Наверно, примерно
Сам я в свое время делал там утренние пробежки, наслаждаясь чистым воздухом на тропинке вдоль пруда, а обратно хороший подъемчик для нагрузки. Сейчас, как- то ленюсь. Лишь иногда прогуливаюсь с собакой. И всегда ищу взглядом на крутом обрыве к пруду место где, говорят, меня мама уронила. Известная поговорка-шутка. Но, слава богу, в снег.
Раньше там был санный путик. На лошадях, да и пешком не далеко, из деревни Орловка по руслу реки деревенские молоко, да всякую снедь возили в город. На базар ездили, по гостям, на работу. Сейчас зимой там молодежь любит развлекаться на снегоходах.
Старшая сестра рассказывала любопытный случай про мое падение. Родители возвращались в Орловку на лошади, сани опрокинулись на крутом обрыве и мать не сразу нашла в глубоком снегу грудного сыночка- то есть меня. Получилось маленькое ДТП, только на старинный лад.
И еще слышал от Орловских одну занимательную историю, произошедшею именно на этом зимнике. Боясь возможных неточностей имена участников тех событий я, пожалуй, изменю, оставлю лишь кличку своему герою-"Наверно, примерно" за которым она закрепилась именно из-за того случая. Ну, а дело было в начале марта, где-то в тридцатых годах прошлого века.
Владимир Иванович Баланов, с утра начал заниматься не мужским делом. Спросил у жены, Марфы Семеновны, разноцветные ленточки, и стал их привязывать на уздечку и сбрую лошади. Потом нашел заржавелый колокольчик, почистил и повесил в центр дуги на специальное колечко. Позвенел им. На звук вышел сын Кузьма.
-Ты че, батя, на масленицу собрался?
- Так, Кузятка, сегодня праздник! Работать грех великий. Запрягай Карего в кошовку. Мы с матерью на Устье съездим в гости к тете Тани. Давно не виделись. Скотину накормишь, приберись. К ночи дома будем.
-А обещал мне покататься дать Карего на масленицу.
- Будет еще твое время, покатаешься, масленица всю неделю будет.
Собирались не долго. -Ноо лошадка!- Поехали.
В Усть- Катав прибыли еще до обеда. Рядом по зимнику- то. Дорожка за зиму накатана. Луку напрямик по поляне, а там два поворота по реке и у свояка в гостях. Владимир Иванович и кнута ни разу не поднял, лишь пару раз дернул вожжами, а Марфа даже не успела укутаться в теплый полушубок. Дзинь-дзинь звенел колокольчик, да раздавался в ущелье возглас Баланова.
-Айда милый, давай Карька!
Лошадь для форсу привязали рядом с домом. Во двор не стали загонять, чтобы соседи видели, что гости с Орловки приехали. По городу кататься не стали, не молодые уже. Сразу за праздничный стол. Блины, пельмени, соленья, зарумяненная картошка из печи. Про шашлыки и купаты и знать не знали. Свояк на стол четверть выставил. А четверть это четвертая часть от двенадцати, то есть три литра. Совсем другие раньше застолья были и разговоры. Роднились и общались теплее. Не мешали тогда людям в глаза друг другу смотреть ни телефоны, ни интернет. Однако к вечеру уже по-первым сумеркам гости поехали домой, как ни настаивали хозяева остаться ночевать. Владимир Иванович помнил свое обещание сыну дать лошадь покататься на масленицу. Выпили с Марфой на посошок расцеловались по –родственному со свояком, и в обратный путь.
Карий сразу почуял дорогу домой пошел уверенной рысцой, и не менял ее на поворотах, и на крутом спуске к пруду. Раскаты кошовки не позволяли ей опрокинуться, однако ее хорошо пару раз матануло.
Владимир Иванович лошадь не подгонял, устроился на передней скамеечке, и затянул свою любимую:
"...Хасбулат удалой, бедный сакля твоя…"
Потом, наверно, сыграла свою роль рюмочка на посошок и он задремал. Очнулся от сильного удара саней об лед. Окатило холодной водой. Лошадь совсем рядом с деревней, уже по темну, немного ушла в сторону от путика и впарилась в промоину на реке.
-Но, милый ! Выручай! Айда!
Длинным остатком вожжей Владимир Иванович звонко хлестанул по спине лошади.
Там на реке не глубоко, хотя течение сильное. Карий с трудом, но выбрался на твердый лед. Потом на берег.
-Тпруууу! -Натянул вожжи Баланов
Похмелье у него, как рукой сняло. Он оглянулся и крикнул:
-Марфа жива?
Ответа не последовало. Жены не было ни в кошовке, ни рядом. Владимир Иванович наспех привязал лошадь за куст, стал бегать в горячке к промоине и обратно.
-Марфа, ты где! О господи, беда! Что же это?
Стал кричать. Ему ни кто не откликнулся. В жутком состоянии поехал к дому.
Кузьма ждал родителей и умудрился открыть ворота перед самым приездом. Это у деревенских считалось особым шиком и хорошей приметой- заезжать на лошади во двор без остановки у дома. Сын кинулся сразу распрягать, но отец его остановил:
-Кузятка, подожди.
- Ты че батя? А мать где?
-Наверно, примерно утонула.
-Как утонула?
-Сам не знаю. В промоине.
Однако он не растерялся, выехал вновь на улицу и сразу стал собирать народ в дереве искать утопленницу. На беду откликнулись несколько человек соседей. Разожгли костер. Сделали факела из бересты. Искали Марфу Семеновну вниз по реке и даже в луке в сторону города. Бесполезно. Народ разошелся, а Владимир Иванович с тяжестью на сердце и больной головой взял сына с собой и поехал обратно в Усть-Катав, сообщать печальную новость родным.
Свояк его сразу встретил у дома радостным объятием.
-Вот и хорошо, что приехал, четверть то не закончили, и Кузятка погостит. А Марфу где потерял?
-Нету Марфы. Наверно , примерно утонула.
- Да ты что, Володя, мелешь. А ну пойдем в дом поправимся.
Первым вошел Кузьма и громко по здоровался со всеми. С печки он услышал материн голос:
-Кузятка, это ты сынок?
- Я мама. Так ты же утонула.
-Кто такое сказал?
- Батя. Тебя всей деревней почти ночью на реке искали.
Занавеска на печке поднялась и оттуда выглянула развеселая, выспавшаяся Марфа Семеновна
- Слушай ты отца. Вот ведь что удумал. Вожжи маленько держать надо на обрыве к пруду. И не вывалилась бы я из кошовки. Я ему кричу, а он не слышит. Хрен старый.
Под общую радость воскресения Марфы Семеновны масленица в Усть-Катаве продолжалась еще сутки уже с соседями по улице и с катанием по городу. Потом, аккуратно, под звон колокольчика Владимир Иванович привез семью домой. С особой осторожностью, на натянутых вожжах, проехали обрыв к пруду на местечке Бабао. Дальше Марфу Семеновну несколько дней чествовали в деревне с гармошкой. А Владимир Иванович все извинялся перед соседями и низко кланялся:
-Простите меня Христа ради.
-Бог простит. И ты нас прости.-Отвечали ему.
Почти сто лет этой истории . Сколько воды утекло и человеческих судеб. Однако обрыв к пруду, наверно, не изменился. Примерно, так и остался на этом же месте, где как рассказывают, меня маленького мама в снег уронила.
25. 05. 2016г. Фото Натальи Шибаевой.
Свидетельство о публикации №216052600368
Так и тянет попробовать её на зуб: то так, то эдак.
Интересно, в наши времена такие истории рассказывают? Общение скукожилось. Хотя про деревни не знаю.
Антоша Абрамов 04.02.2018 19:55 Заявить о нарушении
Спасибо.
Алексей Тихомиров 3 04.02.2018 20:13 Заявить о нарушении