Мемуары разведчика. Глава 18 - Приключения в пути

"Снова в ночь летят дороги,
В день рассвет менять,
Кому чья, а мне досталась
Трасса Е-95".
группа «Алиса»
                Наш микроавтобус плавно катил по федеральной трассе и с достаточно приличной скоростью уносил меня всё дальше и дальше от моего дома. Я не тешил себя иллюзиями по поводу тамплиеров. Как только документ из масонского архива окажется у них в руках, то я сразу стану лишним на этом свете. Это будет какая-нибудь житейски правдоподобная смерть, возможно несчастный случай, вольные каменщики изрядные мастаки на такие дела, работают с «огоньком» и изрядной долей выдумки. Единственно, что меня пока удерживало от безрассудных действий и позволяло мне сохранять, я на это очень надеюсь, безмятежный вид, так это надежда, что Родион не теряет времени даром, и что он спасёт меня от этой незавидной участи. Я не совсем понимал, как именно он сумеет нас перехватить, у нас уже была приличная фора по времени, но загадочно-мистическая личность моего приятеля внушала мне веру в благополучный исход этой истории.
                Чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей я решил попробовать побеседовать с Катом, который сидел молча, уткнувшись в экран своего нетбука. Вот только какую бы выбрать тему, в тайны Ордена он меня едва ли будет посвящать, это даже, несмотря на то, что вопрос о моей последующей ликвидации наверняка решённый. Просто всё, что касается Ордена это запретная тема – железное табу, он, скорее язык себе откусит, чем будет откровенничать с посторонним. Ну, и что, тогда про женщин? А что, извечная мужская тема, но взглянув на сосредоточенное лицо Ката, отмёл и эту мысль, не та обстановка и не тот собеседник. Вот проблема, ёлы-палы! И тут меня озарило – мировая экономика. Поиметь, если получится, информацию из первых рук, ведь ясно же, что рычаги этой экономики в руках высшей иерархии Ордена. В этом сообществе нет этнических или расовых различий, как и религиозных предрассудков, главное – быть посвящённым и тогда, свой своему поневоле брат.
                Я оглянулся назад, охранники-«монахи» продолжали мирно дремать в своих креслах, видимо предпочитая сон бодрствованию, хотя есть философы, которые считают нашу повседневную жизнь сном, грубым и несовершенным, поллюционной иллюзией не в меру разгорячённого воображения. Раз так, если жизнь это сон, как уверяют философы, то стесняться глупо, и я решил действовать напрямик:
- С вашей стороны это просто «свинство», сказал я, обращаясь к Кату. Мы едем по общему делу, причём это скорее нужно вам, чем мне. Вы сидите спокойно в инете, в ус не дуете, а мне даже почитать нечего. И спать, в отличие от этих «молодчиков» не хочу, не оборачиваясь, я ткнул пальцем назад, в сторону «монахов», выспался в камере.
- Ну и что же ты хочешь, Кат с любопытством уставился на меня, чтобы я тебе спел, что ли? Или развлёк тебя карточными фокусами?
- На это уж я не рассчитываю, обречённо вздохнул я, но просто поговорить, скоротать время в дороге беседой с умным человеком, это я сейчас вас имею в виду, это возможно?
- Что ж, ты мой гость пока, улыбнулся «Берия», сверкнув пенсне, так о чём желаешь поговорить?
От этого «пока» мне стало как-то неуютно, это слово напомнило мне о скоротечности времени вообще, и жизни в частности, особенно моей. Не став, всё же, излишне «париться» по этому поводу я спросил у Ката:
- Хотелось бы узнать ваше мнение о теперешнем состоянии мировой экономики. Вся эта «заваруха» с кризисом длится уже четыре года, правда ли, что современный мир балансирует на краю пропасти, нелепо размахивая руками, пытаясь удержать равновесие?
- Забавно, что ты задаёшь эти вопросы мне, ведь я же вовсе не экономист и не политолог, несколько удивился Кат, у меня, э…несколько иная специализация. Но, тем не менее, своё частное мнение по этому поводу я могу высказать.
- А меня и так интересует именно частное мнение, сказал я и добавил про себя – «мнение тамплиера».
- Все знают – кризис мировой, начал «Берия» свою историю, но основная интрига раскручивается вокруг экономики США. Почему же всех так волнует состояние американской экономики? Да потому, что её крах болезненно ударит по всем без исключения странам.
- Когда же была создана современная модель мирового устройства, заинтересованно спросил я.
- Её основы были заложены вскоре после окончания Второй Мировой войны. Перед «капиталистическим лагерем», лидером которого стали усилившиеся США, стояла насущная задача – найти лекарство против кризисов которые регулярно терзали рыночную экономику.
Кат говорил легко и непринуждённо, со знанием дела и я подумал тогда, что в нём пропал хороший педагог.
- Созданная в 50-60х годах модель «социального государства», продолжал тамплиер, уже к началу 70х начала давать сбои, и к началу 80х была сформирована новая, контрциклическая, если угодно, «противокризисная» модель.
- В чём же её особенность? - спросил я, «вклинившись», может, несколько бесцеремонно.
- В этой модели экономический рост в основном формируется за счёт денежного предложения, не связанного никакими формальными ограничениями вроде привязки курса валюты к золоту. В основе контрциклической политики, продолжал «шпарить» Кат, повышение или понижение процентных ставок. Повышение делает деньги дороже и останавливает «перегрев», а при понижении деньги становятся доступнее и это предотвращает экономический спад.
- Ну, если так всё хорошо продумано, то откуда кризис? – продолжал теперь уже я «пытать» Ката.
- Проблема в том, не раздумывая, отвечал тамплиер, что к тому времени рост реальных доходов большинства американцев прекратился. Доля оплаты труда в себестоимости продукции резко возросла, и промышленники начали искать счастья в странах «третьего мира», туда и начали выводиться производства. В развитых странах всё больше доминировала «экономика услуг», работники всё больше перемещались в маркетинг, рекламу, развлечения, финансовый сектор и т.п.
- Но «экономика услуг» не растёт сама по себе, сказал я, решив показать Кату, что я не олух какой-нибудь, она же требует постоянного стимулирования потребления?
- Да, конечно, не терял нить повествования «Берия», конечный спрос наращивали, выдавая кредиты. Но до бесконечности наращивать сегодняшнее потребление за счёт завтрашних доходов, как оказалось, невозможно.
- Поэтому и началось обвальное падение долговой пирамиды? – догадался я. Ведь из сферы ипотечного кредитования оно перекинулось на другие сектора, например, на кредиты по банковским картам?
- Да, кивнул тамплиер, тут важно запомнить суть происходящего: мир переживает глобальный кризис перепроизводства. Это значит, что объёма зарабатываемых доходов недостаточно, чтобы купить весь объём произведённых товаров.
- «Не валяй дурака, Америка! За морями скучаешь, поди…», пропел я задумчиво, «пережёвывая» про себя информацию.
Кат, меж тем, «набравший обороты», продолжал:
- Сформировавшаяся, таким образом, экономическая модель американоцентрична, и именно она породила такую диспропорцию: доля США в мировом ВВП – около 20%, а в мировом потреблении – около 40%. Как такое получается?
Тамплиер, быстро взглянув на меня (не догадался ли я?), сказал:
- Да очень просто: Америка – то есть её граждане, компании и государство – привыкли жить в долг. Но предел долговой нагрузки (это десятки триллионов долларов), похоже, был достигнут. Жить по-старому Штатам не дают кредиторы, они всё меньше готовы ссужать.
- Но ведь есть рецепты выхода из сложившейся ситуации? – спросил я, или остаётся только «сорвать противогаз и липким сердцем об асфальт»? И добавил:
- Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
- Есть только два решения, отвечал Кат-всезнайка, либо затянуть пояса и постепенно привести доходы в соответствие с расходами, либо обесценить долг.
- Какой же из «сценариев» лучше? – вопрошал я.
Кат улыбнулся несколько рассеяно и ответил:
- Как говорится, «оба хуже». В первом случае сокращение расходов, а с ними и спроса, приведёт к быстрому коллапсу. Это невыгодно большинству крупных экономик, завязанных на экспорт. Резкое снижение спроса бьёт по Китаю, который стал «мировой фабрикой», по Германии, Японии или Швейцарии, которые производят и станки, и конечную продукцию. Спад производства резко снизит спрос на сырьевые товары, - и это удар по России, странам Персидского залива, по Австралии, Бразилии, Венесуэле.
Тамплиер, встав со своего кресла, подошёл к мини-холодильнику, и, открыв дверцу, достал из него бутылку минеральной воды. Жестом предложив мне, и открутив крышку, с видимым наслаждением напился прямо из «горлышка». Видимо «жабры пересохли» от долгой «тронной речи». Вернувшись на своё место, Кат продолжил:
- При втором сценарии – обесценивании внутренних и внешних долгов за счёт безудержной эмиссии – Америка вместе с сотнями миллиардов свеженапечатанных долларов экспортирует свою инфляцию во все экономики, создав хаос в международной торговле и проблемы для финансовых систем разных стран. Вообще эмитент мировой резервной валюты может напечатать столько долларов, сколько понадобится. Но накачка мировой экономики долларами и евро закончится плохо. Например, это приведёт к росту цен на продовольствие, что, кстати, уже и происходит. Над человечеством замаячил, пока ещё незримо, призрак голода.
- Ну, а что же Россия, наша, матушка, живо воскликнул я, она-то в этом вихре финансового беспредела как себя чувствует?
- Россия, как обычно, это тяжёлый «клинический случай», тамплиер хмуро улыбнулся, как это ни странно, основные опасения связаны не с возможной волной падения на мировых рынках, а с консервацией внутрироссийского статус-кво. Российские элиты или кланы готовы идти на некоторую модернизацию только тогда, когда всё очень плохо. Как только ситуация более-менее налаживается, страна вновь погружается в болото. К сожалению, люди, из которых состоят эти кланы, отнюдь не вундеркинды или «дети индиго» со сверхинтеллектом. Это те же среднестатистические россияне с такими же среднестатистическими интересами, но с финансовыми возможностями гораздо выше этого уровня. Поэтому никакого прорыва, всё стандартно и примитивно: «что бы сожрать такое – ещё не жратое» и как бы выделиться или «выпендриться» в своём кругу лиц, не обременённых излишком интеллекта и духовности. Конечно, нужны немалые усилия, чтобы соскочить с рельс сырьевой экономики, которые сделают Россию менее зависимой от колебаний внешнеэкономической конъюнктуры...
                В этот момент, в перегородке, отделяющей водительскую кабину от салона микроавтобуса, открылось небольшое оконце. В нём показалась отталкивающая физиономия с близко посаженными к носу глазами, в которых блестела какая-то ртуть. Шлёпая толстыми губами, физиономия сообщила Кату следующее:
- Послушайте, мастер, в течение часа, над нами уже в третий раз барражирует спортивный вертолёт. Может это и совпадение, но всё-таки, давайте проверимся, не по наши ли это души «ворон вьётся»?
- Что, конкретно, предлагаешь сделать для этого? – Кат пристально посмотрел в лицо собеседнику и добавил, давай, Стикс, выкладывай как есть, не стесняйся, тут все свои.
- Да вообщем обычная превентивная мера, Стикс, пожав плечами, поглядел на что-то в кабине, потом, снова развернувшись лицом к нам, сказал:
- Навигатор показывает, что через четыре километра следования, будет свёрток с федеральной трассы, прямо в лес. Эта лесная дорога ведёт в заказник, предлагаю свернуть и поехать по ней. Если вертолёт появится вновь, значит он «пасёт» именно нас.
- Действуйте, кивнул Кат Стиксу, и оконце опять закрылось. «Берия» проницательно посмотрел на меня и спросил:
- Ничего не хочешь рассказать?
- О чём же это? – я сделал вид, что искренне удивился и добавил, если в стенах видишь руки, то не «парься» - это глюки. Нельзя быть такими подозрительными, подумаешь, вертолёта они не видели! Вообще, это трасса федерального значения, мало ли у кого тут свои интересы: мафиози, наркокурьеры, менты, а может и спецслужбы…
- Складно «звонишь», Кат усмехнулся, ладно, поживём-увидим. Потом, если что не так, то пеняй на себя и на нас не обижайся. И обращаясь к «монахам», которые уже давно «включились» и молча слушали наш разговор, сказал:
- Рома, глянь там, в ящике, что-нибудь подходящее. Появится если эта «чёртова мельница», то сбей её. И не так чтобы аварийная посадка, а разнеси «вдребезги», чтобы костей не собрали. Сечёшь, юноша?
- Будет сделано, мастер. «Монах» отвечая, был невозмутим как Будда.
Встав со своего кресла, он подошёл к ящику со снаряжением, и, открыв крышку, начал сосредоточенно искать что-то в его утробе. Покопавшись немного, «монах» из недр ящика, извлёк на свет божий нечто, что напомнило мне «Стингер» из фильмов про душманов, заинтересовавшись, я спросил у Ката:
- Что это? Эхо афганской войны или может быть более раритетная вещь, «фау-патрон» например?
- По краю ходишь, а туда же, интересно ему! От любопытства – кошка сдохла, но потом Кат, махнув рукой и добродушно улыбнувшись, всё же ответил на мой вопрос:
- Самонаводящаяся реактивная ракета ручного запуска, очень практичная вещь!
Тут, судя по ощущениям, наш микроавтобус сбавил скорость и, свернув влево, начал двигаться по просёлочной дороге. Разговоры в салоне на какое-то время стихли. Видимо это и был тот лесной просёлок, который, по словам Стикса, вёл на территорию заказника. Таким образом, в сосредоточенном молчании проехали минут двадцать. Потом в тишине раздался, далёкий пока ещё, но уже различимый гул вертолётных лопастей. Раскрылось вновь оконце в перегородке, и Стикс сообщил:
- Мастер, впереди по курсу, рядом с просёлком, достаточно большая поляна, предлагаю остановиться там. Они с воздуха нас сразу увидят, посмотрим, что из этого «вырастет», какая последует реакция.
Кат согласно кивнул головой и неторопливо проговорил:
- Только не ставьте «Мерседес» прямо в центре поляны, это будет выглядеть чересчур показательно.
Через пару минут автобус начало раскачивать небольшими рывками, проявился некий эффект «боковой качки», и я сделал вывод, что мы, съехав с просёлка, движемся по лесной поляне. Вскоре мы остановились, и шофёр выключил двигатель. Кат, видимо, успевший всё продумать, отдавал распоряжения:
- Рома, бери «базуку», все выходим наружу. Ты, Камо, сказал он, обращаясь ко второму «монаху», который за всё это время не произнёс ни слова, отвечаешь и присматриваешь вот за этим «субъектом федерации», Кат показал на меня. Всем всё понятно? Тогда выходим.
Я, было, дёрнулся, чтобы, встав с кресла, двинуться к выходу, надоело мне уже в этом автобусе кататься, сил просто нет как, но не тут-то было. Камо, и когда он только успел? Он уже стоял рядом с моим креслом, и, положив руку мне на плечо, удержал меня на месте, дав мне этим понять, чтобы я не торопился. Первым вышел из салона, открыв раздвижную дверцу, Роман с «базукой», следом Кат, и, наконец, мы с Камо. Неразговорчивый «монах» выходивший последним, прикрыл дверцу автобуса. Стикс и безымянный для меня шофёр остались в кабине, видимо не получив от Ката по этому поводу никаких инструкций.
                Наш «Мерседес» стоял на краю обширной лесной поляны, вокруг неё простирался могучий сосновый бор. Когда-то видимо на этом месте тоже был лес, впоследствии уничтоженный пожаром. На это указывали многочисленные обугленные пни, которые были здесь на поляне повсюду. Природа уже начала затягивать эти раны леса, нанесённые либо неосторожностью человека, либо как следствие произошедшего тут некогда грозового катаклизма. Сквозь чёрную, обугленную поверхность поляны пробивалась свежая зелень лесного разнотравья. То тут, то там виднелись розовые островки Иван-чая.
Шум вертолёта нарастал, видимо винтокрылая машина кружила в воздухе, постепенно сужая круги.
"Будто тень промелькнула в сенях, то стервятник спустился и сузил круги" - вспомнилась мне строчка из песни Высоцкого.
Кат, увидевший на противоположной стороне поляны заросли густого ельника, клином врезавшегося в пустошь из соснового бора, приказал:
- Все за мной, бегом в укрытие!
Минут через пять после забега по поляне, сопровождаемого прыжками через бурелом и выскакивающие прямо на пути следования пни, мы достигли ельника и укрылись под его мохнатыми лапами, как в сумрачном зелёном гроте.
Наблюдая из-под полога еловой хвои за чистым, пока, небом, я решал про себя главный вопрос, мог ли на этом вертолёте находиться Родион? Спокойно всё обдумав, я всё-таки пришёл к выводу, что его там не было. Слишком грубо и прямолинейно для моего приятеля, скорее это кто-то, кто здесь «метит» территорию, и, «быкует», признав в нас чужаков. Видимо хотят выяснить наши намерения, а может и личности. Но почему мы их заинтересовали, ведь на трассе полно машин в обоих направлениях помимо нас? Вывод напрашивается один: некто «икс» слил на нас какой-то компромат некому «игреку», который сейчас развлекается тем, что преследует нас на вертолёте с неопределёнными целями. Дальнейший ход моих мыслей прервал усилившийся стрекот лопастей, и винтокрылая машина показалась, наконец, над кромкой леса. Сделав над поляной полукруг, и, видимо, заметив наш «Мерседес», вертолёт завис над деревьями, поднимая своим винтом настоящие хвойные волны.
- Давай, Малыш, пора – сказал Кат «монаху» с «базукой», подогрей их!
Рома кивнул и вышел из-под прикрытия еловых лап на поляну, зенитно-ракетный комплекс он небрежно нёс на плече. Не торопясь, как мне показалось, он шёл по направлению к неподвижно зависшему над лесом вертолёту. Солнце находилось у «монаха» точно за спиной, что, несомненно, облегчало ему обзор. А вот его противникам, наоборот, затрудняло видимость. Что ж, полный респект и уважуха Кату за правильно выбранную диспозицию. Наконец Роман остановился, взяв левой рукой за ствол «базуку»,
и зафиксировав приклад на правом плече, положив пальцы правой руки на гашетку, плавно присел на одно колено. Наведя ствол оружия на воздушный объект, «монах» не торопясь, прицеливался. В это время на вертолёте, видимо заметив угрозу, попытались изменить ситуацию, быстро начав набор высоты. Машину при этом резком манёвре занесло, и она в полёте развернулась к нам своим днищем. «Монах» нажал на спуск, ракета полетела к обречённому вертолёту, оставляя за собой белый шлейф реактивной струи. На том месте в небе, где был вертолёт, возникла ослепительная багровая вспышка,
и спустя секунду, наши уши настиг невероятный грохот взрыва. Обломки машины и тела людей разметало в прах, лишь винт, пролетев как гигантский бумеранг, и срезав по пути несколько молодых сосен, воткнулся в землю рядом с нашим автобусом.
"Мощная ракета! Типа земля-воздух" - подумал я, для такого вертолётика чересчур, это всё равно, что из пушки по воробьям палить, но Кат, видимо, привык всё делать основательно, и не стеснял себя в средствах достижения поставленной цели.
Находившаяся в зарослях ельника, наша группа выдвинулась из укрытия, и стала вторично пересекать поляну, теперь уже в обратном направлении, держа ориентир на поджидавшего нас Романа. Добравшись все вместе до края поляны, где стоял наш «Мерседес», мы, как-то не сговариваясь, остановились, рассматривая последствия взрыва ракеты. Фрагменты фюзеляжа, искорёженные обломки металла, несколько срезанных деревьев были разбросаны сокрушительной силой на большой площади, некоторые части бывшего вертолёта ещё продолжали гореть, заволакивая местность чёрным смрадным дымом.
- Попрошу занять места, согласно купленным билетам, Кат, несколько ёрничая, видимо вследствие лёгкого стресса, указал рукой на автобус, наша экскурсия продолжается. Двинулись «цепочкой», впереди Кат, за ним Роман с «базукой» и в арьергарде, мы с Камо, огибая вертолётный винт, который торчал под углом из земли, точно перед дверью салона автобуса.
"Могли бы остаться без транспорта - констатировал я про себя, и подумал, кто же всё-таки это был, и где сейчас Родион?"
                Меж тем, мы снова катили по лесной дороге, стремясь быстрее вернуться на федеральную трассу, чтобы наверстать упущенное, в связи с вертолётным инцидентом, время. Разговаривать не хотелось, на душе было тревожно и как-то муторно, видимо поэтому, мой организм поступил мудро в данной ситуации – он «отключился», вернее, «ушёл в режим ожидания». Кстати, это не редкость в стрессовой ситуации, известны случаи, что люди погружались иногда в летаргический сон такой глубины, что окружающие принимали их за мёртвых, и предавали их тела земле. Итак, я спал, и мне даже снился сон. Будто бы я снова у себя дома, сижу у окна на кухне и нервно курю, ожидая, что сейчас раздастся звонок в дверь. Горевшая под потолком лампочка, вдруг замигав, погасла, оставив меня в полнейшей темноте. «Кина не будет – электричество кончилось», только успел подумать я, как в это время кто-то постучал условным стуком. Так во времена моей буйной студенческой молодости стучали обычно друзья, собутыльники и растаманы. Тогда наощупь, темнота была отменная, я нашарил на шкафу старинный канделябр со свечами. Обнаружив у себя в кармане зажигалку, запалил свечки, и, держа канделябр в левой руке, двинулся через тёмный коридор в тамбур к входной двери. Справа от меня, по стене, следовала в дрожащем неверном свете свечей, моя тень.
Я уже стоял перед дверью, когда стук повторился. Заглянув в глазок, естественно, ничего не увидел - кромешная тьма, и что она в себе скрывает, это ещё вопрос. Тогда решившись, распахнул дверь. На пороге квартиры стояло существо, закутанное в белый плащ и с капюшоном на голове, который полностью скрывал лицо. Я приподнял канделябр повыше, стремясь лучше осветить таинственного визитёра, на белом плаще которого явственно обозначились красные восьмиконечные кресты. Блин, где-то я уже   
это видел, и совсем недавно. Просто дежавю!
- Чо надо? – хриплым от волнения голосом спросил я, хочешь узнать, наверное, как пройти в библиотеку в три часа ночи?
- Я принесла известия от Родиона, раздался в ответ приятный женский голос с лёгким иноземным акцентом.
И подняв руку, существо одним движением откинуло с головы капюшон. Я сразу её узнал, это была Леди Гага, в привычной для неё боевой раскраске.
Немного посторонившись и жестом приглашая Леди войти, я сказал несколько растерянно:
- Какой неожиданный визит, но чем я могу быть тебе полезным?
На что шоу-бизнес Леди, ответила скороговоркой, внезапно сжав своей рукой на пару секунд мои гениталии:
- Не прибедняйся, на что-нибудь сгодишься, ведь в каждой маленькой девочке, в каждой застенчивой лапушке, могут быть где-то упрятаны плятские гены прабабушки!..
Разразившись звенящим смехом, она рванула на себе тамплиерский плащ. Ткань затрещала и:
                "Груди плавно качнутся в ночи,
Слышишь, как моё сердце стучит,
Два пылающих тела сольются,
В ночной тишине..."
Но бойкость фраз как отзвук мыслей скорченных в аду.
Дешёвый трёп и гибкость тел в потоках слизи и в поту.
Хрипящий вздох - как будто бы луной ударило в кадык.
Затменье солнц - рождённый страстью зверя вскрик.
И что потом? Потом – сложить крыла и рухнуть, прям на солнце!
Сгореть дотла, до дней последних донца.
И ещё:
"Ты со мною забудь обо всём,
Эта ночь нам покажется сном,
Я возьму тебя и прижму,
Как родную дочь.
Нас окутает дым сигарет,
Ты уйдешь, как настанет рассвет,
И следы на постели напомнят,
Про счастливую ночь..."
                - Алло! Хватай мешки, вокзал отходит, я очнулся от сна потому, что кто-то, достаточно бесцеремонно, тряс меня за плечо.
- Вот разоспался-то, вставай, приехали уже, слышался знакомый голос Ката и я, наконец, открыл глаза.
"Мдя, подумалось тогда, в общем мне никогда не нравилась американская поп-культура в целом, ни Леди Гага в частности. Про Родиона я так ничего и не узнал от неё. Вот сучка пергидрольная! Чего только не увидишь во сне. Воистину, крокодилы подсознания!"
- Что, действительно приехали? – поинтересовался я, лишь теперь обратив внимание на то, что автобус стоял на месте с выключенным двигателем.
- Нет, просто я тебя разбудил, чтобы «приколоться», усмехнулся Кат. До деревни около сотни метров, пойдём пешком, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Тут вообще как, местное население есть какое-нибудь?
- Ну, в последний раз, когда мне тут довелось побывать, десятка два дворов оставалось, отвечал я, старухи в основном. Остальные дома заколочены, в них давно никто не живёт.
- Ладно, идём, пока ещё не стемнело, продолжал распоряжаться тамплиер. Веди нас на место, сказал он, обращаясь ко мне, по возможности тихо и скрытно.
- Оружие взяли? -  спросил «Берия» у «монахов».
- Да, мастер, всё в порядке, ответил Роман, хлопнув ладонью по «калашникову», лежащему у него на коленях.
 Выбравшись из автобуса, я огляделся по сторонам. Мы находились в лесных зарослях примыкающих прямо к деревенской околице. Было тихо, лишь слышался временами скрип коростылей-дергачей, да пахло близкой рекой...
                Я шёл в авангарде нашего небольшого отряда, указывая дорогу к дому моего покойного деда, в котором хранился документ из архива масонской ложи. Со мной, вместе с Катом и «монахами» шёл Стикс, таким образом, в «Мерседесе», в качестве караульного, оставался лишь безымянный шофёр. Я всей шкурой чувствовал приближение развязки. Ещё немного времени, и мы будем на месте. А будет ли там Родион? Если нет, то мне, однозначно, хана, тамплиеры свидетелей не оставляют. Приближался вечер, с реки потянуло сыростью и начал потихоньку своё наступление туман. Он стелился молочными языками, шустро заполняя собой низины, и неохотно взбирался на пригорки, вообщем, жил своей, туманной жизнью. Солнце уже успело опуститься за кромку леса, посылая из-за верхушек деревьев последний привет уходящему дню своим нежно-розовым сиянием.


В главе 18 были использованы цитаты из статьи «Жизнь после кризиса» аналитика Валерия Нечаева и отрывок из текста песни Юры Хоя «Лирика».