Как научиться плавать?

- Дедушка, а мы с тобой сегодня куда-нибудь пойдём? Смотри, какая хорошая погода. Так хочется прогуляться. И я давно твоих рассказов не слышала.
- Нет, Анюта, не пойдём. Сегодня мы с тобою по-плывём на лодке. По берегам старицы много красной и чёрной смородины поспело. Нам с тобой задание – на-брать ведёрко-другое ягоды. Бабушка на зиму изуми-тельное желе сделает. Ты смородиновое желе когда-нибудь пробовала?
- Конечно! Бабушка угощала всех в прошлом году.
- А ещё мы прокрутим смородину и сахаром засыплем. Зимой с чаем – объедение.
- Мне тоже очень нравится, особенно чёрная смородина. Дедушка, а варенье из смородины можно варить?
- Всё можно, но полезно ли? При варке все витамины уничтожишь. А в сырой засахаренной ягоде витамины сохраняются. Из северной ягоды мало кто варенье варит. Клюкву вообще лучше заморозить. А бруснику просто водой заливают и так хранят всю зиму. И голуби-ку, и чернику, и морошку, мне кажется, портить варкой не стоит. Все они и так хороши. А ещё мы с тобою нарежем немного веток чёрной смородины и соберём листьев брусники – из них получается чай очень ароматный.
Собрались быстро – болотные сапоги, геологические костюмы, антикомаринная мазь всегда наготове. В это время года много не только комаров, но и мошки, а от неё даже накомарники не всегда спасают. Уже через двадцать минут Василий Петрович с внучкой, захватив вёдра, шагали по тропинке в сторону старицы. Лодка хоть и старенькая, но довольно крепкая, была перевёрнута на берегу. Лёгкая, деревянная, плоскодонная, с «обрубленной» кормой – на севере такую лодку называют «веткой» - прослужила верой и правдой не один год. Вёсла тоже деревянные с железными уключинами лежали под ней. 
Сравнительно легко перевернули лодку и по чур-бачкам спустили её на воду. Василий Петрович уложил вёсла и вёдра в лодку.
- Анюта, прыгай в лодку и садись на кормовое сидение.
- А ты?
- А я оттолкну лодку и запрыгну в неё. А потом сяду за вёсла. Ты когда-нибудь каталась на лодке?
- Нет. У нас и лодки нет. Да и речки или озера по-близости нет. Нужно ехать далеко.
Дедушка помог внучке забраться в лодку, и когда Анюта уселась на сидение, слегка приподнял нос лодки и оттолкнул её от берега. А сам запрыгнул в лодку на ходу, не забыв слегка ополоснуть сапоги от налипшей грязи. Как только лодка закачалась на воде, Анюта вцепилась в борта и закричала:
- Ой, деда, я боюсь. Она сейчас перевернётся. А я плавать не умею.
- Не бойся! Лодка устойчивая. Да и я рядом – ничего с нами не случится.
- Да, тебе хорошо говорить, ты вон, сколько плавал на своей Колыме. А я первый раз в лодке. Да на такой маленькой.
- Не такая уж она и маленькая. Бывают и меньше. А ты привыкнешь, и очень быстро. Даже не заметишь как.
- Деда, а тебе первый раз тоже было страшно? А плавать ты как научился? Я имею в виду не на лодке, а так. И вообще, тебе часто страшно бывает? Мне почему-то кажется, что никогда.
- Ну, ну! Успокойся. Вот сразу сколько вопросов. Давай по порядку. Пока плывём, я тебе расскажу, как я научился плавать, а будем собирать ягоды, про страхи побеседуем. Хорошо?
- Хорошо.
Анюта слегка разжала пальцы, но по-прежнему крепко держалась за борта лодки. Первоначальный страх на грани ужаса сменился любопытством, и девчонка стала с интересом разглядывать набегающие берега старицы. Ветра в этот солнечный день практически не было и деревья как в зеркале отражались от поверхности воды. Приближающаяся осень уже успела нанести свои краски на лес и на ближайшую тундру. Красота. Вот только комары и мошка свирепствуют, даже в рот и уши залетают.
Анюта не вытерпела и опустила ткань накомарника на лицо. Дышать сложнее и хуже видно, зато эти кровопийцы не так донимают. А Василий Петрович чуть мазнул ДЭТой шею, за ушами и кисти рук, и приналёг на вёсла. Лодка бесшумно заскользила по гладкой поверхности старицы, оставляя за собой красивый расходящийся след, чуть нарушенный кругами от вёсел.
Когда лодка вышла на середину старицы и набрала ход, Василий Петрович продолжил:
- Плавать, как впрочем, и кататься на велосипеде я научился сравнительно поздно. Не было условий. Как я завидовал  мальчишкам, у которых был велосипед. И только в четвёртом классе родители купили мне школьный велосипед «Орлёнок». Радости моей не было пре-дела. Буквально с третьего раза я почувствовал равновесие и больше не расставался со своим «железным конём». На рыбалку, купаться на речку, за травой для прожорливых кроликов и даже в магазин за 300 метров и то на велосипеде. И даже странно было, как это я не мог раньше держаться на велосипеде.
А вот с плаванием было не так просто. Пока жили в Заполярье, про купание и не думали. Так, плескались иногда у берега или на перекатах. Да и то всего не-сколько дней в году. Вода холодная, даже в самые жар-кие дни. А таких дней – по пальцам можно перечесть. Не зря на севере шутят: - «Лето в этом году было очень жаркое, но… я  этот день пропустил».
Так вот, о плавании. Случилось это на Кавказе около Горячего Ключа. Есть там такая речушка Псекупс. Вот в ней я и получил первый урок плавания. Мне тогда только что исполнилось восемь лет. Жил я у бабушки – для тебя она прапрабабушка.
Речка небольшая, но порожистая. Между переката-ми имеются довольно глубокие омуты. Чаще их называют плёсами. У бабушки на берегу речки  был огород, где она выращивала картофель, тыкву, кукурузу и ещё что-то. В тот день мы с бабушкой пошли сажать картошку. Хорошо помню – земля лёгкая, супесчаная, легко копалась. Но мне очень быстро это дело надоело, и я от-просился у бабушки погулять по берегу реки.
Берег в том месте высокий, обрывистый, глинистый. А под обрывом - широкий плёс. Не знаю, какая там была глубина, но мне, как потом выяснилось, было уж точно «с головой». Я увидел какую-то интересную ягоду на кустах, что росли прямо над кручей, и потянулся за вет-кой. Комок глины обломился, и… я кубарем покатился вниз. Даже не успел испугаться, как оказался в воде. Но дна так и не достал – через несколько секунд вода вы-толкнула меня наверх, и я забарахтался  руками и нога-ми. Воды, конечно, нахлебался, но ко дну не пошёл.
Первый шок прошёл быстро. Я понял, что могу дер-жаться на поверхности и дышать. Грёб, конечно, по-собачьи и почти на месте, но течение потихоньку меня сносило к перекату. К берегу, с которого я сорвался, плыть было бесполезно – обрыв, влажная скользкая глина, выбраться не реально. До противоположного берега, до которого метров тридцать, добраться я и не помышлял. Оставалось одно – довериться реке. Она меня и вынесла на перекат. На перекате я добрался до бере-га, снял и как мог, отжал одежду, поднялся на высокий берег и потопал к огороду.
А бабушка уже с ума сходила, бегая по берегу. Вот был, и нет мальчишки. Как сквозь землю провалился. И тут я метрах в ста от неё на берег поднимаюсь.
- Идэ тебя черти носили, идолову душу?
- Бабушка, жарко, я искупался маленько.
- Да хиба рази туточки купаются? Вона круча яка. И шибко глубко – утопнуть можно.
- Бабушка, я на перекате купался – там мелко.
- Ну, рази шо на перекати. Но мни мог сказаты? Я вся извелася туточки. Вот був тут и нету тебя.
И бабушка так, незлобно дала мне подзатыльник.
- А мокрущий, мокрущий-то! Ты чё, в одёзи купався?
- Да, нет, бабушка. Это я на камне поскользнулся.
- Ну, ладно, пишлы подсохнешь, согреешьси и узварчику попьемо. Что-то в горле пересохло, тебя искаю-чи…

- Вот так я и научился плавать. – Закончил свой рас-сказ Василий Петрович, направляя лодку к берегу, где он раньше приметил много кустов смородины. – Потом я со старшими друзьями часто плавал. И даже с «Петушка» прыгал. Есть там такая скала на берегу в виде петушиного гребня. Красивая скала. Я там был недавно. Всё вокруг изменилось – санатории, кафе, магазины по-настроили. А скала такая же стоит.
Лодка плавно ткнулась в берег и остановилась. Василий Петрович выпрыгнул через носовую часть лодки и привязал  её к ближайшему кусту.
- Ну, всё, Анюта, приехали. Пойдём, проверим мою «плантацию». Если никто её не обобрал, то здесь мы много наберём смородины.
Анюта подхватила вёдра, и уже без помощи деда выпрыгнула на илистый берег. Вдвоём они легко взобрались на невысокий берег старицы, густо поросший тальником, багульником и кустами красной смородины. Следов конкурентов не оказалось. Кусты смородины манили яркими, увесистыми гроздьями спелых ягод. Первые ягоды, естественно, просились в рот, и только потом забарабанили о дно вёдер. Сборщикам стало не до разговоров. И даже комары меньше стали надоедать.
А может быть, так казалось?