Человек-волк

Он вгрызался в его губы, жадно, самозабвенно, слизывая выступавшие капельки крови, впиваясь острыми ногтями в трепещущую плоть, терзая и даря наслаждение…Одежда, изодранная в клочья диким зверем, обрывками валялась на земле. Тау даже не пытался сопротивляться, да и бессмысленно было противостоять дикому, безумному, нечеловеческому напору…
А еще потому, что наслаждение было невероятным. Воздуха едва хватало, пульс бешено носился по телу, мысли…да какие там мысли…лишь безумные обрывки…и вопрос - что будет, когда все это закончиться?
Тау видел потухший горизонт. Еще немного и его в прямом смысле поглотит это неистовое существо. Оттолкнуть, бежать, пока еще не поздно… Поздно. По шее заструился кровавый  ручеек… видно клыки уже прорезались. Ну и пусть! Должен же он отплатить за то наслаждение, которое не испытывал никогда в жизни. Да он только сейчас и понял, что значит жить, желать, отдаваться целиком и полностью, не смотря ни на что, вопреки всему. Нет, он уже не вернется к прежней жизни. Она стала пуста, в миг, в одно мгновенье, лишь Зверь дотронулся до него своим влажным носом.

Он нашел умирающего волка в лесу, когда забрел в самую чащу в поисках редких лечебных трав. Во всем селении было всего несколько человек, занимавшихся врачеванием, Тау был одним из них. Он с детства разбирался в растениях, знал отвар из каких трав нужно выпить от живота, какие листья приложить к ушибам и ранам, даже скотину и ту умудрялся лечить. Дар этот передался ему от бабки, старой ведуньи. Тау мог день и ночь возиться с больными, пытаясь помочь каждому страждущему, за что и пользовался у своих заслуженным почитанием.

Зверь неподвижно лежал на земле, медленно истекая кровью, в боку было сразу три стрелы, да еще в капкан угодил, бедолага. Люди волков боялись, а, следовательно, ненавидели, и, не смотря на то, что последнее время те вели себя довольно мирно, селяне продолжали на них охоту.

Разглядывая зверя, Тау не испытывал ни малейшего страха. Видимо из-за необходимости проводить большую часть времени в лесу, это чувство давно атрофировалось. Несмотря на юный возраст, он заметно отличался от своих непоседливых, шумных сверстников. Вместо общих игрищ предпочитал уединение, прогулки по лесу, приготовление целебных снадобий.

Юноша опустился на колени, пощупал. Волк еще дышал, но слабо, чуть различимо. Тау погладил его по голове, как гладил собак в родном селении. Тот слабо пошевелился, открыл глаза. Тау невольно отшатнулся. Нет, он испугался ни зверя. Глаза, что смотрели на него из-под лохматых бровей, были глазами человека. Если бы в этот момент зверь заговорил, Тау не удивился бы.

Он связал ему передние лапы. Мало ли что? Еще испугается, начнет вырываться и покалечит обоих. Тот не сопротивлялся. То ли понимал, что человек желал ему добра, то ли сил не было, а может быть и то и другое.

Тау осторожно расцепил капкан, затем вытащил стрелы и, приложив лечебные листья, которые набрал по пути, замотал раны самодельными бинтами. Прикрыв волка своей рубахой, направился к ручью. Набрал воды в лодочку из дубовой коры, опустился на колени и, приоткрыв зверю пасть, осторожно стал вливать тоненькой струйкой, искоса поглядывая на огромные клыки. К слову сказать, волк был необычных, огромных размеров. Это было видно даже, когда он лежал.

Зверь попробовал пошевелиться, облизывая нос мокрым языком. Видно от воды немного полегчало. Настороженно глядя на Тау, немного поворочавшись, все же заснул. Тау отчего-то не смог оставить его одного. Так и просидел всю ночь, прислушиваясь к неровному дыханию. Пригревшись к теплому боку, сам не заметил, как уснул.

Наутро проснулся от того, что в руку тыкалось что-то мокрое и холодное. Приоткрыв глаза, сам похолодел. Над ним возвышалась огромная мохнатая гора. Он и не думал, что умирать придется в столь юном возрасте. Ну что ж, он же зверь - не человек, он не понимает, что убивать плохо. Люди убивают, а это гораздо хуже, особенно, когда убивают себе подобных.

Зверь смотрел на него своими темными, глубокими глазами, принюхивался. Затем чуть оскалился, зарычал... вроде как дал понять, кто тут хозяин, и, развернувшись, быстро скрылся в чаще.

Тау вернулся в деревню. О случившемся никому не сказал, да и не поверили бы. А еще чего доброго, перестали бы пускать в лес. Поэтому и промолчал.
Последнее время лес стал его домом. Отыскав небольшую пещеру, как раз у того самого ручья, он проводил здесь все больше времени, возвращаясь домой лишь за тем, чтобы его не хватились. Ну и подлечить болящих, все таки дар целителя обязывал.

Однажды, сидя у ручья и изучая доселе незнакомое ему растение, найденное в северной части леса, он так увлекся, что не заметил нарушенного уединения. Между тем на поляну вышел незнакомец. Случайно подняв голову, Тау замер. Первый раз он встретил здесь человека. Обычно люди так далеко не заходили, боялись. А этот был и вовсе особенный.
Красивый, рослый, мускулистый, но в меру, не как неуклюжий Тор в их селении. Одет был странно, непривычно. Ни у них, ни в соседних селениях так не одевались. Незнакомец ступал аккуратно, немного прихрамывая,  и отчего-то держась за бок.
Заметив Тау сразу весь собрался, напрягся, как хищник готовящейся к нападению. Затем повел головой, будто передумав.
Некоторое время они настороженно смотрели друг на друга через ручей.
Присев  на камень, незнакомец, продолжал неотрывно смотреть на Тау. Затем отвернулся, прислушиваясь к лесным звукам.  Справившись с волнением, Тау подошел ближе, хотел поздороваться. Не глядя под ноги, хрустнул сухой веткой. И тут же рухнул, как подкошенный, будто какая-то неведомая сила смела с ног. Он не понял, как оказался на земле, но ни это было важно.  Приподняв голову, он вздрогнул, а сердце как будто перестало ощущаться вовсе. На него смотрели глаза зверя, того зверя, что он спас в лесу… Может показалось? Мимолетно отметил, что вдруг испугался, впервые за свою недолгую жизнь, правда не успел понять чего.
Сильные руки прижимали его к земле, не давая пошевелиться.

- Отпусти, - прошептал он, - я не враг. Мое имя Тау. Я живу в селении, что тянется понизу восточного склона.
- Не враг, да - внезапно произнес незнакомец, - ты не враг. - Он выпрямился. - Другие не знают. Ты должен уйти.
Тау замер от изумления. Будто с ним и вправду заговорил зверь. Опять стало страшно, то ли от незнакомых ощущений, то ли от приближающейся ночи.

Посчитав, что разговор закончен, незнакомец уселся на камень возле ручья, и размотав больную ногу, опустил в прохладный в ручей. Правая, отметил для себя Тау, чувствуя, что еще немного и у него повредится рассудок. Даже разозлился на себя. В конце концов, не ребенок, чтобы верить в сказки и легенды. Простое совпадение. Человек мог запросто попасть в свой же капкан.

- Рана глубокая, долго будет заживать. Нужно прикладывать специальные листья. У меня с собой нет, но я могу принести.

- Уходи, - процедил тот, даже не взглянув в его сторону.
- Но я не могу оставить раненого без помощи, так нельзя, - с волнением произнес Тау, чувствуя, как от напряжения вспотели ладони, даже слюна пересохла,  отчего и говорить стало труднее. Однако тот словно забыл о его существовании. Он неотрывно следил, как небо залилось розовым, а затем кроваво-красным от скрывшегося за линией горизонта солнца.

- Ты еще молод, чтобы умирать. Уходи! – внезапно прорычал он.
Именно прорычал. Голос почему-то изменился, стал странный, с хрипотцой и животным придыханием.

- Я вернусь завтра, - прошептал Тау, чувствуя необъяснимый, первородный страх. – Вернусь! - и развернувшись со всех ног бросился прочь.

На следующее утро в дань данному слову пришел снова. Ждал целый день, не отходя далеко от места, но так и не дождался.
Он приходил каждый день, но незнакомец больше не появлялся.

Постепенно стал задумываться, а не привиделось ли ему все это? Раненный волк, странный незнакомец, с похожими ранами. Может нажевался незнакомой травы, вот и привиделось? Однажды наткнулся на такие грибы. Хорошо хоть сначала пробовал все на себе. Вот уж напугался, когда стали являться странные видения. Но ничего, обошлось.

В кустах послышался шорох и на поляну вышел волк. Ощетинился, зарычал. Тау сразу понял, что зверь голоден, и одновременно рад такой удачной жертве. Тот шевельнул ушами, шерсть стала дыбом, а сам зверь явно приготовился к прыжку. Тау инстинктивно дернулся, да тут уж не убежать. Быстро зажмурился, чтобы не видеть, как зверь набросится на него и разорвет в клочья. Время шло, но зверь отчего-то медлил. Сквозь воющий ветер слышалось сердитое рычание, звуки какой-то возни, перемежавшиеся с резким повизгиванием. Внезапно все стихло. Понимая, что невозможно пролежать зажмурившись и сжавшись в комок вечно, Тау приоткрыл глаза. Неподалеку от него стоял волк. Не тот, что хотел напасть, другой. Его волк. Все еще не веря, что своим спасением он обязан зверю, он осторожно поднялся на ноги. Попробовал подойти было, но тот внезапно оскалился, утробно зарычал, заставив попятиться назад.
Нападать не собирался, но вроде как злился. И вновь Тау настиг тот взгляд, как у незнакомца, которого он встретил в лесу. Сознание уже настигло его, хотя он из последних сил боролся с наваждением.
Волк повел носом, чихнул и тряхнув головой быстро скрылся в кустах.

Десять дней и ночей Тау не появлялся в лесу. Его начинало трясти при одном воспоминание о странной встрече, повсюду мерещились глаза зверя, мучили ночные кошмары, даже горячка свалила. Но за пару дней отошел. А на следующий день заболел соседский мальчик. Объелся каких-то диких ягод, а нужного снадобья у врачевателя не оказалось. Пришлось идти в лес.

Набрав целую сумку полезных трав и корений, Тау уложил все в пещере. Домой не спешил. Соскучился по лесу. Да еще, несмотря на страх, не отпускала мысль о новой встрече.

Он появился. Прошел вдоль ручья, уже не хромая. Взглянул на Тау своими глубокими, темными глазами.
- Ты снова здесь? Я же велел тебе уйти. Что человеку делать в лесу? Тебя изгнали из семьи? За что?!
- Меня ни изгоняли! – горячо возразил Тау, обретя дар речи. -  Я собираю в лесу лечебные травы, ягоды, коренья и лечу ими людей из моего селенья.

- Собирай в другом месте. Не здесь. Уходи.

- Нет! Я не уйду. Не уйду, пока не узнаю кто ты, - тихо добавил он.

Тот помолчал, вздохнул.
- Ты итак знаешь.

Тау вздрогнул. На мгновение захотелось бежать со всех ног из этого заклятого места. Конечно остался.
- Десять дней назад на меня хотел напасть волк. Я уже думал, что мне конец, как появился другой волк. Они подрались, и он прогнал первого. Я не видел, как они боролись, но понял, потому что остался жив. Скажи, почему он поступил так? Почему спас меня?
- Подрались, - незнакомец презрительно фыркнул, - возня, не более. Для волков важна верность. Прежде всего, верность клану. Но волки не забывают добро. Ты спас меня, когда я умирал, я отплатил тебе тем же. Серый Лок мой брат, я прогнал его, потому как нам запрещено нападать на людей ради наживы. Но он еще юн и горяч. Я присматриваю за ним. Здесь много разных зверей. В следующий раз рассчитывай лишь на свои силы.

- Я никому не рассказывал о том, что произошло, - прошептал Тау. – Честное слово.
- Я знаю. Ты странный, но мне нравишься.
- Ты всегда был таким? – спросил Тау. Немного опасался, что может разозлить неуместными вопросами, но любопытство перевесило страх.
Человек-волк немного побродил вокруг, поглядывая на Тау, вздохнул и, видимо решив, что от него не отделаться, присел рядом.
- Сколько себя помню. Я не знаю, как становятся такими. Как первый человек стал волком или волк человеком. Этого никто не знает.

- Вы становитесь волкам каждую ночь?
- Нет. Первую декаду мы остаемся людьми и днем и ночью, затем начинаем превращаться лишь по ночам, а в полнолуние наступает пик животной силы. Мы становимся дикими зверями, не ведающими жалости. Каждый, встретивший человека-волка в это время, обречен.
Еще можем превратиться при желании, вернее при необходимости, когда охотимся, или защищаемся.
- У тебя есть имя?
- Виттар. Означает лесной воин. По сути, так и есть.

Он еще много рассказывал про людей-волков, а Тау слушал затаив дыхание, украдкой разглядывая его красивое, породистое лицо, и поражаясь силе и красоте его тела.

Странное знакомство, несмотря на все противоречия, пришлось по вкусу обоим.

Встречались часто, почти каждый день. Тау рассказывал о жизни людей в селениях, учил разбираться в травах. Правда иногда сбивался, какие снадобья лучше использовать, те, которые он готовил для людей или которыми лечил домашних животных. Виттар забавлялся его смущению, улыбался.

**
- Расскажи мне еще про вашу жизнь, - попросил Тау, когда они улеглись на траву под раскидистым дубом.
- Что именно тебе хочется знать?
- Все, мне нравится слушать тебя. И быть здесь с тобой.
- Мы не особо разговорчивы. Со своими понимаем друг друга почти без слов, а с чужими общаться не привыкли. У нас есть менялы. Они собирают в лесу ягоды, травы, орехи, мед, ловят зайцев и куропаток. А затем ходят по деревням и обменивают на мясо коров, хлеб, одежду, всякие хозяйственные штуки. Все же часть времени мы живем как люди, поэтому приходиться одеваться. Наши женщины носят на шее украшения, мы едим из посуды, в ней же готовим то, что приносят из деревни. Лесная пища скудна, мясо зайцев больше подходит для волков, чем для людей. Да и совсем отрываться от внешнего мира старейшины не велят.
Когда наши возвращаются из деревень, они рассказывают разные истории. Молодняк собирается в стайку у костра и, притихнув, слушает.

- То есть у вас тоже есть поселения?
- Не совсем. Мы живем в пещерах, таких как эта. У семей, как правило, они отдельные, у молодняка, как и у стариков, большие общие, но до старости доживают редко.

- А как у вас считается возраст?
- Почти как у людей, только год, состоящий из четырех смен, считается за два. Я прожил тринадцать годов, для волка это много, для человека нет.
- В следующую зиму будет двадцать годов, как я родился, значит по вашим меркам я уже не молод?
Виттар чуть наклонил голову
- Выглядишь как наши годовалые братья, – произнес он, потрепав Тау по загривку. – Только цвет какой-то пегий. Эй, что притих, как лес перед грозой?
- Задумался. Я слышал много сказаний про людей-волков. У нас в селении их рассказывают старые охотники и травники, те, кто больше всего бродят по лесам. Говорят, если в полнолуние такое существо укусит человека, то он тоже станет подобным им. Это правда?
- Такое случается редко. Луна гонит нас в самую глубь леса. Мы перестаем себя контролировать, как дикие звери. Поэтому для человека эта встреча станет последней. В другом состоянии мы не нападаем на людей. Порой раненый волк предпочитает умереть, чем причинить вред человеку. Но старейшины говорят, что если по какому-то неведанному желанию, человек желает стать волком, то укус зверя в пик новолуния, действительно способен смешать кровь. Старейшины говорили, что во времена их юности такое однажды произошло. Вроде это был старый охотник, который потерялся в лесу. В полнолуние он встретил зверя. Когда тот кинулся на него, то попал лапой в расщелину. Охотник мог убить его, но почему-то не сделал этого. Он освободил волка, понимая, что умрет. Волк, увы, был не в состоянии оценить его порыв, и напал. Но почему-то не загрыз до смерти. Вроде бы он стал таким до как мы. Но это было задолго до моего рождения.

- Мне пора к своим, - сбросив оцепенение от поразившей его истории, - произнес Тау. -  Нужно отнести травы, что я набрал, разобрать, высушить. Но завтра я приду.
- Хоррошо. Ты не похож на тех людей, что мне доводилось встречать. Ты другой. Я буду ждать тебя.

- Скоро стемнеет, - заволновался Виттар, когда очередной день подошел к концу. - Почему ты не уходишь? Ты что живешь в этой пещере?
- Нет, но иногда провожу здесь ночи. Сейчас лето, тепло. Дома полно запасов трав и настоек. Я могу больше времени проводить здесь.
- Будь осторожен. Мне нужно идти.
- Уже пора?
- А что?
- Ты не мог бы остаться сегодня со мной?
- Зачем? – он недоуменно повел бровью.
- Мне как-то не по себе, страшно. А домой идти уже поздно, - Тау опустил глаза. Конечно слукавил. Даже стыдно стало.

Виттар прищурился, чуть склонил голову, фыркнул.
 - Не умеешь врать, как мы. Это хорошо, - кивнул он и, обойдя покрасневшего юношу, вошел в пещеру.

Тау немного потоптавшись у входа, забрался следом, укрывшись от накрапывающего дождя.

К ночи ливень разошелся. Разыгралась гроза. Когда громыхнуло особенно близко, Тау проснулся. Долго глядел на того, кого спас. Виттар был красив и волком и человеком. Он спал. Его дыхание было ровным, обнаженная грудь вздымалась в нескольких дюймах от Тау, пепельные волосы разметались по подстилке из мха. Тау дотронулся до его щеки, необычно гладкой. Виттар рассказывал, что у их мужчин никогда не росли волосы на лице, как у обычных людей. Наверное, звериная шкура с лихвой компенсировала...
Дрожащей рукой провел по губам спящего и вздрогнул, почувствовав, как тот прикусил его за пальцы.
Сердце забилось так, словно до этого оно жило в груди неподвижно.

Человек-волк открыл глаза, приподнялся на локтях.
Они долго смотрели друг на друга.  Это был разговор без слов. Как у зверей, которые лишены дара речи.
Он приблизился к Тау, провел носом вдоль шеи, зарывшись в волосы, затем вдруг потянул за веревку на его рубахе. Не руками, -  зубами. Резко дернул, отчего одеяние спало с плеч.

Юноша боялся пошевелиться, чувствуя непривычное, горячее дыхание на своей шее, замирая от дурманящей близости.
- Я хочу быть твоим, – почти беззвучно прошептал он, так, будто за него говорил кто-то другой.

Виттар изучал его тело, будто заново знакомился. Внезапно куснул за ухо, отчего из груди Тау вырвался  непроизвольный стон, а лицо загорелось, несмотря на царившую в пещере прохладу.

Не обращая внимания на его преображение, человек-волк повернул Тау на бок, пристроившись со спины, пробегая руками по телу, слегка царапая обнаженные части.. покусывал за ухо, издавая наполовину человеческие, наполовину животные звуки.. И вдруг схватил, резко прижал к себе. Тау вздрогнул, задергался, пытаясь вырваться из сильных рук, весь загорелся от неописуемых ощущений, хватая ртом воздух.  Виттар держал его крепко, в нем проснулось желание, пробудились животные инстинкты. В нем проснулся зверь.

Через несколько минут затих, но из объятий не выпустил. Затем развернул к себе, глаза вновь встретились… Накрыл его губы своим полуоткрытым ртом с белоснежными, чуть выделяющимися клыками. И вновь внутри вспыхнул огонь, мгновенно проникая по всему телу. Тау застонал, впиваясь ему в спину, путаясь пальцами в пепельной гриве. Уже не отталкивал, наоборот, сам прижимал изо всех сил.
Поласкавшись, Виттар вновь прижался к его спине, прижав за бедра. Оно и понятно, зверь, хотя это уже не имело никакого значения. Тау вздрагивал, чувствуя как Виттар прижимает его к себе, проходясь по шее шершавым языком, терзая зубами. Наверное, это было больно, но разве в таком состоянии задумываешься о боли? Тау не задумывался.

Наконец оба утомились. Виттар поднялся, встряхнулся, сладко потягиваясь. И вдруг весь напрягался, упал на четвереньки, ощетинился, упираясь взглядом на выход из пещеры. Пепельная грива встала дыбом… В этот момент в пещере был зверь. Но Тау уже не боялся, знал, что не тронет. Это ощущение пьянило его, словно хмельной напиток из диких винных ягод, который делали старшие. Он только недавно попробовал его - исполнилось девятнадцать годов с момента рождения. Подросткам его пить не позволялось, ибо в крови итак бродили гормоны. Лишнее возбуждение было ни к чему.

Волк внимательно прислушивался. Вышел, помочился вокруг. Юноша улыбнулся - ну точно собаки в его деревне.
Вернулся, улегся на подстилку, подгреб к себе Тау. Только после этого успокоился. Что-то тихо говорил на своем зверином наречии, постепенно проваливаясь в сон. Тот еще долго лежал без сна, тихонько шебурша густую шерсть. В лесу, в холодной пещере, под боком у дикого зверя… он был дома.

С первой встречи сменилось две луны. Тау все сильнее тянуло в лес. Он пропадал там почти все время. Иногда приносил домой травы и ягоды, чтобы избегать лишних вопросов, но его отлучки по ночам вызывали все большее недоумения у домашних. Он совсем замкнулся в себе, почти не общаясь с селянами. Со стороны казалось, как будто что-то обдумывал. Он и правда думал, вернее решался.

Наступало треть полнолуние. Страшно было идти, очень страшно, но пришел.
Виттар был у пещеры. Ходил из стороны в сторону, прислушивался, волновался.
Увидев его непроизвольно сморщил нос.
- Почему ты здесь?! Ты же знаешь, что не должен быть здесь сейчас! Нельзя! Луна очень сильна! Она уже готова забрать нашу волю, превратив в безумцев!
- Знаю. Но я так хочу.
- Хочешь чего? Умиреть?!
- Мне больше нет жизни там, в селении. Я хочу остаться в лесу.
- Но ты не волк!
- Ты тоже!
- Ошибаешься. Я волк настолько же насколько и человек.
- И я хочу быть таким! Ты же можешь сделать, я знаю! – взмолился он, чувствуя, что не переживет отказа.
- Не могу. Если я приведу тебя, нас не поймут. Стая не поймет.
- Тогда убей меня! Или пускай они убьют! Мне все равно!

Виттар смотрел на него исподлобья, едва сдерживая оскал. В глазах вдруг появился испуг.

- Уходи, скоро стемнеет! – заметался он. - Уходи!
- Нет!
- Я сказал уходи! – Он оскалился, глаза налились кровью, и одним броском повалил Тау на траву.
- Нет, нет, нет! – шептал тот. – Я хочу быть с тобой, твоим, таким же или пусть меня растерзают другие! Я больше не вернусь в деревню, к людям. Я не смогу! Понимаешь?!

- Сегодня самая сильная луна, - произнес тот, глядя на край солнца, исчезающий за горизонтом. Затем перевел взгляд на Тау. – Ты не уйдешь. Не уйдешь. Что ж, это твой выбор, упрррямец.
- Да. Я буду надеяться, что человек внутри тебя не даст зверю растерзать меня. Но если так случиться, не вини себя.

Витарр опустился на траву.
- Это глупо. Когда человек решает вступить в схватку со зверем, ответственность лежит на нем. Но мне будет жаль, если ты погибнешь. Очень жаль.
Он вздохнул, наморщил нос, глаза подернула поволока. Тау потянулся к нему, обнял за шею, уткнувшись носом в широкую грудь…Что-то бормотал, пряча глаза, тихонько всхлипывая и прижимаясь всем телом. Стыдно было реветь в таком возрасте, но не сдержадлся. Виттар отрывисто дышал, прижимая его к себе. Говорить не мог, но Тау уже понимал без слов.

Все прошедшие дни вспоминались чредой разноцветных обрывков, мелькавших в ускользающем сознании.

Виттар, теряя человеческий облик, все сильнее вгрызался ему в шею. Тау затуманенным взглядом смотрел, как на его глазах человек превращается в волка. Не так внезапно, как ночью в пещере. Там было другое. Тело покрывалось шерстью, голова вытягивалась, глаза темнели, рот подергивался, превращаясь в пасть, обнажая белоснежные клыки. Это зрелище было ужасным и потрясающим одновременно. Он зажмурился. Внезапно тишину ночи пронзил вой. Зверь стоял, упершись лапами ему в грудь, и выл.  Вдали ему отзывались другие волки, так же, как и он, зачарованные магическим лунным светом.

Тау вдруг почувствовал, будто его тело проткнуло множество шипов, как в детстве, когда он угодил в колючий кустарник сморники. Внезапно начались судороги, приносящие почти нестерпимую боль. Зверь стоял рядом, смотрел, не трогал. «Я умираю!» - пронеслось в голове. «Умираю, прямо сейчас!»

Грудь распирало с неистовой силой. Казало еще немного и ее разорвет. Он дергался словно рыба, выброшенная на сушу, судорожно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, изгибаясь на траве и желая лишь одного, чтобы все прекратилось, даже ценой собственной жизни. Он последний раз открыл глаза, пытаясь уловить силуэт зверя, и вдруг из его горла вырвался стон. Громкий, протяжный, душераздирающий… переходящий в неистовый волчий вой.



Кур Нерод бродил по опушке, собирая ягоды. В чащу не заглядывал, остерегался, эдак можно и заплутать. Еще было живо в памяти, как прошлым летом пропал в лесу молодой парень-травник из их деревни. Искали долго, несколько дней, но ни живого, ни тела так и не нашли.. После чего строго настрого запретили молодым шастать в чащу.

Петляя между кусами дикой малины, он не заметил, как углубился в лес. Вдруг на поляну выскочил волк. Огромный, страшный. Густая шерсть стояла дыбом, глаза горели желтыми огоньками. Зверь оскалился, обнажив ужасающие клыки, зарычал.
Кур уронил корзину, задрожал. Попробовал было поднять с земли палку, но куда против такой махины.. А тут следом появился другой, поменьше. Посмотрел..надо же ..глаза как у человека промелькнуло в голове.. В ужасе смотрел на две пары поблескивающих желтых глаз. Тот, который был поменьше, агрессивным не выглядел, но кто разберет, что в голове у зверя. Порой от человека-то не знаешь чего ждать. Однако вели себя они и впрямь странно, стояли, смотрели. Один скалился, морща нос, другой стоял смирно, принюхивался. Наконец, отвернулся, и, обойдя спереди своего крупного собрата, пошел прочь. Тот повел носом, еще раз угрожающе рыкнул на вторженца, и побрел следом за пегим.

Кур стоял в оцепенении, не веря в чудесное спасение, но тут неподалеку ухнула птица, он подскочил, и, схватив корзинку, опрометью кинулся прочь. В деревне рассказал о странной встрече, да никто не поверил. Чтобы волки не тронули?! Это ж небылица, для маленьких.

Прошло время. Охотники, бродившие по лесу, рассказывали, будто бы и правда встречали необычных волков, одного огромного, другого поменьше. Они всегда бродили парой, и ни разу не напали на людей.