глава 11 - К Элизе

Практика не была в тягость, поставили к опытной медсестре в процедурный кабинет. И хотя шла уже вторая половина беременности, животика ещё совсем не было заметно. Ребёнок активно шевелился и, Алёнка с интересом вслушивалась в себя. Потихоньку стала подкупать вещи для новорожденного – фланелевые и хлопчатобумажные пелёнки и распашонки, кружевной уголок и  ползунки. Подолгу разглядывала чепчики и погремушки. Хотелось купить всё и сразу. Вспомнилось раннее детство, времянка, в которой на земле стояла вода. Брат Ванечка лежал в фанерном ящике, не было даже зыбки. Родители всё лето достраивали дом, и она девочка четырёх лет сидела возле братика, подавая ему, то бутылочку с молоком, то узелок, скрученный из марли с хлебной тюрей. Ваня поглядывал на Алёнку синими глазёнками и улыбался пуская пузыри… А в шесть лет водилась с Давидом, для которого подвесили за кольцо в потолке дома на пружине деревянную зыбку. Качала, качала и, в конце - концов, засыпала сама на голом полу под зыбкой. У Наташи, её младшей сестрёнки была деревянная колыбелька на дугах, она родилась ко дню рождения Алёнки, которой в этот радостный день исполнилось восемь лет. Сестрёнку она обожала с первых дней её появления в семье. Катя всегда была занята  по дому и огороду, доила в обед двух коров, мыла полы и посуду. Мама с утра пропадала на работе и ещё успевала на репетициях играть на гитаре и балалайке, петь в хоре, ездить по области с концертами художественной самодеятельности…

И всё - таки в патологию положили с отёками и высоким давлением.Последнее время аппетита не было, и Алёнка питалась в основном ягодами и фруктами. Отошла клубника, поспевала смородина и малина, крыжовник и кустовая вишня, сибирские яблочки.
Веня навещал, но Алёнка чувствовала, что в последнее время ему уже ни в радость, ни она сама, ни будущий ребёнок, он так и не повзрослел в свои тридцать три года. Александр Михайлович беспокоился намного больше сына и заранее договорился с близким другом, акушером – гинекологом из роддома имени Крупской. В один из дней после обхода, Алёнка под прикрытием подруг медсестёр вырвалась из отделения до 18 вечера домой, сходить в баню, взять кое – какие вещи. Найда была в ограде и радостно кинулась навстречу, чуть не сбив Алёнку с ног. Настенька, с испугом взглянув на Алёнку, пропустила её в дом.
Играла музыка, Веня похрапывал на постели. Кто-то стоял в ванной под душем, была слышно, как плещется вода. Алёнка прошла в столовую, на столе беспорядочно расставлена посуда с остатками колбасы и сыра, открытая баночка красной икры, шоколад и полупустая бутылки дорогого вина. На кресле в гостиной аккуратно разложена тёмно синяя форма стюардессы.

Увиденное не особенно - то и огорчило Алёнку, а в глубине души даже и обрадовало. Её утомляло общение с Веней, его самолюбование и эгоизм отталкивали. Она спокойно навела порядок на столе, заварила свежий чай и пошла во двор за Настей, собиравшей малину в саду.
Настенька, увидев её улыбающееся лицо, немного опешила, а потом обрадованно сказала,- Нужен тебе этот маменькин сыночек, кабель блудливый. Не стоит он твоих слёз, вот только Сашеньку жалко, столько на него всего сразу свалилось…

Красивая незнакомка, покраснев, отвела взгляд в сторону и, отказавшись от чая, поспешно ушла. Собирая нехитрые пожитки в свой картонный чемодан, поняла что, кто-то читал её дневник, не было поздравительной открытки Василия и его фотографии, сборник Есенина был на месте. Сложив в объёмную сумку вещи для ребёнка, позвонила Танюшке, попросив её приехать. Встретилась взглядом с Анной Николаевной, её портрет висел на стене напротив, стало немного не по себе. Молча пили чай с приумолкнувшей Настенькой, залаяла Найда, и Алёнка вышла встречать Танюшку. Она была вместе со Стасом.

Алёнка, подошла к фортепиано, подняла крышку и заиграла любимое произведение - К Элизе. Из спальни появился удивлённый Веня, всё поняв сразу, кинул уничтожающий взгляд на Настеньку и прошёл в ванную.
- Девчонки, машина ждёт, - напомнил Стас...

И всё  таки на душе было скверно, конечно к Вене она горячих чувств не испытывала, Анна Николаевна и Александр Михайлович были ей симпатичны и отношением с ними она дорожила. В отделение возвращаться не хотелось, до родов ещё три недели. Танюшка настаивала, но Алёнка отнекивалась.

Ночь тянулась бесконечно долго, болела голова, уснуть так и не удалось. В пять утра поняла, что начинаются схватки, начали отходить воды. Поднялась Танюшка, взглянув на Алёнку, побежала звонить Александру Михайловичу. Белки глаз были залиты кровью, давление показывало 220/140. Сопровождали в роддом Танюшка  и отец Вени, Александр Михайлович. От Настеньки он знал о случившемся и был очень подавлен. Внимание уделяли Алёнке более чем достаточно. Был солнечный и ясный день. После осмотра и консилиума докторов, пригласили в кабинет зав. отделением. - Мы предлагаем кесарево сечение с перевязкой труб, - объяснил профессор с кафедры акушерства мединститута, знакомый Александра Михайловича. - С твоим сердечком и пониженной свёртываемостью крови рожать самостоятельно опасно, прежде всего, для тебя. Надо подписать бумагу. – Нет, только не это, ответила Алёнка. - Значит, пиши расписку о том, что врачи ответственности не несут. Будем полностью обезболивать, инъекциями прямо в шейку матки и применим вакуум. Маску с кислородом, забираем в род зал…
Мальчик родился в 12ч.40 минут дня, с физиологической желтушкой. Дед держал его на руках, из его глаз бежали слёзы. Тёмные локоны доходили до плеч ребёнка, синие глазки, щёчки кругленькие. Вес 3.400, рост 52см. Алёнка пока ещё не сознавала, что всё закончилось и это родной ей человечек. Перед глазами поплыли белые облака, ярко жёлтое свечение окутывало теплом и негой...

Я устала мой друг, я хочу отдохнуть,
Снова ложь и обман, столько злобы вокруг.
Где найти мне покой, обрести где приют.
Где-то птицы поют, где-то розы цветут,
Только синь водопадов, солнца яркого круг.

Там тепло и светло, там любовь и добро,
Там была я когда-то, видно очень давно.
И стремлюсь я туда - своей грешной душой,
Но туда не войдёшь просто так, мой родной;
Хоть и ждут там меня, верят, любят - пока.

Но должна я сполна жизнь земную познать,
Умирать для грехов, для добра воскресать.
И жалеть, и страдать...
В покаянье грехов своих смертных узнать:
Счастье жизни иной, где уют и покой,
А пока, милый друг, ты меня успокой.

Своей тёплой ладонью, погладь дорогой,
По головке меня - будто в детстве я вновь.
Где добро и любовь, лишь за то, что я есть,
Я невинна, чиста, я ещё без грехов,
Словно Ангел с небес я на землю сошла.

Всюду нежность, любовь, лишь за-то, что я - есть,
Мне уютно тепло, на твоей лишь груди, на твоей лишь руке.
Мой любимый, родной я доверюсь тебе:
Тихо птицы поют, нежно розы цветут, всюду нежность, любовь...
Это сон или явь, там была я когда-то, а буду ли вновь?

Василий в белоснежной одежде встречал её у голубого водопада. Сладостно пела флейта, невероятной красоты цвели цветы и лился сплошной поток света, тепла и любви....

Открылось кровотечение, сквозь забытьё слышала, – ручной контроль матки, прямое переливание крови, дроперидол внутривенно… Нахождение в роддоме было долгим, Витюшка подрастал на глазах, округлилось личико, он спокойно посапывал  в боксе, желтушность исчезла. Алёнке не разрешали вставать и, только по ночам натянув шлёпки соседки по палате, могла сбегать в туалет и быстро принять душ.  Давление держалось, не смотря на все усилия медиков. Таня отправила по просьбе Алёнки телеграмму её старшей сестре Катюше и скоро она приехала и забрала Алёнку с племянником с больницы.
Александр Михайлович посадил их в поезд, поцеловал внука в дорогу, обняв Алёнку, просил прощение за сына. Он выглядел постаревшим, Алёнка видела, что он время от времени держит ладонь руки на сердце. Ей было очень жаль его, что-то подсказывало ей, что они больше никогда не увидятся. – Это  тебе завещала передать мама, на память, наши фамильные. - В замшевой коробочке лежали массивные золотые серьги и такое же кольцо. Береги ребёнка, ты сильная и разумная, прости Веню за всё, да пребудет с вами Господь!
Поезд тронулся, заплакал Витя. Взяв его на руки, смотрела в окно,- Александр Михайлович почти бежал за вагоном, держась рукой за сердце…

К тебе я в детстве прибегала,
Берёзка милая моя.
Ствол белый крепко обнимала,
С тобою боль души деля.

Ты заневестилась берёзка,
В наряде майском по весне.
В небесной просини серёжки,
Стан стройный снится мне во сне.

Плакучая моя сестрёнка,
Листочки клейкие дрожат.
Спешит по травушке Алёнка,
С тобою рядом помолчать.

Ты и без слов всё понимаешь,
И нежно шелестишь листвой.
Поймёшь, простишь и не обманешь,
Своею светлою душой.

Ах, сколько ж нам с тобой осталось,
Душой нетленною пылать.
Благодарить Творца за Благость,
И с верой в небо прорастать.

Автор фото сын Виктор, май 2016. г Сургут.