другие номера, но это ничего не дало. Не откликнулся ни единый человек, будто вокруг этого телефона образовалась мертвая зона.
Рассердившись, Корнелий хотел было брякнуть телефон с балкона об асфальт, как вдруг аппарат ожил сам, залившись нежной мелодией.
В трубке послышался пожилой голос.
- Елена, здравствуйте! Это Лев. Ну как ваши проблемы?
Корнелий, кашлянув, ответил:
- Извините, но это не Елена...
На том конце смешались:
- Простите, видимо не туда попал.
И неизвестный Лев тут же отключился.
- Подождите, - сказал было Корнелий, но на том конце царила тишина.
Он тут же набрал незнакомого Льва, но было занято. Видимо Лев кому-то звонил.
Подождав еще какое-то время, Корнелий позвонил Льву.
На этот раз тот отозвался жалобным голосом:
- А кто это? ... Я вас не знаю. Кто дал вам этот телефон?
Корнелий рассказал, как вчера вечером он нашел телефон вместе с сумочкой. Но Лев все еще не понимал.
- А кто вы Лене?
- Да никто. Просто прохожий. Вот нашел, решил вернуть...
- Да, ну и дела... Это телефон принадлежит одной моей бывшей студентке. Я учил ее литературе.
- Ее зовут Еленой?
- Да, Елена Хорватова. Хорошая девушка. В последнее время ей как-то не особенно везло в жизни. Она была в отчаянии, у нее были проблемы. Ну, в общем-то это не телефонный разговор, да и не только мои секреты. Но было бы неплохо, если бы вы вернули ей найденное. У нее и без того хватает проблем.
Корнелий хмыкнул.
- Вернуть - то я готов, но она похоже не очень-то интересуется пропажей. Может вы передадите ей?
Лев помолчал.
- Я мог бы, да адреса ее не знаю. В последнее время она на связь не выходит, не могу дозвониться.
Корнелий удивился:
- Неужели в деканате нет ее адреса?
Лев как бы спохватился:
- Да, конечно, можно узнать и этим путем. Но времени нет, чтобы завезти...
Корнелий сразу проявил инициативу.
- Давайте я завезу. Вы мне только адрес назовите.
Давно уже был закончен разговор, а он все стоял на балконе и смотрел на бушующие под синим ветром деревья. Он думал о жизни и о счастье.

***
Он шагал по городу, вдыхая пьянящие запахи весны. Гроза отступила, солнце блестело меж зеленых листьев и лепестков белого цвета. Звенели опадающие капли, блистая алмазным светом.
Перепрыгивая через темно-синие провалы луж в черном разбитом асфальте, через сломанные ветки деревьев, Корнелий остановился у стены пятиэтажки, разрисованной каким-то художником – доброхотом огненными фантастическими цветами. Он сверился с адресом, и пошел по пешеходной дорожке, усыпанной сломанными бурей ветками, дальше, к спрятавшемуся за блочным домом и шумящими деревьями частному сектору. Здесь все было словно в миниатюре: маленькие заборчики, кустики, садики, лавочки под сенью деревьев, усыпанные яблоневым цветом, аккуратные огородиками с цветами.
Еще издалека он увидел номер на зеленой калитке – привинченные цифры 39.
В этот момент из калитки выходила молодая женщина, прикрыв волосы легким платочком. Ветер колыхал ее платье, подчеркивая крутые дуги бедер, обдувая крепкие ноги.
Корнелий хотел спросить поточнее местонахождения дома, но тут застыл намертво – женщина, закрывавшая калитку на защелку, была ему отдаленно знакома. Скорее всего это и была та, которую он искал, и он больше почувствовал это, чем узнал ее.  Но потом мир стал разворачиваться, словно старинный свиток – так раскрывалась и она, и он узнавал ее черты, они совпадали уже с тем образом, что был нарисован в воображении.
Девушка только скользнула по нему взглядом, он сразу ощутил теплоту ее карих грустных глаз. Она тут же опустила взор, собираясь идти дальше, когда он, сделав шаг к ней, спросил:
- Здравствуйте... Простите, вы Элени Хорватова?
Девушка вздрогнула, окинула взглядом Корнелия, кивнула и произнесла грустно:
- Да, это я....
Корнелий, кашлянув в кулак, смущаясь, тут же заговорил:
- Вы забыли сумочку на остановке... Я принес вам и сумочку, и телефон в ней.
Он и сам не понимал, зачем он говорит так подробно.
Она подняла голову, сейчас ее волосы выбились из-под платочка, развеваясь под веткой яблоневого цвета. Она выглядела очень красиво на этом фоне.
- Вы нашли мою сумочку? А я на нее рукой махнула, думать о ней забыла, - произнесла она мягким грудным голосом, не сводя с него глаз.
Корнелий спросил удивленно:
- Но почему? Здесь же ... ценные предметы... Которые, возможно, важны для вас.
Она покачала головой.
- Я считала, что раз они попали в чужие руки, то не стоит и искать...
Корнелий вынул из пакета и протянул найденную пропажу.
- Вот она...
Элени взяла сумочку осторожно и немного рассеянно, будто бы видела ее впервые, открыла и тут же закрыла, смущенно подняв взор карих лучистых глаз на Корнелия.
- Здесь все вещи, все цело, - сказал он уверенно.
Она кивнула и задала самый естественный вопрос:
- А как вы меня нашли?
Он отвечал, не сводя с нее глаз:
- Через деканат. Там мне дали ваш адрес...
Элени, будто о чем-то догадавшись, кивнула. Потом внимательно посмотрела в его глаза:
- Но почему... Почему вы все это делаете для меня? Зачем искали?
Корнелий сам не ожидал от себя тех волшебных слов, которые произнес в следующую минуту:
- Потому, что я люблю вас.
Элени вздрогнула, зашаталась, рот ее приоткрылся, как бы набирая воздуха, и Корнелию пришлось подхватить ее.
- Как? – только и спросила она, не высвобождаясь из его рук.
Они, как завороженные, стояли рядом. Ветер шумел яблоневыми цветущими ветками. Гудели пчелы, было тихо, не проезжали даже машины, улица будто замерла, не появилось ни одного человека.
Он, глядя на нее, сказал:
- Я увидел вас на остановке. Тогда вы показались всего лишь в маленьком островке света, и я понял, что полюбил вас.
Он вдруг улыбнулась:
- Значит это была любовь с первого взгляда?
-  Вероятно... И тогда я поклялся найти вас.
Она удивлено и радостно смотрела на него, в глазах у нее блистали веселые искорки:
- Но кто вы? Я же вас совсем не знаю...
Корнелий ответил серьезно:
- Я? Волшебник.
Она рассмеялась, видимо принимая это за шутку.
- Настоящий?
- Конечно.
Они медленно, будто повинуясь какой-то силе, пошли по аллее, усыпанной сорванными ветками и цветами, в город.
 Шли под руку и молчали. Она, улыбаясь, шла с сумочкой, а он, серьезный и сосредоточенный, словно министр -  рядом.
- А как вас зовут, волшебник? – спросила она, улыбаясь.
- Корнелием.
- Во как... Какое имя... Прочное, корневое, - сказала она, лишь бы что-то сказать... - И кем вы работаете?
- Я? Волшебником.
- Вы серьезно?
- Вполне. Вот сейчас помогаю одной женщине найти ее сына.
Она улыбнулась:
- Вот как! Значит вы благородный волшебник!
Он в свою очередь спросил:
- Элени, а вы на каком курсе?
Спросил, хотя ответ давно уже знал.
Так и шли они, ошарашенные тем, что произошло с ними, и ветер шумел над их головами, и шумела, звенела, плескалась, радовалась весна, и что-то звонкое пели птицы, и ангелы глядели на них с небес.
Ноги сами принесли их в сквер у порта, на ту остановку, где была найдена сумочка. Там они сидели, изредка перебрасываясь словами, соединив руки. Для их чувств вседневный человеческий словарь ничего не придумал, не хватало словесных выражений - они больше общались взглядами и очень тонко чувствовали друг друга.
Они гуляли, пока фонари не зажгли свои зеленые огни, и на небе не замигали первые сиреневые звездочки, прячась стыдливо за одеяниями туч.
Он стоял у ее калитки и все никак не мог проститься с ней. Капельки теплого весеннего дождя блестели на ее лице, как слезы.
31 Факты биографии. Обыкновенное чудо
Анна Сабаева
                Посвящается моему сыну Станиславу, а также всем женщинам-матерям…
            




Главным событием моей жизни в 1982 году было рождение сына.  Помню этот весенний мартовский день до мельчайших подробностей…

               Последние месяцы беременности были тяжелыми. Кроме того, еще не родившийся малыш решил вдруг незадолго до рождения сразу “показать свой характер” и перевернулся ножками вниз (что в медицинской терминологии называется “ягодичным предлежанием”* ). Настоятельным рекомендациям врачей лечь в больницу “на сохранение” ** я долго сопротивлялась, но в конце-концов  пришлось сдаться… Пролежав неделю в больнице, к выходным не выдержала и “сбежала” домой пятничным вечером. Проснувшись утром в субботу, почувствовала неладное.  Присела на кровати, - да, вот оно,  “села в лужу” – и в прямом, и в переносном смысле этого выражения. Воды “отошли”…  Предстояло рожать “на сухую”* **…
               Муж засуетился, вызвал “Скорую”, меня срочно водворили на место,  в роддом, – но на этот раз уже в предродовое отделение.  Быстро провели все полагающиеся процедуры и поместили  в “кричалку” – предродовую палату. Там уже, кроме меня, была одна женщина, которая жалобно стонала и вздыхала.  Вздохи периодически переходили в крики, а потом в душераздирающие вопли.  До этого я слышала, как женщины в роддоме рассказывали историю о том, как один из мужей, узнав, что жена вместо обещанного мальчика родила девочку (УЗИ тогда, в 1982г, до родов еще не делали, и пол ребенка можно было узнать только после рождения), не захотел ее навещать и встречать из роддома. Заведующий родильным отделением  вызвал его для беседы и в воспитательных целях посадил на пару часов возле “кричалки”:  медсестра сказала мужчине, что главврача срочно вызвали по делам и попросила подождать. Просидев около часа возле “кричалки”, мужчина в шоковом состоянии помчался к жене и после этого уже никогда не заикался о том, что она не оправдала его ожиданий (по этому поводу вспомнился анекдот о том, как жена в роддоме родила девочку, а ее муж пришел к главврачу с претензией, что ему обещали сына.  На слова главврача о том, что это зависит только от природы, а не от него, спросил – “А у вас есть дети?” . “Да”  – ответил главврач. “А кто – мальчики или девочки?”.  “Мальчики” – ответил тот. “Ну, вот, так и есть!” - возмутился новоиспеченный папаша. “Себе так самое лучшее, а нам так что останется!”). Да, правду говорят, что анекдоты из жизни берутся…
               В “кричалку” попасть было страшно – но деваться было некуда, все роженицы должны были пройти через эту предродовую палату.  Я спокойно улеглась на кровати, от нечего делать стала оглядывать окружающую обстановку – ну, обычная палата, кровати, окна, стол, стулья -  все как всегда в больнице. Ощущений никаких, ничего не болело, даже тяжесть, которую я чувствовала последние дни, прошла. “И чего она так орет-то, как подстреленная, от страха, что ли? ” – думала я про свою соседку. “Я ведь вообще ничего не чувствую!”. 
                Дежурный врач сидел за стеклянной дверью и невозмутимо разговаривал по телефону со своей женой или девушкой:  “Да, милая, скоро смена закончится. Куда сегодня пойдем – в кафе или кино?”. Казалось, никакого внимания на нас он не обращал, занятый приятным разговором со своей подругой.
               Соседка продолжала издавать те же самые звуки с той же периодичностью, как и прежде:  слабый стон, постепенно усиливающийся до крика, переходящего в вопль. В промежутках между криками и воплями она стала вставлять фразу: “За что? Господи, ну, ЗА ЧТО?!?  ЗА ЧТО ЖЕ ВСЕ ЭТО?!?!”.
               Не отрываясь от телефонной трубки и не поворачивая головы в нашу сторону, врач вдруг прервал свой разговор и ответил: ”ЗА ЛЮБОВЬ, ДЕВОЧКА, ЗА ЛЮБОВЬ!” – и закончил недосказанную в разговоре со своей девушкой фразу: “Так значит, любимая, встречаемся в семь часов у кинотеатра “Спутник” ”.
               Пришла медсестра и сделала мне укол – так называемую  “стимуляцию”****.  Прошло немного времени и…  Обычно при родах схватки начинаются постепенно: сначала слабенькие и редкие, потом более частые и сильные и в конце – настоящие, очень сильные, продолжительные и болезненные, повторяющиеся через  каждые 3-4 минуты. У меня (из-за раннего  отхода вод) первые два этапа были пропущены – и вот теперь пришлось “наверстывать упущенное”:  как я сейчас понимала свою соседку (которая к этому времени уже находилась в родовом зале)!  Мое положение оказалось еще хуже, чем у нее:   несколько часов я находилась в предродовой палате без признаков схваток и боли  и недоумевала по поводу ее непонятного (для меня) поведения.  Бдительность моя притупилась. Но теперь, когда у меня резко, без предыстории, начался последний этап родов, я поняла,  что происходило с моей соседкой в эти несколько часов…  Вот она, расплата за любовь! Или за первородный грех Евы? Где-то читала: “В Библии, конечно, все объяснено: так решил Создатель. В наказание. Но это — с нравственной точки зрения. А с анатомической? Почему все-таки приходится новорожденному пробиваться на свет с такими титаническими усилиями? Понятное дело, — скажет любой, — потому, что слишком большая головка младенца с трудом проходит через родовой канал. Верно. Почему же младенец столь башковит? Почему его головка столь непропорционально велика? Потому что черепу предстоит вместить слишком большой мозг. Почему мозг «в одночасье» увеличился по объему примерно вдвое (и это случилось 300 тысяч лет назад), а родовой канал не изменился? Потому, что для расширения таза пришлось бы радикально менять и весь скелет. Но тогда женщина не смогла бы ходить на своих двоих. Ей пришлось бы снова опуститься на четвереньки, т. е. вернуться по эволюционной лестнице назад и вниз… ”.  Ой, я готова назад и вниз, только чтобы не было так больно!  А-А-А-А-А!!!
               Все в результате закончилось благополучно, и мы с маленьким сыночком вернулись домой. Своевольный характер, который он “показал” еще до родов, находясь в утробе матери (то есть моей), не изменился.  У каждой матери с рождением и взрослением своих детей связано немало занимательных историй. Вот несколько случаев из нашей жизни:
               Около входа в сочинский парк "Ривьера" стоит мозаичное панно, на котором изображен профиль В.И.Ленина (панно настолько вписалось в ландшафт парка, что его никто уже и не замечает - именно поэтому оно, наверное, до сих пор там сохранилось). В ожидании первого произнесенного слова бабушка, дедушка, папа и мама наперебой пытались научить ребенка именно своему определению. Скажи "баба" - начинала бабушка, "нет, деда!" - вторил дедушка, "папа-папа!" - включался муж. "Мама" - твердо говорила я и с надеждой смотрела на сына. Как-то, прогуливаясь всем семейством по парку, мы подошли к главному входу, и тут маленький Стас, повернувшись к суровому профилю вождя и махнув в его сторону рукой, вдруг сказал: "Лянин!" (именно так, через "я"). Это и было его первое слово... Мы переглянулись - немая сцена...   
              Когда сыну было чуть больше двух, на семейное торжество собрались наши друзья. Я привстала, чтобы чокнуться со всеми бокалом шампанского, и через секунду очутилась на полу, причем шампанское от неожиданности падения даже не разлилось. Маленький Стасик стоял в углу со стулом, который он успел вытащить из-под меня, пока я “чокалась”. “Мама пала”, – сказал он. До сих пор не знаю, как это тогда пришло ему в голову...
                Как-то раз мы ехали в автобусе, и маленький Стасик вдруг на весь автобус запел: “Казаки, казаки, едут-едут по Берлину наши казаки”, чем очень развеселил окружающих. Репертуар песен военных лет был у него в детстве почему-то самым любимым. Наверное, от деда…
               Для каждой матери ее ребенок – самый красивый, самый умный, самый любимый, самый-самый- самый…  И, думаю, все матери мира  со мной согласятся, что рождение ребенка – это самое настоящее ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО.

Я помню это до сих пор.
В роддоме – белая палата.
На стенах отблески заката
Плели причудливый узор…
Я помню это до сих пор.

Раздался детский плач и крик,
И сердце радостно заныло,
Дыхание перехватило,
Когда в прекрасный добрый миг
Раздался детский плач и крик…

Мне сына сразу показали,
Врачи и сестры поздравляли,
А я их слушала едва ли –
Поверить не могла вначале,
Когда мне сына показали…

Подумать, счастье-то какое!
Ведь этот маленький комочек –
Новорожденный мой сыночек,
И нас теперь не двое – трое!
Подумать, счастье-то какое!

Как это чудо происходит?
Возможно ль до конца понять,
Как новый человек приходит
В наш мир? Кто может точно знать,
КАК это чудо происходит?

В тот светлый благодатный час
Вдруг совершилось это чудо,
Необъяснимо, “ниоткуда”,
Будь счастлив, сын, любимый Стас!
В твой светлый благодатный час…



На фото: панно "В.И Ленин" в парке Ривьера г. Сочи (глядя на которое маленький сын произнес свое первое слово "Лянин")



* ”ягодичное предлежание” – это случай, когда ребенок располагается в матке не вниз головкой, а ягодицами или ягодицами с ножками.
** если у женщины есть проблемы во время беременности, возникает так называемая “угроза выкидыша”  и ее кладут в больницу “на сохранение”, помогая специальными препаратами убрать угрозу прерывания беременности.
*** рожать “на сухую” - это значит, что у роженицы околоплодные воды отошли преждевременно, до начала родовых схваток (является одним из осложнений беременности). 
 **** ”стимуляция” -  это искусственное вызывание родов, показанием для которой является в том числе и преждевременное отхождение околоплодных вод.
32 Сирень
Татьяна Вяткина -Сергеева
Воздух до одури был напоен ароматом сирени. Было время ее царствования. И народная красавица старалась вовсю – каждый палисадник на улицах тихого частного сектора имел свой куст, усыпанный гроздьями сиреневых цветков – где роскошный, где попроще. И хотя сумерки уступили место бархатной майской ночи, сирень невозможно было спрятать. Аромат выдавал ее.

- Хочешь, я нарву тебе сирени? – предложил мальчишка.
- Как? Ты что полезешь в чужой палисадник? – испугалась благовоспитанная девочка.
- Да нет! – засмеялся паренек, - немного пройдем и будет дом моей бабушки. Я у нее нарву.
- А-а, ну если так…

Метров через двадцать мальчишка попросил подружку подождать, а сам нырнул в заросли сирени, свисающей через забор палисадника. Минут через пять он вернулся, держа роскошный, ароматный букет.
- Бери, это тебе.
- Спасибо, - слегка покраснев, поблагодарила она.

Они шли по середине шоссе  темной, тихой, безлюдной улицы, скромно держась за руки.

- Смотри, смотри какая звезда! – вдруг вскрикнул мальчишка.
Девочка подняла голову:
-Где?
- Да вот же, смотри! – обняв ее за плечи, чтобы удобнее было показывать, старательно тыкал в небо пальцем парень.
- Вижу! Яркая!
- Ага! – подтвердил он и вдруг быстро, но нежно поцеловал подружку в губы и отпрянул, не зная чего ожидать в следующий момент.
- Ой! – вскрикнула она, прикрыв лицо букетом сирени, а потом посмотрела в темное небо с ярко горящей звездой.

В тот момент девочка еще не знала, что эта волшебная ночь, с ее дурманящим сиреневым запахом, яркая звезда в темном небе останутся с ней навсегда. И долгие годы пора цветения сирени будет сводить ее с ума, напоминая эту такую темную, такую нежную ночь…
33 Ёзаки
Жамиля Унянина
Весна пришла! Вот уже и ручейки потекли, птицы, захлебываясь от восторга, запели свои веселые песни, природа после зимнего сна проснулась и встрепенулась. И мы, люди, с удовольствием подставляя солнышку свои лица, обрадовались: как ни хороша зима со своими забавами, а весну заждались уже. Ах, как хочется скорее в деревню на дачу! Соскучились мы за долгую зиму по нашему дому и саду, по красивому лесу, где у нас есть любимые поляны, свои заветные места и тропинки, и кажется, что и они нас так же любят, ждут и скучают. Столько воспоминаний связано с нашими любимыми местами!
Помнится, когда дочери было еще только чуть больше трех лет мы приехали в деревню на майские праздники. Гуляя по весеннему лесу, мы шли по шуршащим прошлогодним листьям, из-под которых уже пробивалась первая трава.
– Мы, как ежики шуршим, – сказала я.
– Мама, а где ёзаки? – дочь смешно развела руками в стороны ладошками вверх.
– Ленуся, ёжики ночные животные и поэтому сейчас мы их не сможем встретить.
– А ночью?
– А ночью, наверное, да. Только ночью здесь очень темно и страшно.
– А мы пойдем с папой, он ничего не боится, да папа?
– Можно и сходить, – сказал спокойно и уверенно папа.
С наступлением сумерек мы отправились в лес за «ёзаками». Мы пошли по тропинке вдоль оврага: впереди шел папа, за ним Лена, замыкала шествие я, известная в семье трусиха. Пройдя метров пятьдесят, углубились немного в лес, остановились, замерли и стали ждать. И действительно, не прошло и пяти минут мы услышали, как зашуршала листва чуть в стороне от нас. Наш папа снял с себя куртку и пошел на звук. Я, честно говоря, не верила в успех нашего предприятия, и поэтому очень удивилась, когда он подошел к нам с ёжиком, завернутым в куртку. Домой мы пошли в том же порядке, такие же трусихи, как я, думаю, поймут меня.
Дома мы развернули куртку и, на пол выкатился свернувшийся в клубочек ёжик. Мы налили ему в миску молока, нарезали небольшими кусочками колбасу и хлеб. Но ежик почему-то не оценил нашего гостеприимства и не хотел разворачиваться. Временами он нам показывал свою мордочку и фырчал. Лена осторожно трогала пальчиками иголки, пытаясь разглядеть, какие у «ёзака» глазки.
– Ленуся, маленьким девочкам пора спать, а ежику – домой к своим деткам. Они плачут в своей норке и ждут маму, им ведь тоже пора спать, а уложить их некому.
Довод для нашей дочки достаточно веский. Мы накалываем ёжику на колючки гостинцы для деток и снова отправляемся в лес.
Следующие три вечера прошли точно так же, и лес уже не казался нам страшным и неприступным, ведь там живут такие милые «ёзаки».
34 Весна, наконец-то наступила долгожданная весна!
Никонова Елизавета
Март собирает свой потёртый столетиями чемодан,  с любовью укладывая туда памятные открытки-воспоминания. Рядышком в баночке красуются первые приносящие людям радость солнечные лучи. В деревянной коробке на почётном месте лежат капли дождя, задорные трели птиц… Сам Март облачился в дорожный утеплённый плащ, на ногах его по обычаю цветастые резиновые сапожки, которые совсем не вписываются в его облик джентльмена, но тем неимение при взгляде на них, хочется впасть в детство и не думая о последствиях скакать по лужам.  Вот и я не смогла устоять от манящей атмосферы беззаботности бытия.

Омск радовал глаз весело журчащими ручьями, на удивление прекрасной погодой и заливистым смехом детворы. Наблюдая эту чудную картину из окна девятиэтажки, ты с белой завистью на душе, желаешь всем сердцем, выйти во двор и вместе с ребятишками носится по улицам.  Но что же тебе мешает? Приличия? Да, какая разница, что подумают люди, главное ведь быть счастливым! Не так ли? Вот и я считаю, что так. Поэтому, не раздумывая, последовала примеру Марта, нацепила резиновые сапоги, нашла подходящую компанию и пошли мы с подругой, как в детстве носиться по лужам, мерять их глубину и ходить по краю. Правда, подруга держалась немного поодаль и  не радовалась происходящему как я, но я вот нисколечко на неё не в обиде.  День мы провели просто изумительно.

Сидя вечером у окна и провожая взглядом солнце, я напевала весёлую песенку, попивала чаёк и мечтала о повторном проживание сего дня.
Весна, наконец–то наступила долгожданная весна!
35 Ведьма
Андрей Мир
[Посвящается Sunny]


Осенним вечером мы сидели перед большим костром, ели тут же приготовленную пищу, сушили сапоги и одежду. В ту пору, когда все поддались обаянию огня, радующего душу, и чувству приятно наполненных животов, привычная молчаливая угрюмость растаяла, и на лицах, озарённых языками пламени, взошли Разговорчивость и Весёлость. Вспомнив и обсудив события прошедшего дня, обдумав события дня грядущего, как обычно вокруг начали зарождаться известные солдатские шуточки.

Уже не помню, как звали одного из тех, кто, кажется, черпает отвагу в своей испорченности, но помню, как он пошутил над нашим снайпером:

- Серёга, помнишь, как ходили с тобой по бабам? - спросил весельчак.

Снайпер молча глядел в костёр, и так пристально, словно что-то искал в нём. Многие из нашей компании разразились смехом: у одних каша вылетала в дыры когда-то потерянных зубов, у других в груди, казалось, ударяют молнии, таким раскатистым был их смех.

Видимо не желая в очередной раз слушать старую историю весельчака, кто-то обратился к Сергею:

- Действительно, орлиный глаз, почему ты чураешься даров Венеры?

Снайпер вздохнул, расправляя свои широкие плечи, словно крылья, оторвал взгляд от костра и оглядел наши лица:

- Правда, хотите знать мою историю? - спросил он, улыбаясь, видимо и сам, желая её вспомнить.

Все кругом стали воодушевлённо подбадривали его начать повествование, кто-то бросил грубое словцо в адрес весельчака протестовавшего, было, против своего свержения с трона общего интереса. Сергей начал рассказ:

- "Однажды наш отряд выбирался из вражеского тыла и застрял в старом полуразрушенном высотном доме, я завёл группу в здание, желая осмотреть окрестности с высоты, к тому же на земле барахлила рация. Мы поднялись примерно на десятый этаж и заняли одну просторную квартиру, проверили её на растяжки и ложные стены, заняли позиции. Я полез осмотреться к балконному проёму, окон и дверей не было, балконного барьера тоже. Быстро темнело, я насчитал несколько снайперов, расположенных как раз вдоль нашего маршрута, кто-то готовил нам "тёпленький приём", - ухмыльнулся рассказчик, а многие слушатели понимающе покачали головами. - Решили вызвать подкрепление, сведения, которые мы раздобыли и наш пленный, по мнению штаба, были важны для исхода кампании. Забаррикадировали двери, вызвали подмогу и стали ждать. Продолжаю слежку за врагом, лёжа в комнате, расположившись за стеной перед балконом, вдруг вижу, как кто-то медленно поднимается по пожарной лестнице на мой балкон с нижнего этажа, да ещё с фонарём! Я замер, не дышу: и назад не отползти - услышит, и на месте оставаться опасно: попаду под фонарь, пиши - пропал, кругом снайперы. Как только голова незваного гостя показывается в полу балкона, я дуло своей винтовки ему в шею, - "отверни фонарь", - говорю я, он отвернул, - "кто такой?", - спрашиваю, а сам вижу это старик и не наш. Гость с акцентом рассказал, что, мол, местный, живёт здесь, - "ага", - думаю, - "на девятом этаже нежилого дома". - Подумал я тогда на свою голову, что нехорошо старика убивать, но отпустить - выдаст, поэтому решил взять его в заложники, хотя так же потеряют, искать пойдут, но хоть время выгадаем. - "Лезь сюда", - говорю ему, - "нет", - говорит, - "не полезу", - боится, что убьём его. И к нам боится, и восвояси убраться не может, делать нечего, решил оглушить его, ведь старик уже треть минуты стоял на одном месте, привлекая внимание к нашему балкону. Нащупал я палку свою телескопическую титановую, помощницу мою в обнаружении растяжек, я её как слепой использовал, она лёгкая проволоки не потянет, чуть упрётся в ловушку, я и чувствую заготовленную врагом смерть на нитке. Палка моя тут же лежала по левую руку, схватил я её, быстро перекинул в правую, и ударил со всего маху по седой голове разведчика. Палка моя от удара разлетелась на куски, а старик выронил фонарь, упал с лестницы, и остался недвижим, так и не понял я, жив или нет. Но со стороны, как мне показалось, всё должно было выглядеть так, как будто он задумался, и его застрелили наши же снайперы из другого укрытия. Полежал я немного на позиции, силясь понять, поднялся ли из-за старика переполох. Взошла луна, да такая красивая, что и не видывал я такой прежде. Услышав шум, ко мне приполз друг и сказал, что подкрепление вот-вот придёт. Порешили, что позицию менять не стоит, дольше баррикаду будем разбирать.

Оставил я друга на своей позиции, подумав изучить местность из окна с другой стороны дома. Проходя большие комнаты занятой нами квартиры, я, вдруг, различил в темноте на кровати силуэт девушки, - "видение", - подумал я, но достал пистолет и начал приближаться к призраку. Луна далеко забрасывала свой свет в окна дома, словно умелый рыбак блесну, отчего глаза девушки завораживающе сверкали и удивительно переливались по мере моего приближения. Покрываясь холодным потом, держа её на прицеле, я спросил, - "кто такая?".

- Сергей, ты что, не узнал меня? - спросила она, протягивая мне навстречу тонкие руки, и больше по её знакомому голосу, чем по силуэту, я понял, что она улыбается. Это была моя любимая.

- Как ты здесь оказалась? - радуясь и одновременно злясь, спросил я, пряча пистолет, - мы же завалили дверь.

- Кошке не нужна дверь, - кокетливо засмеялась она. Я всё ещё силился понять, как она смогла нас выследить, каких невероятных сил ей стоило очутиться здесь словно по волшебству. - Ты не рад мне? - спросила она испуганно и закрыла руками своё прекрасное лицо, тут же наполнившееся горячими слезами.

- Что ты? Что ты? - начал я её успокаивать, бросаясь к её ногам, - конечно, я рад тебе, но...

- "Но"? - продолжала она, ещё больше разрыдавшись, - ты больше не любишь меня, Сергей.

- Я люблю тебя больше всего на свете! - заглядывал я в её искрящиеся глаза, отнимая мокрые от слез ладони, - плевать на всё! плевать на задание! - лобызал я её маленькие ручки. - Пусть меня теперь убивают, главное, что ты рядом! - забывался я.

- Тебя не убьют сегодня, любимый! - радостно заявила она.

- Откуда ты знаешь? - засмеялся я, нежно обнимая её, играя с ней.

- Знаю, - ответила она, божественно улыбаясь мне. А через время, серьёзно добавила, - потому что я - ведьма.

- Никогда не встречал таких милых ведьм! - целовал я её, не выпуская из объятий"

Последние лица солдат, слушающих Сергея, отринули от рассказчика, когда в его истории появилась девушка, кто-то смотрел в свою миску, большинство же на полыхающий костёр, каждый слушал его и думал о своём. Открытость снайпера, которая вообще-то не принята в мужских рядах, тронула и самых суровых, в солдатах проснулся человек. Семейные или мужчины в парах вспомнили своих голубок, молодые и зелёные задумались о том, как найдут свою любовь. Рассказчик, немного помолчав, и сам, было, замечтавшись, продолжил:

- "На улице послышались выстрелы, наши действительно приближались. Прибежал связист и доложил, в каком направлении нам приказано выдвигаться. Увидев девушку, он ухмыльнулся и спросил: "новая пленница?", я рассмеялся и скомандовал выдвигаться, про себя подумав, - "скорее я её пленник".

Разобрали дверной проём и стали продвигаться в группе. Наш маршрут пролегал по другому пути, а поэтому двигались медленно, стараясь проверять дорогу на растяжки. В другом крыле здания послышались выстрелы - нас вычислили и теперь преследовали. Кто-то забросил пленного на плечо, и мы бросились бежать, отстреливаясь и бросая гранаты. Соображать рядом с любимой было нелегко, поэтому я на время как бы забыл про неё и думал лишь о задании, о том, как вывести отряд без потерь, но всё же краем глаза приглядывал за ней, бегущей рядом. Сложно было на неё не смотреть, она так и притягивала наши взгляды, отгоняла мысли об опасности, её скромное платье волновалось на бегу, словно цветущая крона дерева, играющая с ветром. В полуночных сумерках она казалась неживым призраком, видением, когда мы пробегали тень, и в то же время казалась самой жизнью, когда лунный свет, брошенный в окно, озарял её румяную от бега кожу, смуглую в ночи. Сами движения её были завораживающе легки, она не то плыла, не то парила на ангельских крыльях, так прекрасен был её бег. Разъярённая погоня притесняла нас, теперь чуть ли не дыша в наши затылки, но впереди уже брезжил последний проём двери, в который виднелся спасительный лес. Связной, перебирая ногами, кричал в рацию, что мы на подходе, до выхода оставалось метров пятьдесят. Как вдруг моя любимая на бегу порывисто схватила и сжала мою руку, я заглянул в её лицо, и испугался чего-то необъяснимого, глаза её за одно мгновение повторили, - "тебя не убьют сегодня, любимый", и она, разжимая руку, бросилась вперёд. Я кричал ей вслед громовым голосом, - куда ты!? Стой же!? - но она мчалась со скоростью гепарда, словно бес в неё вселился", - Сергей замолчал на мгновение, нервно вскинул голову, и нечто сродни безумию заблестело в его глазах, он продолжил, - "нет, то была любовь! Любовь, которую не знал ещё мир... куда нам было поспеть за ней? Она оторвалась от нас на добрых метров двадцать и вылетела в дверной проём. Пристально смотревший ей вслед, я увидел, как блеснула в свете луны тонкая проволока растяжки, лениво сворачиваясь и закручиваясь как упрямый локон - так замедлилось для меня время - вместо того чтобы крикнуть отряду "ложись!", я заорал: "нет!"

Рассказчик нырнул головой в свои широкие ладони, и, сжавшись, упал грудью на колени, пересиливая боль, терзавшую его. Молчание теперь нарушало лишь мерное потрескивание костра, вечно-голодные побросали миски, которые до сих пор доскребали, может быть, принимая свою посуду за лампу Алладина, которую нужно хорошенько потереть. Многие пары солдатских глаз заблестели под действием рассказа, некоторые, рассматривающие свои досыхающие сапоги, теперь устремили взгляд в небо, казалось, наши души возжаждали чего-то возвышенного, отстраняли от себя всё приземлённое. Через время Сергей, успокоившись, поднялся и закончил рассказ:

 - "Отряд продолжал бежать", - задумчиво начал он, - "разорвавшаяся граната никого из нас не зацепила, но моей любимой осколок перебил позвоночник, и она сражённая лежала на серой траве. Весь мир показался мне тогда ужасно серым. Бойцы моего отряда, не сговариваясь, заслонили меня, сидевшего на коленях у возлюбленной, они стали яростно обороняться. Я тихонько перевернул её, лёгкая, невесомая, такая красивая! Мне ужасно захотелось, чтобы она открыла свои прекрасные глазки, взглянула на меня, встала и побежала бы со мной дальше, но она спокойно лежала, словно мирно заснув. Я осторожно поднял возлюбленную на руки, слезы брызнули из глаз моих, когда её тёмная прекрасная головка безжизненно повисла на плечах. Я прижался к любимому лицу, оно всё ещё улыбалось мне, почти так же, как несколько мгновений назад. Мне тотчас захотелось умереть, приказать товарищам бросить нас, но мысль блеснула во мне, словно посылаемая ею: "скверно оставлять её врагу", и я с любимой на руках ринулся в лес, увлекая за собой отряд…"

Лица солдат понуро смотрели в пламя костра, ища в нём ответы, разделяя боль рассказчика и, словно, сжигая её вместе со своей. Весельчак давно незаметно покинул нас, история снайпера интересовала его меньше всего. Через несколько минут, мы стали постепенно приходить в себя, но многие по-прежнему не решались смотреть на рассказчика, кто-то задумчиво пробурчал:

- Вот ведь, действительно... Ведьма от слова "ведать".
36 Три истории
Елена Брюлина
Дима.

Мы дружим с Люсей с раннего детства. С ней всегда было интересно. Она, как мальчишки, могла лазать по крышам старых сараев и гаражей, даже по деревьям. Она могла погонять мяч. Но с ней было очень интересно разговаривать. От отца и матери, высокообразованных интеллигентных и всегда спокойных людей, дочка взяла все самое лучшее.

Книг, прочитанных ею еще в школе, хватило бы всем нам до старости. Но при этом Люська не была «ботаником», как мы называли тех, кто только и делал, что учился. Ей хватало времени на школу, на «музыкалку», она ходила на танцы, но при этом она всегда была с нами. И гуляла, и в кино бегала, и в гости нас приглашала.

Когда нам было по пятнадцать лет, Люся попала в больницу с какой-то страшной болезнью. Мы все думали, что она не выживет или  станет инвалидом. Диагноз: «сахарный диабет» нам ничего не говорил. Каково же было удивление, когда на "огонек", посвященный восьмому марта, пришла наша Люська. Такая же веселая, открытая, яркая. Все стало по прежнему, а про болезнь никто из нас уже не думал.

В нашей компании она была самой уважаемой девчонкой. Люська никогда не кичилась своими родителями или знаниями. Каждому у нее находилось нужное слово, очаровательная улыбка и понимающий взгляд темных умных глаз. Каждый хотел побыть с ней наедине, излить душу, обсудить новости. Ее низкий тихий, будто бархатный голос всегда вселял надежду и уверенность.

И только один раз, услышав ее голос, мне стало не по себе. Она сказала: «Дим, я замуж выхожу!»

Василий.

Когда я впервые увидел Людмилу Михайловну в нашем отделе, думал со стула свалюсь. В лучах весеннего солнца, льющегося из окна, она солдатской походкой прошла мимо моего стола, чуть не снеся бумаги и папки широкой частью низа спины. И это не потому, что проход между стеной и моим столом был узким. Неуклюже придержав документы рукой, она извинилась прокуренным басом. При этом во взгляде  карих «воловьих» глаз читалась печаль и тупость. Деревня – деревней.

Людмила стала работать за соседним со мной столом. Каждый раз, когда она томно обращалась ко мне: «Василий! Вы не будете так добры, передать мне файлы?» и протягивала свою длинную толстую руку, я вздрагивал и отстранялся. Боясь, что она меня коснется, и я превращусь в лягушку.

Я удивлялся, почему босс ее все время хвалил. Ну, не верю я, что ЛМ*, как я в тайне ее прозвал, ценный работник. Кстати, хоть прозвище подходило ее прокуренному голосу, я так и не смог подловить ее с сигаретой. Более того, эта дама неопределенного возраста, не посещая «курилки», пользовалась уважением и вниманием некоторых наших мужиков. И вроде приличных мужиков. Чего они в ней находят?

Я понимаю еще, они бы бегали за длинноногой Катькой или красавицей Мариной. Но Людмила Михайловна?..

К тому же просочилась информация, что у ЛМ какая-то неизлечимая болезнь. Даже жалко ее стало: «Вот жизнь-то поиздевалась над человеком!»

А к чему я это все рассказываю? Да! Представляете, она вышла замуж!

Он.

Полупустой автобус остановился, и вместе с ароматами весеннего вечера в раскрытые двери вошла Она. Я смотрел на нее и не мог оторваться. Девушка плавно и грациозно прошла по салону и села к окну.

Даже не знаю, что так привлекло мой взгляд. Ничего особенного не было ни в приятном лице, ни в статной фигуре – таких, как Она, я видел не мало. Но я не мог, да и не хотел отворачиваться снова к окну.

Мне казалось, что Она – само совершенство. Мне хотелось подсесть к ней и познакомиться. Мне уже было наплевать на мой принцип – не знакомиться на улице и в транспорте.

Вдруг она сама повернулась в мою сторону. Наши глаза встретились. Я никогда в жизни не видел ничего красивее Ее глаз. Они были, действительно, как омуты, темные, глубокие и в тоже время ясные и чистые. Они как будто искрились светом и теплом.

Я не смог не улыбнуться. И Она улыбнулась мне. Тогда-то я и подсел к ней. Мы познакомились. Ее имя прозвучало как музыка: «Ми-ла! Людмила!» Бархатный, грудной голос так шел моей новой знакомой. Казалось, в нем сплелась страсть и нежность, доверчивость  и сила. Я был покорен.

До поздней ночи мы бродили по апрельскому, расцветающему, как любовь, городу. Мы оба были после работы, но усталость вдруг ушла. И я был счастлив и полон сил.

Так я познакомился со своей женой.

Эпилог.

На свадьбе Дима и Василий сидели за столом рядом. Они единственные, кто пришли без подружек. Дима - потому что лучше Люси еще не встретил, Василий - потому что Катя и Марина предпочли пойти на свадьбу с другими.

В перерывах между тостами, криками "горько", закусками и танцами Дима и Василий успели перекинуться несколькими фразами о молодых. Вот только Дима не понял, причем здесь васькина сослуживица. Василий же так и не взял в толк, почему Димка был на свадьбе без "своей Люськи".

Людмила с супругом до сих пор счастливы. У них подрастают две дочки. И одна из них так похожа на маму!

*
ЛМ - "L&M" — торговая марка сигарет.
37 Разговор на кладбище
Елена Брюлина
Середина апреля. Скоро Пасха. Воздух наполнен ароматами освобождающейся от снега земли, набухающих почек, цветущей вербы. Вся природа дышит ожиданием тепла и света. Нашей дочке Любушке недавно исполнилось четыре года, а моей маме на днях - шестьдесят! Юбилей!

Поехали на кладбище. Дочка с нами. Я объясняла ей, что это ее бабушка Наташа, а мне она мама. Мала она, конечно, чтобы все понять, но детское сердечко так близко к Богу, Который помогает понять все.
- А куда мы приехали?
- Это кладбище. Тут люди похоронены, которые умерли.
- А почему умерли?
- Все по разному. Кто-то болел, кто-то от старости. Тут они лежат, а души их Боженька на небо забрал.
- А почему забрал Боженька?
- Потому что душа человека принадлежит Богу. Он дает человеку жизнь, когда ребенок рождается. А когда умирает - Господь снова забирает душу его к себе. Вот и мама моя умерла, но душа ее с Богом, смотрит на нас сверху.
- Зачем смотрит?
- Радуется, что мы есть, что мы живем, что у нас родилась ты - наша Любовь.
- А мама твоя где?
- Ну... умерла давно.
- А почему умерла?
- Болела.
- А что у нее болело?
- Сердце, доченька.
- А давно?
- Давно! Мне всего шесть лет было.
- А почему шесть лет?
- ... вот так, всего шесть.
- А ты ее любила?
- Да. Очень.
- А слушалась?
- Не всегда.
- А... плохие слова говорила своей маме?
- К сожалению, говорила.
- А она тебя наказывала?
- Иногда.
- А как? Книжку не читала?
- Бывало, и не читала.
- Тебе тогда грустно было?
- Конечно.
- Как сейчас?
- Нет, доченька, не как сейчас.
- А как?
- Грустно, но не очень.
- Значит, сейчас тебе очень грустно?
- Да.
- Потому что мама умерла?
- Да. А ты запомнила, как твою бабушку звали?
- Наташа. Мама твоя! - сказала дочка и обняла меня маленькими ручонками с цветами в замерзших пальчиках.

Впервые мне не было очень грустно на могиле у мамы. Мы положили цветочки, посыпали пшена и семечек, чтобы прилетали синички, дрозды и скворушки. Они будут щебетать и петь для мамы и бабушки свои красивые песенки, и поминать ее зернышками.

А по всему кладбищу, словно  крохотные отблески неба, сверкали ярко-синее подснежники.
38 Везунчик
Карин Гур
                                       ВЕЗУНЧИК.
 
   В основу положена действительная история. Имена героев изменены.

   Я считаю себя везунчиком. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. Я выжил в эвакуации, когда два моих старших брата умерли от голода. Я стал маме настоящей опорой, когда после войны забрали папу, офицера МГБ*.
   Нам с мамой повезло, папа освободился через десять лет. В систему работать не вернулся, здоровье его было подорвано, но  он прожил до преклонных лет, пережив маму.

   В Лизочку я влюбился ещё в школе, как только поступил в первый класс. Она было старше меня на год, училась  во втором классе и дружила со своим соседом Толиком Конюховым. Казалось, шансов у меня нет, но я - везунчик и терпеливо ждал. Лишь издалека любовался её толстой тёмной косой и стройными ножками в белых носочках.
  Окончив школу, ушёл служить в армию. Попал я на Дальний восток, в отпуск не съездил ни разу. Писал письма домой, но стеснялся спросить у мамы, как дела у Лизочки.

  Демобилизовался весной в конце мая. Цвела сирень, её запах кружил голову, обещал, что всё будет прекрасно.
  Мама прекрасно понимала, что со мной происходит и тут же сообщила, что Толик Конюхов женился на девушке из Киева, с которой вместе учился в Политехническом институте.
  - А Лизочка-то как похорошела. Невеста просто, присмотрись, - и мама ласково погладила меня по руке.
  В первую же субботу я нагладил брюки и рубашку, причесал свои кудрявые чёрные волосы и отправился в клуб на танцы. Сначала я Лизу не заметил, она пришла позже с подругой, и я уже не отходил от неё ни на шаг. Косу она венком уложила вокруг головы, на ней было светлое тонкое платье и пиджачок в талию. Мы танцевали все танцы подряд, я любовался девушкой, она стала ещё красивей.
  Потом мы долго гуляли, я наломал ей большую охапку сирени. Сейчас твердят, что не нужно рвать цветы, но, поверьте, нет более  печального зрелища, чем кусты отцветшей сирени, поменявшие свой волшебный бледно сиреневый на унылый коричневый цвет поздней осени. Сирень цветёт для того, чтобы её обламывали и дарили любимым.
   Проводив Лизочку домой, я осмелился и поцеловал её в щёчку. Девушка меня не оттолкнулся, я расхрабрился и мы долго целовались у её калитки.
   Под новый год мы поженились, через девять месяцев родился наш старший сын.  Через четыре года родилась дочь. Работать я стал в нашей районной типографии линотипистом**.
   Работа  не из лёгких, нужны  острота зрения, подвижность и хорошая координация движения, усидчивость и аккуратность. Я был молод, думал лишь о том, как заработать, содержать семью и не задумывался о побочных действиях моей профессии: отравление свинцом, варикозное расширение вен. Разве в молодые годы кого-то волнует, что ожидает его в старости, которая кажется такой далёкой.
   Старшему сыну уже исполнилось восемнадцать лет, когда нас ожидал сюрприз. Я вернулся домой и застал Лизочку взволнованной, с покрасневшими от слёз глазами. Сердце моё вздрогнуло, я испугался, что она заболела.
  - Ах, Ираклий, - голос её дрожал, - ты не представляешь, что случилось. Я беременна.
   Ну почему, я даже очень себе представлял, и догадывался, кто отец нашего будущего ребёнка. Лизочка настаивала на аборте, твердила, что ей стыдно перед взрослыми детьми и соседями и несла прочую такую чушь. Я обнял её, успокоил, целовал и гладил пышные кудрявые волосы, локонами рассыпавшие по плечам. Лиза к этому времени уже остригла косу, но в сорок два года у неё не было ни единой сединки.
  - Посмотри, - говорил я ей, - какая ты красивая и молодая, - никто и не поверит, что ты рожаешь третьего ребёнка.
   Весной, когда цвела сирень, родился наш младший сын Георгий, Гера.

   В 1990 году мы уехали в Израиль. Поселились в приморском городе Нетании вместе с младшим сыном. Гере исполнилось тринадцать лет. Старшие дети уже к этому времени имели свои семьи и жили отдельно. У нас родились две внучки.
   Мне опять повезло. Требовался линотипист в редакцию газеты «Наша страна».  Это была первая израильская газета на русском языке. В начале 1980-х годов газета издавалась еженедельно, но  после наплыва большой эмиграции в 1990 году стала выходить  ежедневно.  Ездил на работу в Тель-Авив и проработал до 2002 года, когда газета закрылась. Я ушёл на пенсию, Лиза тоже не работала. У неё обнаружили диабет, болели ноги.
  Нам выделили  социальное жильё, небольшую трёхкомнатную квартиру в  городке на юге страны недалеко от Ашдода – города на берегу Средиземного моря. За последние 20 лет он расстроился, похорошел и превратился в один из красивейших городов страны. Там жили наши старшие дети. Мы часто навещали их, гуляли у моря, радуясь тёплым дням и чистому напоённому озоном воздуху.

   Пока были у нас силы, мы нашли себе занятие. Стали готовить полуфабрикаты на продажу. Я забыл рассказать о том, что моя жена  - знатная повариха. В её исполнении даже обычные гренки сметаются со стола, словно это диковинный деликатес. Мы купили вместительную морозильную камеру, мощную мясорубку. Помните Райкина? «Соня стирает, я выкручиваю. Соня варит, я тяну с базара кошелки - лошади оборачиваются». Так и мы. Я перекручивал мясо, чистил лук, картошку, Лиза ставила тесто, а потом мы вместе лепили вареники, пельмени, несравненные картофельники с мясной начинкой, которые у нас разлетались прямо с кухонного стола.
   Шло время. Гера вырос, отслужил армию, поступил в Технологический колледж и вскоре женился. С молодой женой они поселились у родителей невестки, и мы с Лизочкой остались одни.
  Тяжёлый труд у печатного станка не прошёл бесследно. К тому же я дымил, как три заводских трубы. Никак не мог заставить себя бросить курить. Болело сердце, эмфизема легких***  не давала дышать.  У Лизочки прогрессировал диабет, она ходила только с ходунком. Дети помогали во всём, нам выделили помощницу по хозяйству на два часа в день. Но всё померкло и показалось мелким и несущественным, когда у меня обнаружили рак горла.
  Я не собирался просто так сдаваться. Я ведь везунчик и должен побороть болезнь. Но организм был изношен. Сердце и лёгкие не справлялись с нагрузкой. Я потерял голос, не мог нормально кушать и спать, я уже и курить не мог. Операция и проведенный курс послеоперационного лечения  оставил на шее незаживающие гниющие раны.
   Наступил день, когда у нас дома собрались дети. Они не могли решиться сказать о том, что должны были сказать, но, наконец, старший сын молвил:
  - Папа, ты не можешь больше оставаться дома. Мама не в состоянии ухаживать за  тобой. Тебе необходим круглосуточный врачебный уход и присмотр. Ты понимаешь?
  Говорить я не мог, и лишь кивнул, сдерживая слёзы. Дети правы, но никто не должен видеть мою слабость.
  Меня определили в хоспис****.

  Потянулись мучительно  длинные, однообразные дни, похожие один на другой, в ожидании конца. Маленькой радостью был лишь визит моих родных.  Они вынуждены были видеть меня таким больным и беспомощным и это угнетало. А знаете, даже в этом мерзком состоянии угасания и собственной несостоятельности бывают мгновения успокоения, проблески мифического счастья. Когда после укола отступает боль, подсыхают раны или когда меня побреют, помоют, как младенца, и я лежу спокойно, безмятежно, забыв ненадолго о своих бедах.
  О чём думает человек на пороге вечности? Пока сохранялась ясность мышления, я вспоминал прошедшую жизнь, так быстро пролетевшую, и думал, что я действительно везунчик и счастливый человек. Вспоминал нашу первую весну, запах цветущей сирени.  Я прожил жизнь с любимой женщиной, родил детей, дожил до внуков. Каждый уходит поздно или рано, видно моё везение закончилось, пора покидать мир живых. В предрассветные бессонные часы ко мне стала являться беззубая безглазая старуха, терпеливо усаживалась у  ног, ожидая пока сможет забрать меня с собой. Она меня злила, я бы наорал на неё, но, увы… Голос у меня пропал. Я отгонял её взмахом руки, но она упорно не желала уходить…

   Прошли два месяца. Наступил январь, даже в Израиле это холодный зимний месяц. Я задремал и неожиданно проснулся от знакомого запаха. В палате пахло сиренью! Вот те раз! На маленьком клочке земли, в последнем пристанище умирающих, как в сказке о «Двенадцати месяцах» наступила весна. Старуха,  преданная спутница моих ночных бдений, видно тоже что-то  почувствовала, так как стала принюхиваться и недовольно крутить головой.
  - Уходи, - прошипел я, - пошла вон, я тебе сказал. Ещё не время, я буду жить, ведь я везунчик.  –  И показал ей большую фигу.
  Медсестра, делающая укол моему соседу, удивлённо оглянулась, не поняв, откуда исходит звук.
  - Сестричка, принеси мне сигаретку…
  Сообразив, что это я пытаюсь заговорить, девушка ойкнула и побежала за врачом.
 
  С тех пор прошло одиннадцать лет. В прошлом году я отметил своё восьмидесятилетие.  У меня родились три правнука и на подходе четвёртый. А если мне мерещиться ночами где-то силуэт беззубой и безглазой старухи, я обнимаю крепко свою жену, прижимаю к себе, и для нас наступает весна и цветёт сирень, как в те далёкие молодые годы.

             
                               КОНЕЦ


* - Народный комиссариат внутренних дел СССР (НКВД СССР) — МГБ 1946-1953 гг.
** - Наборщик на наборных строкоотливных машинах.
Специалист этой профессии работает в типографиях, на книжных фабриках и полиграфических комбинатах, где набирает на наборной строкоотливной машине (линотип) тексты книг, журналов, газет и другой печатной продукции.
*** - заболевание, при котором альвеолы, из которых состоит легочная ткань, перерастягиваются и теряют способность к достаточному сокращению, вследствие чего нарушается поступление кислорода в кровь и выведение из нее углекислого газа. Это приводит к дыхательной недостаточности.
**** -  Хоспис оказывает помощь неизлечимым больным в последней стадии заболевания преимущественно онкологическим больным с выраженным болевым синдромом. Вся совокупность медико социальной и психологической помощи больному должна быть направлена на ликвидацию или уменьшение болевого синдрома и страха смерти.
39 День птиц
Кирилл Сомов
- Мда... - задумчиво почесав подбородок, проговорил Леонид Сергеевич.

Перед ним на столе лежало деревянное нечто со скошенными стенками, неуклюжей крышей, торчащими вкривь и вкось гвоздями и, вдобавок, плохо ошкуренное.
- Заноз не нахватал? - поинтересовался трудовик, глядя сверху вниз на белобрысую макушку ученика, изваявшего это недоразумение.
- Не, - вздохнул Илюшка.
- Я бы в такой скворечник в жизни не полез бы, - прокомментировал сбоку Славик.

Илья поглядел искоса на Славкину работу и снова вздохнул. Конечно, у него-то не скворечник, а конфетка: ровный, белый, вкусно пахнущий деревянный домик. Хоть сам там живи!
А что поделать, если у Ильи - руки-крюки и растут не из того места? Так говорит папа, когда Илья дома пытается что-то сделать по хозяйству. В результате - или осколки на полу или, что хуже - порезанный палец.

- Тебя туда никто и не приглашает, - обиженным голосом пробормотал Илья. - А скворцы сами выберут, где жить.
- Ты что же, собираешься свой скворечник на дерево вешать? - удивленно спросил трудовик.
- А что такого? Ну и повешу, - упрямо сказал Илюшка, потому что переделывать свой домик у него не было ни сил, ни желания.
- Тогда так, - подытожил Леонид Сергеевич. - Если за неделю в него вселится скворец, я тебе поставлю пятерку. За четверть.
- А если нет? - спросил кто-то из-за спины. За учителем и Илюшкой уже следил весь класс.
- А если нет - двойка! И тоже за четверть. Согласен? Или просто поставлю двойку за урок прямо сейчас, на том и закончим.

Илья закусил губу, с сомнением поглядел на свою конструкцию. Кривой, небрежно выпиленный лобзиком лоток, мало напоминал уютную дверку в птичье жильё. Но мальчишки смотрели на него насмешливо, и надо было идти до конца.
- Хорошо, - сказал мальчик. - Я повешу его, а через неделю посмотрим.
- Ну-ну, - хмыкнул Леонид Сергеевич и перешел к другому ученику.

После уроков весь четвертый "Б" отправился в лесопосадку, которая была в получасе ходьбы от школы. Дети уже знали, что сегодня, первого апреля, по всей стране отмечается День птиц. На классном часе Елизавета Викторовна им рассказывала, как важны птицы в жизни людей. Как они уничтожают вредителей, как прекрасно они поют, да и вообще, куда мы, к примеру, без куриц?
И, по сложившемуся обычаю, именно в этот день школьники повсеместно вешают на деревья птичьи домики - скворечники.

Было уже тепло, дети порасстегивали курточки. Мальчишки тащили лестницу и скворечники, девочки - ведра и лопаты: заодно решили посадить несколько саженцев.
Илья плелся позади всех, чтобы лишний раз не показываться со своим недостроем, и мечтал только об одном - поскорее отделаться от него...

Елизавета Викторовна запретила прибивать скворечники к деревьям, а велела прикручивать проволокой.
- Так мы не повредим стволы, - пояснила она. - Надо беречь природу.

Помогать Илье взялся Сашка Коростыль, с которым сидели за одной партой. Он придерживал скворечник, пока Илюшка возился с проволокой.
- Крепче вяжи, - советовал Саша сопящему товарищу.
- Знаю... - отвечал Илья, с трудом скручивая узлы непослушными пальцами.

Но, наконец, всё было закончено - скворечники прикручены, саженцы высажены. Через час дети разбрелись по домам.

* * *

За ужином Илья возил вилкой по тарелке так долго и уныло, что мама не выдержала.
- Илюша, у тебя болит что-нибудь? - спросила она с беспокойством.
- Не...
- Ты совсем не ешь.
- Не хочется...

Папа подключился к разговору.
- В школе проблемы?
Илья шевельнул плечом, вяло подтверждая папину догадку.
- Рассказывай давай, - сказал папа.
- Что рассказывать... Сегодня ерунда такая получилась... Мы скворечники делали.
- Ага, молодцы, - одобрил папа.
- Ну, я тоже сделал...

Родители переглянулись, примерно представив, что именно сотворил их сын.
- Двойку получил по труду, что ли? - предположила мама и успокоила: - Ну, что поделать, переживем.
- Мам, да нет. Трудовик не поставил еще. Там такое дело...
- Илья, не томи, - сказал папа.

Илья отложил вилку и в двух словах рассказал:
- Я сделал скворечник, но трудовику он не понравился. И он сказал, если за неделю в нем не поселятся скворцы, у меня будет за четверть двойка. А если поселятся, то пятерка.
- Та-ак, - протянул папа. - Ясненько. Ешь. Завтра выходной, утром покажешь мне свой скворечник. Это вы их сегодня после школы прибивали, да?
- Ага, - ответил мальчик, немного успокоившись и принимаясь за еду. Папа что-нибудь обязательно придумает.

* * *

Высоко запрокинув голову, папа рассматривал Илюшкин "шедевр". Птиц в нем, конечно, не было и в помине.
- Тебе самому-то как, нравится? - спросил папа, переводя взгляд на смущенного сына.
- Ну... Так... - неопределенно ответил мальчик.
- Не нравится, - ответил за него папа. - И скворцам не понравится.
- А что делать?

Папа присел под деревом на траву, только-только выбившуюся под солнышко.
- Что делать... А вот что: пойдем мы с тобой сейчас в гараж. И там я тебя буду учить обращаться с деревом. Это же стыд-позор, у такого деда - такой внук.

Илюшкин дедушка был краснодеревщик. Что это такое, Илья понял давно, ведь в квартире почти вся мебель была сделана дедом, в магазине такой днем с огнем не отыщешь.
Машины в гараже не было, зато там был весь дедушкин инструмент, и даже самый настоящий верстак.

- Вот, за неделю выучишься, - сказал папа, открывая скрипучую гаражную дверь, - и сделаешь своему трудовику скворечник. Тогда он и двойку ставить не будет.

* * *

Всю неделю подряд, после школы, до самого ужина, папа с сыном проводили время в гараже. Что они там делали, маме не рассказывали, чтобы у нее не появились седые волосы раньше времени. Но Илюшка приходил домой целый и невредимый, без царапин, ссадин и порезов. Чего ему это стоило, особый рассказ... Инструменты в его руках оживали, но жили своей жизнью - норовили выскользнуть из рук, ударить по пальцам, упасть на ногу. Папа едва успевал вовремя вмешаться.

Но Илья оказался упрямым и не сдавался. И вот, через несколько дней, лобзик вдруг перестал вилять из стороны в сторону; молоток начал попадать по гвоздю; рубанок больше не заедало посреди доски, а папа все чаще хвалил сына по делу, а не для поддержания духа.

* * *

Пришла пятница. На уроке труда Леонид Сергеевич дал задание:
- Сегодня, ребята, будем делать черенки от лопат. На оценку.
Илья тут же поднял руку:
- Леонид Сергеевич! Можно, я сделаю скворечник?
Трудовик удивился:
- Ты ведь делал уже. Думаешь, новый получится лучше?
- Я постараюсь!
- Хм... Ну, ладно, делай. В виде исключения.

Два урока подряд Илья пилил, строгал, сверлил, и под конец предъявил учителю и всему классу свою работу.
Леонид Сергеевич осмотрел птичий домик, провел рукой по крыше, измерил лёток рулеткой.
- Ну что, молодец. Но спор-то у нас был про старый скворечник. Сегодня как раз седьмой день. Пойдем после уроков, проверим? Или передумал?
- Пойдем, - не слишком уверенно ответил мальчик.
- И мы пойдем! - раздалось со всех сторон.
- Нет-нет, вы что! Вы там всех птиц распугаете! - взмахнул рукой трудовик. - Выберите двоих, будет комиссия по приемке дома.

Когда закончились уроки, в лесопосадку отправились пятеро: Илья, Леонид Сергеевич, Илюшкин папа, у которого был сегодня короткий день, и двое мальчишек.

Чем ближе подходили к лесу, тем сильнее волновался Илья. Он уже не рад был своей настойчивости - сейчас выставит себя на посмешище...
- Надо же... Смотрите! - проговорил Леонид Сергеевич, останавливаясь.

На жердочке у летка знакомого несуразного домика сидел скворец. Он косил одним глазом на непрошеных гостей. Убедившись, что люди неопасны, скворец вдруг запел, огласив громким чириканьем всю округу.
- У птиц тоже напряженка с квартирами, - хмыкнул вдруг Илюшкин папа.
- Выиграл ты, - сказал трудовик, похлопав мальчика по плечу. - Ставлю тебе заслуженную пятерку. И не только за спор, но и за новую твою работу. А сейчас давайте его на другое дерево прикрепим.

Новый скворечник был торжественно прикручен проволокой к соседнему, пустому, дереву.
Еще немного послушав скворца и поздравив его с новосельем, вся компания отправилась в обратный путь.

С тех пор Илюшка стал полновластным хозяином гаража-мастерской, и папа ни разу не пожалел об этом.
40 Весна пришла. Зарисовка
Ольга Меньшикова 3
      С утра висели свинцовые тучи. На горизонте из-под них пробивалось солнце, давая надежду, что тучи разгонит ветер, и выглянет солнце. Но этого не произошло. К полудню стало еще темнее, все замерло в ожидании чего-то. Дождь начался с огромных редких капель, которые с громким стуком разбивались о застывшую землю. Но с каждой минутой он учащался и набирал силу. Тучи шли с севера, подул холодный ветер и вдруг, дождь превратился в белую кашу, то ли снег, то ли дождь – не разберешь. Земля в одно мгновенье покрылась белой пеленой, а дорога превратилась в белую кашу. Окна в машине запотели, снаружи по стеклам текли грязные потоки. Машину разворачивало то одним, то другим боком поперек дороги. Казалось, что дорога и дождь никогда не кончатся. Но вот последняя горка, последний вздох и выбрались на асфальт. Как ни странно, асфальт был сухой. Как будто кто-то сверху специально лил только в одно место. Чем ближе к городу, тем светлее становились тучи. Через пару часов, по небу бегали легкие, белые облака, а еще через час и от них не осталось и следа, и солнце светило во всю мощь. И только в памяти моей осталось воспоминание о дожде, снеге и непогоде. А может мне все это приснилось?
41 Про крота
Екатерина Журавлёва
Опубликован в Литературно-художественном журнале "Три желания" номер 16 2009г. стр.19. 

  Как и участки всех огородников-садоводов, наш любимый кусок земли не обошёл крот. Ежегодно этот прожорливый субъект избавлял нас от самых "сладких" жителей нашего сада. То луковицы тюльпанов выкопает, то крокусов. То характерные горки вулканчиком появятся в тех местах, где только-только прижился кустик или цветочек. Но когда в одно прекрасное лето не появилась на свет коллекция моих чудесных лилий, терпение стало издавать надрывные звуки. Я задумалась об изощрённых пытках, которым подвергну этого вредителя, то есть крота.
Первым делом перелопатила садоводческие журналы. Если бы я тут стала перечислять все способы, то вы бы поняли, что я просто специалист по уничтожению кротов. Советы разнообразны. От "...заложить в кротовый путепровод хвост тухлой селёдки..." до высокотехнологичных ультразвуковых аппаратов. От верхнего совета я со своего участка убегу первой, подумалось мне, да и остальные как-то не устраивали. Я была в поисках. До тех пор, пока у нас не появились соседи: пожилая супружеская пара и наездами их дочь лет сорока да внук. Глава семьи самобытный хохол. Всё то ему шуточки-прибауточки, подколочки- подвёрточки. Уж года-то! Но в хозяйстве знаток, да руки на месте - всё починит, всё устроит. И с участком вдвоём с женой они за один прошлый сезон справились. На месте чертополоха вдруг заколосилось и зацвело в лучших традициях украинских сёл. Красные маки тут и там пятнами растеклись, по периметру подсолнечник зажёгся. А внутри буйствовала капуста, картофель, огурчики и тыква.  Вот, кто с кротом справился! - решила я. И оставила разговор до нового сезона.                                                                                                                                                                     
   И вот этой весной, когда весь кротовый подземный путь как на ладони на чистом ещё участке виден, слышу я, как за тонким заборчиком возмущается дочь соседа:
- Надо же! Вот паразит этот крот! Ну, гляньте - всё перекопал! А вот тут тюльпаны были посажены, а вот тут....
Да ещё минут пять ругательств и угроз в адрес нашего общего недруга. Я уже было собралась поддержать её в негодовании, а заодно и поделиться своими знаниями да их выспросить, но услышала непривычно серьёзный голос соседа. И его ответ потряс меня  правдой жизни.
- Оля,- обратился он к дочери, - как ты  можешь так говорить?! Это не он к нам, а мы к нему  в дом без спроса пришли.
   Так просто и ясно мне вдруг стало что делать с кротом: мириться, делиться и дружить.