Третий фактор. глава двадцать первая

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА С АНДРЕЕМ

Уже о чем-то догадываясь Аня раскрыла роман где-то в самом конце, и первые строчки, которые попались ей на глаза были: «Почти в припрыжку Андрей побежал по тропинке, взлетел на крыльцо и постучал в низкую дверь…». В этот момент в дверь и правда постучали.
- Войдите, - ответила Аня, даже не спросив по своей привычке «Кто там». Кто там она знала наверняка, иначе вся эта мистерия у Навны не имела никакого смысла. Неожиданно она вдруг почувствовала, что находится здесь очень давно и давно ждет его, Андрея, поскольку знает, что он должен освободить ее из этого уютного заточения, хотя с другой стороны вроде бы еще помнила о том, что оказалась в этой избушке только что.
- Наверное, - подумала девочка, - в свернутой версии событий я действительно здесь долго пробыла и ждала от него помощи, но почему-то ничего об этом не помню и мне передалось только чувство долгого ожидания.
В этот момент дверь в горницу распахнулась и в проеме показался красивый мальчишка лет десяти, в шортиках и ковбойке. Уже не справляясь с чувством долгого ожидания, забыв о том, что это лишь наведенка, Аня бросилась к Андрею и, обняв за шею, неумело по детски поцеловала в губы.
- Ну вот ты и пришел, мой милый, я так ждала, так звала, - прошептала она каким-то не своим голосом, искренне испытывая чувство, словно с души ее свалился камень, - смотри, какой я вокруг сад придумала, - добавила она, -хотя, казалось бы, сад за окошком не имел никакого отношения к ее мыслеобразам, из которых в астрале действительно можно создавать зримые картины.
Андрей, по-видимому несколько ошарашенный таким бурным приемом, будучи, к тому же, в десятилетнем возрасте весьма стеснительным и неуверенным в себе мальчиком, пробормотал что-то невнятное, но Аня его и не слушала, переполненная своими неожиданными чувствами, и сама удивляясь такому своему поведению. Она еще раз прижалась к Андрею, но тут что-то между ними вспыхнуло, и она почувствовала легкий удар током: оказалось, что на ее шее висело непонятно откуда взявшееся ожерелье из жемчугов и кораллов, а у Андрея на том же уровне болтался ониксовый медальон. Вышло так, что оба украшения соприкоснулись и между ними возникло что-то вроде короткого замыкания. В тот же момент они, обнявшись, словно ракета взвились в воздух и Аня успела подумать: «сейчас мы разобьемся о потолок…». Но оказалось, что никакого потолка уже не было над ними, как не было ни уютной избушки, ни сада. Вокруг простиралась бескрайняя тьма космоса, и их тела, превратившиеся в единый ослепительный луч света, испытывая почти болезненный восторг слияния, пронизывали эту первозданную тьму от края до края. Затем наступило зияющее ничто.
Когда Аня открыла глаза, то уже не было ни космической бездны, ни яркого луча, ни восторга светового слияния. Они с Андреем, взявшись за руки, стояли около знакомой беседки, в которой сидела красивая женщина в длинном летнем платье, с маленьким томиком стихов в изящной ручке, и с улыбкой глядела на ребят.
- Ну вот, - первой прервала женщина молчанье, - начался новый виток. Пойдемте со мной.
Они пошли по знакомой вроде бы дорожке, мощеной синими плитами, но на этот раз дорожка привела их не к калитке, а к мозаичной площадке, выполненной все теми же синими плитами, но разных оттенков, в форме огромной розы, в которой, как почему-то Аня знала, было 888 лепестков, символизирующей собой интегральную матрицу Ульгеня, объединяющую три цивилизации: лимурийскую, атлантическую и человеческую. Эта матрица, как помнит читатель, уже однажды была выращена в саду Навны, но увы впоследствии отправлена в буфер нереализованных событий. И тут только голос подал Андрей:
- Вы Навна? Почему-то мне кажется, что однажды я уже здесь побывал, но почему-то ничего об этом не помню.
- Ничего удивительного, - сказала Навна, - ведь это было так давно, не мудрено забыть. А теперь, прежде, чем мы начнем Великое Делание, я расскажу тебе, Андрюша, то, что уже недавно рассказывала Ане. А ты, Анечка, прости, что тебе придется выслушать второй раз то, что и так уже хорошо знаешь. В моем саду особая атмосфера, переполняющая голову, и все, что я говорю своим гостям, остается в их памяти на всю жизнь… ну, разве что случится такая исключительная ситуация, когда цепочку событий приходится убирать в буфер. Как раз это-то и случилось с Андреем, поэтому он не может вспомнить обстоятельств, при которых уже один раз побывал в этом месте…
… Теперь, - сказала Навна, закончив историю, все придется начинать сызнова с той лишь разницей, что Ане после появления бутонов матриц предстоит отправиться в новое путешествие, твоя же миссия, Андрей, на этом заканчивается и тебе предстоит пробудиться на больничной койке после десятилетней летаргии. Что будет дальше – я тебе сказать не могу, ткань будущего только начинает закладываться. А теперь становитесь в центр площадки на эту золотую корону.
Тут только Аня заметила, что в самом центре изображения синей розы, в том месте, где под лепестками скрыты тычинки и пестик, расположена плита в виде золотой короны, на которой как раз могли поместиться двое десятилетних детей.
- А сейчас, - сказала Навна, - положите руки на область сердца, закройте глаза и пусть каждый из вас подумает об одной из звезд созвездия Орион: ты, Аня, о Сириусе, а ты, Андрюша, о Бетельгейзе. После этого можете открыть глаза.
Когда Аня открыла глаза, в саду стояла бархатная августовская ночь, хотя еще несколько секунд назад был ясный полдень. Все небо мерцало алмазами звезд, и в отличие от астрального неба, к которому давно привыкли Аня и Андрей, созвездия казались знакомыми, земными, и хоть Аня, толком не разбираясь в астрономии, не узнала ни одного созвездия, кроме Большой медведицы, она была почему-то уверена, что звезда, на которую направлен сейчас ее взор, именно Сириус. Очевидно то же самое происходило и с Андреем, по крайней мере он не вертел головой и неподвижно смотрел в одну точку. В следующее мгновение Аня почувствовала в области сердца тепло, и это тепло передалось ее руке, и вместе с ним в ладони появилось нечто хрупкое и податливое. Когда же она опустила взор,  то увидела, что в ладони и правда лежит дивный желтый цветок, напоминающий отдаленно неведомую орхидею, и Аня почему-то знала, что у этого цветка сто один лепесток по числу великих иерофантов лимурийской цивилизации… собственно это был еще бутон, размером в футбольный мяч.
Нечто подобное произошло и с Андреем, только он держал в руке огромный бутон розового лотоса, но Аня не знала, сколько лепестков скрывает этот бутон, правда была уверена, что об этом знает Андрей.
- Вы стоите на центральной площадке, - сказала Навна, внимательно глядя на ребят, - которая образована из материальности ваших коронеток Меровингов. Я незаметно сняла их с вас, когда вы очутились в моем саду, теперь они вернулись туда, где им и положено быть – в сад Навны, дочери Христовой. А теперь давайте ваши бутоны и отойдите немного в сторону.
Навна взяла из рук Ани и Андрея бутоны дивных цветов и положила их в то место, где только что стояли ребята. В этот момент откуда-то сверху с нежным звоном пролился тоненький ручеек из маленьких золотых огонечков-коронеток. Они по очереди поглощались живыми бутонами дивных цветов, и с каждым новым огоньком бутоны становились все прозрачнее и эфемерней, когда же последний огонек был поглощен, зыбкие контуры цветов и вовсе исчезли, а из середины короны начал прорастать зеленый побег. Разумеется, как и положено магическому растению, он увеличивался и мужал прямо на глазах, не прошло и 10 минут, как на его стволе возникли три почки, разные цветом и размером. Вскоре стало ясно, что из них пробиваются три  бутона – первые два – точь в точь, как те что совсем недавно держали в руках Аня и Андрей, но самый последний сильно отличался от них, собственно это был даже не цветок а причудливый многогранник, переливающийся зеркальной металликой: точно такой, какой Аня видела в лаборатории после того, как активизировала планшет из Шушмора.
- Вот что представляет собой сейчас матрица цивилизации человечества, - вздохнула Навна, - Аня ее уже видела, Андрей видел, но забыл, зато ее хорошо знает его литературный эйдос. Изначально матрица представляла собой белую розу – цветок Тенгри, но ее в значительной степени поразил вирус Гагтунгра. В случае, если она распустится – битву за Энроф Шаданакара на данном историческом этапе можно считать законченной. Но еще ничего не потеряно. Если Меркаба вернется к исходному состоянию цветка Тенгри, а лотос Умай и орхидея Эрлика распустятся, то все три цветка сольются в Единый Интегральный цветок Ульгеня – Синюю розу Мира, которую провидел в своей книге-откровении ваш соотечественник Даниил Андреев. Но первые два не распустятся, пока не деметаллизирован третий, и именно тебе, Аня, предстоит его деметаллизировать. Сами понимаете, этот куст – лишь модель, по нему лишь можно наблюдать, что происходит со всеми тремя матрицами, настоящие матрицы цивилизаций как в свернутом, неактивном состоянии – матрицы лимурийцев и атлантов, так и в активном – меркаба – пребывают в некоем нелокализованном статусе. Но этот статус можно изменить, и локализовать Меркабу, и даже ею управлять с помощью штурвала. Штурвал Меркабы – это маленькая копия этого металлизированного многогранника – находится вновь у литературного эйдоса Андрея, он вновь разыгрывает ту же карту, которую разыгрывал до того, как обе версии событий были отправлены в буфер. Увы, вернув из буфера первую версию, я неизбежно возвратила и вторую, поскольку обе неразрывно связаны, и лорд Дагон вновь воцарился на земле в одной из альтернативных версий, но на этот раз будут задействованы другие силы. Теперь, Анечка, настает черед твоей главной миссии, и с этого момента наш разговор должен происходить тет-а-тет, ты же, Андрюша, уж прости, сделал все что мог, и помощь твоя была неоценима. К сожалению то, что я скажу Ане, слышать тебе никак нельзя, поскольку тогда и новая версия событий пойдет по прежнему, ранее нейтрализованному сценарию. И дело не в твоем злом умысле – напротив, сердце твое чисто, но в том, что неразрывно связан со своим литературном эйдосом, и он интуитивно будет знать то же, что и ты.
- Я понимаю, - грустно и с некоторой обидой сказал Андрей, - ясное дело, что я сильно напортачил, хоть знаю о том только из вашего рассказа и сам ничего не помню. Выходит, до важного дела меня допускать нельзя и даже Ане я помочь не в праве… и куда же я сейчас?
- Если не вдаваться в детали, то после очищения от ненужной информации в некоей специализированной сакуалле, ты вернешься в свое тело и проснешься после десятилетнего летаргического сна. Должна сразу сказать, что после этого жизнь твоя сложится несколько иначе, чем в том, первом варианте, правда, как именно, я сказать не могу. Ты этого не помнишь, но после пробуждения в первой версии, ты столкнулся с несколькими временными парадоксами: ты считал, что впал в летаргию в мае, на лавочке, а мама твоя утверждала, что в феврале, поблизости Синь-камня в Переславле Залесском. И еще кое какие несоответствия – не буду вдаваться в подробности. После вторичного твоего пробуждения этих парадоксов уже не будет.
- Ну что же, - мужественно выпрямил спину Андрей, - я готов… а с Аней, я так понимаю, мы больше не увидимся, - в голосе мальчика слышалась неподдельная боль, - кажется, только встретились – тут он в упор посмотрел на девочку, - а словно тысячелетия знакомы были… и любили… что бы ни случилось, я тебя никогда не забуду.
- Я тоже, - с комком в горле произнесла Аня (хотя – какой комок у астральной сущности – все только причудливая игра энергий).
- Простите, милые, - голос Навны был также полон горестного сочувствия, - иначе нельзя. Но история еще не закончилась и все возможно.
Не уточняя, что именно возможно, Навна положила руку на голову Андрея, и мальчик мгновенно превратился в световой шарик, зависший в воздухе, который Навна поймала ладонью и легонько на него подула, после чего шарик исчез.
- Какое-то время он должен пробыть в особом чистилище, - сказала Навна, - не бойся, добавила она, видя негодующий взгляд Ани, - не в том, о котором писал Данте, земной путь Андрея Данилова еще не закончен… его ждут «Размывы». Но информация, которую по принципу резонанса оставил на нем прежний эйдос, и вообще вся нереализованная история его миссии должна быть с него смыта.
А теперь слушай, что предстоит тебе. К сожалению я могу рассказать только о первом этапе твоей миссии, далее ты будешь действовать самостоятельно, иначе нарушится Великое равновесие. Но и Логос Шаданакара и я будем помогать тебе решать проблемы по мере их возникновения, насколько это будет возможно. Итак, гляди:
С этими словами Навна подняла ладонь вверх и на ней оказалась большая белая роза.
- Это первая роза Христа из материальности брамфатуры Ориона, - сказала Навна, - она вновь восстановлена, после того как в мой сад вернулись золотые коронетки, содержащие ее пепел. На сегодня – слишком много цветов – но это последний… он же и первый, подаренный Христом дочери Наан. Чтобы вирус Гагтунгра, разрушающий цветок Тенгри и превращающий его в Меркабу, был нейтрализован, тебе предстоит сделать так, чтобы эта роза оказалась внутри Меркабы. Гагтунгр, подозревая такую вероятность, надежно себя защитил и снаружи и внутри Меркабы, и перекрыл все пути попадания туда какого-то артефакта извне. Все, кроме одного. Как я сказала, активизировав две версии событий, я вновь отправила на свободу литературный эйдос Андрея Данилова, и он, как встарь, вновь владелец штурвала Меркабы, с помощью которого он, воздействуя на саму Меркабу, собирает события, описанные в романе «Размывы» (Как он это делал подробно описано в 4 книге 2 романа). Чтобы ты вместе с цветком Христа оказалась внутри Меркабы, тебе необходимо, чтобы эйдос-Андрей как бы сфотографировал тебя с помощью штурвала, после чего ты автоматически окажешься внутри ометалличенной матрицы. Этот путь Гагтунгр перекрыть не мог, поскольку сбор событий эйдосом-Андреем ему самому кровно необходим и без этого не может быть реализована версия воцарения на земле лорда Дагона – предтечи противобога.
- Но каким образом я могу быть сфотографирована штурвалом матрицы? – спросила Аня.
- Один раз это уже происходило в деактивированной версии, но тогда ты была без цветка и я не могу рассказывать тебе подробности, поскольку предстоят несколько скорректированные события, правда максимально приближенные к первому варианту в его первой части. Вкратце могу сказать, что эйдос Андрея во время некоей виртуальной игры с Черным магистром (он же Мефистофель) оказался в тридевятом царстве-тридесятом государстве и для того, чтобы выполнить там свое задание и выйти на новый уровень игры, должен был отыскать и «сфотографировать» штурвалом Меркабы ключевой объект этого царства, находящееся в Пряничном городке.  Этим объектом оказалась птица Навь, сидящая на крыше пряничного терема царя Гороха: именно она определяла сюжетную линию развития сказочных событий тридевятого царства. Все это эйдос Андрея с успехом проделал, погрузив в последствии все царство в туманную пелену. Таким образом птица Навь угодила внутрь Меркабы, а на ее место Черным магистром была посажена ометалличенная птица Жуть со всеми вытекающими последствиями – скажу только что эти последствия отчетливо проявляются в современном сказочном мире. Для выполнения первой части твоего задания тебе необходимо подменить собой птицу Навь на крыше терема царя Гороха, и таким образом оказаться внутри главной Меркабы. Дальнейшее туманно и во многом зависит от твоих решений и действий. Возможно тебе придется столкнуться лицом к лицу с Гагтунгром, и он несомненно попытается тебя обмануть, поскольку применять к тебе силу – не властен. Впрочем, как произойдет эта встреча и произойдет ли вообще, я не берусь сказать.
- А разве я не могу, - с надеждой спросила Аня, - оказавшись внутри Меркабы посто оставить цветок там, чтобы он начал реализовывать программу по нейтрализации вируса Гагтунгра, а самой дать стрекача? Даже страшно подумать, что мне возможно предстоит встретиться лицом к лицу с самим противобогом.
- Увы, невозможно, - сказала Навна, - нельзя просто оставить Цветок и выйти из матрицы. Ты должна обнаружить ключевое место внутри Меркабы, в которое цветок должен встроиться. Возможно в этом ключевом месте, специально созданном для дезактивации вредоносных программ, ты обнаружишь что-то вроде ниши, соответствующей контурам цветка Христа. Если цветок точно войдет в нее, он обеспечит тебе возможность выхода из матрицы.
Так что, девочка моя, после того как ты окажешься внутри Меркабы, начнутся самые трудные испытания.
- Но как я найду это ключевое место и что оно собой представляет? – совсем поникла Аня, - я вообще не представляю, что увижу там, внутри!
- Думаю, - сказала Навна, - ты найдешь указатели. Логос Шаданакара, создавая матрицу в первоначальном варианте в виде цветка Тенгри, предусмотрел возможность нейтрализации вредоносных программ изнутри. Так что ищи знаки, они несомненно тебе встретятся. Увы, большего я тебе сказать не могу. Носитель белой розы Христа должен пройти через испытания. Возможно тебе предстоит столкнуться с системой загадок-отгадок, чтобы получить необходимую энергию для запуска розы Христа в качестве системы, нейтрализующей вредоносную программу. Как сказали бы программисты будущего – систему «антивирус». И все же не ломай сейчас голову, пока еще не попала внутрь, для начала туда еще надо попасть. Правда это будет самым простым, первым этапом предстоящей мистерии. Это все, что я могу сказать на предварительном этапе. А теперь пора отправляться в сказку в образе дивной птицы… Сирин.
- И как я это сделаю, - снова оробела Аня.
- Уж не соборной ли душе России управляться со сказочными персонажами, - улыбнулась Навна, - видишь эту чудесную книгу? – она вытащила из складок одежды очередной томик, который оказался теперь сборником русских народных сказок, с обложки которого смотрела дивная птица Гамаюн с человеческим лицом, сидящая на крыше Пряничного терема царя Гороха. Несмотря на то, что это была именно птица Гамаюн, Аня почему-то знала, что персонажи Пряничного городка называют ее птицей Навь.
- Тебе предстоит ее подменить, приняв соответствующий образ, - сказала Навна, - не бойся, я его тебе обеспечу, такие пустяки Навне подвластны. Кстати, птица Навь с удовольствием позволит тебе себя подменить, она и так чрезвычайно устала от ответственности, - на некоторое время Навна замолчала, в упор глядя на девочку, - Ну что, ты готова? Все что я могла тебе сказать, я сказала.
- Готова, - вздохнула Аня, - другого пути ведь все равно нет!
- Тогда коснись рукой книги, - сказала Навна, и Аня с трепетом приложила ладонь к той странице, на которой раскрыла книгу Навна. В тот же момент девочка почувствовала, что ее неодолимо затягивает внутрь книги, и последнее, что она успела заметить – это то, что за ее спиной словно бы захлопнулась огромная страница с каким-то текстом. Вслед этому прозвучал музыкальный голос Навны:
- Удачи тебе, птица Славь.