Александра Гл. 9

               
                Взросление. Яблоко раздора.

     Шли дни, недели, месяцы. От Самарина-младшего по-прежнему не было никаких вестей. Александра за это время преобразилась из милой симпатичной девочки в  красивую шестнадцатилетнюю барышню.  Смотря на свое  безупречное отражение в зеркале, она горестно вздыхала, что в ее годы у Татьяны был Юра, а у нее до сих пор нет никого.  Кому  же она со своей   красотой достанется?  Мечталось, чтобы ее будущий жених был не только  красивый, но еще умный и смелый. Александра Панова она уже не рассматривала, как жениха. Жестокость к подчиненным и некоторое свободное, граничащее с небрежностью,  к ней отношение ей совсем не нравилось.  Надо бы намекнуть родителям, что пора бы им подумать и о ее будущем - устроить хотя бы  по случаю ее дня рождения бал с приглашением гостей со  взрослыми сыновьями,  как это полагается в богатых семьях.
 
     Старшей же дочери  господ Комаровых было уже двадцать четыре года. Она год как окончила институт благородных девиц и жила дома, ведя затворнический образ жизни. Она помогала матери по хозяйству, много читала, писала письма друзьям. Лидия Семеновна жалела дочь, что у нее до сих пор не сложилась личная жизнь из-за этого Юрия, а сложись все так, как мечтали, она  была бы самой лучшей бабушкой и забавлялась бы внуками, уча их хорошим вещам.
    Однажды "затворница" получила письмо, которое ее очень взволновало. За обедом она попросила всех внимательно ее выслушать.
     - Папа, мама, чаша моего ожидания и терпения переполнилась. От Юрия до сих пор нет никаких вестей, и я не обязана его ждать, как Сольвейг до старости ждала своего непутевого Пер Гюнта. Тем более,  что чувства мои к нему притупились за все годы ожидания. Скажу более того: я, когда училась,  полюбила одного замечательного молодого человека. Его семья имеет корни от рода графа Орлова, между прочим.
     Он меня тоже полюбил и познакомил со своей семьей; они приняли меня, как будущую свою невестку. Вот письмо, - она показала всем конверт, - где он предлагает мне руку и сердце, и скоро  он и его родители приедут  к нам, чтобы совершить нашу помолвку.
     Если вы будете против, то я все равно выйду за него замуж,- тут голос у нее дрогнул и задрожал подбородок. - Я не хочу остаться  старой девой, чтобы потом осчастливить какого-нибудь вдовца, - и Татьяна заплакала навзрыд.

     Лидия Семеновна даже вилку выронила из рук от неожиданной приятной вести. Она со слезами умиления обратила на нее свой взор.
     - Доченька, молчунья ты наша! Ну  наконец,  мы дождались хорошей вести, пусть не ту, что постоянно ждали, но и эта весть не хуже.  Конечно, мы не будем против,  деточка. Да, отец? – Лидия Семеновна посмотрела на мужа.
     - Что ж, если так Богу угодно, то я не против, - глубоко вздохнул Петр Николаевич…
     - Только почему же ты молчала и ничего нам не говорила о своем новом знакомстве и тем более, что уже познакомилась с его родителями? - мягко прозвучали слова укора.
      - Я уже боюсь об этом кому-либо сказать, чтобы не спугнуть свое счастье.
      - Как его хоть звать-величать? Не мешало бы нам с отцом хоть  немного о нем узнать.
       - Зовут его Дмитрий. Дмитрий Иванович Орлов. - и Татьяна, утерев платочком слёзы,  рассказала историю их любви.
      - Ну что же, Танечка, будем готовиться к встрече дорогих гостей! Дай Бог, чтобы на этот раз всё прошло без всяких неприятностей. Ты достойна быть счастливой, детка. - у Лидии Семеновны невольно выкатились слезы из глаз, и она промокнула их салфеткой.
     - Папочка! Мамочка! – дочь  выскочила из-за стола и на радостях подбежала  и расцеловала их. - Как я счастлива это слышать от вас, родные мои!..
     Через месяц, в начале лета, к ним из Москвы приехал Татьянин жених со своими   родителями, и сватовство состоялось. Будущие родственники понравились друг другу. Как  полагается, молодые были помолвлены, и вскоре сыграли пышную свадьбу.

     После свадьбы, роясь в своей шкатулке с драгоценностями, Татьяна увидела  золотой браслет, подаренный бывшим женихом, и задумалась, что с ним делать. Этот браслет навевал ей неприятное воспоминание об его измене, крушении её первой большой любви и потерянных годах напрасного ожидания. "Разумеется, теперь ему здесь не место," - она взяла его и направилась в спальню сестры.
  Александра  в это время,  сидя за небольшим круглым столиком, накрытым белой атласной скатертью, втайне от всех занималась  сочинением  романтической повести.  Увидев Татьяну, она  быстро прикрыла салфеткой свою тетрадь  и  радостно её приветствовала:
      - Доброе утро, Танечка!
      - Доброе утро, дорогая! – сестра, подойдя, обняла ее за плечи. - Я принесла тебе кое-что. Вот, возьми, - и раскрыла перед ней ладонь.

      - Ой, это мне? – загорелись Сашины глаза, увидев знакомый браслет, но тут же потухли: 
      - Но ведь это же твое...как память о Юрии.
      - Вот поэтому я тебе его дарю, - тоном, не терпящим возражения, проговорила бывшая обладательница браслета. -  Не нужна мне никакая память о нем, да и Дмитрию,  думаю, не понравится, когда он узнает, от кого этот браслет и зачем я его храню, а обманывать его я не хочу. Зато тебе будет хороший от меня подарок и память о нем. Разве это плохо?
     - Конечно, нет! - Александра взяла дорогой подарок сестры и надела на руку, - Ах, какая прелесть! Спасибо большое, моя хорошая!

               ***

      Прошло полгода. Накануне Нового года  Александра поехала навестить Ольгу. У подруги, кроме кузена, гостил еще его товарищ и сокурсник. Александр, как и обещал, привез его для знакомства с Ольгой. Петр Карнович, так звали гостя, принадлежал еврейской семье.  Он был худой, бледный, немного ниже среднего роста, брюнет с приятным интеллигентным лицом. Москвич отличался начитанностью, остроумием  и  высокой культурой.  Шурочку  и Петра сразу представили друг другу.
       Молодые люди, по заданию Ольги, занимались украшением елки, а девушки подготавливали и подносили им елочные украшения. В присутствии Шурочки Петр почему-то стал ронять игрушки, неловко надевая их на елку, к большому огорчению Ольги.

     - Петенька, вы, пожалуйста, будьте аккуратны, а то заменю вас Шурочкой! –  шуткой предупредила его Ольга.
     -  Не будьте так жестоки к своей подруге, Оленька! Она ни в чем не виновата! - ответил он, смущенно улыбаясь.
     - Вот как на него сердиться, если он такой душка? – умилялась Ольга. Ей нравился этот молодой человек, с которым сдружился Александр и специально привез для неё.
     - А я не против составить вам компанию! - и Александра стала помогать  наряжать елку. Наконец, лесная красавица обрела новый свой наряд, состоящий из  стеклянных шаров, конфет, игрушечных зверушек, бус и гирлянд из стекляруса.  Нарядив елку, все сели  пить чай тут же, в зале, возле елки. Горничная принесла к чаю  ватрушки, крендели, пирожки  и мед.

     Любуясь на наряженную елку, молодежь  за чаем завела разговор об  университетской жизни.
     - Что сейчас у нас там творится! – делился своими впечатлениями Петр, - Образовались кружки разного направления. Например, кружок последователей Герцена и Огарева.
     - А кто такой Герцен? Я только краем уха о нем слышала, – спросила Александра.
     - Герцен – это  так себе, небольшой литературный  деятель.  Но он умеет будоражить умы  некоторым самонадеянным выскочкам, мнящим себя передовой интеллигенцией. Сам он полунемец, полурусский. Еще в юности, начитавшись  немецких поэтов, заразился свободомыслием и свободолюбием в духе революционной борьбы  угнетенного народа с тиранией правящего класса, - своими литературными фразами и осведомленностью Александр пытался поразить Шурочку если не в сердце, так в голову. 
     - А такое происходит на самом деле? – Саша удивленно на него посмотрела.
     - Что происходит? –  Петр невольно залюбовался девушкой.
     - Тирания народа.
     - Ну и тему выбрали для разговора! - недовольно, со скучающим видом, проговорила Ольга.

     - Ну, это, с какой стороны посмотреть, - мельком взглянув на Ольгу, Петр улыбнулся  Александре, явно желая понравиться ей. - Для ребенка стоять  в углу тоже  тирания со стороны родителей,
     - Там, в этом кружке, я слышал, самодержавие критикуют, - вступил в разговор Александр, пытаясь привлечь внимание девушки к себе. – Во Франции была революция в тридцатом году, так с тех пор  у нас все это обсуждается.
      Наши «умники» увлекают еще зеленых студентов утопическим социализмом по примеру западного  философа Сен-Симона. Морочат головы несведущим  и глупым юнцам  о возможности счастливого будущего при общем равенстве.
      - Что это за равенство? – Александра смотрела непонимающими глазами то на одного, то на другого.

      - Это создание такого общества, где не будет, якобы, рабов и хозяев. Все дворцы разрушат,  а хижины построят. Все будут жить в хижинах  - и бывшие хозяева, и их работники! - постарался опередить друга Александр.
      - Это как же так жить в хижинах? Я не согласна с этим! Если уж менять все, так только в лучшую сторону. Пусть все живут, ну если не во дворцах, то хотя бы в приличных  крепких домах.
     - А тебя, милая Шурочка, никто и не спросит, хочешь ты или не хочешь, если начнется такая заваруха! - заключил Александр, чувствуя себя победителем в этом разговоре.
     - Мне что-то страшно уже становится от такого будущего, - зябко поежилась Александра.

     - Да не берите в свою милую головку эту чушь! Это все писано  на воде вилами и глас вопиющего в пустыне. Я не думаю, что нашу великую страну может что-то всколыхнуть, типа пожара революции. Франция - маленькая страна, в ней нетрудно  поднять народ на восстание,  а Россия... ух какая огромная! - попытался успокоить ее Петр. - И к тому же, все мы знаем, чем окончилось это восстание - рубили головы направо и налево, и кто защищал старый режим, и кто защищал революцию.
     - Ужас какой! Да как такое могло произойти? - ужаснулась Шурочка!
     - Когда буржуазия добилась своей цели, она стала устранять и тех,  кто хотел идти дальше, то есть настоящих революционеров. Но Бог с ней, с этой Францией. Главное, чтобы  наши горячие головы ни чего у нас не предприняли. А такие есть, и немало.
     - Надеюсь, что дальше разговоров дело не пойдет. Наш народ не слишком-то легко раскачать, -  добавил Александр, желая вызвать у нее улыбку.
      - Зато, когда раскачаешь, нелегко будет остановить, - заметил Петр.
     - Ой, да что вы все о политике говорите, друзья мои? Давайте лучше  романсы петь.  Александр, возьми гитару!  - Ольга решительным жестом решила закончить этот разговор.

     - Этот наш разговор называется политикой? – снова удивилась Александра.
     - Всякий разговор о власти называется политикой, моя дорогая, - наставительно проговорила Ольга.
     - Правда?  - Александра посмотрела на Петра.
     - Политика – сложное понятие. Она включает в себя много  аспектов, в том числе и отношение к власти, - объяснил он.
     - А в библии говорится, что всякая власть от Бога, - Александра не преминула показать свои знания. – Люди должны подчиняться своим властям.  А то все может встать с ног на голову: подчиненные не будут слушаться своих начальников,  жены – мужей,  дети – родителей. Получится большой бардак и в стране, и в семье.

     - К сожалению, Бог  и церковь сейчас не в чести  в студенческой среде, отчего налицо конфликты родителей и детей, учителей и учеников, - задумчиво проговорил Петр.
     - А как вы  сами относитесь к Богу? -  спросила его Александра, не обращая внимания на терявшую терпение Ольгу.
     -  Я верующий, и вся моя семья верит в Бога. Лучше верить, что Он есть, чем нет. Кто же создал этот мир, если не Бог?
     -  Милые господа, мне уже надоел ваш умный разговор! Давайте поговорим о глупостях! - опять не выдержала  Ольга.
     - Каких, например? – Петр перевел на нее взгляд.
     - Например, есть ли жизнь на Марсе? - засмеялась она.
     - О, это большой и спорный вопрос!

     - А я отвечу, что нет! - сказала Александра.
     - Почему такая уверенность? – Петр поднял брови. Ему явно нравилась эта милая и далеко не глупая девушка.
     - Потому, что Бог создал только на Земле  все условия для  жизни, - четко  ответила Саша.
     - С этим фактом  трудно поспорить, - молодой человек театрально развел руками .

     - Мы петь сегодня будем? – плаксиво проговорила Ольга  и  сердито посмотрела на кузена.
     - Так, дайте ж в руки мне гитару! -  тут же с пафосом проговорил Александр, и Ольга сразу выполнила его просьбу...
      Александр, бросив на Шурочку томный взгляд из-под ресниц, взял первые  аккорды и запел:
  "Утро туманное, утро седое".
 Тут  Ольга стала ему красиво подпевать:
        "Нивы печальные, снегом покрытые…"

     Александра приготовилась было  слушать романс, но Петр вдруг отозвал ее в сторону  и  завел разговор:
     - Шурочка, вы так восхитительны! Я не могу насмотреться на вас. Давайте дружить более тесно!
     - Это как же?
     - Вы могли бы приезжать ко мне в гости, а я к вам, или вместе ездить к нашим друзьям.  Вы такая красивая и умная, что можете украсить любое общество!
      Александра видела, какими горящими глазами смотрел на нее Карнович, и это ей не нравилось.

     - Спасибо, Петр, но я еще не  в том возрасте, чтобы  находиться одной  в незнакомом обществе. Так что – увы!
     - Весьма похвален ваш ответ, но вам нечего бояться: это будут совершенно невинные поездки ознакомительного характера.
     - Не уговаривайте! Лучше будем встречаться здесь.
     - Еще один момент: я  хотел бы познакомить вас с моими родителями.
     - Ой, что вы! Это... нет-нет! - замотала головой в изумлении девушка. - Да  и с какой стати?
     - Да, я сказал это, не подумав, но тем не менее  еще больше восхищаюсь вами! -  Петр поцеловал ее руку, и они вернулись к Александру и Ольге, которые уже доканчивали петь романс.

     Ольге явно не нравилось, что Петр уединился с подругой, смотрит на нее влюбленными глазами и рассыпается перед ней мелким бисером.
     - Вам не нравится, как мы поем? -  с плохо скрываемой  обидой она посмотрела на Карновича, потом на подругу.
     - Простите нас, пожалуйста! Вы очень хорошо поете! Спойте еще что-нибудь! - Шурочка с искренним сожалением  стала  извиняться.
     - Сейчас, - отложил гитару Александр, - только покурю и обратился к Карновичу: - Пойдем, дружище, покурим!..
 
     - Ты, что, захотел приударить за ней? – ехидно проговорил  Александр  приятелю, когда они вышли на крыльцо и закурили.
     - Да, захотел! А что?
     - Между прочим, я пригласил тебя ради Ольги.
     - А мне Шурочка понравилась.
     - Я ведь могу и на дуэль тебя вызвать! – Александр пыхнул дымом  в лицо Петра.
     - Можешь, только тебе тоже, думаю,  ничего не светит с ней. 
     - А это уже не твое дело! - сбивая пепел с папиросы, проговорил Александр.
    –  Твое дело – ухаживать за Ольгой, а не за чужими невестами!
     - Хорошо, я тебя понял! - и Карнович вернулся в дом, а минутой спустя - Александр.
     Видя, что из-за неё друзья чуть не поссорились, да и Ольга сидела, надув губы, Александра попрощалась со всеми и укатила домой.
   

                продолжение http://proza.ru/2015/12/17/551