Сломанная кифара Орфея незаконченный роман

                Я ломал стекло как шоколад в руке
                Я резал эти пальцы за то что они
                Hе могут прикоснуться к тебе я смотрел в эти лица
                И не мог им простить
                Того что у них нет тебя и они могут жить.

                (И.Кормильцев, В.Бутусов «Я хочу быть с тобой»)

                Предисловие

В колонках , разрывая ночь, входя в резонанс с арматурными струнами бетонной  многоэтажки, надсадно звучала « Алиса»:
А на Кресте не спекается кровь,
Гвозди так и не смогли заржаветь,
И как эпилог - все та же любовь,
А как пролог - все та же смерть.
Может быть, это только мой бред,
Может быть, жизнь не так хороша,
Может быть, я так и не выйду на свет,
Но я летал, когда пела душа,
И в груди хохотали костры,
И неслись к небесам по радуге слез.
Как смиренье - глаза Заратустры,
Как пощечина - Христос!

Ей вторил нервный сосед, чем то металлическим по батарее. Три часа ночи, не понятно, кто из нас моральный урод  я , или этот доморощенный ударник-полуночник. Мой сплин мешал трём ближайшим соседям, его же тремор  -  всему стояку 22 –этажного дома. Уже прошло полгода - страшных полгода, проведённых в пьяном бреду, с того момента, как не стало моего СОЛНЫШКА. В окружении множества фотографий и картин Эвридики, сидя на полу, я в одиночку вёл борьбу со второй литровой бутылкой абсента . Мне было по барабану на соседа, а ему было, судя по всему до батареи и до нашего отделения милиции – знакомый капитан полиции уже звонил мне на мобильный,  и деликатно просил, не расшатывать и без того расшатанную, где-то давным  давно  на подлодке, нервную систему  моего соседа. В этот раз заезжать не собирался,  познакомились мы с ним во время двух предыдущих приводов в отделение . и причиной тому всё тот же сплин , и всё тот же алкоголь.
Эта песня Кинчева мне всегда казалась сценарием нашей жизни. Эвридика и влюбилась то в меня из-за неё. Это был полёт, надрыв , кто слышал её в исполнении «Алисы», говорили : «Костик Кинчев отдыхает», как сейчас моя кремона – подарок Дики-жертва этого надрыва с порванными струнами и сломанным колком, уныло весела в шкафу.
За двадцать два года было всё по тексту, каждая строчка – это о нас. Хотя почему двадцать два , я всегда чувствовал, что в прошлых жизнях мы тоже всегда были одним целым, и любовь с первого взгляда с моей стороны одно из многих тому подтверждений.  Меня зовут Орфей, не знаю уж, чем  руководствовались мои родители, в подборе затейливого имени. Не иначе видели в розовом комочке на весь Союз гремящего, или может уж ОРущего, коль Орфей, известного служителя муз.
Встреча же произошла не в консерватории, а в бауманской общаге. Талонно- сухозаконские горбачевские времена, сессия сдана, застолье в честь этого знаменательного события и тут заканчивается , как всегда не вовремя, водка. Банальный выход из сложившейся ситуации: «а не послать ли нам гонца». Гонцом оказываюсь я, мои ноги всегда находили единственно правильный вектор к цели, наверное, сказывалась четверть цыганской крови в моём организме.
Задача поставлена- выяснить для начала, кто торгует в общаге водкой в ночи. Алгоритм прост, зайти в женский блок – ведь именно туда стекается вся маломальская полезная информация, плюс приятный бонус - хоть короткое, мимолётное общение в нашей мужланской казарме с девушками. Зашёл, узнал, купил , но ноги несли не туда , где меня ждали жаждущие, а обратно к источнику информации , к этим глазам первокурсницы, в которых была вечность. До этого я никогда не видел такой глубины. В этом возрасте там как правило пустота,  или по крайней мере глубина Азовского моря , когда бредёшь до середины и  всё по колено. По колено – это всегда было не для меня, а тут  сразу с головой и на всю жизнь. Сначала с головой и тут я слышу ещё и Эвридика. В совпадения я не верю в чудеса – да. Мои ноги и тогда выбрали самый правильный вектор в моей жизни. Причём , как выяснилось гораздо позднее это была не первая наша встреча. В детстве ,живя в разных республиках, практически в разных мирах мы оказались в одно и то же время под Феодосией. Маленькая девочка уронила мячик в воду рядом с пирсом, по которому стройной колонной шёл в шеренгу по двое отряд юных ленинцев к катеру, отплывающему на экскурсию в Планерское. Чуть постарше мальчик, сломав этот строй, прыгнув с пирса за мячиком, чтобы успокоить девочку. Этот случай мне хорошо запомнился, потому, что меня потом всю дорогу  пилила испуганная пионервожатая за мокрую форму и   злостное хулиганство. Как будто бабушку перевести через дорогу это поступок достойный пионера, а девочку успокоить это проступок, характеризующий хулигана. Дике же просто навсегда запомнилась эксцентричность моей выходки. Опять совпадение, или всё -таки маленькое чудо. Маленькое чудо, в веренице многих, которые в совокупности и являюсь собой большое чудо , под названием Любовь.
Всегда трогала и пугала судьба Вольфа Мессинга, знавшего точную дату смерти жены. И Эвридика и я чувствовали, что «жили они долго и счастливо», это не про нас. Счастливо – без сомнений, долго, пугающий вопрос.  Об этом говорило всё и линия жизни и легенда о наших тёзках , и немыслимое обилие четверок в нашей жизни : родился я четвёртого, встретились четвёртого, расписались четвёртого , в номере нашей  общажной комнаты их было аж две, купили квартиру на четвёртом этаже (не задумываясь и не специально). Прожили мы вместе до этой нелепой смерти 22 года – с точки зрения нумерологии это тоже четвёрка. Любой японец, при таком обилии четвёрок сам бы повесился. В Японии, иероглиф в форме цифры «4» - это смерть. У них даже четвёртые этажи отсутствуют – после третьего сразу пятый. От этого пугающего вопроса всегда хотелось скрыться,  убежать, спрятаться с головою в песок, но мы на перекор судьбе дорисовывали маркером линию жизни, визуализировали в подсознании сказочную идею : « и жили они долго и счастливо и умерли в один день». Отчасти получилось , смерть пришла лет на десять позже предсказываемого срока.
Строчка из песни  «И как эпилог - все та же любовь, а как пролог - все та же смерть» не даёт мне покоя.  Если смерть – это только начало, а любовь это вечное продолжение, в чем я никогда и не сомневался , значит есть выход и мы обязательно будем вместе. Скорее даже не выход –это банально: шаг с крыши, удавка на шею, бритва по венам и т.д,,  а вход  - некий портал, как зелёная дверь в белой стене  Герберта Уэллса, трамвай Макса Фрая, проход сквозь яузские мосты, которые мы вместе хотели пройти. Что мешало Булгаковскому Мастеру научиться летать. Моё Солнышко, впервые наткнувшись на книгу  Фрая,  жила уже постоянно  в двух мирах, в ожидании нового романа, или хотя бы сборника рассказов. Для неё это уже был не вымышленный мир, а самый, что ни на есть  настоящий. Я и сам эту реальность воспринимаю, как некую скудную проекцию чего-то большего, как сфера отбрасывает тень в виде окружности, и существам, живущим в двухмерном пространстве не понять, и не объять полноту сферы.
В легенде Эвридика умирает от укуса змеи, моя девчоночка умирает в год змеи, что это мистика, или совпадение. Мне остаётся только не уподобиться легендарному Орфею и не повернуться, выводя её из царства Аида, в коем я и так  одной ногой уже нахожусь  полгода. Кинчев в песне утверждает, что СМЕРТЬ – это пролог то есть начало, одноимённый аркан из карт таро «Смерть» подтверждает кинчевскую гипотезу, указуя на некое начинание. Мне же остается только принять  гипотезу за теорему и доказать её.
Саму легенду я услышал ещё в детстве. Это была очень трогательная и в тоже время очень печальная история.
На севере Греции во Фракии жил прославленный на всё страну своим незабываемым голосом певец Орфей. И именно его дар и вселил любовь в сердце красавицы Эвридики. Эта история закончилась свадьбой .и в русском бы варианте « И я там был мёд пиво пил…» Но не тут то было. Дальше страсти.
Однажды гуляя в лесу вместе с Орфеем, Эвридика удалилась от него, собирая цветы, и была напугана каким-то  шумом. Источника шума видно не было , но вокруг ломались деревья, слышались громкие шаги неистовой погони. Эвридика бросилась к мужу , но угодила в змеиное гнездо ногой. Змея  обвила её ногу, после чего последовал смертельный укус.
Орфей даже не успел обнять умирающую жену, в ушах стоял душераздирающий крик, а перед глазами только чёрные крылья Смерти, уносившие её навсегда в царство Аида…
Орфей ушёл от людей, все его песни ,лишённые привычного слушателя, были преисполнены горя и неземной тоски. Всё это время он искал вход в Аидо царство. Слушателями его стали звери и скалы- покидая свои пристанища гдёзда и норы, сдвигались с мест скалы, чтоб услышать эти душераздирающие песни.
  Смерть сама не брала Орфея и в результате своих скитаний, он всё-таки нашёл в глубокой пещере Тэнара ручеёк несущий свои воды Стиксу, за которым начиналось царство мёртвых. Не было места в лодке перевозчика Хорона для живых, но Орфей своей жалобной песней заставил того отступить от должностных инструкций.
Творчество же Орфея в общении с Аидом помогло ему получить обещание последнего, при заступничестве жены бога прекрасной Персефоны вернуть Эвридику на белый свет.
Единственным условием было не смотреть на неё пока не выйдут из подземелья царства мёртвых.
Уже видя свет в конце тоннеля, Орфей не выдержал и провернулся, всё это время бестелесный дух Эвридики следовал за ним. Этим он испортил всё и уже потерял свою возлюбленную навсегда….




                1.
                Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий!
                (Аркадий и Борис Стугацкие сценарий к к/ф «Чародеи»)


Вчера зашёл в «Библио-Глобус» и купил всего вышедшего за период моего безвременья Макса Фрая. Удивился , что вышло так много. Для себя решил, что читая Фрая, я буду ближе к Эвридике. Стану её глазами и ушами в этом мире. Если же им сверху видно всё, тогда просто проникну в её любимые миры. Может и производительность труда увеличилась у Фрая от того, что появился соавтор, или вдохновитель. А всё таки сверху, сбоку, или снизу? Куда пристроить эту ось к декартовой системе координат. В евклидовом, так привычном для нас пространстве, где прямые оси X, Y,Z, где прямую можно провести, имея две заданные точки, мне предстоит достроить четвёртую ось. Эта ось кривая о четырёх точках-мостах:  Астаховском, Высокояузском, Костомаровском и Андроньевском.
Всё это будет завтра, а сегодня я открываю «Сказки старого Вильнюса» Макса Фрая и окунаюсь в зачарованные волшебные  улочки старого города. Там дворовые коты сходят прямо  с холста художника, там люди материализуются благодаря литературным фантазиям друг друга. Как Вам поворот сюжета: ОНА придумывает утром в своём письме к подруге  яркого ЕГО (почему придумывает , потому что в её жизни нет ничего яркого –осень), и вот вечер – ОН  сидит на летней неработающей, засыпанной опавшими промокшими листьями,  веранде кафе  в белом пальто и описывает ЕЁ (почему белое пальто не может подождать до вешалки дома и вынуждено сушить мокрые листья, потому, что ОН боится расплескать, растерять тот вихрь эпитетов и сравнений  к ЕЁ образу – боится донести до дома силуэт, а не образ). Я бы собрал все мыслимые и немыслимы эпитеты, я бы прорисовал каждую родинку, если бы только………
Москва в выходные и Москва в будни – это два совершенно разных города. В будни, утопая в звуках сирен, нервных автомобильных сигналов, удушающих миллионов человеческих аур, мечтаешь быть выдавленным этими самыми  аурами, куда-то в тишину и размеренность замкадья. В выходные же это самое замкадье тонкими струйками просачивается в любимую мной воскресную Москву. Вероятней всего незримо действует закон сохранения всего сущего. Бешенная будничная Москва в эти дни устремляется в Подмосковье, на свой шашлычно-питейный шабаш, уступая своё место этой, полупрозрачной акварельной безмятежности. Особенно это чувствуется в старых московских переулочках.
О портале я слышал ещё в студенческие годы. Было интересно пройти его – меня всегда увлекали подобного рода приключения. Общался с ребятами, которым удалось найти портал и вернуться обратно. Слышал и о парне,  ушедшем к порталу,  и  найденным сбитым машиной. Не прошло и 27 лет, с момента, когда я  впервые услышал   о нём,  и вот  ноги меня несут  на встречу к порталу , на встречу к Дике. Берегись японцы: мне 44 года, впереди 4 Яузских моста  и крайний Андроников виадук о 4 арках. Не последний, а именно крайний. Проверено как-то на себе, ещё задолго до того , как я услышал о суевериях лётчиков-испытателей, которые просто вычеркнули слово «последний» из своего лексикона. Спускаюсь по Верхней Радищевской, настраивая себя на ЧУДО – впереди вход в Аидово царство. Зайти туда полбеды, вернее большая беда для близких, тем более что есть способы и побанальнее. Передо мной же стоит задача зайти и выйти, да ещё и не одному. Это задача максимум. Задача минимум - обрести там с Дикой тихую гавань, с возможностью появляться в этом мире. Вот где пожалеешь, что ты не круглая сирота. Мой невозврат, беда для близких, беда знакомая мне, как не кому,  беда, которая проросла, как раковые метастазы в каждой клеточке моего существа, беда которая несёт меня туда .
Подготовился, как самоубийца: оставил ключи и телефоны родных соседке, купил еды для своего маленького домашнего зоопарка (у меня три кошки и собачка чихуа хуа – опять 4), дал соответствующие инструкции. По понятным причинам сам сообщать родным о своём намерении не стал. Соседке же рассказал о своём мероприятии, как на духу. Может и восприняла это как некую блажь умалишённого, но просила обязательно дать знать , когда всё закончиться.
Выхожу из метро на Таганке. Если бы не пару одиноких прохожих и единственной проехавшей машина, можно было принять , что портал переместился к Никольской церкви, что напротив театра на Таганке. Верхне-Радищевская выглядела так безлюдно, что могла бы стать отличной декорацией для  фильма о последствиях нейтронной войны – здания стоят, люди испарились. Пройдя высотку на Котельнической набережной у Малого Устьинского моста спускаюсь на финишную прямую. От Подгорской набережной с её незначительным автомобильным движением, меня отгораживает бетонная стена. Я в пешеходной зоне один на один со своей старой знакомой Яузой. Рассуждая, про себя о тленности жизни, сворачиваю бумажный кораблик , бросаю в воду. Здесь передо мной  самая полноводная  Яуза во всём своём течении с корабликом, который только несколько минут будет принадлежать ей. Спустя мгновения он станет достоянием старшей сестры Москва реки. Через 30 метров Яуза прекратит своё существования, её мутные воды растворятся в чём то большем, лишая её индивидуальности, лишая её жизни. Как хочется, чтобы с человеческими душами всё обстояло по-иному.
Пройдя под Астаховским мостом, поднимаюсь  на середину  Тессинского пешеходного. Он пятый в этой череде мостов, под ним нет прохода и поэтому он не в счёт. Глядя на воду накатывают воспоминания о первых знакомствах с Яузой, о том, что связывало меня и Дику с этой рекой.
Первые два знакомства совершенно из разных жанров помню отчётливо. Один своего рода комичный. Со мной на абитуре в комнате жили два соседа из Тюмени, и с упорством баранов они бегали по ночам купаться в главный нефте и мазутопровод Москвы –Яузу. Мне избалованному солнцем и водами  Днепра, Чёрного и Азовского морей , была невдомёк их настойчивость. Комичность состояла в том, что после часа яузских водных  процедур ещё больше часа им приходилось смывать пятна мазута под ледяным душем, так как горячую воду, тогда как раз отключали. Второе знакомство пришлось на самое первое сентября в Москве. Во время большой перемены вывалили всей группой на Яузу покурить, и не просто тупо покурить, а с коммуникативной целью начать между собой знакомиться. Во время знакомства увидели проплывающий мимо труп. Именно в этом и  состоит трагичность второго знакомства. Именно тогда я понял , что Яуза богата не только углеводородами.
Помню наши с девчонкой ночные хулиганские забавы на Госпитальном мосту. Я пронёс из общаги мимо спящего вахтера  штук десять огнетушителей, из новой партии, ещё не приобредших места своей постоянной приписки, и устроили свой маленький Петергоф. Поочерёдно приводя в действие  огнетушители мы бросали их с Госпитального моста в воду , любуясь вереницей пенных фонтанов, выписывающих немыслимые зигзаги. Это было целое светопреставление в лучах двух фонариков со специально  вставленными цветными плёнками. Ручная работа – не забывайте о времени – как ни как первый постсоветский год.  Бегали по ночам в конце апреля, когда ещё вода относительно чистая, купаться голышом в прудах парка МВО, что через Яузу, не забыв прихватить, для согреву и придания романтического настроения, парочку бутылок вина. 
Какой была увлекательной ночная прогулка по долгонедострою нового корпуса нашей общей альма-матер на берегу всё той же Яузы. Мы бродили там, как по какому то зачарованному лабиринту. Кое-где между этажами отсутствовали лестничные пролёты, и приходилось искать путь на верх  в других местах. Каждый раз, боясь оступиться, в кровь поступала очередная порция адреналина. Добравшись до крыши, всю ночь  проговорили о боге, о вечном, укутанные звёздным покрывалом неба, так уютно располагающим, к подобного рода разговорам. Вернулись мы с этой прогулки с нашим первым ребёнком. Не удивляйтесь – для этого не надо ждать девять месяцев. Это был необыкновенный пушистый рыжий котёнок. Вторым нашим приобретением  стала широченная дверь, метра полтора в ширину, которую я спёр с этой стройки и с которой сколотил наше первое ложе.  Я тут навспоминал  года на три как минимум за расхищение государственного имущества и хулиганку.
Течение реки и нахлынувшие воспоминания ввели меня в состояние лёгкого транса, впрочем, так необходимого для осуществления моей затеи. Именно в этом состоянии и явилось мне откровение, что сегодня  вероятнее всего у меня ничего не получится. В этом откровении было ещё одно напутствие: закончить начатый путь и зайти в Андроньевский монастырь, стоящий на холме у конечного пункта  моего путешествия. Вернуться же к покорению портала следует в воскресенье в канун Ивана Купала ближе к полуночи. На автомате нырнул под Садовое Кольцо довлеющее надо мной Высокояузским мостом. Река сменила своё прямое течение на извилистое подбираясь к Костомаровскому путепроводу. В его проёме, как в видоискателе фотоаппарата застыл Андроньевский виадук, всем своим видом возвращая меня в эпоху средневековья. Именно на таких мостах по закону жанра сходились в поединке отдельные рыцари и целые полчища. Интересно, не здесь ли Тимур Бекмамбетов в  «Дневном дозоре» снимал битву сил добра и зла. Если учесть, что на холме в монастыре возвышается храм Архангела  Михаила – главного архистратига в борьбе со злом, всё обретает, еле уловимую логику. Если можно вообще искать логику в коктейле из архитектуры, кинематографа и культовых сооружений. Правда, когда ищешь знаки свыше, логика обнаруживается и в соединении менее совместимых вещей и понятий.
До портала остаётся считанных сто метров. По правую руку крутой склон монастыря, с него заснеженного мы с Солнышком, раскрасневшиеся от мороза, опьяневшие от адреналина,  летали зимой на каких-то картонках и фанерках чуть ли не под колёса проносившихся по набережной автомобилей. Счастливые, слившиеся с гурьбой 7-10 летней детворы, облепившей спуск, мы чувствовали себя ничуть не старше их. 
Останавливаюсь в пяти метрах от арки, дожидаясь очередного поезда – для того чтобы сработало, по мосту обязательно должен идти железнодорожный состав. Гул и грохот проходящего поезда заполняет арочное пространство – я ступаю в неизвестность….. Увы, неизвестность убегает от меня, сверкая пятками. Стою уже по другую сторону свода, долго рассматривая плодящиеся водовороты у центральной опоры моста, увлекающие всяческий плывущий мусор в свои маленькие бездонные преисподни. Место мрачноватое, но мир не рухнул, не перевернулся. Возвращаюсь на исходную, в смысле не к высотке на Котельнической, а ко входу в арку. Понимая тщетность второй попытки под аккомпанемент проходящего поезда, прохожу ещё раз. Результат тот же – а именно отсутствие этого самого результата. Слегка кружиться голова, но это вероятнее от того что я сам себя завёл. В следующий раз возьму с собой биолокационную рамку.
По сильно разбитой асфальтированной пешеходной дорожке,  мимо рощицы ясеней с диковинными кронами, отчасти стелящихся по земле, стремясь, стать лавками при жизни, отчасти бугрясь огроменными болезненными наростами, поднимаюсь к крепостным стенам монастыря навстречу спускающемуся человеку в рясе.
- Доброго здравия. Молодой человек, я, стоя под стенами, заметил Ваш  непраздный интерес к этому мосту. Профессиональный ?   Из строителей будете? – заговорил со мной служитель.
Не открываться же мне на самом деле первому встречном, тут и не самый первый за умалишённого примет.
- Здравствуйте. Нет, воскресенье, вот гуляю по Яузе, в монастырь хочу пройти.- выдаю более удобоваримую версию.
- Меня Тихоном зовут – послушник монастыря Архангела Михаил, воин Михайлова братства.- представился он.
Что воин видно не вооружённым взглядом – на пол головы выше меня, под рясой бугрятся мышцы, да и осанка явно не дьячка-выпивохи из сельского прихода.
- Орфей - решаю ответить я, дабы не быть невежливым – и род моих занятий никакого отношения к маршруту прогулки не имеет, просто вот хожу, ностальгирую. Зайду в храм свечку за упокой почившей жены поставлю. Читал в интернете - монастырь красивый, правда вот не действующий. В такой и мне можно зайти, а не уйти.
-  Соболезную. У каждого свой путь, извиняюсь я не о её я о наших с Вами путях. В храм это хорошо, а мост лучше обходите - гиблое там место, мост то древний, а вот после реконструкции в пятидесятые прошлого века нехорошим местом стал. Да и нам работы прибавил. А всего-то один пролёт добавили. С богом. – засобирался мой собеседник..
Вопросов роилось много, что за робота, почему гиблое, что из себя представляет Михайлово  братство , в каких качалках раздают такие торсы – понятно последний бы не стал озвучивать, но я же только в спину успел сказать :
-  До свидания.
Он дошёл до набережной, зашёл в арку и на моих глазах растворился в ней – я всё это время провожал его взглядом.
Чудо всё-таки случилось, правда, вот только не со мной. Сбежал вниз, дождался поезда, нырнул в арку, но тщетно.
Прогулялся по монастырю, пофотографировал виды на телефон. Зашёл в Спасский собор поставил свечки за упокой Эвридикиной души, и святому Андронику, чтобы помог открыть портал, получается этот самый покой растревожить.

                2.

                Hе счесть pазлук во вселенной этой
                Hе счесть потерь во вселенной этой
                А вновь найти любовь найти всегда нелегко
                Hо все-ж тебя я ищу по свету,
                Опять тебя я ищу по свету,
                Ищу тебя сpеди чужих пpостpанств и веков.
       «Ищу тебя» Слова Дербенев Л. Музыка Зацепин А. к/ф «Тридцать первое июня»


Озадачил меня монах, и в то же самое время, укрепил меня в решимости, во что бы то ни стало, пройти портал, и в уверенности его существования. Ответы на появившиеся вопросы начал искать во всемирной паутине. Мой путь к порталу начинался с памятника – новодела Дмитрию Донскому, появившегося совсем недавно у высотки на Котельнической набережной. Стоит и этот факт принять как знак. Правда, это до меня дошло, только после встречи с послушником. Так сказать «задним умом» , за который я себя иногда  просто ненавижу. За два дня до Дикиной смерти,  порвалась моя  цепочка с нательным крестиком – не придал значения, починил. Воспоминание о случайном знакомстве, произошедшем  за те же два дня до трагедии, до сих пор вгоняет меня в оторопь. Хотя тогда мы с Солнышком даже посмеялись над человеческой глупостью.
Во дворе дома я подошёл к женщине с очень потерянным видом. Захотелось, возможно, чем то помочь, на худой конец – посочувствовать. Она поведала мне свою историю, приведшую её к такому душевному состоянию. Бухгалтер с тридцатилетним стажем несла сдавать выручку в банк , не много не мало 130 тысяч рублей . Даже здесь проклятущая четвёрка. Встретила подругу да не одну, а аж с тремя кавалерами. Зашли к той в гости – давно не виделись. Выпили, не хватило, достала из сумки деньги – засветила. В конечном итоге с ними же и распрощалась. Искать виновника пропажи было глупо и неэффективно. Как смогла, восстановила своё профессиональное реноме, сняв с карты все свои сбережения и заняв недостающие у знакомых . Единственное, что я мог сделать для неё , так это сбегать за успокоительными 250 мл. коньяку. И тут она говорит:
- Фей, а не купишь по дешёвке красивый могильный камень, договорилась со знакомыми  мужиками, заказала матери на могилу, а вот теперь нечем расплатиться.
Я ещё пошутил:
- На балконе мне, что ли его держать - любоваться , до удобного случая.
И этот самый неудобный в моей жизни случай не заставил долго ждать. Пришёл домой, рассказал. Вместе посмеялись. И нам было невдомёк, что небеса уже кричали…….   
Может я теперь и перебарщиваю со знаками, но собирая из интернета по крупицам информацию пазл начинал складываться. Вообще Куликово побоище достаточно тёмная история. Ярчайшая страница в русской истории оказалась настолько же и мутной.
Две точки – начало и конец пути к порталу, оказались связанными этой самой Куликовской битвой. По самой , на мой взгляд, правдивой версии в месте теперешнего пямятника Сергий Радонежский благословил войско на победу, а в некрополе Спасо-Андроникова монастыря нашли своё последнее пристанище павшие герои. Причём это не единственноё место, ещё кладбище Старого Симоновского монастыря, массовые захоронения в Кремле, и захоронение рядом с церковью Всех Святых на Кулишках. Именно в последнем месте, а не в Тульской области, по мнению некоторых исследователей, и состоялась легендарная Куликовская битва.  Кто то сильно переврал историю. Вспоминаются слова испанского писателя Карлоса Руиса Сафона: «Поэзию пишут слезами, романы-кровью, а историю вилами по воде».
Первое июля, я на Китай-Городе , или мне может  всё-таки удастся его сделать 31-ым июня. Одноимённый фильм был одним из самых любимых Дикой. Не дожидаясь кануна Ивана Купала в этот раз начинаю свой путь от   церкви Всех Святых на Кулишках. Договориться о встрече заранее по понятным причинам не представляется возможным, но я верю, что моё безмерное желание способно устранить эту незначительную техническую неувязочку. Не стоит, как в том анекдоте, искать потерянные часы на пятачке, освещенном фонарём, я верю, встреча наша состоится в её любимых мирах, в любимых местах. Во сне мы уже встречались на набережной Невы. Прогуливаясь по Питеру мимо Медного всадника и Исакия, Дика меня позвала продолжить путь, а я получается трусливо сбежал по лестнице к Неве подгоняемый сигналами мочевого пузыря. Он всегда в этом городе ведёт себя неадекватно, наверное, сказывается сырость и промозглость северной столицы. Дика же, влюблена в этот город, впервые она им любовалась  глазами своей беременной мамы, потому и пронесла эту любовь через всю жизнь.
Если условно принять междуречье Яузы и Москва-реки на Кулишках за мир живых , а  монастырь  и Андроников виадук за вход в царство мёртвых, или просто другую реальность, то именно отсюда и стоит повторить путешествие. Дворами прохожу мимо  Военной академии ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого. Нанятые представителями династии Романовых немецкие историки-русофобы  приложили максимум усилий, чтобы извратить, стереть истинную историю Куликовской битвы. Стёртые Рублёвские фрески и грубо, зубилами  уничтоженные надписи на могильных камнях Андроникова монастыря, яркое тому подтверждение. Вот ведь ирония судьбы – военная академия, предположительно стоящая на ратном поле далёкого прошлого, названа именем одного из самых ярких представителей царственной династии. По той же иронии судьбы первая жена Петра Первого Евдокия Лопухина стала вдохновительницей строительства Храма Архангела Михаила в Анрониковом  монастыре. Сам храм ныне не действующий, но монах из Михайлова братства откуда-то взялся, да и ещё и куда-то канул у меня на глазах.
Люди вообще очень скептически относятся к всякого рода к  геопатогенным  зонам  и аномальным явлениям. Здесь недалеко через Москва-реку расположился остров с его Болотной площадью – древнейшим Кремлёвским погостом. Начиная с 90-ых, развернулась борьба за особнячки острова – в планах инвесторов было переплюнуть по цене и комфорту элитного жилья Золотую милю в районе Пречистенки и Остоженки. Борьба оказалась нешуточной, в результате из её жертв можно было сообразить ещё одно кладбище. Пожалуй, Михаилу Шемякину с его скульптурной композицией "Дети - жертвы пороков взрослых" удалось передать энергетику этого места. Большинство пассажиров Уфимского самолёта разбившегося в Европе жили в одном доме бизнес –класса , построенном на месте старого татарского кладбища. Вот так старый погост рождает новый. Надеюсь физика когда то разберётся в этих тонких энергиях, ведь дело тут не в мистике, а просто в незнании:
"Был этот мир глубокой тьмой окутан.
- Да будет свет! И вот явился Ньютон.
Но Сатана недолго ждал реванша:
Пришёл Эйнштейн, и стало всё как раньше..."
Дж.Сквайер спустя 200 лет удачно дополнил эпитафию к смерти Исаака Ньютона А.Поупа.
В пустынных, несмотря на будний день,  переулках, граничащих с  академией, я заметил яркую, или скорее мрачную, если эти понятия совместимы, компанию из трёх человек, распивающую вискарь из пластиковых стаканчиков под сенью клёна. На разливе колдовал весь в чёрном худющий парень, с длинными, редкими, ниже плеч, волосами. Рядом протягивали тару  две стендалевские, в смысли красное на чёрном, девушки, в волосах которых на фоне блестящей черноты выделялись фиолетовые, ядовито-зелёные и платиновые пряди. Макияж всех троих явно не соответствовал послеобеденному возлиянию. Как мне казалось, они так прикидываются только на свои ночные шабаши.
Переходя на другую сторону Яузы к высотке, я заметил, что в пятидесяти метрах эта троица следовала за мной, а от Троицкого храма отделились два крепких высоких монаха. Если сначала я сомневался, то, уже проходя мимо Тессинского моста, был полностью уверен, что эти две группы так не похожих друг на друга – моя свита в сегодняшнем путешествии. Готы плелись, соблюдая дистанцию,  за мною понизу, монахи же следовали вдоль набережной поверху. Не обращая внимания на хвост, углубился в воспоминания. Перенёсся в ночной старый Талин 91 года, навеянный Фраевскими Вильнюсскими улочками из его сказок. Насколько же мы были легки на подъем. Решив за пять минут рвануть куда то в уже не Советскую Прибалтику (Беловежская Пуща к тому времени уже отшумела), через полтора часа оказались на Рижском вокзале – студенту собраться только подпоясаться. В кассах билетов не было, фарца расстроила ценами несоответствующими нашему бюджету. Тоже повторилось и на Ленинградском вокзале, толкнув нас в путешествие, через город на Неве. Решили: оттуда до Талина точно доберёмся. Погуляли по Питеру, заглянули к богемным знакомым и уже через день с небольшим, ранним утром заполняли формуляр Таллиннской гостиницы с пометкой «такой то с девушкой»- Европа ети его мать. В Российских гостиницах это выглядело бы банальной аморалкой – на тот момент мы не были расписаны.  Три великолепнейших дня нам не смогло испортить даже подчёркнутое русофобство коренного населения, которое к нашему большому удовольствию, не распространилось на персонал отеля. Гуляли, куда глаза глядят, и то, что эстонцы  за месяц забыли русский язык , только подчёркивало то что мы одни одинёшеньки, как здорово, в этом городе. Отсутствие вербальных контактов превращало местное население для нас в призрачных теней. Холм старого города к ночи лишился даже их. Гуляя по неосвещённым узким улочкам, добрались до смотровой площадки , открывшей нам чудные виды на готические шпили соборов, и задержавшей нас там до самого рассвета. Вино и сыр, прихваченные с собой, заменили нам, неработающий в угоду времени, как и уличные фонари,  ресторанчик….   
Пройдя Костомаровский мост, обернувшись, я заметил, что у двух групп моих преследователей завязалась бурная беседа. Невозмутимость монахов сполна компенсировалась нервной жестикуляцией готов. Самих речей разобрать было невозможно, они всё-таки  находились на достаточно приличном удалении от меня.  Не теряя времени, я ускорился к конечной цели. То что им всем что то от меня надо - было очевидно. При этом их беседа давала мне вполне приличную фору. На мост въезжала электричка. До арки оставалось несколько метров, когда я увидел стаю чаек, пролетавших низко над Яузой в соседний  проём. В такое наверное трудно поверить, но в середине арки эти чайки растворялись, как кусочки рафинада в прозрачном стакане кипятка, на пару секунд оставляя пятна плотного хоть и в меру прозрачного, но неоднородного пространства.
Стайка чаек появилась и на кладбище во время Дикиных похорон, приведя всех присутствующих в недоумение . За много километров от погоста не было ни одного водоёма , и тут вместо привычного в этом месте воронья, стая белых невесомых чаек , пролетевших прямо у нас над головами. За день до этого в крематории, когда гроб начали спускать в печь, появление яркой бабочки в конце осени было не меньшим чудом.
Я ступил в арку, голова закружилась и перед глазами в туманной прозрачной дымке появилась, парящая над землёй,  Дикина фигура с непривычно длинными волосами в белоснежной сорочке до пят. Она выглядела ангелом, коим и при жизни всегда для меня являлась. В неприятных, иногда даже опасных жизненных ситуациях я всегда физически ощущал её присутствие. Это было и в сложных горных походах, и во времена бандитских разборок 90-ых, и уже гораздо позже, когда смерти удавалось подойти ко мне на предельно близкое расстояние, чтобы почувствовать её леденящее дыхание в затылок.
Очнулся я под каким то мостом, сидя прямо на пешеходной дорожке, морок моего сознания постепенно рассеивался – Дикино видение исчезло, а передо мной стоя старый знакомый послушник Тихон. В этот раз мне удалось рассмотреть его получше: рост под метр девяносто, могучая фигура, бугрящаяся из под рясы развитой мускулатурой. Не смотря на свои где-то 35, правильное , можно даже сказать аристократическое лицо обрамляла аккуратно подстриженная светло-русая бородка. Его голубые глаза пристально смотрели на меня сверху вниз:
- Добрый вечер, молодой человек, если не ошибаюсь, кажется, Орфей. Что-то мне подсказывает, что наша повторная встреча не случайна, и в прошлый раз Вы всё-таки слегка слукавили. А я ведь Вас предупреждал , что место гиблое. Вас не удивляет , что в этот раз мы встретились совершенно в другом городе.
Я уже окончательно пришёл в себя , осмотрелся по сторонам и первое , что бросилось в глаза – это купол Исаакиевского собора и шпиль Адмиралтейства. Меня каким то немыслимым образом занесло в Питер – чему уж тут удивляться, я был готов к любым сюрпризам.
- Добрый вечер - поприветствовал я монаха поднимаясь на ноги – может хоть в этот раз объясните, в чём состоит загадка того самого гиблого места. Да сегодня буду искренен – мой интерес к тому мосту не праздный и не случайный. У меня умерла любимая жена , и как не странно это звучит – я ищу способ с ней хоть иногда видеться. Для меня, как в прочем и для Вас факт бессмертия человеческой души это данность, не требующая доказательств. Мне в жизни уже раз довелось общаться с душой умершего, так почему я не могу это повторить с самым дорогим, самым любимым моим человечком.
Монах присел на парапет, всем своим видом давая понять, что сегодня он всё-таки настроен на серьёзный разговор:
- Может я Вас удивлю, сказав, что кроме того, что души бессмертны, они ещё и возвращаются в новых телесных оболочках. Я, как Вы заметили, не проповедую буддизм, просто сама идея реинкарнации была заложена в раннем христианстве, и утоплена  в крови монахов, переписывавших священные тексты, легионерами императора Константина, - послушник рукой указал на парапет , предлагая присесть. – Орфей, Вы очень торопите события – на фоне вечности наша жизнь мгновение, любовь это чудо из чудес, и любящие души всегда притягиваются. Для того, чтобы встретиться с возлюбленной вам просто нужно подождать своего часа.
Я присел рядом и попытался перебить Тихона:
- И всё-таки, что там  за место, и можно ли с его помощью осуществить мою мечту.
- Моё послушание сводится к тому, чтобы оберегать покой душ усопших в пределах Спасо-Андроникова монастыря. Это место особое. Реки, часто текут по разломам земной коры – это раны и шрамы  земли нашей. В окрестностях самого же монастыря, находится древнейший из Некрополей земли Русской. В миру эти места называют геопатогенными зонами – и время там течёт не так, и аршин там не всегда аршин. Андроников виадук из-за влияния этих двух факторов стал вратами в иной мир. С приходом Романовых, с самого начала Никонианского раскола, масонство переврало нашу историю .В погоне за чудным и неизведанным, попрало все земные и священные законы.  Подобные места для них это возможность вербовки армии из нежити, армии по числу, превосходящему все армии мира вместе взятые. Именно о возможности этой страшной войны и говорится в Откровении Иоанна Богослова.
- Значит если отмести табу и Ваше послушание, - нетерпеливо встрял я – посредством арки Андроникова виадука можно воссоединиться с Эвридикой ?
- Теоретически да, вернее даже почему теоретически, Вы несколько мгновений назад с нею виделись. Если заметили, по пути к мосту Вас кроме наших монахов сопровождала группка экзальтированных молодых людей. Упомянутые мною силы используют готов и эмо в тёмную, чтобы открыть для себя портал. В целом эти молодёжные течения объединяют людей слабых, скрывающих за вызывающими масками целый сонм человеческих комплексов. С их энергетикой путь в портал закрыт, поэтому они и попытались использовать Вас в качестве проводника. – Тихон пятернёй зачесал такие же русые, как борода,  волосы со лба назад.- Вы со своей силой умноженной на одержимость, как никто иной подходите для этой цели. Но я ещё раз прошу набраться терпения и предоставить все на волю Господа нашего. Мы сейчас попали  с Вами тоже в очень непростое место. По преданиям  в древности на месте Литейного моста, где мы сейчас и находимся,  лежал  жертвенный камень Атакан обагрённый кровью тысяч пленных. Именно молитвы пленных изменили русло реки, укрыв под водой кровавый валун. До сих пор ненасытный Атакан мстит людям забирая всё новые и новые жертвы, и может быть, только моё присутствие не позволило Вам присоединиться к их числу.
- И всё таки, Тихон, - не унимался я, -  могу я с Вашего разрешения и с Вашей же помощью пообщаться со своей Дикой.
- Нет, нет и нет. Я страж, а не проводник, а вот они Вас не оставят в покое. Готы даже против Вашей воли попытаются использовать Вас, как проводника. – умиротворяющее спокойствие Тихона постепенно улетучивалось, он даже вскочил  с парапета, для убедительности жестикулируя руками, - На Вас объявлена охота. Орфей, я Вам не нянька и ношусь с Вами только потому, что Вы представляете сейчас угрозу герметичности портала. Только Вы оставите свою безумную затею – они от Вас отстанут. Вы мне симпатичны, но сейчас я Вас оставлю – будет время поразмыслить над моими словами.
Тихон быстрым шагом, не поворачиваясь,  двинулся под свод Литейного моста. На моих глазах его могучая фигура начала таять, пока полностью   не растворилась в Питерских сумерках.
Несколько минут после ухода стража я приходил в себя. Не единожды останавливаясь в маленькой уютной гостинице на Фурштатской , в номере с окном в ванной – Дикиной маленькой мечтой, мы прогуливались вечерами по набережной . До гостиницы отсюда было рукой подать.
Я ещё был внизу , когда , словно в доказательство слов Тихона , пара готов идущая по пешеходной части моста , быстро вскарабкавшись на литые перила,  сиганула вниз – в пучину Нивы. Чёрный Cadillac Escalade, всегда почему-то напоминавший мне катафалк, остановился на мосту на месте трагедии. Окно опустилось, - принеприятнейший тип, совершенно лишённый всяческой растительности на лице, включая, как мне показалось и бровей, сначала посмотрел вниз , где сомкнулись над парой тёмные воды Невы, потом перевёл выцветший взглядом на меня и резко тронул с места.
Я прошёлся до Фурштатской, не переставая думать о случившемся. Слова Тихона тоже не давали мне покоя. В тихом скверике уютной улочки возле Американского консульства, мне показалось , что припаркован всё тот же Кадиллак с моста. Только перед входом в гостиницу смахнул с себя оторопь, чтоб нормально пообщаться с портье. Номер, который мы заказывали с Дикой был свободен, и портье любезно протянул мне ключи, после списания средств с карты.
Сам номер меня тут же погрузил в грустные , но такие сладкие воспоминания. Мне каждую минуту казалось , что сейчас из той самой ванны с окном,  выдет Дикатакая свежая, живая, здоровая с раскрасневшимся от ванны лицом и мокрыми растрёпанными волосами.
Залез в телефоне в интернет, заказал обратный билет до Москвы, и взялся изучать особенности моего нового знакомца моста-проводника. И сами виды да и тексты наводили на мысль, что он не так уж прост. Да что виды, если я сам оказался под ним сделав только шаг к неизвестности в Москве.Так , что удивляться уже поздно. Строительство его началось в 1875 году (в сумме опять четвёрка) под руководством инженер-полковником А.Е. Струве и инженера-лейтенанта А.А. Вейса. Четыре года длилось его возведение, постоянно сопровождаемое большими человеческими жертвами. СВ самом начале 28 человек погибло – грязная жижа прорвалась в кессонные конструкции, поглотив их, через год прогремел взрыв , причины которого так и не были выяснены, унеся ещё 9 жизней.
По городу пошли слухи, что всему виной кровавый валун прозванный в народе Древним Аттаканом.
  Историки утверждают, что в глубокой древности этому камню поклонялись и приносили человеческие жертвы племена, обитавшие когда-то в устье Невы. Как гласит легенда, пленных, захваченных во время войн, убивали и окропляли их кровью этот камень. И тогда пленники стали молиться Неве, просили, чтобы та спасла их от страшной смерти.
И река словно услышала их молитвы: она изменила свое русло, и страшный камень, лежавший на берегу, теперь оказался на дне. Но теперь Атакан стал мстить людям, проплывавшим над ним: то лодка утонет с рыбаками, то по нелепой случайности какой-нибудь моряк окажется за бортом корабля...
 
                3.
                Чудеса там, где в них верят,
                и чем больше верят, тем чаще они случаются.
                (Дени Дидро)
Приоткрыть занавес потустороннего мира мне действительно посчастливилось не единожды. Есть множество людей, которые увидев, что-то экстраординарное, не описанное наукой, или не имеющее аналогов из собственного жизненного опыта, скорее пойдут к психиатру, нежели поверят собственным органам чувств. Я к их числу к  счастью не отношусь. Усомниться и перепроверить да, отмахнуться , сказав себе примерещилось- нет.
Для общения с высшими силами человеку необходимо перейти в состояние изменённого сознания. Многие конфессии и религиозные течения используют алкоголь и др. алколоиды (причастие в православии (кагор), сантерия (помесь католицизма и Вуду) (ром), галлюциногенные грибы - индейцы и т.д.) . Основная задача обряда –отключить рациональную часть сознания.  Моё представление о БОГЕ в том числе включает понятие «Я ЕСЬМ БОГ» , вернее его частица. Наши подсознания объединены в ноосферу (Вернадский) и это работает как Интернет – я за пол часа до принятия решения применять газ на Дубровке (получается подслушал мозговой штурм на Лубянки-они наверное очень громко думали) озвучил это решения, Дике сниться землетрясение с множеством воды в тот момент, когда на Гаити и происходит то самое землетрясение – СМИ о нём ещё не сообщали. Появляющиеся стигматы у одержимых верой, олимпийские кольца материализующиеся в виде облаков сейчас в Сочи и в 1980 г. в Москве – это работа нашего подсознания личного, или общественного – так сказать «материализация чувственных идей». Наши эмоции материальны – отсюда и чудотворность икон (правда тут ещё добавляется эффект плацебо, но и в этом случае включается подсознание). Один интересный случай, как хорошая иллюстрация –  брат знакомого, обкурившись анаши, просидел долгое время перед выключенным телевизором , вся эмоциональная картина говорила о том, что человек смотрит хоккей (который там в это время на самом деле шёл). Проторчав перед выключенным телевизором до конца матча (они на него смотрели, как на придурка) он рассказал о счете ,кто сколько забил и на какой минуте, и каково их было изумление, когда уже в новостях рассказали всё тоже самое. Я ни в коей мере не пропагандирую подобный метод медитации, ёще Менделеев после изобретения пропорции водки сказал «не бывает вредны веществ, бывают вредные количества».
Я сейчас говорю о нашем подсознании,   традиционная наука говорит о том, что мы используем 5% возможностей мозга. При этом посредственный мозг, ничего не знающий о вирусологии и генетике за несколько дней синтезирует антитела в борьбе с тем , или иным вирусом, фармакологическим институтам с огромным персоналом для этого требуются месяцы, в минуты опасности тоже подсознание включает механизмы синтеза адреналина в разы увеличивающего физические возможности человека.
Алкалоиды – это только один из способов включить подсознание, вырубив сознание. А вообще-то искусство в неоплатном долгу перед, всякого рода дурью – я думаю это неоспоримый факт.
В 90-е у нас с двоюродным братом Олегом был бизнес. Вернее он был у нас Дикой, а брат был неприкаянным и инфантильным – вот и взяли его под своё крыло. Больше, чем на роль водителя Олега не хватало. Так как вместе выросли, вместе приехали поступать в Москву, одним словом с детства вместе. Не смотря на долю его участия в делах, по документам были прописаны его 50 процентов в компании. Так случилось что с крахом МММ, мы тоже оказались с приличными долгами. Кормить две семьи и разбираться одновременно с долгами бизнес не позволял. Делить особо было нечего : мы с Дикой взяли на себя долги, Олегу отдали машину. Брат ушёл в бандиты, хотя от вида крови из пальца - зеленел, а из вены - падал в обморок. Вот такая профнепригодность в самом начале выбора рода деятельности.
Полтора года мы не общались – Олег ушёл сильно обидевшись. Только родственники мне высказывали, какая я сволочь – отпустил бедного брата, наконец, жить своим умом. Возвращение «блудного» брата произошло в канун Нового года. Олег приехал в офис ещё с двумя братками и с мировой. На тот момент мы с Дикой занимались строительством. К радости примирения добавилось ещё и удовольствие от перспективы получить подряд на строительство большого торгового павильона на Соколе. Именно с этой просьбой и приехала делегация, облачённая в кожу и возглавляемая Олегом. 
Предложив Олегу вернуться к деталям проекта – смете , разрешениям, технической документации, после Новогодних праздников – мы расстались . Дело было 30 декабря. Он же собирался съездить на праздники на историческую родину – к родителям на Украину.
Тревожный звонок прозвучал на Рождество рано утром. Двоюродная сестра, даже не сдерживая слёз , сумбурно просила привезти красивой ткани, чтобы оббить гроб. Из всего ею сказанного следовало, что Олега подрезал родственник, угодив ножом в солнечное сплетение и перерезал обе артерии, питавшие почки , поворотом ножа. Но Олег не был мёртв, он лежал в реанимации. Я кинулся искать необходимые лекарства, поднял все свои связи. Договорился с лучшим сосудистым хирургом Москвы, что он не только возьмется за это дело, но и срочно вылетит на место, получив по факсу от меня историю болезни, Так что к вечеру, я уже сам был в самолёте, возвращающего меня на злополучную родину.
Уже к полуночи я был у братской постели в реанимации. На мою просьбу побыть с ним ночью, услышал циничное, так характерное для людей её профессии , от медсестры : « На двоих стелить?» - ушёл ночевать к сестре.
Утром, минуя длинную очередь знакомых к пункту сдачи крови – они все откликнулись на объявление по местному кабельному телевидению, я поспешил к кабинету главврача. Пока уговаривал того отправить факс в Москву с полной историей , у него зазвонил на столе телефон. Он выслушал и не говоря ни слова сорвался и куда-то побежал. Всё было понятно без слов. ОПОЗДАЛИ!!!!..... Я медленно последовал в реанимацию, ещё на лестнице, я его встретил возвращающегося с дежурной для таких случаев фразой « Мы его потеряли…». Потом всё уже происходило , как в тумане. Сестра в палате реанимации в обмороке, прикрытое с головой тело брата, морг… Во всех этих предпохоронных хлопотах, я даже лично помогал медсёстрам ровнять тело брата в гробу – вручную надламывал руки и ноги и слушал треск безжизненных сухожилий.
Ночью было прощание у гроба. Тётка с дядей спали в соседней комнате, накачанные лекарствами, в углу сидела нанятая бабушка –соседка – плакальщица, которая тоже спустя некоторое время заклевала носом и преспокойно уснула. Я сидя у гроба просил у Олега прощения за всё, что намеренно, или ненамеренно сделал в его жизни плохого. И тут что-то произошло, и я услышал уже его извинения.
Он просил прощения за то, что хотел меня убить. Даже весь сценарий изложил: я строю для них павильон, они оставляют меня без оплаты, а после последовавшего за этим закономерного  конфликта, на материальной почве, увозят в Тульскую губернию и в лесочке без сознания прикапывают в сугробе. Когда оцепенение от этого странного сеанса связи прошло, я начал анализировать ситуацию. Может день выдался тяжёлый и голова моя сама собой не по детски дурит. Но всё же решил проверить. На 9 дней на поминки уже в Москве, я собрал всех братовых коллег-бандитов и близких друзей. Под действием алкоголя не один человек из Олегова окружения , по одиночке, под предлогом покурить поведал мне подробности услышанные ранее от очень странного источника , и при очень странных обстоятельствах.
    Уже этот один случай большинство скептиков смогло бы заставить усомниться в своём мнении, что здесь мы умираем навсегда. Но были и другие случаи.
Мы сняли с Дикой квартиру в Лосе, у ранее благополучной семьи. Последний вывод нам помогла сделать домашняя библиотека – прижизненный Некрасов и Горький, подписные советские издания Дюма, Купера и много-много другого, что для обычного собирателя стоило бы тонн сданной мукалатуры* (сн. В СССР можно было получить в пунктах приёма вторсырья дефицитные собрания сочинений разных популярных авторов). На тот момент от детей  хозяев удалось узнать, что мама умерла, и они срочно сдают квартиру. Позже с Дикой , не сговариваясь, мы почувствовали, что с квартирой что-то не так. Даже гости чувствовали незримое присутствие кого-то. Этот эффект присутствия можно было списать на книги. Ведь прочитанные книги оставляют на страницах частички нас – наши эмоции и переживания. Это как с намоленными иконами. Я часто пользовался в детстве, практически вслепую, подобным способом выбора книг в библиотеке. Медленно передвигаясь между стеллажей, я сканировал незримую «радиацию» исходящую от книг. Практически никогда не ошибался – рука тянулась к зачитанному потрёпанному корешку, подтверждавшему востребованность его хозяйки. С этой « радиацией» я был знаком – тут было, что-то другое. От соседей удалось узнать, что в советские времена жила действительно очень успешная татарская папра. Он бансщик в Сандунах, она не последний работник Интуриста. Ворвавшийся в нашу страну капитализм со своим алчным оскалом существенно изменил , ранее размеренный, если не сказать респектабельный, уклад этой семьи. Они не нашли себя в новых обстоятельствах и начали крепко пить. Вероятнее всего в один из запоев у хозяйки не выдержало сердце. Мы с Дикой сами придумали ритуал избавления от «привидения». Старый русский поминальный обычай – поставить сосуд с водкой, прикрыть кусочком хлеба усопшему. Мы на ночь налили более пол стакана, прикрыли хлебушком. Утром же были изумлены, что водки в стакане не осталось, и вместе почувствовали, что неприкаянная душа, наконец, нашла свой приют.
     Уже после Дикиной смерти залезла в голову одна кощунственная и явно не жизнеутверждающая мысль. Жизнь это неустанное и неумолимое движения против течения к единственной и незыблемой цели – смерти. Только избранным открываются маленькие ручейки к той же цели , но по течению. Блаженны неисправимые романтики , придумывая для себя на этом пути, тихие гавани под названием  -  мечты, и безумны прагматики, пытаясь придать этому движению смысл, изобретающие для себя цели. И не смотря на все эти чудеса, описанные мною, в момент слабости вдруг решил, что смертью заканчивается. всё. Но небеса вопиют ко мне, что нет , нет и ещё раз нет.
Уже после опыта «общения с Олегом», Мы с Дикой поехали на похороны мужа её сестры в другой город. Сергей ушёл очень рано и очень внезапно. Оставались недоговорённые темы, и я надеялся, что снова произойдёт чудо и расставит все точки над I. Во премя похорон, я так и не был  удостоен никакого спиритического сеанса. Откровение явилось позже – уже на поминки в сорок дней. Оставшись к комнате с горящей лампадкой, которую не тушили все сорок дней. – мне явилось чудо. Огонёк от лампадки оторвался, в виде какой то шаровой молнии  размером не более перепелиного яичка, или помидора чери , проследовал по вертикальной траектории вверх и растворился в потолке, даря мне ещё одно доказательство вечности человеческой души. 
 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ