Сцена к сериалу Город царей

  Залы императорского дворца сквозь широкие окна пронизывают потоки солнечного света. На мраморном полу отражаются человеческие фигуры. Сам император Феофил, спустившийся с трона. Рядом с ним находится его правая рука – канцлер Феоктист. Ряд девушек в цветастых нарядах. По бокам трона застывшие стражники и перешептывающиеся между собой придворные вельможи.
На правой руке императора, цепляя солнечные лучи, горят бриллианты и бегают зайчиками по золотистым колоннам.
   
   
– Насколько же сложно сделать правильный выбор. Это практически невозможно, – пробурчал сам себе под нос император. – Насколько проще выбрать на рынке дыню или парчу. Послушай, любезный канцлер, я не хочу говорить громко, чтобы никого из них не обидеть. Все претендентки по-своему хороши и красивы. Но кого бы ты посоветовал выбрать мне?
– Ваше Величество, здесь действительно подобраны знатные и хорошо образованные особы. И Ваш покорный слуга, словно садовник из оранжереи, привез самые высококачественные сорта.
– Да, Феоктист, я всегда знал, что ты искренне любишь своего императора. И тебе за это честь и хвала, но все они так похожи... И на ком бы ты, любезный мой друг, остановил  свой собственный выбор?
– Позволю ответить, Ваше Величество, я бы заперся в башне, запасся хлебом да водой и просил бы у Бога лишь одного покаяния. И только.
– Это не ново, Феоктист, ох, как не ново. Я вопрошаю тебя вполне серьёзно. А ты изволишь смеяться.
– Нисколько! Вы же знаете, на моих устах редко задерживается улыбка…
– Ну, да ладно. Послушай, а вот эта девица в зелёном, – шепотом произнёс император, –  довольно привлекательна... Кто она? Мне кажется, мы раньше встречались.
 – Семья её из города Костамон, знатного рода...
 – Будет, будет… Её имя?
 – В крещении Феодора. Я бы поставил её на последнее место среди всех   претенденток...
 – Ты находишь? А по мне хороша. Дай-ка к ней присмотрюсь.
 – Мой повелитель, – мягко начал Феоктист, своим атлетическим телом отгораживая Феодору, – ведь отец её, отстаивающий иконопочитание, был замучен. Тяжкое было время. Мой повелитель, Вы помните тот случай, когда на браке в Кане Галилейской подали к концу пиршества изумительное вино? Я для вас приготовил нечто...
 – Послушай, вот что я придумал, – весело произнёс император, приобняв канцлера за плечо:

                И вновь стою я на распутье
                И уж не знаю, что сказать,
                Красавиц много, я в раздумье,
                Кого теперь мне выбирать?

 – Как тебе, по-моему, поэтично?
 – Да, вполне. Вы лицезрели красавиц, но сейчас я хочу вам показать ещё одного человека, от которого исходит просто божественное сияние. Это просто небесный ангел!
 – Послушай, Каниклий, ты опять шутишь? Какого человека? Он что, мужчина?
 – Гм... Чтобы не быть голословным, я приглашу ее сейчас же, с Вашего дозволения, появиться пред Вами. Кассия, выйди к своему императору, – произнёс он и громко захлопал в ладоши. (По мраморному полу слышны легкие шаги).


 – Да у меня сейчас потекут слюни, как у младенца. Это действительно ангел, спустившийся с Горнего мира. Теперь я осознал. В каких подвалах ты держал сей напиток? Я жажду и чувствую себя в африканской пустыне.
 – Мой повелитель, хочу предупредить, что эта роза с довольно острыми шипами. Но она тем и прекрасна.
 – Так, канцлер, – произнёс он шепотом, – как я должен по правилам этикета выбрать невесту?
 – Вам подадут золотое яблоко. Вы его отдаете в руки красавицы Кассии, и дело сделано.
 – Как она хороша, я ослеплён её неземной красотой.


 – Кассия, встань, пожалуйста, со всеми в один ряд, повелитель сейчас будет отдавать свой голос избранной претендентке, – попросил канцлер.
 – Я не намерена становиться рядом с ними. Я буду стоять только отдельно. Стадное чувство мне незнакомо. Я одна принимаю бой! – произнесла Кассия и задрала подбородок.
 – Вот как! Принесите яблоко! – громко приказал император.
 – Простите, повелитель, что прерываю священный Ваш ритуал, – робко произнесла Феодора, – но, не сотворив молитву, это делать крайне беспечно! Ведь на кону будущее империи!


 – Гм... Как правильно ты заметила. Без этого нам, императорам, никак нельзя. Давайте же помолимся небесному Царю нашему! Да, любезнейший Феоктист, не нужно так пугающе поглядывать на дитя. Девушка вполне права, – сказал он, подтягивая к плечу мантию.
         
       (Читают молитву. Всю молитву  Феофил думает лишь об одном, как яблоко опустится в тёплые руки избранницы Кассии. Но происходит следующее – император случайно наступает на мантию, роняет яблоко, которое катится к ногам Феодоры. Боковым зрением император видит, что Феодора светится золотым сиянием. Он пугается этого чуда, на глазах у него выступают слёзы, император растерян).

 – Феоктист, поступим следующим образом – ничего не спрашивай, – сказал император, заикаясь. – Пусть будет второй тур. Мне нужно будет выбрать между Феодорой и Кассией. Сообщи всё это им сам. Остальных девиц осыпь подарками и отпусти восвояси. (Уходит).

 
   (В зале остаются Феоктист и Феодора. Слышно, как трещат факелы у  пустынного трона).

 
 – О чём вы хотели говорить со мной? Меня ждут сёстры, – произнесла Феодора. Почему вы молчите?
 – Успокойся. Ты сегодня просто переволновалась. Сейчас я постараюсь объяснить тебе, в чём, собственно, обстоит дело. Император всегда много внимания обращает на различные знаки и видения. Яблоко случайно выскользнуло из его рук. Он также волновался, ладони влажные. Сама понимаешь... А направлялся он к Кассии, чтобы сделать свой выбор... Ты же не будешь препятствовать императорскому Величеству? – спросил он, улыбаясь.
 – Я не посмею этого сделать.
 – Умница! Быть царицей – тяжёлый крест! Самое страшное, когда люди занимаются не своим делом. (Здесь Феоктист вспоминает на мгновение о монашестве).


    Если ты сделаешь то, что я тебе повелю, в долгу не останусь. И, как я понимаю по твоему кроткому взгляду, ты согласна быть мне полезной?
 – Я только лишь хотела...
 – Правильно, слушай меня и всё у тебя будет прекрасно. Вот увидишь. Ты молодец, а я редко, поверь, ошибаюсь в людях. Ступай домой, я научу, что тебе говорить императору.
 – Благодарю вас, я хотела сказать вам (говорит вполоборота перед тем, как покинуть покои), что пойду на любую Голгофу за императором, если даже придётся хотя бы просто поддерживать за ним мантию. И я хорошо знаю, о чём говорить с ним и как вести себя во втором туре. Прощайте... (Уходит. Звуки ее шагов долго слышны в длинном коридоре).