Возвращение Изи

               

   С утра Рабинович был на взводе. Который день бушует публика от Изиных проказ.              Его нет на работе уже не одну неделю. Владельцы его антиквара взбунтовались  не на шутку – вынь  да положи их самовары, утюги, и прочие безделушки. Или Изю подавай им на сковородке.

И кому нужен их непотребный мусор! Ну, для кого как посмотреть, для кого это мусор, а для других деньжищи,  да ещё какие. Это лупа, когда в неё смотрят люди с разным зрением.

Уже так устал хозяин заведения от требований его публики, хотя в лес убегай или в воду ныряй.  В воду нырять Рабинович с детства не научился. Плавать, это опасность иёновой жизни. В реку нырять - жизнью рисковать, он не собирался.   

Несколько дней Рабинович голову ломал, как поступить?  Опасался, что его клиентура разнесёт всё заведение в пух и оставит прах. Прокурором, судом, грозят, а этого страсть не любил владелец. Напрасное дело по судам ходить,  голову кружить себе и людям, да и неизвестно будешь в накладе или в прогаре. Вот, она какая задача для его положения и благодарность друга. Рабинович  кипел, как самовар,  все дни.  « Что называется, седую  мою, голову «венцом славы»  одел  дружок,  за дружбу и терпение в его заработках майдановских холявных денег». 

Сотрудники обходили стороной его кабинет. Секретарша  ходила на цыпочках, чтоб не добавить соли на рану. Итак,  в мучительном состоянии хозяин кабинета пребывает. 
Все-таки решил отправить секретаршу отпускать имущество клиентов  по записям. Только секретарша с порога, Изя показался на порог.   За версту чувствует предел нервов «патрона».

Рассказы, было, начались  про козла, в каком огороде и сколько капусты тот съел.  Рабинович от такого визита чуть не задохнулся от возмущения. И тут же, недолго думая,  отправил его разбираться с любимой его клиентурой в строгом наказе - позднее сразу к нему с докладом. Публика, которая получила их антиквар,  завидев владельца бытовухи, ( он так называл ремонтную мастерскую)  начала сдавать  обратно, уговаривая его быстрей взяться за работу. На качество работы они не обижались, за сохранность не беспокоились, нет,  терпеливо ждали ремонта  вещей.

Где ж найти мастера,  который за бросовую цену брался за ремонт от «царя гороха» утвари. Некоторые ушли, не попрощавшись.

Секретарша птичкой вылетела из его пенат, бросив бумаги на стол. Видимо, побежала начальнику «докладать» о происходящих событиях внизу, такая её работа.

Изя взялся не на шутку клиентуру прорабатывать. – «Разворчались старые шкварки, что вам не терпится, дома не сидится. Без приключений жизни нет. Митинг устроить вы решили? 

За гроши считай, починяю «макулатуру», да ещё на кровные дни отдыха нацелились. Всё ж таки,  черствые  людишки, мелкота,  как я посмотрю»!
У Изи, от такой речи пот градом полился. Ещё предстоит с Рабиновичем объяснения, это как! Что за день, бьёт,  прям в голову!  Он бы сбежал, да дни майдана закончились, а в другом качестве пока его не взяли, а «копейка» нужна на пропитание. Сейчас он опасался, чтоб его вообще с борта не столкнули.         

С клиентурой разобрался, всех успокоил. Не очень тепло,  сегодня в  бытовухе.  Тем не менее,  Изя вспотел от напряжения. Время приближалось к Рабиновичу идти. Сегодня у него был пустой карман. Сейчас начнёт шкварчать о патриотическом  отношении к его фирме. Начальника  слушать для Изи, ножом в сердце. Не то, чтобы не уважал друга, но больно доставал нравоучениями до его мозга.

Изя зашёл без стука. Рабинович сидел хмурной, что – то записывал в бумаги. Рабинович: - « Ну, что прибёг, заяц? И как тебе твои бега на твой здравый ум ложатся! Что прикажешь мне дилать? Договоримся так,  ты мне больше не причиняешь головной боли.  Расписку напиши при повторных твоих бегах, без   уведомления,  ты не имеешь претензий о твоём увольнении.

Так- то, оно так! Его дела достали друга, но, чтобы он придумал такой поворот,  к настроению беглеца добавлялось ограничение его свободы. Крутит гайку с такой силой «мама не горюй, толи ещё будя». Изя, чтоб без претензий оставил обиду, не в его воспитании.

Изя – «Скажи, шо ты, прицепився до мене! Як клещ який впився в моё болизненное тело и пьёшь кровь. Шо ж теперь мене и до «ветру»  сходить не можа. Тут окопався бумагами – бюрократ який!

Рабинович от такого напора, дар речи потерял. Так и сидел с отвисшей челюстью, пока пришёл в себя.
«А який тикий туалет, шо он тебя не прохождением отяжелел. Аж три нидили не робив на горшке сидев, запором мучавси.  Як, пошто касторки не выпив. Неси справку от врача.

Изя: - «и после этого, ты не бюрократ»?
Зазвонил телефон.  Начальник взял трубку. У зайца отлегло от нервов, но не долго.

Чем дальше продолжался разговор, тем напряжённее становилось лицо Рабиновича. Он пытался заступаться за кого – то, но звонивший человек оказывал сильное давление на патрона. Он пытался объяснить, что претензий не имеет. А прогулы, да у кого в наше время их нет.   

Изю осенила мысль.  Это звонят по его душу. « И кто из майданутых, шизонутых цепляется до мене. И шо за динь, щипля с усех сторон, ни минуты покоя. Як можа и до инхфаркту довести».
Шеф пообещал, шо всё передаст Изи и направит для разговора его лично.
Рабинович: - «Скажи Изя, какой походкой ходил на Майдане?

Изя: - «Як усе людины»
Рабинович: - «А як усе людины прыгали или другой шаг использовали»?

Изя: «Шо ты до мене цепляешься, як шип европейского происхождения»!   
Рабинович: « Доработались!  Работяге плати, ублажай его, а он тебя  в тюрьму, или на тот свет отправя»!    
   
               


Рецензии