Заметки скептика

Что-то сильно меняется в нашей жизни, сдвиги так быстры, так катастрофичны, что наш внутренний счётчик просто не успевает их отследить, сознание не  может или не хочет понять и приспособиться. Появляется чувство безнадёжности оттого, что сопротивление сдвигам и оползням, бесполезно. Сопротивляйся - окажешься отсталым человеком. Беги или шагай в ногу со временем - будешь чувствовать себя игрушкой обстоятельств, щепкой в потоке. Такие понятия, как абсолютная художественная ценность, блестящий писательский стиль, уходят в прошлое. Смешно и стыдно в глазах преуспевающих современников быть гениальным и бедным, малочитаемым и невостребованным. Спрашивается, кому нужны твои ухищрения, твой тонкий вкус,  музыка фразы, твои счастливо найденные образы? Ещё 30-40 лет назад всё это приводило в восторг любителей и ценителей словесности. Они испытывали наслаждение и благоговение перед талантом стилиста, даже если он ничего особенного не говорил, а просто красиво играл на музыкальных струнах доверчивой души. Он считался существом высшего порядка, дарил людям мгновенья если не счастья, то большого эстетического наслаждения, стоившего денег, власти, успехов по службе.  Ему и тогда платили не всегда так, как бы он того хотел. Некоторых, впрочем, одаривали  значительными, по тем временам благами в виде признания, денег, дач, машин и почитания. Это были литературные генералы, полковники и т. д. по табели о рангах. И теперь есть успешные писатели, получающие ещё больше своих предшественников. Одни талантливые, другие - не очень, но умеющие вписаться в сложную систему новых ценностей.
А есть и другие, с точки зрения художественности, ничуть не  худшие, но не попавшие в обойму, да и не очень стремящиеся в неё попасть. Они, вместе со своими немногочисленными читателями, всё ещё живут наивными иллюзиями прошлого о том, что духовное выше материального, а красота важнее наживы и благополучия. Но, кажется, и эти уменьшающиеся в числе читатели, да и сами авторы, постепенно теряют вкус, одни к чтению и ожиданию художественного наслаждения, другие - к своему ремеслу. Ни тех, ни других не радуют новые книги. Уж на что писатели, люди честолюбивые, готовые некогда на стенку лезть из-за неодобрительного или пренебрежительного слова, испытывавшие тайную и явную радость по поводу появления на свет долгожданного детища, и те нынче как-то поостыли. Печатных изданий стало много, они доступны, рождаются, как в пробирке или инкубаторе. Чудо появления книги на свет как долгожданного ребёнка исчезло. Да и сама книга потеряла своё былое обаяние.  Самое это слово уже никто не пишет с большой буквы. Книга перестала быть событием. Теперь она, как и всякое печатное слово, - почти повседневное явление. Откровения ещё случаются, но их трудно расслышать в информационном гуле, превышающем нормальный предел слышимости. Талантливые авторы есть, но масса средней литературы превышает критической порог.Если печатная оболочка Слова так легко образуется, значит, ничто не помешает ей так же легко исчезнуть. К груде мусора прибавится ещё одна маленькая кучка - и всё вместе станет сырьём вторичной бумажной обработки.
Не знаю, может быть, эти унылые строчки стали результатом моего дурного настроения. Во всяком случае, желаю всем, кто ждёт и радуется выходу в свет своих книг как рождению долгожданного ребёнка, не  терять оптимизма. Что касается мрачного тона заметок, то, возможно, следовало бы удержаться от их озвучивания, но привычка говорить обо всём, что кажется мне заслуживающим внимания, сыграла и здесь свою роль. В таком случае, прошу не придавать значения болтовне брюзги.