Мелодия любви и верности

«Многие люди боятся стареть. Некоторые даже впадают из-за этого в панику. Совершенно не понимаю, в чем тут проблема. Забудьте о недостатках, подумайте о преимуществах, и вы поймете, что именно пожилой возраст является самым интересным и привлекательным».

Я закончил абзац и нажал клавишу «Enter», собираясь писать следующий. Но в этот момент в комнату вошла жена.
— Коля, ты опять за компьютером! — недовольно воскликнула она. — Сколько раз просила привести в порядок лужайку! Посмотри, как заросла, вся в бурьяне! А ведь скоро внуки приедут. И где им играть? Ты же знаешь, малыши обожают резвиться на травке перед домом.
— Так там и есть травка, разве нет? — спросил я с невинным выражением лица.
— Там заросли! Джунгли!  Самые настоящие джунгли!
— А по-моему, красота. Одуванчики, как веснушки, всю полянку усыпали. Совсем как у тебя на носу в молодости… — встал из-за стола и подошел к жене. Обнял ее, поцеловал в кончик носа. — Я ведь и влюбился в тебя за это… И за рыжие волосы. Увидел и подумал: «Вот она, моя золотая девочка, дочка солнца!»
Жена прильнула ко мне и промурлыкала:
— Сейчас они уже седые... Но я помню, все помню... Ты был такой красивый! И умный, и нежный…
— А сейчас? — спросил, гладя ее по волосам.
— И сейчас, — она подняла лицо, посмотрела на меня тем особенным взглядом, от которого когда-то я потерял голову, лукаво улыбнулась. Но тут же сбросила мои руки с плеч и добавила строго: — Но лужайку привести в порядок все равно надо! Сегодня же! Через десять минут приходи обедать, а потом — сразу за работу.
— Ладно, — со вздохом согласился я. — С тобой не поспоришь. Вот только текст закончу. Хотя и жалко мне одуванчики, они так на тебя похожи. Красивые, с пышными головками в ореоле солнца… И кому мешают, не понимаю…
— Не хитри! И это не обсуждается, внукам у нас должно быть удобно и безопасно!
Жена ушла на кухню, я продолжил писать статью (а что, хорошее дело: и удовольствие от работы получаешь, и копейку зарабатываешь, путь и небольшую, а все равно прибавка к семейному бюджету – на пенсию особо не разгуляешься).

«Любой продавец на базаре просто обязан сделать для пенсионера скидку, а если это не происходит, вы всегда можете закатить великолепный скандал по поводу возрастной дискриминации и поднять себе настроение.
В пожилом возрасте легко стать крутым. Каждый раз, когда вы делаете что-то, несвойственное старикам, вы обязательно будете выглядеть крутым с точки зрения молодежи. «Дедуль, а чем ты сейчас занят?» — спрашивает внучка. «Сео-копирайтингом», — гордо отвечаете вы, и она удаляется в полном восторге.
Окружающие постоянно что- то для вас делают: открывают двери, уступают место в метро, помогают нести сумки, приносят продукты из магазина, интересуются вашим самочувствием. И вы принимаете это как должное.
Уже решены все сложные жизненные проблемы, и теперь имеете возможность просто развлекаться. Особенно наблюдая со стороны, как эти проблемы пытаются решить другие.
Вы можете сказать все, что думаете, любому начальнику и спокойно удалиться. Причем чем возмущеннее выскажетесь, тем лучше. Люди просто решат, что у вас слишком горячий характер для пенсионера. Что, без сомнения, является достоинством, а не недостатком.
Самое время перестать беспокоиться о своем весе и внешности. Ведь в какой-то момент вы вдруг четко осознаете, что бой давно и безнадежно проигран, и тогда истончение волос, морщины и возрастные пятна перестают быть проблемой.
У вас есть миллион разнообразных воспоминаний и историй, чтобы рассказать их любому, кого отловите и усадите рядом с собой, чтобы вас выслушали. И, представьте, будут слушать! Потому что вы старик, и не делать это было бы невежливо.
И, в конце концов, вы все еще живы. А по сравнению с миллиардами других людей, кто успел умереть  (некоторые в гораздо более молодом возрасте),  это вообще делает вас победителем в лотерее жизни».

Я поставил точку, встал из-за стола, подошел к распахнутой на лужайку двери. Потянулся, глядя вдаль, и подумал о том, как и в самом деле приятно быть на пенсии. Жизненные перипетии уже позади. Чего только не пережили мы с Анечкой… Сначала даже угла своего не было, ютились в коммуналке с ее родителями. Потом девяностые, безработица, а детей поднимать надо, потом смерть родителей… Как жена тяжело перенесла уход своего отца! А уход мамы — еще горше. Такие у Ани были глаза в день  похорон, что у меня как-то само вырвалось: «Не бойся, плохо тебе не будет. Ты не сирота, у тебя есть я». Она прижалась ко мне всем телом, расплакалась, как ребенок. «Слава богу, выплачется, — подумал, гладя жену по голове. — А то ведь молчала два дня, ни слезинки не проронила, все внутри копилось, копилось»... В тот момент я понял, что теперь для Ани не только муж, но и родитель. Плюнул на свое призвание и пошел работать на стройку. Постепенно до прораба дорос. Квартиру получили, сына с дочкой на ноги поставили, машину купили, дачу до ума довели… Теперь вот есть уютный дом в трех часах езды от города. Здесь можно скрыться от всех невзгод, от городского шума и суеты, которых мы с женой в своем возрасте уже нахлебались досыта. Рядом речка, до леса рукой подать… А еще важно, что наконец-то могу заниматься любимым делом: пишу статьи на разные сайты в Интернете, рассказы в журналы отсылаю. Раньше-то некогда было. Пописывал, конечно, но все по ночам, урывками, так ничего до конца и не доделал.
Мои размышления прервал звонок мобильного.
— Как вы там, дорогие мои старики? — в трубке раздался веселый голос сына. — Как живете, как животик?
— Помнишь, значит! — довольно крякнул я. — Недаром мать вам с Ниной в детстве хорошие книжки читала!
— А то! — согласился Петя и тут же перешел к делу: — Слушай, пап, я завезу детей сегодня после работы, ладно? У нас с Верой куча дел, и на пикник в выходные друзья зовут. Не хотелось бы в субботу время на дорогу к вам тратить...
— Так в чем же дело? Мы с мамой давно говорили, привозите на все лето, что малышне на асфальте делать… Окрепнут на природе. И сами приезжайте в отпуск. В городе только одно метро как нервы портит! Мало того, что громыхает, аж уши отваливаются, так еще и «певцы» с «коробейниками» и попрошайками сплошным потоком идут, терпение испытывают… А у нас тишь да благодать, можно сказать, рай на Земле.
— Спасибо, папа! Детей привезем, а насчет отпуска… подумаем. Понимаешь, мы ведь хотим мир посмотреть, а кроме Турции и Болгарии нигде не были. Да и вообще, это для тебя тишь да гладь — мечта всей жизни, а в моем возрасте жить без вызовов скучно. Мне нужно движение, что-то новое постоянно, я устаю от тишины и бездействия.
— Ладно, как скажешь. Привози детей, — закончил я разговор, обидевшись на слово «бездействие». Но что сыну претензии высказывать? Без толку. Доживет до моих лет — сам поймет.
На пороге стояла жена и с укоризной смотрела на меня.
— Ты когда обещал прийти? Обед остыл давно! А я и сама забыла, прилегла на пять минут и заснула… Кто звонил? Петя? — она взглянула на мобильник в моей руке.
— Да, Петя. Они детей сегодня привезут.
— Ох ты ж! — Аня всплеснула руками. — А мы совсем не готовы! И бурьян этот…
— Да что там особо готовиться, — попытался успокоить я. — А бурьян завтра уничтожу на корню, обещаю!
— Шутник доморощенный… — недовольно пробурчала жена. — Еще и каламбурит! Ты его уже неделю уничтожаешь. Ладно, пошла я готовиться к приезду гостей… Иди обедай.
В девять вечера дети уже мирно сопели в своих кроватках. А Аня со счастливым лицом вынимала из духовки пирожки.
— Вот! Правда хорошо получились? — спросила она у меня. — Сашеньке с рисом, а Машеньке с яблоками, как они любят.
— А мне? — спросил с театральной обидой в голосе.
— А тебе — с мясом! Ты ж у нас главный! — улыбнулась Аня.
— Еще какой главный! — хохотнул я. — Хотя, если честно, всегда считал, что главная ты. Ты у меня всю жизнь была на первом месте, на втором дети. А теперь на втором — внуки.
— Ну и хорошо, — она вытерла руки о полотенце и погладила меня по волосам. — Пробу снимать  будешь?
— Нет, завтра утром, с чайком. Видишь, пузо какое? — хлопнул себя по животу. — Сейчас идем спать.
— Твоя правда, а то дети завтра поднимут ни свет ни заря.
Утром меня разбудил детский смех, похожий на звон колокольчика. Я встал, выглянул в окно и увидел, как Саша и Маша носятся по лужайке прямо в пижамках.
— Ой, какой пушистый шар! Чур, мой! — внук сорвал одуванчик. — Дед или бабка? — выкрикнул он и, не дожидаясь ответа, дунул изо всей силы. На облысевшем венчике осталась всего пара волосков.
— Бабка! — засмеялась внучка и дунула еще раз. — Вот! Теперь дед! — и она гордо продемонстрировала брату лысую головку отжившего цветка.
Глядя, как резвятся любимые внучата, решил: пора сочинить для них сказку. А что, чем я хуже Андерсена? Нет, я, конечно, не он, но все равно напишу! Тем более, писать куда приятнее, чем стричь траву. Хотя, и это жена все равно заставит сделать.
Но не сегодня! Думаю, все же уговорю Аню, что «побрею» газон завтра. Тем более, она сама увидит, как рады цветам и высокой траве дети.
О чем сказку писать решил? Об одуванчиках, конечно! Вон как дети им рады. Да и меня веселые охряные венчики всю жизнь привлекали своей жизнерадостной красотой. Маленькие солнышки, густо рассыпанные в изумрудной молодой траве. Потом стебли вырастают, становятся высокими, а цветы чудесным образом превращаются в легкие эфемерные шары и повисают в воздухе. И летят едва заметные парашютики, гонимые ветром, в неведомые края…
Сказано — сделано. Супруге объяснил, что задумал, детей на нее на весь день оставил и заперся в своем кабинете. Помучиться, честно говоря, пришлось изрядно. И вот что получилось:

«Денди летел над полем. Порывистый ветер мешал ему управлять полетом, но он все равно не упускал из виду парашютик Лайон. Оба приземлились в густых зарослях. Только сестру после посадки оттащило очень далеко. Небо внезапно почернело, угрожающе зашелестела трава, и безжалостный августовский ливень обрушился на землю густыми потоками. Парашют Денди оборвало, а его самого понесло бог весть куда, и он потерял сознание.
Когда очнулся, дождь уже стих, опять стало светло. И ему вдруг вспомнился родной дом под яблоней, многочисленные братья и сестры. Все они родились в один майский день и были очень дружны. С утра до вечера глядели в небо и мечтали стать парашютистами, как их родители, чтобы улететь далеко-далеко, к соседней вишне или абрикосу. Хотелось научиться в совершенстве управлять своим телом в воздухе! Чтобы вместе выполнять любые фигуры, в том числе и «звездочку»! И, конечно же, завоевать кубок «Лучшая Команда», а может, даже международный приз.
Денди поднатужился, приподнял измученное тельце и огляделся. Лайон нигде не было видно. Но он решил во что бы то ни стало найти сестру. Быстро кувыркаясь, перекатился к ближайшей яблоне. Ему, маленькому и незаметному, трудно было разговаривать с таким огромным деревом. Пока он решался на беседу, рядом шлепнулось большое Красное Яблоко. Если бы не ловкость Денди, оно бы точно раздавило его, но он успел отпрыгнуть в сторону.
— Скажите, пожалуйста, — обратился парашютист к незнакомцу, — вы не видели оттуда, с высоты вашего бывшего положения, мою любимую сестру Лайон?
Но Красное Яблоко не обратило на вопрос никакого внимания. Оно так гордилось своей румяной внешностью и богатым внутренним содержанием, что чуть не лопалось от важности.
— Вы плохо себя чувствуете? — вежливо поинтересовался Денди и, опять не получив ответа, устроился неподалеку в надежде, что когда-нибудь надутый господин все-таки снизойдет до разговора со скромным семенем.
Время шло, Красное Яблоко превратилось из блестящего франта в сморщенного старикашку, но так и не заговорило. А потом и вовсе сгнило, развалившись на куски. Теперь весь мир мог видеть его великолепные косточки, но самому владельцу было уже безразлично. Одна из косточек по имени Эппл оказалась рядом с Денди. Она ничего не знала о Лайон, но была приветлива и всегда готова помочь. И они с одуванчиковым зернышком решили зазимовать вместе, ведь с другом легче пережить холода, непогоду и прочие неприятности. А поиски пропавшей Лайон отложили до весны.
Поселились в заброшенном домике улитки, и, когда светило яркое октябрьское солнце, перламутровые стены ракушки весело вспыхивали огоньками. На прощание золотая осень подарила друзьям пестрый кленовый лист, накрыв им нехитрое жилище Денди и Эппл. Волей судьбы под этим же листом оказались хижина тетушки Мэйпл — кленовой семечки, и крошечное поместье трех миловидных близняшек Форгет, Ми и Нот — семян незабудки. Вскоре все вокруг занесло снегом, но ни холод, ни ветер не могли добраться сюда сквозь белое пушистое одеяло, под которым было тепло и уютно.
Долгие зимние вечера соседи коротали за приятной беседой. Сестры вспоминали свой сад и шикарные балы, где собирался весь цвет местного общества. Форгет, Ми и Нот наряжались на бал в одинаковые голубые платья, отороченные белыми лентами. Розы поражали воображение присутствующих великолепием многослойного атласа, Маргаритка щеголяла в кружевной юбочке, Анютины Глазки очаровывали бархатом улыбок, Жасмин благоухал изысканным ароматом... Звучали птичьи трели, светил фонарь луны, и все танцевали до утра. Как было замечательно!
Тетушка Мэйпл снисходительно улыбалась, выслушивая восторженные рассказы юных соседок, а потом и сама заводила длинные истории. Много всего повидала она с верхнего этажа, до которого дотянулась ее ветка, изучила повадки людей, собак, кошек и даже знала каждую машину на стоянке возле дома, рядом с которым росло ее генеалогическое дерево.
Все очень привязались друг к другу, расставаться не хотелось. Но и сидеть на одном месте порядком надоело. Зимовщики мечтали отправиться в увлекательное путешествие по весенним ручьям и лужам. «Но сначала, — всегда уточнял Денди, — надо отыскать Лайон». Он был совершенно уверен, что сестра не погибла и где-то ждет его.
А в природе все шло своим чередом. И пока наши герои беседовали и мечтали, зима закончилась. Не сразу, конечно. Наоборот, чем ближе подходил срок ее прощания, тем злее и упрямее она становилась, тем больнее колола холодным ветром, тем обильнее засыпала снегом, тем крепче сковывала льдом реки и озера. Ох, как не хотелось ей признавать поражение! Но всему свой срок. Дни удлинялись, солнце припекало, снег таял…
И вот однажды, когда все сидели в гостиной у сестер-незабудок, наверху что-то затрещало, и с потолка хлынули потоки воды. Денди, как настоящий кавалер, помог дамам выбраться из рушащегося домика, а сам едва успел выскочить. Семена подхватило и понесло стремительным потоком. А потом наступила полная темнота, и Денди уже не мог понять, жив он или мертв.
Но вскоре он очнулся. Его так больно распирало изнутри, что хотелось взорваться. «Бедная Лайон, — тяжело вздыхало зернышко, — кто теперь спасет тебя? Нежная добрая Лайон, где же твой звонкий голосок и солнечные глаза?» А изнутри давило все сильнее: в Денди как будто рождалась новая жизнь. И вот уже она вырвалась и потянулась наверх. Из храброго семени показался тонкий побег, который бесстрашно пробил поверхность земли, напряг неокрепший стебелек, полностью выбрался наружу и…
…Увидев громадную голубую лужу, он понял, что в ней отражается чистое небо, умытое последними слезами ушедшей зимы. Честно говоря, даже трудно было разобраться, где именно заканчивалась лужа и начиналось небо. А еще Денди увидел тоненький стебелек с маленьким зеленым бутоном, увенчанным аккуратной охряной шапочкой. «Ой, кто бы это мог быть?» — удивился побег, но быстро сообразил, что это — он сам!
В луже отражалось еще много всего интересного. Вот — кружевная ветка яблони в крупных розоватых цветах, над которыми деловито жужжат пчелы. Вот в один из них забралась, изящно перебирая ножками, словно балерина, Большая Лимонная Бабочка, и они мило беседуют с Венчиком о погоде и новых нарядах. Вот еще одна Бабочка с Голубыми Крылышками порхает над водным зеркалом, любуясь собой. Вот в середине лужи по-хозяйски развалился Длинный Дождевой Червяк. Очевидно, он вообразил себя Анакондой в сельве Амазонки. Вот на стволе клена трудится Красавец Дятел в красной шапочке, розовых шароварах, великолепном черно-белом сюртуке и свежей желтой манишке. Без устали долбит клювом дерево, спасая его от вредителей. А где-то в вышине звучат сказочные трели — это выводят заморские арии Скворцы, вернувшиеся из теплых стран. Все трепещет и поет. Все дышит надеждой. Все цветет и радуется жизни.
Денди с улыбкой рассматривал Новый Мир, наслаждаясь теплом и светом. Бутон его раскрылся, став похожим на маленькое солнышко, на которое тут же уселась Серьезная Толстая Пчела. Ее мохнатые лапки приятно пощекотали Денди, и он громко рассмеялся.
— Не вижу ничего смешного, — строго прожужжала Пчела. — Ты мешаешь мне работать! Все бы вам веселиться. Вот и до тебя собирала мед с цветка, который просто трясся от смеха и визжал: «Ой, щекотно!» И опять такой же смешливый попался!
— Неужели поблизости есть еще такие же цветы? — поинтересовался Денди. — Что-то я не заметил...
— Да как же тебе заметить, когда от хохота и оглянуться некогда! — продолжала возмущаться Пчела.
Денди перестал смеяться и учтиво произнес:
— Угощайтесь, многоуважаемая гостья. Для меня это большая честь. — и, помолчав, добавил: — А вы случайно не знаете, как звали того, кто столь неуместно хохотал, мешая вам работать?
Но Пчела не ответила: начался дождь, и она улетела. Одуванчик закрыл личико и горько заплакал. Хорошо, что дождь закончился так же внезапно, как и начался. И опять выглянуло солнце. Венчик Денди сам раскрылся ему навстречу, но все равно было грустно.
Снова послышалось жужжание. Маленькая Пчелка подлетела к нему и сказала, что ее прислала старшая подруга, которая никогда не бывает неблагодарной. Она просила передать, что тот первый смешливый одуванчик зовут Лайон.
От счастья Денди чуть не вылетел из земли с корнем. Все в нем ликовало. Он с восторгом обнаружил, что лужа уже высохла, а на ее месте появилось множество таких же желтых цветов, как он сам. Казалось, что зеленая поляна вся в веснушках.
— Но где же моя сестра?
Будто бы в ответ, майский ветер донес песенку, которую выводил чей-то звонкий голосок: «Де-е-ендии, Денди, Денди, Денди»...
Денди прислушался и внимательно посмотрел по сторонам.
И вдруг… И вдруг! И вдруг!!! Вы не поверите!!! Он увидел свою сестричку! Она улыбалась ему издалека, и ее золотистый венчик искрился радостью. Лайон звала братца, которого терпеливо ждала всю долгую зиму и дождалась.
— Де-е-ендии, Денди, Денди, Денди...
— Ла-а-айоон, Лайон, Лайон, Лайон... — откликнулся Денди.
Цветы вторили друг другу. И даже Серьезная Толстая Пчела в изумлении зависла в воздухе, совершенно позабыв о работе. И даже солнце удивленно развело лучами и ахнуло от удовольствия.
А песенка все звенела. И казалось, множество колоколов поют гимн весне и верности.
Денди, Лайон, Денди, Лайон, Денди, Лайон… Дендилайон, Дендилайон, Дендилайон...»

Пока читал сказку, внуки не проронили ни звука, слушали с открытыми ртами. Даже не спрашивали о непонятных для них вещах (а я знал, что такие есть, потому что сделал это специально, чтобы кое-чему научить Сашу и Машу. Ведь сказки должны быть не только интересными, но и полезными). Видимо, дети настолько увлеклись, что не перебивали. Как же мне было приятно! Но еще приятнее стало от того, что во время чтения в комнату тихонько вошла жена, села в кресло и замерла, глядя на меня. А когда я прервался, Аня, решив, что повествование закончено, восхищенно захлопала в ладоши и воскликнула:
— Какой же ты у меня молодец! — вскочила с кресла, кинулась ко мне, обняла и крепко поцеловала в щеку.
— Ой, бабушка, вы с дедушкой как Денди и Лайон! — заявил вдруг Саша. — Сильно любите друг друга, правда?
Маша вскочила со своей кровати, подбежала к брату, взобралась к нему на постель и прильнула губами к его щеке.
— Мы с тобой тоже как Денди и Лайон! — прошептала она, оторвавшись от Саши.
— А то! — согласился он, повторив любимое выражение своего отца (как все-таки дети копируют взрослых! Всегда говорю сыну, что надо быть хорошим примером для подражания).
— Может, все-таки дослушаете до конца? — спросил я с напускной строгостью, когда страсти улеглись.
— А разве сказка еще не закончилась? — изумилась Маша.
— Пояснения остались. Или вам не надо? Вы все поняли?
— Хорошо, дедуль, читай, — произнесла внучка покладисто, наверняка ей не хотелось объяснять, что именно непонятно.
Я не стал заострять (время-то позднее) и продолжил:

«И напоследок, дружок. Ты, наверное, заметил, что имена главных героев — английские. Конечно, вместо Денди и Лайон могли быть, скажем, Одувань и Одувашка. Но прислушайся, какой волшебный перезвон: Денди, Лайон, Денди, Лайон… К тому же, Дендилайон (dandelion) означает одуванчик. А чтобы остальным героям не было обидно, они тоже получили английские имена: Мэйпл (maple) — клен, Эппл (apple ) — яблоко, а Форгет-ми-нот (forget-me-not) — незабудка. Хорошо знать много языков, правда? А еще лучше уметь понимать друг друга без слов, как Денди и Лайон. Но это — особый дар, который дан тем, кто любит и верит в счастье»
.
— А теперь спать! — строго произнес, дочитав последнее предложение. — Кто быстро заснет, скоро получит новую сказку.
Впереди Машу и Сашу ждет еще много-много сказок. И долгое счастливое лето на даче — уж мы с Аней постараемся! Кстати, знаете, что жена сказала мне сегодня перед сном?
— Если бы ты в жизни больше ничего не сделал, а написал только одну историю об одуванчиках, это уже было бы много и ради этого стоило жить.
— Одуванчик ты мой драгоценный! — ответил я. — Старался для тебя и внуков. И еще подарю вам не одну волшебную историю. Знаешь, ведь вся наша с тобой жизнь, невзирая на трудности, — и есть мелодия любви и верности...  Уже засыпая, пробормотал:
— А лужайку завтра же приведу в порядок, не сомневайся. 

Опубликовано в журнале «Моя судьба» № 13, 2016 год