Новогодняя репетиция

Раньше в клубе играли и без заведующего.
Степан настраивал старый "Урал". Леля пришла как всегда со своею скрипочкой, обернув футляр детским одеялом. У входа, на фоне красного сукна и плаката с актрисой С. Йоханссон, как памятник вождю, поблескивал черный Les Paul. После концерта Любэ,  когда Расторгуев подарил клубу бывалый Гибсон,  к нему боялись притронуться и расстроить.
Бобров сидел за барабанами и пытался поймать свою волну. На память почему-то приходили воспоминания о записи его первого альбома "Шизофрения" в составе группы "Снятые с упора".
Мишаня дымил паяльником в усилителе.
Вдруг дверь из коридора распахнулась, и с мороза, запыхАвшись, вломился румяный Чучмарев.
Он сделал пару шагов вперёд, сдернул с головы ушанку, и улыбаясь, развел руки в стороны:
- Ребятушки! Милые! Вы уж простите меня! Давайте на сегодня отменим репетицию.
Скоро ж новый год! Предлагаю проводить старый и, иик и подвести так сказать итоги... иии короче вот!
И он вытянул из правого кармана тулупа бутылку шампанского, а из левого крымский портвейн.
На пару секунд Боброву показалось, что карман тулупа бездонен и бутылка будет вытягиваться бесконечно. Он сморгнул, встряхнул головой и перевел взгляд на лицо Чучмарева.
Гена Чучмарев был  широк, женат, румян и колоритен. От него всегда приятно пахло, но по разному. Гена периодически происходил ароматами. Иногда от Гены пахло женой, точнее ее духами. В другой раз, после обеда, пахло  краковской колбасой и компотом, и так вкусно, что хотелось от Гены откусить.
Сегодня от Геннадия просто и тонко извивался виноградный аромат "Изабеллы" и, как говорят виноделы, лёгкие нотки мускатных виноматериалов.
Лёля сразу покраснела, уткнулась глазами в пол, потом на скрипку, а дальше,  строго перевела взгляд на Боброва.
Мишаня сделал вид, что обжегся  паяльником и на всякий случай засунул палец в рот.
Степан поставил гитару и протянул ладонь Гене.
Гена пожал руку Степану, и стало ясно, что они оба Все Знают, и обстановка в целом нормальная.
Хлопнула пробка, зазвенели бокалы, посыпались поздравления.
Через полчаса Степан и Гена что-то пытались подобрать на гитарах, а Мишаня засел за синтезатор, подстраиваясь под них. Степан доцедил из чайной кружки портвейн и актриса С. Йохансон подмигнула ему с плаката. Лёля с Бобровым пили чай. Трое продолжали играть,
и медленно начала вырисовываться мелодия. Эта музыка была настолько красивой и приятной, что Лёля начала потихоньку качать в такт головой. Мелодия получалась легко и ровно, как будто играли её уже раз сто.
Лёля встала и закружилась в танце под музыку, как снежинка. Глаза ее блестели, чёрные волосы переливались в огнях стробоскопов. Пальчики щелкали в такт, и от лака ногтей, казалось, сыпались искры. Она улыбнулась Боброву, и у него перехватило дыхание. Ему стало душно, и он понял, что надышаться сможет только запахом её волос, только обняв её, только вдохнув её. И он подошёл к ней, и обнял её, и они танцевали вместе. А музыка лилась, и все играли только для них, как не играли никогда, ни на одной репетиции или концерте.