Острова счастья

Иронический детектив из одноименного сборника "Острова счастья".
(Ранее опубликовано ДЕЛО «АНГЕЛА – ХРАНИТЕЛЯ»)

СОДЕРЖАНИЕ.

ДЕЛО «АНГЕЛА – ХРАНИТЕЛЯ»…………………………………… 
ОСТРОВА СЧАСТЬЯ………………………………………………………
ИСПАНСКОЕ БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО………………………………
АПРЕЛЬСКИЕ ДНИ………………………………………………………
МОИ ДОБРЫЕ КЛОУНЫ………………………………………………

                ОСТРОВА СЧАСТЬЯ.
               
ЛЁЛЯ
 
     Удивительно, как всегда неожиданно приходит беда. Только вчера все было хорошо. Ты счастливая ложилась спать, строила  планы,  мечтала о летнем отдыхе.  А утром один телефонный звонок переворачивает всю твою жизнь, деля ее на  «до», и «после». Многие говорят, что они предчувствуют беду или опасность. Я не отношусь к таким счастливчикам.
     У меня вся жизнь всегда была спокойной и радостной. Было ощущение, что я живу на островке счастья. Вокруг все рушилось, ломались судьбы, гибли близкие люди, но это у других. Я же жила на своем  острове, где каждый день солнце. Я всегда была любима сначала родителями, потом мужем.
     Мы с ним познакомились еще на вступительных экзаменах в медицинский институт. Сели рядом на сочинении, да так и просидели все пять курсов вместе.
     Нас в шутку называли Максилёля. Мужа моего зовут Максим, а меня Лёля. То есть, на самом деле я Лена, но все мои четыре подруги, тоже Лены. И мы, чтобы не путаться, стали звать друг друга: Лена, Алена, Алёша, и мне досталось имя Лёля. Дружим мы давно с младших классов. У каждой своя судьба. Лена - замужем за серьезным бизнесменом, любимым всеми Генкой Симоновым. Алёна -  познакомилась в самолете с потрясающим Антонио. Вышла за него замуж и теперь  живет в Испании. Алёшка, живет самостоятельно и независимо. Замуж второй раз не собирается, но нам в это вериться с трудом.
     А мы с  Максимом построили себе  косметическую клинику. Шли к этому долго. И я бы сказала мучительно. Постоянно не хватало денег на осуществление задуманных планов. Хотелось все сделать по последнему слову медицины. Но, вот уже три года, наша клиника считается одной из лучших в городе. Мы очень ею гордимся. Мне пришлось расстаться с косметологией. Думаю, что на время. Я занимаюсь, в основном, административными и организационными вопросами. Но это позволяет мне контролировать все процессы клиники, и держать все в образцовом порядке.
     Этим солнечным майским утром я проснулась, вновь ощутив себя счастливой, выпила свой любимый кофе с половинкой грейпфрута, - борьба с лишними килограммами продолжается всю мою жизнь с переменным успехом. Сейчас успех явно на стороне лишних килограммов. Но я не отчаиваюсь. Меня любят и такую. Правда, все три моих Ленки - стройные и красивые. На их фоне я выгляжу заботливой мамочкой. Но я верю,  что когда нибудь, обязательно влезу в их размер одежды.
      Сегодня я надевала  свой законный пятьдесят второй, когда раздался этот телефонный звонок:
     - Будьте добры Максима! – проскрежетал странный голос в трубку.
     - А Максима сейчас нет в городе, он будет через несколько дней.
     - Ты в этом уверена? – хихикнули мне в ухо.
     - Он в отъезде, - подтвердила я.
    - Он сейчас на улице Зеленина с роскошной блондинкой! И если ты оторвешь свою толстую задницу от дивана, то можешь увидеть, как они выходят из своего гнездышка.
     - Послушайте,  с кем я разговариваю? Что это за бред?
     Но мой незнакомый собеседник, уже повесил трубку, не простившись. На автопилоте я подошла к холодильнику и заела неприятный разговор большим и вредным куском колбасы, которую заботливо купила для своего любимого мужа. Казалось, это все не со мной. Я вижу дурной сон. Сны у меня всегда тревожные, несмотря на спокойную жизнь. Я медленно накрасила глаза, провела помадой по губам. Из зеркала на меня смотрела незнакомая, бледная женщина с растерянным взглядом.
     «Это – не я. Со мной ЭТОГО быть не может. Максим любит меня. Нам хорошо вместе. Да, сейчас уже нет той страсти, когда мы бежали домой, в свою квартиру, чтобы залезть в кровать. Но у нас появилась нежность друг к другу, уважение. У нас так много общего. Единственное, чего у нас нет, это детей. Бог не дал. И по иронии судьбы, ни у одной из моих Ленок детей тоже нет. Мы иногда горько шутим: хоть бы одного ребеночка на четверых! Но…»
     Я много раз уговаривала Максима взять ребенка на воспитание, но он всегда категорически отказывался. «Если Бог не дает нам детей, значит так надо. Ребенок может сделать нас несчастными или сам будет несчастным рядом с нами».
     Раскрасив, наконец, лицо, я собралась было выходить из дома, но вдруг остановилась, и пошла в спальню, даже не осознавая, что я  хочу там найти. В одном из ящиков комода я взяла черный парик, оставшийся у меня от моей подруги. Накинув поверх плаща яркий шарф,  нацепив парик и большие очки от солнца,  я вышла в жестокий мир. В таком виде я  была совершенно не похожа  на Лёлю Васильеву, тихую, мягкую, любимую и счастливую женщину. Я была Воином Света, собирающегося сражаться за правду и семейные ценности.

                *   *   *               

     «Не надо тебе туда ехать», - кричал мне мой внутренний голос. Но я упрямо рулила к названному дому. До Зеленина от нашей квартиры ехать было не больше пяти минут, но из-за большого потока машин я тащилась очень медленно. Кое - как припарковав машину, я вышла и неторопливым шагом направилась в нужную мне сторону.
     «Что ты здесь делаешь? – продолжал кричать мой внутренний голос. – Ну, увидишь ты их и что? Будешь драться? Стрелять?» Я остановилась. А действительно: что в таких ситуациях надо делать? «Я вам его не отдам! Или: пошла прочь от моего мужика!» Как то все это слишком театрально. Да и почему я вообще поверила этому звонку?
     На душе стало легко. Вчера вечером Максим звонил мне. Узнавал, как идут дела в клинике, как мое самочувствие. Предложил вырваться на несколько дней на море. Мы не были в отпуске целых четыре года. Все было прекрасно!
     Я повернулась и быстрым шагом направилась к машине, ругая себя за глупость, с которой поверила постороннему, не совсем нормальному человеку. Мне кажется, нормальный человек не станет звонить для того, чтобы сказать другому гадость. Это удел или психически больных, или аномально злобных людей.
     Я уже подняла руку, чтобы стащить неудобный парик, как вдруг заметила впереди себя Максима с высокой девушкой. 
Он нежно держал свою руку на ее талии. Счастливо заглядывал ей в глаза. А когда она что-то весело защебетала звонким голоском, он рассмеялся тем смехом, которым смеялся только в дни нашей юности. Передо мной шел влюбленный Максим. Я поняла это даже по его спине.
     Я остановилась, просто не могла больше сделать ни одного шага. Наверное, я забыла дышать, и весь воздух вышел из моих легких, мне его отчаянно не хватало.
     - Женщина, вам плохо? – меня под  руку взяла интеллигентная старушка. – Сердце?
     Что ей ответить? Что моя жизнь закончилась? Мой счастливый остров пошел ко дну?
     - Спасибо вам, - хрипло поблагодарила я старушку за участие, - все хорошо.
     - Помните, что было написано на кольце царя Соломона:
«И это пройдет!» Все проходит, милая, уж поверьте моему огромному жизненному опыту! – она погладила меня по руке и поспешила своей дорогой.
     У меня остались еще три острова счастья – это три моих Ленки. Я вытащила телефон и позвонила Алёшке, ее офис был совсем рядом. Она работала в крупном холдинге, у Геннадия Симонова, мужа нашей Лены.
     - Лёш, к тебе сейчас можно зайти?
     - Ой, Лёлечка, ты меня случайно застала в офисе. Я сегодня уезжаю посмотреть на наше новое приобретение. Давай, конечно, я тебя подожду.
     Я вошла в кабинет Алёшки и прислонилась к стене.
- Вам кого? – удивленно спросила подруга.
     - Лёш, ты меня не узнаешь? – прошептала я в рифму.
- Лёля? Что за маскарад?
     Я вспомнила про парик и очки и поспешно стала стаскивать свой шпионский наряд.
     - Это твой парик, помнишь, Лёшка?
     - И ты решила мне его занести? – все больше удивлялась Лёша.
     - Я сейчас Максима видела с другой женщиной, - устало проговорила я.
     - Максим же в командировке? Да и мало ли у него может быть встреч с другими женщинами? Мужчина – пластический хирург! С кем же ему тогда общаться?
     - Лёш, да он влюблен до самых ботинок! Я же его знаю, как себя!
     Лёшка присела на край стола.
     - Я думала, вас никогда не коснется измена, предательство. Вы же так любили всегда друг друга. Кому же тогда верить?
     - Лёш, ну ладно тебе, - принялась я утешать подругу, - Может, у нас все еще наладится? Хотя, не представляю, как буду сегодня смотреть на него. Представляешь, он будет целовать меня губами, которыми сегодня целовал другую! Я не смогу, - тихо проговорила я, и сползла на пол.
     - Лёлечка, любимая моя, прости! Это я тебя должна утешать! Но мы все так привыкли, что ты нас всегда защищаешь, утешаешь, успокаиваешь! – Лёшка подбежала ко мне. – А хочешь, поживи у меня, пока не решишь, что делать дальше! Или еще лучше: поехали вместе в Ростов?
     - Почему в Ростов? – спросила я
     - Да Генка наш сделал очередную покупку. Купил на берегу Дона старый дом отдыха. Как всегда – не глядя. Но ты - же знаешь: Геннадий – это наш царь Мидас. Все, к чему он прикасается, превращается в золото. Меня он попросил  проверить все на месте. Я сегодня вылетаю туда с нашим сметчиком и кем - то из строительного отдела. Поехали?
     - Поехали! – приняла я решение. – Не могу даже в клинику сегодня идти.
     - Тогда давай быстро домой, собери там немного вещей в дорогу. Учти, в Ростове уже лето! Я сейчас скажу, чтобы тебе заказали билет. Мы через два часа за тобой заедем.
     Я вышла из офиса и стала думать, что взять с собой из вещей, особенно летних. Мы еще не отошли от долгой зимы, и продолжали упорно натягивать на себя плащи и куртки. Зонтики в сумках питерских женщин, вообще, имеют постоянную прописку. Мысли о Максиме отошли в сторонку и поджидали подходящей минутки, чтобы с новой силой наброситься на меня.
     Я открывала дверь квартиры, когда услышала телефонный звонок. Справившись с непослушным замком, я бросилась к телефону.
     - Ну, что убедилась? – раздался скрипучий голос. – Могла бы и не маскироваться, он так поглощен своим счастьем, что никого вокруг себя не замечает.
     - Что вы хотите? – я старалась говорить спокойно, хотя сердце поднялось к самому горлу, заставляя хрипеть.
     - Уйди с дороги, не мешай человеческому счастью!
     - А о моем счастье кто подумает? Мы с Максимом двадцать лет любим, друг друга, - я стала что - то доказывать непонятно кому.
     -   Да  любил ли он тебя вообще? Ты богатая невеста, с пропиской. А он провинциальный мальчик из общежития. Короче, не оставишь его в покое, пеняй на себя!
     - Это вы мне угрожаете? – но моего гнева уже никто не слушал. В трубке раздались противные короткие гудки.
     Я осталась сидеть в коридоре. «Зачем я домой то пришла? - стала я вспоминать, - мне надо было взять какие - то вещи».
Телефон снова зазвонил, на этот раз сотовый. Любимая мелодия сообщила, что звонок от подруги.
     - Лёлечка, билет тебе взяли. Ты только паспорт не забудь! Вещи уже собрала? Много не бери, мы с тобой дня на три летим.
    - Лёш, а купальник надо? – спросила я первое, что пришло мне в голову.
    - Не знаю, купаются ли там, в конце мая? - с сомнением протянула Лёшка. – Возьми, позагораем. Я себе там куплю, – приняла она решение.
     Я поднялась. Сил не было. Как меня парализует непривычная ситуация! Я вспомнила свой телефонный разговор. Откуда же этот доброжелатель все так хорошо про нас знает? А, может, Максим и не любил меня? И все эти годы притворялся? Хотя притворяться можно месяц, ну, год. Но не двадцать - же лет? Да и зачем ему это? Он давно работает пластическим хирургом. Его операциями восхищаются во всем Мире. У него одна из лучших клиник. Правда, мы ее вместе создавали на деньги моего отца. И квартира, в которой мы жили так счастливо, тоже подарена папой. Что же получается, он был со мной только из – за денег? Но без Макса, клиники просто не было бы!
     Я запуталась в своих мыслях. Достав маленький чемодан, покидала в него несколько легких вещей и купальник. Потом набрала номер клиники:
     - Это Елена Юрьевна.
     - Ой, а мы вас уже потеряли, - весело пропела наша секретарь Анжела.
     - Мне надо уехать на несколько дней. Максим Александрович будет завтра. Все вопросы к нему.
     - Он уже звонил, - продолжала радоваться Анжела, - спрашивал, как у нас дела.
     - До свиданья! – я положила трубку. Им звонил, а мне нет. Наверное, ему тоже тяжело меня видеть. Ну, значит, я все делаю правильно.
     Я сунула в чемодан бутылку дорого вина, и наш любимый сыр с плесенью.
     - Лёш, я полностью готова, - доложила я подруге.
     - Можешь выходить, мы уже подъезжаем.
 
   
*  *   *               


     Я надела новую легкую куртку бирюзового цвета, в которой собиралась завтра встречать Максима, обмоталась ярким шарфом, схватила чемодан и вышла из квартиры.
     Уже борясь с замком, вспомнила, что забыла свой телефон на тумбочке, но потом решила, что это даже не плохо. Не будет соблазна позвонить Максу. Да и меня никто не найдет. «Все к лучшему, в этом лучшем из миров». В конце концов, никто не умер, и моя жизнь еще не кончена. Буду пытаться выстраивать ее заново. Конечно, в сорок лет это делать труднее, чем в двадцать. Ты уже не так доверчива, видишь с лету многие недостатки противоположного пола. Не то, что в молодости! Да и почему надо выстраивать свою жизнь именно вокруг мужчин? Я стояла перед лифтом, а он все не ехал. Потом, сообразив, что наш лифт в очередной раз сломался, я потащилась вниз по лестнице с чемоданом. Навстречу мне попалась высокая брюнетка. Она остановилась, увидев меня, и открыла рот, собираясь что-то спросить.
     - Вы что-то хотите? – поинтересовалась я, дом у нас был высокой культуры, как значилось на досочке возле подъезда.
     - Уезжаете? Надолго? – задала странный вопрос брюнетка
     - Простите, а мы знакомы? – я не поняла, почему должна давать отчет о своих действиях посторонним.
Женщина потрясла головой, что означало «нет», и я пошла дальше, так и не дав ей ответа.
     Возле подъезда меня уже ждала машина с Лёшкой и двумя мужчинами.
     - Знакомьтесь, - представила нас Лёшка, когда я уселась, - моя подруга Лёля, Елена Юрьевна. А это коллеги – махнула она рукой на мужичков: Стасик и Лев Павлович.
     - Станислав, - протянул мне руку молодой парень. Он был в узенькой курточке и розоватых джинсах. На шее у него был шарфик, скорее напоминающий детский, с ярким рисунком. Характерным жестом Станислав откинул со лба большую челку и передернул плечиками.
     «Больше вопросов не имею», - подумала я. Лев Павлович только кивнул и снова погрузился в свои думы. Судя по выражению лица, они у него были мрачные.
     - Судя по всему, особого веселья не ожидается, - шепнула я на ухо Лёшке.
     - Когда это наше веселье от мужиков зависело? - хихикнула Лёшка, - работать едем. С Генкой я вопрос о твоем пребывании согласовала.
     - Что? Прямо так все ему и рассказала?
     - Нет, конечно! Просто сказала, что ты хочешь немного отдохнуть и уехать из города. Он предложил с собой еще и Ленку взять. Говорит, она что-то закисла за городом.
     - А это хорошая идея! – оживилась я.- Может, возьмем ее с собой? Сейчас позвоню ей. – Тут я вспомнила, что оставила свой телефон дома. – Лёш, дай свою трубку Лене позвонить. Я свой дома забыла.
     Лёшка уже набирала номер подруги. Быстренько изложив ей суть дела, мы пригласили ее с собой. Но наша Лена вот так сразу собраться никогда не могла. Ей все надо было делать заранее, не торопясь.  Достать чемодан, продумать гардероб, пересмотреть вещи. Но она пообещала подумать и перезвонить нам. Я попросила Лену, если позвонит Максим, не говорить ему, где я нахожусь.
     - И ты думаешь, он поверит? – с сомнением спросила Лена. Поверить в это, действительно, было сложно. У нас никогда не было секретов друг от друга.
     - Тогда скажи, что мне надо подумать о своей дальнейшей судьбе. И когда я вернусь, мы обсудим с ним наше будущее.
     - Лёль, мне  жаль, что у вас так произошло, - тихо сказала Лена.
 Ты держись.
     - Я держусь, Леночка. Мне уже легче. Хорошо, что Лёшка меня с собой взяла. Если там нормальные условия, мы тебя к себе вызовем. Так что, изучай свой гардероб. Говорят, там уже лето.
      До Пулково мы доехали быстро. Раньше у меня было одно любимое время, которое я называла «время домохозяек». Приблизительно с часу до трех часов дня, по городу можно было проехать почти свободно. Народ к этому времени, доезжал до своих офисов или начинал заниматься работой, и на дорогу выезжали домохозяйки,  которые, развезли детей по садикам и школам,  и, составив список необходимых продуктов, ехали по своим хозяйственным делам. На дорогах в это время было сравнительно пусто. Но, то ли сейчас домохозяек с машинами стало больше, то ли в конторах и офисах мало кто работает, но пробки стали для нас привычным явлением. Трудно теперь рассчитать время поездки до нужной встречи, театра или аэропорта. Хотя москвичи считают, что наш город даже не знает ничего о пробках.
      Но мы успели до начала регистрации, и у нас даже осталось время на кофе. Кофе нам налили в чашку-озеро. Из таких гигантских чашек здоровый мужик может, есть борщ.
     - Это на всех? - изумился Лев Павлович, когда увидел чашку.
     - Я кофе не пью, - жеманно произнес Стасик, - мне, пожалуйста, сок.
     - А чего по - крепче здесь не наливают? – осведомился Лев Павлович.
     По - крепче был только дорогой коньяк. Лёшка уже собиралась взять нам успокоительного напитка, но мужчины запротестовали. Один не пил вообще, другой хотел только пива.
     - Ну и мы не алкоголики, - решила Лёшка.
     - У меня с собой бутылка вина, - тихо проговорила я.  - В номере выпьем.
     - Я взяла коньяк, - так же тихо ответила Лёшка.
     - Много! – удивилась я.
     - А ты собираешься все сразу выпить? – засмеялась Лёшка.




                *   *   *               

     Я ужасно боюсь летать самолетами. С самого детства. Поэтому любой отдых   превращается для меня в пытку. Сначала, всю радость от поездки затмевают мысли о перелете, а потом, забыв, про путешествие, я думаю только о том, как мне долететь домой. С недавних пор, по одному из каналов телевиденья, стали показывать передачи об авиационных катастрофах. И я, с упорством дятла, каждый раз припадаю к экрану. А потом, в красках, пересказываю сюжеты подругам. И ужас состоит в том, что я не могу переключиться на другой канал. А сижу, как кролик, перед удавом, и пополняю свои знания. Если раньше я просто боялась летать, то сейчас я имею вместе со своими страхами и научные обоснования.
     Лёшка, зная мою болезнь, села у окна, а я устроилась возле прохода. Вид из окна наводил на меня жуткую панику. Я обхватила  колени, которые уже начали  свою пляску, двумя руками и сжала их с силой.
     - Помогает? – вяло спросила Лёшка.
    -  Не очень.
    -  Надо было коньяк выпить. На мужиков не смотреть. Ты поспи. Лететь всего два часа. Проснешься, а мы уже в Ростове.
    - Да я не могу в самолетах спать! Даже когда мы с Максом в Америку летали, я всю ночь просидела со своими коленками в обнимку. Но там хоть фильм, какой - то показывали…
     - Тебе надо детективы читать в самолетах, от которых не оторваться, знаешь? – предложила Лёшка.
     - А такие еще бывают? – спросила я. – Расскажи мне лучше, куда мы едем?
     - В пансионат на берегу Дона. Там таких много заброшенных. Раньше были для шахтеров, а теперь шахты почти все закрыли, пансионаты пустуют. Генка решил купить и устроить там дом отдыха для нашего холдинга. Земли, по сравнению с нашими, не очень дорогие. Климат хороший. Что ж не купить? В Финляндии купил, в Ленинградской области то же есть. Наш народ с удовольствием туда с семьями ездит, и  корпоративы есть, где провести. Ты же знаешь, у нашего Генки нюх. Раз сказал: надо покупать. Значит, надо! Еще ни разу не ошибся. Но посмотреть все, же стоит. А то в интернете все красиво на фото, а на самом деле всякое может быть.
     Под неторопливый Лёшкин голос я почти успокоилась, но тут наш самолет попал в зону турбулентности. Нас затрясло, свет погас. За окнами тоже были темные тучи. На соседнем откидном столике стоял стакан с недопитым соком. И я, первый раз в жизни, увидела бурю в стакане воды.
     Лёшка принялась гладить мои руки, но я по ее глазам увидела, что ей тоже страшно. А я наблюдала за стаканом: шторм в три балла, перерос в девять, волны стали выходить из берегов, пока бушующий сок, не перевернулся вместе со своим стаканом.
     Турбулентность вскоре кончилась так же внезапно, как и началась. Стюардесса бодрым голосом сообщила, что  мы начинаем снижение, и не советовала нам покидать свои места.
     - Скоро я тоже начну держать свои коленки, - пробурчала рядом со мной Лёшка.
       Ростов встретил нас ярким солнцем и теплым ветром. Казалось, зимы тут и не было. Женщины в аэропорту стояли в летних платьях, мужчины были в футболках и рубашках с короткими рукавами. Питерцы упорно не снимали своих курток. Не понятно чего мы ждали: что сейчас из наших чемоданов повеет холодный северный ветер и пойдет дождь со снегом? Нас встречал вертлявый парнишка Ромка. С вихрастым чубом, большим ртом, и детским светлым взглядом. Стасик, было, принялся строить ему глазки, но парнишка вздрогнул и спрятался за мою спину.
     Он провел нас к старенькому «Пассату», радостно сообщая, что теперь добираться до Левого берега - одно удовольствие. Через Дон выстроили  новый мост – гордость ростовчан. И мы все сейчас пулей домчим до нашего пансионата, где нам приготовлен праздничный обед.
      Ростов – типичный южный город. С широкими улицами, вдоль которых шелестят листвой многочисленные деревья. Кажется, что здесь никто никуда не торопится. Жизнь течет медленно, плавно и спокойно. Крупные женщины неторопливо идут с рынка, неся в двух руках необъятные сумки с продуктами. Покушать тут любят. Речь здесь тягучая, певучая, с характерным произношением. Попробуйте быстро сказать фразу, произнося южную букву «г». У вас ничего не получится! Они даже ругаются медленно.
     И, обязательная для южных городов, Набережная. Красивая, праздничная. С фонтанами и клумбами. С нарядными детишками и их мамами. Они идут сюда, как на праздник, который не спит ни днем, ни ночью.
      Мы переехали мост и стали колесить по кривым дорогам вдоль Дона. Навстречу нам попадалось много машин. Было ощущение выходных.
     - А у вас сегодня местный день отдыха? – поинтересовались мы.
     - Да не, - улыбнулся Ромка. – Кто покушать едет, кто просто развлечься, отдохнуть. Тут же Дон! – вдохнул он речной воздух.
      Пахло рекой, свежестью, тиной, и  почему то, арбузами. Хотя, какие арбузы в конце мая?
     - Прыехали, - произнес Ромка, через «ы», и выключил свой тарахтевший «Пассат».
     Мы вылезли, из средства передвижения, удивленно оглядываясь.
     - В интернете все гораздо красивее, - тихо произнесла Лёшка.
Машины по дороге со свистом пролетали это место. Видно оно никого, кроме нас не привлекало.
      Среди пыльных зарослей кустарника, на вытоптанной не понятно кем траве, стояло несколько деревянных домиков. По дороге, которая когда то была асфальтированной, неторопливо прохаживались несколько хмурых мужичков в спортивных штанах.
Дорогу венчало каменное одноэтажное здание с серой шиферной крышей. Во многих окнах стекла были давно заменены на почерневшую фанерку.
     - Это столовая! – с удовольствием комментировал Ромка. – Вас там ждут!
     - Может, мы с дороги умоемся? – робко предложил Стасик.
     - А там есть раковина, - кивнул Роман.
     Стасик закатил глаза, но мы постарались не замечать его настроения.
     Столовая встретила нас кислыми запахами и огромной фреской из жизни трудового народа. Крупные румяные девушки весело кидали снопы сена, а чубатые хлеборобы махали им своими натруженными руками. Яркие краски кое-где облупились, где-то их старательно отковыряли. И многие красавицы на фреске оказались без носов и глаз. Вид от этого стал удручающий. Хотелось поскорее отвести глаза, дабы не смущать несчастных калек.
     Могучая женщина из плоти и крови, появилась перед нами, пригласив двигаться за ней. Усадив нас за столик у целого окна, она заботливо поюлозила по столу грязной тряпкой.
     - Ща накормют! – то ли угрожающе, то ли радостно пробормотала она.
     Ромка сел с нами.
     - Покушаем, и я вам все покажу! – потирал он руки.
     Принесли большую кастрюлю, на которой было написано «Борщ». Я очень любила южный борщ, который нам всегда варила  мама Максима. Она была из Краснодара. Всегда веселая, неунывающая, добрая  и гостеприимная.
     Я торопливо открыла крышку в предвкушении удовольствия, но оттуда пахнуло старым салом и чем - то кислым. По цвету это напоминало скорее наши белые ночи. Я была уверена, что ни одна женщина с юга, не способна испортить национальную еду. Но  одна все - таки нашлась, и работала она в этом заведении.
     За ложку взялись только Лев Павлович и Ромка. Нам не хотелось даже пачкать тарелки.
     - Может, это саботаж? – поинтересовалась я у Лёшки.
     - Если это праздничное меню, то, что едят те несчастные? - Лёшка кивнула в сторону угрюмых парней в цветастых трусах. Или здесь это называется бермудами?
     Несчастные сидели с трехлитровой банкой пива и рыбой. Пили они из алюминиевых кружек.
     - Рома, а здесь много отдыхающих? – поинтересовалась Лёха.
     - Бывает, - не переставая хлебать варево, ответил Роман. – Путевки то продавали, никто не думал, что нас купят.
     - Как вам наш фирменный борщ? – подошла к нам тетка с еще большими габаритами.
     - Очень вкусно, Людмила Ивановна! – привстал Ромка.
«За жизнь опасается, - злорадно подумала я, - она одной поварешкой махнет, и нет Ромки».
     - Это зав.столовой, - представил он уходящую спину.
Кастрюлю, на которой было написано «второе», открывать было страшно. Праздничное второе, состояло из холодных макарон и маленьких котлеток.
     Роман принялся нагребать себе из кастрюли. Лев Павлович смотрел на еду уже менее оптимистично. Стасика передернуло. А мы с Лёшкой достали по одной котлетке. Вспомнился анекдот: «Котлеты студенческие – из хлеба». Эти  были из времен нашей студенческой молодости.
      Мы с Лёшкой переглянулись.
     - Похоже, на этот раз наш Геннадик ошибся. Не учел менталитета. – Сокрушенно высказалась Лёшка.
     - Да мы под Питером еще в худшем состоянии базу отдыха взяли, - прокомментировал Лев Павлович. – И ничего. В такой порядок привели!
     - Тут надо все сломать. А это будет дороже, чем построить новую. – Заговорил Стасик. - Лучше взять пустую землю, без построек.
     - Чистой земли нет. Продается только эта база, - Рома заговорил с нами другим голосом. Его детский взгляд стал жестким, глаза сузились. Из милого рубахи-парня, он превратился в озлобленного волчонка.
     Сидящие в углу отдыхающие, притихли, улавливая в воздухе запах скандала. Кажется, им хотелось подраться. Вступиться за честь родной базы отдыха.
     - Будем думать, смотреть, прикидывать. Что ломать, что строить, – примеряющее заулыбался Лев Павлович.
     - Кому компот? – подошла к нашему столу заведующая, на ее подносе стояло пять стаканов с мутной жидкостью.
     - А зеленый чай у вас есть? – простонал Стасик.
     - Чай у нас бывает на завтрак, - отрезала тетка. - Черный, - уточнила она.
     Мы поднялись и вышли на улицу. Там сидело несколько бродячих собак. Увидев нас, стая оживилась, собаки глядели нам на руки.
     - Надо было эти котлетки собакам скормить, - предложила Лёша.
     - Еще отравим, - буркнул Лев Павлович.
     - Вам в тот корпус, - Роман махнул в сторону одного из домиков.
Два номера, по два человека.
     - Мы просили три одноместных, - возмутился Лев Павлович.
    - У нас одноместных не бывает, - констатировал Роман. – Можете занимать свободные, - милостиво разрешила принимающая сторона.
     Мы двинулись в сторону корпуса. Внешне домик представлял собой деревянный одноэтажный барак, и оказалось, внутренне тоже. Внутри строения тянулся длинный коридор, который делил дом на две половины.
     - Душевая с туалетом здесь, - открыл Ромка одну из дверей. -  В начале коридора – женская, в конце – мужская. Вода горячая бывает в конце дня. Комнаты выбирайте любые, пока свободных много.
     Лёшка открыла первую дверь, на нас дыхнуло сыростью и холодом. Ромка хмыкнул:
     - Советую выбирать южную сторону. Эта после зимы не просохла.
     Южная сторона не намного отличалась от северной, но в ней, по крайней мере, сейчас было солнце.
     - Мы выбираем эту, - решительно заявила Лёшка.
     - Ну, а мы две соседних, - заявил Лев Павлович. – А постельное белье у вас есть?
    - Сейчас найду коменданта, и она вам принесет, - обиженно произнес Ромка.
     «Он, что, ожидал, что мы запрыгаем от восторга?»
     На стенах пузырились обои мрачно-зеленого цвета, на окнах, кроме паутины ничего не висело, полы не подметали с прошлого года. За стенкой Лев Павлович стал двигать мебель, Стасика слышно не было.
     Я направилась в душевую, нашла там ведро под номером четыре и веник.
     Лёшка сидела на краешке кровати:
     - Ленку сюда нельзя! Она комфорт любит!
     - Сейчас наведем комфорт, - сказала я, орудуя веником.
     - Кому белье? – раздалось из коридора, - в комендантскую. Я вам таскать не собираюсь. За мной идите.
     Лев Павлович выглянул из своей комнаты, на нем уже был спортивный костюм и тапочки.
     - Пойдем, прогуляемся, - поднялась Лёшка, - потом подметем.
     Мы пошли за теткой, которая была очень похожа на двух сотрудниц столовой. Сестры они тут, что ли? Может, это семейный подряд, а мы нарушаем их бизнес? И поэтому они с нами так неприветливы?
      По тропинке, обозначенной белыми камушками, мы подошли к небольшому домику. Рядом со входом, буйствовал куст сирени. Он был весь усыпан ароматными соцветиями, нежно-лилового цвета. Запах закружил нам голову, заставив забыть про плохой прием. Домик был выкрашен, свежей краской, окошки сияли чистотой и белоснежными занавесками. Внутри царил полный порядок. На деревянных полках ровными стопочками лежало белье, одеяла, стояла посуда. Тетка нацепила очки:
     - Так, паспорта давайте: откуда, кто, зачем, - забормотала она.
     Мы полезли за документами.
    - Так вы из Питера? - оживилась комендант. -  У меня дочка там учится, в медицинском! Сама поехала, сама поступила. Уж я ее так отговаривала. Но она у меня с характером, вся в отца, - довольно улыбнулась женщина.
    - А у нас Елена Юрьевна свою клинику имеет, - вставила Лёшка, - она тоже медицинский закончила.
     Женщина на минутку откинулась на спинку стула, глядя на нас в задумчивости, потом встрепенулась:
     - Знаете, что? Я вас в директорский корпус поселю. Они все равно сюда два года не показываются, а корпус их мы в надлежащем виде содержим. Пошли за мной, - она схватила ключи с полочки.
     - А белье? – выбежали мы за ней.
     - Там свое! – отрезала наша спасительница.
     - Как ты вовремя вспомнила о моей профессии! – шепнула я Лёшке. Мы еле поспевали за не очень молодой женщиной.
     - Меня Людмила Ивановна зовут, - бросила нам через плечо комендант. – Если еще что понадобится, обращайтесь.
     Она подвела нас к симпатичному двухэтажному домику, который скрывался в зарослях сирени и жасмина. В домике имелась собственная кухня с гостиной, четыре светлых просторных комнаты с собственными душевыми и верх совершенства - небольшая сауна на первом этаже. На окнах висели кокетливые занавески; все было чисто, опрятно, с легким оттенком роскоши.
     - Слава Богу! – прошептал Стасик, - а то я хотел идти гостиницу искать.
     Людмила Ивановна радостно улыбалась у двери.
     - А вы к нам надолго? – спросила она.
     - Дня на три, - ответила Лёшка.
     - А посылочку не возьмете, для дочки? – просительно глядя на меня, полюбопытствовала  женщина. – Все ж свое, все свеженькое. А у вас, там, еще ни одной ягодки не выросло.
     - Возьмем, Людмила Ивановна, - успокоил женщину Лев Палыч, - и, кстати, насчет свеженького: может, вы нам что-нибудь из своего продадите? Редисочки, зелени какой, а если творог со сметанкой есть!.. А то мы на здешних обедах долго не протянем.
     - Да это сегодня Люськина смена заканчивается, вот она и тащит все, что не приколочено. - Сплюнула женщина, - завтра Райка работает. Вот вы попробуете! – улыбнулась она.
     - Вселяет оптимизм, - обрадовался Лев Палыч.
     - А насчет свеженького, не волнуйтесь, все сделаем. Корову, правда, не держу, но купить у соседки могу.
     - Спасительница вы наша! – Лев Павлович попытался поцеловать ее руку, но женщина дернулась, и целовать рук не дозволила, хотя щеки ее зарумянились.
     - Вот повезло, так повезло, - мы с Лёшкой оглядывали покои после ухода коменданта. – А че сразу сюда не заселили? Или мы не руководство? Так, распаковываемся, и отмечаем приезд, - скомандовала Лёшка.
      Разлив по бокалам коньяк,  подруга грустно посмотрела на меня.
     - Лёлечка, прости, я с этой кутерьмой совсем не уделяла тебе внимания.
     - Да за что прощать-то? Я и сама обо всем забыла! Я так тебе благодарна, что ты меня с собой взяла. Теперь я на себе испытала, что лучшее лекарство от стресса - это перемена места жительства. Буду всем советовать: случилась в жизни беда – собирайте чемодан и уезжайте в путешествие, круиз, на дачу, к подруге. Куда угодно, только прочь с насиженного места, где было больно. А еще лучше, вообще, сменить это место, если есть возможность, конечно. Купить себе маленькую дачу, сделать там ремонт собственными силами. Представляешь, как здорово, когда никто не стоит над душой, и не зудит: правильные ты  обои выбрала и той ли краской потолок покрасила. Да крась, чем хочешь, это все твое!
     Мы выпили еще, в голове зашумело, все-таки это не наша норма, мужчины робко удалились, оставив нас наедине.
     - Если ты помнишь, я приблизительно так и сделала, после своего развода? – напомнила Лёшка. – Ушла, оставив все своему бывшему мужику. Ему было все равно, куда я денусь, главное, что ему ничего не пришлось менять в своей жизни. Мне иногда кажется, что и моим родителям все равно, что со мной. Живут в своей Болгарии, радуются друг другу. Собирались уезжать только на зиму, а получается, что уехали насовсем. Для них приезд в Питер - целая трагедия.
     - Ну, что ты? – обняла я Лёшку, - они всегда так радуются, что мы к ним приезжаем.
     - Знаешь, мне кажется, я не оправдала их надежд, вот они на меня и махнули рукой. Семьи у меня нет, детей тоже. – Лёшка загрустила.
     - Леночка, милая, да они так гордятся тобой, ты же у нас такая умница!
     - Ой, прости меня Лёлька, это я тебя сегодня утешать должна. Все время забываю. А получилось, как всегда. Жилетка ты наша любимая! – Лёшка хлюпнула носом, и прижалась к моему плечу.
     - Спокойной ночи, Лёшка.   

                *   *   *               

     Рано утром нас разбудил стук в дверь. Людмила Ивановна принесла нам две большие сумки с продуктами: творог, сметана, молоко, свежая зелень, редиска, клубника, и даже домашний хлеб.
     - Голубушка, а хлеб  сами пекли? – удивился Лев Павлович.
     - Ясное дело, сами! – засмущалась Людмила Ивановна. – Сын с невесткой мне хлебопечку японскую подарили, пеку вот. Народу нравится. Вы на завтрак то идите. Сегодня Райка вышла.
     - Какая Рая? Какой завтрак? Да нам ваших даров надолго хватит! – засмеялся Лев Павлович.
     - Говорили мне, что в Питере народ мало ест, - покачала головой Людмила Ивановна. – Ну, хоть на обед зайдите. Не пожалеете.
     Мы устроили себе королевский завтрак, после которого все укатили в Ростов, оставив меня одну. Я, посмотрев на свои бело-синие ноги, решила пойти позагорать. Вытащив новый купальник, цвета моих любимых оливок и обмотавшись порео, я  направилась на пляж.
     Пройдя через заросли кустарника, я оказалась на пустынном берегу. Пляжа, как такового, с лежаками, зонтиками, кабинками для переодевания, не было. Был белый песок, повторяющий изгибы великой реки, сухие коряги, выброшенные на берег, пустые бутылки. Я нерешительно присела на песок. В конце концов, я хотела полежать на белом песке и позагорать. Все мечты мои сбылись. А о лежаках я даже не подумала. Западные курорты развратили российского отдыхающего. Посмотрев один раз, как проводят свой отдых испанские рабочие или турецкие ткачи, нашему человеку тоже захотелось немного больше комфорта, чем скромненькое одеялко; сначала, выполняющее обязанности ширмочки для переодевания, а потом лежака и импровизированной скатерти-самобранки.
     Твердо решив измениться к лучшему, я улеглась на песок, и стала мечтать, как я похорошею: загорю, похудею, отпущу подлиннее волосы. В своих мечтах, я представляла себя женщиной-вамп. Так,  во что - же я себя, красивую, одену? Белый брючный костюм, я думаю, подойдет. Или красное платье, с открытой спиной? Мужчины странные существа. Они, как вороны, замечают яркое и блестящее. Им неважно, что серый костюм от Армани, стоит состояние. Они уставятся на девушку одетую в яркий прикид с ближайшего рынка.
     Продолжая мечтать о своем светлом будущем, я заметила странную девушку, появившуюся на берегу. На ней была длинная пестрая юбка, шерстяная кофта на пуговицах, явно, не по погоде. На голове красовался цветастый платок. Наряд больше напоминал карнавальный костюм. Может быть, я чего-то не знаю? И новый заезд отдыхающих отмечается карнавалом?
     Девушка присела недалеко от меня, я приветливо помахала ей рукой. Приняв мое приветствие за руководство к действию, незнакомка направилась в мою сторону.
     - Здравствуйте, - вежливо сказала я. – Вы приехали на отдых?
     - Как вас зовут? - грубовато начала она, оставив без ответа мой вопрос.
     Я немного отшатнулась. У девушки были длинные, кривые желтые зубы, которые ее ужасно портили.
     - Елена Юрьевна, друзья зовут меня Лёля. А вас как величают?
     - Марфуса, - прошепелявила девушка.
       «Господи! Вот бедняге в школе досталось! Мало того, что не красавица, так еще и имя такое! – подумала я -  О чем думают родители, давая своим детям странные имена? Назвали, похвалились перед соседями оригинальным имечком, а ребенок остается с ним на всю жизнь!» 
     - Отдыхать приехали? – повторила я свой вопрос.
Убогая кивнула. «И зачем я ей махала? – скучно подумала я, - сейчас бы лежала, думала о своем прекрасном образе. А теперь надо беседу поддерживать».
     - Вы из Питера? – уточнила Марфа.
     - Из него, - вяло кивнула я.
     Марфуша  поднялась и  пошагала к базе.
«Бывают же странные личности!»
     Солнце припекало не по - майски сильно. Мне захотелось освежиться. Вода всегда помогала мне восстановиться после дальней дороги или трудных дел. Я подошла к реке и быстрым шагом вошла в воду. Этому нас научила наша Алёна. В любую воду можно зайти вот так: быстро, не раздумывая. Конечно, если она разумной температуры. Если будете заходить постепенно, то вода обязательно покажется вам слишком холодной. Проплыв несколько метров, я повернула к берегу.
     Только выйдя из воды, я поняла, что она еще не прогрелась. Но ощущения все равно были приятные. Все тело словно покалывали тысячи иголочек. На душе стало радостно, захотелось что-то немедленно сделать хорошее.
     Я вернулась на базу. По ней,  весело перекрикиваясь, ходили  мужики в цветастых штанах. Они тащили тяжелые сумки, в которых позвякивали бутылки. Молодые девушки одетые слишком нарядно для утреннего времени, зазывно смеялись.
     «То-то будет весело, то-то хорошо!» – вспомнился детский стишок. Я быстро  переодевалась в своей комнате, когда заметила, как чей - то силуэт быстро промелькнул мимо окна. «Наверное, кто-то решил ближе познакомиться с директорскими покоями?»
     На улице людской ручеек тянулся к столовой, я тоже решила туда заглянуть. Надо же было занять время? Книгу я с собой не взяла. Войдя в столовую, я сразу не поняла, что в ней переменилось.
     Унылое, мрачное помещение, стало чистым и светлым. На столах, в  стаканчиках стояли веточки сирени, белели  парусами салфетки. Пахло печеной сдобой. Навстречу мне шла пухлая, улыбчивая женщина в белом фартуке.
     - Присаживайтесь, - кивнула она. – Что есть будете? Есть домашняя лапша и котлеты с картофельным пюре. Будете?
     Я закивала головой. Сто лет не ела пюре! Я просто вычеркнула его из списков продуктов на земле. Хотя в детстве это было мое любимое блюдо. Мама часто готовила  его нам с братом, особенно, когда мы болели.
     Толстуха вернулась с большой кастрюлей, из которой вкусно пахло куриным супом.
     - Мне не много, я только попробую. Еще надо оставить место для котлет, - бормотала я, глотая слюнки.
     - Да ешьте, сколько хотите, - улыбнулась женщина.
     Я попробовала янтарный супчик и зажмурилась от удовольствия. Не каждый ресторан может похвастаться такой кухней. На второе мне принесли нежнейшее пюре и две румяных котлеты, размером с мою ладонь.
     - Ой, я столько не съем! – испугалась я.
     - Да шо тут есть? – удивилась женщина.
Уверена, что она свои калории не считает. Ест, что хочет. И судя по ее веселым ямочкам, на румяных щечках, муж любит ее такой, какая она есть.
     Я надкусила сочную котлету. Ну и пусть, что мой образ женщины-вамп, отодвигается в будущее. Отказаться от таких котлет – выше моих сил.
     - А что это мы делаем? – Лёшка незаметно подкралась ко мне.
     - Колету ем, - произнесла я с набитым ртом, - вы тоже должны это попробовать.
     - Лена звонила. Ей там телефон оборвали. Все тебя ищут. – Сказала Лёшка, ожидая, когда ей принесут суп.
     - Кто все? – помрачнела я.
     - Ну, с работы звонили, интересовались, куда поехала, с кем?
     - Это что-то новенькое! – удивилась я. Искать меня имел право только Макс. – Кто у нас там такой любопытный завелся? – Кто еще? – спросила я, надеясь, что это будет Максим.
     - Еще Максим, - произнесла Лёшка. – Лена ему ничего не сообщила, сказала, что не знает, но он не поверил, и позвонил Генке.
     - А тот, что?
     - Сдал, - коротко ответила она, - мужская солидарность, - Лёшка гневно посмотрела на наших мужчин.
     - А мы то что? – оскорблено, произнес Стасик.
     - Все вы одинаковые, - буркнула Лёха.
     Суп ели, молча, только удивленно обменивались взглядами.
     - Давненько я такого не пробовал, - крякнул Лев Павлович.
     Я сидела и размышляла, кто из нашей клиники мог так интересоваться моими планами.
     - Лёлечка, ты прости меня, что настроение тебе испортила! Ты сидела такая счастливая, с этой котлетой…
     - За это,  я съем еще одну, - грозно сказала я.
Лёшка засмеялась и чмокнула меня в ухо жирными губами.
Мы неторопливо наслаждались замечательным обедом, как вдруг, я заметила предмет, летящий в наше окно. Нырнув под стол, я потащила за собой Лёшку. Даже не понимаю, что на меня нашло. Я никогда не отличалась ловкостью и спортивной сноровкой, не знаю, какая сила спасла меня от стеклянного дождя, который  обрушился из разбитого окна. В столовую влетел крупный булыжник. К счастью, обед уже подошел к концу. И в столовой оставалось только несколько человек. На шум разбитого окна сбежались люди.
     Мы осторожно поднялись с пола. Стас помогал нам отряхнуть стекла с нашей одежды.
     - Просто удивительно, что все так хорошо обошлось! – говорил он. - Вся столовая в стеклах, а на нас ни одной царапинки.
     Я оглянулась. В дверях, в первых рядах перепуганных отдыхающих, стояла моя знакомая Марфуша. Взгляд у нее был странный: глаза застыли от ужаса, рот открыт. Я не думала, что можно так беспокоиться о малознакомом человеке. Наверное, у этой несимпатичной девушки, большое доброе сердце.
     Людмила Ивановна растолкав толпу, ворвалась в зал:
     - Что ж такое? Только стекло новое заказали, а они еще набили!
     - Кто набил-то? Кого вы видели?
     - Да никто этого оглаеда и не  заметил, - сплюнула она в сердцах.
     Мы прошли через сочувствующую толпу.
     - По-моему, у меня иммунитет к подобным вещам, вздохнула Лёшка, - Не напугали, ни разу! И главное, ровно год прошел, как я в живых осталась. Надеюсь, это не по мою душу снова?
     Год назад мы все были напуганы событиями, которые происходили в жизни Лёшки. Она осталась жива, только благодаря чуду или своему Ангелу-хранителю.
     - Надеюсь, и на меня никто нападать не собирается? – пробормотала я
     Мы зашли в наш домик, вытряхивая из волос осколки стекла. Все молчали, замечательное настроение улетело к другим.
     Интересно, как мимолетно наше настроение. Только что, мы радовались майскому дню, хорошему кофе или вкусной котлете, в конце концов, и вдруг все это прерывается досадной мелочью, или не мелочью. Настроение портится, жизнь теряет яркие краски.
     Сколько раз я давала себе установку: «Ни что не испортит мне хорошего настроения. Я буду удерживать его всеми  силами! Мне так комфортно, когда я нахожусь в гармонии с собой и окружающим миром». Но, то ли воля у меня слабая, то ли хорошее настроение слишком воздушная субстанция, но оно так быстро меня покидает! Обидно, что выводит меня из равновесия, в основном, мелочи. Крупных неприятностей в моей жизни, до вчерашнего дня, не происходило.
     Лена пошла в душ, а у нее на тумбочке надрывался телефон. Он звонил не переставая. Замолкал на короткое время, и вновь принимался наигрывать надоедливую мелодию.
     - Возьми! – воскликнул Стас, - сил нет, как надоел.
     Я подошла к телефону, в окошке крупными буквами светило: «Максим». Я стояла, смотрела на эту надпись, и не знала, что мне надо делать.
     - Да ответь уже, Лёля! – взвыл и Лев Павлович.
     - Алло! – произнесла я всемирный пароль.
     - Лёля! – Макс сразу узнал мой голос. – Лёля, что происходит? С какой стати ты уехала в неизвестном направлении? Бросила клинику, забыла свой телефон. Я не мог с тобой связаться.
     - Я не забыла, - тихо произнесла я.
     - Что? – закричал Максим.
     - Я не забыла телефон, я его специально оставила, чтобы не разговаривать с тобой.
     - Но почему? – удивление его было искренним. – Я ничего не понимаю, Лёля! Завтра должны придти из журнала, проводить фотосессию. Ты, что забыла? Мы же так долго мечтали, чтобы нас напечатали в этом журнале.
     - А ты возьми вместо меня свою блондинку, - не выдержала я, - она будет лучше смотреться на снимках.
    Максим молчал. Я до последнего надеялась, что он начнет переспрашивать, удивляться, говорить, что ни о какой блондинке он ничего не знает. Но он молчал…
     Я нажала клавишу «отбой». Мне не хватало воздуха, захотелось завыть громко в голос, по-звериному. Я выскочила из дома, и побежала, не разбирая дороги, ломая кусты, обдирая лицо и руки. Выбежав к реке, я остановилась: «Что дальше? Зайти в реку? Утопиться?» Я упала на песок и разрыдалась.
     Кто-то тихо опустился рядом со мной. Я подняла голову, уверенная, что это Лёшка, но рядом сидел Стас. Он погладил меня по руке и улыбнулся.
     - Ты плач! Я иногда так завидую женщинам, что им позволено плакать! Поплакала, и на душе светлей, как после летнего дождя… И в небе – радуга, - Стас широко раскинул руки, показывая, какая она большая и улыбнулся. – А я знаешь, как себя успокаиваю?
     - Как? – спросила я, икая.
     - Представляю себя на Луне! Вот сижу я на лунной поверхности и смотрю на нашу Землю. А она такая большая! С голубыми океанами, с желтой Африкой. И так мне спокойно становится, так хорошо! Все беды с души слетают и уносятся в черный Космос.
     - Красиво! – я села рядом со Стасом. – Ты умеешь утешать, спасибо!
     - Да я еще никого не утешал ни разу. Обычно, меня утешают, - он поправил свой  чуб. – У тебя было такое лицо, что я реально испугался. Подумал, ты можешь  в таком состоянии и в реке утопиться.
     - Похоже, я так и собиралась сделать, - вздохнула я.
     - Лёля, ну ничего же не произошло! Все живы, здоровы. У тебя родители есть?
     - Есть. Сейчас к брату, в Америку, погостить поехали. Он там работает, у него трое детей. Они очень скучают по внукам.
     - Видишь, как хорошо! А я детдомовский. Родителей своих даже не видел. Через такое прошел,  вспоминать страшно. Ночью приснится, - ору, даже самому противно. А у тебя и родители, и брат, и племянники… А на Макса своего наплюй, не в мужиках счастье!
      Я хлюпнула носом и вздохнула. На душе стало легко. Как после летних ливней…
     - Пойдем домой? – заботливо спросил Стас.
     - Спасибо, Стас, я еще немного посижу.
     Стас поднялся, и, опустив голову, побрел по дорожке. Как ошибочно бывает наше мнение о людях. Я думала о Стасе, как о гламурном, пустом, тусовщике, а он оказался добрым, чутким и бесконечно одиноким.
     Я сидела на песке, мне хотелось подумать о своем будущем, о Максе, но мыслей не было. Казалось, что-то блокирует мое сознание. Так со мной было в детстве, когда после волнений, я не могла прочесть ни строчки.
     Сейчас я просто видела перед собой реку, слышала вдалеке гул машин, проезжающих по мосту, откуда-то лилась музыка и были  слышны шаги. «Странные, - подумала я машинально. - Какие-то крадущиеся». Я собралась встать, но на голову мне накинули что-то колючее, тяжелое. Я забарахталась, пытаясь освободиться, но меня держали сильные руки.
     - Лёля! – услышала я голос Лёшки.
     Меня отпустили, кто-то бросился бежать. Лёшка стянула с меня старое одеяло.
     - Что это было? – мы непонимающе смотрели друг на друга.
     - Тут по базе много полупьяных мужиков шатается,- произнесла Лёшка, - может, это у них шутки такие глупые или кто дурное задумал? Пошли, Лёль! Что ты, вообще, убежала?
     - Воздухом подышать захотелось!
     - Подышала?
     Мы подошли к домику, возле него стояли наши встревоженные мужчины.
     - А мы стоим и не знаем: идти к вам или оставить вас наедине. – заговорил Стас.
     Позже, сидя с Лёшкой в нашей комнате, я рассказала ей о телефонном разговоре с Максимом.
     - Выходит, не зря его твои родители не любили? Всем он нравился, а им нет. И почему мы своих родителей не слушаем? Моим, Борька тоже никогда не нравился. Просили меня не торопиться. Но мне, же надо было в фате покрасоваться, на работу фотки свадебные принести. Все ж приносили. Как вспомню свою семейную жизнь, так стыдно становится! Представляешь, я ему квартиру оставила, а он мне даже одеяло не отдал. «Его же специально под эту кровать делали! Ты себе новое закажешь!» - передразнила она Борьку. – И я с этим крохобором пять лет спала, ела, ходила в гости, целовалась! До сих пор, как вспомню, хочется рот помыть.
     - А я с Максом двадцать лет жила, и до вчерашнего дня только счастливой себя считала. Лёш, ну не может человек двадцать лет притворяться любящим! Ну, месяц, ну, год. Но я ж двадцать лет в его любви купалась! Он – красавец, умница, руки золотые, хирург – от Бога! А я? До фотомоделей мне, как до Луны, не накрашенной – сама себя пугаюсь, фигурой, тоже не похвастаться. Вот за что он меня любил? Лёш, неужели и, правда, из-за прописки и папиных денег?
     - Да ты, что, глупая? – кинулась ко мне Лёшка, - ты у нас самая лучшая! По-секрету тебе скажу: без косметики мы все не красавицы. Но ты, же вся светишься, Лёля! Своей добротой, мягкостью, душевностью. К тебе хочется прижаться; зная, что не обидишь никогда, не предашь. А когда ты в своих костюмчиках стильных идешь, да с прической, -  не только мужики, тетки головы сворачивают. Ты ж аппетитная, до невозможности!
     - Это потому, что я себя любимой считала, - грустно сказала я.
     - А мы, уже любящими тебя не считаемся? – обиделась Лёшка.
     - Я бы без вас утонула в океане горя! Вы мои острова счастья!
     - Красиво говоришь! У нас твое вино еще осталось? За такой тост, стоит выпить!
     - Вино осталось, а из закуски – один зеленый лук.
     - Нет, вино луком закусывать не будем.
     Мы разлили по бокалам остатки вина.
     - Бог с нами, и черт с ними! - произнесла Лёшка наш любимый тост.

                *   *   *

     Утром я проснулась с опухшими глазами. Я даже не помню, когда столько плакала в жизни.
     - Лёль, мы ненадолго в Ростов, а ты бы не гуляла одна.
     - Да куда я пойду  с таким лицом?
     - Девушки, - в дверях показалась Людмила Ивановна, - я не поняла, вам, что Райкина стрепня не показалась?
     - Очень даже…показалась, - закивали мы.
     - А шо ж на ужин вчера не зашли, на завтрак не торопитесь? – обижено поджала губы комендант. – Мы с утра стекла повставляли. Красота получилась!
     - Я против завтрака не возражаю, - оживился Лев Павлович.
     - Так идите ж скорее! Может, вам еще что, из еды принести покушать?
     - Спасибо большое, нам Раечкиной еды хватает, - улыбнулась Лёшка.
     Я надела солнцезащитные очки, которые закрыли мои глазки китайского пчеловода, и мы всей компанией отправились на завтрак.
    В столовой, с новыми стеклами стало светлее и нарядней, последствия вчерашнего погрома были ликвидированы. На столиках мерцали веточки сирени. Пахло по-домашнему вкусно.
     - Сегодня стресс снимать тоже будем? – шепнула Лёшка.
     - Сегодня с удвоенной силой будем. Чувствуешь, как пахнет? – я решила еще раз насладиться Раечкиной кухней. Завтра мы покинем этот островок счастья, который создала для людей удивительная Раечка.    
     К нам навстречу торопилась веселая толстуха с ямочками, в руках она несла поднос с румяными ватрушками.
     - А что ж вы не ужинали? – участливо спросила она, - или вам еда наша не по вкусу?
     - Что вы, красавица! Очень даже по вкусу! – замахал руками Лев Павлович.
     - Что хотите на завтрак? – заулыбалась женщина. – Есть омлет с жареными помидорами, кашу могу принести овсяную, и сегодня фирменная Раечкина топленая ряженка.
     - Это как? – удивились мы.
     - Рекомендую, - заговорщески подмигнула повариха.
     Мы все выбрали ряженку, а Лев Павлович заказал себе еще и  омлет. Через мгновение, нам принесли стеклянные стаканчики, с румяной корочкой сверху. Вкус у этого чуда был сказочный!
     - Ничего подобного не ела, - удивилась я, - теплое, сливочное, с корицей. Я могла бы питаться этим всю жизнь.
     - Девочки,  вы омлет попробуйте! – отозвался Лев Павлович.
     - Давайте благодарность ей напишем? – предложил Стас.
     - Да у нас это не принято, - смутилась женщина, - спасибо скажут  мы и рады.
     Настроение после такого роскошного завтрака было прекрасным. Светило солнце, пели птицы, народ потянулся к реке.
     - Я тоже схожу, позагораю. Вон сколько людей туда направляется. Надеюсь, при всех нападать никто не будет?
      - Мы скоро вернемся, и я к тебе присоединюсь с удовольствием, - чмокнула меня Лёшка. – Мы побежали!
    Я надела купальник и подошла к большому зеркалу в прихожей. Всего два дня без ужина и живот так не выпирает, да и ноги кажутся стройнее. «Жаль, весов нет. Сейчас бы точно узнала, сколько скинула».
     В дверь постучали. «Наверное, что-то забыли»,- подумала я, и пошла открывать.
     На пороге стояла моя знакомая Марфуша.
     - Вам нужна помощь? Что-то случилось?  - спросила я
     Она стояла и смотрела на меня. Одну руку Марфуша держала за спиной. Я попыталась заглянуть, что она там прячет, но Марфуша, быстро вытащила из-за спины тряпку, и поднесла ее к моему лицу. В нос ударил сильный запах эфира…

                *   *   *               

      Мне было очень холодно, я почти не чувствовала ног. Голова лежала на ужасно твердой подушке. И этот тошнотворный запах рыбы и затхлой воды… Откуда он? Я с трудом разлепила глаза. Они упорно не хотели открываться. Вместо обоев в мелкую розочку, я увидела перед собой неструганные доски, с неровными щелями. Прямо перед моим носом лежала грязная тряпка. «Где это я? Может, это страшный сон и мне надо поскорее проснуться?» Я попыталась встать, но мои руки и ноги не шевелились. «Наверное, я в гробу. Заснула летаргическим сном, а мои близкие меня похоронили!» Стало жутко.
     Но потом, немного придя в себя, я заметила, что размеры моего последнего пристанища больше смахивают на склеп. В углу стояли лопаты, были набросаны веревки и тряпки. Я приподняла голову и тут заметила, что мои руки и ноги крепко связаны клейкой лентой. Я лежу на грязном полу, в одном купальнике. Сквозь щели света не видно, значит, сейчас ночь. Поэтому я так замерзла. Да что же это такое? Кто мог со мной это сделать?
     И тут я вспомнила Марфушу, ее тряпку и запах эфира. Но зачем она это со мной сделала? Наверное, она ненормальная или хочет попросить за меня выкуп? Бедная девушка, она совсем измучилась от своего уродства и нищеты. Я ее последняя надежда. Надо с ней поговорить по - хорошему. Я помогу ей в жизни. Можно сделать ей пластику в нашей клинике. Исправить зубы.
     Мне стало интересно, как можно изменить внешность бедной Марфуши. А называть ее стоит Мари. Фигура у нее неплохая, просто, она скрывает ее за своими нелепыми нарядами. Привезу ее в Питер, поселю у себя. Максим, скорее всего, уже уехал из квартиры.
     Только сейчас я поняла, как были мудры мои родители, когда предложили нам переехать в их квартиру. Официально они подарили нам на свадьбу двухкомнатную квартиру, рядом с метро. И мы счастливо прожили в ней пять лет. Не надо говорить, что вся наша студенческая компания не вылезала из нее. Иногда, из угощения в доме был только хлеб. Кто - то приносил бутылку вина, модные записи. И мы от души веселились.
      Однажды я решила закатить прием, в честь нашей годовщины свадьбы. Спиртного купили много. Я целую неделю придумывала меню, изучала кулинарные книги. Решила сделать селедку «под шубой», которую очень любил Макс, салат из свежих огурцов со сметаной, а на горячее запечь курицу в духовке.
     Но хозяйка я была никакая, впрочем, как и сейчас. Отделить селедку от костей у меня не получилось, я, почему то решила, что кости должны раствориться в майонезе. И очень щедро смазала им свой салат. Одной курицы оказалось явно не достаточно, для большой компании. Короче, из закусок остался салат из свежих огурцов со сметаной и куча пирожков, присланная мамой. Но это был самый веселый праздник, который нам всем запомнился.
     И вот жили мы так себе весело, пока мои родители не купили себе загородный дом и не переехали туда. Сначала они жили на два дома, приезжая часто в город. Но потом, эти наезды стали все реже, из квартиры мама увезла все свои любимые вещи. И вскоре родители предложили нам переехать в их огромную квартиру на моей любимой Петроградской. Но мы с Максом до сих пор считаемся владельцами скромной квартирки в одном из спальных районов.
     А с чего это я так ударилась в воспоминания? Тело мое коченело, я кое-как поменяла свое положение и попыталась подползти к куче тряпья в углу, и хотя бы подсунуть туда свои ноги. Что же это Марфуша не подумала о том, что ночи в Ростове еще не жаркие?
     Я пыталась двигаться, чтобы немного согреться. Мой желудок совершенно некстати сообщил, что его не кормили. Кроме завтрака мы с ним ничего не ели. И судя по темноте,  пропустили обед, и даже ужин. Что же я сделала не так в своей жизни? Почему на меня за последние сутки обрушилось столько несчастий? Измена мужа, нелепое похищение.
     Я стала вспоминать все, что делала в последние месяцы, и незаметно уснула.
     Проснулась я от разговора. Говорили двое мужчин, совсем рядом с моей темницей. Я уже собиралась закричать, и попросить их о помощи, но случайно до меня долетела одна фраза, от которой мне стало не хорошо. «Я на мокрое дело не пойду! – сообщил один голос. – Договаривались только, что мы ее притащим сюда. Эта чокнутая говорила, что только попугать ее хочет, чтобы ни зазнавалась».
     «Когда это я зазнавалась?» - возмутилась я. Но нотки сострадания в разговоре моих похитителей, внушили мне оптимизм.
     - Граждане, - позвала я  жалобно, - граждане, вы меня слышите? 
     Разговор стих, на мой вопрос никто не ответил.
     - Отпустите меня, пожалуйста, я вам денег дам. Я никому ничего плохого не делала. Честно! Я замерзла, - я готова была сама расплакаться от своего несчастного голоса. Но за стеной  было тихо. – Вы меня кормить не собираетесь? – пыталась я продолжить беседу, - пленных, вообще-то, кормят. А можно мне с Марфушей переговорить.
     - С кем? – удивились мои тюремщики.
     - С Марфушей, девушкой, которая меня похитила. Странная такая, - уточнила я.
     За стенкой зашушукались, но ответа я не получила.
     - Ты, девка, подожди немного, может, все само разрешится, - успокаивал меня тот же голос. Его собеседник молчал, голос не подавал.
     - Да подождать я могу, только холодно очень и есть хочется. Может, вы мне форму, какую выдадите и хлеба с водой принесете?
     - Где мы ей на этом острове хлеба найдем? – услышала я второй голос.
     И на каком же я острове, интересно? И как меня сюда притащила? Хотя, два сильных мужика, вполне могут поднять мой вес.
     - Мужчины, а может, мы с вами договоримся? Сколько денег вы хотите, я заплачу! – заканючила я, как с гаишниками.
     - Миллион долларов! – захохотали за стенкой.
     - Столько у меня нет, - огорчилась я.
     - Успокойся, нам за тебя и так щедро заплатили! – снова раздался неприятный смех.
     Еще интереснее. Откуда у Марфуши деньги? Я думала, она меня похитила ради выкупа? Что же происходит?
     - Мужчины, ну хоть одеяло, какое принесите! Долго меня здесь держать будут?
     - Да держать тебя никто не собирается, похоже, ты кому - то дорогу перешла!
     - Ну, я честно, никому дорогу не переходила. Я вообще, пешком не хожу, только на машине езжу! – несла я откровенный бред. Но мне не хотелось оставаться одной. Хотелось получить еще, хоть какую-нибудь информацию, проливающую свет на мое похищение.
     - Да чё ты, Леха, с ней лясы точишь? Делать больше нечего? Валим отсюда!
     - А поесть мне привезете? И еще… руки мне развяжите, мне в туалет нужно.
      За стенкой замолчали, потом захохотали и ушли. Я слышала, как тяжелые шаги удаляются от моего сарая, потом раздался громкий всплеск и урчание мотора.
     На лодке приплывали, - догадалась я. Значит, сюда только на лодке можно доплыть. А те, кто меня ищут, знают про этот остров? В том, что моя Лёшка организовала  поиски, я даже не сомневалась.
Но вот только как далеко меня могли увезти мои похитители?
     Я попробовала шевелить руками и ногами. Пыталась ослабить свои путы. Ничего не получалось. Поискав глазами, что-нибудь острое, я заметила в углу сарая, старый ржавый якорь. Кое-как я поползла в угол. Дело это оказалось сложнее, чем мне казалось. Со стороны это походило на танец пьяного червяка. «Хорошие упражнения для пресса!» - подумала я между делом. По пути на меня свалились, какие - то цепи и веревки. На минуточку, мне даже показалось, что от таких сотрясений мой сарай  развалится, но он оказался прочнее. Умели раньше строить!
     Преодолев за полчаса расстояние в два метра, и расцарапав себе бока и спину, я добралась до своей цели. Внимательно рассмотрев якорь, я поняла, что связываться с ним опасно. Края его были острые и ОЧЕНЬ ржавые. Йод, как я понимала, я тут вряд ли найду. Желание освободиться становилось все сильней. Рядом с якорем валялся одинокий кирпич. Как он тут оказался и для каких целей, - было не ясно, но, благодаря ему, я смогла освободить свои руки и ноги от липкого скотча. Я почти обессилила, руки были расцарапаны в кровь.
     Теперь осталось самое сложное  - выбраться наружу. Я думала, что открыть замок будет мне не под силу. Но подергав дверь, оказалась на свободе. Мои тюремщики были уверены, что я не смогу освободиться, и даже не стали морочить голову, как лучше меня запереть. А может, они думали, что я в любом случае не смогу отсюда выбраться.
     Я распахнула дверь и села на пол, боясь сделать шаг. Мне казалось, что сейчас кто-нибудь выскочит из кустов, с автоматом наперевес и крикнет: «Стой, буду стрелять!» Я тихо сидела, наслаждаясь маленькой победой. Солнце согрело меня за несколько минут. И мне даже захотелось зайти назад, в мою темницу. Но это была минутная слабость. Я встала, гордо расправив плечи, и направилась исследовать свою территорию.
     Территория оказалась крошечным островком. Я реально расцениваю свои силы. Доплыть до берега для меня не представлялось возможным. Я люблю плавать, но в спокойной воде. В бассейне, тихом море или озере. Рядом с моим островом было сильное течение. С одной стороны, насколько хватало глаз, был высокий крутой берег. Даже если я и доплыву до него, выйти на берег мне все равно не удастся. До другого берега плыть было очень далеко.
     Я приняла решение: если меня не освободят в течение суток, постараюсь плыть по течению. Акулы, к счастью, здесь не водится. Океанские лайнеры не проплывают, но зато много катеров и лодок, кто-нибудь меня подберет.
      Успокоенная своим решением, я стала думать о  хлебе насущном. Точнее, об его отсутствии. В конце мая ничего приличного вырасти, еще не может. Знаю, как моя мама всегда носится со своей рассадой. Когда ее сажать и не вернутся ли заморозки? А лопухи и одуванчики начинают свое существование, не боясь  капризов питерской погоды. Растут, и сами себе радуются.
     На этом острове картина была очень похожей. С той разницей, что здесь никто не собирался ничего сажать. Зато были лопухи,  мелкая травка, несколько белых цветочков и листики, похожие на наш щавель. Пожевав, с горя, один листочек, я обрадовалась. Это и, правда, был щавель. Я съела сразу несколько листьев. Но аппетит только усилился. Чем еще можно утолить голод, - я не знала.
      Память услужливо воскрешала образы маминых пирожков, куриный супчик Раечки и ее божественную ряженку. Надо думать о хорошей фигуре. Сколько времени человек может прожить без еды? Очень много! Я живу всего один день. В конце концов, голодать даже полезно, особенно с такими формами, как у меня. Я же хотела сбросить вес? Хотела! Вот и получите!
     Да, правда, говорят: будь осторожна в своих желаниях! Всегда надо загадывая желанья, указывать, из каких источников оно должно воплотиться. Значит, я должна была мечтать сбросить лишний вес, при условии, что меня не будут похищать, и морить голодом? Очень уж это сложно, все предусмотреть!
     Я решила устроиться на берегу и привлечь к себе внимание, какой-нибудь рыбачьей лодки или катера. Как я сразу не догадалась? Увижу лодку и попрошу о помощи.
     В детстве моя любимая книга была «Приключение Робинзона Крузо». Я читала ее несколько раз, и каждый раз представляла себя рядом с Робинзоном. Помогала ему, сопереживала. Мне тогда казалось, что Робинзон плохо исследовал свой остров, рано смирился, надо было еще и еще раз пробовать строить лодку или плот. И вот я тоже на острове. Самом настоящем, необитаемом. И что я делаю? Лежу на пляже, прикрыв голову лопухом, и жду лодку. Не борец, ты, Лёлечка!
     Солнце припекало, а никакого оживленного движения не наблюдалось. Время тянулось медленно. Я перешла на другую сторону острова, и снова принялась ждать помощь. Но прошло достаточно много времени,  и с этой стороны никого не было видно.
     «Да, что сегодня, выходной у всех?» – голод всегда делал меня раздражительной. Надо было вернуться в свою хижину, и постараться устроить себе ночевку с комфортом. Я сорвала все лопухи на своем островке. Их набралось не много. Но в качестве подушки, на них можно было рассчитывать. А вот надеть было категорически нечего. Разве, обмотать себя веревкой.
     Я попыталась привести свою планету, то есть хижину, в порядок, расчищая себе спальное место. Меня ждала удача. В углу я обнаружила старый, пропахший тиной ватник. Никогда бы не подумала, что вонючий ватник, вызовет у меня такой восторг. Так я радовалась только платью на выпускной вечер, которое папа привез мне из Италии.
     Вытащив свой трофей на улицу, я решила немного прокалить его на солнышке, для дезинфекции.
      Больше из одежды не было ничего, если не считать одинокого кирзового сапога. Сгодиться на суп, - решила я.
     Я еще провела, какое- то время на собственном (красиво звучит) пляже. На этот раз в обществе ватника, который пристроился рядом. Я положила свою голову ему на грудь и стала жаловаться на свою беду. Рассказала ему и про предателя Максима, и про чокнутую Марфу. Меня слушали, не перебивая. Наверное, я задремала в своем бреду, потому что прослушала рокот мотора. Очнулась я, когда мимо острова проплывала красная баржа. Она была такой красивой, что я на время залюбовалась ею. Спохватившись, я стала прыгать и махать руками, прося помощи на нескольких языках: СПАСИТЕ! HELP! SOS!
     На палубе было пустынно. Мои крики не кому было слушать.
     Сегодня явно не мой день! Я опустилась на своего приятеля. Солнце село, небо стало белесым. Казалось, оно переливается в реку, и она становится  молочной. Я залюбовалась этим чудом. Вокруг было тихо-тихо. Большая птица, сделав надо мной круг, полетела вглубь острова.
     «Пора домой», - подумала я, и сама на себя разозлилась. Уже сарай домом считаю! Быстро человек приспосабливается к изменениям  в своей судьбе!
     Войдя в хижину, я соорудила себе спальное место, нарвав еще травы. Потом я перетащила весь имеющийся хлам к двери. От нападения не защитит, но шум поднять сможет.
     Пожелав себе любимой «Спокойной ночи!», я постаралась заснуть. На голодный желудок сделать это было не просто! Но мне  удалось.


        Проснувшись утром, и разобрав свою баррикаду, я вышла из темницы, и наткнулась на корзинку. В ней лежал хлеб, несколько редисок с ботвой, коробок спичек и фланелевый халат.
    Это было настоящее чудо! Я стояла и смотрела на обретенные сокровища. Понятно, что сделать такой дар мог только один из моих похитителей. И скорее всего это была не Марфа. Но это значит, что мой благодетель знает, что я смогла освободиться от своих пут. Он или видел меня гуляющей по острову, или как-то проник внутрь сарая. От мысли, что кто-то мог войти в хижину ночью, и сделать со мной все, что угодно. Стало не по себе.
      Но я, с благодарностью, взяла хлеб и отломила кусочек. Как ни странно, но зверского аппетита я не испытывала. Наверное, организму пока хватает его запасов, и он включил резервное питание. Я пошла к реке, мыть редиску. Правда, пить воду из Дона я не рисковала. Я представила, как мой благодетель рвет утром редиску, и вытаскивает у жены из вороха белья неглаженный халат и улыбнулась.
     Внезапно из-за поворота реки вывернуло небольшое судно, я обрадовалась, и стала громко кричать, прыгать и махать руками. На палубу вышла большая тетка с кастрюлей. Она выплеснула за борт грязную воду, равнодушно посмотрела на меня и скрылась.
      Я ошарашено остановилась. Вот так, и все? Просто посмотрела на взывающего о помощи человека и ушла? А если бы меня убивали на ее глазах?
     И что теперь? Я помнила о принятом мной вчера решении: плыть на другой берег. Но течение, возле моего острова было просто реактивным. Волны бурлили, и пенились, огибая берег. Очевидно, им не нравилось, что на их пути попался крошечный островок, мешающий плавному течению вод. И волны, выказывали свое недовольство, пенным бурлением.
   Я умылась, помыла редиску, и села завтракать на берегу. Редиску я решила, есть прямо с ботвой. Не зря же мне ее принесли. Может, она полезная? Может и полезная, но очень не вкусная. Со сметаной, еще пошло бы, а пустую, колючую ботву, мне есть расхотелось. «Заелись вы, Елена Юрьевна! Ботва редиски вам уже не еда! - одернула я сама себя. - Еще вчера лебедой питались и были счастливы!» Решив, что четыре редиски, заменяют мне половинку грейпфрута - мой привычный завтрак - я оставила хлеб на обед или на после завтрака.
     Хотя, о каком «после завтрака» идет речь? Надо попробовать переплыть реку. Я поднялась и вошла в воду. Течение буквально сбивало меня с ног. Сделав несколько гребков, я поняла, что не сумею справиться с рекой. Меня протащило и унесло к концу моего островка за несколько секунд. Я, отчаянно барахтаясь, выбралась на берег, села на песок и заплакала. Плакала я долго, навзрыд, в голос, раскачиваясь из стороны в сторону, жалея себя и ненавидя Максима.
      «Ну, за что мне все это?»
      Поплакав всласть, я успокоилась. Так, ничего не произошло. Люди рядом. Не обратила внимания эта тетка, обратит, кто-нибудь другой, со следующего корабля. Еще можно покараулить моего благодетеля. Придет же он еще раз меня навестить? Уговорить его одного, будет проще. Пообещаю ему денег. Он должен согласиться. Раз принес хлеб и халат, значит, есть в нем капля сострадания!
     На душе стало легко.


     Чтобы проследить за моим похитителем, я решила выспаться днем, тогда я легко смогу покараулить его ночью.
     Я всегда удивлялась, как Максим может дрыхнуть полдня, а потом, спокойно ложиться спать в одиннадцать часов вечера, и тут же отключаться. Мне достаточно было поспать днем часик, и бессонная ночь была обеспечена.
     Только что я буду делать ночью, если мой спаситель-похититель не появится? Ладно, спать лягу позже. В конце концов, я только проснулась. А сейчас немного покараулю проплывающие суда. Может, найдется сострадательный человек, услышит мой крик о помощи.
     Я подумала, что женщина в купальнике жалости не вызывает. Могут подумать, что я просто отдыхающая и приветствую от любви к ближнему, всех проплывающих мимо. А вот тетка в старом халате, с растрепанными волосами, которые такими и являлись, может внушить, по крайней мере, интерес.
      Я села на песочек, вытянув свои ноги. Легкий загар уже тронул их своими красками, и они больше не выглядели так жалко. Я слегка залюбовалась ими. Пока не слышно шума, надо снять халат, загар определенно делает меня симпатичней. Я растянулась на песке.
     При свете солнца, я всегда становилась счастливой. И сейчас, лежа на острове, я вспоминала о Максе без злости. По каким бы причинам он не женился на мне. (Конечно, хочется думать, что это было по любви.) Я всегда чувствовала себя любимой, я была окружена его заботой и вниманием. Он подарил мне двадцать лет счастья. И теперь, если его счастье  – это длинноногая блондинка, пусть будет счастлив. Я дам ему развод и все, что он захочет.
     Мне очень понравилось мое благородство, захотелось прямо сейчас бежать к адвокату, подписывать бумаги для счастья Максима. А я буду жить дальше. Живет же Лёшка без мужа и считает себя счастливой и самодостаточной. У меня тоже много увлечений, и жизнь моя будет наполнена смыслом. Мои подруги всегда со мной. Они то - уж точно, никогда не предадут.
     Каждый может сам создавать свои острова счастья. Это и любимые увлечения, выращивание цветов или редких растений, вязание, чтение увлекательных книг, походы в кино и театры, неторопливые прогулки по улицам родного города. Даже  чашка вкусного кофе в компании любимой подруги, - переносят нас на маленький островок счастья. 
     Я поднялась, и стала делать упражнения для талии, потом решила сделать пробежку. Добежав до конца острова, я заметила баржу, медленно выплывающую из-за поворота. Вспомнив, что должна быть в халате, я бросилась за ним. При этом я кричала, и махала, руками, не переставая. Меня заметили два моряка на палубе. Я стала лихорадочно натягивать халат, не попадая от волнения в его рукава. Движения мои были суматошными, наконец, кое-как нацепив свое рубище, я повернулась к барже. Несколько человек высыпали на палубу и с интересом за мной наблюдали. Я принялась им махать, а они… стали аплодировать.
     Они что? Решили, что я для них представление разыгрываю?
И что мне теперь делать? Кланяться?
     Я плюхнулась на песок. От бессилия хотелось рычать. Я закричала, выпуская свой негатив наружу.
     Ладно, с баржей не получилось, остался запасной вариант. Лечь спать днем, чтобы ночью караулить благодетеля. Хотя не обязательно он придет сегодня. Одежду, то есть халат, он мне доставил, к хлебу я почти  не притронулась, только кусочек откусила. Кстати о хлебе. Я вернулась к хижине и достала из корзинки слегка черствый хлеб. Так он у меня в сухарь превратится. Надо его тоже в лопух завернуть. А лучше съесть, пока не зачерствел. Я немного пожевала вкусную корочку, потом устроилась на свой ватник и провалилась в тревожный сон.


     Проснулась я от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Открыв глаза, я увидела Марфушу. Я вскочила.
     - Ты зачем меня похитила? – закричала я. – Что я тебе сделала?
     - Значит, живой тебя оставили! – Она опять оставила мои вопросы без ответа. Наклонив голову набок, как глупый щенок, Марфуша разглядывала меня.
     - Сколько тебе лет? – прошепелявила девица.
     - Сорок, - ответила я машинально, - а тебе зачем? Я думала, тебе деньги нужны и ты меня от отчаяния похитила. Хотела тебя с собой взять, в Питер. Судьбу твою устроить. А ты!
     Марфа противно захихикала.
     - Ой, умру! Судьбу она хотела мою устроить? Это как? Уборщицей в свою клинику взять? – она вдруг чихнула и схватилась за свои кривые зубы.
     Я ошарашено смотрела на то, что у нее в руках. Это были большие желтые зубы. Я  перевела взгляд на Марфу. Передо мной сидела совсем другая девушка. Красивый рот, ровные белые зубы. Пуговицы на ее нелепой кофте расстегнулись, и в вырезе виднелась гладкая кожа и высокая грудь.
     - Вы кто? – прошептала я.
     - Какая теперь разница? Ты все равно больше ничего не узнаешь. Ты нам не нужна.
     - Кому, вам? – спросила я, хотя уже догадывалась, что она может ответить.
     - Максиму и мне. Ты нам мешаешь. Ты старая, некрасивая, а Максим еще молодой мужчина.
     - Максиму тоже сорок, как и мне, - брякнула я.
     - Для мужчины – это не возраст. Детей ты ему не родишь, а я могу. И детей родить, и украшением его стать, и счастье ему дать, которое ты дать не могла. Он всю жизнь за тобой, как за ребенком ухаживал. Что с тебя взять? Разбалованная профессорская дочка – бочка.
     Я молчала. Все, что она говорила, была правда.
     - Вы вместе с Максом этот план разработали?- задала я мучительный вопрос и затаила дыхание. Мне было не все равно, что она ответит.
     Она немного помолчала.
     - Можешь умереть счастливой - Максим об этом даже не догадывается. Я увидела тебя с чемоданом и поняла, что ты уезжаешь. Разыскать тебя было просто. Несколько звонков твоей глупой подруге-курице и все стало ясно. А дальше – дело техники. Подкупить двух алкашей и дело в шляпе.
     - А просто развестись было нельзя?
     - А как ты себе это представляешь? Развод, раздел имущества. Благородный Макс собирался все оставить тебе. Твой хитрый папаша клинику на тебя записал, квартирка, в которой вы проживаете – тоже его. А Макс с голой задницей, менее ценен, чем с приданным. Годик я бы подождала. Траур, все - таки. А потом бы и твоих предков очаровала. Это я умею! И стала бы им второй дочерью. – Марфа захлопала голубыми глазками, изображая наивность.
     - Хороший план! – вздохнула я. – Меня хотя бы ищут?
     - Да не то слово. Весь Ростов на уши подняли. Подруга твоя, которая курица, с мужем прилетели. Эта, с мужским именем, землю роет. Даже Макс здесь, - передернула она плечами.
     Я подняла глаза, не в силах скрыть радость.
     - Но ты это уже не увидишь! – нахмурила брови моя соперница.
     Я опустила голову, сделав шаг назад, зацепилась за моток веревки, и повалилась на пол. Марфа, не ожидающая от меня такой прыти, инстинктивно дернулась в мою сторону, и тоже свалилась, со всего размаха стукнувшись головой о груду ржавых цепей. Удар был сильный. Во всяком случае, мне так показалось. Девушка лежала без движения. Я вскочила на ноги и бросилась бежать из сарая. Моя интуиция правильно вывела меня к моторной лодке. Я столкнула лодку с песка, прыгнула в нее и дернула за веревку, заводя мотор. Много раз мы ездили с Максом на рыбалку, и он показывал мне, как заводится моторка. И вот, прошлый опыт пригодился мне в трудную минуту.
    Мотор ровно заурчал, и лодка отошла от моего острова. Куда плыть, я не знала, но теперь это было неважно. Макс здесь, он ищет меня! Я плыву к людям!


     Через час я заметила несколько рыбаков. Они сидели в своих лодках, я сбросила газ, и подплыла к ним на тихом ходу.
     - Мне нужна помощь, пожалуйста, отведите меня в милицию! Меня должны искать!
     На меня смотрели несколько пар глаз. Кто с интересом, кто с сомнением.
     - Помогите мне, мужчины! – с отчаянием прокричала я.
     Они встрепенулись, засуетились, закивали.
     И почему мужчине все надо повторять по два раза?
     На берегу меня посадили в старинный мотоцикл с коляской. Похоже, он был трофейным. И с помпой довезли до ближайшего отделения милиции. Мужик, который меня вез, приосанился, чувство гордости, похоже, распирало его. Он чувствовал себя причастным к тайне.
     Я робко вошла в небольшое помещение. В чисто вымытой комнате, за столом сидел молоденький, конопатый парнишка. Он что-то старательно выводил в тетрадке.
     Если бы не прочитала на дверях надпись «Милиция», подумала бы, что пришла в школу.
     Я слегка кашлянула, парнишка поднял голову, и замер.
     - Здравствуйте, - робко сказала я.
     - Здравствуйте, - радостно улыбнулся паренек, - здравствуйте, Елена Юрьевна!
     - А откуда вы меня знаете? – удивилась я.
     - Да вашими портретами, все отделения милиции увешаны! Давно уже так, - он широко развел руки в стороны, - никого не искали. Как вы, Елена Юрьевна? Где вы были? – тут он смутился, - может, вам помощь нужна? Вы есть хотите? – он нырнул под стол, и вытащил пакет. Развернув его, мальчик выложил на тарелку вареную картошку и малосольные огурцы. – Берите!
     - А воды нет?
     - Конечно, я сейчас вам чайку организую. – Он схватил чайник, и бросился из комнаты.
     Я запихнула молодую картошку в рот, целиком, потом засунула вдогонку хрустящий огурчик. Щеки мои раздулись, как у хомяка, но я испытывала настоящее блаженство, жуя эту вкусноту.
     - Может, надо позвонить, и сообщить моим друзьям, что я жива? – спросила я, входящего сержанта милиции с чайником.
     Он смутился:
     - Конечно, сейчас позвоню. Я сначала хотел вас накормить.
     - А вас как зовут, а то меня вы знаете,  а я вас нет.
     - Меня Алеша, то есть Младший сержант Алексей Можаенко, - отрапортовал парнишка.
     Я рассказала Алексею про остров и про Марфушу. Я так и не узнала ее настоящего имени. Не рассказала только, почему я оказалась на этом острове.
     Я допивала третью чашку чая, когда в коридоре послышался топот  ног и в комнату, буквально ворвались мои девчонки. Они пищали, кричали,  плакали и смеялись. Тискали меня, обнимали. Я плакала вместе с ними. Сквозь слезы, я заметила вошедшего Генку, а за ним… Максима. Он стоял в дверях и смотрел на меня. В глазах у него стояли слезы, но он не подходил ко мне.
     Девчонки посмотрели на нас, и вышли из комнаты.
     - Лёль, мы тебя на улице подождем! Давай скорей, - бросила мне Лёшка.
     Мы остались вдвоем с Максом, остальные, куда - то делись.
     - Макс, почему ты мне не рассказал, что полюбил другую? Мы бы придумали, что-то менее экстремальное. Без похищений.
      Максим смотрел на меня, не понимая, о чем я говорю.
     - Я знаю, что ты тут ни при чем. Она сама придумала весь этот кошмарный план. Она мне призналась на острове, куда приплыла меня убить. Я бы все тебе отдала и так, лишь бы ты был счастлив.
     Я прошла мимо молчавшего Максима.
     - Да, а твоя девушка осталась на маленьком острове. Он километрах в двадцати против течения. Правда, после такого громкого похищения, она вряд ли останется без ответа, но ты сможешь найти себе другую.
     Я выбежала на улицу к своим девчонкам. Они опять завизжали, увидев меня. Мы обнялись.
    - Лёль, ну, что? Простишь его? – спросила сердобольная Ленка. – Он все дни не спал, тебя искал. Знаешь, как переживал?
    - Нашкодят сначала, потом переживают. А нам их прощать, - зло бросила Лёшка. – Неужели простишь?
     - Я уже его простила, - ответила я улыбаясь. – Только жить вместе, наверное, больше не смогу. Девочки, я несколько дней ничего не ела! Расскажите, что вам еще Раечка готовила?
     - Да мы не ели почти ничего, все тебя искали, - засмеялись девчонки. – Сегодня пир устроим, а завтра домой. И так задержались!
     - А давайте, девочки, съездим, куда-нибудь вместе, отдохнем беззаботно?  А то в таком напряжении жили? – предложила Лена.
     - Только не на острова! – засмеялась я.

                *   *   *               

     И самое главное: от всех своих переживаний и голодного существования на острове, я похудела на два размера.
     В отпуск я летела в белом брючном костюме, а красное платье, с открытой спиной, лежало у меня в чемодане.
 

Сайт автора: http://sunbook.ucoz.com/